Маркина Т. Д. - Московское купечество - социальный портрет

Введение.

До сих пор историческая наука уделяла русскому купечеству явно недостаточное внимание. Между тем, сословие торговцев и предпринимателей - купечество было одной из социальных групп России, которая бесспорно сыграла чрезвычайно важную роль в ее истории.

С момента сословного формирования (последняя четверть ХVIII в) купечество являлось не только наиболее сильной в экономическом отношении, но и самой привилегированной после дворянства и духовенства частью российского общества.

Заметным оказалось участие этого сословия в развитии капиталистического уклада в стране. Купечество выступило в качестве основного источника формирования отечественной буржуазии. Русская промышленность создавалась не только государственными усилиями и, за редким исключением, не руками дворянства. Промышленность в России вышла из торговли и большинство фабрик было построено и оборудовано русским купечеством.

Оно не мало сделало для развития культуры России: купцы выступали меценатами, создавали на свои средства библиотеки, музеи, театры, основывали школы, строили церкви, больницы, приюты, покровительствовали талантам. Вместе с тем, купцы являлись носителями определенной социальной культуры - системы специфических нравственных ценностей и представлений.

Москва же, как известно, с древнейших времен была не только культурно-политическим, но и крупнейшим торговым центром. Продолжительное время, находясь на положении столицы, она концентрировала в себе многие отрасли торговли, являвшиеся тогда фактической, а иногда и юридической монополией казны. Со времен Ивана Грозного, превратившись в главное торжище, Москва становится местом энергичной деятельности купечества. Эти обстоятельства способствовали усилению экономической роли Москвы в Российском государстве. И позже, утратив политический статус столицы, Москва продолжает играть первенствующую роль во всей народно- хозяйственной жизни Европейской России, являясь самым обширным резервуаром внутренних промышленных и торговых капиталов. Во второй половине ХIХ в. Москва становится самым крупным железнодорожным узлом необъятной империи. В нее стекаются со всех концов России торговцы за товарами, сюда же идет громадное количество сырья для перепродажи и переработки на многочисленных фабриках как в самой Москве, так и в ее окрестностях. До конца ХIХ века, сохранив за собой приоритет в торгово-промышленной деятельности, Москва вошла в сознание россиян как Москва - купеческая.

Московское купечество потому нас и интересует, что в нем наиболее отчетливо и наглядно отразился процесс становления и развития всего сословия.

Прежде чем перейти к истории и социальной характеристике купеческого сословия, и московского, в частности, определимся в содержании самого понятия “сословие”.

Сословие в России - это большая социальная группа, сложившаяся на основе классовых отношений феодализма, обладавшая закрепленными в законе и передаваемыми по наследству правами и обязанностями. Для сословий характерно неравенство их положений и привилегий. Число сословий превышало число классов в Российской империи. Необходимо отметить, что утверждение капиталистических отношений сопровождалось выдвижением на первый план иерархии богатства и его наступлением на наследственный статус, что вело к постепенному размыванию сословной системы в стране. Тем не менее, сословное деление общества просуществовало в России до установления советской власти в октябре 1917 года.

Купечество, как известно, всегда входило в структуру сословного деления царской России. В свете этого парадоксально выглядит тот факт, что купечество не являлось сословием с юридической точки зрения. Это означало, что в купечество вступал всякий, кто объявлял определенный капитал и соответственно этому капиталу, а не наследственному праву, вступал в одну из 3-х гильдий, платя гильдейский сбор.

Тем не менее, привилегированное положение этого слоя российского общества, зафиксированное в законе, своеобразие профессиональной деятельности, социально-психологическая специфика купеческой среды, особенности ее образа жизни дают нам основание рассматривать торгово-промышленную предпринимательскую часть населения страны как вполне самостоятельную сословную группу.

Раздел I. Исторические вехи становления купеческого сословия.

Впервые упоминание о купце - “госте” мы встречаем в древнейшем памятнике русской истории конца Х века - в договоре князя Игоря с греками (945 год).

“Гость” первоначально означает купца, который торгует, разъезжая по различным землям. Купцы и гости в древней Руси не составляют ни сословия, ни чина.

Обособление торгового сословия в России начинается в Московском государстве с конца ХVI века, когда происходит видоизменение во всех слоях его населения. Тогда, как мы узнаем из исторического документа - челобитья, напечатанного В. Сторожевым в “Библиографических записках”, в Московской Руси было установлено четыре великих чина: освященный, служивый, земледельный и торговый (купеческий). В этот период Московское правительство, нуждаясь в служилых людях для ведения своих торговых дел и для взимания различного рода сборов, сделало обязательной службу “лучших” торговых людей, из которых в Москве были созданы особые сотни (целые сотни, полусотни и слободы) . Лица, принадлежавшие к сотням “гостиным” и “суконным”, пользовались преимуществами. Эти сотни пополнялись “лучшими людьми” из других сотен и слобод Москвы и других городов.

Социальная группа “гости” также продолжала существовать в этот период, но она не совпадала с людьми гостиной сотни. “Гости” вырастают из привилегированных представителей купеческого чина вообще, имевших право владеть вотчинами наравне с военно-служилыми людьми. Получая особые права, каждая сотня и слобода имела особое управление со старостой и сотским во главе. Московская организация торговых людей, как отмечают некоторые историки, вступала в определенное противоречие с интересами торговли, требующими свободы, а не обязательной службы. Особые сложности в положении этих невольных государевых слуг были связаны с их ответственностью перед московскими казенными приказами, контрольные акции которых нередко, вследствие волокиты, растягивались на год и более, что совершенно расстраивало торговые дела купцов.

Еще один важный этап развития купеческого сословия связан с правлением Петра I. К концу ХVII века торгово-промышленное население представляло собой, по образному выражению Петра I, “рассыпанную храмину”. К собиранию ее воедино и были направлены действия государя. Петр I смотрел на купцов, как на тягловое (податное) сословие, должное служить отечеству посредством отправления выгодных для страны промыслов и разного рода повинностей. В связи с этим в феврале 1699 года он вводит “земские избы” в городах для заведования повинностями, лежащими на “купецких и промышленных людях”. Кроме того, в Москве учреждается Ратуша - специальный орган, ведущий делами купечества, а в мае 1703 года в Санкт-Петербурге появляется первая в России биржа - купеческое собрание. Несколько позже, в 1712 году, в Москве создается “коллегиум о коммерции”. В рамках реформы государственного управления в ряду 12 коллегий, пришедших на смену системы казенных приказов в 1719 году появляется 3 коллегии, ведающие делами торговли и промышленности: коммерц-коллегия, контролирующая торговлю, Мануфактур-коллегия - промышленное производство и Берг-коллегия - горное дело. После окончания первой подушной переписи населения купцы были обложены податью.

Эта организационная работа по упорядочению торгово-предпринимательской деятельности была дополнена административно-силовыми методами, препятствующими распылению торгового слоя. Так, в 1709 году выходит закон, воспрещающий купцам переходить в другие звания и приказные должности. Естественным продолжением этой политики стало учреждение купеческих гильдий в 1722 г. и фиксация отдельных привилегий для этой социальной группы населения. Купцы, записавшиеся в гильдию, освобождались законом от личной рекрутской повинности, с обязательством уплачивать в казну по 100 рублей с человека.

Второй шаг к возведению купечества в ранг привилегированного сословия представлял собой разрешение покупать ”купецким людям” для своих предприятий крепостных крестьян (посессионных), которые считались неизменной частью заводского хозяйства и могли быть проданы только вместе с предприятием.

Кроме того, правительство, покровительствуя отечественной промышленности и торговле, стало проводить политику протекционизма и меркантилизма. Важным актом такого курса стало введение в 1724 г. первого протекционистского таможенного тарифа. Им определялись повышенные пошлины на те заграничные товары, с которыми отечественным было трудно конкурировать.

В дальнейшем, тенденция на поддержку отечественного производителя и закрепление за купеческим сословием новых привилегий оставалась достаточно устойчивой. В 1731 г. выходит новый льготный таможенный тариф; в 1736 - Указ о принудительной отдаче на фабрики нищих и бродяг; в 1739 г. - Указ о передаче казенных горных заводов в частные руки. С 1739 г. купечеству дозволялось покупать для отдачи вместо себя в рекруты посадских людей и крестьян, при этом оговаривалось, что сделка оформлялась на имя всего купечества, а не отдельных купцов.

В первой половине ХУIII века правительством принимаются важные решения об отмене внутренних таможенных пошлин, что способствовало развитию внутреннего Всероссийского рынка, и организации в России первых государственных заемных банков дворянского и купеческого (коммерческого).

Наконец, время правления Екатерины II-ой вошло в историю, с точки зрения рассматриваемой нами проблемы, как время официального оформления купеческой сословной организации - гильдии, что придало процессу позитивного развития купеческого сословия необратимый характер.

В целях упорядочения происходивших в предпринимательско-торговой среде явлений и для расширения социальной базы абсолютизма в городах Екатерина II во второй половине своего правления старается создать особое наследственное состояние - “средний род людей”, в качестве торгово-промышленного класса населения. По взгляду императрицы всякое общество непременно должно было состоять из 3-х групп: дворянства, среднего рода и хлебопашцев. На первом лежит защита отечества и участие в отправлении правосудия; занятие той или иной отраслью промышленности или торговли, полагала Екатерина II, было бы несообразно с дворянским достоинством. Что касается крестьянства, то занятия торговлей и промыслами ему также “несвойственно”, по той простой причине, что его жребий есть “возделывать землю, плодами которой питаются всякого состояния люди”. При таком взгляде на общественную организацию, роль людей среднего рода обрисовывалась совершенно ясно. Этот “средний род людей” или городских обывателей в свою очередь образовывался из пяти социальных групп городского населения:

1.из почетных граждан (личных и потомственных)

2.гильдейского купечества

3.мещан и посадских

4.ремесленников или цеховых

5.рабочих людей.

Согласно реформам 1775-1785 гг., в которых была предпринята попытка реализации концепции “среднего рода людей”, российское купечество было выделено из общей массы горожан. Очевидно купечество должно было стать социальной основой “3-ей группы” общества. Оно было освобождено от уплаты подушной подати. Теперь для купечества устанавливался общий гильдейский сбор, по 1% с капитала, что заметно отличило его от остальных податных групп населения и способствовало сословному обособлению. Гильдия имела трехстепенную градацию в соответствии с размером объявленных капиталов. Значение объявленного капитала состояло в том, что оно должно было свидетельствовать о платежеспособности купцов.

Манифестом от 17 марта 1775 года все семьи с капиталом менее 500 рублей были исключены из купеческого сословия. Устанавливалось, что в гильдии мог записаться каждый, кто объявит капитал, а именно: в 1 гильдию - от 10.000 до 50.000 рублей, во 2-ю - от 5.000 до 10.000 рублей, в 3-ю - от 1.000 до 5.000 рублей. Минимальные размеры капиталов, достаточные для записи в гильдию постоянно увеличивались, что объясняется стремлением правящих кругов повысить значение социального статуса купечества, имея в нем людей состоятельных и, кроме того, исключить допуск в гильдию мелких торговцев и лавочников и тем оградить гильдейцев от конкурентов.

Гильдейцы по Городовому положению 1785 г. и более поздним постановлениям имели свой юридический статус, отличный от других категорий городского населения. Во второй половине ХIХ века русское законодательство уже знает два существенно различных термина: купец и торговец (производящий торговлю). При этом, возможен был и не торгующий купец, например, отец семейства, удалившийся от дел и остававшийся записанным в купеческом свидетельстве сына, которому он передал торговлю. Как видим, налицо формальный признак.

Уже к середине ХIХ в. категория промышленников и даже торговцев не совпадала с так называемым купеческим сословием. Конечно, сословное устройство России знало “купеческое сословие”, представителями которого состояли купцы, записанные в гильдии, но эти купцы, с профессиональной точки зрения (т.е., их занятий), не всегда являлись торговцами и промышленниками. Это были люди, уплачивавшие гильдейские сборы и повинности, принятые в состав купеческих обществ и пользовавшиеся теми преимуществами, которые по законам были предоставлены людям купеческого звания. Поэтому в купцы записывались часто на основании соображений, совершенно посторонних торговой деятельности. Например, евреи записывались в купцы первой гильдии для того, чтобы таким путем получить право повсеместно жительства, в независимости от так называемой черты оседлости. В столицах в купечество нередко записывались для участия в управлении крупными благотворительными и просветительными учреждениями, созданными купеческими обществами за счет огромных капиталов, поступавших по завещаниям их бывших членов.

Торговцами являлись лица, “выбиравшие” так называемые промысловые свидетельства, то есть уплачивающие основной промысловый налог, и на основании этих свидетельств - либо производившие торговлю, либо занимающиеся промышленной деятельностью, таким образом, понятие “торговец” определялось исключительно фактическим признаком - производством “торговых оборотов”. И на них, каково бы ни было их звание, распространялись начала торгового права и компетенция коммерческих судов, а также особые правила “об открытии и принятии наследства после лиц, производящих торговлю”.

Если собственником предприятия было акционерное общество, либо паевое товарищество, то в силу признания их юридическими лицами, промысловые свидетельства выдавались на их имя, и руководители таковых, члены правлений и даже директора-распорядители, значились “не торгующими” и часто, вовсе не были записаны в гильдии.

Таким образом, субъектом торговой и промышленной деятельности являлся не купец с сословной точки зрения, а торговец или промышленник в прямом смысле этого слова.

Правда, торговая фирма, в особенности крупная, со временем, как правило, переходила в промышленность, сначала становясь торгово-промышленной, а потом и вовсе отходила от торговли, то есть продавала лишь товар своего собственного производства. Вследствие этого для России было традиционным явление, при котором заводчиками и фабрикантами становились бывшие торговцы. Особую группу составляли купцы - именитые граждане. Ими могли стать “всякого звания и состояния капиталисты, кои капитала от 50.000 рублей и более за собой объявят; банкиры, кои от 100.000 до 200.000 рублей за собой объявят”. В разряд именитых граждан могли попасть крупные торговцы - оптовики, судовладельцы. Однако, уже в 1807 г. звание именитых граждан, “как смешивающее разнородные достоинства”, было для купечества отменено и осталось только отличием ученых и художников.

