d9e5a92d

Библиографический список использованной литературы и источников

1. Alden, Schumann, 1990 - Alden EH., Schumann FH. Why we need ideologies in American foreign policy: Dem. politics and world order. - Berkeley: Institute of intern studies (IIS) University of California, Cop. 1990. - VII, 92 p.

2. Alexander, 1987 - Alexander Jeffrey C. Sociological theory since 1945 / Jeffrey C. Alexander -- London etc.: Hutchinson, 1987 - X, 393 p.

3. Althusser, 1971 - Althusser L. Lenin and philosophy and other essays. -- N.Y.; L.: Monthly Review Press, 1971. - 253 p.

4. Althusser, 1984 -- Althusser L. Ideology and the State // Essays on Ideology. - London: Verso, 1984. - 179 p.

5. Baudrillard J. For a critic of the political economy of the sign. - St. Louis (Ma): Telos press, Cop. 1981 - 214 p.

6. Bauman, 1991 -- Bauman Z. Modernity and ambivalence/ - Ithaca (N.Y.): Cornell. university press, Cop. 1991. - VII, 285 p.

7. Bauman, 1992 - Bauman Z. Morality, immorality and other live strategies -- Stanford (Cal.): Stanford university press, 1992. - 215 p.

8. Bourdieu, 1979 - Bourdieu P. La Distinction. Critique sociale du jugement. - P.: Ed. de Minuit, 1979. - 670 p.

9. Brzezinski, 1967 - Brzezinski Z. Ideology and Power in Soviet Politics. N.Y.: F.A. Praeger Publishers, 1967.

10. Certeau, 1988 - Certeau M. de. The writing of history. -- New York: Columbia university press, 1988. - XXVIII, 368 p.

11. Elias, 1978 - Elias N. What is Sociology? - N.Y.: Columbia university press, 1978 - 187 p.

12. Elias, 1978 а - Elias N. The Civilizing Process. V.I.: The History of Manners. - Oxford: Blackwell, 1978. - XVIII, 314 p.

13. Elias, 1982 Elias N. The Civilizing Process. ?Л.: State Formation and Civilization. -Oxford: Blackwell, 1982. -- VIII, 376 p.

14. Elias, Dunning, 1986 - Elias N., Dunning E. Quest for excitement: Sport and leisure in the civilizing process. - Oxford; New York: Blackwell, 1986. - X, 313 p.

15. Elias, Scotson, 1994 -- Elias N., Scotson JL. The established and the outsiders: a sociological enquiry into community problems. - 2nd ed. - L. etc.: SAGE, 1994. - LII, 199 p.

16. Epstein, 1991 - Epstein M. Relativistic Patterns in Totalitarian Thinking: an Inquiry into the language ofSoviet Ideology. Washington, 1991.

17. Foucault, 1975 -- Foucault M. Surveiller et punir: Naissance de la prison. P.: Gallimard, 1975. - 318 p.

18. Foucault, 1976, Vol. 1 -- Foucault M. Histoire de la sexualite - P.: Gallimard, 1976. - Vol. 1: - La volonte' de savoir. - 211 p.

19. Foucault, 1976, Vol. 2 -- Foucault M. Histoire de la sexualite - P.: Gallimard, 1976. - Vol. 2: L'usage des plaisirs -- 285 p.

20. Foucault, 1976, Vol. 3 -- Foucault M. Histoire de la sexualite - P.: Gallimard, 1976. - Vol. 3: Le souci de soi - 286 p.

21. Giddens, 1990 Giddens A. Consequences of Modernity. - Stanford (Cal.): Stanford university press, 1990. -IX, 186 p.

22. Giddens, 1991 Giddens A. Modernity and self-identity: Self and society in the late modern age. -- Stanford (Cal.): Stanford university press, 1991 - VII, 256 p.

23. Goffman, 1963 - Goffman, Irving. Behavior or in public places. Notes on the social organization of gatherings. New York, Free press of Glencoe; London, Collier-Macmillan, 1963. VIII, 248 p.

24. Gouldner, 1976 -- Gouldner A. Dialectics of Ideology and Technology. The origins, grammar, and future of ideology. - New York, The Seabury press, 1976 - XVI, 304 p.

25. Horkheimer, Adorno, 1969 -- Horkheimer M. und Adorno Theodor W. Dialektik der Aufklarung. Philosophische Fragmente. - Frankfurt am Main: Fischer, 1969/ -- 142 s.

26. Marcus, Fisher, 1986 Marcus GE., Fisher MJ. Anthropology as Cultural Critique. An experimental moment in the human sciences. - Chicago; London: University of Chicago press, 1986. -- ХШ, 205 p.

27. Marcuse, 1991 - Marcuse H. One-dimensional man. Studies in the ideology of advanced industrial society - 2nd ed - London: Routledge, 1991. -- XLIX, 260 p.

28. Mennel, Elias, 1989 - Mennel St., Elias N. Civilization and the Human Self-Image. - N.Y.: Blackwell, 1989 -- XI, 319 p.

29. Moore, 1950 - Moore B. Soviet Politics. The Dilemma of Power. Camb. Mass: Harvard University Press, 1950.

30. Parsons T. Sociological theory and modern society. New York, 1967.

31. Schlesinger, 1947 - Schlesinger R. The Spirit of Post-War Russia. Soviet Ideology 19171946. London: Dennis Dobson, 1947.

32. White H., 1979 - White, H.V. Metahistory: The historical imagination in nineteenth century Europe. - Baltimore; London: The John Hopkins University Press, 1979 - ХШ, 448 p.

33. White, 1979 - White S. Political Culture and Soviet Politics. London: Macmillan, 1979.

34. Wolfe, 1969 -- Wolfe B. An Ideology in Power: Reflections on the Russian Revolution. London: Allen and Unwin, 1969.

35. Автономова, 1977 - Автономова НС. Философские проблемы структурного анализа

в гуманитарных науках (критический очерк концепций французского

структурализма). -- М.: Наука, 1977. - 271 с.

36. Автономова, 1991 - Автономова НС. Фуко // Современная западная философия. СловарьУСост: Малахов В.С., Филатов ВП. - М.: Политиздат, 1991. - С. 361-363.

37. Автономова, 1993 - Автономова НС. Возвращаясь к азам // Вопросы философии. -1993. № 3. -- С. 17-22.

38. Авторханов, 1991 - Авторханов А. Империя Кремля: (журн. вариант). - Минск: Полифакт; М: Дружба народов, 1991 г. - 112 с.

39. Авторханов, 1991а - Авторханов А. Технология власти. - М: "Слово": Центр "Новый мир", 1991, - 638 с.

40. Алексеева, 1992 - Алексеева ЛМ. История инакомыслия в СССР. Новейший период. - Вильнюс: VIMO; Москва: "Весть", 1992. - 348 c.

41. АОНБ/Коммунист, 1918 (октябрь) - Из фондов Астраханской Областной научной библиотеки им. НК. Крупской: Коммунист. - 1918. -- 12 октября.

42. АОНБ/Коммунист, 1918 г. (сентябрь) - Из фондов Астраханской Областной научной библиотеки им. НК. Крупской: Коммунист. - 1918. -- 24 сентября.

43. Арендт, 1996 - Арендт Х. Истоки тоталитаризма/Пер. с англ. Борисовой ИВ. и др.; Послесл. Давыдова ЮН.; Под ред. Ковалевой М.С., Носова ДМ - М.: Центр Ком, 1996. - 672 с.

44. Арендт, 2000 - Арендт Х. Vita activa, или О деятельной жизни/Пер. с нем. и англ. Бибихина ВВ.; под ред. Носова ДМ - СПб.: Алетейя, 2000 г. - 437 с.

45. Арон, 1992 -- Арон Р. Этапы развития социальной мысли М: Издательская группа ‘Прогресе“.‘Универс“, 1993 - 606 с.

46. Ахиезер, 1991, Т.т. I; II; Ш - Ахиезер А.С. Россия: критика исторического опыта. В 3-х т.т. М., Философское общество, 1991, Т. I - 319 c.; Т. II - 378 c.; Т. Ш - 470 с.

47. Барт, 1996 - Барт Р. Мифологии/Пер. с фр., вступ. ст. и коммент. Зенкина СН. - М.: Изд-во им. Сабашниковых, 1996. - 314 с.

48. Бауман, 1995 Бауман З. От паломника к туристу//Социологический журнал. - 1995. № 4. - С. 133-154.

49. Бек, 2000 - Бек У. Общество риска. На пути к другому модерну ./Пер. с нем. В. Седельника и Н. Федоровой. -- М.: Прогресс-Традиция, 2000. -- 365 с.

50. Белади, Краус, 1989 -- Белади Л., Краус Т. Сталин. - М.: Политиздат, 1989. - 318 с.

51. Беляева, 1997 - Беляева Л.А. Социальная модернизация в России в конце ХХ века. -М.: ИФ РАН, 1997. - 173 с.

52. Бергер, 1994 - Бергер П. Капиталистическая революция: 50 тез. о процветании, равенстве и свободе. - М.: Изд. группа "Прогресс": Универс, 1994. - 316 с.

53. Бергер, 1996 - Бергер ПЛ. Приглашение в социологию: Гуманист. перспектива/Пер. с англ. под ред. Батыгина Г.С. -- М.: Аспект-Пресс, 1996. - 168 с.

54. Бергер, Лукман, 1995 -- Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности: Трактат по социол. знания/Пер. с англ. Руткевич Е.; Моск. филос. фонд. - М.: Academia-Центр: Медиум, 1995. - 323 с.

55. Биккенин, 1983 - Биккенин Н.Б. Социалистическая идеология. - 2-е изд., доп. - М.: Политиздат, 1983. - 414 с.

56. Биографический метод в изучении постсоциалистических обществ, 1997 -Биографический метод в изучении постсоциалистических обществ = Biographical perspectives on post-socialist societes: Материалы международного семинара (Санкт-Петербург 14-17.11.96) / Под ред. В. Воронкова и Е. Здравомысловой. - СПб., 1997. -233 с.

57. Биографический метод в социологии.., 1994 -- Биографический метод в социологии: история, методология и практика [Сб. ст/Редкол.: Мещеркина ЕЮ., Семенова ВВ.] -М.: Ин-т социол., Б.г. (1994). - 147 с.

58. Бодрийяр Ж. Соблазн./Пер. с фр. Гараджи А. - М.: Ad Marginem, 2000. - 317 с.

59. Бодрийяр, 1995 - Бодрийяр Ж. Система вещей. - М.: Рудомино, 1995. -- 168 с.

60. Бродель, 1886 - Бродель Ф. Материальная цивилизация, экономика и капитализм, XV-XVIII в.в. / Пер. с фр. Куббеля Л.Е.; Вступ. ст. и ред. Афанасьева ЮН. - М.: Прогресс, 1986. Т. 1. Структуры повседневности: Возможное и невозможное. - 622 с.

61. Бродель, 1988 - Бродель Ф. Материальная цивилизация, экономика и капитализм, XV-XVIII в.в. - М.: Прогресс, 1988. Т. 2. Игры обмена. - 632 с.

62. Бурдье, 1993 - Бурдье П. Социология политики: Пер. с фр/Сост, общ. ред. и предисл. Н.А Шматко./ - М.: Socio-Logos, 1993. - 336с.

63. Бурдье, 1994 -- Бурдье П. Начала: Choses dites/Пер. с фр. Шматко НА. - М.: SocioLogos, 1994. - 285 с.

64. Бурдье, 2001 - Бурдье П. Практический смысл / Пер. с фр.: А.Т. Бикбов, КД. Вознесенская, СН. Зенкин, Н.А Шматко; Отв. ред. пер. и послесл. Н.А Шматко. -СПб.: Алетейя, 2001 г. - 562 с.

65. Бхаскар, 1991 - Бхаскар Р. Общества // Socio-Logos: Пер. с англ., нем., франц/Сост, общ. ред и предисл. Винокурова ВВ., Филиппова А.Ф. -- М.: Прогресс, 1991. - С. 219-240.

66. Волкогонов, 1998 -- Волкогонов ДА. Сталин. В 2-х книгах. -- М.: АСТ; Новости, 1998. Книга 1-ая - 620 с.; Книга 2-ая - 699 с.

67. ГААО/Астраханский путеец, 1933 г. (октябрь) - Государственный архив

Астраханской области. Отдел периодических изданий: Астраханский путеец. - 1933 г. -- 5 октября.

68. ГААО/Бондарь-сталинец, 1934 г. (апрель) - Государственный архив Астраханской области. Отдел периодических изданий: Бондарь-сталинец. - 1934. - 4 апреля.

69. ГААО/Колхозник Каспия, 1930 г. (август) - Государственный архив Астраханской области. Отдел периодических изданий: Колхозник Каспия. - 1930. - 5 августа.

70. ГААО/Колхозник Каспия, 1930 г. (октябрь) - Государственный архив Астраханской области. Отдел периодических изданий: Колхозник Каспия. - 1930. - 10 октября.

71. ГААО/Колхозник Каспия, 1930(а) г. (август) - Государственный архив Астраханской области. Отдел периодических изданий: Колхозник Каспия. - 1930. - 20 августа.

72. ГААО/Колхозник Каспия, 1931 (январь) - Государственный архив Астраханской области. Отдел периодических изданий: Колхозник Каспия. - 1931. - 10 января.

73. ГААО/Колхозник Каспия, 1931 г. (февраль) - Государственный архив Астраханской области. Отдел периодических изданий: Колхозник Каспия. - 1931. - 28 февраля.

74. ГААО/Путина, 1952 г. (апрель) - Государственный архив Астраханской области. Отдел периодических изданий: Путина. - 1952. - 13 апреля.

75. Гендерное измерение социальной и политической активности в переходный период, 1996 -- Гендерное измерение социальной и политической активности в переходный период: Сб. науч. ст./Под ред. Здравомысловой Е., Темкиной А - М., 1996. - 96 с.

76. Гидденс, 1999 - Гидденс Э. Социология: Пер. с англ./Науч. ред. Ядов В А; Общ. ред. Гурьевой Л.С., Иосилевича ЛН. - М.: Эдиториал УРСС, 1999. - 703 с.

77. Гирц, 1998 - Гирц К. Идеология как культурная система // Новое литературное обозрение. -- 1998. № 29. - С. 7-38.

78. Глебкин, 1998 - Глебкин ВВ. Ритуал в советской культуре. М: Янус-К, 1998. - 167 с.

79. Гофман, 2000 - Гофман И. Представление себя другим в повседневной жизни/Пер. с англ. и вступ. статья АД Ковалева - М: ‘КАНОН-пресс-Ц“, Кучково поле", 2000. - 304 с.

80. Грамши, 1960 - Грамши А. Статьи из ‘Ордине нуово" Проблемы революции. Проблемы культурной жизни. М., Госполитиздат, 1960. - 126 с.

81. Грамши, 1991 -- Грамши А. Тюремные тетради: в 3-х частях/Под общей ред. Грецкого МН., Никитина ЛН.; Вступит. Ст. Грецкого МН.; Пер. с нт: Смирнова ГП. и др. -- М.: Политиздат, 1991. - Ч.1. -- 560 с.

82. Давыдов, 1977 - Давыдов ЮН. Критика социально-философских воззрений Франкфуртской школы. -- М.: Наука, 1977 - 319 с.

83. Давыдов, 1980 -- Давыдов ЮН. "Неомарксизм": возникновение и основные этапы его эволюции //Давыдов ЮН., Ли О.С., Митина СМ, Чупрынин АМ Неомарксизм и проблемы социологии культуры. -- М.: Наука, 1980 - 352 с.

84. Дебор, 2000 - Дебор Г. Общество спектакля./Пер. с фр. О. Офертаса и М Якубович; [Послесл. А. Кефал] - М.: Логос (Радек), 2000. - 183 с.

