Лекция 26. ТЕОРИЯ ГЛОБАЛИЗАЦИИ

26.1. Экономическая глобализация: обзор существующих теоретических подходов и их ограничения

В последние годы понятие глобализации привлекает огромное внимание исследователей разных направлений. Ему посвящены тысячи статей и книг. Несмотря на все это, до сих пор не выработано единое унифицированное междисциплинарное определение понятия «глобализация».

Франщ-іс Снайдер, профессор по европейскому союзному законодательству (European University Institute), определяет глобализацию как «совокупность многогранных, неравномерных, часто противоречивых экономических, политических, социальных и культурных процессов, которые характеризуют наше время». И он не одинок в таком понимании, многие исследователи соглашаются с тем, что глобализация является весьма сложным и проблематичным процессом, охватывающим политические, экономические, технологические и культурные изменения. Она включает в себя распространение единообразия политических идей и способов их реализации, степень интеграции национальных экономик, распространение технологий (информации, коммуникации, транспорта), которые превозмогают значений пространства, а также рассеивание культурных символов и значений.

В настоящее время много объяснений, интерпретаций, определений, ярлыков, туманных и провокационных фраз уже было предложено по поводу глобализации. Например некоторые исследователи связывают термин «глобализация» с такими терминами, как «глобализм», «пространственное сжатие», «универсализация», «гомогенность» («конвергенция», «гибридизация», «универсализация»), «постмодернизм», другие видят ее как «унификацию мира» или «мировой порядок», другие как «западнизацию» («вестернизацию» или «американизацию»). Некоторые описывают глобализацию «как путешествие к недостижимой цели» — глобализированному миру, которого еще нети который не может быть достигнут. Существуют представления термина как «размывающего границы» процесса, другие видят его как «появление глобальной или транснациональной культуры», или как «взаимодействие через расстояния». Некоторые исследователи используют термин «глобализация» как синоним для «либерализации и большей открытости», другие как «взаимопроникновение», как «многосторонность отношений между странами». Часть исследователей видит глобализацию как «ускоренный рост экономической деятельности, осуществляемой через национальные и региональные политические границы». Многие характеризуют глобальную экономику как «экономику, способную работать как единое целое в реальном времени, планетарном масштабе». Некоторые используют такие термины, как «ускорение взаимозависимости» или просто «взаимозависимость», для обозначения глобализации, то есть используют эти термины как синонимы. В других случаях термином служит «транснационализация», или глобализация рассматривается как усиливающееся международное разделение труда. Для ряда ученых синонимом является понятие «интернационализация». Иногда термин рассматривается как кодовое слово для обозначения коренной реорганизации и реконструкции мировой экономики, политики и культуры. Для одних глобализация — это регионализация, для других, наоборот, регионализация является частью глобализации, третьи считают оба процесса взаимозаменяемыми.

Некоторая часть исследований вообще избегает давать определение глобализации на том основании, что процесс не может быть определен, «его можно узнать только наблюдая». Другие исследователи отказываются использовать термин «глобализация», применяя вместо него «международную экономическую интеграцию», считая, что новизна и центральное положение глобализации сильно преувеличены. Иммануэль Валлерстайн, профессор социологии Нью-Йоркского университета, считает, что понятие глобализации является бесперспективным и ни к чему не ведет. То, что описывается как глобализация, по его мнению, происходит на протяжении последних 500 лет. Часть исследователей вообще предлагают изъять термин из научного оборота.

Вопреки популярности понятия и многообразию подходов, используемых в многочисленной литературе по отношению к этому феномену, его значение остается неясным и до сих пор нет единого и четкого определения глобализации. Почти каждое направление, школа, ученый предлагают собственное определение. Так, собственные интерпретации термина предлагаются многими экономистами, географами, политологами и социологами. Отчасти это обусловлено многогранностью самого процесса, который включает в себя и экономику, и культуру, и науку, и идеологию, и политику, и многое другое.

Однако можно сказать, что в основе большинства изменений лежат экономические процессы.

Помимо чисто теоретического интереса, вопрос этот имеет и существенное практическое значение. Глобализация не только вызывает бурные дебаты по поводу своего определения, не меньше споров идет и об отношении к этому процессу. Как справедливо отмечают некоторые ученые, глобализация несет гражданам мира и новые возможности, и новые вызовы. Все это требует от мирового сообщества четкого понимания процесса и его вероятных последствий для выработки оптимальной стратегии, определения политических и экономических приоритетов в новых условиях.