В законодательных актах первой четверти ХIX века были четко сформулированы правовые различия между членами 3-х купеческих гильдий, которые определялись размерами капиталов. Так устанавливалось, что купцы 1 и 2-й гильдий освобождались от телесных наказаний. Эти привилегии не распространялись на купцов 3-й гильдии. Разъяснения об их положении содержались в Постановлении от 1813 года, где говорилось, что “купцы 3-й гильдии, как и мещане, подвергаются за преступления телесному наказанию наравне с крестьянами...”, “...а дабы воспрепятствовать купцам 3 гильдии переходить умышленно в высшие гильдии, единственно для избежания следующего им за преступление телесного наказания, - сообщалось в Указе от 1822 г., - “купец 3 гильдии прежде обнаружения преступления ...перешедший во 2-ю гильдию, не должен быть избавлен от такого наказания...”. Таким образом, в данном случае купец 3 гильдии приравнивался по своему правовому положению к мещанству и крестьянству.

Существовали и другие различия в имущественно правовом положении купцов разных гильдий. Так купцам 1 гильдии дозволялось ездить по городу в карете, 2 гильдии - в коляске. Купцам 3 гильдии запрещалось ездить в карете. Именитым гражданам сверх привилегий высших купеческих гильдий было разрешено иметь загородные дворы и сады. По “Дополнительному постановлению об устройстве гильдий” 1824 г. купец 1 гильдии имел право носить губернский мундир, что в какой-то степени, во внешних проявлениях уравнивало его с дворянином.

В целом, правительство, стремившееся сохранить сословный строй, удержать купечество в рамках его сословия, принимало меры к возвышению общественного статуса купцов. В частности, в 1 гильдии была выделена категория первостатейного купечества, которому по Указу 1807 г. была дарована честь приезжать к царскому двору, носить шпагу, “а в русское платье одевающемуся - сабли”. С целью увековечивания в потомстве “памяти родов первостатейного купечества” предполагалось также “открыть бархатную книгу знатных купеческих родов”. Одним из первых звания первостатейного купца удостоился московский купец - первогильдеец С.С. Гусятников. Однако звание это было ему присвоено с таким обязательством, чтобы он преимущества своего положения не распространял на детей или членов семейства. Купцы 1 гильдии могли получать звание коммерции советника.

Подводя итог краткому историческому обзору формирования купеческого сословия с момента его зарождения и до его развитого состояния, можно со всей определенностью сказать, что этот естественный процесс испытал на себе активное вмешательство со стороны государства. Законодательно воздействуя на формы и содержание экономической деятельности купцов и предпринимателей, организуя и регулируя ее, российское государство вместе с тем проводило покровительственную политику, опекая, защищая и выпестывая еще одно привилегированное сословие, которое вследствие своего зависимого положения и ощутимой августейшей поддержки, сознательно становилось опорой самодержавной власти, расширяя социальную базу абсолютизма в городах.

Однако при этом правительство не допускало смешивания, а тем более растворения купеческого сословия в аристократическом - дворянском, возвышающемся над всеми остальными социальными группами российского общества.

Раздел II. Состав московского купечества (конец ХVIII - начало ХХ вв.).

§1. Количественный состав столичного купечества.

Состав московского купечества был весьма разнородным. Размер семейного капитала колебался от 1 тыс. до 50 тыс. рублей. По количественному составу наиболее многочисленной была третья, низшая гильдия.

Статистические материалы дают представление о численности проживавших в Москве купцов на 1785 г.: мужчин - 3503 человека, женщин - 2555. Итого: 6058 человек. Если же за точку отсчета взять купеческую семью, то на 1785 г. количество семей было 2250. За последующие 40 лет, т.е. к 1825 году, их численность возросла до 3643. Но этот рост не был линейным. Сборник “Статистическое изображение городов и посадов Российской империи по 1825 год” свидетельствует об увеличении количества купцов до 4980 душ мужского пола. Вероятно, эта цифра могла быть большей, если бы не события Отечественной войны 1812 года, когда разорилось большое количество состоятельных купеческих семей. По данным “Общественных приговоров” купеческих семей, объявивших в 1812 году капиталы, было 3585. На 1814 год капиталы объявило всего лишь 1280 семей.

Численность купеческих семей, объявивших капитал.

Годы	Именит. граждане	1 гильдия	2 гильдия	3 гильдия	Всего
1785	13	46	599	1592	2250
1790	15	113	212	2262	2602
1795	9	138	219	3567	3933
1805	15	123	121	2742	3001
1810		118	375	3155	3648
1815		68	227	1961	2259
1820		41	203	1424	1668
1825		136	149	3358	3643

Данные таблицы свидетельствуют о том, что наиболее многочисленной группой купечества на протяжении всего представленного периода была 3-я гильдия.

Нередко купцы, будучи записанными по московской гильдии, отмечали в “Капитальных книгах”, что проживают в других городах и местностях Российской империи. Это не было нарушением закона: право купцов проживать в других городах закреплялось “Дополнительным постановлением об устройстве гильдий.”

В дальнейшем, особенно после отмены крепостного права, когда лозунгом времени стало развитие производительных сил России, строительство собственной индустрии, организация собственного русского производства, укрепление Всероссийского рынка, тенденция численного роста купеческого сословия стала более устойчивой. Первая Всеобщая перепись населения Российской империи, проведенная в 1897 году, выявила увеличение купеческого сословия до 281.179 . Эта цифра обозначала купцов с членами их семей в масштабах всей страны.

Московское купечество к этому времени по-прежнему представляет собой значительный отряд сословия. “Книги для записи купцов”, составляющиеся для Московской казенной палаты в целях контроля за податным обложением гильдейского купечества, дают следующую картину:

Год	Выбрано свидетельств
1870	5210
1881	6410
1898	6800

Поясним, гильдейские торговые свидетельства давали право владения торгово-промышленными предприятиями. Цифры, представленные в таблице, означают число владельцев (без учета членов семьи), капитал брался с каждого отдельного состояния, которое было записано на главу семьи, ведущего дело. Интересно, что в этих книгах представлены различные социальные слои московского населения, включенные в торгово-предпринимательскую деятельность. Заметим, что с 60-х годов выделяются купцы только 2-х гильдий - первой и второй. Среди других физических и юридических лиц, выбравших торговые свидетельства, следующие категории: торгово-промышленное крестьянство; городская мелкая буржуазия (мещане и цеховые); мелкие чиновники ниже XI класса; иностранцы; недворянская (разночинная) интеллигенция; дворяне, офицеры и чиновники; и наконец, капиталистические объединения и организации. Но пореформенное время содержит в себе не только изменения в именном составе московского купечества. В этой социальной среде происходят глубокие качественные перемены. Большинство состоятельных купцов становятся владельцами крупного фабрично-заводского промышленного производства и масштабных заведений оптовой и розничной торговли. Формально сохраняя свою принадлежность к купечеству, включаясь в естественный ход развития буржуазных отношений, они оказываются вовлеченными в процесс, интегрирующий в своем движении разнородные социальные элементы в новый класс - буржуазию. Отметим также, что ни в Своде Законов Российской империи 1904 г., ни в материалах Всеобщей переписи населения Российской империи 1897 г., мы не встретим указания на то, что эти качественные изменения стали предметом внимания государственной власти. В частности, в указанных документах нет даже упоминания о буржуазии и пролетариате - носителях новых социально-экономических отношений и тенденций, первые проходят по купеческому сословию, вторые - по крестьянскому.

§2. Источники пополнения сословия и условия выхода из него.

Прежде всего в состав купечества входили потомственные роды, т.е. представители той части старого родовитого купечества, которая была способна удерживать капитал в своих руках в течение столетий, но процент этого “коренного” купечества был невелик. Среди московского купечества было мало фамилий, которые насчитывали бы более ста лет существования. Редко в каком деле было три или четыре поколения. При неблагоприятных условиях легче было сохранить убыточную землю (как это делало дворянское сословие), чем убыточную торговлю. Поэтому многие старые купеческие семьи сошли со сцены и утратили свое былое значение.

Торговый и промышленный капитал в стране в рассматриваемое время развивался экстенсивно, это предопределило постоянное пополнение его состава все новыми представителями из различных слоев российского населения. Этот процесс был характерен и для московского купечества. Действительно, состав представителей растущего торгового и промышленного капитализма развивался главным образом за счет вхождения в его среду все большего и большего количества новых членов извне. Если мы рассмотрим контингент этих пополнений в период с конца XVIII в. до проведения крестьянской реформы, то мы увидим, что на первом месте стоит крестьянство, притом крепостное. Причина лежит в экономических изменениях помещичьего хозяйства.

Москва из всех городов центра Европейской России выделялась уже в XVIII веке значительным количеством купечествующих крестьян, что в значительной мере способствовало усилению московского купечества и сохранению им первенствующего положения среди всероссийского. Однако в купечество могли записаться лишь зажиточные крестьяне. На основании приговоров 1802 и 1803 гг. купеческое общество было согласно принимать только тех крестьян, кто мог “взнести в воспитательный дом или другое какое присутственное место сумму, с коей могли быть достаточны на уплату за прежнее жилище податей проценты”, или представить под залог недвижимое имущество.

Крестьяне Казенного ведомства по Городовому положению 1785 г. могли записаться в купечество при условии согласия на то крестьянских обществ и платежа по крестьянству податей до новой ревизской переписи населения. Помещичьи крестьяне Московской губернии подобно другим группам сельского населения были подвержены процессу образования слоя торгующего крестьянства. Интересно, что из 26 московских крупных купеческих династий начала ХХ в., играющих значительную роль в профессионально-торговой и городской деятельности, родоначальниками десяти были выходцы из крестьян. Среди них такие как Морозовы, Тучковы, Прохоровы, Алексеевы, Солдатенковы, Бурышкины, Хлудовы и т.д. В.Я. Брюсов, прославившийся, как известно, не на коммерческом, а литературном поприще происходит из купеческой семьи, также ведущей свое начало из крестьянской среды.

Проводя политику ограничения доступа в купечество выходцев из крестьянства, правительство в 1810 году издало Указ “О наказании крепостных людей и крестьян, оказавшихся подложно записанными в купцы”. На основании этого указа крепостных следовало за подлог отдавать в рекруты, а в случае неспособности к службе отсылать навсегда в крепостную работу.

Москва, являющаяся центром промышленного производства притягивала к себе беглое и промысловое крестьянство. И правительство в условиях пробивавшего себе дорогу мануфактурного производства и связанного с ней торгового дела вынуждено было пойти на уступки, о чем свидетельствует Манифест 1818 года, который допускал запись в купечество беглых людей, “являвшихся из-за границы при условии платежа трехгодичной подати или с поручительством”.

Особенно увеличился удельный вес крестьянских капиталов в гильдейской структуре в Москве в пореформенный период. Торгово-промышленное крестьянство после 1861 г. стало крупнейшим поставщиком кадров самых широких слоев купечества. Так, если в 1865 г. крестьянами было заявлено 262 гильдейских свидетельства, то в 1881 - 1061, а в 1898 - 1452, что составило около 30% от общего числа списка “Книг для записи купцов” этих лет. Некоторые из них, как мы уже отмечали, окрепнув и разбогатев, переходили с сферу производственного предпринимательства, пополняя ряды купеческой буржуазии.

Всероссийский характер московского торга способствовал притоку сюда иногороднего купечества, которое стало еще одним источником пополнения столичного. Вот несколько фамилий обосновавшихся в Москве купцов: петербургский второй гильдии купец И.С. Рахманов, дмитровский купец П.П Толченинов, калужского наместничества - Рябушинский П.Н., нежинский грек Венецианов Г.Ю., костромской купец - Коновалов, житомирские купеческие сыновья Абрам и Григорий Романовичи Рубинштейны. Последний был отцом знаменитых музыкальных деятелей Николая и Антона Григорьевичей. Из покровских купцов происходит семья Шелапутиных и т.д. Заботясь о сохранении своего статуса, московское гильдейское купечество в 1815 г. постановило, что “иногородние купцы, находящиеся в московской столице и производящие в ней торговлю, должны непременно являться в Дом градского общества для объявления себя временными гостями” с уплатой с объявляемых капиталов по 0,5% .

Купеческое сословие пополнялось также выходцами из мещанства, которое в свою очередь имело в своем составе как обедневших купцов, так и крестьян. По “Городовому положению” состояние купца отличалось помимо размера капитала сословными преимуществами и притягивало к себе мещанское население города. Из известных московских купеческих родов, доведших дело до начала ХХ в. и выросших из мещанской среды можно назвать купеческие семьи Боткиных, Плевако (Федор Никитич был знаменитым московским адвокатом и членом Государственной Думы), Лукьяновых.

Известны случаи записи дворян в купечество, что было вызвано

необходимостью приобретения права на занятие торговлей, купечеству предоставленного. В 1807 г. дворянам было разрешено записываться в 1 и 2 гильдии, в частности, в 1811 г. грузинский дворянин Т.И. Давидов, производивший торг шелком, объявил капитал по 2-ой гильдии. В 1825 г. было разрешено не служащим дворянам и чиновникам вступать в 3-ю гильдию. Предприниматели из дворян в основном производили продукцию на вотчинных мануфактурах, а также использовали предоставленное им право записываться в купеческие гильдии. Однако роль дворянского сословия в развитии крупной промышленности не была сколько-нибудь существенной. В силу своего социального положения, воспитания, традиций оно не было в массе своей склонно к личному участию в предпринимательском деле. И не только предубежденность и сословное высокомерие были тому причиной. Отсутствие знания, того что называют деловыми качествами, предопределило выбор формы их предпринимательской деятельности, а именно той, где не требовалось никакого непосредственного участия, кроме вложения капитала. Примерно с 70-х годов XIX века в Москве начинается процесс капиталистической перестройки торгово-промышленной деятельности, основанный на объединении единоличных отдельных капиталов в более крупные, коллективные, в частности, акционерные, паевые, семейного типа и т.д. Этот вид предпринимательства более других привлекал московское дворянство.

В московское купечество записывались не только представители других национальностей, проживающие в России, но и иностранцы. Такое право было им предоставлено Сенатским Указом 1807 года, по которому они могли вступить в вечное России подданство и записываться в купечество. Особенно в московской промышленной и торговой жизни было много купцов немецкого происхождения. По этому поводу П.А.Бурышкин в своей книге “Москва купеческая” приводит любопытный эпизод. “В эпоху Всероссийской выставки 1896 года, отмечает автор, было не мало проявлений усилившейся роли купечества в России. Выставка была устроена в Нижнем Новгороде, во время Макарьевской ярмарки. И ярмарочное, и прежде всего, московское купечество хотели подчеркнуть ту важную роль, какую они играют, являясь оплотом торговли и промышленности могущественной России. Одним из внешних проявлений этой тенденции явилась организация “почетной охраны при особе Государя” в то время, когда он приезжал осматривать выставку. Двадцать семь детей из московского родовитого купечества составили отряд рынд, одетых в красивые белые кафтаны с секирами на плечах. Молодые люди были подобраны один к одному. Отряд производил внушительное впечатление и всем очень нравился. Понравился он и Государю, который решил проявить свое внимание. Обращаясь к одному из них он спросил: “Как твоя фамилия?” “Шульц, Ваше императорское Величество,” - последовал немедленный ответ. Тогда Государь обратился к другому с тем же вопросом: “Ну, а твоя фамилия?” - “Ценкер, Ваше императорское Величество”, - ответил вопрошаемый. Государь несколько смутился и наудачу спросил еще одного: “А ты как называешься?” - “Кноп, Ваше императорское Величество”. Государь фамилий больше не спрашивал, но спросил еще одного из них: “Что работает ваша фабрика?” Тот, в смущении, вместо того, чтобы сказать “ситец”, ответил: “Чичец, Ваше императорское Величество”. Этот случай стал восприниматься как символ немецкого засилья в купеческой Москве.