85. Декреты Советской власти. Т. I. 1957 - Декреты Советской власти [Подгот. к печати д-р ист. наук Валк СН. и др.]. - М., Госполитиздат. Т. I. 25 октября 1917 г. -- 16 марта 1918 г. 1957. - 626 с.

86. Декреты Советской власти. Т. Ш. 1964 - Декреты Советской власти [Подгот. к печати д-р ист. наук Валк СН. и др.]. -- М., Госполитиздат. Т.Ш. 11 июля - 9 ноября 1918 г. 1964. - 664 с.

87. Декреты Советской власти. Т. IV. 1968 - Декреты Советской власти [Подгот. к печати д-р ист. наук Валк СН. и др.]. -- М., Госполитиздат. Т. IV. 10 ноября 1918 г. -31 марта 1919 г. 1968. -- 730 с.

88. Декреты Советской власти. Т. II. 1959 - Декреты Советской власти [Подгот. к печати д-р ист. наук Валк СН. и др.]. -- М., Госполитиздат. Т. II. 17 марта -- 10 июля 1918 г. 1959 -- 686 с.

89. Джрназян, 1989 - Джрназян ЛН. Сталинизм: преемственность общественной психологии // Психологический журнал. - 1989. Т. 10. № 6. - С. 110-116.

90. Духовное производство, 1981 - Духовное производство: Социально-философский аспект проблем духовной деятельности/Толстых В И., Козлова НН., Межуев ВМ. и др.; Отв. ред. ВИ. Толстых; АН СССР. Ин-т философии. - М.: Наука, 1981. -- 352 с.

91. Дюркгейм, Мосс, 1996 -- Дюркгейм Э. и Мосс М. О некоторых первобытных формах классификации. К исследованию коллективных представлений // Мосс М. Общества. Обмен. Личность. Труды по социальной антропологии/Пер. с франц. -М., Изд. Фирма “Восточная литература" РАН, 1996. -- 360 с.

92. Елистратов, 1994 - Елистратов ЕС. Словарь московского арго: Материалы 19801994 г.г.: Около 8000 слов, 3000 идиоматических выражений. - М.: Русские словари,

1994. _ 700 с.

93. Жизненный мир (Lebenswelt) - Жизненный мир (Lebenswelt) // Современная западная философия: Словарь/Сост.: Малахов В.С., Филатов В.П. -- М.: Политиздат, 1991. - С. 103.

94. Жизнь и власть в работах Мишеля Фуко, 1997 - Жизнь и власть в работах Мишеля Фуко. Рефер. сборник/ Сост., авт. реф. и научн. ред. Сокулер ЗА.; Отв. ред. Панченко АИ. РАН. ИНИОН; - М.: ИНИОН, 1997. - 134 с.

95. Заветные частушки Т. 2, 1999 - Заветные частушки из собрания А.Д. Волкова. В двух томах. Том 2. Политические частушки. - М.: Ладомир, 1999. -- 499 с.

96. Захаров, 1989 - Захаров АВ. Массовые праздники в системе тоталитаризма //

Тоталитаризм как исторический феномен./Редкол.: Кара-Мурза А.А., Воскресенский А.К. (отв. ред.) и др.; Филос. о-во СССР. Всесоюзн. ассоц молодых философов. -

М.: ИФ АН СССР, 1989. - С. 284-301.

97. Захаров, 1989а -- Захаров АВ. Тоталитаризм - ""маска толпы"" // Тоталитаризм как исторический феномен/Редкол.: Кара-Мурза АА., Воскресенский АК. (отв. ред.) и др.; Филос. о-во СССР. Всесоюзн. ассоц молодых философов. - М.: ИФ АН СССР, 1989. - С. 91-93.

98. Захаров, 1998 - Захаров АВ. Народные образы власти // Политические исследования. - 1998. № 1.

99. Захаров, Козлова, 1993 - Захаров АВ., Козлова Н.Н. Российские реформы глазами “маленького"" человека // Российский монитор. Архив современной политики. М.: Цетр‘"Индем"", 1993. Вып. 2.- C. 89-114.

100. Ильин, Панарин, Рябов, 1994 - Ильин ВВ., Панарин А.С., Рябов АВ. Россия: опыт национально-государственной идеологии/Под редакцией ВВ. Ильина. -- М.: Издательство МГУ, 1994. - 229 с.

101. Ионин, 2000 - Ионин Л.Г. Логика и история повседневности // Социология культуры: путь в новое тысячелетие. Учеб, пособие. Изд-е 3-е, перераб. и доп. - М.: Издательская корпорация “Логос“, 2000. -- С. 57-122.

102. Кара-Мурза, 1994 - Кара-Мурза АА. Социальная деградация как феномен исторического процесса: Дис. ... доктора философских наук. М., 1994. - 325 с.

103. Кара-Мурза, 1995 - Кара-Мурза АА. “Новое варварство" как проблема российской цивилизации. М.: ИФ РАН, 1995. -- 211с.

104. Кастельс, 2000 - Кастельс М. Информационная эпоха: экономика, общество и культура/Пер, с англ. [Б. Верпаховский и др.] под науч. ред. проф. Шкаратана О.И. -М.: ГУВШЭ, 2000.-- 606 с.

105. Качанов, 1996 - Качанов ЮЛ. О проблемах реальности в социологии // SA797, С. 57-81.

106. Квашонкин, Лившин, 2000 - Квашонкин АВ., Лившин АЯ. Послереволюционная Россия (проблемы социально-политической истории, 1917-1927 г.г.) - М.: МГУ им. МВ. Ломоносова. Унив. гуманит. лицей, 2000. -- 336 с.

107. Книга о вкусной и здоровой пище, 1952 - Книга о вкусной и здоровой пище /Ред.: проф. ОП. Молчанова, проф. ДИ. Лобанов и др. - М.: Пищепромиздат. - 1952 г. -400 с.

108. Козлова, 1989 - Козлова НН. Обыденная культура и парадоксы революционного обновления // Цивилизация и общественное развитие человека/Редкол.: кфн. НВ. Клягин (отв. ред.), дфн. ЛИ. Новикова, кфн. ВВ. Платковский, ИБ. Рябушкина (уч. секр.), ЕН. Платковская - М., ИФ АН СССР, 1989. - С. 2-21.

109. Козлова, 1992 - Козлова НН. Повседневность и социальное изменение: Дис. ... доктора филос. наук. - М., 1992. - 298 с.

110. Козлова, 1993 - Козлова НН. Волны российского Просвещения или зачем люди играют в слова? // Общественные науки и современность, 1993, № 6.

111. Козлова, 1994 - Козлова НН. Крестьянский сын: Опыт анализа биографии // Социологические исследования. - 1994. № 6.

112. Козлова, 1995 - Козлова НН. Заложники слова? // Социологические исследования -

1995.

113. Козлова, 1996 - Козлова НН. Горизонты повседневности советской эпохи: Голоса из хора. М.: Институт философии РАН, 1996. -- 215 с.

114. Козлова, 1998 -- Козлова НН. Сцены из жизни “освобожденного работника“ // Социологические исследования. - 1998. №2 - С. 108-118.

115. Козлова, 1998а -- Козлова Н.Н. Витальность как социально-философская проблема // Общественные науки и современность. -- 1998. № 2. -- С. 95-106.

116. Козлова, 1998б - Козлова НН. Социально-историческая антропология. Учебник. -М., Ключ-С, 1998. - 192 с.

117. Козлова, 1999 -- Козлова Н.Н. “Моя жизнь с Алешей Паустовским“:

социологическое переписывание // Социологические исследования. -- 1999. № 5.

118. Козлова, 1999а - Козлова НН. Сцены из частной жизни периода “застоя“: семейная переписка // Журнал социологии и социальной антропологии. - 1999. Т. 2. № 3(7)

119. Козлова, Сандомирская, 1996 -- Козлова НН., Сандомирская ИИ. “Я так хочу назвать кино“. “Наивное письмо“: Опыт лингво-социологического чтения. М.: Гнозис, Русское феноменологическое общество, 1996 г. - 256 с.

120. Козлова, Смирнова, 1995 -- Козлова НН., Смирнова НМ. Кризис классических методологий и современная познавательная ситуация // Социс: Социологические исследования. - 1995. № 11. -- С. 12-23.

121. Козлова, 1999б - Козлова НН. Согласие или Общая игра (методологические размышления о литературе и власти) // Новое литературное обозрение. - 1999. № 40 -- С. 193-209.

122. Коэн, 1989 - Коэн С. Бухарин. Политическая биография. 1888-1938. - М.: Прогресс; Минск: Беларусь, 1989. - 570 с.

123. Лацис, 1990 - Лацис О.Р. Перелом. Опыт прочтения несекретных документов. - М.: Политиздат, 1990. - 397 с.

124. Леви-Стросс, 1983 - Леви-Стросс К. Структурная антропология. М.: Наука, 1983. -526 с.

125. Леденева, 1995 - Леденева АВ. Современная социальная теория: Бурдье, Гидденс,

Хабермас. Учеб, пособие. - Новосибирск: Издательство Новосибирского

университета, 1995. - 119 с.

126. Ленин, 1979 - Ленин ВИ. Что делать? // Ленин ВИ. Полн. собр. соч., Издание 5-ое, Т.6. - М.: Издательство политической литературы, 1979. - С. 1-192.

127. Ленин, 1979а - Ленин ВИ. Партийная организация и партийная литература // Ленин ВИ. Полн. собр. соч., Издание 5-ое, Т.12. - М.: Издательство политической литературы, 1979. - С. 99-105.

128. Ленин, 1979б - Ленин В.И. Государство и революция // Ленин В.И. Полн. собр. соч., Издание 5-ое, Т. 33. - М.: Издательство политической литературы, 1979. - С. 1120.

129. Ленин, 1979в - Ленин ВИ. Письмо к съезду // Ленин В.И. Полн. собр. соч., Издание 5-ое, Т.45 - М.: Издательство политической литературы, 1979. - С. 343-348.

130. Лингвистический энциклопедический словарь, 1990 - Лингвистический

энциклопедический словарь/Гл. ред. ВН. Ярцева, -- М.: Сов. Энциклопедия, 1990. -685 с.

131. Лиотар, 1998 - Лиотар Ж.-Ф. Состояние постмодерна/Пер с фр. НА. Шматко -- М.: Институт экспериментальной социологии; Спб.: Алетейя, 1998. - 160 с. (серия "Gaffidninm")

132. Лукач, 1991 - Лукач Д К онтологии общественного бытия: Пролегомены/Пер. с

нем. Буровой И.Н., Журинской М.А.; Общ. ред. и вступ. ст. Барского И.С. и

Хевеши МА. -- М.: Прогресс, 1991. - 412 с.

133. Луман, 1991 -- Луман Н. Тавтология и парадокс в самоописаниях современного общества // Socio-Logos: Пер. с англ., нем., франц/Сост, общ. ред и предисл. Винокурова ВВ., Филиппова А.Ф. - М.: Прогресс, 1991. - С. 194-215.

134. Луман, 1996 Луман Н. Общество, интеракция, социальная солидарность//Человек. -

1996. - №3. - С. 100-107.

135. Мамардашвили, 1992 -- Мамардашвили МК. Как я понимаю философию. 2-ое изд., измененное и дополненное. - М., Издательская группа "Прогресс", "Культура", 1992 -

- 415 с.

136. Мандельштам, 1990 - Мандельштам НЯ. Вторая книга: Воспоминания. - М.: Моск. рабочий, 1990. - 559 с.

137. Манхейм, 1992. Ч. 1. -- Манхейм К. Идеология и утопия. - М.: РАН; ИНИОН, 1992. -

- Ч. 1. - 245 с.

138. Манхейм, 1992. Ч. 2. - Манхейм К. Идеология и утопия. -- М.: РАН; ИНИОН, 1992.

- Ч. 2. - 155 с.

139. Маркс, Энгельс. Манифест Коммунистической партии -- Маркс К., Энгельс Ф. Манифест Коммунистической партии // К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения. Изд-е второе. - М., Издательство политической литературы - 1955. - Т. 4, с. 419-459.

140. Маркс, Энгельс. Немецкая идеология - Маркс К., Энгельс Ф. Немецкая идеология // К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения. Изд-е второе. - М., Издательство политической литературы - 1955. - Т. 3, с. 7-544.

141. Маркс. Парижская "Reforme" о положении во Франции // К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения. Изд-е второе. - М., Издательство политической литературы -- 1956. - Т. 5, с. 484-487.

142. Маркс. Тезисы о Фейербахе - Маркс К. Тезисы о Фейербахе // К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения. Изд-е второе. - М., Издательство политической литературы -1955. - Т. 3, с. 1-4.

143. Маркс. Экономическо-философские рукописи 1844 года - Маркс К. Экономическо-философские рукописи 1844 года // Маркс К. и Энгельс Ф. Сочинения. Изд-е второе. -- М., Издательство политической литературы -- 1974. - Т. 42, с. 41-174.

144. Маркс. Экономические рукописи 1857-1859 годов - Маркс К. Экономические рукописи 1857-1859 годов // К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения. Изд-е второе. - М., Издательство политической литературы - 1968. -- Т.46, Ч.1, с. 3-508.

145. Марксистско-ленинская теория исторического процесса: первичное и вторичное, 1981 -- Марксистско-ленинская теория исторического процесса: первичное и вторичное./ [ЮК. Плетников, ЮИ. Семенов, БГ. Григорьян и др. Редкол.: ЮК. Плетников (отв. ред.) и др.] - М.: Наука, 1981. -463 с.

146. Марьямов, 1992 - Марьямов ГБ. Кремлевский цензор. Сталин смотрит кино. - М.: Конфедерация Союза кинематографистов “Киноцентр", 1992 - 127 с.

147. Мелетинский, 1998 -- Мелетинский ЕМ Избранные статьи. Воспоминания/Отв. ред. Новик Е.С. М.: Российский Государственный гуманитарный университет, 1998. -- 576 с.

148. Михель, 1999 -- Михель Д.В. Мишель Фуко в стратегиях субъективации: от “Истории безумия" до “Заботы о себе". Материалы лекц. курсов 1996-1998 г.г. -Саратов: Издательство Поволжского филиала Российского учебного центра, 1999. -136 с.

149. Модернизация и национальная культура, 1995 - Модернизация и национальная культура. - М.: Апрель-85, 1995. -- 127 с.

150. Момджян, 1981 - Момджян ХН. Проблемы общественного прогресса в

современной идеологической борьбе. - М.: Мысль, 1981. - 80 с.

151. Московичи, 1998 -- Московичи С. Век толп. Исторический трактат по психологии масс. М.: Издательство “Центр психологии и психотерапии", 1998. - 475 с.

152. Мостовая, 1996. - Мостовая ИВ. Социальное расслоение: символический мир метаигры. Учебн. Пособие. -- М: Механик, 1996. - 208 с.

153. Найман, 1998 -- Найман Э. В жопу прорубить окно: сексуальная патология как идеологический каламбур у Андрея Платонова // Новое литературное обозрение. -1998. № 32. - С. 60-76.

154. Общественное производство, 1982 -- Общественное производство: понятие,

социальная природа и сущность: (препр. докл. Всесоюзн. координац. совещ. “Социально-философские проблемы теории общественного производства‘с)/Редкол.: Толстых В.И. (отв. ред.) и др.; АН СССР. Институт философии. Отделение актуальных проблем исторического материализма. - М.,1982. - 109 с.

155. Общественное сознание и его формы, 1986 - Общественное сознание и его формы./[ВИ. Толстых, НБ. Биккенин, Л.С. Мамут и др. Под общ. ред. В.И. Толстых ] -М.: Политиздат, 1986. - 366[1] с.

156. Орлов, 1999 - Орлов И.Б. Новая экономическая политика: история, опыт, проблемы. -- М: Гос. ун-т гуманит. наук, Ин-т истории. - М, 1999. - 193 с.

