Глава 4. Защита революционных завоеваний

Организация Всероссийской Чрезвычайной Комиссии (ВЧК)

На основании изучения опыта революций XVIII-XIX вв., особенно опыта Парижской коммуны, а также революции 1905 года, большевики пришли к выводу о необходимости организации защиты революции от попыток свергнутых классов вернуть старый порядок. В. И. Ленин писал в марте 1906 г., обращаясь к кадетским публицистам: «Вы говорите, что миллионам не нужно насилия против тысяч? Вы ошибаетесь, и ошибаетесь оттого, что рассматриваете явление не в его развитии. Вы забываете, что новая власть не с неба сваливается, а вырастает, возникает наряду со старой, против старой власти, в борьбе против нее. Без насилий по отношению к насильникам, имеющим в руках орудия и органы власти, нельзя избавить народ от насильников» 1.

Должно ли это насилие по отношению к насильникам осуществляться особыми органами диктатуры пролетариата? Этот вопрос до победы социалистической революции не стоял и не мог стоять. Это был конкретный вопрос, который мог быть решен только практикой революционной борьбы.

Почему вопрос о создании особого органа подавления контрреволюции не встал сразу же после победы Октября? Прежде всего потому, что функции борьбы с контрреволюцией выполнял и такой чрезвычайный орган власти, как Военно-революционный комитет при ВЦИК, и местные ВРК. Мы уже видели, как в ходе деятельности ВРК неоднократно вставал вопрос о необходимости создания особого органа для борьбы с контрреволюцией.

В своем исследовании по истории ВЧК видный советский историк П. Г. Софинов писал: «Подобно тому как в области военной предполагалось оборонять страну силами армии, построенной по милицейской системе, сопротивление свергнутых классов предполагалось сокрушить при помощи обычных органов власти (Наркомат внутренних дел, суд, прокуратура, милиция) без применения чрезвычайных мер» 2.

Однако до Октября вопрос о том, какие органы, чрезвычайные или обычные, будут вести борьбу с контрреволюцией, вообще не

стоял. После Октября эти функции взял на себя Военно-революционный комитет, который являлся все же чрезвычайным, хотя и временным органом власти. Он появился и вырос как орган восстания, как чрезвычайный орган в момент закрепления успехов восстания.

Высказав правильную мысль, что необходимость чрезвычайных мер по подавлению сопротивления буржуазии выяснялась по мере развертывания этого сопротивления, П. Г. Софинов, однако, не совсем точно указал, что первоначально предполагалось сокрушить контрреволюцию при помощи таких органов власти, как Наркомат внутренних дел, суд, прокуратура, милиция. Прокуратура первоначально вообще не создавалась в системе советских судебных органов; задачи милиции сводились главным образом к охране общественного порядка, судебные же органы только возникали и были еще очень слабы. Верно здесь то, что функции борьбы с контрреволюцией предполагалось возложить на Народный комиссариат внутренних дел, хотя главной задачей этого комиссариата было руководство строительством советского аппарата на местах.

Необходимость применения насилия для подавления контрреволюции Ленин предвидел еще за десять лет до Октября. Но Ленин мыслил себе это подавление как прямые действия народных масс, не выдвигая тогда вопроса о создании для этого особых органов 3. Для Ленина наиболее важным и принципиальным был вопрос об участии самих масс в подавлении контрреволюции,- этот вопрос он и ставил.

Особенностью первого этапа борьбы с контрреволюцией было то обстоятельство, что антисоветские силы действовали еще легально. Открыто выходили буржуазные и эсеро-меньшевистские газеты, открыто действовали «Комитет спасения», Петроградская дума и другие антисоветские организации. Но уже в это время формировалось контрреволюционное подполье, создавались конспиративные центры саботажников, офицеров-калединцев, террористов, организаторов голода и пьяных погромов.

В. И. Ленин неоднократно указывал, что инициатива в проведении политики террора принадлежала контрреволюции. «После революции 25 октября (7 ноября) 1917 г.,- говорил В. И. Ленин,- мы не закрыли даже буржуазных газет, и о терроре не было и речи. Мы освободили не только многих министров Керенского, по и воевавшего против нас Краснова. Лишь после того, как эксплуататоры, т. е. капиталисты, стали развертывать свое сопротивление, мы начали систематически подавлять его, вплоть до террора» 4.

Вопрос о создании особого органа борьбы с контрреволюцией возник в связи с необходимостью подавить наиболее тогда распространенный способ сопротивления буржуазии - саботаж.

6 декабря 1917 г. на заседании Совнаркома был поставлен вопрос «0 возможности забастовки служащих в правительственных учреждениях во всероссийском масштабе» 5. Постановление, при-

168

нятое по этому вопросу, гласило: «Поручить т. Дзержинскому составить особую комиссию для выяснения возможности борьбы с такой забастовкой путем самых энергичных революционных мер, для выяснения способов подавления злостного саботажа» 6. Таким образом, комиссия Дзержинского, как впоследствии называли часто ВЧК, задумана была как орган борьбы с саботажем и контрреволюцией.

В связи с этим постановлением Совнаркома В. И. Ленин написал Ф. Э. Дзержинскому записку, в которой изложил широкий план борьбы с контрреволюцией и саботажем, борьбы с классами буржуазии и помещиков как основной силы антисоветской контрреволюции 7. «Буржуазия, помещики и все богатые классы напрягают отчаянные усилия для подрыва революции, которая должна обеспечить интересы рабочих, трудящихся и эксплуатируемых масс.

Буржуазия идет на злейшие преступления, подкупая отбросы общества и опустившиеся элементы, спаивая их для целей погромов. Сторонники буржуазии, особенно из высших служащих, из банковых чиновников и т. п., саботируют работу, организуют стачки, чтобы подорвать правительство в его мерах, направленных к осуществлению социалистических преобразований. Доходит дело даже до саботажа продовольственной работы, грозящего голодом миллионам людей.

Необходимы экстренные меры борьбы с контрреволюционерами и саботажниками» 8.

Все меры, предложенные В. И. Лениным в этой записке, были направлены на борьбу с саботажем, организаторами голода и пьяных погромов. В. И. Ленин предложил установить точный учет всех лиц, принадлежащих к богатым классам, ввести наказание тюрьмой или отправкой на фронт за саботаж работы в государственных или общественных учреждениях, на предприятиях и железных дорогах, ввести трудовую повинность для лиц из богатых классов.

В записке В. И. Ленина ни слова нет о применении террора против контрреволюции. Самые тяжкие преступления против па-родной власти по его предложению должны были караться только тюремным заключением до одного года или денежным штрафом.

Записка В. И. Ленина была написана на следующий день после решения о ликвидации Военно-революционного комитета. Еще накануне, 5 декабря 1917 г., на заседании СНК по предложению Ф. Э. Дзержинского был обсужден вопрос о необходимости ликвидации бывшего градоначальства и организации специального органа для поддержания спокойствия и порядка в Пет-рограде9. Видимо, это постановление связано было с ликвидацией ВРК и поисками новых форм организации охраны революционного порядка. Этот вопрос встал буквально на следующий же день. В своей автобиографии Ф. Э. Дзержинский уделил все-го пять строк своей деятельности в первое время после Октября.

169

Но и в этих нескольких строчках он отмечает, что задание организовать орган борьбы с контрреволюцией он получил после роспуска ВРК10. Несколько позже, в феврале 1919 г., Ф. Э. Дзержинский в докладе на заседании ВЦИК так охарактеризовал условия, в которых создавалась Всероссийская Чрезвычайная Комиссия: «...она образовалась в тот момент, когда не оказалось органа, который взял бы на себя борьбу с контрреволюцией, саботажем и спекуляцией» 11.

Деловая, практическая преемственность ВРК и ВЧК совершенно очевидна. Это ясно из постановления Совнаркома от 7 декабря 1917 г. о создании ВЧК, в котором после определения состава и задач нового органа было сказано: «Комиссия сконструируется окончательно завтра. Пока действует ликвидационная комиссия Военно-революционного комитета» 12.

Опыт Военно-революционного комитета по борьбе с контрреволюцией, его структура, его функции, его состав - все это послужило исходным материалом при создании ВЧК. Из десяти членов Чрезвычайной комиссии, назначенных постановлением СНК от 7 декабря, шесть были руководящими работниками Военно-революционного комитета 13.

Источником формирования аппарата ВЧК стали массовые революционные организации. Во главе ВЧК был поставлен Ф. Э. Дзержинский. «Кристально чистый, самоотверженный, волеустремленный, человек немедленного действия, не отступающий перед препятствиями, подчиняющий свои личные интересы интересам революции, забывающий себя, справедливый даже по отношению к своим врагам,- вот каким тов. Дзержинский показал себя за долгие годы работы вплоть до своей смерти, таков был он и на этом посту, обрызганном кровью, закопченном пороховым дымом». Так писал о Феликсе Дзержинском один из его соратников по работе в ВЧК - М. Я. Лацис 14.

* * *

7 декабря 1917 г. Ф. Э. Дзержинский выступил в Совете Народных Комиссаров с докладом об организации и составе комиссии по борьбе с саботажем. В постановлении СНК говорилось: «Назвать комиссию Всероссийской Чрезвычайной комиссией при Совете Народных Комиссаров по борьбе с контрреволюцией и саботажем и утвердить ее» 15. Были определены также и задачи нового органа: «1) пресекать и ликвидировать все контрреволюционные и саботажнические попытки и действия во всей России, со стороны кого бы они ни исходили: 2) предание суду революционного трибунала всех саботажников и контрреволюционеров и выработка мер борьбы с ними; 3) комиссия ведет только предварительное расследование, поскольку это нужно для пресечения...» 16.

Как видим, орган по борьбе с контрреволюцией решено было создавать не при ВЦИК, как это предполагалось объявлением о ликвидации ВРК, а при Совете Народных Комиссаров. Это под-

170

черкивало оперативный характер ВЧК и ее непосредственную подчиненность правительству.

Постановление Совета Народных Комиссаров определяло также и меры наказания за антинародную деятельность: «...конфискация, выдворение, лишение карточек, опубликование списков врагов народа и т. д.» 17.

Были ли приданы ВЧК этим постановлением судебные функции? Этот вопрос не был решен при создании ВЧК. Указание на то, что комиссия ведет только предварительное расследование, казалось бы, не давало ВЧК права вынесения приговоров. Однако в том же постановлении говорилось и о том, что задачей комиссии является «пресекать и ликвидировать18 все контрреволюционные и саботажнические попытки и действия по всей России», что комиссия должна проводить конфискацию, выдворение, лишение карточек,- и это, конечно, свидетельствовало о функциях непосредственного подавления врагов революции.

В мерах борьбы с контрреволюцией, намеченных СНК 7 декабря, пет и намека на применение террора. Только бесчеловечные преступления контрреволюции, организация буржуазией голода, саботажа на фабриках и заводах, заговоры и террористические акты заставили социалистическую революцию применить более суровые методы борьбы и подавления саботажников, заговорщиков, террористов и спекулянтов.

Вечером 7 декабря состоялось первое заседание Коллегии ВЧК 19. 7 декабря 1917 г. СНК утвердил Коллегию ВЧК, в которую вошли Ф. Э. Дзержинский, Я. X. Петерс, И. К. Ксенофонтов. В. В. Фомин, С. Е. Щукин и др.20

На первом заседании Коллегии ВЧК под председательством Ф. Э. Дзержинского было решено создать три отдела: информационный, организационный, отдел борьбы с контрреволюцией и саботажем 21.

В январе 1918 г. был создан подотдел борьбы с преступлениями по должности банковских чиновников. 27 января 1918 г. Ф. Э. Дзержинский писал в штаб Красной гвардии Петрограда: «Этому подотделу необходимо иметь 5-10 товарищей-красногвардейцев, сознающих великую свою миссию революционеров, недоступных ни подкупу, ни развращающему влиянию золота» 22.

В это время стали складываться чекистские традиции. В народном сознании облик чекиста остался как облик самоотверженного революционера, пролетарского рыцаря, беспощадно разящего врага, но неизменно справедливого даже по отношению к врагу. «Вторжение вооруженных людей на частную квартиру и лишение свободы повинных людей есть зло, к которому и в настоящее время необходимо еще прибегать, чтобы восторжествовало добро и правда,- писал Ф. Э. Дзержинский в инструкции чекистам.- Но всегда нужно помнить, что это зло, что нашей задачей - пользуясь злом, искоренить необходимость прибегать к этому средству в будущем. А потому - пусть все те, которым поручено произвести обыск, лишить человека свободы и держать

171

его в тюрьме, относятся бережно к людям, арестуемым и обыскиваемым, пусть будут к ним гораздо вежливее, чем даже с близким человеком, помня, что лишенный свободы не может защищаться и что он в пашей власти» 23. Инструкция предупреждала о строгом наказании за нарушение этих правил.

Окружавшие Ф. Э. Дзержинского старые большевики были его верными соратниками по строительству органов ЧК. «Никто из работников ЧК,- писал один из старых чекистов - Я. Озолин,- начиная от самого старшего и кончая самым младшим, не смел думать так или иначе уклоняться от исполнения данного поручения; все были связаны железной дисциплиной, по эта железная дисциплина не исходила из-под палки, а была добровольная и, выражаясь поэтическим языком, „до готовности взойти на костер". Так же обстояло дело с взаимным доверием. В то время нельзя было ни на одну минуту держать на работе товарища, если не питать к нему доверия на сто процентов» 24.

Аппарат ВЧК состоял из небольшого коллектива самоотверженных революционеров. «Когда мы перешли из Смольного в помещение бывш. градоначальства на Гороховой, 2, то весь аппарат ВЧК состоял из нескольких лиц; канцелярия находилась в портфеле Дзержинского, а вся касса, сперва 1000 руб., а потом 10 000 руб., которые были получены для организации ВЧК, у меня, как казначея, в ящике стола»,-писал Я. X. Петерс25.

С первых же шагов своей деятельности ВЧК приступила к созданию местных органов борьбы с контрреволюцией. 15 декабря в «Известиях» было опубликовано обращение ВЧК «Ко всем Советам на местах», в котором говорилось: «Комиссия обращается ко всем рабочим, солдатам и крестьянам с призывом прийти на помощь Комиссии в борьбе с врагами революции. Все сведения и данные об организациях и отдельных лицах, деятельность которых направлена во вред революции и власти народа, направляйте в Комиссию по борьбе с контрреволюцией и саботажем».