До сих пор мы говорили о том, как происходило пополнение купеческого сословия, называли его источники. Но история купечества, и в частности, московского знает практику потери права купеческого состояния и случаи добровольного выхода из сословия.

Условия потери купеческого статуса фактически не менялись с момента официального оформления гильдейства, т.е. с 1785 г. На начало ХХ в. эти условия так же как и в XVIII в. сводились к трем обстоятельствам:

1. торговой несостоятельности,

2. лишения по суду прав торговли или ограничения прав состояния,

3. вследствие не возобновления гильдейского свидетельства.

В таких случаях купцы обычно вынужденно переходили в мещанство. Но жизнь знала и другие ситуации, когда выход из купеческого сословия был уходом в дворянство. Способов перехода в благородное сословие в основном было два. Иногда - это сравнительно редко - тот или иной коммерческий деятель и вся его семья, именным Высочайшим Указом возводились в “потомственное Российской империи дворянское достоинство”. Одним из таких примеров “облагораживания” старых купеческих фамилий было возведение в 1912 году главного владельца и руководителя всемирно известной Прохоровской Трехгорной мануфактуры - Н.И. Прохорова со всей семьей в дворянское достоинство. Особенностью такого пожалованья было то, что такого рода дворян дворянское общество признавало и обычно принимало в свой состав.

Другим путем ухода в дворянство было чинопроизводство. По российской “Табели о рангах” в гражданской службе 4-ый, а в военной 6-ой, давали потомственное дворянство. Гражданских генералов, действительных статских советников, как отмечает П.А.Бурышкин, было “пруд пруди”. Здесь тоже имелось два варианта получения чина действительного статского советника: первый - в виде награды за особые заслуги. Самым почетным считалось получить генеральский чин, пожертвовав свои коллекции в музей Академии наук. Таких примеров было немало: П.И.Щукин, А.А.Титов, А.А.Бахрушин, П.М. и С.М. Третьяковы и др. Другой способ - до генеральского чина можно было дослужиться. На службе не было разницы между купцом, разночинцем или лицом духовного звания. “Табель о рангах” открывала широкие возможности для государственной службы. Много было из купцов почетных мировых судей - это была служба по министерству юстиции. Попечители и устроители училищ служили либо по министерству народного просвещения, либо торговли и промышленности. Городским деятелям открывалась дорога по министерству внутренних дел и, наконец, для благотворителей бывала самой доступной и самой легкой служба по ведомству учреждений Императрицы Марии.

Но хотя чиновничество и управляло Россией, оно не отождествлялось ни с высшей дворянской знатью, ни с придворным царским окружением.

Раздел III. Профессиональная и общественная деятельность.

§1. Гильдейская принадлежность и виды купеческой деятельности.

Купечество не было однородным и по видам деятельности. В них преобладающей (в конце XVIII в.) была торговля. Но в российской практике за разными купеческими гильдиями в деле торговых занятий закреплялись охраняемые законом неодинаковые права. Например, купцам 1 гильдии разрешалось производить оптовый торг внутри и за пределами страны, иметь корабли, магазины, кладовые для оптовой торговли. Купцам 2 гильдии разрешалось производить оптовую торговлю в пределах России, а также иметь и заграничный торг, но с ограничениями в товарообороте. Купцам 3 гильдии позволялось производить мелочный торг в городе и уезде, транспортировать товар водой и сухопутно, делать оптовые закупки товаров и иметь не более 3 лавок или магазинов. В период с 1790 по 1825 гг. ощутимо возросло количество купцов-первогильдейцев (на 66%), занятых торговлей, что свидетельствовало о развитии внутренней и внешней торговли.

Одновременно с развитием внешней торговли на внутреннем рынке России происходила борьба за вытеснение иностранного капитала отечественным. Введение запретительного тарифа 1822 г. на ввоз иностранных товаров отвечало запросам купечества. Необходимым условием для накопления купцом капитала было также тесное сближение, почти срастание крупного частного предпринимательства с казенными интересами через откупа и поставки. К казенным подрядам или откупам купцы допускались также в соответствии с размерами объявленных капиталов. Это правило устанавливалось Манифестом 1 января 1807 г. и подтверждалось последующими Указами 1816 и 1819 гг.

Итак, в изучаемый период, значительная роль в экономической жизни Москвы принадлежала купечеству, поскольку в руках купцов находились не только скупка и концентрация товарных масс, но транзит товаров вместе с их последующей переработкой.

Центром торговой жизни Москвы был Китай-город, являвшийся средоточием оптовой торговли. Его торговые ряды вмещали товаров на несколько миллионов. За пределами Китай-города оптовая торговля велась на Болоте - оживленном центре Замоскворечья, а также на Балчуге. Мелочная торговля расхожим товаром осуществлялась на Кузнецком мосту. Помимо этих мест, повсюду торговали предметами повседневного спроса и продуктами питания.

Являясь средоточием всей российской торговли, Москва аккумулировала в себе социально-экономические процессы, происходившие в стране. Российский внутренний рынок прогрессировал в русле общего хода социально-экономического развития страны, обусловливался им и в свою очередь оказывал на него заметное влияние, способствуя разложению феодально-крепостнического уклада и утверждению в России капиталистических отношений.

Москва являлась также крупным центром перерабатывающей промышленности. Статистические справочники дают представление об уровне ее развития, фактах правительственной регламентации этого процесса. В 1785 г. было отмечено наличие в Москве 91 фабрики и 53 заводов. Правда, большинство из них, хотя и числились фабриками, являлись мастерскими. В изучаемый период в число фабрик включались мелкие ремесленные, кустарные и сельскохозяйственные заведения, поскольку официальная статистика в этот период не делала различия между фабрикой, мануфактурой, мастерской и “светелкой”. Промышленный облик Московской губернии определялся текстильной промышленностью. Большинство хлопчатобумажных мануфактур возникло после введения в 1822 г. протекционистского тарифа.

Значение Москвы для промышленного развития России определялось также широким развитием в ней отхожих неземледельческих промыслов, которые были одним их самых существенных элементов народнохозяйственной жизни конца XVIII - первых десятилетий XIX века. Это, как представляется, объясняет также факт значительного притока крестьянства в данный период в купеческие гильдии, и подчиненность мелкого производителя торгово-ростовщическому капиталу. Наиболее заметным это явление было в старообрядческой среде, из которой вышла значительная часть московских предпринимателей, например, Морозовы, Боткины, Прохоровы, Рахмановы, Дубровины, Солдатенковы, Рябушкинские, Тучковые.

Накопление капиталов старообрядцами в немалом степени обеспечивалось вкладами состоятельных купцов, а также уклонением от уплаты податей и несения служб в пользу государства. Накопленные средства использовались в предпринимательских целях, практиковался необходимый для начинающих промышленников кредит.

Старообрядческие организации возникли в Москве в конце XYIII века. Их центрами стали Преображенское и Рогожское кладбища. Деятельность организаций, скрытая от полицейского надзора, направлялась купцами-промышленниками, но организации имели в своем составе значительные слои крестьянства. Наиболее радикальное течение старообрядчества - беспоповщина, было притягательно для выходцев из народных низов.

Основателем общины беспоповцев в Москве был купец И.А.Ковылин, имевший суконную фабрику и торговавший лесом. В 1800 году он состоял в 1 гильдии, объявив капитал в 16.000 руб. Другой ветвью старообрядчества была поповщина, опорой которой являлось крупное торговое купечество. Экономические интересы государства заставляли власть учитывать религиозную приверженность представителей торгово-промышленного капитала старообрядчеству. Социальная дифференциация внутри общин, вовлеченных в процесс формирования классов капиталистического общества порождала противоречия, объясняющие двойственное отношение старообрядцев к правительству: с одной стороны - оппозиционность, с другой - тенденцию к компромиссу с ним. Учитывая значительную роль представителей движения в экономической жизни государства, правительство пошло ему навстречу и в 1800 г. был издан Указ, по которому старообрядчество получило право строить свои церкви.

Купцы 3 гильдии нередко являлись приказчиками у более крупного торговца или предпринимателя или выполняли “комиссии” от разных купцов. Условия производства и внутренней российской торговли изучаемого времени были таковы, что рынок нуждался в наличии множества мелких торговых посредников. Помимо этого купцы 3 гильдии занимались другими видами деятельности: ремеслами и промыслами, что свидетельствует о взаимосвязи торгового и производственного капитала.

Начинающие приказчики, купцы, приобретя достаточный капитал, могли заводить собственное “дело”, торговое или промышленное. Происходившее в период с конца XYIII в. по середину XIX в. снижение процента купеческих семей, занимавшихся ремеслами, обусловлено не только разорением в обозначившейся уже конкурентной борьбе, но и дальнейшим развитием производства, созданием мастерских мануфактурного типа, что, в соответствии со статусом сословия, побуждало их владельцев переходить в высшие гильдии, т.к. основная тенденция мелкого товарного производства состояла в развитии капитализма, в частности, в образовании мануфактуры, фундаментом для возникновения которой служило городское ремесло. В Москве наибольшее развитие получила хлопчатобумажная мануфактура. Не случайно, и в более позднее время Москва называлась “ситцевая”.

Социальная сторона развития мелкого товарного производства характеризуется тенденцией к дифференциации ремесленников и выделению из их среды предпринимательского слоя. В 1825 г. купцы 3 гильдии по “Дополнительным постановлениям об устройстве гильдий” получили право обзаводиться небольшими домашними заведениями, без использования сложных машин. При этих заведениях купцы могли иметь не более 32 работников, “буде же пожелают иметь их более, то должны перейти в высшую гильдию”.

Это ограничение имело отношение ко всему периоду существования 3х гильдий купеческого сословия. Правом учреждать предприятия мануфактурного типа пользовались только купцы 1 и 2 гильдий, а также дворяне. Поэтому купцы 3 гильдии, организовав подобное производство, переходили в высшие гильдии. Эти условия предопределили тот факт, что целый ряд крупных и крупнейших фабрикантов когда-то сами были мелкими промышленниками и прошли через все ступени от “народного производства до капитализма”. С этой точки зрения интересной представляется биография Саввы Морозова, который был крепостным крестьянином (откупился в 1820 г.), пастухом, извозчиком, ткачем-рабочим, ткачем-кустарем, пешком ходил в Москву продавать свой товар скупщикам, затем стал владельцем мелкого заведения - раздаточной конторы-фабрики. Выходцами из крестьян были также основатели Трехгорной мануфактуры - В.И.Прохоров и Ф.И.Резанов, текстильный фабрикант, купец 1 гильдии и именитый гражданин Е.И.Грачев.

Условия, в которых происходило развитие мануфактурного производства, были сложны и противоречивы. Это выражалось, в частности, в том, что правительство, стоявшее на страже феодально-крепостнического строя, вынуждено было оказывать покровительство производству, развитие которого подрывало основы феодальных отношений. Это, прежде всего, обеспечение в условиях крепостничества необходимой рабочей силой, поддержка ссудами “на обзаведение”, освобождение от тягот, которые несло посадское население, проведение протекционистской политики, и прочее. Кроме того, весьма существенное значение имела возможность использования в условиях феодально-крепостнического уклада дополнительных источников накопления, каковыми являлись, например, питейные откупа, разнообразные подряды... и т.д.

Говоря о создании необходимых условий для развертывания промышленного производства, мы не можем обойти вопрос об отношении купечества к реформе по отмене крепостной зависимости крестьянства. Как выясняется, настроение московского купечества в период подготовки и проведения реформы не было единым. Если идти вслед за рассуждениями отдельных авторитетных в купеческой среде деятелей, например, Н.Найденова и Н.Вишнякова, то складывается картина полной социальной индифферентности московского купечества по отношению к важнейшей общественной проблеме. Вот позиция Н.Найденова (председателя московского Биржевого комитета): “Я ничего не могу сказать о самой главной реформе того времени - об уничтожении крепостного права, так как она не касалась близко той среды, к которой я принадлежал...”. То же самое говорит Н.Вишняков: “В нашей среде интересы общественные были мало развиты, а политических вовсе не существовало. Крымская война прогремела грозным, но малопонятным громом, подготовлялось освобождение крестьян, волновавшее только дворянские круги.”

Трудно согласиться с такой однозначной оценкой поведения купечества в данных исторических обстоятельствах. Тем более, что известны факты, подтверждающие заинтересованность в этом вопросе предпринимателей. Так, в 1847 г. по просьбе промышленников Николай I предоставил им право освобождать посессионных крестьян от крепостной зависимости.

Быть абсолютно равнодушным к реформам купеческое сословие никак не могло. Более того, оно принимало самое активное участие в полемике по поводу содержания реформы в печати и в своеобразных политических манифестациях в форме торжественных чествований, обедов, банкетов, имевших место в конце 50-х годов XIX в. в Москве. Отдельные же его представители, также как В.А.Кокорев, К.Т.Солдатенков и др. сформулировали свое критическое отношение к крепостническим общественным устоям и выработали свою программу действий в этот исторический момент.

Фактически, именно предпринимателям, мануфактуристам, промышленникам реформа по освобождению крестьян, от крепостного права сулила выгоды и даже большие, чем дворянам. Так как дворянство в результате реформы теряло свое исключительное положение в российском обществе (через привилегированное право на владение землей и крепостными). Земля превращалась в товар и неприспособленность, беспечность дворян, отсутствие у большинства из них опыта практического ведения дел могло привести (и приводило) многих к разорению. Предприниматель же и до и после реформы имел собственное дело, капитал, организационный опыт, а теперь и рынок рабочей силы. Одним словом, исторически (и ощутимо быстро во времени) купеческое сословие только выигрывало от освобождения крестьян.