157. Осипова, 1999 -- Осипова ЕВ. Социология Вильфреда Парето: политический аспект. - М.: ИСПИ РАН, 1999. - 103 с.

158. Осокина, 1997 - Осокина ЕА. Цена “большого скачка". Кризисы снабжения и потребление в годы первых пятилеток // Советское общество: возникновение, развитие, исторический финал: В 2-х т.т. Т.1 От вооруженного восстания в Петрограде до второй сверхдержавы мира/Под общ. ред. ЮН. Афанасьева. М.: Российск. гос. гуманит. ун-т. - 1997. - С. 205-243.

159. Очерки по истории теоретической социологии XX столетия, 1994 - Очерки по истории теоретической социологии XX столетия. От М Вебера к Ю. Хабермасу, от Г. Зиммеля к постмодернизму. Пособие для гуманитарных вузов. - М.: Наука, 1994. -379 с.

160. Панарин, 1995 - Панарин АС. Россия в цивилизационном процессе (между атлантизмом и евразийством) - М.: ИФ РАН, 1995. -262 с.

161. Пантин, 1998 - Пантин В И. Ритмы общественного развития и переход к постмодернизму // Вопросы философии. - 1998. -- №7. - С. 3-13.

162. Парсонс, 1994 -- Парсонс Т. Система координат действия и общая теория систем действия: культура, личность и место социальных систем // Американская социологическая мысль. - М.: Изд-во МГУ, 1994. - С. 448-464.

163. Перевалов, 1995 - Перевалов ВП. Марксистская теория человека.// Человек: мыслители прошлого и настоящего о его жизни, смерти и бессмертии. 19 век/Ред. кол.: ИТ. Фролов и др. М.: Республика, 1995. - С. 157-162.

164. Переписка - Переписка семьи Ауэров (1937-1940 г.г.) // Фонды Астраханского

государственного объединенного историко-архитектурного музея-заповедника

Департамента культуры Администрации Астраханской области. Музейный номер НВ-15460/174.

165. Плимак Пантин, 2000 - Плимак ЕГ., Пантин ИК. Драма российских реформ и революций (сравнит-полит. анализ). - М.: Весь мир, 2000. - 360 с.

166. Полосин, 1999 - Полосин ВС. Миф, религия, государство. Исследование политической мифологии. 2-ое изд., перераб. и дополн. - М.: Ладомир, 1999. - 440 с.

167. Поляков, 1994 - Поляков ЛВ. Модернизационный процесс в России: социальные сдвиги и кризисы идентичности. Дис. ... доктора филос. наук в форме научного доклада. М., ИФ РАН, 1994. - 76 с.

168. Поляков, 1998 - Поляков ЛВ. Путь России в современность: модернизация как деархаизация. М.: ИФ РАН, 1998. -202 с.

169. Поппер, 1992 -- Поппер К.Р. Открытое общество и его враги. - М:

“Международный фонд “Культурная инициатива“, 1992. Т. 1. Чары Платона. - 446 с.; Т. 2. Время лжепророков: Гегель, Маркс и другие оракулы. -- 525 с.

170. Романов, 1991 - Романов П.С. Рассказы. - М.: Издательство "Правда", 1991 - 398 с.

171. Рорти, 1997 - Рорти Р. Философия и зеркало природы./Науч. ред. Целищев В.В. -Новосибирск: Изд-во Новосибирского ун-та, 1997 - 296 с.

172. Савельев, 2000 -- Савельев АН. Механизмы духовно-нравственного измерения политических процессов: Политическая мифология: Дис. ... доктора политол. наук. М., 2000. - 331 с.

173. Селищев, 1928 - Селищев АМ. Язык революционной эпохи. Из наблюдений над русским языком последних лет (1917-1926). Изд. 2-е. М: Работник просвещения, 1928. -248 с.

174. Серто, 1997 - Серто М. де. Хозяйство письма // Новое литературное обозрение. -

1997. № 28. - С. 29-46.

175. Смелзер, 1994 - Смелзер Н. Социология: Пер. с англ./Науч. ред. Ядов В.А. - М.: Феникс, 1994. -- 678 с.

176. Смирнова, 1993 - Смирнова НМ. Проблемы послеавгустовской России в зеркале социальной методологии // Россия после августа 1991: цивилизационные, политические и культурные дилеммы. / Отв. ред. Панарин А.С.; РАН, Ин-т философии. -- М., 1993. - С. 58-62.

177. Смирнова, 1993а - Смирнова НМ. Социально-культурное многообразие в зеркале методологии // Общественные науки и современность. -- 1993. №1. - С. 78-87.

178. Смирнова, 1995 - Смирнова НМ. Классическая парадигма социального знания и опыт феноменологической альтернативы // Общественные науки и современность. -1995. №1. - С. 127-137.

179. Советский простой человек, 1993 - Советский простой человек: опыт социального портрета на рубеже 90-х./Голов АА. и др. Под ред. Левады ЮА - М., 1993. -299 с.

180. Сокулер, 1997 - Сокулер ЗА. Мишель Фуко и его концепция “власти-знания“ // Жизнь и власть в работах Мишеля Фуко. Реферативный сборник. - М: ИНИОН РАН, 1997. -- с. 5-13.

181. Соловьев, 2001 - Соловьев АИ. Политическая идеология: логика исторической эволюции // Политические исследования. -- 2001. № 2. - С. 5-22.

182. Соловьев, 2001а - Соловьев АИ. Политический облик постсовременности: очевидность явления // Общественные науки и современность. - 2001. № 5. - С. 66-81

183. Сорель, 1907 - Сорель Ж. Размышления о насилии. - М, 1907 г.

184. Такер, 1991 - Такер Р. Сталин: Путь к власти, 1879 -1929. История и личность. /пер. с англ. - М.: Прогресс, 1991. -478 с.

185. Такер, 1997 - Сталин у власти, 1928-1941: История и личность: Пер. с англ. -М.: Весь мир, 1997. - 646 с.

186. Танатография эроса.., 1994 - Танатография эроса: Ж. Батай и французская мысль середины ХХ века/Тексты Ж. Батая, Р. Барта, М Бланшо и др.; Сосг., пер. с фр., комменг. Фокина СЛ. - СПб.: Мифрил, 1994. - VI, 346 с.

187. Творческая природа социалистического общественного сознания, 1980 - Творческая природа социалистического общественного сознания/[ХН. Момджян, Б .А. Воронович, ЛН. Москвичев и др Редкол. ХН. Момджян (отв. ред.) и др] - М.: мысль, 1980. -279 с.

188. Теория и жизненный мир человека, 1995 - Теория и жизненный мир

человека/РАН. Институт философии; Отв. ред. Федотова ВГ. - М., 1995. -- 206 с.

189. Теория исторического процесса и современность, 1982 - Теория исторического процесса и современность. Тезисы Вторых Всесоюзных филос. чтений молодых ученых «XXVI съезд и актуал. пробл. марксист .-ленинск. философии» (Пушкино, 31 мая-3 июня 1982 г.)/Редкол.: кфн. Межуев ВМ. (отв. ред.) и др. - М., 1982. - 122 с.; Общественное сознание и его формы./[ВИ. Толстых, НБ. Биккенин, Л.С. Мамут и др. Под общ. ред. ВИ. Толстых ] - М.: Политиздат, 1986. - 366[1] с.

190. Толстых, 1975 -- Толстых ВИ. Образ жизни: паонятие, реальность, проблемы. - М.: Политиздат, 1975. -- 184 с.

191. Тоталитаризм как исторический феномен, 1989 - Тоталитаризм как исторический феномен./Редкол.: Кара-Мурза АА., Воскресенский АК. (отв. ред.) и др.; Филос. о-во СССР. Всесоюзн. ассоц молодых философов. - М.: ИФ АН СССР, 1989. - 395 с.

192. Трубина, 1995 - Трубина Е.Г. Рассказанное Я: проблема персональной идентичности в философии современности / Рос. АН, Урал. отделение. -Екатеринбург: Ин-т философии и права. 1995 -150, [1] С.

193. Тупицын, 1989 -- Тупицын В. Идеология mon amour. Сценарий симуляции // Тоталитаризм как исторический феномен/Редкол.: Кара-Мурза АА, Воскресенский А.К. (отв. ред.) и др.; Филос. о-во СССР. Всесоюзн. ассоц молодых философов. -М.: ИФ АН СССР, 1989. -- с. 321-331.

194. Турен, 1998 - Турен А. Возвращение человека действующего. Очерк социологии. -

М.: Научный мир, 1998. - 204 с.

195. Федотова, 1988 - Федотова В.Г. Цена прогресса (философско-полемические размышления). -- М.: Знание, 1988. -- 64 с.

196. Федотова, 1992 - Федотова В.Г. Классическое и неклассическое в социальном познании // Общественные науки и современность. -- 1992. № 4. - С. 45-54.

197. Федотова, 1997 - Федотова ВГ. Модернизация “другой“ Европы. - М., ИФ РАН, 1997. - 255 с.

198. Филиппов, 1999 - Филиппов ПВ. Мировой опыт модернизации и возможности его адаптации к условиям России: Дис. ... кандидата политол. наук. М., 1999. - 169 с.

199. Фуко, 1994 - Фуко М Слова и вещи. Археология гуманитарных наук./Пер. с фр. Визгин ВП., Автономова Н.С. - СПб.: A - cad, 1994. - 405 c.

200. Фуко, 1996 -- Фуко М. Воля к истине: по ту сторону знания, власти и

сексуальности./Сост., пер. с фр., коммент, и послесл. С. Табачниковой. -- М.:

Магистериум. Изд. дом “Касталь“, 1996. - 446 с.

201. Фуко, 1997 - Фуко М История безумия в классическую эпоху. - СПб.: Университетская кн.; Рудомино, 1997. - 575 с.

202. Фуко, 1998 - Фуко М Рождение клиники/Пер. с фр., науч. ред. и предисл. д-ра психол. наук Тхостова А.Ш. - М.: Смысл, 1998. - 307 с.

203. Фуко, 1998а - Фуко М. Это не трубкаУПер с фр.: И. Кулик. -- М.: Художественный журнал (ХЖ), 1999. - 142 с.

204. Фуко, 1998б -- Фуко М Забота о себе: История сексуальности - Ш/Пер. с фр. Титовой ТН. и Хомы О.И. - Киев: Дух и литера; М.: Грунт. Рефл-бук, 1998 - 282 с.

205. Фуко, 1999 - Фуко М Надзирать и наказывать. Рождение тюрьмы/Пер. с фр. Наумова В.; Под ред. Борисовой И. - М.: Ad Marginem, 1999. - 479 c.

206. Фуко, 1999а - Фуко М. Theatrum philosophicum // Делез Ж. Логика смысла. - М.: Паритет; Екатеринбург: Деловая книга, 1998. -- с. 441-472.

207. Хабермас, 1992 - Хабермас Ю. Модерн - незавершенный проект // Вопросы философии. - 1992. №4. - С. 40-52.

208. Хабермас, 1994 -- Хабермас Ю. Моральное сознание и коммуникативное

действие/Пер. с нем. под ред. Скляднева ЛВ. - СПб.: Наука, 1994. - 380 с.

209. Хюбнер, 1996 - Хюбнер К. Истина мифа/Пер. с нем. И. Касавина. - М.: Республика, 1996. - 447 с.

210. Цивилизация, 1989 - Цивилизация: теория, история и современность/Отв. Ред. Л.И. Новикова. - М.: ИФ АН СССР, 1989. - 176 с.

211. Шафир, 1923 - Шафир Я.М Газета и деревня. - М., "Красная новь", 1923. - 146 с.

212. Шматко, 1993 - Шматко НА. Введение в социоанализ Пьера Бурдье // Бурдье П. Социология политики: Пер. с фрУСост, общ. ред. и предисл. НА. Шматко./ - М.: Socio-Logos, 1993. -- С. 5-26.

213. Шматко, 2001 - Шматко НА. Послесловие. На пути к практической теории практикиУ/Бурдье П. Практический смысл / Пер. с фр.: А.Т. Бикбов, КД Вознесенская, СН. Зенкин, НА Шматко; Отв. ред. пер. и послесл. НА Шматко. -СПб.: Алетейя, 2001 г. - С. 548-561.

214. Щеглов, 1995 - Щеглов Ю.К. Комментарии к роману “Золотой теленок“ // Ильф И., Петров Е. Золотой теленок: Роман. Щеглов Ю.К. Комментарии к роману “Золотой теленок“. - М.: Панорама, 1995. - С. 329-605.

215. Эко, 1994 - Эко У. Средние века уже начались//Иностранная литература. - 1994. №4.

216. Энгельс. Письмо К. Шмидту - Энгельс Ф. Письмо Конраду Шмидту от 27

октября 1890 года // К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения. Изд-е второе. - М.,

Издательство политической литературы -- 1965. -- Т. 37, с. 414-422.

217. Яковлев, 1979 - Яковлев МВ. Идеология. М, 1979.

218. Ямпольский, 1997 - Ямпольский М. Ленин провозглашает Советскую власть. Заметки о дискурсе основания над массами // Новое литературное обозрение. - 1997. № 26. -- С. 48-70.

219. Яров, 1999 - Яров СВ. Горожанин как политик. Революция, военный коммунизм и нэп глазами петроградцев, 1917-1921 г.г. -- СПб., С.-Петерб. гос. техн. ун-т, 1999. -69 с.

220. Яров, 1999а - Яров СВ. Пролетарий как политик. Политическая психология рабочих Петрограда в 1917-1923 г.г. - СПб., 1999 г.

371

373

374

375

376

377



Здесь необходимо назвать следующие коллективные исследования: [Марксистско-ленинская теория

исторического процесса: первичное и вторичное, 1981]; [Творческая природа социалистического общественного сознания, 1980]; [Теория исторического процесса и современность, 1982]; [Общественное сознание и его формы, 1986].



[Кара-Мурза, 1994]



[Федотова, 1997]



[Смирнова, 1993]; [Смирнова, 1993а]; [Козлова, Смирнова, 1995]



[Плимак, Пантин, 2000]



[Пантин, 1998]



[Ахиезер, 1991]



См., например,

[Цивилизация, 1989]



[Тоталитаризм как исторический феномен, 1989]



[Теория и жизненный мир человека, 1995]



[Кара-Мурза, 1995]



[Поляков, 1994]



[Федотова, 1988]



[Грамши, 1960]; [Грамши, 1991]



[Лукач, 1991]



[Бурдье, 1993]



[Elias, 1978а]; [Elias, 1982]



См., например: [Беляева, 1997]; [Филиппов, 1999]



Наиболее интенсивно дисскусия по проблеме формирования новой национальной идеи шла в 19961997 г.г.



[Грамши, I960]; [Грамши, 1991]



[Лукач, 1991]



[Gouldner, 1976]



[Althusser, 1971]; [Althusser, 1984]



[Духовное производство, 1981]



[Общественное производство, 1982]



[Horkheimer, Adorno, 1969]



[Marcuse, 1991]



[Парсонс, 1994]



[Alden, Schurmann, 1990]



[Бергер, Лукман, 1995]



[Барт, 1996]



Cм.: [Фуко, 1994]



[Леви-Стросс, 1983, с. 186]



См.: [Сорель, 1907]



Об этом см.: [Осипова, 1999]



[Хюбнер, 1996]



[Московичи, 1998]



[Полосин, 1999]



[Савельев, 2000]



[Ильин, Панарин, Рябов,



[Wolfe, 1969]



[Moore, 1950]



[Schlesinger, 1947]



[White, 1979]



[Brzezinski, 1967] [Epstein, 1991]



[Момджян, 1981]



[Биккенин, 1983]



[Толстых, 1975]



[Бек, 2000]



[Кастельс, 2000]



[Дебор, 2000]



[Соловьев, 2001а, с. 81]



Хочется особо отметить, что несмотря на жесткий идеологический контроль, новые концептуальные веяния проникали и в советскую социальную науку. Так, например, одним из пионеров в деле разработки и реализации новых принципов анализа духовной сферы общества был выдающийся советский философ М.К. Мамардашвили (здесь достаточно упомянуть о двух его статьях: "Анализ сознания в работах Маркса" [Мамардашвили, 1992, с. 249-268] и "Превращенные формы (О

необходимости иррациональных выражений)" [Там же, с. 269-282], составивших эпоху в развитии советской философской мысли.)