В этом документе проявилась особенность ВЧК как органа диктатуры пролетариата. Первым ее шагом было обращение к массам: в рабочих, солдатах и крестьянах она видела источник своей силы. ВЧК предлагала всем Советам приступить к организации местных чрезвычайных комиссий. «Общими, объединенными усилиями скорее и легче будет сломлено сопротивление врагов революции»,- говорилось в обращении.

Однако создание сети местных комиссий проходило очень медленно. Первоначально функции борьбы с контрреволюцией на местах выполняли военно-революционные комитеты, штабы Красной гвардии и другие организации.

Оглядываясь на пройденный путь, Ф. Э. Дзержинский так охарактеризовал деятельность ВЧК в «петроградский период», т. е. в первые три месяца существования этого органа: «В это время мы наткнулись на неслыханный саботаж чиновничества, не пожелавшего нас признавать и тормозившего всю хозяйственную жизнь страны. В наши учреждения бросилась масса авантюри-

172

стов с целью обделывать свои делишки, пользуясь тем, что мы не могли наладить контроль, ввиду чего пришлось начать решительную борьбу по очистке наших учреждений от преступных элементов.

В то же время пришлось разоружать деморализованные вконец части, пришлось вести борьбу с контрреволюционными заговорами, бандитизмом и т. д.» 26. Таким образом, Ф. Э. Дзержинский обозначил четыре важнейших направления деятельности ВЧК: борьба с саботажем, преступлениями по должности, контрреволюционными заговорами и бандитизмом.

Функции ВЧК определялись и уточнялись в ходе напряженной борьбы с контрреволюцией, с саботажем, под огнем врагов. Возникшая в силу необходимости организации борьбы с саботажем, ВЧК первые свои удары направила против саботажников.

Один из работников ВЧК так рассказывал о борьбе с саботажем в первое время после Октября: «Следствием установлено было, что саботажем руководит организация всех „демократических" групп, начиная меньшевиками и кончая кадетами». Роль идейных вдохновителей и организаторов саботажа взял на себя «Центральный совет стачечных комитетов учреждений и ведомств г. Петрограда». В этот совет входили наряду с кадетами эсеры, бундовцы, меньшевики. Руководящую роль играли меньшевики, получавшие в фонд саботажников большие суммы денег от кадетов. Так, например, для поддержки «бастующих банковских товарищей» от бывшего министра кадета Кутлера в первый раз получено было 540 000 руб., во второй раз - 480 000 руб.27 Крупные суммы получены были от торгового дома «Ив. Стахеева и К°» в Москве, от правления табачной фабрики Богданова, Тульского поземельного банка, банков Гейсана, Менделевича и Оркина и др. При этом широко использовались средства из кассы ВЦИК 1-го созыва. Газета «День» организовала подписку в фонд саботировавших чиновников и проводила на своих страницах провокационную кампанию натравливания служащих на Советскую власть, не брезгуя самой черной клеветой, разжигая низменные страсти подонков общества.

Саботажники стремились вывести из строя наиболее важные звенья аппарата обслуживания миллионных масс населения. Все силы саботажников были направлены на то, чтобы прекратить работу в банках, казначействе, крупных учреждениях с тем, чтобы лишить рабочих заработной платы, заготовительные органы -источников финансирования, а население промышленных центров - продовольствия.

Саботажники пытались также остановить работу железных Дорог, почты, телеграфа. Там, где не удавалось прекратить работу, уносили или прятали ключи, забирали или уничтожали документы, приводили все делопроизводство в хаотическое состояние 28.

ВЧК нанесла удар прежде всего по центрам саботажников. Был арестован «Центральный совет стачечных комитетов», за-

173

крыта газета «День». Саботажники лишились источников материальной помощи.

Деятельность подпольных антисоветских организаций первое время носила разрозненный характер, главной их боевой силой становились белогвардейские офицеры, стремившиеся установить связь с иностранными посольствами, эсерами, меньшевиками, кадетами. «В период между октябрем 1917 г. и апрелем 1918 г. ВЧК был ликвидирован целый ряд организаций, как-то: „Союз спасения Родины", „Союз защиты Учредительного собрания", „Военная лига" и др. ...» 29

Парадоксальным является тот факт, что левые эсеры, нападая на ВЧК, всячески стараясь ограничить ее функции, по сути дела, сыграли роль катализатора в кристаллизации задач ВЧК. В ряде конфликтов с левыми эсерами были выработаны основные документы, составившие программу деятельности ВЧК.

Первый такой конфликт начался неделю спустя после организации ВЧК. 15 декабря 1917 г. нарком юстиции левый эсер И. 3. Штейнберг в интервью корреспонденту газеты «Новая жизнь» заявил, что он сегодня же собирается в Смольный и во дворец Николая Николаевича, где помещался Революционный трибунал, с тем, чтобы проверить и освободить всех заключенных, арестованных «без всякой вины» 30.

Такими «безвинно пострадавшими» оказались руководители ряда контрреволюционных организаций. И. 3. Штейнберг создал при Наркомюсте особую «медицинскую коллегию», в задачу которой входила фальсификация медицинской экспертизы. На основе такой «экспертизы» освобождались из заключения опасные контрреволюционеры.

Одним из центров контрреволюции стал «Союз защиты Учредительного собрания». 18 декабря 1917 г. по ордеру, подписанному Ф. Э. Дзержинским, были арестованы руководители этой антисоветской организации. Однако И. 3. Штейнберг и В. А. Карелин, возглавлявшие Народный комиссариат юстиции, в ночь на 19 декабря распорядились освободить арестованных контрреволюционеров. Вопрос этот приобрел не частное, а принципиальное значение: кто и как должен был контролировать действия ВЧК, может ли Наркомюст или другой советский орган, помимо Совета Народных Комиссаров, отменять или приостанавливать постановления ВЧК?

19 декабря этот вопрос обсуждался на заседании Совета Народных Комиссаров. Резолюция, предложенная Лениным и принятая СНК, гласила: «Совет Народных] К[омиссаров] признает, что какие бы то ни было изменения постановления комиссии Дзержинского, как и других к[омис]сий, назначенных Советами, допустимы только путем обжалования этих постановлений в Сов[ет] Н[ародных] Ком[иссаров], а никоим образом не единоличными распоряжениями К[омисса]ра Юстиции»31. Совнарком указал также, что действия И. В. Штейнберга и В. А. Карелина были неправомерными и формально и по существу, так как они

174

противоречили правам комиссии Дзержинского и прямому решению Совнаркома о задержании арестованных.

Таким образом, первая попытка левых эсеров ограничить функции ВЧК не только была отбита, но и имела своим результатом утверждение права ВЧК как органа Совнаркома на самостоятельные оперативные действия, направленные против контрреволюции.

На этом же заседании 19 декабря группа левых эсеров предложила проект постановления о компетенции Комиссариата юстиции и следственных комиссий. Суть проекта, написанного И. 3. Штейнбергом, сводилась к тому, что ВЧК и следственные комиссии ставились под контроль Наркомюста. Совнарком отверг эту резолюцию, приняв только (в редакции В. И. Ленина) один пункт: «Все существующие сейчас следственные комиссии (в том числе комиссия Дзержинского, Бонч-Бруевича, Козловского и военно-морская) разных наименований должны быть приведены в систему, для чего Народному комиссару юстиции, Народному комиссару внутренних дел и другим комиссарам, в ведении коих комиссии находятся, надлежит согласиться между собой и войти с соответственным предложением в СНК» 32. Таким образом, попытка левых эсеров из Наркомюста взять в свои руки контроль над ВЧК была отвергнута, а подготовка решения по важному вопросу приведения в систему следственных органов была передана нескольким наркоматам, а не только Наркомюсту, как этого хотели левые эсеры.

Этот вопрос снова рассматривался Совнаркомом 21 декабря 1917 г. Мы не поймем значения принятого на этом заседании постановления, если не сравним его с проектом, предложенным И. 3. Штейнбергом за два дня до этого.

В проекте 19 декабря И. 3. Штейнберг записал, что «деятельность следственных комиссий должна проходить при непосредственном участии Народного Комиссара Юстиции, которому предоставляется право проверки формальных сторон работ следственных комиссий» 33. Проект, представленный в Совнарком 21 декабря, включал в себя совершенно правильный пункт, появившийся, видимо, в результате работы над ним представителя НКВД и других наркоматов: «„Всероссийская Комиссия" при Совете Народных Комиссаров учреждается для целей беспощадной борьбы с контрреволюцией, саботажем и спекуляцией» 34.

И в других пунктах проекта И. 3. Штейнберг вынужден был отступить от позиций 19 декабря. Но все же он попытался утвердить если не контроль, то «наблюдение» только одного наркомата - Комиссариата юстиции над деятельностью ВЧК. Однако во всех пунктах, где у Штейнберга шла речь о том, что работа ВЧК «протекает при ближайшем наблюдении Народного Комиссариата Юстиции», Ленин добавлял: «и Внутренних дел, а равно президиума Петроградского Совета» 35.

Таким образом, В. II. Ленин не только не снимал вопрос о контроле над деятельностью ВЧК, но расширял этот контроль,

175

привлекая к нему Народный комиссариат внутренних дел и президиум Петроградского Совета. Попытка же левых эсеров монополизировать этот контроль и ограничить оперативную деятельность ВЧК нейтрализовалась и сводилась к нулю.

Пытаясь все же ограничить действия ВЧК, левые эсеры предложили, чтобы аресты, имеющие особое политическое значение, происходили «лишь с ведома Народного Комиссариата Юстиции». Совнарком шестью голосами большевиков против четырех левых эсеров отверг этот пункт. В. И. Ленин предложил свою резолюцию: «Об арестах, имеющих выдающееся политическое значение, Комиссии извещают Народные Комиссариаты Юстиции и Внутренних Дел» 36. В ленинской редакции этот пункт и был принят единогласно. Мелкобуржуазные революционеры ничего не могли противопоставить последовательной ленинской аргументации и вынуждены были соглашаться с предложениями, которые явно противостояли их же собственному проекту.

Таким образом, попытки левых эсеров связать руки ВЧК постановлениями Совнаркома от 19 и 21 декабря были отброшены. Но не в этом только суть этих постановлений. Вопрос о той или иной степени влияния левых эсеров был временным, преходящим. Более важным, имеющим значение для всего периода гражданской войны, был вопрос о месте ВЧК в системе органов диктатуры пролетариата, о соотношении этого органа с другими звеньями советской государственной системы. Практика борьбы с контрреволюцией поставила ВЧК под контроль партийных органов. под строгий контроль высших правительственных органов. Этот контроль и неразрывная связь ВЧК с массами являлись гарантией, что власть, предоставленная ВЧК, не будет использована во вред интересам революции.

Поскольку левые эсеры вступили в соглашение с правящей партией и вошли в состав правительства, большевики, честно выполнявшие условия правительственного блока, могли только приветствовать решение левых эсеров о вхождении в состав ВЧК как шаг по пути укрепления блока. 8 января 1918 г. Совнарком принял решение ввести в состав Коллегии ВЧК представителей левоэсеровской фракции ВЦИК, с утверждением кандидатов в Совете Народных Комиссаров37. Членами ВЧК были утверждены четыре левых эсера: М. Ф. Емельянов, В. Д. Волков, П. А. Александрович, П. А. Сидоров38.

Большевики имели подавляющее большинство в Коллегии ВЧК, но главное заключалось в том, что всю работу ВЧК направляли такие опытные большевистские партийные деятели, боевые революционеры, как Ф. Э. Дзержинский, В. Р. Менжинский, В. В. Фомин, Я. X. Петерс и др. Они пресекали любые попытки левых эсеров всяческими способами утвердить свою политику «примирения» с контрреволюцией.

24 января 1918 г. левый эсер Г. И. Шрейдер обратился от имени Трибунала по делам печати в Совет Народных Комиссаров с запиской, в которой предлагал изъять из ведения ЧК и

176

следственных комиссий дела о преступлениях, связанных с использованием печати. Все подобные дела он предлагал передать в Трибунал по делам печати, в котором у левых эсеров были сильные позиции. Арестованных по обвинению в использовании печати в контрреволюционных целях Г. И. Шрейдер предлагал немедленно освободить. В тот же день этот вопрос был рассмотрен на заседании СНК. Претензии Г. И. Шрейдера были полностью отвергнуты. И снова результатом этого наскока левых эсеров явилось определение еще одной грани в функциях ВЧК: «Революционный Трибунал Печати,- говорилось в постановлении СНК,- карает лишь органы печати и не назначает прямых наказаний на лица, но этим отнюдь не отрицается право Комиссии по борьбе с контрреволюцией и других органов власти подвергать аресту лиц, выступления которых в печати свидетельствуют о наличии активной контрреволюционной борьбы с их стороны» 39.

В первые месяцы своего существования ВЧК не была единственным органом борьбы с контрреволюцией. В постановлении СНК от 19 декабря мы находим упоминание о комиссии под председательством В. Д. Бонч-Бруевича, о следственных комиссиях при Петроградском Совете, при ВЦИК, о следственной Военно-морской комиссии. Несколько позже была создана Чрезвычайная комиссия по охране Петрограда. 3 января 1918 г. эта комиссия обратилась к населению столицы с сообщением о контрреволюционном заговоре в связи с предстоящим открытием Учредительного собрания40.

Постепенно происходила централизация всей деятельности по борьбе с контрреволюцией в ВЧК. Левые эсеры противились такой централизации. Они пытались не только сохранить систему множественности органов борьбы с контрреволюцией, но и создавать новые органы, параллельные ВЧК, под руководством эсеров. Левый эсер В. А. Алгасов внес в повестку заседания СНК 27 января 1918 г. вопрос о создании особой комиссии при Совете Народных Комиссаров для усиления мер борьбы с контрреволюцией, спекуляцией. Однако в интересах борьбы с контрреволюцией нужно было прежде всего укрепить уже существующую Чрезвычайную комиссию, а не создавать новую, в которой 2/3, по проекту Алгасова, должны были принадлежать левым эсерам. Совет Народных Комиссаров отверг этот проект.

24 января 1918 г. следственная комиссия при Петроградском Совете обсудила вопрос о необходимости разграничения функций действующих в Петрограде следственных комиссий. По существу же, как будет видно из принятого постановления, речь шла о разграничении функций не только следственных комиссий, а вообще органов борьбы с контрреволюцией. Следственная комиссия внесла в Совнарком проект постановления, по которому комиссии Дзержинского (ВЧК) и комиссии Бонч-Бруевича поручались меры пресечения и розыска, все же дальнейшее ведение дел, ведение следствия и постановка дела на суд (или освобождение)

177

должны быть предоставлены исключительно ведению следственной комиссии при Петроградском Совете р. и с. д.41 Этот же вопрос в еще более резкой форме был поставлен перед СНК председателем Революционного трибунала С. С. Зориным.

