Джозеф Стиглиц - Блудный сын Всемирного банка
10 октября все ведущие агентства мира опубликовали решение Нобелевского комитета присудить премию по экономике за 2001 год трем американцам - Дж. Эйкерлофу, М. Спенсу и Дж. Стиглицу. Так отмечен вклад экономистов в анализ рынков с асимметричной информацией. Их работа показывает, какие изъяны возникают при функционировании рынков, когда его участники имеют неадекватную информацию или разный уровень информированности. Работа бросает вызов традиционной экономической теории, которая предполагает, что открытые и нерегулируемые рынки функционируют эффективно и идеально.
Самый известный из лауреатов
Самым известным из награжденных экономистов является профессор экономики Колумбийского университета Джозеф Стиглиц. В прошлом Дж. Стиглиц - старший вице-премьер и главный экономист Всемирного банка, крупнейший специалист по экономике развивающихся стран. До этого был председателем Совета экономических консультантов США и активным членом экономической «команды» президента Билла Клинтона.
Многие считают, что уход Стиг-лица из Всемирного банка связан с серьезной критикой политики МВФ в отношении развивающихся стран и России, которую он неоднократно высказывал.
Так, некоторое время назад мировая экономическая мысль была взбудоражена его крамольной статьей «Куда ведут реформы? К десятилетию начала переходного периода», в которой Дж. Стиглиц подверг уничижительной критике рецепты, выписанные международными финансовыми организациями странам с развивающимися рынками, а также и сами эти страны (в частности, Россию), неспособные переварить выписанное снадобье.
Статья привела в состояние ступора многих, включая руководство Всемирного банка и МВФ. Развернулась ожесточенная дискуссия: «Прав Стиглиц или нет? И куда все-таки ведут реформы?». В обсуждении приняли участие и ведущие российские экономисты.
Несмотря на то, что со времени появления нашумевшей статьи прошло значительное время, редакция «ВС» считает небезынтересным познакомить читателей с основными положениями работы Нобелевского лауреата и с мнениями по этому поводу некоторых российских экономистов.
Джозеф Стиглиц: «Куда ведут реформы?»
Сначала реформ в бывших социалистических странах прошло десять лет. Какие же уроки можно извлечь из их опыта? Большинство наблюдателей склоняются к выводу, что китайский путь, в отличие от российского, пока был успешнее. Я утверждаю, что провалы реформ в России и во многих республиках бывшего Советского Союза обусловлены не тем, что плохо осуществлялась в общем-то здравая политика. Причины неудач гораздо глубже, они коренятся в непонимании реформаторами самих основ рыночной экономики и процесса институциональных реформ.
Нынешнее столетие ознаменовалось двумя великими экономическими экспериментами. Исход первого, социалистического эксперимента, начавшегося в наиболее крайней форме в России в 1917 г., сегодня ясен. Вторым экспериментом является возврат социалистических стран к принципам рыночной экономики. Безусловно, это одно из самых крупномасштабных и относительно внезапных изменений правил игры в истории. С такой же поспешностью, с какой эти страны провозгласили отказ от коммунизма, западные советники выступили со своими «безошибочными» рецептами быстрого перехода к рыночной экономике.
Через десять лет после начала переходных процессов в странах Восточной Европы и республиках Советского Союза и через двадцать лет после их начала в Китае картина представляется неоднозначной. Контраст между стратегиями (и результатами развития) двух крупнейших стран - России и Китая - может быть поучительным. ВВП Китая почти удвоился, а России - сократился почти в два раза. В начале периода ВВП России более чем в два раза превышал ВВП Китая, а в конце - оказался меньше на одну треть. России также удалось перевернуть с ног на голову теоретическое соотношение между неравенством доходов и экономическим ростом: в процессе сокращения ВВП степень неравенства доходов возросла вдвое... Число лиц, находящихся на уровне бедности, определяемом доходом 4 долл. в день, возросло к середине десятилетия с 2 млн. до более чем 60 млн. человек.
Несостоятельность тех, кто консультировал Россию, постоянно предсказывая, что она находится в преддверии успеха, и заявляя о победе даже накануне краха, должна была стать очевидной. Да, России удалось «приватизировать» большую часть промышленности и природных ресурсов, однако объем валовых инвестиций в основной капитал
- куда более важный признак быстрого развития рыночной экономики
- за последние пять лет значительно сократился. Россия быстро превращается в страну с сырьевой, а не с современной индустриальной экономикой.