26.2. Подходы экономистов к глобализации

Подавляющее большинство экономистов, пишущих о глобализации, определяют ее в терминах драматического увеличения объема международных транзакций в торговле, финансовых потоках и движении инвестиций, а также в перемещении информации, идей и культуры, связанных с технологическим обменом. Основной предпосылкой для этого видят уменьшение стоимости трансакций.

Омэн определяет глобализацию следующим образом: «...рост, или более точно, ускоряющийся рост экономической деятельности, осуществляемой через национальные и региональные политические границы. Она выражается в увеличенном движении материальных и нематериальных товаров и услуг, включая права собственности, через торговлю и инвестиции, а также людей через миграцию. Она может и часто усиливается посредством уменьшения государственных препятствий этому движению и/или посредством технологического прогресса, особенно в области транспорта и коммуникаций. Действия отдельных экономических агентов, фирм, банков, людей стимулируют ее, обычно в погоне за прибылью, подгоняемые давлением конкуренции. Глобализация, таким образом, является центробежным процессом, процессом достижения экономикой новых границ и макроэкономическим феноменом*. Действительно, и технологические, и государственные барьеры оказывают свое влияние на величину международных транзакций. Снижение стоимости транспортировки, кратное сокращение стоимости связи и передачи информации, уменьшение тарифных и нетарифных барьеров и ограничений на торговлю товарами, услугами, на движение капитала и до некоторой степени труда, произошедшие в XX в. вызывают, по мнению многих ученых, ускорение глобализации до беспрецедентной скорости, которая пока не снижается.

Следствием взгляда на составляющие глобализацию процессы, исходя из количественных характеристик международных транзакций, является другой, не менее распространенный среди экономистов подход к определению глобализации как интернационализации, интеграции и взаимозависимости. Рост количества трансграничных взаимодействий рассматривается как причина или предпосылка усиления этих процессов.

Понятия, определяющие эти процессы, стали активно обсуждаться в научной литературе еще в 1960-х и 1970-х гг. Именно тогда появился мощный поток литературы под лозунгами взаимозависимости и интернационализации. Однако сегодня сами эти термины начинают все ь большей степени использоваться для описания процессов глобализации.

Дипэк Найяр, профессор политической экономии Университета имени Джавахарлала Неру (Нью-Дели, Индия), определяет глобализацию как процесс, связанный с увеличением экономической открытости, растущей экономической взаимозависимостью и увеличением экономической интеграции в мировой экономике.

Нунненкамп и его коллеги, исследователи Кильского института мировой экономики, дают определение глобализации в чисто экономическом смысле как «увеличивающейся взаимозависимости рынков и производства в разных странах через торговлю товарами и услугами, трансграничные потоки капитала и обмен технологиями*.

Сильвия Остри, председатель Центра международных исследований Университета Торонто (Канада), использует в отношении глобализации понятие «усиливающейся взаимозависимости*. По еемнению, третья еолна международной взаимозависимости началась в 1983 г., после расширения торговли и интернационализации финансовых рынков, их доминирования потоками инвестиций и технологий, увеличением корпоративных и научно-исследовательских сетей.

Джеффрей А. Харт и Асим Пракаш определяют экономическую глобализацию как увеличивающуюся интеграцию рынков, факторов, ресурсов и конечных результатов производства, наряду с увеличением сложности и количества трансграничных взаимосвязей подразделений многонациональных предприятий.

МВФ как один из наиболее авторитетных источников также предоставляет два определения глобализации в этом ключе. Одно утверждает, что глобализация является быстрой интеграцией экономик по всему миру через торговлю, финансовые потоки, распространение технологий, развитие информационных сетей и межкультурную циркуляцию. В другом заявляется, что глобализация является «растущей экономической взаимозависимостью стран по всему миру через увеличивающийся объем и разнообразие трансграничных транзакций в отношении товаров, услуг и международных финансовых потоков, а также через все более быструю и широкую диффузию технологий*.

Во всех представленных выше определениях глобализация рассматривается как процесс, основанный на увеличении международных транзакций и ведущий ко все более взаимозависимому и интегрированному миру. Это увеличение рассматривается часто в терминах «размах», «уплотнение», «интенсификация*, «толщина», «скорость* и т. п.