Отметив смещение функций разных комиссий, отсутствие прямой зависимости их, а тем самым и подотчетности от судебного делопроизводства, С. С. Зорин предложил строго определить функции тех органов, цель которых - изыскание способов для пресечения преступлений42. Он предложил провести жесткую грань в деятельности органов борьбы с контрреволюцией, с тем чтобы эта деятельность не переходила за черту, где начинаются обязанности следствия и суда 43.

31 января на Совнаркоме выступили с докладами по этим вопросам Ф. Э. Дзержинский, В. Д. Бонч-Бруевич, а также комиссар юстиции левый эсер II. 3. Штейнберг. На заседании, видимо, развернулись жаркие прения. Скупая запись в протоколе говорит о прениях по затронутым вопросам44, упоминаются выступления левого эсера П. А. Александровича, председателя Революционного трибунала С. С. Зорина и др. В принятом постановлении отмечалось, что «в Чрезвычайной комиссии концентрируется вся работа розыска, пресечения и предупреждения преступлений, все же дальнейшее ведение дел, ведение следствий и постановка дела на суд предоставляется следственной комиссии при трибунале» 45.

Как видно из постановления, на этом этапе ВЧК не были присвоены функции судебных органов или приведения приговоров в исполнение. В этом постановлении была ясно выражена линия пролетарской революции на соблюдение революционной законности и четкое разграничение функций пресечения действий контрреволюции и судебных функций. И если в дальнейшем революции пришлось объединять в одном чрезвычайном органе те и другие функции, то это явилось только ответной мерой на бешеное сопротивление контрреволюции, на белый террор. Необходимость быстрых и решительных мер подавления саботажников и заговорщиков заставила революцию отказаться от строгого разграничения функций розыска и суда.

Этим же постановлением была разграничена работа между ВЧК и Чрезвычайной комиссией по охране Петрограда. Борьба с контрреволюцией и спекуляцией была сосредоточена в ВЧК, борьба с уголовными преступлениями должна была вестись Чрезвычайной комиссией по охране Петрограда. Из редакционных поправок В. И. Ленина к постановлению СНК от 31 января 1918 г. видно, что он предполагал слить комиссию по охране Петрограда с ВЧК, но затем отказался от этого намерения46. Сохранение комиссии по охране столицы было продиктовано слабостью милицейских органов и перегруженностью ВЧК.

Большое место в деятельности ВЧК заняла борьба со спекуляцией. Одним из центров «организованной» спекуляции был «Союз торговли и промышленности», объединивший крупнейших

178

московских буржуа. «...Эта кучка мародеров сплавляла, распродавала по страшно дорогим ценам колоссальное народное достояние таким же хищникам разного рода, которые, продержав тот или иной груз на железной дороге, запнув его за взятку в тупик или сложив на склад и выдержав известное время, повышали на эти товары цены до неимоверной цифры»,- писал «Еженедельник ЧК»47. Различные акционерные общества, «Союзы», синдикаты и тресты, окруженные густой сетью агентов, посредников и маклеров, прятали, продавали и перепродавали огромные партии товаров. ВЧК рассматривала этих паразитов как часть общего контрреволюционного фронта и вела с ними непрерывную последовательную борьбу. ВЧК разоблачила крупный спекулятивный центр в Торговом доме Александровых, выявила и ликвидировала сеть скупщиков золота и ценных бумаг48. «После ряда ударов по петербургским спекулянтам,- говорится в докладной записке отдела по борьбе со спекуляцией,- ...было заметно некоторое сокращение их наглой деятельности...» 49

Во второй половине января 1918 г. Ф. Э. Дзержинский подготовил для обсуждения в Совете Народных Комиссаров важнейшие вопросы борьбы с контрреволюцией. Повестки дня заседаний СНК отразили эти вопросы: о преступлениях лиц, состоящих на должностях Советской власти; о разоружении буржуазии; контрразведка50. Этот перечень дает представление о некоторых основных направлениях борьбы с контрреволюцией. В советский государственный аппарат проникали чуждые революции элементы, авантюристы, взяточники, бюрократы. Они использовали свое служебное положение для преступных, антинародных дел. Деятельность таких людей была не менее опасна, чем прямая контрреволюция. Вот почему ВЧК уже в середине января 1918 г. включила в сферу своих действий и борьбу с преступлениями по должности.

Опыт борьбы с контрреволюцией показал также, что в богатых кварталах Петрограда и других крупных городов накопилось много оружия, которое в любой момент могло быть пущено в ход против Советской власти. Нужно было изъять оружие из рук буржуазии, и эту задачу также стала выполнять ВЧК.

Наконец, третий вопрос, поставленный Ф. Э. Дзержинским, был связан с необходимостью создания советской контрразведки. Царская контрразведка находилась при Генеральном штабе и Морском ведомстве и вела борьбу со шпионской деятельностью центральных держав. Контрразведка, созданная Керенским, носила сугубо контрреволюционный характер и была направлена на борьбу с большевиками. Нужно было создать новую контрразведку, подлинно революционную, раскрывающую заговоры империалистов и белогвардейцев, разящую шпионов и диверсантов. Эта задача также вошла в сферу деятельности ВЧК.

Разгром центров руководства саботажем ускорил ликвидацию открытых форм чиновничьего саботажа. 20 января представители «Союза служащих кредитных учреждений» обратились в СНК с

179

заявлением о своем «признании» национализации банков5l. Однако в заявлении обходился вопрос об отношении «Союза» к Советской власти. Через несколько дней с таким же заявлением обратились в СНК уполномоченные от саботирующих служащих частных банков 52. Подписавшие его Л. Теслер, Ю. Лавринович и другие заявляли о прекращении борьбы с Советской властью. Но к этому времени обстановка коренным образом изменилась, в учреждениях и банках были уже сформированы руководящие группы новых работников. Совет Народных Комиссаров заслушал 31 января 1918 г. доклад Я. М. Свердлова о деятельности комиссии по ликвидации саботажа и о попытках «кающихся» чиновников-саботажников вернуться на работу.

Совет Народных Комиссаров отказался вести какие бы то ни было переговоры с организациями, вставшими на путь антинародного саботажа. «Отдельным народным комиссарам,- говорится в постановлении СНК,-предоставляется [право] принимать на работу как отдельных лиц тех саботажников, которые, вполне подчиняясь Советской власти и поддерживая ее, необходимы для работ в соответствующих ведомствах» 53.

Саботажники нашли защитников в лице левых эсеров, которые настойчиво добивались пересмотра этого вопроса. Они всячески поддерживали попытки Д. Б. Рязанова снова поставить в СНК вопрос о возвращении саботажников на свои места. Но напрасно В. А. Карелин и Д. Б. Рязанов писали по этому вопросу «особые мнения» и прилагали их к протоколам. Совнарком твердо стоял на своей позиции: никаких переговоров с саботажниками.

В декабре 1917 -январе 1918 г. ВЧК раскрыла обширную сеть тайных складов продовольствия и оружия, золота, платины, драгоценностей. Действия спекулянтов тесно переплелись с деятельностью саботажников и контрреволюционеров. Одни стремились вывезти ценности за границу, другие - создать базы для белогвардейских формирований. Одни хотели нажиться на голоде народном, другие провоцировали голодных людей на антисоветские выступления. ВЧК раскрыла этот союз спекулянтов и контрреволюционеров.

В самом Петрограде не было сколько-нибудь серьезных сил, способных открыто поддержать контрреволюцию. Все надежды свергнутых классов были связаны с антисоветскими очагами на Дону, Украине, Урале и в ряде других районов. Боевой силой этих антисоветских очагов были верхушечные слои казачества, военные отряды национальной буржуазии, главным образом контрреволюционное офицерство.

Различного рода подпольные антисоветские организации занялись переправкой контрреволюционных офицеров на Дон и Украину. В этом черном деле активную роль играли военные миссии союзных стран. В первой половине декабря ВЧК разоблачила заговор видных представителей США и калединцев. Посол США в Петрограде Д. Френсис и сотрудник американской миссии Красного Креста полковник Г. Андерсон поручили белогвардей-

180

скому офицеру А. Колпашникову отправить Каледину на Дон эшелон из 35 вагонов, груженных 80 автомобилями и военным снаряжением. Френсис выдал Колпашникову удостоверение в том, что эшелон направляется якобы в Румынию, и снабдил белогвардейца деньгами54. Однако бдительность революционных отрядов безопасности сорвала эти планы.

9 декабря 1917 г. в «Известиях» было опубликовано сообщение, в котором говорилось: «Сейчас этот таинственный поезд никогда не пойдет. Он задержан в Петрограде Советской властью.

Заговор раскрыт. Заговор американских (и не только американских) империалистов с калединцами» 55.

Контрреволюция создала в Петрограде, Москве и других центрах страны заговорщические организации под названиями «Все для родины», «Организация борьбы с большевиками и отправки войск к Каледину», «Белый крест», «Черная точка», «Союз реальной помощи» и др.56 Под прикрытием таких «благотворительных» организаций, как «Союз помощи офицерам-инвалидам», создавались подпольные штабы белогвардейских банд.

ВЧК удалось не только раскрыть и разгромить эти организации, но и установить их связи с иностранными военными миссиями, с контрреволюцией на Дону, Украине, в Сибири. В феврале и марте 1918 г. ВЧК опубликовала в «Известиях» документы, свидетельствующие об антисоветских заговорах «Союза реальной помощи» и «Белого креста» 57. Отправка «пачками» белогвардейских офицеров через Киев на Дон, к Каледину, организация погромов и мятежей, подкуп подонков общества, хулиганов и грабителей - таковы формы «деятельности» этих организаций.

Видную роль в антисоветских заговорах играл американский агент В. А. Бари, через которого проходило финансирование контрреволюционного подполья58. В. А. Бари установил в Москве связь с монархической организацией гвардейских офицеров, насчитывавшей около 800 человек, а также с организацией Б. Савинкова «Союз защиты родины и свободы» 59. Эта последняя являлась наиболее крупной, с разветвленной сетью местных филиалов - в Казани, Ярославле, Рязани, Челябинске и других городах 60.

Уже в первые три месяца своего существования ВЧК нанесла сокрушительные удары по контрреволюционным заговорщикам. В борьбе с контрреволюцией формировались те черты и особенности этого чрезвычайного органа диктатуры пролетариата, которые позволили ВЧК превратиться в обнаженный меч революции.

Первой и главной такой чертой была теснейшая связь с массами. Опыт первых месяцев деятельности ВЧК был закреплен и обобщен в резолюции, принятой на I Всероссийской конференции ВЧК в июне 1918 г. «...Чрезвычайные комиссии и их комиссары,- говорилось в резолюции,- не могут [действовать] без постоянной связи и участия широких революционных рабочих масс

181

я их организаций... Конференция находит нужным указать чрезвычайным комиссиям, чтобы они всегда и постоянно обращались за содействием и помощью для беспощадной борьбы с врагами к рабочему классу.

Чрезвычайные комиссии должны быть в тесном контакте со всеми партийными и советскими органами и читать перед ними отчеты о своих действиях» 61. В этой неразрывной связи с массами и был основной и главный источник силы ВЧК.

В. И. Ленин проникновенно раскрыл эту особенность ВЧК: «...когда Советская власть переживает трудные минуты, когда среди буржуазных элементов организуются заговоры и когда в критический момент удается эти заговоры открыть, то - что же, они открываются совершенно случайно? Нет, не случайно. Они потому открываются, что заговорщикам приходится жить среди масс, потому что им в своих заговорах нельзя обойтись без рабочих и крестьян, а тут они в конце концов всегда натыкаются на людей, которые идут в... ЧК и говорят: ,,А там-то собрались эксплуататоры"» 62.

Главной своей задачей ВЧК считала «предупреждение преступлений, разгром созданных боевых организаций, разрушение намеченных контрреволюционерами планов, разоружение враждебного населения» 63.

Только террор белогвардейцев и интервентов заставил диктатуру пролетариата перейти к красному террору.

Старая и новая милиция

Рабочие, солдаты, матросы взялись за охрану революционного порядка еще до того, как власть перешла к Советам. В мощном подъеме народного движения в Февральской революции было положено начало ликвидации полиции и жандармерии 64. Опорой в борьбе народа за революционный порядок был рабочий класс, создавший после свержения самодержавия Красную гвардию, рабочие дружины, рабочую милицию.

После июльских дней Временное правительство стало исподволь восстанавливать полицейские и жандармские органы под другими названиями. Как свидетельствует один из деятелей милиции Временного правительства - 3. Кельсон, курс на возрождение полиции был взят весьма определенно 65. При Министерстве внутренних дел Савинков и Авксентьев организовали политическую разведку, при Генеральном штабе действовала контрразведка, в Петроградском градоначальстве был создай осведомительный отдел, при Министерстве юстиции - бюро уголовного розыска 66.

Гарантией против восстановления старой полиции могла быть только подлинно народная милиция. Образец такой милиции В. И. Ленин увидел в инициативе рабочих Канавина, создавших рабочую милицию в соответствии с программными требованиями

182

революционной социал-демократии, с идеалом рабочего класса. «Этот идеал,- писал В. И. Ленин,- не только вошел в нашу программу, не только занял свое место в истории рабочего движения Запада, именно в опыте Парижской Коммуны, не только оценен, подчеркнут, разъяснен, рекомендован Марксом, но и практически применялся уже рабочими России в 1905 и 1917 годах» 67.

Подъем революционной борьбы народа не дал возможности ни Керенскому, ни Савинкову, ни Корнилову укрепить возродившиеся было органы полиции и охранки. Октябрьская революция ликвидировала все эти «разведки», «осведомительные» органы, управления и т. п. Советы стали создавать новые органы охраны революционного порядка.

Первым шагом в борьбе за охрану революционного порядка явилось постановление Народного комиссариата внутренних дел от 28 октября 1917 г. «О рабочей милиции», которое гласило: «1. Все Советы Рабочих и Солдатских Депутатов учреждают рабочую милицию. 2. Рабочая милиция находится всецело и исключительно в ведении Совета Рабочих и Солдатских Депутатов. 3. Военные и гражданские власти обязаны содействовать вооружению рабочей милиции и снабжению ее техническими силами вплоть до снабжения ее казенным оружием. 4. Настоящий закон вводится в действие по телеграфу» 68.

Это одно из первых постановлений органов Советской власти. Ему предшествуют только декреты II Всероссийского съезда Советов, Декрет о печати, постановления о расширении нрав городских самоуправлений в продовольственном деле и о производстве выборов в Учредительное собрание. Таким образом, вопрос о создании органов охраны революционного порядка был одним из самых первоочередных.

