Ивницкий Н. А. - Репрессивная политика советской власти в деревне(1928-1933 гг.)
Предисловие редактора
Коллективизация советского сельского хозяйства была одной из величайших трагедий XX в. Результатом коллективизации, определенной и деформированной сталинизмом, стали невыразимые страдания и репрессии. Коллективизация и «ликвидация кулачества как класса» (раскулачивание) означали экспроприацию более одного миллиона крестьянских семей (5-6 млн. чел.), насильственную депортацию в отдаленные северные и малонаселенные регионы страны почти двух миллионов крестьян, гибель сотен тысяч людей и в конечном счете разрушение сельского хозяйства. В 1932 и 1933 гг. опустошающий голод последовал в результате коллективизации, потребовав миллионы крестьянских жизней и приведя к новой волне репрессий в деревне. Наследием коллективизации для национальной экономики явилось хронически ослабленное сельское хозяйство. Наследием коллективизации для большинства крестьянства стала память о мрачном периоде террора и репрессий.Н.А.Ивницкий (1922 года рождения) является ведущим мировым авторитетом в изучении истории репрессий в советской деревне в период коллективизации, автором более 200 научных работ. Книга «Репрессивная политика Советской власти в деревне (1928-1933 гг.)» создавалась в течении длительного времени и имеет собственную историю. Н.А.Ивницкий начал свою деятельность как профессиональный историк в 1950-х годах. Еще в молодости, во время волнующей хрущевской «оттепели», когда советская история впервые была подвергнута критическому анализу и пересмотру, он был в авангарде исторической науки. В 1953 г. он защитил кандидатскую диссертацию по истории Колхозцентра СССР и РСФСР. Впоследствии он опубликовал ряд плодотворных научных работ об организационных и политических предпосылках и истории коллективизации и раскулачивания и серьезных критических обзоров источников по истории коллективизации1. С 1954 по 1960 г., Николай Алексеевич был заместителем главного редактора исключительно важного журнала «Исторический архив», который публиковал наиболее объективные и научно значимые исторические исследования того времени. В 1971 г. он защитил докторскую диссертацию и в следующем году опубликовал новаторскую монографию по раскулачиванию2. Это исследование обеспечило мировую репутацию Николая Алексеевича как ведущего специалиста в российской истории XX столетия и уважаемого историка-новатора.
В то время, как его работа получала признание и одобрение в западных научных кругах, профессиональная жизнь Н.А.Ивницкого в СССР не всегда была легкой. Его стремление к интеллектуальной целостности и исторической объективности встречало сопротивление консерваторов и сталинских традиционалистов в среде профессиональных историков уже с 1957 г.3 В годы правления Л.И.Брежнева Николай Алексеевич продолжал сталкиваться с препятствиями в своей работе. В 1971 г. он был уволен из Историко-архивного института, где преподавал по совместительству, в 1975 г. его монография стала мишенью для уничтожающей критики в журнале «Вопросы истории КПСС», следствием чего стали постоянные ядовитые нападки на него в течение следующего десятилетия. Несмотря на профессиональные трудности, Николай Алексеевич упорно продолжал свою научную работу совместно с группой смелых и талантливых коллег в Институте истории4. Одновременно он преподавал в Финансовом институте с 1976 до 1990 г., руководил подготовкой многочисленных кандидатских и докторских диссертаций и опубликовал ряд чрезвычайно важных исторических
«5
исследований .
Новый этап в работе Н.А.Ивницкого начался в конце 1980-х годов и продолжается до сих пор. Как в 1950-е и в начале 1960-х годов, Николай Алексеевич, будучи редактором или составителем некоторых наиболее значимых сборников документов десятилетия6, сыграл важную роль в публикации ранее секретных документов по коллективизации и
Перевод с английского М.Кудюкиной.
раскулачиванию. Он опубликовал две монографии по истории коллективизации, в том числе выдающееся исследование «Коллективизация и раскулачивание», которое стало первой научной работой по раскулачиванию, обобщившей архивные документы из фондов Политбюро и ОГПУ и раскрывшей огромную роль карательных органов в осуществлении репрессий в деревне в конце 1920-х - начале 1930-х годов7.