Например, Роберт О. Кеохейн (профессор политических наук в Герцогском университете) и Джозеф С. Нье-младший (декан Гарвардского университета — John F. Kennedy School of Government) определяют глобализацию как процесс, посредством которого глобализм становится более плотным. Под глобализмом здесь подразумевается состояние мира с развитыми взаимозависимостями на межконтинентальных уровнях, возникающими благодаря перемещению и влиянию капиталов и товаров, информации и идей, людей и сил, также как биологических субстанций и элементов окружающей среды (таких, как кислотные дожди и инфекции). Под взаимозависимостью подразумевается состояние, характеризующееся взаимным воздействием друг на друга стран или их представителей. В соответствии с концепцией глобализм является таким типом взаимозависимости, которая имеет две особенные характеристики: множественные взаимоотношения и расстояние. В соответствии с этим увеличивающаяся плотность (increasing thickness) глобализма может определяться тремя основными изменениями не столько количественными, сколько качественными: увеличивающейся плотностью сетей взаимодействий, увеличивающейся «институциональной скоростью» и увеличивающимся «транснациональным участием*. Иными словами, различные отношения взаимозависимости, пересекающиеся более глубоко и более часто.
Следует отметить, что определение Хелда и его соавторов выгодно отличается от других учетом социальной составляющей процесса глобализации, более широким пониманием явления. Большинство экономистов не затрагивают различные аспекты глобализации, такие, как политические, культурные, социальные. Можно сказать, что такой подход является односторонним, поскольку не рассматривает процесс глобализации в целом, ограничиваясь чисто количественными характеристиками увеличения объемов трансграничных обменов. Такая позиция лишь отчасти может быть оправдана спецификой научной дисциплины.

Другой, достаточно распространенный в литературе подход, в отличие от ориентирующегося на следствия увеличения международных транзакций, определяет «глобализацию» как возникновение единого всемирного или глобального общества. Такой взгляд предполагает гомогенизацию культур по всему миру, сдвиг от национального к наднациональному уровню и формирование наднациональных институтов (некоторые исследователи иногда даже говорят о формировании центрального мирового правительства как цели итого процесса).

Можно сказать, что использование этого полхода менее характерно для экономистов. Исследование процессов сближения разных культур в мировом масштабе свойственно для социологов. Именно они обратили внимание на развитие процессов, которые ведут к конвергенции вкусов и увеличивающейся гомогенности между различными нациями. Социологам принадлежит большинство идей, касающихся анализа процессов глобализации, как процессов формирования единого мирового сообщества под действием сил распространения капитализма и развития технологий. Для них эти процессы означают «победное шествие сил "модернизма" по всему земному шару».

В нескольких статьях 1987 г. Роланд Робертсоп, социолог, указывал, что глобализация может быть понята лучше всего как кристаллизация всего мира как единого пространства или как возникновение «единых условий существования человека». В одной из своих книг, в числе первых концептуализируя понятие глобализации, он подчеркивал, что глобализация самым тесным образом связана с модернизмом, модернизацией, также как с постмодернизмом и постмодернизацией.

Определение глобализации с точки зрения нарастания процессов унификации, «вестернизации?- и модернизма отчасти характерно'для политэкономического крыла экономической науки. И здесь большинство политэкономов соглашается с социологам и по поводу отношения связи между глобализацией и модернизацией или распространением западного модернизма. В действительности эта связь является достаточно распространенным предположением среди обществоведов разных направлений. По словам Раймо Вайринена, основная интерпретация глобализации в социальных науках сегодня «закреплена в теории модернизации» с тем результатом, что глобализация рассматривается в основном как «часть более широкого социального движения к модернизму и отражает единственно модернизацию или постмодернизм».

Элементы такого подхода могут быть обнаружены в работах Майка Физерстоуна. Он теоретически допускает возникновение чего-либо похожего на глобальную, или транснациональную, культуру — систему символических значений, выходящих за пределы локального контекста (хотя он и считает, что пока это достижимо только в области права и торговых правил и процедур).