Процесс превращения Москвы в промышленный центр пошел особенно быстрыми темпами после реформы 1861 года. В Москву на фабрики двинулись бывшие крепостные крестьяне. Характерной чертой рабочего человека Москвы (вплоть до начала ХХ в.) была его тесная связь с деревней. Каждую весну, когда начинались сельскохозяйственные работы многие из них покидали фабрики и тянулись вереницей в деревню. В то же время до конца XIX в. оставалась действенной и другая связь города и села - владельцы текстильных фабрик по старинке раздавали в окрестные деревни пряжу, чтобы получить ее обратно размотанной. В рабочих районах у ворот фабрик можно было наблюдать толпившихся приезжих крестьянок, нагруженных громадными связками толстых катушек пряжи.

Последние 10 лет XIX в. характеризовались чрезвычайно быстрым ростом промышленности в России. Развитие шло как в области обрабатывающей, так и в области добывающей промышленности. И несмотря на значительное увеличение емкости внутреннего рынка, обслуживание его за счет продуктов отечественного производства возрастало. К концу XIX в. Москва все еще играла значительную роль во всей народно-хозяйственной жизни Европейской России, причем особое значение для Московского района имели мануфактурная промышленность и коммерция. В нем сосредоточивались главные массы всей внутренней и иностранной торговли государства. Из общей цифры всего торгово-промышленного оборота Европейской России - 9 млрд. 702 млн. рублей - на долю московской промышленной области приходилось 2 млрд. 141 млн. рублей, из них на долю самой Москвы - 1 млрд. 172 млн. Торговый оборот первопрестольной столицы составлял в то время 854 млн. р., а промышленный - 318 млн. Общее количество предприятий в Московской области выражено цифрой - 53 тысячи, 16 тысяч из которых находилось в самой Москве.

Старая мануфактура все еще имела силу, но наряду с ней появились оснащенные современным техническим оборудованием крупные фабрики и заводы Эмиля Цинделя, Прохоровская, Трехгорная, Альберта Побнера.

Одной из главных особенностей торгово-промышленной жизни Москвы был семейный характер ее предприятий. И фабрики, и торговые фирмы оставались зачастую собственностью той семьи, члены которой создавали дело, сами им руководили и передавали его по наследству членам своей же фамилии. Так, например, Прохоровская мануфактура и принадлежала семье Прохоровых, Морозовская фирма оставалась в руках Морозовых, а дело, носившее имя Щукина, Щукинским и было. Эта форма “семейных предприятий” была характерна для Москвы благодаря тому, что основную массу и промышленных, и торговых предприятий Московского района представляли либо текстильные фабрики, преимущественно хлопчатобумажной промышленности, либо оптовая торговля мануфактурой (тканью).

Эта присущая московской жизни форма семейных предприятий сказывалась на торгово-промышленном представительстве. Поскольку в составе правлений были сами владельцы, то они сами обычно несли обязанности по участию в тех или иных промышленных группировках или объединениях. А хозяйская точка зрения далеко не всегда совпадала с точкой зрения служащих, даже таких крупных, как директора-распорядители. На все вопросы хозяева обычно смотрели, прежде всего, с точки зрения интересов своего дела, но вместе с тем, не будучи ни перед кем ответственны, они могли гораздо легче идти навстречу таким мероприятиям, как оборудование фабричных больниц или школ. Надо отметить, что в России несмотря на существующую форму семейных предприятий, богатство было индивидуальным, а не семейным. У детей не было гарантий, что они непременно и в “законных” долях будут наследовать отцовское достояние. Наследодатель мог делать со своим богатством, что хотел. Примеров такого произвольного распоряжения своим имуществом было немало. Например, один крупный московский промышленник, не желая оставлять все свое состояние сыну (имея к тому основания), завещал большие суммы церквям, на колокола: “Пусть звонят в мою память!” К тому же в России женщины (к началу XIX в.) были совершенно свободны в распоряжении своим имуществом. Все это делало возможным употреблять нажитые средства на ту цель, которая была близка сердцу. “По недоразумению, по капризу, по вдохновению”, - писал хорошо знавший Москву сотрудник “Нового времени”.

§2. Просвещение и отношение к нему московского купечества.

Оформление купечества в сословие сопровождалось преобразованиями в системе просвещения, которая стала учитывать и интересы предпринимательских слоев населения. Но, приходится признать, что в XVIII, в XIX и даже в начале ХХ в. в основной массе купечества преобладала практическая форма обучения. Отчасти это являлось причиной, слабого развития коммерческого образования в России.

Состояние торгово-производственной деятельности подводило купечество к убеждению, что для занятия торговлей или организацией новых дел специальной учебной подготовки не требуется. Контингент торговых служащих составляли лица, учившиеся делу главным образом на практике и начинавшие свою деловую карьеру в фирме, что называется, - “с мальчиков”, а посему роль коммерческого профессионального образования была для торговли незначительной. Зачастую новые предприятия выходили из уже существовавших. Из той или иной фирмы уходил старший служащий, часто доверенный руководитель дела, и начинал на накопленные сбережения свое собственное дело. У подобного рода лиц был и служебный стаж, и деловой опыт, в следствии чего, они являлись достаточно подготовленными для самостоятельной деятельности. Коммерческий мир и торговые организации даже с некоторым недоверием относились к молодым людям, окончившим специальные учебные заведения. Сыновей в купеческих семьях обучали у частных лиц либо дома, реже, в казенных учебных заведениях. Прохождение краткого курса учебы считалось достаточным для того, чтобы они смогли приступить к практическому делу - занятию торговлей, помощи родителям в лавке. Таким образом, просветительство носило чисто утилитарный характер. Стремление к широкой образованности было несвойственно купеческому сословию в целом, но с середины XIX в. быть грамотным считалось для купца обязательным.

Первое коммерческое училище было основано в Москве еще в 1773 г. при Воспитательном доме на средства П.А.Демидова и И.И.Бецкова. Однако никто более из Московского купечества в то время не был увлечен идеей учреждения училища и не принимал участия в его деятельности. Даже детей для обучения в училище набирали в Петербурге, так как в Москве “к отдаче в коммерческое училище из тамошнего купечества и ниже кого из других желающих не явилось”. За 20 лет существования в Москве в него поступило 239 человек, а окончило лишь 46. В 1779 г. оно было переведено в Петербург. Но уже через несколько лет в среде московского купечества возникла идея создания Коммерческого училища в Москве. Это было время известного общественного оживления и распространение либеральных настроений, характерных для начала Александровского царствования. Дух времени довольно сильно коснулся области просвещения. Правительство предпринимало меры для создания в стране системы общеобразовательной школы. Возникло Министерство народного просвещения. Вместе с тем, продолжала существовать закрытая сословная школа, и сама идея целесообразности подобного учебного заведения не подвергалась сомнению со стороны общественности.

Если в конце XVIII в. московское купечество не проявило особой активности в поддержке Коммерческого училища, то теперь, по прошествии трех десятилетий, идея коммерческого образования в среде предпринимательства стала более популярной. Необходимость профессионального образования становилась ощутимой среди прогрессивной части торгово-промышленной буржуазии, наиболее здравомыслящие из московского купечества стали поддерживать и пропагандировать эту идею. В связи с этим отметим, что именно московский промышленник Т.В.Прохоров первым среди русских фабрикантов открыл школу при ситцевом заведении. В ней наряду с рабочим обучались и дети купцов.

Инициатором создания Коммерческого училища явился М.П.Губин - московский градский глава. На содержание училища Общество ежегодно обязывалось отпускать 15 тысяч руб. ассигнациями. В Училище могли поступать дети и иногородних купцов и мещан. В него принимались мальчики 10-летнего возраста, умеющие читать и писать по-русски и знающие первые четыре правила арифметики. Срок пребывания в училище - 8 лет.

При составлении учебного плана М.П.Губин использовал некоторые положения И.И.Бецкого, разработанные им для московского училища 1772 года. При организации нового учебного заведения важная роль отводилась нравственному воспитанию. Не случайно, создаваемое училище определялось как коммерческое и воспитательное.

Училище должно было готовить кандидатов коммерции для работы в купеческих конторах, т.е. главной его целью было не воспитание вообще образованных людей, а пополнение грамотными и знающими свое дело людьми купеческого сословия.

Всего за период с 1804 по 1854 гг. поступили в училище 895 чел, окончили курс - 433, выбыли до окончания - 462 чел. За счет купеческого общества и частных капиталов в 1804-1829 гг. содержалось 392 московских и 45 иногородних воспитанников и пансионеров. Пансионеры должны были платить за обучение и пансионное содержание немалые деньги, причем за время с 1804 по 1835 гг. эти суммы возросли в два раза: для москвичей с 300 до 700 руб., а для иногородних с 300 до 800 руб.

Окончившие училища работали преимущественно в коммерческой сфере: в купеческих конторах, комиссионерами, управляющими делами имений, занимались делопроизводством в государственных учреждениях. Выпускники училища были также служащими в фабричных конторах, управляющими фабрик, в конторах промышленных заведений.

На пожертвования деньгами и книгами в училище была создана довольно значительная библиотека из “произведений отечественных писателей по всем отраслям наук и художеств.” Почетный член Совета, владелец крупнейшей в России типографии С.И.Селивановский подарил библиотеке в 1823 г. 250 книг “духовного, нравоучительского и учебного содержания”, много книг на сумму в 2,5 тыс. руб. пожертвовал училищу московский книготорговец М.П.Глазунов. Преподаватель училища по истории российского законодательства И.В.Васильев, одновременно преподававший в Московском университете, отдал училищу безвозмездно в 1825 г. книги по истории русского права с целью “заведения библиотеки для класса российского законоведения”. На частные пожертвования были оборудованы учебные кабинеты.

Однако купечество, вкладывая капиталы в развитие Коммерческого училища, преследовало свои практические интересы. Оно не стремилось к распространению просвещения вообще и далеко не всегда соглашалось делать пожертвования для этой цели. Когда в 1809 г. министр просвещения обратился к купечеству Москвы с предложением принять на себя ежегодный взнос в 2000 руб. на содержание 4-х учреждаемых уездных училищ, Купеческое общество высказало мнение, что оно “имеет уже на единственном своем иждивении особое училище под названием “Коммерческого”..., а напротив у того в частных и уездных училищах преподаются науки юношеству всякого звания и не одним только детям купеческого сословия”. На этом основании Купеческое общество не согласилось отпускать средства на содержание уездных училищ.

В 1804 г. наряду с Коммерческим училищем возникло еще одно, как частный пансион, переименованный с 1806 г. в Московскую практическую коммерческую академию. В 1810 г. в Москве было учреждено общество любителей коммерческих знаний, членами которого наряду с представителями правительственной аристократии были многие купцы и фабриканты. Общество взяло на себя заботу о Московской практической коммерческой академии.

Можно отметить еще одну тенденцию в купеческой среде, появившуюся в начале XIX в. и со временем развившуюся - потребность в высшем образовании некоммерческого профиля. Некоторые состоятельные купцы делами все, чтобы их дети получили образование “по типу дворянского”. Кроме того, получение высшего образования представляло возможность выходцам из купеческого сословия поступать на государственную службу, заниматься наукой и преподавательской работой, посвятить себя искусству, литературе, театру. Но при этом, следует, иметь в виду тот факт, что самодержавная власть жестко регламентировала образовательный процесс представителей торгово-промышленного капитала. Несмотря на провозглашенный при Александре I принцип всесословного образования, купеческие дети при поступлении в высшее учебное заведение (университет, институт) должны были представить свидетельства об увольнении из купеческого сословия.

Выходцы из купечества пополняли собой ряды творческой интеллигенции. В условиях сословной регламентации общественных отношений они должны были переходить в другие социальные группы. Почти все выдающиеся деятели русской культуры этого времени, вышедшие из разных слоев общества, становились дворянами. Деятели культуры, происходившие из купечества, своим творчеством выражали основные тенденции складывавшейся национальной культуры и, как правило, не порывая с родной для себя средой, из которой вышли, своими произведениями стремились воздействовать на купечество, пробудить его самосознание. Они выражали мысли о необходимости культурного развития этого сословия в соответствии с тем значением, которое оно приобретало для государства. Их было немного в изучаемый период, но уже сама их деятельность на поприще национальной культуры свидетельствовала о том, что выдвинувшая их среда, генетически связанная с различными слоями российского общества, не была пустоцветом. Они деятельно проявили себя в различных областях культуры: в книжном деле, литературе, журналистике, драматургии, живописи.

§3. Ценностные ориентиры сословия и его деятельность на поприще благотворительности.

Главной ценностью для русского купца было владение большим процветающим “делом”. Ориентация на эту ценность возникала у него очень рано, в детстве, еще неосознанно она формировалась всем жизненным строем семьи и содержанием воспитания в ней детей.

В противоположность дворянскому хозяйственному идеалу: жить в роскоши, накапливать лишь для того, чтобы тратить, торгово-предпринимательская среда выработала другой взгляд на капитал: не вынужденное, а сознательное добровольное накопление с целью дальнейшего укрепления и расширения предприятия.

Деловитость, бережливость до скупости, строгость домашнего уклада, религиозность и консерватизм в общественно-политических взглядах и поведении - вот система ценностных ориентиров, свойственная купеческому сословию в течение длительного времени, вплоть до второй половины XIX в.

Обогатившийся человек становился в этой среде предметом почитания, зависти и подражания. “Всем обществом ставилось дедушке в заслугу, - пишет потомок московских фабрикантов Абрикосовых, - что он, будучи мелким товаропроизводителем, образовал сначала крупную мастерскую, а затем перешел к более высокой форме промышленности - фабрике”. Рассказывая об известной афере с Московско-Курской железной дорогой, когда московские промышленники - М.А.Горбов, Т.С.Морозов, А.Н. и И.Ф. Мамонтовы, И.Я. Лямин, К.Т.Солдатенков, С.И.Садиков, Д.П.Боткин, П.М.Третьяков и В.Н.Рукавишников) во главе с Ф.В.Чижовым и А.А.Абазой, почти не вкладывая своих средств, получили по 3 млн., а Чижов и Абаза - по 6 млн. руб. чистой прибыли, Н. Найденов (сам крупный капиталист и биржевой деятель) не может скрыть своей зависти к именитым аферистам.

Но облик сословия постепенно менялся. И хотя инстинкт наживы и предпринимательства оставался самым сильным и характерным для него, все же богатство само по себе к началу ХХ в. уже не воспринималось в обществе и в купеческом кругу как единственная основа для уважения.

Весьма интересную попытку установить московскую торгово-промышленную “табель о рангах” делает В.П.Рябушинский: “В московской неписаной купеческой иерархии, на вершине уважения стоял промышленник-фабрикант; потом шел купец-торговец, а внизу стоял человек, который давал деньги в рост, учитывал векселя,.. заставлял работать капитал. Его не очень уважали, как бы дешевы его деньги ни были, и как бы приличен он сам ни был. Процентщик...”

