Новый этап в развитии монополий в России

Если в условиях промышленного подъема конца XIX в. большинство возникших в России сбытовых монополистических объединений картельного типа распались, то во время предвоенного промышленного подъема картели и синдикаты, ставшие в 900-е годы. одной из основ всей хозяйственной жизни, продолжали функционировать. Однако возможности расширения сферы их деятельности были почти полностью исчерпаны¹. Развитие сбытовых монополистических объединений, как показывают исследования, шло главным образом по линии дальнейшего приспособления их организационного устройства к особенностям отраслей, в которых они утвердились, и к колебаниям рыночной конъюнктуры².

Выражением генерального направления процессов монополизации народного хозяйства России в годы предвоенного промышленного подъема стали иные формы монополий. Их анализ и составляет задачу данной главы.

Распространение высших форм монополистических объединений

1,

Исследование процесса концентрации производства и развития монополий показало, что на разных стадиях экономического цикла в нем преобладали различные тенденции. На стадиях кризиса и депрессии, когда вследствие падения спроса резко обострилась конкуренция в области сбыта промышленной продукции, процесс концентрации производства шел преимущественно по горизонтали, порождая сбытовые монополистические объединения узко отраслевого характера — картели и синдикаты. В условиях оживления и подъема, когда активизировалась конкуренция обрабатывающих предприятий из-за сырья и топлива, он приобретал по преимуществу вертикальный характер, проявляясь в слиянии смежных предприятий, в кооперировании и комбинировании производства, что создавало основы для появления монополий более высокого типа, поскольку в основе их лежала не временная общность интересов конкурирующих предприятий, рамки которых были ограничены условиями заключенного между ними договора, а общность собственности на объединенные предприятия, причем не ограниченная и безусловная³.

Эти тенденции проявились еще в 80—90-е годы XIX в., когда происходило зарождение монополий в России. Они стали главными направлениями монополизации российской промышленности в начале XX века. Если годы кризиса и депрессии явились периодом утверждения в России монополистических объединений картельного типа, то с начала предвоенного промышленного подъема открылся новый этап в истории российских монополий — распространение их высших форм.

Как показал уже опыт 90-х годов рамки одного, даже созданного на акционерных началах предприятия были слишком узки для реализации упомянутой тенденции к кооперированию и комбинированию производства. В результате основным направлением ее реализации становятся объединения предприятий, основанные на системе участий. Зарождение и развитие таких объединений имело место в ряде отраслей российской промышленности, но наиболее наглядные их примеры дало частное производство. Даже Товарищество бр. Нобель, развитие которого, казалось бы, опровергает сказанное выше, создавая в конце 90-х годов свою торговую сеть за границей, прибегло к учреждению дочерних предприятий.

Выше отмечалось, что к концу 900-х годов стала заметно ощущаться ограниченность возможностей сбытовых монополистических объединений, как средства преодоления конкуренции. Это активизировало стремление к трестированию, слиянию однородных предприятий. Но в большинстве случаев попытки такого рода оканчивались неудачей. Нами была подробно рассмотрена история провала попытки создания металлургического треста. Несмотря на исключительные масштабы проектируемого объединения, эта история была типична. Оказывались безуспешными и усилия создать менее масштабные объединения на основе слияния входивших в них предприятий. Можно указать, в частности, на неудачу попытки образования в 1908—1909 гг. шелкового треста путем объединения трех московских фирм «Симано», «Жиро» и «Мусси»⁴. А также табачного треста на основе слияния трех петербургских предприятий — «Лаферм», «А.П.Богданов и К⁰», «А.Н.Шапошников в Петербурге»⁵.

Важнейшим путем реализации тенденции к горизонтальному кооперированию и вертикальному комбинированию производства, вновь проявившейся в условиях промышленного подъема 1909— 1912 гг., стало развитие промышленных объединений, базирующихся на «системе участий». О существенных сдвигах формирования «системы участий» в России в годы промышленного подъема свидетельствовало, в частности, усилившееся стремление вновь учреждавшихся обществ получить право приобретения акций других предприятий. Этим правом, крайне охотно предоставлявшимся царскими властями, до 1910 г. обладали единицы российских компаний. А за четыре предвоенные года его добились 112 из 1,034 вновь учрежденных российских компаний⁶.

Создание объединений, основанных либо на взаимных участиях предприятий в капиталах друг друга, либо на владении одним из этих предприятий контрольными пакетами остальных, невозможно было без поддержки и активного участия банков. Банки, тесно связанные к этому времени с промышленностью, сами становились центрами и двигателями процесса образования и распространения таких предприятий. Особенно наглядно это проявилось в наиболее бурно развивавшейся накануне Первой мировой войны отрасли российской промышленности — производстве вооружений.

