Анализ свидетельств наших источников
Анализ свидетельств наших источников, на мой взгляд, позволяет говорить о том, что в постепенном сложном процессе складывания той универсальной формы социальной организации, которую называют государство, при формировании государственных отношений существовавшие в догосударственном обществе институты и отношения не исчезают. Эволюционируя, встраиваясь в новые структуры, они одновременно оказывают огромное влияние на формирование государства, государственных отношений, длительное время (как, например, в случае Индии), по существу, определяя основные их особенности.
Уже на довольно раннем этапе общественного развития можно, очевидно, говорить о существовании неравноправия - каждая из традиционных организаций: семья, род, племя, община изначально содержала в себе тенденцию к эволюции в этом направлении. Но если в рамках таких "традиционных’’ организаций баланс в соотношении "общих" (это, естественно, понятие относительное, касающееся далеко не всех членов рода, племени, общины) и "частных" (значительно более узкого круга лиц - родоплеменной верхушки, общинного руководства, "больших" людей) интересов сдерживался наличием коллективных органов управления (собрание, сходка), добровольностью объединения и подчинения, основанной на комплексе традиционных норм (покорность детей отцу, главе рода, старейшинам и т.д.), экономическими и многими иными причинами, самим смыслом и формой организации, с течением времени и при создании более широких объединений он закономерно изменялся.
В немалой степени это проявлялось не только в естественной "экономической" и "социальной" стратификации, постепенном расслоении среди членов организации (или организаций в рамках их объединения), в результате которого появлялись "сильные" и "слабые" семьи, роды, домохозяйства, но и в ее "политической" стратификации, в складывании и эволюции публичной власти.
Даже на уровне небольшого коллектива неминуемым является его разделение на управляющих и управляемых, что определяется отчасти практически невозможностью учета интересов всех членов такого коллектива при принятии того или иного решения. Поэтому, например, деревенскую общину уже на довольно раннем этапе ее развития вполне можно считать объединением прежде всего полноправных общинников-домохозяев, каждый из которых олицетворял субколлектив (семью, домохозяйство), обладая в его рамках признанной властью и правом принятия решений при обсуждении вопросов, касающихся всего такого коллектива (например, определение долей взносов на общие нужды).
Таким же образом можно рассматривать, как показало наше исследование, и структуру многих царств древней и раннесредневековой Индии.
Добровольное объединение социальных организаций, вызванное необходимостью кооперации в освоении прежде всего природных ресурсов и противостоянием внешним угрозам, уже на довольно раннем этапе социального развития вполне органично соседствует с неравноправием таких объединений и насилием. Неравноправие, в том числе и в отношениях между различными социальными организациями, обусловленное средой обитания, уровнем доступа к ресурсам и иными, не зависящими от человека факторами, развивается одновременно и за счет эволюции собственно социальных отношений, когда появляются грабеж и патриархальное рабство, войны и данничество. Парадигма объединения, которая, на мой взгляд, была присуща большинству древних и раннесредневековых индийских государств, была, по-видимому, найдена задолго до их появления.
Так, например, еще племя, победив в столкновении соседнее племя, сталкивалось с проблемой присвоения подчиненного коллектива. И хотя вариантов решения этой проблемы имелось, очевидно, несколько, одним из возможных и, видимо, наиболее оптимальным был путь присвоения такого коллектива целиком, с сохранением у побежденных традиционной организации, руководства и взиманием с помощью последних совокупной дани.
Среди достоинств такого пути, не создававшего, в отличие от ряда иных, неразрешимых противоречий между победителями и побежденными, можно назвать значительно меньшие затраты материальных и людских ресурсов, сохранение во многом традиционного уклада жизни и традиционных органов власти у побежденных (что в свою очередь определяло слабость и недолговечность таких объединений), возможность регулярного присвоения победителями результатов их труда. Как представляется, такой "мягкий" способ интеграции, способствовавший дальнейшей эволюции взаимоотношений, активно использовался в начальный период становления государств, создавая условия для становления политического общества, превращению в итоге традиционных органов власти в политические и администрацию, оказывая существенное влияние на весь ход социальной эволюции.