Данная работа Николая Алексеевича «Репрессивная политика Советской власти в деревне», сводящая воедино сорокалетние архивные изыскания, несомненно является образцом изучения данной проблемы. В этой книге Николай Алексеевич характеризует и анализирует политику коммунистической партии по отношению деревни, оценивает «чрезвычайные меры» в ходе хлебозаготовок в конце 20-х годов, коллективизации и раскулачивания, включая, что очень важно, голод и репрессии, сопровождавшие их. Основываясь на тщательном исследовании материалов наиболее секретных архивов бывшего Советского Союза (архив Политбюро - ныне Президентский архив, архив ФСБ), Ивницкий впервые создал всеобъемлющую историю репрессий в советской деревне в конце 20-х - начале 30-х годов.
Эта книга должна быть прочитана не только профессиональными историками, но и всеми, кто интересуется прошлым своей страны. Она рассказывает о судьбе крестьянства, находившегося под властью коммунистов, общей судьбе народов Советского Союза, учитывая их наследство, связанное с крестьянскими истоками. Для каждого, кто хочет понять историческую основу современного экономического кризиса, необходимо разобраться также и с происхождением сталинской сельскохозяйственной системы, возникшей в ходе коллективизации. Для каждого, кто стремиться понять своих дедушку и бабушку, которые пережили коллективизацию, я рекомендую внимательно прочитать «Репрессивную политику Советской власти в деревне» как введение в то суровое и яростное время.
Профессор Линн Виола Университет г. Торонто (Канада)
Светлой памяти моих родителей посвящаю
ОТ АВТОРА
Летом 1930 г. во время исправления так называемых перегибов в коллективизации органами ОГПУ был арестован мой отец, Ивницкий Алексей Степанович, крестьянин-бедняк, одним из первых записавшийся в колхоз и обобществивший свой надел земли (другого имущества - ни лошади, ни коровы - не было). Тройка ОГПУ приговорила его к трем годам лишения свободы «за задержку звонкой монеты». Во время повальных обысков в городе и деревне у него были обнаружены 50 руб. (полтинники), накануне полученные за работу в артели инвалидов сл. Вейделевки того же района Острогожского округа (ЦЧО). Несмотря на представленные справки о полученных деньгах в «звонкой монете», отец был осужден по ст. 58 и отправлен на строительство Беломорско-Балтийского канала ОГПУ.Мать моя, Ивницкая Екатерина Павловна, осталась с двумя малолетними детьми - мне шел восьмой год, брату было шесть лет. Без средств существования она вынуждена была через некоторое время вернуться с детьми в родные края, где родилась и где жили ее сёстры (х. Гнилуша Буденновского района Острогожского округа). Это тяжелое время в моей детской памяти отчетливо запечатлелось: и коллективизация, и раскулачивание, и особенно голод 1932/33 г. Но если при раскулачивании я видел слёзы и горе соседей-крестьян, которых вместе с детьми высылали на Соловки (в Северный край), а нашей семьи это непосредственно не коснулось, то голодных и умирающих людей (в том числе бежавших из Украины) я не только видел, но и сам испытал это горе полной мерой. Весной 1933 г. вся наша семья опухла от голода, есть было нечего, не осталось еды и у родственников, которые первоначально нам помогали. Мать положили в больницу (ст. Бирюч), а нас с братом взяли сёстры матери.
И неизвестно (скорее - известно!) чем бы это кончилось, если бы в июне 1933 г. не вернулся из заключения наш отец и, устроившись пекарем в совхозе «Викторополь» Вейделевского района, не забрал нас.
Может быть, это отступление объяснит, почему мои научные интересы связаны с историей крестьянства 20-х и 30-х годов, которой я занимаюсь уже в течение полувека.
Но не только личные воспоминания о пережитом тяжелом времени явились причиной написания работы о репрессивной политике Советской власти в деревне в конце 1920-х -начале 1930-х годов. Изучение материалов секретного кремлевского Архива Политбюро ЦК КПСС в начале 60-х годов и документов ОГПУ, хранящихся в Государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ) и в Центральном архиве ФСБ в 90-х годах, где мне пришлось работать в связи с участием в международном научном проекте: «Трагедия советской деревни», утвердили меня в мысли о необходимости написать работу обобщающего характера о репрессиях в деревне в годы «великого перелома».
Необходимо это сделать как во имя восстановления исторической правды об антикрестьянской политике сталинского партийно-государственного руководства, так и во имя памяти тех, кто безвинно погиб в эти страшные годы.