П.А.Бурышкин, известный среди московского купечества промышленник и общественный деятель, высказывается еще более прямо и однозначно, утверждая, что в современной ему России (время на рубеже веков) богатство в сложной иерархии сословия решающей роли не играло. “Даже в купеческих группировках и на Бирже богатство не было определяющим. Почти все главные руководители отдельных организаций, - поясняет он, - обычно бывали не очень богатыми людьми. Таковыми были и Найденов, и Крестовников, и Гужон. Кроме того, для купеческой среды и места в ней человека было важно происхождение богатства, недаром Найденов говорил, что Москва ни ростовщиков, ни откупщиков не любит. Не пользовались признанием и те, в основе благосостоянии которых был “неплатеж”, т.е. нажива на сделке с кредиторами. П.А.Бурышкин дает свою систему внутренней градации купеческого сословия: “Почти все семьи, которые надлежит поставить на первом месте в смысле их значения и влияния, были не из тех, которые славились бы своим богатством. Иногда это совпадало, но лишь в тех случаях, когда богатство служило источником для дел широкого благотворения или создания музеев, клиник, или развития театральной деятельности”.

Сами предприниматели смотрели на свою деятельность не только, как на источник наживы, но и как на выполнение задачи, своего рода миссию, возложенную Богом или судьбою. Про богатство говорили, что Бог его дал в пользование и потребует по нему отчета, что объясняло отчасти и то, что именно в купеческой среде необычайно были развиты и благотворительность, и меценатство, и коллекционерство, на которые смотрели, как на выполнение долга, определенного свыше. Однако для того, чтобы верно оценить эту практику, надо помнить, что христианское милосердие, лежащее в основе благотворительности, направлено в первую очередь на пользу самому благотворителю, его душе, т.е. для создания его нравственного комфорта и лишь в последнюю очередь благотворительность рассматривалась им как средство общественного благоустройства. Показательна ситуация, о которой рассказывает тот же П.А.Бурышкин, вспоминая реакцию крестьян на благотворительную акцию своего отца, когда тот решил построить в деревне больницу и предложил крестьянам отвести под нее небольшой участок общинной земли. Собрался сход и отказал: “Афанасий Васильевич (отец мемуариста) хочет больницу устроить “для спасения своей души” - пусть и землю жертвует”.

Особенно благотворительность была развита в старообрядческой среде. В.П.Рябушинский писал по этому поводу: “С конца ХIХ в. главное соперничество между именитыми родами пошло о том, кто больше для народа сделает. Было тут, чего греха таить, и тщеславие (у Морозовых, пожалуй, меньше, чем у других). Старший брат Павел Павлович нас часто наставлял: “Богатство обязывает”. Но подкладкой этого, хотя часто и неосознаваемой, конечно, была твердая христианская вера отцов и дедов”. Это благородное соперничество привело к результатам, которые в условиях царской империи трудно переоценить. Москве были подарены больницы, роддома, училища, гимназии, рабочие курсы, библиотеки, дома бесплатных квартир, богадельни, бесплатные столовые, издания журналов, поддержаны научные экспедиции и т.п.

Надо особо подчеркнуть, что эта идеология и практика сложилась уже на начальном этапе формирования купеческого сословия.

Одной из сфер деятельности Купеческого общества с момента его создания было городское благоустройство. Примером объединения здесь общественных служб с частной инициативой может служить сбор средств на постройку и ремонт мостов. В частности, на сооружение Москворецкого моста Общество выделило 3.617 рублей, кроме того, по дополнительной подписке

было собрано 24.420 руб. (с 43 купцов 1 и 2-й гильдий). Итого: 28.037 руб., что составило 32,6% от 86.112 руб., собранных со всего Московского Градского общества. Кроме того, сферой деятельности Купеческого общества были строительство и ремонт дорог.

Общество выделяло также средства на сооружение памятников. Так, в 1811г. было принято решение о предоставление значительной суммы - 20.000 рублей, на создание монумента “в честь кн. Пожарского и гражданина Минина”, “в память великих мужей, отвергнувших в Москве, сей древней столице, нашествия иноплеменных и сохранивших тем пределы России”. В приговоре, принятом Обществом по этому вопросу, упоминалось также, что представителями купеческого сословия сделано уже по подписке “немаловажное” денежное пожертвование в 7.866 руб. на сооружение монумента в память героических защитников Родины в Нижнем Новгороде. В 1817 г. московское купечество также приняло участие в сборе средств на сооружение в г. Казани памятников воинам, павшим при взятии этого города (ХVI в.).

Специальные суммы выделялись Купеческим обществом на освещение города в дни торжеств, на организацию празднеств и маскарадов. Например, в 1814 году Общество устроило маскарад по случаю взятия Парижа русскими войсками, что обошлось организатором празднества в 20.000 рублей.

Здесь как нам кажется, будет вполне уместным краткий рассказ о пожертвованиях московского купечества на патриотические цели и об участии его в Отечественной войне 1812 .

В столь ответственный момент истории страны в купечестве с особой наглядностью проявилась его социальная природа. По прочтении царского Манифеста об образовании ополчения и сборе необходимых для этого средств, в купеческом собрании Москвы в течении 2-х часов было собрано по подписке 1 млн. 500 тыс. рублей. Тогда же было принято решение о дополнительных пожертвованиях, которые со временем приобрели разные формы. Так, купец 2-ой гильдии пожертвовал 1.136 аршин сукна; 8 купцов 3-ей гильдии - 3.546 аршин холста, 1.207 аршин сукна, 4 ружья, 100 тыс. ружейных кремней, 6 пистолетов, 30 сабель и т.д. В целом можно констатировать, что купцы проявили заметную активность в сборе средств для организации отражения натиска противника.

Но вот на вопрос о том вышло ли участие купечества в войне за рамки материальной поддержки русской армии и ополчения ответить однозначно - сложно. Само купечество достаточно высоко оценило свою нравственную позицию, отметив, что перед лицом вторжения неприятеля в столицу готово было “на всякое пожертвование в стремлении к общественным делам, оставив частные свои выгоды, и лишь тогда уже, когда не предвиделось никакой возможности к спасению московской столицы, вынуждены были оставить оную..., лишились способов укрыть от врага товары и имущество свое и дома свои оставили ему в добычу...”

Существует и другая характеристика данная историком - исследователем этого вопроса : ”...русское купечество щедро жертвует, выражает патриотические чувства”, при этом “бредет розно” и “стоит темной массой статистов на заднем плане исторических событий”. В то же время нельзя отрицать тот факт, что народная освободительная война способствовала пробуждению политического сознания купечества.

Патриотическая благотворительность московского купечества была по достоинству оценена Отечеством. На основании царского Манифеста 1814 г.,

купцы, пожертвовавшие в 1812 году на военные надобности не менее 10-й части своего капитала или принявшие в свой дом раненых воинов, награждались бронзовыми медалями. Всего по списку, представленному Московским купеческим обществом, было награждено 196 купцов: 1 гильдии - 41 человек; 2-й - 66; 3-ей - 89 купцов.

Заключая этот короткий сюжет, можно отметить, что нашлись и такие, кто в страшное время народной беды не гнушался прибирать к рукам чужое добро. Однако таких было не много. Как свидетельствовали современники событий, в частности, декабрист М.А. Фонвизин “в жестокой народной войне русские всех сословий, не жалея ни себя, ни своего достояния, готовы были на все пожертвования, чтобы только отразить врага”.

Возвращаясь к освещению вопроса о сложившейся в купеческой среде практике благотворительности можно отметить, что имели место и факты индивидуальных пожертвований на общественно-значимые дела, особенно если это сулило купцам возможность уклониться от исполнения нежелательных для них общественных служб. Так, например, братья Васильевы, передавшие в опекунский совет капитал в 50.000 рублей, предназначавшийся для содержания в Коммерческом училище 10 учеников, были Обществом освобождены от выборов на общественные службы. Аналогичным образом были освобождены от служб братья Четвериковы, внесшие 32.000 руб. на устройство учебного кабинета того же училища.

В рамках частной благотворительности осуществлялись пожертвования и в других областях культуры. Например, в 1811 г. в Собрании Общества любителей Российской словесности при Московском университете купцу И.Ф.Ферапонтову была вручена золотая медаль за передачу в общество редких рукописей и книг. От него же в дар физико-медицинскому обществу была

преподнесена редкая книга. В том же 1811 году в Общество любителей российской словесности поступило 35 книг от купца В.А.Плавельщикова, изданных в его типографии в Петербурге, и сочинения его брата П.А.Плавельщикова. В 1825 г. Т.А.Полевой подарил книги библиотеке Московского университета. Тогда же от купцов Алексеевых в Музей естественной истории при Московском обществе испытателей природы поступили минералогическое, ботаническое и анатомо-логическое собрания. Коммерции-советник Н.Д.Шелапутин подарил Московскому отделению Медико-хирургической академии “минеральный кабинет”.

К концу ХIХ в. вклад московского купечества в благотворительность и меценатство становится еще более значительным. Вот какую характеристику дает В.В.Стасов этому интересному явлению: “В течение первой половины настоящего столетия выросла иная порода людей купеческой семьи, с иными потребностями и иными стремлениями, людей, у которых, невзирая на богатство, всегда было мало охоты до пиров, до всякого жуирства и нелепого прожигания жизни, но у которых была вместо того, великая потребность в жизни интеллектуальной, было влечение ко всему нужному и художественному. И вот эти люди ищут себе постоянно товарищей и знакомых в среде интеллигентной, истинно образованной и талантливой, проводят много времени с писателями и художниками, интересуются созданиями литературы, науки и искусства. Одни из них накопляют в своем доме богатые собрания книг и рукописей, другие - не менее богатые коллекции картин и всяких художественных произведений. Одни сами становятся писателями, другие - людьми науки, третьи - художниками и музыкантами, четвертые заводят типографский станок и печатают целые библиотеки хороших книг, пятые создают публичные галереи, куда открывают доступ всем желающим. И всегда, во всем стоит у них на первом месте общественное благо, забота о пользе всему народу”.

Чтобы дать представление о масштабах и направлениях частных благотворительных акций назовем имена Московских купцов наиболее отличившихся на этом общественном поприще.

П.М.Третьяков - создатель знаменитой картинной галереи, которую он принес в дар городу, устроитель Арнольдо-третьяковского училища для глухонемых.

К.Т.Солдатенков - посвятивший себя издательству тех книг, которые не могли рассчитывать на большой тираж, но были необходимы для науки, или вообще для культурно-образовательных целей. Его дом был превращен в публичную библиотеку.

М.В.Сабашников - подобно К.Т.Солдатенкову меценатствовал в области литературы, создал значительное в культурном отношении издательство.

С.И.Щукин - собрал галерею французских художников нового направления, открыл ее бесплатное посещение для всех желающих.

П.И.Щукин - создал большой музей русских древностей.

Семья Бахрушиных - ее в Москве называли “профессиональными благотворителями”. В их семье был обычай: по окончании каждого года, если он был в финансовом отношении благоприятный, отделять ту или иную сумму на дела благотворения. Семьей были выстроены и содержались за их счет: Бахрушинская городская больница, Дом бесплатных квартир, приют и колония для беспризорных, ремесленное училище для мальчиков, Дом для престарелых артистов, в Зарайске была открыта богадельня имени Бахрушиных.

А.П.Бахрушин - учредил на свои средства единственный в России театральный музей, собрав в нем то, что относилось к русскому и западноевропейскому театру.

А.А.Бахрушин - собирал русскую старину, главным образом, книги. По завещанию библиотека оставлена им Румянцевскому музею, а фарфор и старинные вещи - историческому музею.

С.И.Мамонтов - одновременно был певцом, артистом, режиссером, драматургом и создателем русской частной оперы. Меценат живописи.

Семья Морозовых - ею было создано много благотворительных учреждений, в частности, университетские клиники. Самым значительным был институт для лечения раковых опухолей при Московском университете. Университетские психиатрические клиники, детская больница имени В.Е.Морозова, Городской родильный дом имени С.Т.Морозова, богадельня имени Д.А.Морозова. Морозовыми был сооружен прядильно-ткацкий корпус при Московском Техническом училище и организована соответствующая кафедра по текстильному делу.

С.Т.Морозов - крупный меценат в области театра, создал музей кустарных изделий.

К.С.Алексеев (Станиславский) - основатель художественного общедоступного театра, создатель системы сценического искусства.

Таким образом, московское купечество, выделяя крупные суммы на нужды городского благоустройства, образования, науки, искусства, вносило свою лепту в процесс развития национальной культуры.

Отметим еще одну особенность. Несмотря на иностранное засилье в купеческой среде, в этом списке меценатов и филантропов мы найдем имена только тех, для которых Россия - родная земля. Это не случайно, т.к. акции благотворительности представителей новой генерации - не каприз, не сиюминутная прихоть богача, а говоря словами С.И.Щукина - действие не только и не столько для себя, а для своей страны и своего народа.

С учетом последнего обстоятельства можно сделать вывод о том, что в России к началу ХХ в. сложилось несколько причин, обусловивших появление такого национального явления как благотворительность:

? религиозность. Особенно у старообрядцев, а также в среде купцов с глубоко религиозным мировоззрением. Пожертвование в данном случае выступает как веление свыше, как средство спасения и умиротворения своей собственной души.

? использование благотворительности как надежного инструмента для получения чинов, наград и желанного дворянского звания.

Иногда эти мотивы действовали в совокупности.

? третья причина, лежащая в основе внутреннего движения людей новой формации, прогрессивно мыслящих - истинный патриотизм, горячее осознанное желание принести пользу своей стране.

§4. Общественная и политическая деятельность московского купечества.

Для лучшей профессиональной организации деятельности московского купечества им в 1843 году была создана Биржа. Биржа была организацией общественной. Само купечество, ставшее называться биржевым, в тот период было разрозненным, не имеющим юридического статуса. В силу этого обстоятельства, а также из-за неразвитости буржуазных отношений и отсутствия сознания своих корпоративных интересов, Биржевой комитет - представитель биржевого купечества, долгое время после образования занимался незначительной работой. Сама же биржа в этот период оставалась почти не посещаемой.

Ситуация изменилась во второй половине ХIХ в. Связано это было с начавшейся индустриализацией страны, и в частности, с активной кампанией по железнодорожному строительству и кредитных учреждений, что способствовало настоящему перевороту в торговой деятельности Москвы. Купечество в новых обстоятельствах почувствовало необходимость использовать московскую Биржу для объединения своих усилий, направленных на удовлетворение общих нужд и разрешение профессиональных проблем. Со временем московский Биржевой комитет становится самой влиятельной представительской организацией торговли и промышленности в Москве. К его мнению стали прислушиваться правительственные и общественные круги.