Признание наличия увеличивающейся культурной однородности в мире имеет для экономистов весьма существенное значение. В условиях увеличивающейся гомогенности между различными нациями становится возможным использовать стандартные продукты и услуги по всему миру, происходит процесс интеграции как потребительского рынка, так и производства па глобальном уровне. Это создает возможности для того, чтобы наиболее эффективно минимизировать издержки. Организации вынуждены реагировать на подобного рода стимулы и становиться более интернациональными, многонациональными, глобальными и транснациональными, в результате производство становится все более глобальным. Производство начинает ограничиваться небольшим количеством главных игроков в мировом масштабе, формируются большие организации с глобальным мировоззрением и культурой.

Особенности такого процесса, наряду с его следствиями, закреплены в определении Пола Бэрока (1930-1999), профессора экономической истории и директора Центра международной экономической истории в Женеве (Швейцария). Он определяет глобализацию как ситуацию, в которой промышленные и торговые компании, так же как и финансовые институты, все более действуют за рамками национальных границ. Бэрок отмечает, что это происходит наряду с увеличением слияний и поглощений промышленных, торговых и финансовых компаний, ведущим к увеличению глобальной роли больших, многонациональных компаний и к снижению роли национальных государств.

Действительно, для многих экономистов, придерживающихся взглядов на глобализацию как на процессы усиливающейся взаимозависимости, интеграции и интернационализации, также как и сторонников других подходов, закономерным выводом становится положение о неизбежном изменении и снижении роли национального государства на мировой арене. Власть национальных государств размывается перед лицом глобального капитализма, результатом процесса становится создание нового «мира без границ* и окончания национального государства.

Фред Лазар также определяет глобализацию как увеличивающиеся взаимозависимость и взаимопроникновение национальных экономик, которые ведут к размыванию автономности национальных государств.

Сама по себе идея об уменьшении роли государства не нова. В своей книге «Великая иллюзия», опубликованной в 1911 г., НорманАнжелл утверждал, что мировая экономика уже настолько взаимозависима, что национальная независимость стала анахронизмом. Он отмечал, что особенно это относится к функционированию финансовых рынков. Взаимозависимость стимулируется развитием науки, технологии и экономики — «силами модернизма*, и эти силы, а не правительства государств определяют международные отношения. В 1969 г. Чарльз Кивдлебергер, продолжая эту линию, провозгласил, что национальное государство уже перестало существовать как самостоятельная экономическая единица. Главными действующими лицами драматических трансформаций, по его мнению, являются международные корпорации. Уже к концу 1960-х гг. интернациональные корпорации стали наиболее влиятельными и сильными участниками экономических процессов, более сильными и влиятельными, чем правительства.

В наше время наиболее известным сторонником концепции уменьшения роли национального государства является влиятельный японский консультант по менеджменту Кеничи Омае. Именно ему принадлежат получившие широкую известность работы «Мир без границ*, «Конец национального государства» и «Невидимый континент». Он считает, что национальное государство становится бессмысленным в современном мире, в котором доминируют транснациональные корпорации и глобальные рынки финансов, товаров и труда. Демократический контроль посредством государства вышел из моды, вместо этого люди могут выразить свою волю через свободный выбор в качестве потребителей. Еще один известный термин — «глобальный сдвиг» — принадлежит Петеру Дикену. Для него, в соответствии с понятием «сдвиг», предполагается смещение от преимущественно национальной экономической деятельности в сторону интернациональных, транснациональных и глобальных уровней. Ответственность за такой «сдвиг» чаще всего возлагается (наряду с национальным государством, создающим соответствующие условия) на международный бизнес (в основном на транснациональные корпорации), финансовые институты и международные организации, подталкивающие национальные государства к большей открытости и либерализации. В таком же ключе определяет глобализацию Джорж Сорос. Он утверждает, что термин «глобализация» означает не что иное, как «глобализацию финансовых рынков и растущее доминирующее влияние на национальные экономики глобальных финансовых рынков и транснациональных корпораций».

Другие авторы в вопросе большей открытости современного мира предпочитают отдавать пальму первенства не внутренним «силам модернизма», наглядно демонстрирующим всему миру преимущества свободного рынка, а целенаправленной деятельности международных организаций. Подстегиваемые интересами крупного международного бизнеса, они ставят национальные государства в такие условия, что они вынуждены принимать на себя новые, более либеральные «правила игры» в отношении зарубежных компаний.