Конечно, в последнее время уже немало сделано для правдивого освещения этого периода, в том числе и репрессий 30-х годов. Опубликован ряд статей, целиком или частично посвященных репрессиям в 30-х годах, в том числе и деревне (М.А.Вылцана, В.П.Данилова, И.Е.Зеленина, В.Н.Земскова, Н.А.Ивницкого, В.В.Кондрашина, С.В.Кульчицкого, Е.И.Осколкова, В.Осипова и Тулепбаева, В.П.Попова, О.В.Хлевнюка и др.). Изданы монографии, касающиеся в той или иной степени репрессий в деревне. Так, в 1991 г. были опубликованы книги С.В.Кульчицкого «Цена “великого перелома”» и Е.Н.Осколкова «Голод 1932/1933», в 1993 г. - В.Я.Шашкова «Спецпереселенцы на Мурмане», в 1994 и в 1996 гг. -Н.А.Ивницкого «Коллективизация и раскулачивание (начало 30-х годов)», в 1996 г. -
О.В.Хлевнюка «Политбюро. Механизмы политической власти», в том же году опубликован коллективный труд «Судьбы российского крестьянства».
Можно по-разному оценивать значение этих работ, но несомненно одно: все они написаны с новых позиций, в них привлечены новые источники, в том числе и ранее недоступные, сделаны новые выводы.
Произошли некоторые изменения в освещении проблем истории советской деревни в 30-е годы и в зарубежной историографии. Исследования зарубежных ученых всё больше стали опираться не только на печатные источники, но и на неопубликованные, хранящиеся в архивах России, Украины и других бывших советских республик. Хотелось бы в этой связи отметить работы Л.Виолы, Р.Джонсона, Дж.Харриса П.Соломона (Канада), Ш.Фицпатрик, Р.Маннинг, М.Таугера, Д.Пеннер, С.Максудова, Г.Алексополос, Т.Мартина (США), Ш.Мерля (ФРГ), А.Грациози (Италия), С.Уиткрофта (Австралия), Ю.Таниучи (Япония), Р.Дэвиса (Англия) и других ученых, в которых используется конкретно-исторический материал о коллективизации, раскулачивании, спецпереселенцах, «лишенцах» не только архивов Москвы, но и Украины, Северного Кавказа, Урала, Сибири и других регионов.
Одним из достижений исторической науки 90-х годов является публикация источников из ранее недоступных для исследователей архивных фондов и архивов. Наибольший интерес для нас представляют публикации по истории советского крестьянства и в особенности за вторую половину 20-х - первую половину 30-х годов.
Начало новому этапу в издании источников положил изданный в 1989 г. сборник «Документы свидетельствуют. Из истории деревни накануне и в ходе коллективизации. 19271932 гг.», в котором составители попытались отойти от старых стереотипов и по-новому оценить события того времени.
Благодаря рассекречиванию некоторых фондов государственных, ведомственных и бывших партийных архивов стала возможной публикация материалов о репрессиях в 30-х годах как в периодической печати, так и в тематических сборниках документов.
В числе их следует назвать «Из истории раскулачивания в Карелии. 1930-1931 г.» (1991 г.) и «ГУЛАГ в Карелии. 1930-1941 гг.» (1992 г.), «Спецпереселенцы в Западной Сибири. 1930 -весна 1931 г.» (1992 г.), «Спецпереселенцы в Западной Сибири. Весна 1931 - начало 1933 г.» (1993 г.), а также два других выпуска документов с таким же названием за 1933-1938 гг. (1994 г.) и 1939-1945 гг. (1996г.). В 1997 г. в Сыктывкаре вышел сборник материалов сплошного обследования «Спецпоселки в Коми области». На Украине в эти годы изданы сборники документов и материалов «Голод 1932-1933 годов на Украине: глазами историков, языком документов» (1990 г.) и «Коллективизация и голод на Украине. 1929-1933 гг.» (1992 г.), а также «Коллективизиция и крестьянское сопротивление на Украине» (1997 г.). В Екатеринбурге в 1993 г. был издан сборник документов «Раскулаченные - спецпереселенцы на Урале (1930-1936 гг.)». В 1998 г. началось издание многотомной документальной серии «Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД (1918-1939)» тогда же был опубликован в Твери сборник документов «От ЧК до ФСБ (1918-1998)». И, конечно, крупным явлением в изучении истории советской деревни 20-х - 30-х годов XX века, наряду с вышеупомянутой серией документов ВЧК-ОГПУ-НКВД, явилось издание 5-томной серии документов и материалов «Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. 1927-1939», первый том которого (1927-1929 гг.) вышел в свет в 1999 г. В этой связи наряду с названными выше многотомными сериями укажем на вышедший в 1996 г. в Италии на русском и итальянском языках сборник документов «Красная Армия и коллективизация деревни (1928— 1933 гг.)». Таким образом, в последние годы все большее распространение получают международные научные проекты по изданию архивных материалов с участием научных и учебных учреждений США, Канады, Франции, Австралии, Англии, Италии и других стран.