Структура организации Биржевого общества включала в себя общее собрание, выборных биржевого общества, Биржевой комитет и председателя. Члены Биржевого общества избирали выборных. Выборы происходили один раз в три года. В конце XIX в. избиралось 100 выборных и 20 кандидатов. Самыми известными лицами среди председателей московской Биржи были - Н.А.Найденов, избиравшиеся 9 раз, и Г.А.Крестовников - бывший председателем трижды.

Всю деятельность Биржевого комитета можно разделить на 3 различных направления: во-первых, биржевая деятельность (котировка и сделки через посредничество биржевых маклеров); во-вторых, выполнение обязанностей, законом возложенных на Биржевые комитеты (надзор за биржевыми артелями и дела о несостоятельности); и, в-третьих, - общие вопросы хозяйственной жизни и представительство, в том числе сбор материалов по текущей статистике в области промышленного производства и торговли.

Первая область деятельности, специфически биржевая, протекала фактически без особого вмешательства комитета. Биржевые сделки через маклеров также не требовали каждодневного надзора. Биржевой комитет выбирал маклеров, заверял маклерские книги и контролировал в них записи.

Биржевые артели представляли своего рода особенность русской торгово-промышленной жизни. Это были группировки лиц, связанные между собой круговой порукой и ответственностью за возможные убытки в профессиональном деле. Все кассиры, исполнители денежных поручений, хранители товарных складов и т.п. - были обычно артельщиками и за их действия артель отвечала материально. Артельный капитал складывался из артельных паев и бывал весьма значительным. Все артельное делопроизводство находилось под надзором комитета. Артельные договоры, как и другие документы, скреплялись подписью комитета. Возобновление договоров происходило в конце каждого года.

Дела о несостоятельности сводились по преимуществу к вопросу о том, можно ли выбрать из среды кредиторов группу лиц, коим поручить управление предприятием в случае, если фирма испытывает затруднение в платежах (т.е. назначить администрацию) или сразу передать дело в ликвидационную комиссию. Биржевой комитет утверждал решение кредиторов. Для этого комитет подвергал дело своему рассмотрению. В случае, если он находил возможным допустить “администрацию”, то по закону он обязан был собрать под председательством старшины комитета особое совещание из шести торгующих при бирже купцов для окончательного решения. Эта область деятельности комитета исключала всякое формальное отношение, требовала тщательного и честного подхода. Биржевой комитет занял принципиальную позицию в отношении злоупотреблений на почве крупных неплатежей и тех, кто хотел нажиться на скидках, что способствовало укреплению дисциплины в области взаимных платежей.

Что касается третьего направления решения - общих хозяйственных вопросов и представительства - эта деятельность Биржевого комитета проходила при разной степени участия собрания выборных. В работе этого направления не было заранее установленной программы. Редким было проявление собственной инициативы комитета, чаще - переработка уже представленных проектов. Обсуждались вопросы самого разнообразного характера: о торговых палатах, тарифной политике, регулировании сахарной промышленности, положении о промысловом налоге, подготовке разного рода документов по рабочему вопросу.

Говоря о московской Бирже не стоит выпускать из виду одну немаловажную деталь: пользоваться ее услугами могли далеко не все торговцы и купцы. Для участия в московском Биржевом обществе был установлен высокий имущественный ценз, в следствии чего число его членов было сравнительно невелико - менее 500 человек. В этой связи интересным представляется заключение, сделанное Н.Скавронским : “Большинство торговых людей предпочитает Бирже трактиры и почти все дела и переговоры происходят в них. Трактир - истинная биржа для Москвы...”.

Еще раньше, чем московская Биржа, сразу по окончанию Отечественной войны в 1813 г. возникло Московское купеческое общество, управляющее благотворительными учреждениями, бывшими в его ведении и ведавшими основными делами купечества. Организационная структура и способ формирования его звеньев были очень похожи на Биржу. Все, записанные в гильдии, избирали выборных и старшину купеческого сословия, его заместителя, кандидатов на пост двух членов купеческой управы в широком смысле слова, которая и ведала делами московского купечества, как сословия. В состав Управы не входил ни один крупный деятель Биржи. Члены Биржевого комитета были в собрании выборных, но и только. Сравнительно мало в Московском купеческом обществе было промышленников, больше торговцев. К началу XX века, в следствии роста авторитета Биржи, Московское купеческое общество значительно утратило свое былое профессионально-представительское значение, хотя и продолжало иметь постоянного представителя в составе Совета Съездов промышленности и торговли России.

Со второй половины XIX в., после реализации городской реформы Александра II, московское купечество получает широкое представительство в органах городского самоуправления. Среди гласных первой пореформенной Городской думы Москвы традиционно ведущую роль играли представители аристократии, но и купечество заняло в Думе прочное место: из 175 человек - 70 депутатов от дворян и 35 - от представителей торгово-промышленного мира. В списках все чаще мелькают фамилии вышедших на историческую сцену не только Москвы, но и всей России крупных купеческих династий - Морозовых, Рябушинских, Боткиных и др. Некоторые из избранных в Городскую думу гласных купеческого сословия вошли в историю русской культуры как видные общественные деятели. Отметим следующие имена:

Абрикосов Алексей Иванович (1824-1904) - основатель крупнейшей в России кондитерской фирмы. На средства Абрикосовых в начале ХХ в. построен родильный дом на Миусской площади.

Боткин Петр Петрович (1831-1907). В 1869 г. руководил крупнейшей чайной фирмой, основанной еще его дедом. В его особняке (Петроверигский переулок, 3, сохранился) собирались многие видные литераторы - Герцен, Гоголь, Некрасов, Тургенев и другие. Из многочисленных его братьев прославились Сергей Петрович - медик, Василий Петрович - литератор, Дмитрий Петрович - коллекционер.

Кокорев Васили Александрович (1817-1889) - винный откупщик, ставший миллионером, затем зачинатель нефтяной промышленности в России. Основатель картинной галереи и собрания памятников прикладного искусства, помещавшихся в Петроверигском переулке.

Пороховщиков Александр Александрович (1834-1917) - предприниматель, построил здание “Славянского базара”, корпуса Московского училища живописи, ваяния и зодчества. Владелец книжного магазина “Русская грамота” на Тверской, в собственном доме. Один из издателей газеты “Минута” (“Русская жизнь”).

Рябушинский Павел Михайлович (1820-1899) - крупный текстильный фабрикант. В 1887 г. основал фирму “П.М.Рябушинский с сыновьями”. Из его восьми сыновей наибольшую известность приобрели: Павел Павлович - банкир и политический деятель, Степан Павлович - собиратель икон, Николай Павлович - меценат, издатель журнала “Золотое руно”, Дмитрий Павлович - основатель аэрогидродинамической лаборатории в Кучине.

Свешников Федор Осипович - книгопродавец, комиссионер Русского географического общества.

Солдатенков Козьма Терентьевич (1818-1901) - текстильный фабрикант, книгоиздатель, собиратель книг и картин. На завещанный им капитал построена больница в Москве (ныне им. С.П.Боткина).

Третьяков Сергей Михайлович (1834-1892) - совладелец текстильной фабрики в Костроме, собиратель произведений западноевропейской живописи, брат знаменитого П.М.Третьякова. В 1877-1881 гг. был московским городским головой. Подарил Третьяковские ворота с проездом, соединяющие Театральный проезд с Никольской улицей.

Щепкин Николай Михайлович (1820-1886) - второй сын М.С.Щепкина, издатель и книгопродавец, компаньон К.Т.Солдатенкова.

В конце XIX в. купец становится ведущей фигурой во всей городской общественности, что объяснялось не столько его активностью, сколько цензовой системой выборов. Так как городское домовладение в Москве к концу XIX в. в основном находилось в купеческих руках, то во всякого рода выборах в городе представители купечества избирались в первую очередь. Тем не менее, даже такое активное общественное востребование купечества не вело к его сословному сплочению, к преодолению политической аморфности.

Первый опыт московского купечества в создании самостоятельной политической партии выражающей интересы промышленного капитала был предпринят в годы первой буржуазно-демократической революции 1905-1907 гг. Революция ускорила с одной стороны - организационное оформление молодых буржуазных сил, с другой - их внутреннюю дифференциацию.

После выхода Манифеста 17 октября 1905 г. для выборов в Государственную думу была создана торгово-промышленная партия, которая в значительной степени существовала лишь на бумаге и в первую Думу провела только одного депутата - А.В.Демидова. Параллельно с этой партией формируется “торгово-промышленный союз”. Его инициаторами явились видные представители московской Биржи: Крестовников, Рябушинский, Морозовы, Кнопы. Задачей его было объединение в масштабах всей России деятелей промышленности и торговли в одну организацию “для достижения основанных на новом правопорядке классовых нужд и потребностей”. Но после высшего подъема революционного движения, пришедшегося на декабрь 1905 г. в этих партиях произошел раскол. Даже попытка объединить купеческих депутатов в Государственной думе в какую-либо фракционную группу успеха не имела. “Правые” и “левые” настроения в купечестве и очевидная невозможность установить единый политический торгово-промышленный фронт заставили отдельных купцов и предпринимателей примкнуть к уже существующим политическим партиям, в частности к Союзу 17 октября и к партии Народной свободы (кадетам). В этих организациях они растворились в массе и мало влияли на общую партийную стратегию.

Вся эта ситуация явилась наглядным доказательством политической инертности купеческого сословия, вскормленного самодержавием, отсутствием у него социальной сплоченности. И несмотря на определенный перелом в его настроениях в период революции, оно, тем не менее, показало себя противниками каких-либо радикальных преобразований, в экономической и социальной сфере выступало за ограничение уступок революционной силе со стороны самодержавия и было вполне удовлетворено содержанием Манифеста 17 октября.

Важным приобретением смутных лет первой русской революции московское купечество считало учреждение “Общества заводчиков и фабрикантов Московского района” во главе с крупным промышленником Ю.П.Гужоном. Оно носило подчеркнуто выраженный профессиональный характер и главную свою задачу видело в защите интересов промышленности и торговли, с одной стороны, от каких-либо посягательств правительства, с другой - для противостояния требованиям рабочих.

Раздел IV. Образ жизни московского купечества.

§1. Семейные отношения. Брак. Институт наследования.

Изучение купеческой семьи открывает дополнительные возможности для создания социального портрета сословия, для более глубокого понимания его проблем в области быта, культуры, духовной жизни, а также отношений собственности в этой среде.

Купеческой семье принадлежала ведущая роль в воспроизводстве жизни, формировании индивидуального сознания детей, накоплении имущества и передаче его по наследству. Через семью человек включался в общественную жизнь. Семья являлась носителем и хранителем памяти поколений и социально-психологических представлений, формирующих систему и кодекс социального поведения личности.

В ходе исторического развития купеческая семья не оставалась статичной, в ней как в фокусе отразилось все многообразие социально-экономических и культурных перемен, происходивших, в частности, в регулировании ее численности, поколенного состава, структуры, внутрисемейных отношений.

Динамика численности и структуры московской купеческой семьи во многом определялась и конкретной политикой царского правительства. Так “Гильдейский закон” 1824 г. строго ограничивал круг лиц, который мог состоять в одном купеческом семействе. При вступлении в гильдию в одной семье могли быть только супруги с неотделенными детьми и внуками. Остальные родственники, в частности, семья родного брата главы семьи или его племянники, “отсекались”, а при желании с их стороны состоять в гильдии, должны были подавать собственные заявления о записи в купечество и оплачивать гильдейский сбор. Кроме того, закон строго ограничивал круг лиц, которые могли вступить в наследование капталом. В результате этих мер начался процесс дробления купеческих семей, стало происходить сокращение их людности. Преобладающими оказались двух поколенные семьи.

Образование новых семей происходило, во-первых, путем выделения отдельной семьи (например семьи женатого сына); во-вторых, в результате общего раздела семьи - между родителями и детьми, дядей и племянниками, зятем и вдовой снохой, между братьями и т.д. Важно подчеркнуть, что единицей раздела, как правило, была именно семья, хотя имели место случаи обособления индивидуума.

Разделу подлежало все движимое и недвижимое имущество. Сценарий раздела был таков: добровольное соглашение двух и более сторон - первый этап (часто единственный). В тех же случаях, когда одна из сторон обнаруживала “утайку” или присвоение лицом, участвующим в делении “излишней части”, либо становилась очевидной проволочка в выдаче причитающейся доли, пострадавший обращался к властям с жалобой и требованием помочь произвести раздел согласно первоначальной договоренности. Благодаря вмешательству этой третьей силы происходил “миролюбивый” раздел имущества между конфликтующими сторонами.

Нередко разделы приводили к переходу выделяющихся и оставшихся семей из высшей гильдии в низшие, были случаи и выхода из сословия. Но раздел почти никогда не сопровождался прекращением хозяйственного сотрудничества, ослаблением уз родственной солидарности. Отделившиеся родственники вели общие торговые дела, ссужали друг друга деньгами, создавали совместные предприятия. Однако при этом их деятельность строилась все же в рамках экономических рыночных интересов. В коммерческих делах неотделенные дети были в значительно большей зависимости от родителей, чем отделенные. Последние занимались самостоятельно и могли действовать в торговых операциях с родителями как равноправные партнеры. Отсюда наблюдавшееся стремление молодых членов семьи к самостоятельности.

Одна из главных задач купеческой семьи заключалась в накоплении имущества и передачи его по наследству. В купеческой среде получение определенной доли наследства ( обычно в виде выдела) иногда происходило еще при жизни отца. После смерти главы семьи наследство распределялось между ее членами семьи и родными. По наследству передавался капитал, крупная недвижимость (дома, заводы, торговые лавки, земельные наделы), векселя акций, домашняя утварь, скот, товары - в общем все, что составляло родительскую собственность. Законным объявлением воли владельца относительно его имущества после смерти было духовное завещание. Весьма распространенной была практика составления духовного завещания не только лицами мужского, но и женского пола. Это свидетельствует о праве главы семьи (мужчины или женщины) на распоряжение общесемейной собственностью.

Для каждого из наследников, оговариваемая в завещании доля зависела от структуры, численности семьи, числа уже отделенных детей. Но главной при определении круга наследников и доли каждого из них была воля самого завещателя.

В случае отсутствия завещания вопрос о владении решался на основе действующего законодательства. В купеческой семье все нити по торговым операциям сходились в руках главы семьи - хозяина. В случае его смерти и отсутствия взрослых мужчин в семье, вдова и малолетние дети начинали испытывать нужду в стабильном гарантированном источнике доходов, т.к. в силу ряда причин: правовых ограничений на распоряжение имуществом, недостаточной компетентности, загруженности работой по дому и т.п., заниматься торговлей или предпринимательством могла отнюдь не каждая вдова. В таком случае заботы о сохранении и приумножении имущества малолетних наследников до их совершеннолетия принимали на себя опекуны и попечители. Их состав мог варьироваться: мать и родственник, один или два посторонних лица. Опека могла быть поручена и одному из оставшихся в живых родителей, без назначения ему в помощь других опекунов.