Таким образом, подводя итог обзору подходов экономистов к определению глобализации, можно привести позицию Риккардо Петрелла, профессора политической экономии и Генерального директора Комиссии ЕС по прогнозам и оценке в науке и технологии (FAST) в Бельгии. Он определяет глобализацию как многофакторный процесс. Он считает, что основными характеристиками глобализации являются следующие:

• глобализация финансовых рынков;

• интернационализация корпоративных стратегий, особенно признание конкурентоспособности в качестве источника созидания богатства;

• распространение технологии и связанных с ней исследований, разработок и знаний по всему миру;

• трансформация образцов потребительского поведения в культурные продукты и распространение вместе с потребительскими рынками; • интернационализация регулирующих возможностей национальных обществ в глобальную политико-экономическую систему;

• ослабление роли национального государства в определении правил для глобального управления.

26.3. Ограничения теории глобализации

Несмотря на кажущуюся стройность существующих подходов, они вызывают существенную критику по многим позициям.

Прежде всего стоит отметить тот факт, что многие исследователи не соглашаются с правомерностью использования термина «глобализация» для обозначения продолжающегося процесса, роста международной торговли и инвестиций, взаимосвязи «се большею числа стран во асе более интенсивном, обмене з рамках открытой торговой системы, также как с рассмотрением глобализации какроста взаимозависимости и интеграции экономик всех стран мира.

Этот процесс, прерванный несколькими экономическими кризисами и войнами, продолжается более века и в таком понимании не относится к качественно новым явлениям. Его корни могут быть прослежены во многих процессах, приведших к интернационализации бизнес-активности. Множество прекрасных примеров подтверждает этот факт. Если задаться такой целью, .можно проследить процесс далеко в глубь веков. Международный бизнес существовал во многих ранних цивилизациях. Египтяне, филистимляне, греки и римляне активно занимались торговлей, которая выходила далеко за рамки национальных границ.

Поэтому, как справедливо подчеркивает Т. Д. Биерстекер, само по себе увеличение транзакций не является новым феноменом, означающим глобализацию. Он считает, что все это почти не отличается от «открытия» растущей взаимозависимости в конце 60-х-начале 70-х гг. прошлого века. Он считает, что глобализация также не отличается существенно от взаимозависимости (или интернационализации) и, еле-, дователыю, может быть подвергнута той же критике, что и указанные процессы в прошлом. Как отмечает Шахид Юсуф и его соавторы, термин «глобализация» появился недавно, но процессы, которые им опи-1 сываются, происходят в течение века и более.

Действительно, глобализацию (особенно в экономической сфере) не следует рассматривать как совершенно новый и уникальный процесс. Можно скорее говорить о нескольких «исторических волнах» - раз-. вития интернациональной экономики, одной из которых является современный период.

Так видят историческую траекторию глобализации многие политэкономы. Они рассматривают ее не столько как постоянно возрастающий линейный процесс, сколько как процесс, имеющий пики и спады, то есть периоды развития и сокращения, а иногда и стагнации.

Некоторые экономисты применяют к процессу развития глобализации теорию «Кондратьевских циклов*, которые продолжаются примерно по пятьдесят лет и сами подразделяются на небольшие подпериоды попеременных смен периодов роста и спадов.

Цикличность развития процессов обусловлена несколькими волнами развития технологии. Снижение транзакционных издержек, признаваемое основной предпосылкой резкого увеличения объема международных транзакций, не является первым в истории человечества, поэтому также не может быть признано новым или уникальным, присущим только современному периоду.

Как справедливо отмечает Ким Андерсон, снижен ию транзакционных издержек способствовали три технологических революции, каждая из которых вела к увеличению количества транзакций до беспрецедентных для того времени размеров.

Современные процессы, определяемые как «глобализация», обусловлены третьей технологической революцией, которая произошла па транспорте и в средствах телекоммуникации в конце XX в, в связи с переходом на цифровые технологии. Сопровождаемая дерегуляцией телекоммуникационных рынков во многих странах, цифровая революция существенно понизила стоимость связи на дальние расстояния, в особенности стоимость быстрого доступа и обработки знаний, информации и идей со всего мира. Несмотря на огромное значение произошедших в результате этой революции изменений, нельзя говорить об их беспрецедентном характере, так как и первая, и вторая революции в свое время имели неменыпее значение. Современная эпоха более «глобальна» во многих аспектах, но она не первая в этом отношении и, скорее всего, не последняя.