Не лишним будет подчеркнуть, что источники сохранили немало примеров активного использования такого метода интеграции, в том числе и развитыми государствами, вплоть до XX в. Причем значение его, на мой взгляд, совсем не исчерпывается тем, что он создавал возможность коллективной эксплуатации.
Появлявшиеся различного рода объединения "традиционных" организаций, такие, как союз племен, объединение территориальных соседских общин и иные, имели одну важную особенность - центр тяжести власти в их рамках находился в нижнем или среднем их звене (племя, соседская община). Дальнейшая их эволюция сдерживалась границами среды обитания, непостоянством "общих" задач (за исключением некоторых - охраны от внешних угроз, от природных катаклизмов - наводнений, неурожаев и т.п.), комплексом традиционных норм каждой из составных частей такого объединения. Чем выше был уровень объединения, тем меньше, даже чисто количественно, имелось общих задач, общих потребностей и точек постоянного соприкосновения, причин для вовлеченности такого объединения в повседневные дела каждого включенного в него коллектива.
Одновременно, естественно, увеличивалась разнонаправленность интересов и соответственно возрастала необходимость во все большем ограничении круга лиц, причастных к осуществлению публичной власти, лиц, олицетворяющих эти интересы, облеченных правом решать общие для того или иного коллектива вопросы, а также иерархизация органов публичной власти.
Приобретающая при естественной эволюции общественной структуры все большее значение публичная (т.е. признанная) власть, присутствующая на любом уровне общественной иерархии, довольно рано приобретает и собственные тенденции в развитии. Так, в частности, она была закономерно озабочена самовоспроизводством, сохранением и возрастанием своей роли. Такого рода потребность реализовывалась в постепенной эволюции сбалансированности органов управления (вождь/руководитель -совет старейшин - общая сходка) в сторону усиления роли единоличного руководства, сужения и ограничения (в традиционном коллективе относительно, хотя бы внешне, добровольном) роли коллективных органов, тенденции к устранению от дел управления общего собрания равноправных членов коллективов, включенных в такое объединение.
Выполняя значимые для объединения коллективов дела (имеющие соответственно большее значение, ценность для каждого коллектива, поскольку это были Общие дела), представители такой власти вполне резонно пытались активно участвовать не только в реализации, но и в определении таких общих целей, естественно не забывая своей личной (своей семьи, рода, коллектива) выгоды. Ведь даже для того, чтобы принять решение о копке канала, например, надо определить -где, через чьи земли он должен пройти.
Такие общие задачи надолго ассоциируются с персональными целями, обязанностями высших представителей публичной власти, выполнение их становится их обязанностью и заслугой перед обществом. В связи с этим можно отметить, что мы имеем довольно много примеров из индийской истории, когда цари, в том числе правители крупных держав (как, например, Ашока,
Рудрадаман, Кхаравела), с гордостью, как о самых важных своих заслугах, сообщают о ремонте дамбы, копке колодцев и посадке деревьев вдоль дорог, иных делах -заботе о бедных, кормлении брахманов и т.д., суть которых была понятна и, очевидно, важна для многих жителей их государств. Фиксируя такие свои действия в надписях, цари действительно придавали им огромное значение. И ценность таких поступков, "дел’’ далеко не исчерпывалась их идеологической направленностью, религиозностью или "добродетельностью’’ конкретных царей.
Царство было результатом объединения традиционных организаций и соответственно брало на себя определенные обязанности, гарантируя обеспечение защиты подданных от военной угрозы, нападений соседей, от природных катаклизмов и т.д.
В особой степени, на мой взгляд, способствовало повышению роли публичной власти создание неравноправных объединений на основании отношений господства-подчинения между различными коллективами (как территориальными, так и родовыми). При появлении такого рода объединений, изначально очень непрочных, возникали отношения нового типа между коллективами и их руководством (коллектив победителей - руководство коллектива победителей - руководство коллектива побежденных - коллектив побежденных), в которых ключевую позицию занимали лица, осуществляющие публичную власть. Как мне представляется, именно с момента создания таких объединений можно говорить о первых тенденциях превращения публичной власти в администрацию, о складывании государства.