[Козлова, 1992]; [Козлова, 1992а]; [Козлова, 1996]; [Козлова, 1994]; [Козлова, 1998]; [Козлова, 1998а]; [Козлова, 1999]; [Козлова, 1999а]; [Козлова, 1999б]



[Козлова, Сандомирская, 1996]



[Захаров, Козлова, 1993]; [Захаров, 1989]; [Захаров, 1989а]; [Захаров, 1998]



[Глебкин, 1998]



[Барулин, 2000]



[Утехин, 2001]



[Орлов, 1999]



[Квашонкин, Лившин, 2000]



[Ионин, 2000]



см.: [Советский простой человек, 1993]



[Леви-Стросс, 1983]



[Серто, 1997]



[Гирц, 1998]



см. указанные выше статьи



см. указанные работы



см. вышеуказанные произведения



[Лиотар, 1998]



[Турен, 1998]



[Давыдов, 1977]



[Мостовая, 1996]



[Глебкин, 1998]



[Козлова, Сандомирская, 1996]



См.: [Теория и жизненный мир человека, 1995]



[Яров, 1999 ]; [Яров, 1999а]



[Щеглов, 1995]



[Селищев, 1928]



[Тоталитаризм как исторический феномен, 1989]



[Федотова, 1992]; [Федотова, 1997]



[Осокина, 1997]



[Ямпольский, 1997]



[Соловьев, 2001а]



[Декреты Советской власти. Т. I. 1957]; [Декреты Советской власти. Т. II. 1959]; [Декреты Советской власти. Т. III. 1964]; [Декреты Советской власти. Т. IV. 1968]



см. например: [Ленин, 1979], [Ленин, 1979а], [Ленин, 1979б], [Ленин, 1979в].



Газеты из Отдела периодики Государственного архива Астраханской области (ГААО), из фондов Астраханской Областной научной библиотеки им. Н.К. Крупской (АОНБ).



А именно переписка семьи Ауэров (см.: [Переписка]).



См.: [Заветные частушки Т. 2, 1999]



См.: [Елистратов, 1994]



[Фуко, 1994]; [Фуко, 1996]; [Фуко, 1997]; [Фуко, 1998]; [Фуко, 1998а]; [Фуко, 1999а][Foucault, 1975] (см. также русский перевод этой книги: [Фуко, 1999]); [Foucault, 1976, Vol. 1]; [Foucault, 1976, Vol. 2]; [Foucault, 1976, Vol. 3] (см. также русский перевод этого тома: [Фуко, 1998б]) (рефераты этих работ М. Фуко см. в: [Жизнь и власть в работах Мишеля Фуко, 1997])



[Goffman, 1963]; [Гофман, 2000]



[Лиотар, 1998]



[Бродель, 1886]; [Бродель, 1988]



[Барт, 1996]



[Хабермас, 1992]; [Хабермас, 1994]



[Гидденс, 1999]; [Giddens, 1990]; [Giddens, 1991]



[Baudrillard, 1981]; [Бодрийяр, 1995]; [Бодрийяр, 2000]



[Эко, 1994]



[Bauman, 1991]; [Bauman, 1992]; [Бауман, 1995]



[Elias, 1978]; [Elias, 1978а]; [Elias, 1982]; [Elias, Dunning, 1986]; [Mennel, Elias, 1989]; [Elias, Scotson, 1994]



[Арендт, 1996]; [Арендт, 2000]



[Луман, 1991]; [Луман, 1996]



[Бергер, 1994]; [Бергер, Лукман, 1995]; [Бергер, 1996]



[Bourdieu, 1979]; [Бурдье, 1993]; [Бурдье, 1994]; [Бурдье, 2001]



[Certeau, 1988]; [Серто, 1997]



[Рорти, 1997]



[Козлова, 1998б, с. 111]



[Там же, с. 114]



[Луман, 1991, с. 196]



[Там же, с. 197-201]



[Энгельс. Письмо К. Шмидту. С. 419]



Об этом подробнее см.: [Федотова, 1997]



См.: [Турен, 1998, с. 80; 108-109]



[Серто, 1997,. с. 31]



[Там же, с. 32]



См.: [Гирц, 1998]



[Там же, с. 25]



[Федотова, 1997, с. 21]



[Там же, с. 29]



Это справедливо абсолютно для всех типов модернизирующихся (в экономико-технологическом и социальном смысле этого слова) обществ, включая и “социалистические”, где некоторые модернистские тенденции выявляются вполне отчетливо, а другие приобрели превращенную “антикапиталистическую” форму.



[Федотова, 1997, с. 42]



См.: [Маркс. Экономическо-философские рукописи 1844 года]



См.: [Маркс. Тезисы о Фейербахе]



Впрочем, существуют и иные интерпретации смысла марксовой трактовки в его ранних работах природы человека, об этом смотрите подробнее [Перевалов, 1995 ]



[Там же, с. 159]



Именно так формулирует исследовательскую задачу американский социолог Рой Бхаскар, утверждающий, что “точный предмет социологии (опирающейся на марксистский социально-теоретический фундамент -- Д.Р.) -- отношения производства разных родов“. [Бхаскар, 1991, с. 237]



[Там же, с. 24]



[Там же, с. 46]



[Там же]



[Лиотар, 1998, с.77]



Об этом подробнее см.: [Теория и жизненный мир человека, 1995, с. 44-59]; [Смирнова, 1995]



[Мангейм, 1992. Ч. 1, с. 48-49]



[Манхейм, 1992.



[Там же]



[Там же, с. 105]



См.: [Яковлев, 1979, с. 23]



[Alden, Schumann, 1990, p. 9]



[Op. cit., p. 14]



См. подробнее об этом: [Gouldner, 1976]



См.: [Op. cit., p.p. 175-191]



См.: [Alexander, 1987. P. 297]



[Леви-Стросс, 1983, с. 9]



[Леви-Стросс, 1983, с. 282-283]



См.: [Там же, с.с. 186; 283]



[Там же, с. 296]



[Там же, с. 178]



Анализируя механизм воздействия системы символов на общество в историческом и



внеисторическом аспекте, К. Леви-Стросс обнаруживает вполне определенное сходство черт мифологии и идеологии. “Миф, -- замечает он, -- объясняет в равной мере как прошлое, так и настоящее, так и будущее. Так и историк, упоминающий о Великой французской революции, ссылается на целый ряд прошедших событий, отдаленные последствия которых ощущаются нами. Но для политика... последовательность прошлых событий остается схемой, сохраняющей свою жизненность и позволяющей объяснить общественное устройство современной Франции, его противоречия и предугадать пути его развития (курсив мой -- Д.Р.)“ [Леви-Стросс, 1983, с. 186].



[Там же, с. 179] [Там же, с. 151]



см.: [Федотова, 1997]



[Жизненный мир!



Необходимо отметить, что само понятие “структуры“ может в данном случае рассматриваться как социально-теоретическое “превращение“ совокупности общественных отношений.



[Мамардашвили, 1992, с. 269]



[Там же]



[Там же]



[Там же, с. 269-270]



[Мамардашвили, 1992, с. 275]



[Там же, с. 270-271]



[Там же, с. 278-279]



[Там же, с. 272]



[Там же, с. 275] [Там же, с. 276]



[Тоталитаризм как исторический феномен, 1989, с. 71]



[Там же]



[Гирц, 1998, с. 14-15]



[Там же]



[Гирц, 1998, с. 17-19]



[Там же, с. 19]



[Там же, с. 20]



[Там же, с. 15]



[Там же, с. 24]



[Там же, с. 25-26]



[Автономова, 1991]



[Михель, 1999]



[Сокулер, 1997]



[Фуко, 1993, с. 51]



Речь, в частности, идет о таких исследуемых М.Фуко учреждениях, как тюрьма, клиника, психиатрическая лечебница, а также о современных формах человеческой сексуальности, которые французский ученый считает продуктом XIX века.



[Сокулер, 1997, с.5]



[Автономова, 1991, с. 362]



Цитируется по кн.: [Жизнь и власть в работах Мишеля Фуко, 1997, с. 69] [Там же]



[Жизнь и власть в работах Мишеля Фуко, 1997, с. 70]



[Сокулер, 1997, с.11]



[Сокулер, 1997, с. 6]



[Жизнь и власть в работах Мишеля Фуко, 1997, с. 70]



При этом вопрос о происхождении дискурса, ассимилируемого властью ~ это вопрос о дерридарианском "следе", о породившем его нарративе, начало которого теряется в толще пластов социально-языкового развития. Тем не менее, М. Фуко отчетливо указывает на явно религиозные истоки некоторых новоевропейских дискурсов (педагогических, медицинских).



[Жизнь и власть в работах Мишеля Фуко, 1997, с. 71]



[Сокулер, 1997, с. 12-13]



[Там же]



[Жизнь и власть в работах Мишеля Фуко, 1997, с. 71]



[Жизнь и власть в работах Мишеля Фуко, 1997, с. 72]



Впрочем, "овеществляются" и сами дискурсы. Так, условия и порядок осуществления

дискурсивных практик надзора и наказания людей требуют, например, возведения таких специальных сооружений (с особым образом преобразованным пространством) как тюрьма, госпиталь и школа, а также ведения особой (классифицирующей индивидов) документации.



[Жизнь и власть в работах Мишеля Фуко, 1997, с. 72]



См.:[Шматко, 1993]; [Шматко, 2001]



См.: [Леденева, 1995]



[Качанов, 1996]



См.: [Козлова, 1998б] и другие ранее упомянутые работы. [Шматко, 1993, с. 11-12]



[Бурдье, 2001, с. 12]



[Там же, с. 50]



[Бурдье, 2001, с. 50]



[Там же]



[Шматко, 2001, с. 556-557]



[Бурдье, 2001, с. 105]



[Там же, с. 103]



[Там же, см. примеч. 4 на с. 105]



[Шматко, 2001, с. 558]



[Бурдье, 2001, с. 116] [Бурдье, 2001, с. 112-113]



В работе "Идеология и утопия", особенно в Главе III (см.: [Манхейм, 1992. Ч. 1])



[Маркс, Энгельс. Манифест Коммунистической партии]



Интересную дискуссию о жанровых (литературных) особенностях творчества К.Маркса см.: [White H., 1979]



[Маркс, Энгельс. Манифест Коммунистической партии, с. 444]



См.: [Ленин, 1979]



Вопросу о партийной "переработке" "масс" как важнейшем аспекте деятельности большевиков была, в частности, посвящена статья М. Ямпольского "Ленин провозглашает Советскую власть. Заметки о дискурсе основания над массами" ([Ямпольский, 1997]).



Данное понятие разработано Э. Дюркгеймом и М. Моссом (см.: [Дюркгейм, Мосс, 1996]).



См.: [Тупицын, 1989, с. 322]



[Серто, 1997, с. 32] [Там же]



Подробнее об этом см.: [Танатография эроса.., 1994]



См.:[Джрназян, 1989]



Содержательный анализ этого этапа развития советской идеологии, когда ее функция, в основном сводилась, к магическому “заговариванию” реальности, см.: [Козлова, 1993]



В данном случае под "устойчивостью" подразумевается регулярная воспроизводимость определенной совокупности социальных отношений, которые при этом вполне могут носить конфликтный характер.



Подробнее об этом см.: [Мостовая, 1996, с. 115-116]



"<...>нужно подтвердить самим себе достижение новой позиции и притязания на статус,

получить специфические "выигрыши" (поощрения) в виде признания, уважения, зависти,

почтения, подчинения людей <...> "прежнего" круга (а также, добавим от себя, людей, ранее занимавших в обществе более высокое положение --Д.Р.)" [Там же, c.116]



[Мостовая, 1996, с. 119]



В качестве ярчайшего примера такого фонологического говорения может быть процитирован отрывок из резолюции одного комсомольского собрания первого послереволюционного десятилетия: “Мы, молодежь, принимая во внимание все эти серьезные тенденции и проекты, хоть минимум, но направлены, стремиться серьезно обдумывая к сему интенсивно преодолевая старые закоснелые привычки и виды, должны идти принципиально вперед, пробуждаясь от вечной спячки и апатичности, формируя влияние в крови, ярко отражающей добрые прогрессы и инициативы хоть медленно, шаг за шагом удаляясь от старых и хотя гнилых отрыжек и отраслей“ (цитируется по: [Селищев, 1928, с.48]).



Например, объявление в газете "Коммунист" (органе Астраханского комитета Партии коммунистов) о собрании эсеров-максималистов "с целью конструирования группы в связи с текущим моментом" (см.: [АОНБ/Коммунист, 1918 (октябрь), с. 2]); ленинская (партийная) формула "О текущем моменте" и т.д. и т.п.



Выражение В.И. Ленина.



В том числе и над средствами массовой информации. Об этом свидетельствуют многочисленные Декреты СНК и Постановления ВЦИК по вопросам о печати: закрытие буржуазных газет; создание государственного издательства; реквизиция типографий враждебных газет и издательств; введение для газет обязанности печатать все декреты и распоряжения ВЦИК и СНК, а также распоряжения и приказы местных Советов и многое другое (об этом см.: [Декреты Советской власти: Т. I, 1957, c.25; с. 43-44; с. 54-57; с. 123; с. 210-211; с. 217; с. 224-225; с. 296-298; с. 432-434; с. 496; Т. II, 1959, с. 50]).



"Есть еще один тип динамики, он дополняет первый ("запись закона на телах" -- Д.Р.) и наслаивается на него, толкая людей превращаться в знаки, искать в речи способ преобразиться в смысловое целое, обрести самотождественность. От непроницаемой и распыленной плоти, от неохватной и беспокойной жизни перейти к прозрачности отдельного слова, стать частью речи, одним из имен, доступных чтению и цитированию другими, -- эта страсть горит и в аскете, <...> и в философе" [Серто, 1997, с. 42].



Как подчеркивает российский историк С.В. Яров, "низовые устремления оформлялись

партийными резолюциями, каждая из которых по своему их углубляла и видоизменяла, дополняла десятками политических оговорок, обусловленных тактическими приемами борьбы. Элементарный низовой протест, едва возникнув, сразу же облачался в идеологические одежды, шлифовался, переводился на другой язык и направлялся как оружие против политических врагов" [Яров, 1999, с. 11].



"Поставить на вид Народному комиссариату по просвещению желательность спешного проведения в жизнь постановления Совета Народных Комиссаров об украшении улиц, общественных зданий и т.п. надписями и цитатами" [Декреты Советской власти. Т. III. 1964, с. 47-48]].



Следует отметить, что большевики постоянно предпринимали меры, которые бы им позволили обеспечить информационное единство страны. При этом главное условие сохранения такого единства они видели в бесперебойной работе системы почт и телеграфных станций. С целью улучшения работы системы почт и телеграфов и большего контроля за ней Декретом СНК от 18 ноября (1 декабря) 1917 года Петроградское телеграфное агентство было объявлено "центральным информационным органом при Совете Народных Комиссаров" [Декреты Советской власти. Т. I, 1957, с. 109]. Затем была проведена жесткая централизация управления системой, законодательно введен контроль со стороны местных Советов, было принято решение о политической чистке кадрового состава телеграфно-почтового хозяйства. И, наконец, не было, пожалуй, больше ни одной такой категории рабочих или государственных служащих, которой бы на протяжении осени и зимы 1917 и весны 1918 года столь же часто увеличивали бы средний размер зарплаты, как почтово-телеграфным работникам (см.: [Там же: Т. I. 1957, с. 544, 545; Т.ІІ. 1959, c. 106-110]; Важное значение также имел “Декрет о централизации радиотехнического дела Советской республики“, согласно которому все ведомственные радиостанции, технические склады и мастерские передавались в ведение Наркомата почт и телеграфов (см.: [Там же: Т. III. 1964, с. 58-62].