Другой основой критики подхода к глобализации как к процессу, связанному с ростом транзакций, является тот факт, что увеличение их количества не означает необходимости какого-либо значительного изменения в поведении или отношениях главных действующих лиц. Более того, концентрация на росте международных транзакций подразумевает, что так понимаемая глобализация не является качественно новым процессом, существенно отличающимся от предыдущих. Для определения глобализации, наоборот, следует сконцентрироваться на тех существенных качественных отличиях, которые подтверждают наличие глобальных изменений. Широкое распространение определения глобализации через увеличение транзакций, по сути, означает, что современный период в экономической сфере ке является качественно новым по многим составляющим, а лишь характеризуется усилением тенденций, которые в экономической науке уже принято обозначать термином «интернационализация*.

Глобализацию, тем не менее, необходимо отличать от интернационализации. Последняя предполагает процесс интенсификации связей между странами, которые остаются отличными и разделенными территориями, сохраняющими границы и суверенитеты. Глобализация создает сеть трансграничных и надгосударственных взаимодействий, придавая обществу качество относительного отсутствия границ и дистанций. Другими словами, глобализация стимулирует развитие более однородного мира, который функционирует на основе общих законов и принципов.

«Энциклопедия политической экономии» под редакцией Филиппа Энтони О'Лтара также подчеркивает различие между терминами «глобализация» и «интернационализация». Согласно этому изданию, «интернационализация» включает в себя увеличивающийся поток между национальными единицами и может быть понята в терминах записей платежного баланса. Исследование процесса подразумевает анализ увеличивающегося взаимодействия между национальными экономиками. «Глобализация», наоборот, подразумевает увеличивающуюся интеграцию экономической деятельности, базирующейся в разных странах, в единый унифицированный процесс.

Большинство результатов экономической деятельности крупнейших государств не является объектом трансграничной торговли. Производство для внутреннего рынка и неторгуемые услуги доминируют во многих странах. В действительности страны с большими экономиками делают большую часть своего бизнеса дома. Пол Кругман отмечает: «В Соединенных Штатах до сих пор почти 90% экономики про; изводит товары и услуги для своего собственного потребления».

Все это означает, что интернационализация не столь распространена в современном мире, поэтому тем более странно говорить о широт ком развитии интернационализации как о глобализации и использот вать этот термин для определения феномена. i Неменьшую критику вызывает и рассмотрение глобализации через понятие взаимозависимости между странами. Взаимозависимость означает состояние взаимной зависимости между двумя (и более) агентами. При этом следует учитывать, что взаимозависимость может быть как симметричной (взаимной), так и асимметричной (односторонней, более выгодной для одной из сторон). Именно этот момент служит отправной точкой для критики концепции «взаимозависимость — глобализация» многими авторами.

Как отмечает Дипэк Найар, экономическая взаимозависимость в современном мире является асимметричной, поскольку существует высокая степень взаимозависимости (действительно взаимной) среди стран Севера и значительная зависимость Юга от Севера и меньшая взаимозависимость между странами Юга. Он считает, что ситуацией взаимозависимости является такая, при которой выгоды от связей и издержки их разрыва почти равны для обоих партнеров. Если такие выгоды и издержки неравны для партнеров, подразумевается ситуация зависимости. Дипэк отмечает, что таким образом в части интеграции рынков (товаров, услуг, технологий, финансовых активов и даже денег) со стороны спроса и в части интеграции производства (горизонтальной и вертикальной) со стороны предложения отношения взаимозависимости могут сильно различаться с точки зрения симметрии, степени и типа. Более того, некоторые отношения взаимозависимости порождают кооперацию, другие — конфликт.

Тезис, что глобализация является процессом конвертирования отдельных национальных экономик в интегрированную глобальную экономику, также не выдерживает критики. Профессор А. Ругмэн (представитель школы экономики при Оксфордском университете) отмечает, что мы имеем мир триады, а не единый мир и не глобальный мир.