Создание таких объединений поставило перед коллективами целый ряд новых сложных проблем, постоянную заботу о решении которых (контакты с подчиненными, разрешение спорных вопросов, сохранение неравноправия, получение с подчиненных "дани’’ и пр.) могли взять на себя только специально делегированные для этой цели члены коллектива, т.е. представители руководства объединенных организаций. Последние, хотя и выполняли общезначимую функцию (для собственного коллектива), в данном случае уже в большей степени дистанцировались от основного населения, получая одновременно иной статус и значительно больше прав, особенно по распределению получаемого прибавочного продукта. Выполнение указанной функции, как мне представляется, надолго стало одной из основных функций складывающегося государства, представляющего собой на этом этапе, прежде всего единый иерархизированный комплекс организаций с общим руководством, предназначенный для регулирования социальных отношений в обществе.
В связи с этим следует отметить также, что нам представляется не случайным определение сущности "данданити" (обычная интерпретация этого термина - "наука о политике") в КА, как "приобретение не приобретенного, сохранение приобретенного, увеличение сохраненного для раздачи увеличенного лицам, достойным уважения". Оно может интерпретироваться, в частности, и как отражение такой функции.
Появление неравноправных объединений и значительное повышение роли органов публичной власти в связи с этим, наряду со столь же противоречивым процессом социальной стратификации при сохранении определяющей роли общинных структур и общинной идеологии, как мне представляется, оказало решающее влияние на развитие общественной структуры и государства в Индии. Рассмотренная выше модель интеграции (подчинение при сохранении традиционной организации, ее администрации и присвоение коллектива целиком), эволюционировав в форму "добровольного" подчинения, стала важнейшим алгоритмом для формирования любого царства в древней и раннесредневековой Индии.
Такая форма интеграции, очевидно, была выгодна для руководства не только доминирующей, но и подчиненной организации. Последнее сохраняло во многом свое положение, усиливалось, в том числе и за счет доминирующей стороны, в складывающемся его противостоянии коллективным органам власти. Указанная форма интеграции способствовала также развитию иерархизации социально-политической структуры, была, как мне представляется, единственно возможной (здесь скорее можно говорить лишь об исключениях) и достаточной для индийского общества, где основное население жило в рамках общин и организаций общинного типа.
Следы такой формы интеграции можно искать в деталях описания знаменитых царских жертвоприношений Раджасуя и Ашвамедха как в поздневедической литературе, так и в эпосе, в распространенном в классической санскритской, в том числе в "политической" литературе отношении к войне как к последнему средству решения конфликтов. О популярности такого метода интеграции свидетельствует не только анализ структуры ряда индийских царств, но и нормы, отражающие "идеал" поведения "добродетельного" царя - ряд важнейших, значимых, как свидетельствуют источники, норм, сформулированных в санскритской литературе, как, например: "покорять, не завоевывая", "война - последнее средство" и т.п. В последнем случае, как мне представляется, смысл нормы не исчерпывается миролюбием, не агрессивностью населения Индостана (сохраняющейся и поныне важной особенностью менталитета индийцев).
Она выглядит прежде всего вполне прагматичной, учитывающей особенности структуры общества в древности и раннем средневековье.
Анализ КА и эпиграфики позволяет отметить некоторые тенденции в развитии государственности в древности и средневековье. Для большинства древних царств было характерным непрочность их существования, аморфность их структуры.
Источники донесли до нас немало примеров быстрого появления и распада крупных царств-объединений, что выглядит вполне закономерным. В связи с этим важной частью нашего исследования была попытка понять, каким образом строилась политика царя, осуществление каких мер в "идеальном" царстве в КА, конкретных царствах вело к сохранению и укреплению царской власти и государства.
Результаты, как представляется, можно интерпретировать следующим образом.
Большинство древних и раннесредневековых государств Индии представляли собой объединения владений зависимых царей и различных слоев знати, территорий подвластных общинных и общинного типа организаций, выполняющих в рамках царства одновременно функцию территориальных его подразделений. Соответственно власть и управление в каждой из составных частей царства была сосредоточена главным образом в руках местной элиты, выполнявшей, по существу, и функции "администрации".
Характер объединения территорий в рамках царства определял политику главы государства по отношению к местной власти, необходимость постоянного учета интересов и амбиции местных лидеров, скорее всего никогда не оставлявших собственных претензий на независимую власть. И хотя сфера влияния царя, главы государства, на местные структуры была, видимо, очень ограничена, он имел ряд возможностей активно влиять на прочность своего государства, способствовать более четкой его организации. Материалы КА свидетельствуют, что царство воспринималось авторами как универсальная форма социальной организации.