[Ленин, 1979в]



Примечательно, что репрессиям подвергались не только социально доминируемые (а значит и лишенные материальных привилегий), но даже и те, кто в силу своего социального положения должны были пользоваться этими привилегиями, но не пожелали принять новую систему распределения. Речь, в данном случае, идет о ярославском инциденте, когда часть местных партийных руководителей отказалась получать спецпаек в закрытом распределителе.



Трансцендентные онтологические основы человеческого бытия в обществе строящегося социализма в общих чертах были охарактеризованы в идеологических установках партии большевиков еще в период революционной борьбы. Однако свои окончательное ("эпическое") оформление они приобрели в эпоху индустриализации и создания системы ГУЛАГа. К концу 30х годов была конституирована не только смысло-временная (утверждение образа "времени-стрелы" как наиболее адекватного индустриальному типу общественного развития; асимметричность истории: дореволюционной и советской; перманентность Революции) но и смыслопространственная структура советского социального миропонимания. Именно в этот период явственно проступают очертания парадоксальной архитектоники мира сталинской "Божественной комедии": "Рай" -- советский человеко-станочный парк; "Ад", в недрах которого обитают вовсе не грешники, а изнуренные системой научного выжимания пота мученики наемного труда (Примечательный факт: в 1932 году были изготовлены фарфоровые шахматные фигуры “Красные и белые” (по моделям 1922 года Н.Я. Данько). “Красные” — в виде фигурок рабочих, крестьян и красноармейцев (“Король” у “красных”, если не ошибаюсь, изображен в виде рабочего). “Король” у “белых” изображен в виде смерти или голода (вместо головы — череп): во всяком случае, — существо инфернальное. Пешки изображены в виде женщин, обмотанных цепями); и "Чистилище" -- "Республика Труда" (ГУЛАГ). Данной смысловой иерархии соответствовала советская этика, в некоторых чертах напоминающая этику протестантизма: труд как приобретшее трансцендентный характер мерило, если угодно, "благости", "спасенности" индивида; необходимость постоянного самоанализа, жесткого контроля за своими поступками и словами (достаточно вспомнить весьма популярный в 30-ые годы лозунг -- "Не болтай!"; требование публичных покаяний (институт политической чистки, самокритические выступления на собраниях) и т. д. и т. п.



Анализу именно этой стороны советской (партийной) идеологии было посвящено большинство появившихся в перестроечное время в нашей печати работ отечественных и зарубежных публицистов и исследователей. Здесь достаточно упомянуть имена О.Р. Лациса ([Лацис, 1990]); Д.Волкогонова ([Волкогонов, 1998]), А. Авторханова ([Авторханов, 1991], [Авторханов, 1991а]); С.

Коэна ([Коэн, 1989]), Р. Такера ([Такер, 1991], [Такер, 1997]); Л. Белади и Т. Крауса ([Белади, Краус, 1989]).



Большевиками была проделана гигантская работа по монополизации практически всех средств физического и социального существования индивидов. Это обстоятельство существенным образом повлияло на возникновение предпосылок для активнейшего участия индивидов в борьбе за "место под солнцем". Вместе с тем необходимо указать на важную специфическую особенность этой борьбы: вслед за А. Туреном мы могли бы сказать, что социальная действительность имеет свой центр. "Но этот центр не является ни волей, ни властью, он является целью, историчностью, как целью отношений и борьбы между теми, кого всегда принято называть общественными классами (в данном случае, социальными группами и отдельными индивидами -- Д.Р.)" Тем не менее эти отношения "управляются <...> отношениями господства и оспоривания" [Турен, 1998, с.41].



Вообще, свойство социального действия таково, "что оно всегда анализируется (да и, наверное, воспринимается -- Д.Р.) в терминах неравных социальных отношений (власть, господство, влияние, авторитет). Но социальные отношения никогда не остаются полностью "открытыми", <...>они закрываются, трансформируются в социальный порядок, поддерживаемый агентами социального и культурного контроля и, в конечном счете, государственной властью“ [Там же, С. 93].



Этим, в частности, грешил В.И. Ленин, о чем свидетельствуют его разногласия с Г.В. Плехановым и его группой.



См.: [Ленин, 1979а].



[Ленин, 1979а, с. 101]



И это касается не только вербальной (печатной) идеологической продукции, но и различных форм визуальной идеологии. В частности можно привести множество примеров того, как И.В. Сталин лично занимался киноцензурой (об этом см. в книге: [Марьямов, 1992]), или вспомнить фразу о памятнике “сидящего“ Н.В. Гоголя на Гоголевском бульваре в Москве, брошенную проезжающим мимо Сталиным: "Не такой Гоголь нам нужен!"



В качестве примера такой анонимности может быть назван "Краткий курс истории ВКП(б)".



Впрочем, иногда и сами вожди присваивали авторство идеологических анонимок. Впрочем, иногда и сами вожди присваивали авторство идеологических анонимок.



Следует признать, что взаимоотношения интеллигенции с Революцией на разных этапах ее развития приобретали различный характер. Однако восприятие Революции интеллигентами всегда было метафизическим и эсхатологическим. Поэтому оно может быть охарактеризовано такими понятиями как "Представление", "Спектакль", "Трагедия", "Крах", "Рок", "Возмездие", "Рождение нового мира", "Провокация" и т.д. и т.п.



О некоторых чертах интеллигенции, указывающих на сходство ее представителей с партийными функционерами в разное время писали А. Грамши и П. Бурдье. Об этом же см: [Козлова, 1998б, с. 132-142].



Как иронично заметила Н.Я. Мандельштам, например для В.Я. Брюсова "категория пайка была оценочным суждением" [Мандельштам, 1990, с. 84].



Об этом подробнее см.: [Козлова, 1999б].



Как отмечает Н.Н. Козлова, ирония свидетельствует об отступлении непосредственной опасности (физическому и социальному существованию -- Д.Р.).



Нарушение правил воспринимается как сумасшествие (Пастернак будто бы сошел с ума, передав рукопись романа "Доктор Живаго" за границу). Впрочем, как отмечает Н.Н. Козлова, правила могут казаться "скучными", подвергаться сомнению, но действия несогласных "могут работать на воспроизводство правил игры (исключение только подчеркивает правило). Игра идет, пока есть люди, получающие преимущества от следования именно этим правилам". [Козлова, 1999б, с. 209]



Отчасти пролить свет на природу этого "двоемыслия" и "двоедействия" позволяет упоминаемая автором статьи мысль литературоведа Л.Я. Гинзбург о том, что двойной механизм отвлечения от страдания и влечения к удовольствию "не мог бы работать без присущего человеку равнодушия к тому, что его не касается <...> человека касается то, относительно чего его среда создает установку внимания." (Гинзбург Л.Я. Человек за письменным столом: Эссе. Из воспоминаний. Четыре повествования. -- М.: Советский писатель, 1989. -- цитируется по: [Козлова, 1999б, с. 207]).



“Товарищ Микоян в 1936 г. рассказывал: “Товарищ Сталин занят величайшими вопросами построения социализма в нашей стране. Он держит в сфере своего внимания все народное хозяйство, но при этом не забывает и мелочей, так как всякая мелочь имеет значение. Товарищ Сталин сказал, что стахановцы сейчас зарабатывают много денег, много зарабатывают инженеры и другие трудящиеся. А если захотят купить шампанского, смогут ли они его достать? Шампанское -признак материального благополучия, признак зажиточности“. [Книга о вкусной и здоровой пище, 1952, с. 80]



“<...>является ли действительно “народным“ все то, что люди обычно обозначают как “народ“? А все то, что произнесено “настоящим“ “народом“, является ли “настоящей“ “народной“ правдой? <...>Я скажу, что нет ничего более неверного. Это ясно видно, когда крестьяне, в которых “революционно-консервативная“ традиция всегда хотела видеть воплощение аутентичного, честнейшим образом лепит затасканные речевые штампы в редакции начальной школы или Вульгаты “деревенщиков“, палео- или неоэкологистов. Штампы были переделаны и внушены крестьянам трудом кюре, воспитателей и т.д., и восходят, если рассматривать их генеалогию, к той очень специфической категории авторов, которые неотвязно следуют из года в год по учебникам начальной школы, к романистам-“деревенщикам“ и второстепенным поэтам, часто обращающимся к прославлению “народа“ и “народных“ доблестей в силу своей неспособности (часто объясняющейся их “народным“ или мелкобуржуазным происхождением) добиться успеха в ведущих жанрах<...> Одним словом, “народная культура“ - это пузырек чернил...“ [Бурдье, 1994, с. 227-229].



Огромное количество таких частушек было записано А.Д. Волковым (см.: [Заветные частушки. Т. 2, 1999]). Приведу лишь одну из них:

Как мне Сталину

Излить беду мою?

Запрусь в комнату

И на портрет плюю! (см.: [там же, с. 169, № 470])

Чтение этих частушек позволяет, в частности, уловить определенные не только «антисоветские», но и антимодернизационные мотивы, которые, главным образом, характерны для насильственно коллективизируемой советской деревни. Здесь можно обнаружить утверждения о бесполезности тракторов (см.: [там же, с. 48, № 424; с. 166, № 428]) и механизаци с/х труда (см.: [там же, с. 166, № 427]). Электрификация и распространение радио на селе не радуют крестьян, в частушках они жалуются на то, что привнесение этих городских новшеств в крестьянский быт сочетается с наступлением голода и обнищанием села (см.: [там же, с. 42, №№ 342, 352]. Иронию у крестьян вызывает и деятельность ученых-агробиологов (в частности, Т.Д. Лысенко) (см.: [там же, с. 54, №№ 519, 521; с. 167, № 443]). Кроме того, в частушках сквозит явная неприязнь к представителям сельской государственной, партийной и колхозной администрации, к партийным руководителям из района и города. Все они изображаются как бездарные руководители (во главе со Сталиным), бездельники, пьяницы, бабники, грабители и воры, и противопоставляются рядовым крестьянам -честным труженникам (см.: [там же, с.с. 48-50, 533]



В качестве примера такого "ускользания" можно рассматривать описанную в одной из астраханских районных газет тактику поведения жителей села Верхне-Лебяжьего Красноярского района во время проведения перевыборов сельсовета. В заметке "Учесть ошибки верхне-лебяжинцев" первым делом сообщается о том, что кто-то "известил" граждан села: "на должность председателя сельсовета в В.--Лебяжье присылают товарища из рика". "Стали по селу ходить разговоры о том, -повествует газета, -- что на выборах делать нечего. Председателя назначили, членов сельсовета избрала ячейка ВКП(б) и беднота, а граждан собирают только для формалистики. Другие говорили, что раз назначили сельсовет, то по списку его и утвердить. А если, мол, выступать против, то скажут, что не доверяют партии, сочтут бузотерами и подкулачниками и т. п. (курсив мой -- Д.Р.)" [ГААО/Колхозник Каспия, 1931 (январь), с. 2]. Итогом всего этого стала явка на перевыборы всего 60% избирателей и шум при чтении составленного комиссией наказа новому составу сельсовета, вызванный массовым уходом граждан, не пожелавших этот наказ обсуждать. Политико-идеологическая оценка события следует незамедлительно: автор заметки делает вывод о том, что "все это, несомненно, результат кулацких влияний". "С другой стороны, -- отмечает автор, -это и результат отсутствия массовой разъяснительной работы". [Там же] Множество других примеров "ускользания" индивидов от властного воздействия дано в рассказах Пантелеймона Романова, которые, несмотря на свою художественно-литературную форму, несомненно имеют реальную содержательную основу (см.: [Романов, 1991]).



Пример одной из «технологий» такого «просачивания» мы обнаруживаем в следующей частушке:

Чтоб начальником,

А не рабочим быть -

Надо Сталина

Назубок учить (см.: [там же, с. 158, № 321])



О доминирующем характере социальной позиции селькора в сельском обществе свидетельствует, в частности, следующий факт. В статье посвященной работе сельских корреспондентов "Каждый селькор -- ударник, каждый ударник -- селькор", опубликованной в газете "Колхозник Каспия" от 28 февраля 1931 г., упоминается весьма примечательное письмо бедняка-колхозника селькора Житкова, который, между прочим, пишет: "Если хотите получать от меня сведения, то отдайте такой приказ, чтобы мне давался паек в два фунта. Мне, как безработному, правление колхоза дало работу конюхом, как будто в насмешку. Это никуда негодится. Я, селькор, а мне дали место конюха. Мне очень совестно" [ГААО/Колхозник Каспия, 1931 (февраль), с. 2].



См.: [Жизненный мир (Lebenswelt)]. Понятие "ментальности" используется здесь для характеристики, той первичной социо-психологической среды, в своеобразном "резонансе" с которой (Э. Фромм) только и могут осуществляться социальные практики.



Как считает историк С.В. Яров, “механика внутреннего производственного подчинения в силу идеологизации рабочих коллективов (особенно ускорившейся в 1922-23 г.г.) стала механикой политического подчинения” [Яров, 1999, с. 22]. Он подчеркивает, что производственная и

политическая дисциплина, экономические и идеологические аспекты, методы трудового и

политического контроля оказались почти совпадающими. Градация наказаний за несанкционированные отклонения от поведенческого политического образца, по его мнению, зачастую копировала прежние приемы взысканий с рабочих за производственные “огрехи”. [Там же] Основывая свою позицию на изучении исторических документов, автор, к сожалению, не указывает степеней этой градации.



Во временном отношении исключение, пожалуй, составляет лишь период нэпа.



Из многотиражной газеты Управления астраханским участком Приволжской ж.д. Н.К.П.С. "Астраханский путеец": "...т. Воронов не понимает политического значения введения милитаризации труда на производстве" [ГААО/Астраханский путеец, 1933 г. (октябрь), с. 2].



Мысль о том, что милитаризация есть форма присвоения государством физического тел и жизней индивидов со стороны государства лучше всего может быть проиллюстрирована при помощи такого военизированного мероприятия как учебная газовая атака, в конце 20-х -- в 30-х г.г. считавшаяся, как замечает Ю.К. Щеглов, "непременной чертой современной и будущей войны" [Щеглов, 1995, с. 544]. Все исследователи, которые упоминали это мероприятие, подчеркивали насильственный характер вовлечения граждан в данное массовое действие (см., например, [Захаров, 1989]). Обязательным атрибутом газовой атаки была "маска" -- противогаз, надев который человек становится неотличимым от других участников действия (эта же мысль подчеркивается в знаменитом романе И. Ильфа и Е. Петрова "Золотой теленок": "... и среди десятка одинаковых резиновых харь уже нельзя было найти Корейко" (см.: [Щеглов, 1995, с. 213]). О том, что многочисленные учебные тревоги означали для обывателя свидетельствуют некоторые документы -- например, письма астраханской студентки-заочницы О.А. Ауэр, в течение нескольких лет (1937-1940 г.г.) выезжавшей на сессию в Ленинградский университет (см.: [Переписка]). В своих письмах к матери и тетке в Астрахань она пишет: "На вокзале встретила я вчера Валент. Иван. Соломэновер Она опоздала на поезд -- Каждый день после 1-го проводились маневры т.е. на 2 часа выключался свет с 10 ч-12ч ночи и трамваи не ходили У ней вещи приехали, а она осталась в городе" [Переписка, ед. хр. № 30]. "С нынешнего дня проводится тревога -- т.е. химич. война и я стараюсь бытъ больше дома, но она обычно бывает в ночь Уж час тому назад завыла сирена (курсив мой -- Д.Р.) (9/VII -37 г.) [Переписка, ед. хр. № 4]. Здесь и при последующем цитировании орфография и пунктуация оригинала сохранены.