Более того, регион происхождения остается наиболее важным для любой многонациональной компании, отмечает Ругмэн. Основываясь на такой аргументации, некоторые исследователи утверждают, что мы должны говорить скорее о «триадизации», чем о глобализации. Под • ггриадизацией» понимается факт, что процесс технологической, экономической и социокультурной интеграции между тремя наиболее развитыми регионами мира (Япония плюс новые индустриальные страны Юго-Восточной Азии, Западная Европа и Северная Америка) является более распространенным, интенсивным и значимым, чем «интеграция* между этими регионами и менее развитыми странами или между самими менее развитыми странами. Наличие «триадизации» подтверждается географическим распределением межфирменных альянсов. По данным Криса Фримена и Джона Хагедорна, из 4200 межфирменных стратегических соглашений о кооперации, которые были подписаны предприятиями в мире за период между 1980 и 1989 гг., 92% были между фирмами Японии, Западной Европы и Северной Америки, странами, усиленно взаимодействующими друг с другом. Глобализация в современном мире — это не внезапно произошедшее или случайное событие. Хотя она поддерживается мощным импульсом, ее траектория не является ни автоматической, ни схожей с действием природных сил: явно или нет, ее движение подготавливается гегемоническими политическими стратегами, так же как и интеллектуальными предпочтениями удаленного культурного происхождения. Все это как бы подразумевается, когда говорят о глобализации, однако не получает каких-либо (политических или нормативных) комментариев.

Одним из направлений, подчеркивающим эту ситуацию, является формирующееся в последнее время течение антиглобалистов. Они считают глобализацию результатом гегемонистской стратегии, поддерживаемой идеологически несколькими небольшими, но весьма могущественными международными органами, лишенными прозрачности и демократического надзора.

Среди институтов, привлекающих наибольшее внимание антиглобалистов, называют ВТО, Мировой банк, МВФ, НЛФТА. Эти организации скрыто насаждают свою идеологию под лозунгами борьбы за либерализацию рынков капитала и торговых потоков. Однако осуществление предлагаемой ими либерализации и создание свободных рыночных экономик служит интересам крупнейших транснациональных корпораций и мировых супердержав (G7).

Подводя итог дискуссии об экономических определениях глобализации, можно согласиться с рядом авторов (Гордон, Хирст, Томпсон, Аллен, Линда Вайс), суть позиции которых отражается в следующих основных выводах.

1. Современная высокоинтернационализированная экономика не является беспрецедентной: это одно из многочисленных отдельных ее состояний, которые существовали с того момента, как экономика начала основываться на современных технологиях (с периода индустриализации в 1860-хгг.).

2. В некоторых отношениях современная экономика менее открыта и интегрирована по сравнению с тем, так это было в период с 1870 г. по 1914 г. 3. Действительно, транснациональных компаний очень мало и не наблюдается тенденции увеличения их количества. Много компаний «базируются национально» и «действуют интернационально», имея большую часть активов, производства, продаж и Н ИОКР в стране происхождения.

4. Мобильность капитала серьезно преувеличена. Кроме того, не наблюдается смещения инвестиций и занятости из развитых в развивающиеся страны. Большинство прямых зарубежных инвестиций (П ЗИ) перемещается между развитыми странами, а «третий мир» становится все более маргинальным как в отношении инвестиций, так и торговли (за исключением небольшого количества полых индустриальных стран).

5. Даже самые крайние сторонники глобализации признают, что современная мировая экономика далека от «глобальной». Булыпая часть торговли, инвестиций и финансовых потоков концентрируется внутри триады (Европа, Япония, Северная Америка), и эта тенденция продолжает развиваться.

6. Главные экономические державы (G-3) имеют достаточно возможностей, особенно если они скоординируют свои позиции, сильно влиять на финансовые рынки и другие экономические тенденции. Таким образом, глобальный рынок не является свободным от регулирования и контроля, хотя в настоящий момент масштабы и цели экономического управления ограничены расхождениями в интересах наиболее могущественных в экономическом отношении государств и экономическими доктринами, превалирующими среди их элит.

Все это подразумевает, что международная взаимозависимость имеет большую асимметрию, что делает традиционную модель маленьких стран устаревшей (не все страны получают те преимущества, которые ожидаются) и требующей пересмотра.

В целом, вновь возвращаясь к определению экономической глобализации, можно отметить одну особенность. Почти все рассмотренные концепции, по сути, относятся не к глобальному, а к национальному уровню. И увеличение международных транзакций, интернационализация, взаимозависимость и интеграция — все широко используемые экономистами термины — синонимы глобализации — относятся куров-ню национального государства и его взаимодействию с другими, не менее суверенными государствами. В любом из этих случаев речь идет

Лекция 26. ТЕОРИЯ ГЛОБАЛИЗАЦИИ

26.2. Подходы экономистов к глобализации

РЕКОМЕНДУЕМАЯ ЛИТЕРАТУРА