Отметим ряд особенностей этого документа. Он безоговорочно решал вопрос о полном подчинении милиции органам государственной власти - Советам, а не городским думам или другим органам старого самоуправления. Однако постановление было обращено только к городским Советам и ориентировало их на создание рабочей милиции, не давая никаких указаний о сельских районах страны. Постановление Народного комиссариата внутренних дел не упоминало о милиции, созданной после Февральской революции 1917 г.

Революционная практика, опираясь на это постановление, исправляла и дополняла его. Эти вопросы сразу же стали перед Советами, как только они приступили к организации охраны революционного порядка.

Неоднородность прежней милиции, наличие в ней наряду с реакционными и демократических элементов создавали возможность ее временного использования Советской властью. Необходимость такого использования диктовалась тем. что новая милиция еще только создавалась, а отряды Красной гвардии, выполнявшие главным образом функции военного подавления

183

контрреволюции, не могли полностью взять на себя охрану революционного порядка.

В ряде районов столицы в комиссариаты милиции еще накануне Октября были назначены комиссары от революционных организаций (Советы, ВРК и др.)- К таким районам можно отнести Адмиралтейский, Литейный, Васильевский и др. Районные комиссариаты милиции были созданы на Патронном заводе, Пороховом, Ижорской верфи, «Треугольнике» 69. И все же в целом возможности использования старой милиции были крайне ограничены ее классовым характером как части буржуазного государственного аппарата.

Все нити руководства саботажем в милиции находились в руках начальника милиции Петрограда Н. В. Иванова. Еще 27 октября он направил телефонограмму во все районные комиссариаты милиции с приказом: «Лицам, являющимся от Военно-революционного комитета, дел не сдавать» 70.

Руководящая верхушка старой милиции всячески саботировала распоряжения комиссаров ВРК. Когда комиссар по охране Выборгского района Усачев в первые дни после Октября занял с отрядом красногвардейцев Выборгский комиссариат милиции, он не застал там ни одного лица из администрации - почти все они скрылись 71. Комиссар милиции 1-го района Васильевского острова Васько вынужден был арестовать руководителей милиции этого района за отказ выполнить его распоряжение 72.

Петроградский Военно-революционный комитет в первые же дни своей деятельности после победы Октября стал наносить удары по саботажникам в органах милиции. ВРК стремился ликвидировать руководящую верхушку, старые органы управления милицией. В то же время рядовые милиционеры использовались для борьбы с уголовными элементами.

1 ноября 1917 г. по приказу Центральной комендатуры Красной гвардии был арестован начальник Петроградской милиции Н. В. Иванов. По предписанию ВРК районные Советы направили во все милицейские участки своих комиссаров. В районах города милиция полностью оказалась в руках Советов.

По вопросу об отношении к старой милиции проявились две тенденции. Одна, представителем которой был В. А. Антонов-Овсеенко, стремилась к немедленной и полной ликвидации старой милиции.

Другая тенденция, представленная Ф. Э. Дзержинским, В. А. Аванесовым и другими, стремилась к временному и частичному использованию старой милиции. Следует учесть, что демократическая часть милиционеров организовала свой союз. В середине ноября 1917 г. Союз милиционеров заявил, что шесть тысяч милиционеров отдают себя в распоряжение Военно-революционного комитета. На стороне контрреволюционной городской думы осталось только 600 милиционеров. На собрании Союза милиционеров было постановлено «по возможности контролировать верхи, передать всю работу подрайонам» 73. Союз милиционеров

184

установил караулы «везде, где саботирующая часть милиции может принести материальный ущерб» 74.

Попытка использования старой милиции встретила сопротивление со стороны командующего Петроградским военным округом В. А. Антонова-Овсеенко. 19 ноября он внес на заседании ВРК предложение упразднить институт милиции, проводя охрану путем всеобщего вооружения. В этом духе им был издан приказ по милиции. В тот же день, 19 ноября, этот вопрос обсуждался на заседании ВРК. Дзержинский выразил свой протест против вмешательства командующего округом Антонова-Овсеенко в вопросы не его компетенции75. Против ликвидации старой милиции выступил Аванесов. «Нужно не ликвидировать, а реорганизовать»,- заявил он76. По предложению Аванесова было принято решение создать комиссию по реорганизации охраны Петрограда, включив в нее представителей от районных Советов, Центральной комендатуры Красной гвардии и временно трех представителей от Союза милиционеров 77.

Это постановление ВРК, подписанное Дзержинским, говорит о том, что ВРК, стремясь использовать старую милицию, весьма осторожно относился к планам ее реорганизации. Не отвергая предложений Союза милиционеров о сотрудничестве с Советской властью, Военно-революционный комитет в то же время не рассматривал этот Союз как основу для создания новых милицейских органов.

В Петрограде процесс ликвидации прежней милиции проходил значительно быстрее, чем в других пунктах страны. В середине ноября совещание районных Советов Петрограда создало Бюро по ликвидации милиции и организации охраны столицы. 23 ноября 1917 г. ВРК принял постановление о разработке в семидневный срок проекта Положения об охране города и ликвидации старой милиции.

Впредь до своей ликвидации милиция была подчинена Бюро (комиссии) по ликвидации милиции78.

Это Положение было подготовлено в Центральном штабе Красной гвардии Петрограда одним из руководящих работников штаба - Е. А. Трифоновым79. 28 ноября 1917 г. Комиссия по ликвидации милиции и охране г. Петрограда приняла проект за основу.

15 декабря 1917 г. на заседании нового состава Петроградской городской думы под руководством М. И. Калинина Положение было утверждено. Этот документ является свидетельством поисков правильных путей в данной области государственного строительства. Не был еще накоплен достаточный опыт, который позволил бы сделать вывод о необходимости создания постоянно действующих отрядов вооруженных людей для охраны революционного порядка. Положение возлагало все дело охраны порядка на Красную гвардию, которая составлялась из взводов, дружин, батальонов. «Срок службы дежурной части принимается не более одной недели,- говорилось в этом документе,- по истече-

185

нии которой данная часть переходит в запас и состоящие в ней красногвардейцы возвращаются к своим обычным занятиям»80.

Вместе с тем на Положении лежит отпечаток той среды, из которой оно вышло. Руководящие работники Красной гвардии считали, что только отряды вооруженных рабочих могут взять на себя охрану революционного порядка. Авторы проекта исходили, совершенно естественно, из петроградского опыта, не учитывая, что в такой стране, как Россия, социальный состав отрядов охраны революционного порядка не может быть ограничен рабочими. Все управление организацией охраны Петрограда в Положении в точности копировало схему управления Красной гвардии. Положение предусматривало создание при Главном штабе Красной гвардии Комитета охраны в составе представителей районных Советов, районных штабов Красной гвардии и начальника охраны, назначаемого ВРК81. Однако опыт острой классовой борьбы и военного сопротивления контрреволюции продиктовал необходимость создания переходных форм строительства органов охраны порядка и строительства не рабочей, а рабоче-крестьянской милиции. Нужна была постоянная милиция из вооруженных рабочих и крестьянской бедноты для охраны нового, советского строя.

Но для успешного создания новых органов охраны порядка нужно было довести до конца ликвидацию старой милиции. Этот процесс проходил медленно, постепенно.

13 ноября Совет Народных Комиссаров предложил Военно-революционному комитету выселить Главное управление милиции из занимаемого им здания бывшего Губернского жандармского управления. Это еще не было ликвидацией Главного управления милиции. Однако две недели спустя, 4 декабря 1917 г., Народный комиссариат внутренних дел сделал и этот шаг -ликвидировал Главное управление милиции. Вместе с тем опыт показал, что кадры милиционеров, при должной проверке и контроле, можно использовать.

12 декабря 1917 г. Комиссия по ликвидации старой милиции направила во все районные Советы директиву о создании проверочных комиссий82. Всем милиционерам было предложено представить в пятидневный срок письменную рекомендацию фабрично-заводского комитета или войсковой части. «В рекомендательной записке должно быть определенно указано, что данное лицо рекомендуется в службу охраны и по своим личным качествам и политической физиономии отвечает своему назначению» 83. Милиционеров, не представивших в указанный срок рекомендаций, предлагалось немедленно уволить. Отобранные таким образом милиционеры были поставлены на службу по охране Петрограда.

Это не могло не вызвать известные противоречия в процессе становления новой, советской милиции. Советы не могли ограничить функции милиции борьбой с уголовными и хулиганскими элементами. В борьбе за революционный порядок милиция должна была выступать против политических врагов Советской власти.

186

В ряде случаев остатки старой милиции всячески саботировали приказы Советов.

Процесс ликвидации старой милиции на местах проходил в основном в ноябре-декабре 1917 - январе 1918 г. В некоторых районах он растянулся до весны 1918 г.

Народный Комиссариат внутренних дел дал ответ на запрос с мест о том, кто должен ведать милицией и содержать ее. «Согласно декрету от 28 октября 1917 г. милиция находится в непосредственном ведении Советов»,- гласил ответ. Оплачивать милицию предлагалось из средств городских дум и земств, «поскольку милиция служит им», и из средств Советов, «поскольку они являются органами государственной власти и как таковые нуждаются в охране» 84.

НКВД рекомендовал «по мере возможности» заменять милицию «всеобщей охранной повинностью». Однако в ответе «Вестника» нет ссылки на Петроград, а есть упоминание только о Кронштадте. И это не случайно, так как ни в Петрограде, ни в других районах страны план «всеобщей охранной повинности» не удалось реализовать в сколько-нибудь широких масштабах. Причины этого мы видим в острой классовой борьбе и невозможности предоставлять оружие буржуазным элементам.

Старую милицию можно было использовать постольку, поскольку она контролировалась органами Советской власти. Именно так трактовался этот вопрос в ряде законодательных актов, подписанных В. И. Лениным. Во всех этих актах Советское правительство рассматривало милицию как действующий орган общественного порядка, но всегда рядом с Красной гвардией. При этом в функции охраны входила как охрана революционного порядка, так и наблюдение за исполнением революционной законности.

В подписанном В. И. Лениным декрете Совнаркома от 24 ноября 1917 г. о взимании прямых налогов был специальный пункт об использовании Советами Красной гвардии и милиции для принуждения, в необходимых случаях, к взысканию налогов 85. «Положение о земельных комитетах», подписанное В. И. Лениным в середине декабря 1917 г., предусматривало, что милиция наряду с другими органами должна оказывать содействие земельным комитетам в осуществлении возложенных на них обязанностей86. Так как старая милиция в это время еще не была ликвидирована, а новая была только декретирована, но не успела сформироваться, то ясно, что речь шла о милиции, взятой под контроль органами Советской власти и действовавшей совместно с Красной гвардией.

Там же, где милиция действовала против Советской власти, ее руководящая верхушка распускалась или сменялась. Так, Бело-Холуницкий комитет РСДРП(б) в письме в ЦК от 15 декабря 1917 г. сообщал: «...нами смещен начальник участковой милиции, как ставленник Временного отпавшего правительства» 87. Крестьянин С. И. Малыгин из Сарапульского уезда Вяг-

187

ской губ. писал в декабре 1917 г. в ЦК партии: «Милиция вооружена и пожарная дружина организована и вооружена - все из кулаков. Очень трудно работать, ежечасно угрожает опасность...» 88.

В самом Петрограде к концу декабря старая милиция была распущена. Организация зашиты революционного порядка полностью перешла к Комитету охраны Петрограда. В марте 1918 г. комитет стал исполнительным органом Комиссариата внутренних дел Петроградской коммуны. Он был составлен из представителей Петроградского Совета, городской управы, районных Советов и железнодорожной охраны 89. В Петрограде было создано два типа охраны общественного порядка: 1) охрана предприятий, складов и общемилицейская служба, наблюдавшая за движением; 2) вооруженная охрана, составленная из надежных людей по рекомендациям партийных, советских или профессиональных организаций, выполнявшая патрульно-обходную службу 90.

При организации охраны революционного порядка на местах Советы опирались на опыт Петрограда и Москвы. В архивном фонде Комитета охраны революционного порядка мы находим многочисленные запросы с мест с просьбами выслать материалы, уставы, инструкции, отчеты о деятельности органов защиты революционного порядка"91. Совещание уездных комиссаров Московской губ., проведенное в конце декабря 1917 г. под руководством П. К. Штернберга, показало, что в губернии функции охраны революционного порядка осуществляла Красная гвардия и рабочая милиция, при временном сохранении реформированной старой милиции 92.

В Москве в конце декабря 1917 г. на межрайонном совещании Советов была избрана комиссия для реорганизации милиции и Красной гвардии. Не случайно эти два вопроса были поручены одной комиссии. Комиссия доложила об итогах своей работы на заседании МК партии 11 января 1918 г. Вот основной вывод комиссии: «... накладывать заплаты нельзя, нельзя реорганизовать милицию, а нужно ее уничтожить совсем» 93.

Буржуазными элементами в Москве были предприняты попытки восстановления старой милиции под видом «домовой охраны». Московский комитет партии 10 марта 1918 г. пресек эти попытки и рекомендовал Совету принять меры к разоружению «домовой охраны» 94. Тут же было принято решение о введении красногвардейской повинности.

Местные Советы при создании повой, рабоче-крестьянской милиции, опираясь на опыт столиц, на указания и постановления НКВД, вносили много творчества в этот процесс. Съезд Советов Жиздринского уезда Калужской губ., например, принял 28 ноября постановление: «...немедленно провести в жизнь закон 28 октября с. г. о рабочей милиции (Красной гвардии)...»95. Постановлением создавалась при каждом заводе рабочая милиция (Красная гвардия) «из сознательных и преданных революции рабочих», численностью от 50 до 200 человек. В постановлении не говори-

188

лось, должны ли это быть постоянные кадры милиции, но, судя по количеству, речь шла о сменяющейся охране заводов, построенной на добровольческих началах. Постановление Жиздринского съезда Советов не ограничивалось этим, а было дополнено пунктом о создании при волостных земельных комитетах крестьянской Красной гвардии 96.

В других случаях милиция создавалась наряду с Красной гвардией, независимо от нее. В декабре 1917 г. в Новгороде, где еще ранее сформировалась Красная гвардия, была создана советская милиция. Новгородская милиция рекрутировалась главным образом из революционных солдат гарнизона, В Уставе милиции указывалось, что обязанностью ее является «стоять на страже Советской власти» 97. Начальником милиции был назначен солдат Лихачев. Милиция в Новгороде сыграла решающую роль в подавлении контрреволюционного выступления 5 января 1918 г., в день открытия Учредительного собрания.