г.

Среди банков, деятельность которых способствовала быстрому развитию русской военной промышленности накануне Первой мировой войны, одно из первых мест принадлежало Русско-Азиатскому банку. С первых же дней своего существования он стал проявлять большой интерес к предприятиям, занимавшимся производством вооружений.

В его делах, относящихся к концу 1910—1911 гг., содержится обширный справочный материал об Обществе Путиловских заводов. Здесь мы находим всякого рода сведения о состоянии дел того общества, полученные банком от различных справочных контор по кредитоспособности, вырезки из газет и журналов, оттиски отчетов, балансов и т.п.⁷. Несомненно, что руководители Русско-Азиатского банка в этот период внимательно следили за деятельностью Общества Путиловских заводов.

Интерес, проявленный руководителями банка к этому обществу, разумеется, не был случайным. Путиловские заводы издавна специализировались на производстве различных видов вооружений — орудий, лафетов, снарядов и т.п. В 1908 г. они отпустили подобной продукции на 3,9 млн. руб., что составило 30,8% всего отпуска изделий Путиловскими заводами за указанный год⁸. В последующие годы удельный вес вооружений в общем объеме производства на Путиловских заводах еще более увеличился. В 1911 г. доля военной продукции в общем отпуске изделий возросла до 43,3%, а стоимость ее достигла 7,6 млн. руб.⁹

Общество Путиловских заводов получало исключительно высокие прибыли на производстве вооружения. В 1911 г. прибыль, полученная по артиллерийскому отделу, достигла 1,4 млн. руб., составив 68,6% всей прибыли общества¹⁰. Общество Путиловских заводов было единственным частным предприятием в России, изготовлявшим артиллерийские орудия. Договоры общества о техническом сотрудничестве с фирмами Шнейдера и Круппа обеспечивали ему монопольное положение в дело производства в стране новейших иностранных систем артиллерийского вооружения¹¹.

У общества был некоторый опыт и в военном судостроении, в частности, по постройке миноносцев. Сооруженный на Путилов-ских заводах в 1912 г. эскадренный миноносец «Новик» считался сильнейшим для своего времени судном этого класса как по вооружению, так и по скорости хода¹².

Вот почему, избрав финансирование военной промышленности в качестве одного из основных направлений своей деятельности, руководители Русско-Азиатского банка обратились прежде всего к Обществу Путаловских заводов.

В борьбе за овладение обществом банку пришлось столкнуться с сильным и опытным противником — Петербургским Международным банком, который давно уже работал с этим предприятием.

В феврале 1911 г., при увеличении основного капитала Общества Путиловских заводов на 4 млн. руб., Международный банк вновь выступал в качестве руководителя банковского синдиката, гарантировавшего выпуск новых акций¹³. Это означало, что он не намеревался уступать кому-либо своих позиций в этом обществе.

С начала 1911 г. между двумя крупнейшими банками завязалась ожесточенная борьба. В феврале 1911 г. Русско-Азиатскому банку удается добиться довольно крупного участия (в размере 21,25%) в указанном синдикате¹⁴. После этого председатель правления банка А.И.Путилов, избранный еще 6 мая 1910 г. членом правления Общества Путиловских заводов, но до конца февраля 1911 г. не присутствовавший ни на одном из его заседаний, начинает уделять большое внимание работе правления общества¹⁵.

Переход Русско-Азиатского банка к активным действиям был, по-видимому, связан с установлением делового сотрудничества между этим банком и фирмой Шнейдера. Руководителей этой фирмы не устраивали их прежние соглашения с Обществом Путиловских заводов, так как они позволяли последнему пользоваться услугами фирмы Круппа в той же мере, что и фирмы Шнейдера. В 1910—1911 гг. фирма Шнейдера предприняла попытку избавиться от конкуренции Круппа и целиком захватить в свои руки техническое руководство производством вооружений на Путиловских заводах.

В январе 1910 г., когда в Крезо для переговоров «Об установлении в России производства орудий крупного калибра» прибыл представитель Общества Путиловских заводов К.М.Соколовский, руководители фирмы Шнейдера подняли вопрос «об изменении существующих отношений» с этим обществом¹⁶. Через несколько месяцев, 27 мая 1910 г., в Петербург приехал технический директор фирмы Шнейдера Юссон. Он детально ознакомился с состоянием производства артиллерийского вооружения на Путиловских заводах и имел беседы с членами правления общества Данилевским, Бишлягером, Хрулевым, Дрейером, а также генерал-инспектором артиллерии великим князем Сергеем Михайловичем по вопросу об организации на Путиловских заводах с помощью Шнейдера производства орудий крупного калибра. При этом Юссон стремился добиться такой «комбинации, которая могла бы "ипсо факто" совершенно устранить Круппа»¹⁷.