Ясным и однозначным в связи с этим представляется содержание КА ХІІІ.4.5, "подобными" царям называются в КА вожди лесных племен, а КА XI. 1.5 свидетельствует, что и лидеры, вожди ряда известных не монархических объединений использовали титул "царь".
Авторы трактата вполне логично исходят из того, что царство, царская власть -категории постоянные, существующие независимо, неизменные по своей сути, хотя конкретный царь, династия, сфера его влияния может меняться. И хотя царю, согласно КА, не рекомендовалось противопоставлять себя всей структуре, действовать вразрез традиции, вести политику устранения лидеров включенных в царство организаций и присвоения их имущества, ничто ему не препятствовало, не нарушая баланса сил и сложившихся отношений, под определенными предлогами активно вмешиваться в дела любой из включенных в его царство организаций, смещая их конкретных руководителей. И, как свидетельствуют материалы КА, цари активно использовали такие действия.
В этом суть деятельности царя по формированию "группы своих сторонников и устранению "сторонников противника. Включенная же в рамки царства элита, отдельные представители знати либо, следуя естественным амбициям, и в том числе в целях самосохранения, сами стремились занять лидирующее положение, либо подчинялись царю, и из "сторонников все более становясь "слугами", получая взамен этого определенную выгоду, не только материальную ("оплата" службы царю) но и статусную.
Такое направление эволюции общественных отношений в рамках царства, несмотря на его противоречивый и сложный характер (ведь царь в свою очередь зависел от поддержки своих сторонников, признания его власти со стороны "больших" людей, социальной элиты и т.д.), как мне представляется, можно считать ведущим к укреплению и развитию государственных отношений. И одним из результатов указанных тенденций общественного развития было складывание "административных" отношений, появление администрации.
Сфера сбора податей, одна из важнейших для обеспечения жизнеспособности древнего и раннесредневекового государства, очевидно, судя по сведениям КА и эпиграфики, находилась главным образом под контролем местных властей. Успех в данной области мог быть достигнут прежде всего за счет взаимодействия с последними, основными исполнителями этой функции. В такой ситуации формирующейся государственной власти оставалось необходимым только обеспечивать контакт с местной властью и полноценное исполнение последней своих обязательств.
Для выполнения этой цели, наряду со своими приближенными, цари использовали отдельных представителей местной элиты, предоставляя последним определенные титулы в связи с их "службой" царю. Это также вело к вычленению из общей массы знати и усилению служилой прослойки - особой группы ближайших "сподвижников царя, получавших соответственную материальную поддержку и повышавших, учитывая их близость к верховному правителю, личный статус. Об этом прямо свидетельствуют сведения КА и отдельных групп надписей, где представители местных властей именуются в связи с этим различными "специальными" терминами, интерпретируемыми отдельными исследователями как "обозначение должностей", немыслимых для такой общественной организации.
Такая политика, наряду с тенденцией ко все большему ограничению местной элиты, также способствовала общественной интеграции и упрочению государственности.
Вместе с тем, несмотря на внешнее могущество отдельных царств, получивших в историографии даже наименование "империй", обширность подвластных им территорий, вряд ли следует преувеличивать степень их прочности и организованности. Одна из важнейших особенностей любой индийской "империи" древности и раннего средневековья, крупного трансрегионального объединения - недолговечность их существования. Модель общественной интеграции, следуя которой, как нам представляется, формировались большинство крупных государств того времени, позволяла упорядочить отношения между различными социально-политическими структурами и их руководством лишь на определенное время, по прошествии которого, объединение (но не всегда царство, являвшееся ядром такого объединения) распадалось.
Политическая элита, правители, прежде являвшиеся "слугами’’ доминировавшего царя, усилившиеся благодаря поддержке последнего, в какой-то определенный момент отказывались подчиняться и образовывали собственные независимые царства, иные объединения.
О другом инструменте, способствовавшем более тесной общественной интеграции, формированию "административных" отношений и собственно администрации, мы можем судить, главным образом основываясь на сведениях литературных источников, прежде всего КА.