Осознание необходимости постоянной милиции пришло далеко не сразу. В этом вопросе, как и в деле строительства Красной Армии, Советы шли ощупью, учились на собственном опыте находить наиболее целесообразные формы организации охраны революционного порядка. Сказывалось все еще сильное влияние дореволюционных представлений о ненужности особого аппарата охраны порядка, о возможности и необходимости немедленной его замены всеобщим вооружением парода.

В начале 1918 г. отдел местного управления НКВД дал в своем «Вестнике» официальный ответ на вопрос «Следует ли немедленно упразднить милицию и что ставить в таком случае на место нее?». Ответ гласил: «Милиция, являющаяся по своей сущности той же, только преобразованной, полицией, должна по мере возможности уступить место всеобщей охранной повинности, где каждый гражданин обязан отдежурить безвозмездно установленные часы» 98. В одном из следующих номеров «Вестника» был опубликован проект постановления Кронштадтского Совета о создании в городе гражданской милиции. Этот проект, который был взят «Вестником» как образец, предусматривал создание всенародной милиции, построенной на принципе обязательной повинности для всех граждан в возрасте от 18 до 50 лет. Милиция подчинялась Совету и имела только освобожденного заведующего и трех районных комиссаров 99.

В апреле 1918 г. в «Вестнике Комиссариата внутренних дел» появилась статья ответственного работника НКВД большевика В. А. Тихомирнова «О милиции», в которой отразились как первые итоги строительства милиции, так и поиски дальнейших путей ее укрепления 100. Первый раздел статьи назван «Почему необходима милиция». «Условия чрезвычайного времени, требующие спешного установления революционного правопорядка, принуждают отказаться от полного уничтожения милиции как специального штата наемных лиц, несущих охрану внутренней личной и имущественной безопасности граждан». Автор справед-

189

ливо отметил, что замена милиции (как постоянного штата лиц) общей милицейской повинностью была проведена лишь в Кронштадте и частично в Казани.

По всей стране старая милиция была постепенно упразднена и заменена повой, рабоче-крестьянской милицией. Там же, где этого не произошло, функции охраны революционного порядка возлагались на Красную гвардию или на части Красной Армии, а это «вредно отзывалось... на строительстве новой советской армии». Как отмечалось в статье, «условия международного положения России требуют быстрого укрепления внутреннего порядка, а это последнее вынуждает создать специальный штат лиц, отдающих себя, на основах Советской власти, всецело этому делу. Поэтому народная советская милиция должна существовать»,- делал вывод В. А. Тихомирнов 101.

В этой статье, которая носила инструктивный характер, В. А. Тихомирнов обратил особое внимание на состав милиции. который должен подбираться из честных, исключительно преданных Советской власти лиц: «Только при таком условии милиция явится испытанной рабоче-крестьянской охраной» 102.

Автор не только всячески подчеркивал временный характер создания постоянной милиции, но и отмечал, что «идеальной формой внутренней охраны для нас остается равномерное распределение между гражданами милицейских обязанностей и выборность всем населением ответственных за постановку милиции лиц» 103.

В этой же статье был поставлен вопрос о необходимости создания внутренних войск Советской власти, функции которых может выполнять Красная гвардия. «Эта Красная гвардия не несет постоянной службы, не несет постоянных караулов и постов и не существует как оплачиваемая постоянная боевая единица, а лишь собирается в особых случаях по особому вызову...» 104 Как видим, В. А. Тихомирнов не считал возможным использовать Красную гвардию вместо милиции, но допускал использование Красной гвардии как частей особого назначения.

Идеи, высказанные В. А. Тихомирновым в его статье, были изложены затем в проекте декрета «О Народной рабоче-крестьянской охране (Советской милиции)». Проект был утвержден Коллегией НКВД 5 июня 1918 г. и представлен в СНК105. Хотя этот проект и не был принят СНК, однако он практически действовал вплоть до утверждения НКВД в октябре 1918 г. инструкции об организации советской рабоче-крестьянской милиции106. В основу инструкции был положен тот же проект.

Итоги строительства органов охраны революционного порядка были подведены в середине 1918 г., на Всероссийском съезде председателей губернских Советов. Народный комиссар внутренних дел Г. И. Петровский в своем докладе на съезде говорил уже о постоянной милиции, подчеркивая в то же время необходимость создания общественных отрядов, рабочих дружин как резерва милиции. «Организовывая милицию,- заявил Г. И. Петровский,-

190

необходимо также организовать из сознательных товарищей-рабочих особые резервы, которые приходили бы к ней на помощь в нужный момент» 107.

Один из руководителей НКВД - А. М. Дижбит доложил съезду проект декрета о создании постоянной милиции. В резолюции, принятой по этому вопросу, говорилось: «Признавая невозможным всеобщее вооружение всего населения в настоящий момент крайнего обострения классовой борьбы как в городе, так и в деревне, и ощущение острой нужды на местах в постоянном аппарате для поддержания революционного порядка, охраны Советской власти и отстояния дорогих завоеваний революции, Съезд признает необходимым организацию Советской Рабоче-Кре-стьянской милиции» 108.

В середине октября 1918 г. Наркомат внутренних дел централизовал все дело строительства новой милиции. При отделе местного управления НКВД было создано Управление рабоче-крестьянской милиции109. Инструкция, опубликованная тогда же, определяла, что милиция находится в непосредственном ведении местных Советов и подчиняется руководству Народного комиссариата внутренних дел.

Рождение революционного суда

В течение многих веков суд и судебные органы противостояли народу как сила, чуждая и враждебная трудящимся, как незыблемая основа господства эксплуататорских классов. «Где суд, там и неправда»; «Не тягайся- удавишься»; «С казной не судись, с сильным не борись, а с богатым не тяжись»,- говорила народная мудрость. Революция уничтожила старые и создала новые судебные органы. О творческой инициативе и энергии парода, ярко проявившихся и в этой области, В. И. Ленин писал: «...революционные массы, после 25 октября 1917 г., вступили на верный путь и доказали жизненность революции, начав устраивать свои, рабочие и крестьянские, суды еще до всяких декретов о роспуске буржуазно-бюрократического судебного аппарата» 110.

Трудящиеся Нарвского района Петрограда избрали судьями рабочих-путиловцев - Ивана Генслера. Василия Алексеева, Григория Самодеда, Федора Лемешева. Камеры нового суда заполнялись толпами народа. В «Истории Путиловского завода» дается яркая характеристика нового суда: «Это была глубоко заинтересованная, активная аудитория, приходившая послушать, как будет судить советский суд.

Ссадив с судейских мест мировых с золочеными цепями, сломав старый судебный аппарат, уничтожив напыщенность и судебную формалистику, путиловские рабочие-судьи внесли в судебный процесс подлинно пролетарский, демократический дух. Судебная процедура была чрезвычайно проста. После опроса сви-

191

детелей и обвиняемых судьи совещались. Затем председатель произносил речь о суде буржуазном и суде пролетарском, переходил к делу, устанавливал виновность подсудимых и произносил приговор.

Авторитет народного суда был чрезвычайно велик» 111.

Новые суды создавались не только рабочими, но и крестьянами, не только в центре, но и в самых отдаленных районах страны. Так, из алтайского села Чинята Змеиногорского уезда крестьяне сообщали: «С отменой старых судов в пашей волости были в затруднении - как судить. Наконец решили выработать свой народный устав наказания за преступления, учиненные гражданами волости... Мерой наказания служат штрафы от одного рубля до нескольких тысяч рублей. За серьезные или повторные преступления по постановлению суда виновный, как вредный и опасный член общества, выселяется из волости. Среди населения суд пользуется авторитетом. Его крестьяне признают. им нравится, что этот суд скорый. Без лишней волокиты». Как видно из сообщения, судьи избирались из среды крестьян, главным образом бедноты; деньги, поступавшие по штрафам, шли на общественные нужды и культурно-просветительную работу. В селах волости был установлен революционный порядок, прекратились самосуды, хулиганы были обузданы, «беднота впервые вздохнула, увидя свой собственный, а не правительственный суд... Решение суда окончательное...» 112.

В 1918 г. народный комиссар юстиции Д. И. Курский обратил внимание на необходимость «проследить процесс создания новых форм Революционного Суда». Он привел данные о создании «Суда общественной совести» в Кронштадте, о народных судах в Новгородской губ. и др. «Некоторые положения о Судах, изданные на местах до опубликования там Декрета о суде № 1, не только устанавливали организацию Суда на развалинах старого, но и давали зачастую руководящие нормы материального, уголовного права» 113.

По инициативе трудящихся возникли «временные народные суды» в Саратовской, Смоленской, Томской, Пензенской, Ярославской и других губерниях. Правила о временном народном суде, составленные в Кузнецком уезде Томской губ., устанавливали, что новый суд должен быть авторитетным, построенным на доверии граждан, должен быть судом совести, не стесненным старыми законами, скорым и равным для всех граждан114. В тех случаях, когда местный Совет, не получив директив центра, не решался создать у себя новые судебные органы, они возникали помимо Совета. «С мест почти ежедневно поступали в Комиссариат извещения, что население не доверяет старым, буржуазным судам и не исполняет их решений, самовольно упраздняет мировые суды и на развалинах их строит суд народный» 115.

Инициатива в создании новых, революционных судов принадлежала столице - революционному Петрограду, а в самом Петрограде - Выборгскому району. Уже через два-три дня после

192

победоносного восстания, в последних числах октября, Выборгский Совет создал временные народные суды «для борьбы с грабежами, мародерством, хулиганством...»116. По свидетельству М. Ю. Козловского, одного из первых деятелей советской юстиции, в организации революционного суда Выборгского района большую роль сыграли рабочие - гласные районной Думы, возглавлявшейся большевиками117. В литературе приводятся также данные о том, что при организации первых судов в Выборгском районе Исполком Выборгского Совета ссылался на пример рабочих Сормова, создавших в 1905 г. свой суд118. Суд состоял из пяти отделений - территориальных участков, включая Лесное и Новую Деревню. Члены суда (по пяти в каждом отделении) были представителями районного Совета, Совета домовых комитетов, районной управы, районных бюро профсоюзов и фабзав-комов. Широкий, представительный характер состава судебных органов не вызывает сомнений. В отличие от центральных районов Петрограда здесь и домовые комитеты были опорой пролетариата 119.

Рабочий Совет не исключал возможности и для старых мировых судей принять участие в строительстве революционного суда. 1 ноября Выборгский районный Совет созвал совещание мировых судей, желая выслушать их «компетентное мнение и установить отношение к вновь образуемым судам» 120. Видимо, это совещание не дало результатов, потому что 24 ноября Исполнительный комитет Совета Выборгской стороны обратился к каждому из мировых судей с просьбой сообщить, признает ли судья власть на Выборгской стороне районного Совета р. и с. д.; «...свой ответ, все равно - отрицательный или положительный, сообщите на данном обращении» 121.

С первых же дней работа новых, революционных судов вызвала сильное беспокойство контрреволюции. В ноябре Петроградская городская дума заслушала заявление гласного В. С. Каневского о возникновении революционных судов и приняла решение «ликвидировать» их122. Но сил у Думы уже не было не только для ликвидации революционных судов, но даже для продолжения собственной деятельности.

Между 1 и 8 ноября 1917 г. Выборгский районный суд провел по крайней мере два заседания. Уже здесь четко обозначился характер революционных судов, создаваемых рабочими в первые дни революции.

Участник первого заседания Выборгского временного революционного суда отмечает большой интерес рабочих и солдат к этому новому органу и приподнятую взволнованность, царившую в зале судебного заседания. Председатель суда объявил порядок судебного заседания: стороны дают объяснения, затем из числа присутствующих выступают желающие - двое за обвинение, двое против. В этих заседаниях рассматривались дела главным образом по обвинению в нарушении революционного порядка, спекуляциях, пьянстве, воровстве.

193

Крайне интересны приговоры и меры наказания, примененные судом Выборгского района Петрограда. Солдата-милиционера, который в пьяном виде открыл стрельбу, приговорили к увольнению из милиции, с предупреждением, что в случае повторения к нему будут применены самые строгие меры123. Более строгие приговоры выносил суд за воровство. По одному делу за воровство обвиняемый был приговорен к году принудительных работ. Предложение ограничить наказание меньшим сроком не встретило поддержки ни у суда, ни у публики. Как свидетельствует участник заседания, рабочие говорили: «Если исправится на работах, его и раньше освободят»124. При рассмотрении другого дела о воровстве суд приговорил вора-рецидивиста к трем годам принудительных работ, а мать обвиняемого, за хранение краденых вещей,- к шести месяцам тюремного заключения.

По делам о спекуляции и продаже спиртных напитков суд ограничивался наложением штрафа или тюремным заключением до шести месяцев. Но во всех случаях суд выносил решение о ликвидации очагов пьянства и спекуляции. Так, по делу служащих гостиницы «Пальмира» суд постановил: «За хранение и продажу спиртных напитков приговариваются 2 служащих гостиницы „Пальмира" к штрафу в сумме 300 рублей (каждый) в пользу семей убитых и раненых в борьбе с войсками Керенского революционеров» 125. Вторая часть постановления гласила: гостиницу закрыть и привлечь к суду предпринимателя. По делу о трактире «Отрада» (очаге пьянства, картежной игры и хулиганства) суд решил: «Трактир „Отрада" реквизировать и отдать в распоряжение районного Совета для открытия общественной столовой» 126.

Эти приговоры поражают своим целенаправленным гуманизмом, ясностью и определенностью в борьбе только что появившегося суда и судей из рабочих и солдат против нарушений революционного порядка. Вряд ли можно говорить о мягкости приговоров Выборгского суда. Суд был справедлив в своих решениях и стремился не только наказать виновных, но и ограничить возможность повторения подобных преступлений.

Детальную характеристику деятельности первых революционных судов мы находим в отчете комиссара юстиции Пороховско-го района Петрограда127.

В этом документе совершенно отчетливо выражено понимание того, что старый суд не был в состоянии справиться с растущей волной преступности, которая была ответом старого мира на социалистическую революцию. Хулиганы, воры, бандиты, пьяницы, люмпены использовались свергнутой буржуазией в борьбе против Советской власти. Комиссар юстиции Пороховского района характеризовал хулиганов и уголовных преступников как «первое зло района». В своем докладе он с гордостью сообщал, что преступникам не удалось выполнить свой план, так как, «с одной стороны, были приняты соответствующие меры самим исполнительным комитетом, а с другой стороны, суд при умелом допросе

184

вырывал зачинщиков из шайки хулиганов, пресекая им свободу, чем не давал возможности им сгруппироваться и сорганизоваться» 128.