Таким образом, Русско-Азиатский банк хотел устранить от участия в делах Общества Путиловских заводов Международный банк, в фирме Шнейдера — фирму Круппа. И Русско-Азиатский банк и фирма Шнейдера стремились овладеть Путиловскими заводами для того, чтобы захватить в свои руки выполнение программы правительства по перевооружению артиллерии. Так возникли предпосылки для установления сотрудничества между ними. Оно сложилось на базе определенного разделения труда: Русско-Азиатский банк обеспечивал финансовую сторону задуманной операции, а фирма Шнейдера брала на себя техническое руководство.

Весной 1911 г. представитель фирмы Шнейдера вновь прибыл в Петербург; в переговорах с ним принял активное участие Путилов. Было достигнуто предварительное соглашение об осуществлении под техническим руководством фирмы Шнейдера переоборудования и расширения Путиловских заводов. Средства на это в размере более 16 млн. руб. было решено обеспечить путем выпуска соответствующего количества акций и облигаций русскими банками при участии Шнейдера¹⁸.

Стремясь отстранить Международный банк от активного участия в задуманной операции, Путилов решил обратиться к французским банкам — Генеральному обществу и Парижско-Нидерландскому банку с предложением взять на себя размещение некоторой части нового выпуска акций Общества Путиловских заводов. С этой целью осенью 1911 г. Путилов выехал в Париж, где имел беседы с директором Генерального Общества Доризоном и директором Парижско-Нидерландского банка Нецлином¹⁹. Приняв в принципе предложение Путилова, оба парижских банка в дальнейшем выдвинули ряд условий. Они были сформулированы в письме правления Генерального Общества Русско-Азиатскому банку от 4(17) октября 1911 г. и, в основном, сводились к следующему:

1. Проведение операции ставилось в зависимость от предварительного получения Путиловским обществом гарантированных правительственных заказов на орудия крупных и средних калибров.

2. Окончательное решение относительно своего участия в операции французская группа соглашалась принять лишь после «глубокого изучения как нового проекта переоборудования, выработанного Крезо, так и состояния производства на Путиловских заводах, доходность которых должна была послужить объектом экспертизы как с точки зрения технической и промышленной, так и с бухгалтерской».

3. Французская группа настаивала на предоставлении ей представительства в правлении Общества Путиловских заводов.

При таких условиях группа брала на себя обязательство участвовать в операции в размере не более 10—15% от общей суммы выпуска акций и облигаций, которая, по мнению французских банкиров, не должна была превышать 14—15 млн. руб. На парижском рынке Генеральное Общество соглашалось разместить только облигации Общества Путиловских заводов, что же касается акций, то предполагалось, что основная их часть будет реализована на русском денежном рынке²⁰.

Эти условия не устраивали Путилова, так как совершенно незначительная помощь французских банков обусловливалась явно непомерными требованиями, выполнение которых лишь осложнило бы борьбу Русско-Азиатского банка с его конкурентами.

Однако Путилов предпринял еще одну попытку убедить руководителей Генерального Общества и Парижско-Нидерландского банка помочь осуществлению его планов, обратившись 6(19) декабря 1911 г. к Доризону с большим письмом, которое исключительно ярко раскрывает картину ожесточенной борьбы за овладение Путиловскими заводами между двумя крупнейшими русскими банками, тесно связанными с иностранным капиталом.