В качестве образчика использования милитаризованного идеологического штампа в сфере образования, впрочем относящегося к более позднему времени, может быть приведен призыв, опубликованный в одной из районных астраханских газет: "Наступила решительная пора широким фронтом вести подготовку к переводным и выпускным экзаменам"(курсив мой -- Д.Р.)



В своих комментариях к роману И. Ильфа и Е. Петрова "Золотой теленок" Ю.К. Щеглов пишет о том, что Постановлением Совнаркома осенью 1929 года "воскресенье переставало быть общим для всех нерабочим днем: на предприятиях и в учреждениях неделя заменялась пятидневкой, каждый пятый день отводился для отдыха, причем график рабочих и выходных дней был индивидуальным для каждого работника". [Щеглов, 1995, с. 414] Как объясняет комментатор, это было сделано с целью достижения безостановочности производства или "непрерывки" [там же]. Как пояснялось в первом издании Большой Советской энциклопедии, непрерывка -- "такой режим времени, который обеспечивает непрерывное бесперебойное использование имеющегося оборудования или бесперебойное выполнение важнейших государственных функций" (курсив мой -- Д.Р.).(цитируется по: [там же, с. 414]). Как замечает комментатор, введению "непрерывки" предшествовала широкая агитация, называющая воскресные и праздничные дни буржуазно-помещичьими пережитками. Реформа объявлялась "революцией календаря", слово "праздник" было заменено на словосочетание "день отдыха"; устраивались "дома отдыха пятого дня". [там же, с. 415]. Таким образом, чисто технологические задачи ("непрерывный характер производства") были совмещены с идеологическими (прежде всего -- борьба с религиозными праздниками).

Другим, весьма показательным, хотя и недолговечным явлением в социальной жизни страны (в 20-е годы) была деятельность лиги "Время", ставившей своей целью научную организацию труда и досуга, агитацию за "коммунистический американизм". Как замечает Ю.К. Щеглов, члены лиги ("эльвисты") развернули широкую кампанию против опозданий, перекуров и затяжных заседаний, они предлагали "ввести учетные карточки персонального времени и призывали трудящихся к "тэйлоризму" в потреблении, еде, сне, повседневной жизни (курсив мой -- Д.Р.)" [там же, С. 394]



О жесткости требований, предъявляемых к студентам, обучающимся в системе высшего образования, свидетельствуют и уже ранее упоминавшиеся письма О.А. Ауэр. Девушка учится на биологическом факультете Ленинградского университета. Вот как она характеризует существующий распорядок учебного дня: с 9 утра до 2 ч. дня -- химия (практика); обед -- с 2 до 3 ч.; с 3 до 6 ч. -ботаника (практика); с 6 до 8 ч. -- ботаника (лекции); с 8 до 11 ч. вечера -- политэкономия. Студентам выдается стипендия -- 40 рублей на 10 дней, -- но так как девушка опоздала на сессию и пропустила много предметов, староста вычел с нее деньги. Характеризуя напряженность учебного труда, в письме к своей матери она пишет: "<...>устаешь на практике 6 ч. с микроскопом и тонкие зарисовки в глазах потом темно" (1940) [Переписка, ед. хр. №4]. Тяжесть учебы усугубляется нехваткой нужных учебников: "приходится стоять в очереди за учебником в биб-ке или записываться на известные часы читать там, а на дом нам не дают даже под залог<...> Если дойдет очередь на книгу, то спать уже не ездишь домой а прямо на целый день в Университ остаешься" [Переписка, ед. хр. №9]. Этот же по своему существу модернистский мотив -- необходимости жесткого распорядка дня, экономии времени -- еще с большим постоянством и силой звучит в дискурсе, связанном с практикой средней общеобразовательной школы. Здесь, как и на производстве, отношение ко времени технологизируется. Например, под общей шапкой "Будни травинской школы" среди прочих материалов в астраханской районной газете "Путина" опубликована статейка под заголовком "В повторении залог успеха. Рассказ ученика 10 класса А. Шалабаева". В ней, в частности, говорится: "Строго придерживаясь режима дня, составленного мною в начале второго полугодия, я не только успеваю выполнять домашние задания, но и самостоятельно повторять пройденное" [ГААО/Путина, 1952 г. (апрель), с. 2]. Это типичный пример превращения в идеологическо-технологический эталон личной дисциплинарной практики реально существующего лица: индивидуального воспроизводства модернистских принципов использования "рабочего времени" как практической абстракции.



Характерная цитата (пример газетного штампа) из заметки селькора, подписавшейся псевдонимом "Маленькая колхозница", опубликованной в уже цитировавшейся здесь газете "Колхозник Каспия" [ГААО/Колхозник Каспия, 1930 г. (октябрь), с. 7]: "Для осуществления летней школы (т.е. летней школьной практики -- Д.Р.) был отведен земельный участок, на котором предполагалось производить трудовые процессы" (курсив мой -- Д.Р.).



Возвращаясь к письмам из раннее цитированной переписки О.А.Ауэр с матерью и теткой: автор писем одновременно учится на рабфаке в Астраханском пединституте и очень волнуется, что в срок не вернется с практики. "Мне важно это, -- пишет она в письме своей матери, -- а то останешься не знай где опять в шкрабы (школьные работники -- Д.Р.) иди" (9/VIII-1937 г.) [Переписка, ед. хр. № 1]; "<...>люди не считаются с тем что мы работаем -- и как работаем ведь и на работе никто не хочет быть летуном и последним. И считают что мы дома лодырничаем" (курсив мой -- Д.Р.) [Переписка, ед. хр. № 27]. "Дело очень серьезно -- <...> не сдавать и бросить не могу по новым законам за это исключат У нас есть лежачие больные лежат и сдают, Пока не сдам не дадут справки на выезд<...> Предупреди пожалуйста лучше Ив Пор <...> чтобы это не отразилось на моей работе (т е различные выговоры и т д с занесен. в служ список)" [Переписка, ед. хр. № 29]. О низком статусе школьного учителя в восприятии автора писем и ее сокурсников, равно как и о стремлении во чтобы то ни стало избежать учительской доли свидетельствуют многочисленные упоминания об этом в письмах. Например, характеризуя сокурсников, автор пишет: "большинство окончило Пединституты в 1928-29 г., а теперь их приравнивают к учител. институтам они и бросились учиться. Доцент по зоологии все названия животных читает по латыне. Они не понимают и с ним готовы скандалить" (1940 г.) [Переписка, ед. хр. № 4].



"Наши остаются в биб-ке до 12 ч ночи и занимаются -- <...> их честолюбие с'едает дерутся из-за отметок" [там же].



"Курс скверный друг-другу пакостят чтобы скорее сделать и показать педагогу. Пока я сегодня расчитала задачу и пошла вешать прихожу из стола украли тигельные щипцы, я не потерялась взяла и у одного из соседей украла. Друг у друга все таскают<...> Преподаватель очень хороший б/директор Сектора никак не может примерить всю скандальную публику. Соседка у меня Комаровская (младшая) как-чего не выходит в обмороки прямо падает<. ..>“ (29/VIII (год не установлен)) [Переписка, ед. хр. № 13]. О себе: "<...> вследствие учения по ночам и дням -- я видать нажила злейшее малокровие и очень часто у меня стала бессоница<...> У меня сейчас 4 пятерки 1 четверки 1 тройка -- всего сдала 6 предметов, а люди ухитрились сдать по 15 зачетов и все на 5. Все таки мне трудно за ними угнаться" (20/?Ш(год не установлен)) [Переписка, ед. хр. № 19].



"Плохо было то что наши упадочные личности студенты-заочники решили перевыполнить план химия была в плане с 28-го по 11 августа, они постановили кончить к 5 августу и гнали по 12 ч. в день. вместо положенных 6 час Сектор возражал, но раз так желали массы уступил (курсив мой --Д.Р.)" (8/?ІІІ(год не установлен)) [Переписка, ед. хр. № 16].



Как подчеркивает В.Г. Федотова, модернизационное развитие в условиях "догоняющей" модернизации (каковой, между прочим, и была советская модернизация) носит неравномерный (анклавный) характер [Федотова, 1997, с. 60-61]. Эта мысль подтверждается документально тем контрастом в описании жизни в Астрахани, с одной стороны, и в Ленинграде и в Москве -- с другой, который мы наблюдаем в неоднократно цитируемой здесь переписке семейства Ауэров. Так, например, из писем матери О.А. Ауэр мы узнаем о хроническом отсутствии керосина и невозможности вследствие этого вскипятить чай, о полуголодном существовании; о постоянном дефиците многих продуктов и товаров первой необходимости: от хозяйственного мыла, до туфель и дамских шляпок; о безобразной работе городского транспорта, об общей бытовой неустроенности (см.: [Переписка, ед. хр. №№ 48-67]).



Из письма О.А. Ауэр: "Теперь обедаю в универмагах на каждой рабочей окраине при универмагах чудные фабрики-кухни, чисто дешево и по домашнему" [Переписка, ед. хр. № №32].

В 1952 году вышло в свет уже неоднократно цитировавшееся в данной работе 2-ое ("полное") переработанное издание "Книги о вкусной и здоровой пище" (1-ое издание было выпущено в 1939 году), где кулинарные рецепты сочетаются со статьями и множеством замечаний политикоидеологического характера. Все содержание книги пронизано пафосом индустриализации процесса производства на предприятиях пищевой промышленности СССР, революционного преобразования быта советских людей. В книге подчеркивается, что процесс пищевого производства в СССР осуществляется на научной основе. Он призван максимально облегчить труд домашних хозяек, сделать приготовление пищи "доступным каждому трудящемуся, без особой кулинарной подготовки и с минимальной затратой времени и труда" [Книга о вкусной и здоровой пище, 1952, c. 13]. Следует сказать, что тема положения женщины в обществе "модерна", тема вхождения женщины в "модерн" приобретает в современных социально-антропологических исследованиях особое звучание (см., например: [Гендерное измерение социальной и политической активности в переходный период, 1996]).



Из письма О.А. Ауэр: "Здесь с стиркой обстоит хорошо есть таз, круглые сутки кипяток, ванная комната с душем тоже работает круглые сутки (речь, видимо, идет об условиях жизни в студенческом общежитии -- Д.Р.). Баня напротив -- 1 р. Есть где посушить и электрический утюг" [Переписка, ед. хр. № 4 ].



Пожалуй, Ленинград в 30-ые годы по количеству музеев и культурно-просветительных учреждений занимал первое место в стране. Автор уже неоднократно цитированных здесь писем обнаруживает необыкновенную чуткость не только к бытовым новшествам, но и к явлениям культуры. Музеи Ленинграда и его пригородов вызывают у нее восхищение; она пишет о своем посещении Исакиевского и Казанского соборов, Музея А.С. Пушкина на Мойке, Пушкинского дома; мечтает о посещении Русского музея, Павловска, Ораниенбаума, Детского села. Она рассказывает о своих впечатлениях о путешествии на речном трамвае до Елагиных островов. "Жить здесь и сидеть дома преступление" -- пишет студентка. -- "Это только какие нибудь отсталые люди могут" (9/VII (год не указан)) [Переписка, ед. хр. № 14]. Однако не все ее сокурсницы разделяют ее культурные интересы: "Мои соседки день и ночь плачут когда дома будут, однако это им не мешает на Елагиных ночью танцевать. И никуда не ходят ничего им не нравится, и пасмурно, и ночи светлые -- все плохо, то ли дело Глухов или еще Уфа. Целый день на картах гадают что дома у них. Я как то их пришла да и высмеяла на лекции Меня побаиваются, а похождения по ночам свои рассказывают хотя я все равно все знаю думают что я не слышу сплю" [там же]. Факт публичного осмеяния гадания на картах как проявления культурного традиционализма в студенческой среде можно рассматривать в качестве примера "низовой" идеологической модернистской (просветительной) практики, внутри которой аналитически можно различить, по крайней мере, два взаимосвязанных момента. Во-первых, практика на основе идеологически-ценностных оппозиций "современный/традиционный", "передовой/отсталый" продуцируется как акт сотрудничества/конфронтации индивидов, вовлеченных в символическую игру. В ходе этой игры происходит определение статусных позиций и идет процесс структуризации микросоциальной группы (идеологическое/идеологизированное микросоциальное пространство продуцируется как иерархия доминирующих/доминируемых социальных агентов). Во-вторых, раннее приобретенный индивидуальный культурный капитал (культурные интересы и ценности) актуализируется и в итоге приобретает двойную форму: с одной стороны, подтверждается культурная значимость данного капитала; с другой -- идеологически легитимируется и практически утверждается его социальная ценность.



Из письма О.А. Ауэр: "Построили новый мост Лейтената Шмидта через Неву очень красивый в

тон облицовки Невы<...> Когда пришли домой я не чувствовала усталости т.к. вся дорога

асфальтирован. ровная<...> (20/VII (год не указан)) [Переписка, ед. хр. № 12]. Кстати, следует

заметить, что определенную заслугу в развитии новых массовых практик, связанных с использованием новых видов транспорта сыграла массовая общественная организация Автодор — Общество содействия развитию автомобильного транспорта, тракторного и дорожного дела — существовавшая в 1927 — 1935 годах. Как пишет Ю.К. Щеглов, Автодор “организовывал агиткампании и работы по улучшению и прокладке дорог, лотереи и диспуты (“Автомобиль или телега?”), авто- и мотопробеги” [Щеглов, 1995, с. 386].



В том же письме сообщается о новшествах на железнодорожном вокзале: камере хранения, объявлениях по радио. В другом письме сообщается: "Мы попали в поезд прямого сообщения Сочи -- Ленинград и ехали с большим комфортом Отдельное купе на 4 чел все обито мягкой голубой клеенкой дверь автоматич закрывается койка представляет из себя глубокий ларь в который кладешь вещи и сверху сам ложишься т что вор если он сломает дверь еще должен тебя стащить, а потом уже вещи на ночь загорается бледный голубой свет" (17/VI (год не определен)) [Переписка, ед. хр. № 6].



Как указывает Ю.К. Щеглов, переход к индустриализации немедленно сказался на массовой культуре, “в первую очередь на иллюстрированных журналах“: “<...>широкий спектр очерков из современной жизни, зарубежных корреспонденций, научно-популярных статей, исторических и литературных курьезов, путевых зарисовок и пр. внезапно сменяется казенным единообразием производственной тематики, проникающей во все поры журналистской продукции<...>

Индустриальная тематика все более захлестывала сферу развлечений: “На стенах серия портретов, книг (без фамилий авторов), фотографии заводов, строительств, карт, -- все это материалы для угадывания (имеется ввиду игра журнала “Огонек“ “Викторина“, с января 1929 года переименованная в индустриану - Д.Р.)<...> Идеологизация коснулась даже детских садов, откуда были изгнаны традиционные игры и книжки (напр., сказки К. Чуковского) и насаждались игры на темы пятилетки“ [Щеглов, 1995, с. 436-437]



Конец 20-х — начало 30-х годов — это время массовых попыток создания коммун — “лабораторий нового быта”, — “основанных на равенстве, совместном труде и досуге, отказе от личных денег и собственности” [Там же, с. 435]



Например, анализ новых форм досуга, активно пропагандируемых в 20-х годах позволяет выделить, по крайней мере, три общие черты идеологически легитимирующего дискурса этих практик: подчеркивание их пролетарски-классового характера (например, противопоставление пролетарской физкультуры буржуазному спорту (об этом см.: [Щеглов, 1995, с. 401]); мощный прогрессистский заряд; призыв к массовому участию.