Выборгский район, как инициатор в создании новых, революционных судов, явился образцом для других районов столицы. Исполком Совета Петроградского района 14 ноября 1917 г. делегировал своего представителя в революционный суд на Выборгской стороне «проследить ход суда и таким образом узнать подробности и все детали этого учреждения...» 129.

Такую же примерно запись мы находим в протоколе Совета Петергофского района от 16 ноября: Совет принял схему коллегиальных судов по образцу Выборгского района 130. Революционные суды были созданы на этом этапе (до декрета СНК о суде) в Нарвском, Спасско-Адмиралтейском и Пороховском районах. О некоторых заседаниях этих судов мы находим объявления в «Правде» и других газетах.

Как видим, в географическом распределении первых судебных органов была определенная закономерность - они возникали на пролетарских окраинах столицы и вовсе не создавались в центральных, буржуазных районах города.

Отметим некоторые особенности этих первых судов.

Беря за образец суд Выборгского района, Советы других районов не копировали его, а самостоятельно творили новые органы. Если Выборгский суд делал неоднократные попытки, правда неудачные, привлечь к судопроизводству мировых судей, то Петергофский Совет сразу же, еще 18 ноября, при создании новых судебных органов решил упразднить мировые суды и выделил комиссара, которому поручалось провести ликвидацию старых судов и создание новых 131. В Спасском районе по решению Совета от 23 ноября были созданы суды двух типов - военно-революционные и мировые. Именно такое разделение (революционные трибуналы и народные суды) было затем принято декретом СНК и практикой судебного строительства.

Источником первых судейских кадров и выборных заседателей были пролетарские организации столицы. В Пороховском районе судей избирали из числа членов Исполкома районного Совета132, в Нарвском районе - из членов ФЗК фабрики «Скороход» 133. Совет Петроградского района решил разработать проект нового суда «совместно с юристами» 134.

По мере того, как развертывалась деятельность новых судебных органов, трудящиеся проникались к ним все большим доверием. Отчет комиссара юстиции Пороховского района отмечает, что только в ноябре 1917 г., т. е. до издания декрета о суде, временный революционный суд района рассмотрел 381 дело административного характера и 11- уголовного. А ведь в ноябре 1917 г. еще продолжали работать старые мировые суды и у людей, обращавшихся в суд, была возможность выбора. Отчет по Пороховскому району правильно отмечает это обстоятельство: «При создавшейся конкуренции двух судов, резко противоречив-

195

ших один другому, население пошло не к мертвой букве закона, а к живому суду трудового народа» 135. Таков был характер деятельности новых судов и в других районах Петрограда. Народный суд Коломенского района в своем отчете отмечал, что уже первые шаги этого нового органа выявили «доверие к нему широких демократических масс, приветствовавших каждое решение суда» 136.

Работа советского суда строилась, как мы видим, с самого начала на основе широчайшей активности и самодеятельности трудящихся масс. Советской власти нужно было создать единую революционную законность, основанную на опыте самих масс и направляющую их творчество в единое русло строительства нового, социалистического государства.

Крах старой судебной системы и отсутствие декрета о суде вызывали к жизни различного рода местные законы, правила, установления, вносившие разнобой, а иногда и прямо допускавшие самосуды.

Преодолеть недостатки создаваемых снизу революционных судов можно было, только централизуя и направляя усилия масс. Нужно было обобщить опыт строительства новых судебных органов и установить в порядке революционной законности единую систему судебных учреждений. Для этого необходим был декрет о суде. За разработку декрета по поручению В. И. Ленина взялся старый большевик, один из крупнейших деятелей революционного движения, руководитель Народного комиссариата юстиции П. И. Стучка137. Как сам П. И. Стучка рассказывал впоследствии, его проект «встретил горячую поддержку Владимира Ильича, который и лично поработал над проектом» 138.

10 ноября П. И. Стучка опубликовал в «Правде» статью «Народный или демократический суд», изложив в ней первоначальный план советской политики в этой области.

Отметив, что старые судебные учреждения продолжают свою деятельность «именем низложенного Временного правительства», П. И. Стучка решительно заявил: «... не сегодня, так завтра необходимо произвести ломку этих старых институтов». Но пафос его статьи был отнюдь не только в призыве к разрушению старого. Прошло всего только две недели со времени победы Октябрьской революции, а П. И. Стучка уже опирается на опыт строительства новых, революционных судов. Он отмечает факт действия «временных судов революционного происхождения» и выдвигает задачу организации таких судов при всех Советах р., с. и к. д. Но это суды временные, которые должны быть заменены постоянными, выборными, демократическими судами. Главная идея П. И. Стучки: суд должен быть выборным сверху донизу.

Отражая особенность первого этапа Триумфального шествия Советской власти, когда еще не было опыта гражданской войны, П. И. Стучка не помышлял о каких-либо ограничениях избирательных прав при выборах судей. Он предлагал проводить выбо-

196

ры по спискам, составленным для выборов в Учредительное собрание, т. е. на основе всеобщего избирательного права. Высшие судебные инстанции должны были, по его проекту, избираться, по крайней мере в первое время, из числа избранных населением судей. Что касается прокурорского надзора, то его предлагалось объединить с адвокатурой в единый институт. Видимо, эти же положения П. И. Стучка изложил в первом проекте декрета о суде. Этот проект до нас не дошел. Опубликованный в «Материалах Наркомюста» (вып. 2) проект декрета является более поздним вариантом и не включает положения статьи от 10 ноября.

В тот же день, 10 ноября, П. И. Стучка доложил первый проект декрета на заседании ВЦИК139. Вряд ли этот проект мог отличаться от основных положений статьи. Было решено создать комиссию из пяти человек, выделенных фракциями ВЦИК 140. Комиссия, которая получила название Юридической, занялась редактированием подготовленного П. И. Стучкой декрета о суде. 15 и 16 ноября проект обсуждался на заседаниях СНК141. Вопрос стоял в плоскости создания революционных судов и ликвидации всех старых судебных учреждений. По предложению В. И. Ленина СНК поручил А. В. Луначарскому написать проект статьи - декларации с обоснованием необходимости издания декрета о суде142. Созданная Совнаркомом комиссия должна была представить переработанный проект декрета вечером 17 ноября. Однако 17-го заседания СНК не было. Второй проект обсуждался на заседании Президиума ВЦИК, на котором присутствовали два большевика (Свердлов и Аванесов) и три левых эсера (Прошьян, Камков, Спиридонова) 143. В постановлении записано: «Предложить фракциям обсудить проект и внести на заседание ВЦИК 17 ноября»144, т. е. в тот же день. Видимо, эту работу комиссия за день провести не успела, а через два дня представила проект на обсуждение Президиума ВЦИК.

В протоколе от 19 ноября мы находим следующую запись: «Отложить до заседания Президиума 20.XI и просить Юридическую комиссию снова пересмотреть декрет согласно указаниям, сделанным на заседании Президиума» 145. В нашем распоряжении пет материалов о замечаниях, которые были сделаны на заседании Президиума ВЦИК. Ясно одно: работа по декрету шла большая и сосредоточенная, причем и в СНК и во ВЦИК. Вряд ли можно согласиться с исследователями, которые считают, что комиссии ВЦИК и СНК работали раздельно и проекты декрета о суде у них были разные. 21 ноября декрет снова был внесен на утверждение ВЦИК, но и на этом заседании не был рассмотрен. К этому времени комиссии, выделенные ВЦИК и Совнаркомом, уже закончили подготовительную работу, и декрет на следующий день был рассмотрен и утвержден Совнаркомом. В приложениях к протоколу ВЦИК от 21 ноября мы находим проект декрета о суде146, который ничем не отличается от Декрета, принятого на следующий день Совнаркомом.

197

Трудность прохождения декрета заключалась не только в сложности вопроса, но и в очевидном нежелании левоэсеровской фракции ВЦИК принять его. В литературе существует мнение, что в это время левые эсеры еще не входили в СНК и поэтому не могли оказать какого-либо влияния на ход дела. В действительности в это время в СНК уже входил от левых эсеров А. Л. Колегаев. Тот факт, что он 22 ноября голосовал против принятия декрета о суде, свидетельствует о позиции левых эсеров по этому вопросу 147.

Мы можем, следовательно, говорить о трех вариантах проекта декрета о суде. Первый вариант до нас не дошел. Его доложил П. II. Стучка на заседании ВЦИК 10 ноября, и есть все основания предположить, что этот вариант соответствует его статье, опубликованной в «Правде» в тот же день. Второй вариант был позднее опубликован в «Материалах Наркомюста». И наконец, третий известен нам как официальный документ, принятый Совнаркомом 22 ноября 1917 г.

Сравним эти документы. О первом из них мы уже говорили. Его главная идея - решительная ломка старой судебной системы и создание нового, народного суда - легла в основу всех последующих вариантов. Второй проект совпадает в основном с первым, отличаясь от него тем, что не содержит требования выборов судей по спискам избирателей в Учредительное собрание. Нет в нем также пунктов о соединении прокурорского надзора с адвокатурой. Однако текстуально мы можем сравнивать только второй и третий варианты.

Во втором варианте в отличие от третьего имеется вводная часть. Она представляет известный интерес, так как позволяет более точно определить позиции авторов проекта. «Перед рабочим и крестьянским правительством,- гласит документ,- встает неотложная творческая задача по созданию новых судов и по выработке новых законов, которые должны отразить в себе правосознание народных широких масс.

Но уже в настоящий момент жизнь настоятельно требует уничтожения отжившего судебного, бюрократического и цензового, буржуазного аппарата и отмены действия сохранивших доныне силу особенно ненавистных революционному правосознанию законов» 148. Таким образом, речь шла прежде всего о законах, особенно ненавистных революционному правосознанию. Это положение значительно приближает проект к окончательному варианту декрета № 1.

В проекте нет пункта о праве мировых судей быть избранными в местные суды, и это, несомненно, отличает его от окончательного варианта, принятого СНК. На это и должен обратить внимание объективный исследователь.

Таким образом, у авторов проектов не было отрицания возможности использования законов свергнутых правительств. Однако проект и не давал достаточно ясной установки по этому вопросу. Окончательную ясность придал проекту В. И. Ленин,

который, по свидетельству П. И. Стучки149, внес примечание к п. 5 декрета № 1, гласившее: «Отмененными признаются все законы, противоречащие декретам Центрального Исполнительного Комитета Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов я Рабочего и Крестьянского правительства, а также програм-мам-минимум Российской социал-демократической рабочей партии и партии социалистов-революционеров» 150.

Вместо термина «упразднить» институт мировых судей, о чем шла речь во втором варианте, декрет применяет другой: «приостановить» действие института мировых судей, «заменяя мировых судей, избираемых доныне непрямыми выборами, местными судами в лице постоянного местного судьи и двух очередных заседателей» 151.

Если внимательно прочитать проект декрета, то нетрудно заметить, что п. 1 говорит об упразднении окружных судов, судебных палат, Правительствующего Сената, военных и морских судов, коммерческих судов и института мировых судей, «избираемых путем непрямых выборов», а п. 2 гласит: «Немедленно приостановить действия всех указанных в 1 п. декрета судебных установлений». Таким образом, проект не устанавливает различия между терминами «упразднить» и «приостановить». В чем действительно следует видеть отличие декрета от проекта (варианта второго), так это в том, что окончательный текст предусматривал право для мировых судей быть избранными в местные суды, тогда как проект просто обходил этот вопрос.

Если же сравнить основные пункты второго и третьего вариантов декрета, то мы должны будем сделать вывод, что принципиального различия между ними нет.

Таким образом, декрет вводил революционное правосудие в более закономерное постоянное русло. В то же время для борьбы с контрреволюцией и защиты интересов революции предусматривалось создание Советами следственных комиссий. Из проекта неясно, кому были подсудны контрреволюционные преступления саботажников, спекулянтов, заговорщиков. Декрет внес ясность в этот вопрос, учредив для борьбы с контрреволюцией рабочие и крестьянские трибуналы в составе одного председателя и шести очередных заседателей, избираемых губернскими или городскими Советами рабочих, солдатских и крестьянских депутатов 152. Для производства следствия по делам, связанным с контрреволюционной деятельностью, при Советах создавались следственные комиссии.

Таким образом, декрет значительно уточнил и развил целый ряд важнейших положений проекта. Это развитие шло, во-первых, по линии превращения временных революционных судов в постоянные местные суды. Во-вторых, в направлении создания особых судебных органов для борьбы с контрреволюцией - революционных трибуналов.

Неправильность противопоставления проекта и декрета о суде очевидна еще и потому, что на всех этапах работа над декретом

199

о суде проводилась под руководством наркома юстиции П. И. Стучки, о чем свидетельствует и он сам в своем отчете в декабре 1917 г.153

Работу над декретом П. И. Стучка проводил при постоянной помощи В. И. Ленина, о чем неоднократно он говорил. И оценки значения декрета, данные В. И. Лениным и П. И. Стучкой, отличаются таким единством, которое, несомненно, является результатом длительной совместной работы154. В. И. Ленин в своем докладе на III Всероссийском съезде Советов говорил: «Пусть кричат, что мы, не реформируя старый суд, сразу отдали его на слом. Мы расчистили этим дорогу для настоящего народного суда, ы не столько силой репрессий, сколько примером масс, авторитетом трудящихся, без формальностей, из суда, как орудия эксплуатации, сделали орудие воспитания на прочных основах социалистического общества» 155.

Декрет Совнаркома о суде вызвал дикое озлобление и ненависть буржуазной интеллигенции. Это решительное уничтожение «святая святых» буржуазного общества - всей старой судебной системы - казалось некоторым представителям интеллигенции «светопреставлением», гибелью всех общественных связей, низвержением в анархию, в кровавую кашу самосудов и внесудебных расправ. Между тем, если бы буржуазные критики не только клялись именем народа, но и верили в его творческие силы, они бы увидели, что только творчество народных масс, создавших первые революционные суды, и деятельность СНК, направлявшего это творчество в государственное русло, действительно спасло страну от бесчинств пьяных погромов, самосудов и анархии.

В день опубликования декрета о суде Правительствующий сенат поспешил сделать заявление, что это учреждение, существующее более 200 лет и стоящее «на страже» «закона и порядка», не может быть ликвидировано. Таким образом общее собрание Сената решило предупредить события и заранее заявило о непризнании «законной силы за распоряжениями каких бы то ни было самочинных (?!) организаций» 156.