Отметив, что в Обществе Путиловских заводов заинтересованы главным образом два банка — Международный и Русско-Азиатский, Путилов писал: «...первый представляет до какой-то степени германские капиталы, наш — французские. Путиловское общество связано контрактами с Крезо, но время от времени оно работает также и с Круппом. Крезо хочет взять все дело в свои руки с тем, чтобы иметь на него исключительное влияние; в интересах Русско-Азиатского банка оказать поддержку Крезо и с его помощью или совсем свести к нулю, или, по крайней мере, уменьшить роль в правлении Общества Путиловских заводов Международного банка, с которым мы должны теперь делить все активные и пассивные операции общества, представляющие большой интерес для одного банка. До настоящего времени решающим влиянием на Путиловское общество пользуется Международный банк, так как издавна это предприятие было под его надзором, и всего лишь полтора года тому назад мне удалось добиться участия нашего банка (тогда еще в качестве Русско-Китайского) в этом деле, в результате чего я вошел в правление Путиловского общества. Если путиловские акции будут находиться, так же как и в настоящее время, исключительно у русской публики, мне невозможно будет продолжать борьбу с Международным банком, так как на петербургской бирже он сильнее нас и, благодаря кулисе и банкирским домам, с которыми он работает, он всегда может иметь больше акций, чем мы. Борьба станет для меня возможной лишь в том случае, если определенное количество акций будет в Париже у вашей клиентуры. Тогда с помощью Крезо, который думает сохранить в своем портфеле некоторое количество акций, и с помощью клиентуры Русско-Азиатского банка я смог бы на общем собрании одержать верх над Международным банком. Этот банк прекрасно понимает ситуацию и при каждом выпуске новых акций мешает их выбрасывать на парижский рынок, требуя реализации на русском рынке. При рассмотрении настоящего вопроса такая политика дает себя почувствовать. Международный банк высказался против участия французских банков в новой эмиссии. Лишь с большим трудом и благодаря довольно хитрой тактике мне удалось добиться его согласия на участие французских капиталов во всей этой операции. Международный банк продолжительное время пытался поставить дело таким образом, чтобы участие французских капиталов было допущено только в отношении облигаций; он сделал все возможное, чтобы акции не были введены на парижский рынок».

В связи с такой обстановкой Путилов просил руководство Генерального общества: 1) не настаивать в настоящий момент на представительстве французских капиталов в правлении общества; 2) устроить дело таким образом, чтобы путиловские акции как старые, так и новые, были введены на парижский рынок. Кроме того, в проекте соглашения, приложенном к письму, Путилов предлагал общую сумму выпуска акций и облигаций Общества Путиловских заводов довести до 20 млн. руб.²¹.

Доризон ответил Путилову очень холодно: «Я не скрою от вас, что вопрос о принятии этой новой программы (т.е. предложения Путилова. — В.Б.)... вызывает у нас сильные колебания». Откладывая окончательный ответ до устных переговоров, он писал: «Мы, однако, боимся, что без коренной, но в меньшей мере, переработки настоящей программы парижским банкам будет очень трудно взять на себя обеспечение этой операции»²². Вскоре от Генерального Общества был получен окончательный отказ.

Отказ Генерального общества и Парижско-Нидерландского банка от участия и увеличении капитала Общества Путиловских заводов вынудил Путилова прибегнуть к новой комбинации.

В январе 1912 г. Путилов снова выехал в Париж. Здесь он вместе с руководителями фирмы Шнейдера обратился с предложением участвовать в операции по увеличению капитала Общества Путиловских заводов к Банку Парижского союза. В ходе переговоров с представителями Банка Парижского союза Путилов впервые выдвинул проект расширения Путиловского завода путем покупки и присоединения к нему Невского судостроительного и механического завода²³.

Суть этого проекта, сулившего весьма солидные барыши банкам, которые взялись бы за его осуществление, заключалась в следующем. Невский судостроительный и механический завод, существовавший формально под фирмой товарищества на паях, фактически полностью принадлежал Государственному банку, так как все паи завода находились в его портфеле. Предприятие было убыточным и потому ничего, кроме хлопот Государственному банку не приносило. Последний охотно соглашался продать принадлежавшие ему паи товарищества на сумму 8.542 тыс. руб., запрашивая за них всего лишь 6 млн. руб. Путилов предложил Банку Парижского союза и его группе совместно с группой русских банков во главе с Русско-Азиатским банком купить эти паи и передать их Обществу Путиловских заводов в обмен на 60 тыс. акций (по 100 руб. каждая) этого общества, для чего произвести соответствующее увеличение его акционерного капитала. Так как путилов-ские акции в то время котировались по 180—200 руб. при номинале в 100 руб., то на одной только перепродаже Невского завода можно было заработать не менее 3 млн. руб. Но удивительно, что руководители Банка Парижского союза охотно приняли предложение Путилова.

Вернувшись в Петербург, Путилов организовал во второй половине января 1912 г. банковский синдикат «для покупки и последующей продажи акций общества Путиловских заводов»/ Руководителем синдиката был Русско-Азиатский банк, членами — Петербургский частный и Торгово-промышленный банки, а также крупный петербургский биржевый маклер И.П.Манус²⁴. Синдикату удалось приобрести довольно крупный пакет путиловских акций. В своем письме к фирме Шнейдера от 31 января (13 февраля) 1912 г. Русско-Азиатский и Петербургский частный банки сообщали, что этот пакет вместе с акциями, принадлежавшими их клиентуре, обеспечивал им большинство голосов на предстоявшем собрании акционеров Общества Путиловских заводов²⁵.