С этими провалами контрастируют огромные успехи, достигнутые Китаем, который сумел выстроить свой собственный путь перехода (не используя «чертежи» или «рецепты» западных консультантов). Он преуспел не только в обеспечении быстрого экономического роста, но и в создании полнокровного негосударственного сектора кол-
лективных предприятий. Инвестиции в обрабатывающую промышленность в Китае, в отличие от России, росли как на дрожжах. Критики подобных сравнений указывают на значительное различие в исходных позициях двух стран: душевой доход в Китае в начале реформ был намного ниже, и поэтому имелись благоприятные возможности для того, чтобы догнать Россию. Однако я, наоборот, склонен утверждать, что у Китая было больше трудностей, так как ему пришлось одновременно решать задачи и перехода, и развития.
Нам предстоит ответить на вопрос: почему возникли провалы при переходе к рынку?
Как и можно было ожидать, те, кто ратовал за «шоковую терапию», утверждают, что проблема заключается не в том, что было слишком много шока и мало терапии, а в том, что шока было слишком мало. Лекарство было назначено правильное, но пациент не следовал предписаниям врача. Другие защитники рекомендованной программы реформ считают, что неудачными были не сами проекты реформ, а их осуществление. Один из российских реформаторов недавно в шутку заметил, что в принимаемых ими законах не было ничего плохого, кроме того, что они не исполнялись.
Однако причины провалов намного серьезнее. Отчасти проблема состоит в чрезмерном доверии к моделям экономики, почерпнутым из учебников, которые могут быть весьма удобны для обучения студентов, но на них нельзя опираться при консультировании правительств, пытающихся воссоздать рыночную экономику. Отметим смешение средств и целей. Например, проведение приватизации или снятие ограничений на вывоз капитала рассматриваются в качестве показателей успеха реформ, а не средств достижения более фундаментальных целей. Даже создание рыночной экономики важно не само по себе, а как фактор повышения жизненного уровня населения и обеспечения основы для устойчивого демократического развития, отвечающего принципам справедливости. Нельзя отделять принципы в чистом виде от того, как они реализуются или должны реализовываться на практике.
Западные консультанты выписывали свои рецепты реформ в условиях конкретного общества: с собственной историей, достигнутым уровнем социального капитала, совокупностью политических институтов, политическими процессами... Экономисты не могут так просто отмахнуться от того, как эти рекомендации используются. Докторам пора пересмотреть свои рецепты. Однако при этом им придется принимать пациента таким, каков он сегодня, а не таким, каким он был бы, если бы история пошла по иному пути.
Те, кто ратовал за быструю приватизацию, с гордостью указывали, что значительная часть государственных предприятий перешла в частные руки. Но это было весьма сомнительным достижением. В конце концов легко и просто раздать государственные активы, особенно своим друзьям и приятелям. На самом деле, если приватизация проводится способами, которые многие считают незаконными, и при отсутствии институциональной инфраструктуры, то фактически могут быть подорваны более долговременные перспективы рыночной экономики.
Но еще хуже то, что нарождающиеся частнособственнические интересы приводят к ослаблению государства и разрушают общественный порядок посредством коррупции и присвоения имущества представителями властных органов. Консультанты «по реформам» облегчили процесс вывоза так называемыми российскими олигархами части своих богатств за пределы страны, поощряя, а в некоторых случаях и настаивая на снятии ограничений на вывоз капитала.
Таким образом, провал приватизации как основы создания рыночной экономики был не случайным, а предсказуемым следствием способа ее проведения. Поскольку подобная грабительская приватизация многими не признавалась легитимной, она подорвала репутацию рыночного капитализма сильнее, чем доктрина «эры коммунизма».
Давно признано, что рыночная система не может действовать, исходя только из узкокорыстных интересов. Без достижения определенного уровня минимального общественного доверия и гражданских норм социальное взаимодействие
свелось бы к осторожной и ненадежной торговле товарами.
Одна из наиболее трудных задач трансформации, подобной переходу от социализма к рыночной экономике, - это трансформация старого «неявного социального контракта» в новый. Если реформаторы просто разрушат старые нормы и ограничения, чтобы «очистить государство», не учитывая, что создание новых норм занимает много времени, то новые узаконенные институты могут оказаться бездействующими. Тогда реформы окажутся дискредитированными, а реформаторы станут винить свои жертвы в неправильном осуществлении их проектов.