29 ноября были закрыты Сенат, Главный военный суд, Петроградский коммерческий суд157. В этих учреждениях саботаж проявился в особой форме - в стремлении продолжать работу вопреки декрету. В ответ на роспуск и ликвидацию этих учреждений юристы всех рангов предпринимали отчаянные усилия, чтобы судить по старым законам, в интересах свергнутых классов. План этот не удался главным образом потому, что, во-первых, трудящиеся не стали обращаться в старые суды, а во-вторых, у старых судебных органов не оказалось ни влияния, ни сил, чтобы реализовать свои замыслы. И тогда старые судебные учреждения перешли к «обычным» формам саботажа: уничтожали дела, отказывались от работы, вносили хаос.

Отношение мировых судей к декрету № 1, особенно в крупных центрах, как правило, было таким же, как отношение организаций буржуазных адвокатов, Сената и других судебных

200

установлений. Во 2-м Городском районе Петрограда мировые судьи отказались признать декрет № 1 и продолжали работать до тех пор, пока комиссары Совета не опечатали их камеры.

«Взбунтовались» против декрета присяжные поверенные. Совет присяжных поверенных Петербургского округа демонстративно исключил П. И. Стучку из «сословия присяжных поверенных» 158, сословия, которое было уже ликвидировано тем же декретом о суде.

Уже в день опубликования декрета № 1 в Петрограде было назначено экстренное собрание представителей районных Советов для обсуждения вопроса об организации революционных судов 159.. Необходимость в организации новых судебных органов настолько назрела, вопрос был так хорошо подготовлен, что о начале реализации декрета П. И. Стучка сообщил буквально на следующий день после его опубликования. 25 ноября 1917 г. он писал в СНК: «По Василеостровскому району г. Петрограда Районным Советом Рабочих и Солдатских Депутатов Комиссарами по принятию и направлению дел местных Мировых Судей избраны по декрету о Суде тт. Рапоппорт С. Я., Карау Э. А., Андреев И. И., Пирогов М. И., Эйхман Р. А., о чем довожу до всеобщего сведения» 160.

Декрет о суде оформил уже существующие судебные органы, способствовал складыванию их в единую систему. В то же время он стал исходным пунктом для создания новых судебных органов там, где их до этого момента не было.

Для Народного комиссариата юстиции, видимо, была ясна тщетность попыток привлечения мировых судей, по крайней мере по Петрограду. 5 декабря временный заместитель наркома юстиции П. И. Стучка разослал всем районным Советам Петрограда предписание: «Предлагаю Вам немедленно приступить к открытию деятельности местных судов, избирая местных судей, а также комиссаров для закрытия камер мировых судей и для принятия в ведение местных судов их дел и производств»I61. Сразу же встал вопрос о кадрах.

Из каких же источников Совет черпал кадры для судебных органов? 7 декабря Исполком Выборгского Совета обратился ко всем фабрично-заводским комитетам района с просьбой немедленно выделить «хорошо грамотных товарищей, независимо от политических взглядов, но стоящих на платформе власти Советов, способных разбираться в судебном производстве...». Каждый завод должен был выделить не менее трех человек. В тот же день, 7 декабря, было назначено собрание выделенных фабзавкомами кандидатов в судебные заседатели «для обсуждения и выяснения порядка работы, о часах занятий, оплаты и обсуждения кандидатур...» 162. Кандидатов в народные заседатели надо было утверждать на общем собрании Выборгского Совета. В середине Декабря Исполком Выборгского Совета известил163 население района, что избранные им комиссары приняли дела мировых су-Дей, отказавшихся работать под контролем Совета. Исполком

201

избрал председателей судов и заседателей для четырех судебных участков «временно... до проведения демократических выборов населением» 164. Действовавший до декрета Временный народный суд при Выборгском районном Совете был ликвидирован.

Организация новых судов в соответствии с декретом интенсивно проходила в районах Петрограда. В Охтенском районе для принятия дел от мировых судей Совет 26 ноября выделил комиссаров. В тот же день все заводские комитеты, профсоюзы и партийные организации района были извещены о необходимости избрать народных заседателей. На следующий день, 27 ноября, двенадцать избранных заседателей уже разработали практические меры для организации народных судов. 8-9 декабря две судебные камеры Охтенского района приступили к работе165. Наибольшие трудности испытывали пролетарские районы Петрограда с подбором председателей судов. В протоколе Совета Новодеревенского района мы читаем: «По пункту об избрании председателя суда высказано два положения: если найдется лицо с юридическими знаниями и разделяет взгляд настоящего момента, т. е. стоит на платформе Советов, то такому лицу дать предпочтение.

Другое положение: в настоящее время не следует останавливаться на юристах, ибо настоящие суды судят не по законам, раньше изданным, а по совести; и судья может быть рабочий, лишь бы мог вести заседания и был грамотен.

Выясняется, что юридических сил в Новодеревенском районе нет, а потому остается один исход - избрать председателя суда из рабочих» 166.

Так закончилась эта дискуссия, исход которой был предопределен саботажем юристов и революционным сознанием рабочих. Председателем суда был избран рабочий Тихонов с завода Щетинина.

Уже в декабре 1917 -январе 1918 г. стали приходить смеет сведения о первых шагах по реализации декрета о суде. Однако эти шаги делались недостаточно решительно. Так, 15 декабря 1917 г. из Владимирской губ. пришло сообщение, что декрет о суде приведен в исполнение. В то же время Владимирский Совет просил СНК предписать Казенной палате выполнить денежное требование комиссара окружного суда167. Совет не был еще достаточно уверен в своей силе, чтобы решить эти вопросы самостоятельно, без вмешательства центра.

Декрет не сразу дошел до мест, и в декабре 1917 г. правотворчество масс часто развивалось независимо от декрета. Но и в этих случаях создаваемые на местах судебные органы становились частью системы советского государственного управления. Так, в инструкции Тверского губисполкома «Об организации Советской власти на местах», принятой 21 декабря 1917 г., нет ссылок на декрет о суде. Возможно, что составители инструкции знали о декрете, но при решении вопроса о волостном суде дали свою, самостоятельную трактовку.

202

В инструкции была разработана схема организации власти в волости. Каждая деревня выделяла одного уполномоченного. Собрание уполномоченных избирало из своей среды волостной исполнительный комитет (три человека), ревизионную комиссию (три человека), двух судей и земельный комитет (четыре человека) 168. Интересно отметить, что по инструкции один из трех членов волостного исполкома должен был выполнять обязанности председателя волостного суда и земельного комитета. Такое объединение не было случайным: в деятельности волостного суда важное место занимали различного рода земельные конфликты и споры. Инструкция предписывала судьям руководствоваться «совестью и обычным правом, а отнюдь не теми или иными законоположениями царского правительства» 169. Контролирующим органом судебной деятельности являлся волостной Совет, который по инструкции выполнял функции кассационной инстанции. В течение января 1918 г. были созданы волостные суды в Ново-торжском, Бежецком, Тверском, Весьегонском уездах Тверской губ., а к марту-апрелю волостные суды были уже в большинстве уездов губернии.

19 января 1918 г. вопрос о реализации декрета о суде обсуждался на заседании Тверского губисполкома. Борьба разгорелась по вопросам о принципах выборности суда, о праве Советов контролировать деятельность суда, о революционных трибуналах. Большевики при поддержке левых эсеров отстаивали положение декрета о судебных органах как части советской государственной системы. Меньшевики и правые эсеры, прикрываясь фразами о демократизме, о независимости суда и его «всенародном» характере, пытались противопоставить судебные органы Советам, отрицали право Советов избирать судей и контролировать их деятельность, протестовали против организации революционных трибуналов.

Вопреки меньшевикам и правым эсерам Тверской Совет одобрил декрет о суде, предложил судебным работникам работать под контролем Совета и решил избрать местные суды из членов Совета. На этом же заседании были избраны члены суда города Твери и члены Революционного трибунала.

В некоторых других губерниях Центра декрет о суде также стал проводиться спустя месяц-полтора, а то и позже. Так было, например, в Ярославской губ., где декрет начал проводиться в середине января 1918 г.170 По другим источникам, реализация декрета о суде в Ярославской губ. относится даже к марту 1918 г. Отчет Ярославского губернского отдела юстиции говорит об этом довольно категорически: «До этого времени (начало марта 1918 т.- Е. Г.) в Ярославле и его уездных городах Губернским Исполкомом, а также и уездными Совдепами никаких мер по организации [судов] вместо уничтоженных буржуазных судебных установлений не предпринималось. Кое-где из уездов Действовали еще суды Керенского»171. Однако, как видно из Других источников172, начало создания новых судов и револю-

203

ционных трибуналов в Ярославле относится к январю 1918 г. Отчет губернского отдела юстиции устанавливает более позднюю дату, исходя из времени организации отдела юстиции.

Декрет о суде наряду с местными судами учреждал рабочие и крестьянские революционные трибуналы «для борьбы против контрреволюционных сил в видах принятия мер ограждения от них революции и ее завоеваний, а равно для решения дел о борьбе с мародерством и хищничеством, саботажем и прочими злоупотреблениями торговцев, промышленников, чиновников и прочих лиц...» 173.

Для производства по этим делам предварительного следствия декрет предусматривал организацию при Советах особых следственных комиссий. Все следственные комиссии, созданные до декрета, отменялись с передачей их дел и производств во вновь организуемые комиссии. По декрету трибуналы избирались губернскими или городскими Советами в составе председателя и шести очередных заседателей.

24 ноября Петроградский Совет предложил Исполнительному комитету составить проект списка кандидатов в председатели революционных трибуналов 174.

Новые судебные учреждения - революционные трибуналы не могли представлять сколько-нибудь законченной и стройной организации. Они выросли из жизненной необходимости защиты революции, форма и содержание их работы являлись полным отрицанием старых, заскорузлых, бюрократических судебных традиций. 28 ноября было опубликовано «Руководство для устройства Революционных Трибуналов», подписанное П. И. Стучкой. «Руководство» смело открывало представителям трудящихся путь для активного участия в судебном процессе, в защите и обвинении. В «Руководстве» указывалось, что «защитниками и обвинителями в Революционных Трибуналах могут быть все неопороченные граждане» 175.

«Руководство» предусматривало, что социалистическое государство финансирует революционные трибуналы. Тут история сыграла шутку: первые ассигнования на революционные трибуналы были отпущены из фонда, специально выделенного Временным правительством на борьбу с большевиками, «на расследование событий 3-5 июля» 1917 г.176

«Руководство» намечало определенные меры борьбы с нарушителями революционного порядка. В перечислении мер наказания значились: денежный штраф, общественное порицание, лишение общественного доверия, принудительные общественные работы, лишение свободы. Смертная казнь исключалась из перечня наказаний, а высшей мерой наказания являлось тюремное заключение. Положение, составленное М. Н. Покровским для московского Революционного трибунала, считало высшей мерой наказания четырехгодичное тюремное заключение177. По утверждению Д. И. Курского, московский Революционный трибунал был создан еще до декрета о суде.

204

На этом начальном этапе революции народные массы все еще верили в возможность мирного развития. Пока классовая борьба не приняла формы гражданской войны, оставалась почва для подобного рода взглядов. Только опыт острых классовых столкновений, опыт самих масс заставил революцию применить террор.

Интересы революции требовали беспощадной расправы с врагами народа, саботажниками, организаторами антисоветских мятежей, спекулянтами. В руках революционных органов уже находилось большое количество мятежных офицеров - организаторов юнкерского выступления, руководителей «стачечных» комитетов саботажников, инициаторов пьяных погромов и беспорядков. Массы требовали революционного суда над клеветниками, широко использующими буржуазную печать для распространения контрреволюционных провокационных слухов.

11 декабря 1917 г. состоялось первое заседание петроградского Революционного трибунала. На рассмотрение было поставлено дело графини С. В. Паниной, бывшего товарища министра просвещения в последнем составе Временного правительства. Она обвинялась в присвоении денег, принадлежащих министерству, использовании их на контрреволюционные цели, на финансирование саботажников. Дело это имело принципиальное значение. Речь шла о том, признает ли Революционный трибунал преступлением саботажническую деятельность, осудит ли организаторов саботажа, сумеет ли содействовать подавлению саботажа. Положение осложнялось тем, что на скамье подсудимых сидела представительница либерального просветительства, организатор «Народного дома» на рабочей окраине Петрограда, воспетая на все лады буржуазной печатью.

Зал великокняжеского дворца, где разместился трибунал, был переполнен буржуазной публикой. Юристы, чиновники, журналисты пришли посмотреть на диковинное зрелище - как рабочие будут судить графиню, которую буржуазная печать уже успела объявить мученицей и подвижницей. Рабочих в зале было мало, творческая энергия петроградских рабочих была устремлена в это время на другие дела.

Председатель Революционного трибунала рабочий И. Н. Жуков в краткой вступительной речи заявил, что трибунал призван беспощадно бороться со всеми попытками реставрации старого строя, стоять на страже революции и ее завоеваний. В ходе судебного допроса было полностью установлено, что деньги, взятые Паниной, использовались на финансирование саботажников.

Вопреки старым традициям процесс начался с речи защитника, который прежде всего пытался доказать... незаконность самого существования трибунала. По совести, говорил защитник, судить графиню Панину невозможно, так как она всю жизнь пеклась о благополучии тех рабочих, которые ее теперь судят. «Значит, остается судить ее партийно. Тогда незачем обставлять это всеми атрибутами судебных процессов. Тогда это гражданская война»178. Обвинение трибунала в партийности понадоби-

205

лось защитнику для того, чтобы поставить под сомнение народный характер нового суда.

По приглашению председателя трибунала обвинителем выступил Наумов - молодой рабочий завода Парвиайнена. «Я готов согласиться,- говорил обвинитель,- что в прошлом гражданка Панина приносила пользу народу... Но тем-то и отличается их благородство, чтобы давать или бросать народу куски, когда он порабощен, и мешать ему в его борьбе, когда он хочет быть свободным...» Обращаясь к членам трибунала, обвинитель заключил: «Гражданка Панина мешала народу в его работе. Действуйте, граждане судьи, не для однобокого благородства, а на пользу миллионов-и жизнь оправдает вас!» 179.

Даже на буржуазную печать речь рабочего произвела огромное впечатление. Защитник графини Паниной писал в эсеровской газете, что «речь поражает своей искренностью и целостностью настроения» 180.

Вместе с тем приговор трибунала по делу Паниной является свидетельством крайне мягкого отношения революционных органов к врагам Советов. Революционный трибунал постановил: вынести гражданке Паниной общественное порицание и содержать ее под стражей, пока она не внесет взятых ею сумм 181.