В условиях социально-политической структуры общества, как она отражена в трактате, имелась очень ограниченная возможность управления "царством". Поэтому, наряду с конкретными мерами по стабилизации отношений в рамках царства, ведущих ко все большему подчинению местной власти, огромное значение придавалось контролю, проверке исполнения "слугами" царя традиционных или специально оговоренных норм, договоров, обязательств, проверке их честности при передаче в казну должной части дохода, а также осуществлению наказаний, штрафованию и устранению нарушителей и т.д.
С такой точки зрения популярные в санскритских текстах "тайные люди" (goahapuruoa), занимавшие различное положение в обществе и выполнявшие, по существу, управленческие функции, в ряде случаев получая за это "плату", являвшуюся, вполне возможно, основным средством для их существования, были важной частью небольшой личной администрации царя ’3 и скорее всего любого из обозначенных в КА господ-правителей.
Государство, складывающееся естественным путем через интеграцию традиционных социальных организаций, сохраняющих во многом свою структуру, администрацию (а именно таковым оно представляется, исходя из анализа теории КА и материалов эпиграфики), не требовало специальной хозяйственной или фискальной администрации. Единственным необходимым и возможным направлением административной деятельности (в обществе, как оно характеризуется в рассмотренных источниках) правителя государства была организация взаимосвязи с наиболее крупными своими подразделениями, обеспечение их покорности, своевременности выплат ими податей или дани. Поэтому царь в КА и эпиграфике чаще всего "политик", постоянно занятый формированием (т.е. обеспечением покорности, лояльности и пр.) своей "мандалы", "группы своих сторонников", устранением непокорных "изменников и преступников", в качестве которых в КА толкуются и лица, утаивающие доходы, которые должно передавать царю.
И главными его помощниками в этом являлись, наряду с группой "сподвижников-аматьев", "тайные люди", которых можно считать представителями реальной царской администрации.
323 См. подробнее: Лелюхин Д.Н. Государство, администрация и политика в Артхашастре Каутильи -Вестник древней истории, 1992, 2.
Большая часть лексики КА (в том числе "административной") широко встречается в иных санскритских текстах. Поэтому можно легко проследить изменения, сравнивая толкования терминологии в словаре О. Бетлинга (подготовленном до открытия КА) с аналогичными статьями, например, в словаре М. Моньер-Вильямса.
Это подробно аргументировано в работах А. А. Вигасина. - См.: Вигасин А А. Артхашастра и дхармашастра. Дисс. канд. ист. наук.
М., 1974. А.А. Вигасин, впервые в отечественной историографии давший подробную и справедливую общую оценку свидетельств КА, не разбирая, собственно, проблему государства, вынужден, также, повсеместно употреблять понятия государство, государственный служащий, чиновник, государственная должность, государственный аппарат и пр. При этом он справедливо отмечает, что "в трактате, посвященном управлению государством, нет даже термина, который можно было бы однозначно толковать как государство", указывает на неопределенность обозначения главы государства, и т.д. См.: Вигасин А.А., Самозванцев А.М.
Артхашастра. Проблемы социальной структуры и права. М., 1984, с. 154. (Разрядка моя -Д.Л.) Jayaswal К.Р. Hindu Polity.
Bangalore, 1955, с.349. Шарма Р.Ш. Древнеиндийское общество.
М., 1987, с.402; Sharma R.Sh. Light on Early Indian Society and Economy.
Bombay, 1966, c.84. Р.Ш. Шарма следует здесь идее Д.Д.
Косамби, который считал начальным этапом феодализации Индии -этап феодализации сверху, трансформацию государственно-бюрократической машины в феодальную. Sharma R.Sh. Indian Feudalism.
Calcutta, 1965, c. 1-11. Шарма Р.Ш. Древнеиндийское общество.
М., 1987, с.394; Sharma R.Sh. Indian Feudalism.
Calcutta, 1965, c. 2-4, 7-8. Шарма Р.Ш. Древнеиндийское общество.
М., 1987, с. 394, 395, 402. Шарма Р.Ш. Древнеиндийское общество. М., 1987, с. 484 См., например, его ответ на работу Я. Хеестермана (Heesterman J.C. The Inner conflict of tradition.Chikago,1985) в новом издании Истории политических идей и институтов(8Ьата R.Sh.