"Сегодня были на санобработке меня заставили вымыться только один раз, но голову пришлось мыть Мылись под душем по 3 чел за раз<...> Потом нам предложили отдохнуть, пойти в буфет или в читальню пока чистилось наше белье и платье и обувь все в чем пришли Мне и еще у кого волосы высушили в 15 м электрическим веером, а через два часа отдали наши костюмы из чистки и дали справки что мы здоровы и я сегодня же прописала паспорт<...> У кого оказались животные в головах оставили еще придти раз мыться и вымазали чем то волосы<...> Теперь оказывается в Москве и Ленинграде такое правило это введено для того, чтобы бороться с грязью и паразитами (клопы, вши)“ (письмо предположительно датируется 18 или 19 июля; год не установлен) [Переписка, ед. хр. № 7]. Чтобы проиллюстрировать действенность мер административного контроля для провоцирования самим индивидом телесных практик санитарно-эпидемиологического характера, я позволю себе процитировать, увы, не лишенное некоторых пикантных подробностей место из другого письма О.А. Ауэр: "Устроившись с квартирой я первым долгом отправилась в баню и очень хорошо за 60 к. вымылась, потому что опять у меня от хранения документов сделался взвар опять куда нибудь ушлют в изолятор и я пошла скорей смыть т к завтра на медосмотр" (19/VII (год не установлен)) [Переписка, ед. хр. № 11]. И еще о значимости чистоты -- из заметки "Колхозный молодняк снижает труддисциплину" в неоднократно цитированной Нижневолжской краевой газете "Колхозник Каспия" (автор -- тов. Колесников; колхоз им. ЦК ВКП(б), с. Свободное): "Я хотел бы обратить внимание на следующий факт, имеющий в нашей колхозной обстановке большое значение. Вступившие в наш колхоз бедняки в большинстве своем не имеют смены белья. Опыт прошлых путин показал, что будучи в море, и не имея возможности сменить белья, такие товарищи попадают в самые антисанитарные условия, и это серьезнейшим образом сказывается на их общем состоянии и труддисциплине<...> АЦРК, снабжающий наших ловцов-колхозников мануфактурой, должен в срочном порядке забрать до выхода в море, достаточное количество мануфактуры" [ГААО/Колхозник Каспия. -- 1930 г. (август), с. 2])



О связи задач культурно-просветительной работы и политического воспитания масс

свидетельствуют многие факты. Например, множество объявлений, опубликованных еще в 1918 году в органе Астраханского комитета Партии коммунистов, сообщающих об открытии трех различных школ агитаторов, а именно: "Школы агитаторов Мусульманской организации коммунистов

(Большевиков)"; "школы Агитаторов при Организационно-Агитационном отделе Астраханского Края";



чем уничтожить своих врагов физически, необходимо лишить их социально легитимного бытия.



В качестве примера такого проникновения может быть приведена выдержка из письма матери

О.А. Ауэр, в котором она характеризует одного из своих соседей: “А тов. М. как утром мне рассказала д.л. явился только в 3 ч. в чем “мать родила" раздели в нашей улице у Заливной, конечно, он был под градусом. Утром на работу не вышел а написал слезницу сильно ослабел, заболел и просил дать 2 дня отдыха ввиду переработки по вечерам (подчеркнуто автором письма --Д.Р.) и_-- жена пошла в бол-цу (больницу -- Д.Р.) и он отправился утром не добился, а вечером получил бюл. (бюллетень -- Д.Р.) на 6 дн. до 6-го, оказывается есть там блат -- он когда там работал -- такой “летун “ где не работал? А на другой день с бюллет.-то отправился в 6 ч. утра в очередь за вермишелью всей семье -- получили 5 кг, и страху нет и совести -- вот так “тип “, а сегодня смотрим вечером идет пьяный а сзади жена. Что за учреждение где таких лодырей держат<...> (курсив мой -- Д.Р.)“ (5/VII-1940 г.) [Переписка, ед. хр. № 51].



И наоборот, отступление от идеологически освященного социально-поведенческого канона воспринимается как чуть ли не физическая патология. В качестве примера может быть упомянут писатель Б.Л. Пастернак, который, по мнению лояльных по отношению к власти писателей, будто “сошел с ума“, передав за границу рукопись своего романа “Доктор Живаго“ (подробнее об этом см.: [Козлова, 1999б]).



Впрочем, по-видимому, следует различать среди этих людей, по крайней мере, две категории граждан: тех, которым “Советская власть дала все“ (номенклатурные работники, деятели партхозактива и проч.), и тех, которым “все дала Советская власть“ (поколения людей, родившихся и выросших при Советской власти).



В отношении определения ступеней социальной иерархии советского общества весьма интересный материал содержится в работе историка Е.А. Осокиной, изучавшей вопрос о порядке распределения основных продовольственных продуктов между различными группами потребителей в годы довоенных пятилеток (см.: [Осокина, 1997]). На основании исследования Е.А. Осокиной можно утверждать о том, что, по крайней мере, в первой половине 30-х годов ХХ столетия в СССР существовали следующие иерархические социальные группы (подгруппы):

1. Правительственная номенклатура: руководящий состав союзных и республиканских органов (ЦК ВКП(б), наркоматов, ВЦСПС и ЦК профсоюзов, Центросоюза, Госплана СССР и РСФСР и др.); научная элита страны -- академики и “выдающиеся ученые“ (по-видимому, сюда же может быть отнесена и художественная элита).

2. Руководители подразделений в составе высших партийных структур и

правительственных учреждений -- начальники секторов, отделов управлений и их заместители; высший руководящий состав Красной армии и ОГПУ; специалисты, обслуживающие высшие партийные и правительственные структуры -- консультанты, экономисты, инспектора и инженеры; профессора, доценты, старшие научные сотрудники вузов и НИИ Москвы и Ленинграда и других крупных научных центров союзного

значения.



на самом деле формы и порядок распределения продуктов и размер пайков определялись объемом товарных и продовольственных запасов, имевшихся в распоряжении той или иной группы партийно-административной и хозяйственной элиты. При этом она отмечает факт совпадения состава высшей правительственной и партийной номенклатуры (Политбюро ЦК ВКП(б), с одной стороны, и СНК СССР, ЦИК СССР и ВЦИК -- с другой).



Такое “совпадение“ легко объяснить, если исходить из тго обстоятельства, что после победы Октября “появляется установка на создание своих, коммунистических ритуалов, противостоящих религиозным. Смысл их вполне очевиден. Как религиозные ритуалы делали зримым существование единой сакральной общности -- христианской Церкви, так и коммунистические ритуалы должны были подтверждать наличие нового сакрального образования -- государства, строящего коммунизм“ [Глебкин, 1998, с. 17]. Для того, чтобы еще раз подтвердить обоснованность политико-религиозного характера советской идеологии, приведу цитату из “Первомайского обращения ВЦИК к рабочим и крестьянам, гражданам РСФСР“ (датировано не позднее 30 апреля 1918 года): “отныне трудящиеся всего мира видят в русской Советской социалистической республике свое отечество, святую страну социализма. В ее национальном флаге они видят свое святое рабочее красное знамя“ (курсив мой --Д.Р.) [Декреты Советской власти. Т. II. 1959, с. 207].



Автор указывает на то, что данная связь носит функциональный характер, однако, как я уже пытался показать ранее, именно в функциональности состоит ее онтологическое значение.



В.В. Глебкин для характеристики последних использует понятие “экзистенциал“ -- методологический конструкт для описания ритуалов, который, по-моему, можно рассматривать как частный случай марксовой verwandelte Form.



[В.В. Глебкин, с. 127]



У В.В. Глебкина -- “связь с экзистенциалом“, “экзистенциальное переживание“ [Глебкин, 1998, с. 42-43].



[Там же, С. 43]



[Там же, с. 128]



Как это делалось позднее, в 60-е годы (см.:[там же, с. 130-140]).



См.: [Там же, с. 40]



[Там же, с. 71]



Важной, с точки зрения определения качественных и содержательных особенностей ритуальных идеологических практик (как “низовых“, так и официальных), представляется периодизация процесса развития советского ритуала, предложенная другим западным исследователем, (также упоминаемом в монографии В.В. Глебкина) -- Х. Биннсом. Например, первую стадию развития советского ритуала -период становления -- Х. Биннс, по-моему, весьма удачно характеризует как “гомеопатическую оппозицию“ к ритуалу религиозному [Там же]. Этот период исследователь датирует 1917-1923 годами. Второй период он содержательно связывает с культом Ленина (1924-1928 г.г.); третий -- с культом Сталина (1928-1953 г.г.). 1953 год и последующие годы Х. Биннс называет постсталинской эрой, характеризуемой как время новых ритуальных трансформаций [Там же]. Конечно, с определением Х. Биннсом временных рамок каждого периода можно поспорить. Однако, с точки зрения содержания, данная периодизация кажется мне вполне правильной.



Сравнивая советские октябрины с христианским обрядом крещения, В.В. Глебкин пришел к выводу, что в советской ритуальной практике отсутствовало действие, непосредственно заменяющее главный элемент таинства церковного крещения -- акт троекратного окунания окрещаемого ребенка в купель. Автор объясняет это тем, что “каноническое толкование таинства крещения и его восприятие в народной среде -- два существенно отличающихся друг от друга явления“ [там же, с. 128]. Исследователь подчеркивает, что культура русского крестьянства “обживала“ христианскую “картину мира“, делала ее фактом повседневной жизни, при этом трансформируя до неузнаваемости сложнейшие понятия христианства [Там же, с. 128-129].



“В повседневной жизни определяющим для крестьянина являлся не сам акт крещения, а родственные отношения между родителями и крестниками, -- делает вывод автор. -- Эти отношения были освящены многочисленными обычаями, сопровождавшими как сами крестины, так и дальнейшую жизнь семьи, и составляли важнейший узел в структуре социальных связей крестьянской общины“ [Там же, с. 130].



Следует помнить, однако, что абстракция, как опредмеченная (приобретшая понятийно-языковую форму) практика всегда требует и адекватного социально-практического распредмечивания.



В данном случае речь идет об “огненном погребении“ -- кремации тела покойного. Как подчеркивает Ю.К. Щеглов, “сожжению трупов придавалась<...> идеологическая значимость как rite de passage нового типа, призванного вытеснить церковную обрядность“ [Щеглов, 1995, с. 376]. Антирелигиозная направленность ритуальной практики “красных похорон“ здесь сочетается с значимым модернистским мотивом -- кремация рассматривается как “удобный и гигиеничный вид массового обслуживания, стоящий в том же ряду, что ясли, фабрики-кухни и дома культуры“ [Там же].



[В.В. Глебкин, С. 75]



[Там же, С. 73]



[Глебкин, 1989, с. 71]



“Если для социолога (или социального антрополога -- Д.Р.) смысл является производным от ценности и определяется через ценностные установки социальным человеком, т.е. человеком, существующим hic et nunc в определенном социальном пространстве, то для историка культуры смысл первичен и ценностно-регулятивная функция культурного объекта становится возможной только благодаря этому стоящему за ним смыслу“ [Глебкин, 1998, с. 9]. Следует отметить, что весь пафос исследования В.В. Глебкина состоит в утверждении носящего сугубо культурологический характер тезиса о преемственности синтаксических структур русской и советской культуры.



[Глебкин, 1998, с. 71]



[Там же, с. 74]



[Там же]; я бы добавил: “рассматриваемого как ипостась вечно возвращающегося мифологического божества -- Революции“.



[Там же, с. 73]



Впрочем, пожалуй, практически все праздники, включая Новый год, несли существенную идеологическую нагрузку.



Следует заметить, что в опубликованных в декабре 1918 года “Правилах СНК о еженедельном отдыхе и праздничных днях“ исключительно все праздники определялись как “посвященные воспоминаниям об исторических и общественных событиях“ и действительно напоминали (исключением являлся Новогодний праздник) о некоторых вехах классовой борьбы пролетариата: 22 января -- день 9 января 1905 года (“Кровавое воскресенье“); 12 марта -- низвержение самодержавия; 18 марта -- день Парижской коммуны; 1 мая -- “день Интернационала“; 7 ноября -- “день Пролетарской революции“ [Декреты Советской власти. Т. IV. 1968. C. 123]. Праздник 7 ноября от других ему подобных содержательно отличает то обстоятельство, что это праздник победившей Пролетарской революции. И, тем не менее, эта победа на тот момент воспринималась лишь как исторический этап, лишь как первый шаг к всемирной победе пролетариата.



Это свойство профессиональных праздников мы можем наблюдать до сих пор, например, в День пограничника или в День ВМФ.



Как замечает другой исследователь советских массовых празднеств А.В. Захаров, в 20-30-е годы

массовые празднества и зрелищные мероприятия подобные советским стали характерным явлением и для западных стран, причем наиболее дальновидными представителями интеллигенции это явление воспринималось как проявление прорыва новой социальной мифологии ХХ века в расщелину классического европейского рационализма. “Подготавливался переход -- пишет исследователь, -- к

массовому индустриальному обществу с соответствующими изменениями в структуре повседневной практики, формах чувствования, коллективном и индивидуальном сознании, которые не могли бы быть усвоены в готовом виде из науки или салонного искусства, а требовали специфического массового же “просвещения“ [Захаров, 1989, с. 290]. Как бы подхватывая эту мысль, В.В. Глебкин делает, на мой взгляд, весьма интересное и глубокое замечание. Он говорит о том, что театрализация была не просто чертой быта, а формой своеобразной защитной терапевтической реакции на изменившийся быт, способом “одомашнивания“ ставших слишком абстрактными главных ценностей и главных врагов. При помощи театра рабочие и крестьяне пытались “нутром“ ощутить свое место в новом жизненном пространстве, естественная ориентация в котором была потеряна“ [Глебкин, 1998, с. 102].



Весьма интересный пример попытки визуализации (в форме “киносценария“) человеком собственной жизни проанализирован в совместном исследовании Н.Н. Козловой и И.И. Сандомирской (см.: [Козлова, Сандомирская, 1996]).



Об этом подробнее см.: [Глебкин, 1998, с. 77-91].



О солидности вещественного обеспечения одного из таких представлений смотрите приводимое В.В. Глебкиным описание: [Там же, с. 80].



“В соответствии с общими канонами описания симпрактической (традиционной -- Д.Р.) культуры зрители переживали спектакль не как реальность, находящуюся вне их повседневной жизни и требующую особого восприятия, которое принято называть эстетическим; они вводили происходящее на сцене в повседневный контескт и воспринимали его, исходя из этого контекста“ [Глебкин, 1998, с. 92].



По-видимому, отказ от проведения подобных мероприятий не может быть объяснен исключительно только утопичностью намерений их организаторов (о чем пишет В.В. Глебкин). Пожалуй, не стоит исключать и более прозаические причины -- материально-технические и творческие трудности. Как подчеркивает А.В. Захаров, для второй половины 20-х годов характерным стало явление повального “массоводства“ как “чистого“ искусства управления людьми. При этом подавляющее большинство массовиков составляли профсоюзные активисты “на местах“. (Отвлекаясь от непосредственной темы разговора, следует подчеркнуть: феномен “массоводства“ может быть охарактеризован как один из наиболее распространенных способов конструирования социальной реальности в советских условиях. Специфические особенности такого конструирования заключались в том, что оно, во-первых, носит массовый характер; во-вторых, оно осуществляется по технологическим социально-организационным шаблонам: везде одинаковый набор праздников, лозунгов и форм работы. “Массовики“ повсюду воспроизводят во множестве тиражируемые (в “массоводческих“ газетах и журналах) социокультурные (вербальные, аудиовизуальные) классификации, идеологические установки, организационные клише. Этот процесс можно было бы назвать поточно-конвейерным духовно-практическим производством, если бы в целом ряде случаев не наблюдалась “заорганизованность“: “производство“ приобретало симулятивный характер, его главное содержание составляло не управление людьми как таковое, а, главным образом, воспроизводство социального статуса самого “массовика“. Эта тенденция -- технологизации и последующего тиражирования “образцовых“ социокультурных практик -- является сходной для всех обществ, которые принято называть тоталитарными.)