Члены трибунала не сразу проявили понимание обстановки. Не всем участникам революционной борьбы был ясен вопрос о сущности и формах классовой борьбы, когда она переходит в вооруженную борьбу классов, оружием решающих вопрос о власти. Столкновение еще не приняло характера массовых битв. Это был период Триумфального шествия Советской власти, сравнительно слабого сопротивления буржуазии и военной контрреволюции. Отсюда и рождались иллюзии возможности мирной договоренности с врагами Советской власти. Эти иллюзии рассеивались в ходе борьбы, разоблачались большевистской партией.

Значительный интерес представляет также процесс В. Пу-ришкевича в конце 1917 - начале 1918 г. Тут уже речь шла не об отдельном представителе свергнутых классов, а о контрреволюционной организации, возглавляемой матерым черносотенцем. В этой организации впервые объединилась монархическая и пра-воэсеровская контрреволюция с представителями иностранных посольств и миссий.

Для защиты Пуришкевича и его подручных был срочно мобилизован «цвет» буржуазной адвокатуры. Будучи не в силах опровергнуть факты, изобличавшие контрреволюционную деятельность подсудимых, защитники решили сбить с толку трибунал юридической казуистикой. Стремление запутать процедурные вопросы - таков был метод защиты. Буржуазная публика устраивала обструкции, всячески нарушала ход заседаний.

Контрреволюции не удалось сорвать процесс Пуришкевича и его организации. В ходе процесса была раскрыта связь между Пуришкевичем и казачьей контрреволюцией. «Здесь,- заявил выступавший обвинителем Д. 3. Мануильский,- впервые русская

206

победоносная революция посадила контрреволюцию на скамью подсудимых... Нити отсюда,- продолжал он,- ведут туда, к Тихому Дону, к творцам гражданской войны там и, судя Пуришкевича с компанией, вы также выносите приговор генералам, создавшим русскую контрреволюционную Вандею»182. Процесс раскрыл единство контрреволюционного лагеря - от правых эсеров до черносотенцев.

Обвинители требовали строгого наказания для Пуришкевича и других обвиняемых. Однако и по этому процессу трибунал вынес весьма мягкий приговор: Пуришкевича приговорили к двум годам общественных принудительных работ, а приговоры другим обвиняемым были и того мягче.

Во время первых процессов перед Революционным трибуналом прошли генералы, отказавшиеся подчиниться советскому командованию, заговорщики из числа меньшевиков и эсеров, саботажники, клеветники, использующие печать как средство борьбы с революционным народом, и уголовники, сомкнувшиеся с контрреволюцией. Во время этих процессов адвокаты и буржуазная публика, заполнявшая залы заседаний трибунала, с похвальной откровенностью обнажили суть своей «демократии», своего «правосудия». Когда Революционный трибунал 13 декабря 1917 г. приговорил бывшего командующего 5-й армией генерала Болдырева за саботаж к трем годам тюремного заключения, буржуазная публика устроила саботажнику овацию, со всех сторон неслись из зала крики одобрения: «Браво, генерал» 183.

Защиту налетчиков - «анархистов», вымогавших у граждан крупные суммы денег, адвокат Крамаров строил на том, что преступников судить не за что, так как время «переходное» и неизвестно, признает ли Советская власть частную собственность... Во время процесса над саботажником и клеветником меньшевиком Л. М. Брамсоном, бывшим заведующим финансовым отделом ВЦИК 1-го созыва, адвокаты, «золотая» молодежь и истеричные буржуазные дамы попытались применить насилие к охране трибунала. Председатель трибунала потребовал очистить зал заседания от бесновавшихся «добропорядочных», «приличных», «благопристойных» господ.

Кто первым применял насилие, достаточно ясно было видно из дела Брамсона. Трибунал вынес приговор: «Подсудимому выражается общественное порицание и презрение» 184. Такой приговор вынесли те, кого называли насильниками и узурпаторами. Люди же, кричавшие об анархии, смуте, нарушении законов, вступили на путь борьбы с законами пролетарской революции, нарушения революционного порядка, воспевания беззакония, защиты подонков, отбросов буржуазного общества.

Обстановка в зале суда коренным образом менялась, когда эта «чистая» публика сталкивалась с твердой волей Революционного трибунала, с рабочими и солдатами, пришедшими в зал заседаний поддержать свой трибунал. Так было во время процесса Н. Я. Быховского, редактора газеты «Известия Совета крестьян-

207

ских депутатов». Быховский поместил в своей газете сообщение, что Павловский полк принял резолюцию, осуждающую большевиков. Солдаты-павловцы привлекли Быховского за клевету к суду Революционного трибунала. Здесь еще раз прозвучал подлинный голос народа, его понимание свободы печати, долга честного журналиста, его понимание классовой борьбы. Выступивший обвинителем рабочий заявил, что Быховский «сознательно использует свободу слова, превращая ее в орудие классовой борьбы и наветов» 185.

Грозно прозвучали слова обвинителя, потребовавшего, чтобы клеветники были лишены такого могучего оружия, как печать. «Вместо того чтобы марать бумагу, он может очищать улицы или колоть дрова»,- воскликнул обвинитель. Выступивший от имени павловцев солдат очень ясно и четко выразил ярость и презрение народа к продажным клеветникам: «Я обращаюсь к журналистам,- сказал он.- Не думайте, что народ не сумеет судить. Но спаси вас бог от этого суда. Наш суд скорый и праведный, но страшный. Судите Быховского, граждане судьи, чтобы мы сами не вынуждены были судить его!» 186.

Перед этим голосом обвинителей - рабочих и солдат - вынуждены были замолчать обычно столь шумные и изворотливые буржуазные адвокаты. Трибунал и на этот раз оказался удивительно мягким. Быховский был приговорен к штрафу в 500 руб.

Первые процессы в Революционном трибунале интересны во многих отношениях. С огромной силой проявился в них характер пролетарского гуманизма, великодушное отношение к поверженному врагу. Это было столкновение молодого, еще не окрепшего пролетарского демократизма новой судебной власти с буржуазным либерализмом, полностью слившимся с грязным контрреволюционным потоком. Это было столкновение не имевших ни опыта, ни знаний молодых рабочих судей с матерыми волками буржуазной юриспруденции. И в этом первом столкновении пролетарское право вышло победителем. Буржуазные газеты могли сколько угодно вопить об отсутствии логики и законов в Революционном трибунале, о «несуразности», о «русских Робеспьерах» и т. д. Но эта же печать вынуждена была признать, что суд проходил объективно, судьи держались спокойно, с достоинством.

Только народные суды и революционные трибуналы могли направить копившиеся веками угнетения и несправедливости гнев и ненависть народа в русло советской законности и революционного порядка. Напрасно кричала буржуазная пресса о самосудах - именно народные суды и трибуналы спасали врагов революции от самосудов, выносили именем Российской Республики приговоры, которые даже самых яростных защитников старого правопорядка не раз удивляли своей гуманностью.

По декрету о суде революционные трибуналы стали создаваться во всех губернских центрах. Московский Совет принял положение о Революционном трибунале 5 декабря, утвердил председателя трибунала и его заместителей. Были избраны также след-

208

ственные комиссии из представителей большевиков и левых эсеров 187. В начале декабря Витебский Совет сообщил в Совнарком,, что Революционный трибунал создан и скоро начнет функционировать 188. В это же время, в декабре, были созданы революционные трибуналы в Уральской области, Омской губ.189 В конце 1917 - январе 1918 г. они возникают в Саратовской, Орловской, Калужской, Владимирской и других губерниях 190. В Тамбовской и Тверской губерниях трибуналы сначала возникли в уездных и даже волостных центрах, а затем уже в губернских городах.

В течение первых двух месяцев работы революционные трибуналы на местах создали документы, в которых была обобщена их деятельность и существенно дополнены инструкции, разработанные НКЮ. В резолюции III Областного уральского съезда Советов в конце января 1918 г. было сказано, что выборы местных судей производят Советы, в районе которых находится камера судей. Там, где Советов нет, судьи назначаются Окружным Советом. Специальный раздел резолюции «О революционных трибуналах» предусматривал, что трибунал возглавляется президиумом, который ведает вызовом сторон и свидетелей, готовит дела к слушанию, оповещает о заседаниях население. Резолюция определяла, что следственная комиссия Революционного трибунала ведет следствие, составляет обвинительный акт или прекращает дело, если не находит состава преступления. По положению, принятому уральским съездом, следственная комиссия сама избирала меры пресечения: содержание под стражей, залог, поручительство. На следственную комиссию при трибунале возлагалось также производство дознаний и следствий по делам, подведомственным местным судам 191.

Большой интерес представляет процесс создания судебных органов в армии, освободившейся от наиболее реакционных элементов офицерского корпуса. В силу тою что в старой армии все усиливались элементы распада и разложения, строительство здесь судебного аппарата имело ряд важных особенностей.

В армии создавались главным образом революционные трибуналы, которые строились в основном в соответствии с декретом о суде. Ни по составу и характеру их деятельности, ни по функциям это не были военные суды обычного типа. Рассмотрим характер и функции Революционного трибунала 5-й армии. Он был учрежден в декабре 1917 г. для рассмотрения дел, возникающих в районе армии главным образом в связи с выступлениями контрреволюционного характера, саботажем, спекуляцией, мародерством.

Состав трибунала не носил чисто военного характера, так как очередные заседатели избирались не только от Армейского комитета, но и от местного Совета 192. Меры наказания, применяемые трибуналом 5-й армии, ничем не отличались от обычных мер наказания: денежный штраф, общественное порицание, лишение общественного доверия, принудительные общественные работы,

209

лишение свободы, высылка за границу. Положением о Революционном трибунале 5-й армии предусматривалась возможность использования старых законов «постольку, поскольку они не отменены революцией, не противоречат революционной совести и революционному правосознанию». Трибунал соответственно мог применять и «все виды наказания, указанные в статьях законов не отмененных» 193. Однако случаи применения старых законов и соответствующих им наказаний были очень редки.

Иногда армейские революционные трибуналы объединялись с новыми судебными органами, создаваемыми Советами. Так, Революционный трибунал 3-й армии в декабре 1917 г. объединился с Революционным трибуналом при Полоцком Совете р., с. и к. д.194 При объединенном трибунале была создана следственная комиссия.

В частях Петроградского военного округа в начале декабря 1917 г. приказом командующего округом В. А. Антонова-Овсеенко были созданы товарищеские суды «для разбора проступков, принижающих звание гражданина-воина». Товарищеские суды могли налагать наказания от выговора до лишения очередного отпуска и назначения на хозяйственные работы сроком до двух недель 195. Дела политического характера по обвинению в контрреволюционной деятельности передавались из товарищеского суда в Революционный суд при Петроградском Совете.

Таким образом, мы видим, что от прежних военных судов в армии не осталось и следа. Здесь, в солдатских массах, ликвидация ненавистных военных судов проходила быстро и решительно, а правотворчество проявлялось так же бурно, как и во всех остальных слоях трудящихся.

Много легенд распространяла контрреволюционная пропаганда о якобы массовых расправах солдат над офицерами после Октябрьской революции. Аресты солдатами контрреволюционных офицеров действительно были распространены почти повсеместно. Но вот данные по 3-й армии Западного фронта: после Октябрьской революции в армии было арестовано 113 офицеров. К 12 декабря 1917 г. все они были освобождены. 85 из них были ограничены в правах быть избранными на командные и комитетские должности. За остальными сохранилось право такого избрания 196. Тот же трибунал рассматривал в конце декабря дело муллы 3-й армии Камалетдинова, обвинявшегося в контрреволюционной деятельности, поддержке корниловского мятежа, вымогании денег у солдат-мусульман. Трибунал приговорил Камалетдинова к тюремному заключению сроком на один год «с лишением права занимать общественную и духовную должность по отбытии наказания» 197.

Применение более строгих наказаний, особенно высшей меры, было чрезвычайно редким. Единственно известный нам случай расстрела в декабре 1917 г. был применен не к офицеру, а к своему же брату-матросу. 7 декабря 1917 г. матрос Цветков с крейсера «Рюрик» в пьяном виде учинил дебош на станции Могилев.

210

Цветков, входивший в состав отряда балтийских моряков, прикомандированных к гарнизону г. Могилева, и раньше уличался в мародерстве, бессмысленной стрельбе и т. д. Он дважды давал обещание не нарушать революционный порядок. «Чаша терпения товарищей матросов переполнилась, и был выделен суд из 12 человек,- сообщала армейская газета.- Суд балтийских моряков был скор и суров. Ему был вынесен смертный приговор. Приговор был приведен в исполнение тотчас же, близ станции» 198.

Этот единственный до лета 1918 г. случай расстрела, примененного матросами к своему же товарищу, еще более резко подчеркивает исключительность такой меры и клеветнический характер легенд о кровавых насилиях над офицерами.

Народные массы поднялись на социалистическую революцию в октябре 1917 г. и победили в этой революции почти без пролития крови, проявив величайшую гуманность, терпеливость и справедливость к своим врагам.

Большевики предвидели, что свергнутые классы применят насилие по отношению к народным массам и после того, как лишатся политической власти, что они используют для борьбы с революцией силу денег, международные связи, воспитанные столетиями рабства покорность и инерцию отсталых слоев народа.

Но большевики полагали, что сопротивление свергнутых классов, их попытки применить насилие будут подавлены непосредственными действиями вооруженного народа.

Опыт борьбы потребовал других решений. Первый и каждый последующий шаг борьбы с контрреволюцией был только ответом на самые зверские, кровавые и коварные заговоры, мятежи, насилия буржуазии, помещиков, кулаков, белогвардейского офицерства.

В ходе этой борьбы и создавались органы защиты революционного порядка. Рабочий класс и его партия никогда не считали главным в деятельности этих органов методы террора и насилия. ВЧК возникла как орган предупреждения заговоров и мятежей и первые полгода своей деятельности не прибегала к террору. Только в ответ на заговоры, мятежи, террористические акты белогвардейцев ВЧК стала применять жесткие меры по отношению к контрреволюционерам.

Необходимость защиты революционного порядка вызывалась не только прямыми действиями контрреволюции. Старое общество сопротивлялось, используя отсталость, темноту, невежество и собственнические инстинкты некоторых слоев трудящихся. И тут нужно было действовать не только и не столько насилием, сколько убеждением, воспитанием. Эти функции сразу же проявились в действиях новых судебных органов, которые не только карали, но и воспитывали, формировали революционное сознание рабочих и крестьян.

Содержание раздела

---

---

Главная сайта

---