Организацией опеки и попечительства, а также контролем за ними занимались специальные, созданные правительством органы - сиротские суды. Активное участие в опеке принимали сами купцы как в качестве членов сиротских судов, так и в качестве назначенных опекунов и попечителей над личностью и имуществом несовершеннолетних, а также вдов. Система опекунства представляла собой социальной институт, широко используемый московским купечеством с конца XVIII века.

Существенное влияние на судьбы купеческих семей оказывали брачные отношения. Широкое распространение с конца XVIII в. - первой половины XIX в. у купечества получили межсословные браки. Причем социальное происхождение жен в купеческой среде на разных этапах оказывалось различным. Наблюдается, в частности, постепенное уменьшение доли браков с дочерьми крестьян и мещан и увеличение доли браков с дочерьми разночинцев, купцов и дворян. Распространенность межсословных браков не позволяла купечеству превратиться в замкнутую касту. К концу XIX в. определяется тенденция к сословной брачной эндогамии, напрямую связанная со стремлением гильдейцев через установление родственных связей заручиться поддержкой собратьев по сословию, упрочить свои позиции и материальное положение. Нередко семейные связи, особенно получение за невестой богатого приданого, совместное паевое участие двух купеческих семей в торговых операциях, служили весьма существенным подспорьем для развития и упрочнения предпринимательской деятельности новой семьи. Относительная не многочисленность гильдейских семей и неустойчивость их положения подталкивали их к породнению друг с другом как в пределах города, так и в масштабах губернии. В таких условиях приданому отводилась важная, иногда решающая роль, в создании семейного союза. К росписи вещей, составляющих часть приданого обязательно полагалось “прилагательное”, т.е. деньги, которые выдавались или наличными или векселями.

При устройстве браков переговоры велись через сваху, эту тысячу раз осмеянную и все-таки живучую форму брачной конторы. Смысл такого посредничества сводился к тому, чтобы познакомить между собой подходящие семьи, особенно в то время, когда все жили обособленно в таком большом городе как Москва.

На протяжении длительного времени купеческие свадьбы праздновались широко, ритуально. Еще и в 70-е годы XIX в., как отмечают очевидцы, они игрались с помпой и сопровождались различными обрядами. Свадьбе предшествовал четко выработанный сценарий действий двух сторон. Чтобы представить размах и специфические детали такого события в жизни московской купеческой семьи, обратимся к воспоминаниям М.А.Слонова, который поместил в своих мемуарах подробное описание всего брачного ритуала.

Обыкновенно дело начиналось смотринами: в дом к невесте приезжал жених с родителями и свахой. За смотринами, в скором времени следовал сговор, то есть коммерческая сделка относительно денег и приданого. Затем устраивался девичник, на него в числе гостей собирались подруги невесты, которые пели свадебные песни, за что жених оделял их подарками и сладостями. За несколько дней до свадьбы к невесте приезжал жених с родителями и свахой для принятия приданого, которое для этой цели развешивалось на веревках в нарядных комнатах. Во время “инспекторского осмотра” между родителями жениха и невесты часто происходили недоразумения и довольно курьезные сцены на почве качества и количества вывешенных вещей. По окончанию осмотра приданое снимали с веревок, укладывали в деревянные сундуки, обитые жестью, запирали большими висячими замками и отправляли к жениху. В это время подруги невесты запирали ворота на замок, ключ брали себе и требовали “выкупа” у жениха, он дарил девушкам 50-100 рублей и они отдавали ему ключ.

В день свадьбы невесту везли в церковь. Свадебный кортеж ехал в церковь одной дорогой, а возвращался другой - это делалось для того, чтобы злые люди не могли “сглазить невесту”. Венчание происходило в торжественной обстановке, для чего приглашались певчие в народных кафтанах и голосистые протодиаконы. Последние при чтении апостола особенно громко выкрикивали: “а жена да убоится своего мужа”. После венчания из церкви все ехали в дом кондитера, где жениха и невесту встречали певчие концертом, оркестр тушем и собравшиеся гости с бокалами шампанского, бал продолжался до утра.

На другой день, проснувшись молодые выходили в столовую, где их встречали горничные, артельщики и мальчики, посланные от родственников и друзей с различными дарами. Тут были гигантские филипповские калачи, перевязанные цветными лентами, сдобные хлебы с солонками и разными надписями. Эти вещи подносились на больших деревянных блюдах, покрытых белыми расшитыми полотенцами. А также дарили серебряные вещи, братины, чарки, ковши, столовое серебро и живых белых гусей, шеи которых перевязаны голубыми и красными лентами.

После приема даров, молодые одевали парадные костюмы, садились в карету и ехали с визитом по всем женатым гостям, бывших на их свадебном балу. В каждом доме их угощали вином, фруктами, сладостями, чаем и прочим. Сделать надо было 15-20 визитов. Визиты иногда затягивались на 2-3 дня.

Судя по всему, к началу XX в. этот обязательный для недавнего времени порядок постепенно уходил в прошлое. Очевидно, М.А.Слонов и описывал его столь подробно так, как свадебный ритуал становился историей и возникла опасность забвения такого некогда яркой черты купеческого быта. “В настоящее время (имеется в виду 1914 год), с иронией и горечью замечает Слонов, купеческая свадьба устраивается более просто, почти без всяких обрядов, чисто по коммерчески: сторгуются, венчаются, выпивают шампанского и тотчас уезжают за границу. Оттуда вскоре возвращаются и разводятся.”

Однако независимо от того, каким было начало семейной жизни - пышная ли свадьба или скромное венчанье, но брак, состоявшийся по указке родителей и основанный на желании приумножить капитал, вряд ли мог в массе иметь здоровую основу и строился, как правило, на страхе, терпении и чувстве долга.

Муж почти всегда был на 10-15 лет старше жены. Главой в доме был старший по возрасту мужчина. Он “кормитель”, распорядитель, творящий семейный суд. Счастье, если глава семьи был умен и добр. Нередко однако он вырождался в самодура и тирана. По религиозным канонам жена была обязана повиноваться своему мужу, пребывать к нему в любви, почтении и неограниченном послушании. При выходе замуж женщина принимала звание и сословие мужа. В свою очередь муж был обязан “доставлять жене пропитание и содержать по состоянию и возможности своей”, жить с нею в согласии, защищать ее, “извинять за недостатки и облегчать ее немощь”. Обоим супругам светскими и церковными нормами предписывалось обязательное совместное проживание, соблюдение верности, уважительное отношение друг к другу. Ответственность за домочадцев и домашнее хозяйство, которые падали на женщину во время частых отлучек мужа по делам, а также ее участие в предпринимательстве, совместном наживании капиталов - все это повышало роль женщины в купеческой семье.

Говоря о купеческой среде, нельзя обойти вопрос о пьянстве, которое отягчало жизнь многих семей. Действительно, кутежи, разгул, дебоширство были свойственны московским купцам, как впрочем и купечеству вообще. Ни религиозность, ни общественное положение не могло отвратить большую часть купечества от этого порока. Для наглядности приведем свидетельство авторитетного московского купца П.И.Щукина, который свой рассказ так и озаглавил ”Как в старину пили московские купцы”: “Московский городской глава М.Л.Королев, - пишет автор воспоминаний, - А.И.Хлудов, П.П. и Д.П.Сорокоумские, И.И.Рогожин, В.Г.Куликов и Н.И.Каулин ходили обыкновенно пить шампанское в винный погребок Богатырева, близ Биржи. Прежде всего, Королев ставил на стол свою шляпу - цилиндр, затем начинали пить, и пили до тех пор, пока шляпа не наполнялась пробками от шампанского, тогда только и кончали.”

Крупный московский фабрикант иностранного происхождения Ф.Сан-Галли в своем жизнеописании также дает картины откровенного разгула в среде крупных промышленников. М.А.Слонов, выбившийся в купцы из приказчиков, описывает трактир Бубнова, где любили собираться московские купцы и где кроме заключения торговых сделок гостинодворцы предавались беспробудному пьянству. Часто устраивались кутежи в загородных ресторанах “У Яра”, в “Стрельне”.

Купец - гуляка часто спускал свой капитал, разорял семью, иногда вообще выбывал из сословия. Были попытки борьбы с пьянством, которые велись самой семьей. Так, известны случаи, когда молодых купцов, пристрастившихся к пьянству, отдавали в рекруты.

§2. Семейный уклад, домашний быт.

Роль семьи в социализации молодого поколения была чрезвычайно велика. Отношение к детям носило традиционный характер: в них видели продолжение рода и опору в старости. Воспитание детей во многом определялось тем, каким жизненным опытом обладали родители, какими принципами руководствовались.

Для многих московских купеческих семей был характерен семейный быт , построенный на самодержавном начале. Вот как рисует жизненный уклад и атмосферу в доме известный московский купец Н.Вишняков. “Строгий, раз навсегда заведенный домашний порядок не изменялся из года в год. Жизнь велась замкнутая. У себя принимали только родных и сами ездили в гости только к родным. Сыновей отец никуда не пускал, даже редко к старшим замужним сестрам. После 10 часов вечера все должны были уходить спать и ворота наглухо запирались на ночь. Отпирать их дворник не смел без особого разрешения”. В воспоминаниях детей отец представлялся суровым стариком, очень требовательным, при случае выступающим с плеткой в руке в роли грозного судьи по детским шалостям. Жена обращалась к нему на “Вы”, он же говорил ей “ты”. Дети говорили об отце в третьем лице - “они”, “им”. Уезжая из Москвы отец оставлял соглядатаев, от которых получал регулярно сообщения обо всем происходящем в его отсутствие. “У меня, друг мой, оставлены люди, которые пишут все про тебя и про вас, - признавался он жене. Деловой жизни подчинялся весь домашний уклад. Даже ярмарочный сезон не оживлялся никакими развлечениями.” И хотя кроме инстинкта наживы и предпринимательства купцы обнаруживали в деловой и домашней жизни многие доброжелательные качества, такие как: умеренность, деловитость, прилежание, энергичность и осмотрительность, все же волюнтаристическое начало привалиравало, духовная жизнь была подавлена.

Подходы к воспитанию юношей и девушек различались. Забота родителей по отношению к сыну заключалась в том, чтобы воспитать делового, самостоятельного человека, достойного приемника профессионального занятия отца. Мальчиков с ранних лет старались приобщить к делу, так что к 16 годам они становились вполне исправными торговцами. Прежде чем начать собственное дело, купеческий сын обычно проходил школу купечества у отца или у какого-либо состоятельного купца в качестве приказчика.

Воспитание девочек в купеческой семье не отличалось особой затейливостью, их стремились вырастить хорошими матерями и хозяйками. В традиционном представлении о московской зажиточной купчихе, как о женщине проводившей большую часть времени у себя дома за едой, за чаем, в беседах с целой толпой разных приживалок, богомолок, странников и свах, есть большая доля истины.

В бытовом укладе купеческих семей присутствовало смешение старины и новизны. То обстоятельство, что большая часть купечества пополнялась крестьянами и мещанами предопределило основные линии развития быта торгово-промышленного слоя. Имело значение и принадлежность подавляющей части купечества к идеологии старообрядчества. Характерно, что многие сильно разбогатевшие купцы и фабриканты продолжали жить в прадедовских домах и по старинке. У значительной части купцов, несмотря на их миллионы сохраняется скромный уклад зажиточного крестьянина. Разрастается только горница (чистая половина крестьянского дома), так как более или менее крупный капитал требовал время от времени представительства и в обстановке, и в одежде, и в приеме гостей. А.В.Луначарский оценивает это положение как “свойство буржуазии периода первоначального накопления, которая была склонна зажимать свой внешний быт, оставляя в нем черты крестьянской простоты и известного скопидомства”. Но к началу ХХ в. особенно в крупных центрах уже можно наблюдать, как купечество начинает “заражаться” новыми формами быта, хотя бы с чисто внешней показной его стороны. Так в пышно убранных домах блестят зеркала, золоченые карнизы, бронза и хрусталь различных фирм и веков. Мебель самая богатая перемешана с самой простой. В главном углу комнаты всегда находятся огромные в драгоценных окладах иконы, пред которыми неугасимо теплятся лампады.

Как убранство жилищ, так и внешний вид лиц разных поколений одной семьи представляют собой странное сочетание. Нередко отец носит окладистую бороду и длинный русский кафтан, сохраняя обычай местной старины, мать повязывает голову платком, но одевается в заграничное платье, которое во время выездов закрывает салопом яркого цвета или сверху русской телогрейки носит дорогую шаль; дочь к нарядам, шитым по последней парижской моде прибавляет любимые купеческим сословием украшения - цветы, бриллианты, жемчуг, перья. Один из сыновей рядится как лондонский денди и старается перенять все привычки светской молодежи, тогда как другой, сидя в лавке в гостином дворе, встречает покупателя с калачом или стаканом сбитня в руке... Входя в дом, родители крестятся перед иконой и после кланяются обществу, дети между тем свободно приветствуют знакомых модным пожатием руки, поцелуями и лепетом на иностранном языке.

В молодом поколении, в мужской его части, замечается стремление выделиться из своей среды и по возможности уподобиться привлекающему их внимание обществу и культуре дворянства и высшего чиновничества, отсюда стремление в военную и гражданскую службу.

Таким образом, с первой четверти XIX в. и вплоть до революции в быте представителей торгового, промышленного и финансового капитала определялась тенденция к стремлению в материальном быте к формам так называемого высшего общества с неизменным особым купеческим элементом в них и образованию интеллигенции - своих идеологов в среде нового капиталистического класса.

В связи с существованием такого положения вызывает интерес динамика взаимоотношений двух важнейших в российской обществе сословий.

Дворянство в России традиционно было господствующим, привилегированным классом, с давно устоявшимся образом жизни, с выработанными и закрепленными в дворянской психологии нормами отношений к другим слоям общества. Высокомерное, пренебрежительно отношение к купцам со стороны дворян закономерно порождало ответную реакцию. Н.Вишняков в своих мемуарах отмечает, что “отношение купечества к дворянству, как к сословию правящему, привилегированному, замкнутому в себе и заинтересованному в достижении лишь своих узко сословных целей, было естественно полно недоверия, зависти и недоброжелательства... Встретить дворянина или дворянку в купеческой среде, - пишет он о 50-х гг. XIX в. - было такой же редкостью, как купца или купчиху в дворянской. Если купец принимал дворянина, это значило: добивается подряда, ордена или медали или норовит дочь выдать за “благородного”. Но постепенно в купеческой среде начинает формулироваться сознание своей значительности и силы. Например, крупный московский фабрикант А.И.Абрикосов всю жизнь гордился тем, что он купец и к дворянинам относился с некоторым презрением: “На что дворяне способны ?- говорил он. - Они не только составить своего состояния не могут, но проживают то, что получили. Вот дома на Пречистенке все перешли в руки купцов.”