В частности, в демонстрациях, в том числе, и связанных с похоронами вождей и политических и общественных деятелей. Из письма О.А. Ауэр: “В Ленинграде умер художник Бродский -- его картины “Сталин у прямого провода“, “Первая конная“ и ряд других. Его хоронили из академии художеств мы смотрели Было так много народу что остановилось даже движение“ [Переписка, ед. хр. № 35]. Кроме того, вслед за А.В. Захаровым необходимо отметить, что с конца 20-х годов все более очевидной становится тенденция придания массовым действам ярко выраженного милитаризованного характера. Весьма интересный пример организации подобного “театрально-военного“ действа дан в статье А.В. Захарова. Я привожу здесь его описание почти целиком.

“12 августа 1928 года на Ленинских горах -- расставлены качели, аттракционы: мальчика подбрасывают на брезенте, кто-то срезает ножницами призы или разбивают палками глиняную голову Чемберлена. Много забав.

<.. .>Раздается трубный сигнал. Моментально исчезают неведомо куда <...>и брезент, и аттракционы, и около оставшихся в замешательстве людей бегают распорядители с красными флажками и рупорами.

-- Всем товарищам строиться в общий порядок!

Неожиданность и -- организация! В три минуты многотысячная толпа, застигнутая врасплох, введена в строгие рамки двухшеренгового строя. Не попавшие в общий порядок подбегают узнать, в чем дело и. остаются в строю.

Раздается радио-голос:

-- Слушайте, слушайте! Здесь, в Москве, столице единственной страны, принадлежащей трудящимся, мы начинаем игру, страшную для мировой буржуазии и радостную для всех трудящихся“.

Забыты спортивные состязания, карусели, шуточные “бои быков“, рабочие гулянья и вечеринки -мир раскололся на две части, два “фронта“ стали лицом друг к другу. Трещат выстрелы, рвутся фугасы и гранаты, взлетают ракеты, дымовые завесы заволакивают “фронты“!“ [Захаров, 1989, с. 294295].



В.В. Глебкин доказывает в своей работе, что культурный синтаксис советской демонстрации 2030-х годов оказывается схожим с культурным синтаксисом православного крестного хода.



[Глебкин, 1998, с. 100]



[Глебкин, 1998, с. 100]



[Там же, с. 106]



Об этом свидетельствует, например, появление новых “персонажей“: “стахановцев“, “героев социалистического хозяйства“ и проч. Иногда сдвиги в социальной структуре можно проследить по возрастанию удельного веса приветствий той или иной социальной группе в общей массе призывов, лозунгов и здравиц. Так, например, “в призывах 1936 года Красной Армии посвящается целых шесть тезисов“ [Глебкин, 1998, с. 107], что вполне может рассматриваться как отражение процесса возрастания роли армии в жизни страны.



В.В. Глебкин пишет: “структура лозунгов 1936 и 1954 г.г. укладывается в следующую схему: призывы, посвященные Красной (Советской) Армии, промышленности, сельскому хозяйству, науке и искусству, здравоохранению, просвещению. Отдельные лозунги отводятся женщинам, комсомольцам, пионерам и школьникам. Все заканчивается прославлением Коммунистической партии и дела Маркса -- Энгельса -- Ленина (Маркса -- Энгельса -- Ленина -- Сталина)“ [Там же].



Их можно рассматривать в качестве дополняющего призывы ЦК партии средства идеологического социального структурирования (конструирования).



А.В. Захаров отмечает тенденцию постепенного ужесточения контроля над содержанием лозунгов и формами участия индивидов в демонстрации. Он приводит примеры идеологической “выбраковки“ “низовых“ практик организаторами массовых шествий. Так, с нескрываемым раздражением сообщается, что на одной из демонстраций представители завода имени Мюнценберга шествовали с рядом огромных совершенно лысых зеленых голов, якобы представляющих собой актуальные политические маски -- изображения западноевропейских политиков. Но главный грех был совершен затейниками “Красного треугольника“, вырядившимися Пьеро и Арлекином [Захаров, 1989, с. 298].



Участники таких “инсценировок“, получивших название “политического карнавала“, при помощи бутафории, костюмов, масок и чучел делали символически-наглядными образы абстрактных врагов пролетариев и крестьян: “мирового капитала“, “Антанты“, “Чемберлена“ и проч. Как отмечает А.В.

Захаров, “политический карнавал“, как форма агитационного праздника, был распространен, в основном, в первой половине 20-х годов [Захаров, 1989, с. 292].



[Глебкин, 1989, с. 103]



[Захаров, 1989, с. 293]



А.В. Захаров пишет о том, что эта форма праздника получила название “индустриального карнавала“ и развивалась с середины 20-х годов. Здесь главными отрицательными персонажами становились Лодырь и Бракодел, неизменно побиваемые мускулистым Ударником“ [там же].



Как заключает А.В. Захаров, “символы [стали превращаться] <...>в значки и эмблемы, -- то есть по типу экспрессии праздник из повествования о собственной жизни все более становился презентацией “для других“ (членов правительства, мирового пролетариата, внешних и внутренних врагов) неких абстрактных умозрительных идей“ [Захаров, 1989, с. 299].



[Козлова, Сандомирская, 1996, с. 36]



Литературность советского идеологического языка не отменяет его многослойности: как указывал исследователь языка революционной эпохи А.М. Селищев, в языке партийных руководителей можно обнаружить множество жаргонизмов (см.:[Селищев, 1928, с. 44]), канцеляризмов (архаизмов) ([там же, с. 59-62]) и варваризмов ([там же, с. 68-85]). Однако все он могут быть расценены как Иное литературного письма и культурной нормы (подробнее об этом см.: [Козлова, Сандомирская, 1996, с.37].



“В каждый данный момент наша пресса с особой яркостью выдвигает основные лозунги, узловые пункты, ударные точки и бьет в них настойчиво, упорно, систематически, -- “надоедливо“, -- говорят наши враги. Да, наши книжки, газеты, листовки “вбивают“ в головы массы немногие, но основные, “узловые“ формулы и лозунги“ (Вардин. Газ. “Правда“, № 56, 1923) (цитируется по: [Селищев, 1928, с. 24-25]).



Абстрактный характер пространства обозначается посредством интенсификации в речи актов исчисления наполняющих его материальных объектов (особенно в эпоху индустриализации) -дискретность, количественная бесконечность пространства как нельзя лучше указывают на его абстрактность. С восприятием пространства в социальном аспекте дело обстоит несколько сложнее. Но и в этом случае, благодаря частому употреблению слов “масса“, “массовый“, “массовик“ (т.е. “представитель массы“(об этом см.: [Селищев, 1928, с. 105])), пространство приобретает свойство однородности и дискретности. К тому же надо учитывать телесность, осязаемость “массы“, которая одновременно может рассматриваться как атрибут пространства физического. Абстрагизации восприятия пространства способствовало также употребление таких слов, как “всемирный“, “мировой“, “вселенский“ и т.д. и т.п. Восприятие времени абстрагизируется благодаря частому использованию (о чем свидетельствует А.М. Селищев -- см.: [там же, с. 107]) слова “время“ в “экономическом“ контексте: “бюджет времени“ (сравните с поговоркой: “время -- деньги“. “Мы переживаем его (“модерн“-время ) как нечто такое, что может быть истрачено, израсходовано, рассчитано, вложено разумно или безрассудно, сэкономлено или растрачено напрасно“ (Дж. Лэйкофф; цитируется по: [Козлова, 1998б, с. 102])).



“Проектный“ характер советского “модерна“ проявился в плановости не только социалистического

хозяйства, но и других -- непроизводственных -- сфер жизни общества, что, разумеется, нашло свое отражение в языке. А.М. Селищев пишет о вхождении в повседневное употребление таких слов, как “план“, “планирование^ “Госплан“, “планировщики“, “плановость“ [Селищев, 1928, с. 106],

“планотворчество“, “просчеты“ [там же, с. 107], “итоги“, “подытоживать“ [там же, с. 108].



Прогрессистское восприятие времени отчасти стимулировалось употреблением слов и словосочетаний ярко выраженного эсхатологического характера: “новая эра“, “заря коммунизма“, “зарево Мировой Революции“, “коммунистическое завтра“ и проч. В этом же ряду можно назвать слова и понятия библейского (церковного) происхождения, употребляемые в новом контексте: “стезя коммунизма“, “грядет“, “евангелие коммунизма“, “апостол социализма“, “голгофа пролетарской революции“ [там же, с. 62] и др.



А. М. Селищев именно членов большевистской партии считает главными творцами нового языка. Он объясняет это сильными централизованными связями, преимущественным значением центра, его авторитетом, строгостью дисциплины, требующей безоговорочного выполнения директив, идущих из центра, от верхушки. Он отмечает “весьма энергичное распространение языковых черт авторитетных представителей командных высот. Некоторые особенности лексики, синтаксиса, словообразования быстро распространяются в партийной и советской среде“ [там же, с. 23-24]. Исследователь сделал попытку систематизировать слова партийного обихода, широко используемые в современной жизни.

Благодаря этой работе можно легко составить представление о господствовавшей тогда партийной “картине“ социального мира.



“МЕТАФОРА -- троп или механизм речи, состоящий в употреблении слова, обозначающего некоторый класс предметов, явлений и т.п. для характеризации или наименования объекта, входящего в другой класс, либо наименования другого класса объектов, аналогичного данному в каком-либо отношении“ [Лингвистический энциклопедический словарь, 1990, с. 296]



Как замечает американский ученый Э. Найман, “<...>Сгалин сам чувствовал первичность языка:

Об успехах Советской власти в колхозах говорят теперь все... О чем все это говорит? (Сталин И.В. Головокружение от успехов // Сталин И.В. Сочинения. Т.

12. М. 1949. С. 191).

Вспомните о последних событиях в нашей партии. Вспомните о тех лозунгах, которые дала за последнее время партия в связи с новыми классовыми сдвигами в нашей стране. Я говорю о таких лозунгах, как лозунг самокритики, лозунг заострения борьбы с бюрократизмом и чистки советского аппарата, лозунгорганизации новых хозяйственных кадров и красных специалистов, лозунг наступления на кулака, лозунг снижения себестоимости продукции, . лозунг чистки партии и т.д. (Сталин И. О правом уклоне в ВКП(б). М.-Л.: Госиздат, 1930. С. 45).

Лозунги суть события, и один из главных грехов Бухарина состоит в том, что он не подхватил партийные лозунги: ошибившись в усвоении языка, Бухарин оказался идеологическим злоумышленником (курсив автора -- Д.Р.)“ [Найман, 1998, с. 64].



Фиксируемая в так называемых “документах жизни“ (дневниках, воспоминаниях и проч.) (см.: [Козлова, 1989, с. 14]; [Козлова, 1996]; [Козлова, 1998б]) связь идеала культурности как системы практик, вос-производящих образцовые для советского человека стили жизни, с идеологическим дискурсом подтверждает справедливость мысли К.Гирца о той значимой антропо-культурологической роли, которую идеология играет в модернизирующемся социуме. Напомню, американский антрополог рассматривает идеологию в качестве источника культурных реакций нового типа, которые бы соответствовали новому типу общества и возникающим в нем формам культурного напряжения. Следует подчеркнуть, что идеал культурности оказался притягательным прежде всего потому, что стиль жизни доминирующих воспринимался как социально узаконенная форма получения удовольствия.



Следует напомнить, что в 30-е годы политической статьей, по которой к следствию и суду было привлечено наибольшее число людей, была статья об антисоветской агитации и пропаганде.



Примеры такого традиционалистского “усвоения“ некоторых слов из политического лексикона мы находим в уже упоминавшейся ранее книге Я.М. Шафира “Газета и деревня“: “нота“ -- это звук, ультиматум вам предложат“; “элемент“ -- выдающий человек“; “СССР“ -- совет народного хозяйства“; “инициатива“ -- последний раз вам говорю -- повторять не буду“ [Шафир, 1923, с. 61]; “констатировать“ -- вычищать, т.е. кастрировать“; “игнорировать“ -- меня протаскивают“ [там же, с. 6768] и т.д. и т.п.



Подробнее об этом см.: [Козлова, 1998б, с. 156].



[Козлова, Сандомирская, 1996, с. 36]



Упоминание о советском среднем классе не может не натолкнуть на мысль о существовании в советском обществе иных пространств социально-практического взаимодействия, иных форм человеческой социальной жизни и, соответственно, иных антропологических типов. Маргиналы/полумаргиналы есть в любом обществе, были они и в обществе советском. Н.Н. Козлова характеризует “советскость“ этих людей как оперативную, “ситуативную и непринципиальную“, здесь “советскость“ воспроизводится “ постольку, поскольку есть проблемы продолжения жизни, выживания, вообще жизни вместе с другими людьми в определенном обществе“ [Козлова, 1998б, с. 159]. Жизнь этих людей свидетельствует об отмирании традиционных ценностей, “вместо которых ничего нет“. Что же касается интересующих нас идеологических/идеологизированных практик, то они



[Леви-Стросс, 1983, с.159]



[Там же, с. 162]



[Леви-Стросс, 1983, с. 161]



[Бурдье, 2001, с.131]



[Бурдье, 2001, с. 136]



Следует, однако, отдавать себе отчет в том, что форма существования и, что самое главное, социальная эффективность подобной симуляции определялась не только техническими возможностями, ее возникновение стало итогом длительного процесса установления многосторонней социальной конвенции: между доминирующими и доминируемыми, производителями идеологической “нормы“, ретрансляторами идеологического дискурса и “потребителями44 идеологии и т.д. и т.п.



Об этом подробнее см.: [Козлова, 1998б, с. 112-116].



Теме (авто)биографии как средства социальной (само)идентификации индивида в отечественной науке посвящено множество работ, см., например: [Трубина, 1995]; [Биографический метод в социологии.., 1994]; [Биографический метод в изучении постсоциалистических обществ, 1997].



Например, в московском арготическом языке 1980-1994 годов слово “мавзолей“ употреблялось в значении “винный магазин“ (см.: [Елистратов, 1994, с. 234]); Ю.В. Андропова называли “Юркой“, а водку, по более низкой цене, появившуюся при нем -- “Юркины рассветы“ [там же, с. 589]; устойчивое идеологическое выражение “происки империализма“ означало неудачу, невезение [там же, с. 374]; В.И. Ленина называли “Картавым“ (“Тебе чего Картавый сказал? Учись три раза! А ты задницей подъезды метешь “) [там же, с. 189], “Лукичом“ [там же, с. 231] и “Лысым“ [там же, с.

232], а лидера кубинской революции Ф. Кастро -- “Касторкиным“ и “Кастриком“ [там же, с. 189].

Обязательную учебную дисциплину под названием “История КПСС“ студенты московских вузов презрительно называли “капээсня“ [там же, с. 187] и т.д. и т.п.



Как пишет об этом времени видный представитель и историк правозащитного движения Л.М. Алексеева, “любое событие порождает лавину анекдотов. Обмен ими -- любимое

времяпрепровождение советских людей всех слоев общества“ [Алексеева, 1992, с. 200]. Однако, по мнению автора, это не просто был способ пошутить, а “основная возможность сформулировать и передать другим свои политические оценки жизненные наблюдения“ [там же]. И хотя вопрос об осознанности процесса формулирования политической позиции индивидов остается открытым, несомненно, что анекдот становился одним из средств социальной классификации, а значит и ориентации человека в обществе.



См. “Введение“.



[Соловьев, 2001]



[Там же, с. 19]

Содержание раздела






Главная сайта