Как видим, создается необходимая научно-историческая и источнико-археографическая база для написания обобщающего труда о репрессивной политике Советского государства на рубеже 20-х и 30-х годов. Опираясь на исследования других ученых и свои собственные, на опубликованные и, главным образом, на впервые вводимые в научный оборот архивные
источники, автор попытался исследовать в комплексе репрессивную политику Советской власти в переломный период истории деревни.
Не ставя перед собой задачу дать подробную характеристику архивных материалов, использованных при написании монографии, поскольку анализ их в определенной мере содержится в тексте, остановимся кратко только на некоторых вопросах.
Во-первых, в общедоступных архивах (Российском государственном архиве социальнополитической истории - РГАСПИ, Российском государственном архиве экономики - РГАЭ и Государственном архиве Российской Федерации - ГАРФ) обращалось внимание прежде всего на секретные материалы или материалы ограниченного пользования, которые раньше не выдавались исследователям или выдавались с большими ограничениями. Это - фонды ОГПУ, НКВД, секретные части фондов ЦИК и СНК СССР, Наркомюста, Прокуратуры - в ГАРФе; Наркомзема, Наркомфина и ЦСУ - в РГАЭ; материалы пленумов и Политбюро ЦК ВКП(б), фонды И.В.Сталина, Г.К. Орджоникидзе, М.И.Калинина и др. - в РГАСПИ.
И, конечно, широко использовались материалы бывшего кремлевского Архива Политбюро ЦК КПСС за 1927-1934 гг. (ныне Президентский архив), а также документы ЦА ФСБ, выявленные, как уже отмечалось, в связи с подготовкой первых двух томов (1928-1930 гг.) документальной серии «Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание (1927-1939 гг.)» и в связи с написанием данной монографии (материалы за 1931-1933 гг.).
Во-вторых, при анализе источников особое внимание обращалось на подготовительные материалы к заседаниям пленумов и Политбюро ЦК (предложения специальных комиссий и подкомиссий при подготовке проектов постановлений, записки и поправки членов ЦК и Политбюро, резолюции и т. п.). Это же относится и к материалам СНК СССР, ОГПУ и других партийных и советских органов. Анализ подготовительных материалов позволял выяснить не только механизм выработки тех или иных мероприятий, но и роль отдельных членов партийногосударственного руководства в подготовке партийных и государственных документов.
В-третьих, поскольку некоторые документы содержали различные, а иногда и противоречивые сведения, приходилось сопоставлять их, выяснять происхождение, источники и принципы их составления и только после этого принимать содержащиеся в документах данные. В этой связи большое внимание обращалось на авторство документа, его стиль и содержание. Благодаря чему было установлено авторство Сталина директив ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 22 января 1933 г. о борьбе с бегством крестьян из голодающих Украины и Северного Кавказа, инструкции ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 8 мая 1933 г. о репрессиях в деревне и разгрузке тюрем и др. (бывш. Архив Политбюро ЦК КПСС).
В-четвертых, в фондах Сталина, Калинина, Орджоникидзе, а также в материалах ОГПУ в ГАРФе и ЦА ФСБ обращалось внимание на документы, исходившие от самих крестьян (письма, жалобы, телеграммы, высказывания), в которых они выражали свое отношение к политике Советской власти и ее представителей на местах, к насилию и репрессиям в деревне.
Всё это, как нам представляется, позволило дать приближенно объективную картину того, что происходило в деревне в конце 20-х - начале 30-х годов.
* * *
Автор выражает свою признательность бывшему заместителю заведующего кремлевского Архива Политбюро ЦК КПСС Н.Незлобину, сотрудникам Федеральной службы безопасности Российской Федерации Н.Воякиной, Т.Голышкиной, А.Николаеву и С.Трепыхалиной за помощь в выявлении архивных источников для написания монографии.