Особенно резкий подъем самомнения купечества произошел в 70-80-х гг. ХIХ в., в период бурного развития капитализма в России. Купец и промышленник выдвигаются на одно из первых мест в экономической жизни. Это не осталось без внимания у современников той эпохи. “Прежние рамки купца, - писал Ф.М.Достоевский в 1876 г., - вдруг страшно раздвигаются в наше время. Современному купцу уже не надо залучать к себе на обед “особу” и давать ей балы; он уже роднится и братается с “особой” на бирже, в акционерном собрании, в устроенном вместе с “особой” банке, он уже теперь сам - лицо, сам - “особа”.

Осознавая свою экономическую мощь, представители купечества уже не так активно стремятся получить дворянство, как это было раньше. Часто рассуждения купца принимают и такое направление: “Наука плохо кормит , а в чиновники купеческим сыновьям идти не к лицу: зазорно состоятельному купеческому сыну от своего прибыльного дела записываться в чернильные крысы.”

В пореформенное время чиновнические отношения всецело начинает определять главный и общий фактор - тугой кошелек.

Единственной социальной силой, которой предприниматели, промышленники (читай - буржуазная) противопоставляли себя сознательно был зарождающийся и крепнущий пролетариат. Такое противопоставление вытекало из самой системы общественного производства и оказывало определяющее влияние на формирование всего комплекса социально-психологических черт представителей купечества в конце XIX в.

Люди, не имеющие солидного капитала, высокого чина или иного прочного накопления в обществе и добывающие себе хлеб трудом своих рук, в глазах новоиспеченных буржуа не представляли ценности. Один из первых советских исследователей социальной психологии М.П.Рейснер, писал по этому поводу, что “...хозяин предприятия смотрел на нанятых им рабочих как на живых автоматов, сменяющих друг друга в ряде поколений, и свирепость мер его эксплуатации проистекает отнюдь не из какого-то его прирожденного зверства, но исключительно из холодного расчета и хозяйственной цели, которая не позволяет смотреть на рабочих как на людей равных себе”.

По мере роста революционного движения в стране наступает сближение крупного купечества и дворянства, которое усиливается также на основе совместного торгово-промышленного предпринимательства и социальных интересов. В ходе этого процесса быстро иссякла естественная (в других условиях) и прогрессивная по своей природе неприязнь купечества к дворянству, и к сословному строю общества вообще.

Приложение 1.

Административное устройство Москвы во второй половине XVIII века.

В XVIII веке Москва разделялась на 20 частей, 88 кварталов и имела 131 улицу, 471 переулок, 9 соборов, 24 монастыря, 325 церквей, 8426 каменных и деревянных домов и при них 1523 сада, более 11000 лавок и магазинов, 233 завода, 147 фабрик и 216953 жителя. Московские тягловое население делилось на четыре сотни (Гостиная, Новгородская, Дмитровская и Сретенская), три полусотни (Устьинская, Кожевницкая и Мясницкая) и двадцать шесть слобод: Кадашевская, Крымские Лужники, Казенно-Огородная, Напрудная, Большие Лужники, Котельная, Девичьи Лужники, Алексеевская, Конюшенная, Садовая Набережная, Панкратьевская, Голувенная, Семеновская, Басманная, Барашская, Мещанская, Гончарная, Кузнецкая, Красносельская, Большая Садовая, Тачанная, Сыромятная, Екатерининская, Хамовническая и Бронная.

К началу XIX века остается только одна Сотня - Гостиная, но и она с 1815 года превращается в слободу. Первоначально принадлежность к слободе обозначала и местожительство, с течением времени это значение утратилось и осталась только административное значение.

Почти все названия слобод сохранились в настоящее время в наименовании улиц.



Приложение 2.

Законы о состояниях. (Извлечение)

О купцах.

1. О вступлении в купеческое сословие и выбытие из оного.

Купечество разделяется на две гильдии.

На вступление в купечество не требуется согласия купеческого общества.

Лица, имеющие право, на основании существующих узаконений, вступать в купеческое сословие и приписанные установленным порядком к купеческим обществам, пользуются, при условии взятия упомянутых в следующей статье сословных купеческих свидетельств, правами: купцов первой гильдии, - в случае выборки им промысловых свидетельств на торговые предприятия первого разряда, или на промышленные предприятия одного из первых трех разрядов, или на пароходные предприятия, за содержание которых уплачено свыше пятисот рублей в год основного промыслового налога, и купцов второй гильдии, - в случае выборки ими промысловых свидетельств на торговые предприятия второго разряда, или на промышленные предприятия четвертого либо пятого разрядов, или на пароходные предприятия, за содержание которых уплачено основного промыслового налога свыше пятидесяти до пятисот рублей в год.

Примечание 1. Лица, не принадлежащие к купеческому сословию, могут выбирать указанные в сей статье промысловые свидетельства с сохранением настоящего их звания или с перечислением в купечество.

Примечание 2. Всему вообще казачьему населению Кубанского, Терского, Астраханского, Оренбургского, Забайкальского и Семиреченских войск, за изъятием лиц, состоящих в служилом составе, разрешается выбирать как промысловые, так и сословные купеческие свидетельства. Состоящим же в служилом составе чинам, хотя и предоставляется, наравне с прочим населением, брать промысловые свидетельства и производить торговлю на общем основании, однако они сохраняют, пока состоять будут в служилом составе, настоящее их звание.

Начальник семейства, желающий пользоваться сословными купеческими правами, обязан, одновременно с выборкою промыслового свидетельства, взять на свое имя сословное купеческое свидетельство, с уплатою за оное в доход государственного казначейства в год: по первой гильдии - пятидесяти рублей, а по второй - двадцати рублей, независимо от уплаты местных сборов, установленных на сословные купеческие и общественные надобности.

Получивший на свое имя купеческое свидетельство первой или второй гильдии и при взятии оного предъявивший квитанцию, свидетельствующую о полной уплате им всех следующих с него, по первоначальному его званию, повинностей, принимает наименование купца и, вместе с членами семейства его, в свидетельство внесенными, вступает в состав купечества того места, где он записан.

Промысловое свидетельство, выданное на имя полного товарищества или торгового дома, дает право на получение, ...только одного сословного купеческого свидетельства на имя главы этого дома: все прочие компаньоны или участники могут приобрести это право лишь при условиях, означенных в выше перечисленных статьях.

При не возобновлении в установленный срок означенных свидетельств, начальник купеческого семейства и все внесенные в его купеческое свидетельство лица считаются выбывшими из купеческого сословия.

II. О преимуществах купечества.

Купец, учинивший преступление, за которое по закону определено телесное наказание, освобождается от сего наказания, хотя бы он выбыл из купечества до постановления приговора.

Принадлежащими начальнику семейства сословными правами пользуются, наравне с ним, лица, принадлежащие к его семейству и внесенные в одно сословное купеческое свидетельство, пока состоят в сем свидетельстве.

Когда купечеством замечено будет, что торговля производится не сообразно уставам и намерениям Правительства и что права купечества ослаблены недоразумением, попущением или неблагонамеренностью исполнителей, оному дозволяется входить о том установленным порядком (в местностях, где есть Биржевые Комитеты, через сии Комитеты) с представлением в Министерство финансов.

За оказанные отечеству особенно важные заслуги лица купеческого звания Христианского исповедания удостаиваются, по особенному Высочайшему благоволению, награждения медалями и орденами и пользуются преимуществами, соединенными с сим отличием, на основании правил, изложенных в сих Законах о Состояниях и в Учреждении Орденов и других знаков отличия. Но денежные пожертвования и уступки или понижение цен, при торгах и подрядах сделанные, не дают права на награду орденами и другими знаками отличия.

Купцы первой гильдии, состоявшие в ней не менее двенадцати лет сряду, могут быть удостоены, по уважению особенных заслуг в распространении торговли, засвидетельствованных Министром Финансов, звания Коммерции-Советников, а за отличия по мануфактурной промышленности - звания Мануфактур-Советников.

Коммерции-Советники и Мануфактур-Советники приглашаются к совещаниям по делам торговли и промышленности, в случае, если признано будет нужным сделать какие-либо перемены или дополнения к улучшению и распространению торговли, равно как и начертанию новых по оной учреждений, однако ж, и по получении сего звания, они не должны оставлять торговых своих занятий.

Купечество первой гильдии составляет особый класс почетных людей в государстве.

Купец первой гильдии имеет право приезжать к Императорскому Двору; но сие относится только к мужскому полу лиц, записанных в гильдии, и не распространяется на все купеческое семейство. Купцу первой гильдии предоставляется право носить шпагу, а при русской одежде - саблю, это право также ограничивается одним только лицом, записанным в гильдию.

Купцы первой гильдии могут носить губернский мундир той губернии, где они записаны. При этом лица, вовсе не служившие по выборам, равно как и занимающие такие должности, которым мундиров не предоставлено, или же не прослужившие по городским выборам трех трехлетий, имеют право носить губернский мундир без шитья, установленный для дворян, не бывших в службе, ни в коронной, ни по дворянским выборам; но в отличие от мундиров дворянских, купцы первой гильдии имеют воротник и обшлага под цвет мундира, т.е. зеленого сукна с красным кантом.

Купцы первой гильдии Христианского вероисповедания, состоявшие в ней двенадцати лет сряду, могут просить об определении детей их пансионерами в разные учебные заведения, без увольнения их от общества. Таковых прошений Правительство не оставляет без уважения, когда особенные заслуги родителей дают на сие право.

Приложение 3.

Полная роспись приданого московской купчихи.

“В начале Божие милосердие

1.) Образ Спасителя, в серебряной позлащенной ризе 84-й пробы, весу 1 фун. 32 зол.

2.) Образ Божией матери, низанный жемчугом, жемчугу крупного 28 зерен, среднего 14 зол., мелкого 2 зол., в ризе весу 1 фун. 2 золот.

3.) Образ Марии Египетской, в серебряной позлащенной ризе - весу 1 фун. 48 зол.

4.) Образ Святителей Московских - весу 1 фун. 40 зол.

5.) Образ Гурия, Симона и Овивы - риза весу 1 ф. 30 зол.

6.) Шесть разных мелких образков, в серебряных ризах.

Да еще будут два образа от отца и матери крестных, оба в ризах серебряных.

7.) Салоп чернобурый, покрытый бархатом, мех полагается в 2000 руб. сер., воротник 1000 руб. сер.

8.) Второй салоп, крытый атласом, 1200 руб. сер.

9.) Третий салоп, тоже атласный, 600 руб. сер.

10.) Шубка ватная, с собольим воротником, 400 руб. сер.

11.) Салоп будничный.

12.) То же, для бани.

13.) Серебро: две лампадки серебряные.

14.) Три дюжины столовых серебряных ложек, 84 пр., настоящих.

15.) Две дюжины десертных.

16.) Две дюжины чайных, вызолоченных.

17.) Две дюжины то же, простых.

18.) Бахрома бриллиантовая и брошка - 3000 руб.сер.

19.) Серьги бриллиантовые - 1500 руб. сер.

20.) Серьги вторые - 500 руб. сер.

21.) Серьги третьи - 100 руб. сер.

22.) Колец разных полагается на 500 руб. сер.

23.) Два браслета бриллиантовые - 1000 руб. сер.

24.) Разной мелочи на 300 руб. сер.

25.) Платье бальное, газовое, шитое золотом, - 200 руб. сер.

26.) Еще бальное, по выбору - 150 руб. сер.

27.) Бархатное, цвет по выбору.

28.) Двенадцать платьев разных материй.

29.) Одно для визитов.

30.) Десять платьев легких, новейших фасонов.

31.) Десять платьев шерстяных, нелинючих.

32.) Десять платьев подешевле.

33.) Десять платьев ситцевых, нездешних.

34.) Шесть дюжин сорочек голландского полотна.

35.) Шесть дюжин сорочек ткацких.

36.) То же мужских голландского полотна, две дюжины, груди вышитые.

37.) То же мужских, ткацких.

38.) Шесть дюжин необходимого мужского ...

39.) Три сорочки батистовых женских.

40.) Одна сорочка мужская, шитая, для венца.

41.) Двенадцать дюжин платков батистовых, шитых, женских.

42.) Четыре дюжины простых.

43.) Пять дюжин полотенец женских с кружевами.

44.) Пять дюжин простых.

45.) Три дюжины простых, для бани.

46.) Шесть дюжин чулок женских.

47.) То же мужских носков.

48.) Постель, шитая по батисту.

49.) Шесть кисейных наволочек на розовом атласе.

50.) Три дюжины простых, для бани.

51.) Две смены наволочек с кружевами, полубатистовых.

52.) Одно одеяло атласное, розовое, стеганое.

53.) Одно одеяло канаусовое, стеганое, малиновое.

54.) Четыре одеяла стеганых, ватных, ситцевых.

55.) Два одеяла холодных, матерчатых.

56.) Два одеяла холодных, тканевых.

57.) Три дюжины ночных чепчиков, голландского полотна, с кружевами.

58.) Один шлафрок для новобрачного, атласный, голубой, ватный.

59.) Шлафрок холодный, матерчатых.

60.) Два шлафрока шерстяных, теплых, ватных.

61.) Одна перина пуховая, двуспальная.

62.) Матрас.

63.) Шесть подушек пуховых.

64.) Занавесь штофная к кровати.

65.) Занавесь штофная к окнам.

66.) Занавеси к кровати и окошкам, кисейные.

67.) Кровать двуспальная, трюмо, кушетка, кресло, ширмы, киоты для Божьего милосердия, какие будет угодно, красного дерева или орехового.

68.) Сундуки кованые, ковры бархатные.

69.) Двадцать пар башмаков разных.

70.) Двадцать пар ботинок разных.

71.) десять пар ботинок теплых.

72.) Разная девичья работа, шитье и проч.

73.) Тазы медные для бани, и один таз большой, какой потребуется.

74.) Два самовара...

Деньгами наличными двадцать пять тысяч рублей, деньги отдадутся в девишник. Подарки на другой день свадьбы, как будет угодно с вашей стороны. Платья и салопы будут выбираться вместе с женихом, шиться отдадим на Кузнецкий мост. Споров и прекословий никаких не будет. Даем все с нашим удовольствием, при благословении Божием”.



Содержание раздела

---

---

Главная сайта

---