Реструктуризация промышленных предприятий с целью повышения их конкурентоспособности оказалась одной из наиболее трудных и неподъемных задач переходного периода. Надежды на то, что приватизация приведет к реструктуризации рынка, практически не оправдались. Фундаментальной ошибкой является непонимание различий между реструктуризацией отдельной фирмы в рамках хорошо работающей рыночной экономики и реструктуризацией практически всей экономики или, по крайней мере, ее обрабатывающего сектора. Быстрая либерализация сферы вывоза капитала позволила банковскому сектору похищать миллиарды долларов ежегодно, в то время как «архитекторы» этой либерализации вели переговоры о новых миллиардах внешних займов.
Какова альтернативная стратегия перемен? Социальный и организационный капитал оказывается столь хрупким, что лучше всего начинать с существующих социальных институтов и пытаться их постепенно трансформировать, а не уничтожать «с корнями и ветками», чтобы потом начинать с чистого листа.
Почему реформаторы так не хотели начинать с того места, где они находились? Возможно, постсоветские реформаторы считали, что все, органично выраставшее на почве советских или российских реформ, несет на себе клеймо коммунизма. Они хотели перепрыгнуть через бездну к передовой модели, как в западных учебниках. Можно надеяться, что страны с переходной экономикой и их консультанты извлекут уроки из многих горьких и разочаровывающих провалов (и немногих успехов) прошедшего десятилетия^ вс
По материалам сайта
Егор Гайдар: «Поразительное непонимание»
Читая статью Стиглица, понимаешь, что это крупный специалист, но он абсолютно не знает того предмета, к которому обратился. Виден его культурный багаж, блестящее образование, но, к сожалению, все это не имеет никакого отношения к России. Это статья про некую своеобразную страну с переходной экономикой. Какая характерная черта этой страны? В ней огромную роль играют экономические советники и экономические учебники. Премьер-министр и президент все время читают экономические учебники и советуются со специалистами. Но, к сожалению, советники попались неправильные и учебники неправильные. И из-за того, что неправильные советники читают неправильные учебники, была выработана неправильная стратегия, которая, в отличие от китайской, привела к очень печальным результатам.
В этой статье есть поразительное для специалиста непонимание глубоких социально-экономических процессов, которые происходили на огромной территории. Непонимание того, что советская социалистическая империя рухнула не потому, что кто-то прочитал какой-то учебник. Крушение огромной империи - процесс, затрагивающий всю толщину социальных установлений, институтов, традиций. Описывать все это в терминах «правильно» или «неправильно» подобранного учебника или «правильно» или «неправильно» подобранного советника -значит демонстрировать полную некомпетентность в обсуждении вопроса.
Андрей Илларионов: «Брать пример с Китая?»
В статье Джозефа Стиглица просматриваются три основные мысли. Во-первых, рыночные институты - это важно, и с институтами лучше, чем без них. Во-вторых, важность децентрализации, и в этом России советуют брать пример с Китая. И в-третьих, собирать налоги - это хорошо, а чем больше их собирают, тем лучше. То, что иметь рыночные институты хорошо, - вовсе не является большим открытием. Обсуждать это не имеет смысла.
В течение года принимались тысячи постановлений правительства. Все это - создание институтов рыночной экономики. Поэтому утверждение автора о том, что институтов у нас нет, по меньшей мере неоправданно. Когда Стиг-лиц говорит, что в вопросе децентрализации надо брать пример с Китая, я бы с ним не согласился. Нам что, такие рекомендации надо выполнять? Нам нужна такая децентрализация, как в Китае? Надо ли нам брать пример с Китая?
Леонид Григорьев: «Отражает кризис теории»
Стиглиц сыграл роль раздражителя, потому что как главный экономист Всемирного банка он должен был перестраивать политику Банка с учетом новых реалий и институциональных дыр, а он взял и нарушил обет. Он открыл ящик Пандоры. Статья на самом деле отражает кризис, с которым столкнулись разные группы экономистов и практиков на Западе.
Существенным элементом мирового устройства является то, что бизнес и инвестиции идут туда, где есть порядок. Где есть макроэкономический, налоговый, финансовый порядок. Все страны, где действуют программы МВФ, что раньше было определенной гарантией этого самого порядка, несут огромные потери. То есть провалилась роль МВФ как всемирного рейтингового агентства.
Именно поэтому возникает проблема кризиса мировой финансовой архитектуры, проблема нового подхода к макроэкономическим вопросам внутри страны, нового регулирования денежных потоков в мировом пространстве, новых подходов к внутренней политике. Произошел кризис в политике и теории переходного периода. И статья Стиглица - лишь один из примеров этого кризиса.
Содержание раздела