6(19) марта 1912 г., в Париже, в Банке Парижского союза состоялось совещание представителей заинтересованных русских и французских банков. Представители Русско-Азиатского и Петербургского частного банков составили на этом совещании русскую группу, представители Банка Парижского союза, Бельгийского Генерального общества, банкирских домов Тельман и К⁰ и Гирш и К⁰ — французскую группу. В совещании принимал участие также представитель фирмы Шнейдера. На совещании было достигнуто соглашение относительно условий совместного осуществления обеими банковскими группами увеличения акционерного капитала Общества Путиловских заводов. В частности, участники совещания договорились о том, что капитал общества будет увеличен с 16 млн. до 25 млн. руб. путем выпуска 90 тыс. новых акций по 100 руб. нарицательных. Из них 60 тыс. должны были пойти на уплату участвовавшим в совещании русским и французским банкам за паи Невского товарищества, приобретенные ими у Государственного банка, и 30 тыс. акций предназначались «для осуществления ряда построек, обновления оборудования и увеличения оборотного капитала». Доля участия русской и французской групп в синдикате были распределены следующим образом: 57% — русской группе, 38% — французской и 5% — фирме Шнейдера.

Было также решено, что «русская группа, являющаяся держателем значительного числа акций Общества Путиловских заводов, немедленно предпримет необходимые меры для созыва в возможно более короткий срок чрезвычайного общего собрания упомянутого общества, на котором будет внесено предложение о покупке... всех 28.468 паев Невского товарищества и увеличении с этой целью акционерного капитала с 16 млн. руб. до 25 млн. руб.»²⁶.

Русская группа выполнила взятое на себя обязательство. 16 мая

1912 г. и общее собрание акционеров Общества Путиловских заводов приняло решение об увеличении акционерного капитала и покупке Невского завода на условиях, выработанных парижским совещанием банков²⁷.

Летом 1912 г. состоялся выпуск новых акций Общества Путиловских заводов²⁸. Товарищество Невского судостроительного и механического завода было преобразовано в акционерное общество под прежним названием с основным капиталом в 7 млн. руб. (70 тыс. акций по 100 руб. каждая)²⁹. Формально новое общество считалось самостоятельным, но все его акции находились в портфеле Общества Путиловских заводов.

Осуществление этой задуманной Путиловым комбинации принесло Русско-Азиатскому банку победу в борьбе с Международным банком за обладание Обществом Путиловских заводов. Несмотря на то, что Международный банк принял довольно значительное участие в синдикате, гарантировавшем увеличение капитала общества³⁰, он оказался в этом синдикате в полном одиночестве, в то время как Русско-Азиатский банк выступил во главе целой группы дружественных ему русских банков, и, кроме того, пользовался поддержкой французской банковской группы и фирмы Шнейдера. В результате с лета 1912 г. решающее влияние на дела Общества Путиловских заводов окончательно переходят к Русско-Азиатскому банку.

В 1912—1914 гг. Обществом Путиловских заводов было вложено в новые постройки около 30 млн. руб. Значительную часть этих средств поглотили расходы на расширение и переоборудование Артиллерийского отдела. Эти расходы росли из года в год, составив в 1912 г. 1115 тыс. , в 1913 г. — 1899 тыс., в 1914 — 3138 тыс. руб. В 1912 г. была закончена новая башенная мастерская, которая уже в 1913 г. дала продукции свыше чем на 3 млн. руб.³¹ В августе

1913 г. началось расширение пушечной мастерской, на оснащение которой новым оборудованием было отпущено более 1 млн. руб.³² В сентябре того же года решено было приступить к постройке новой лафетно-штамповочной мастерской³³.

В 1913 г. Артиллерийским отделом было отпущено изделий на 9.369.066 руб. — почти на 2 млн. руб. больше, чем в 1911 году. Доля продукции этого отдела в общем отпуске изделий возросла в 1913 г. до 46,6%, а прибыль достигла 2.388.564 руб., составив 83% всей прибыли Общества Путиловских заводов за этот год³⁴.

В 1912 г. Общество Путиловских заводов приступило к строительству большой судостроительной верфи, идея постройки которой возникла в связи с разработкой правительства упомянутой выше программы усиленного судостроения Балтийского флота. Выдвинутая еще в 1910 г. членом правления Общества Путиловских заводов Бишлягером³⁵, эта идея получила активную поддержку со стороны Путилова. В октябре 1911 г. обществом был заключен предварительный договор с германской судостроительной фирмой Блом и Фосс относительно сотрудничества «как в составлении проектов судов, так и по постройке большой верфи». Первоначально предполагалось для строительства верфи образовать новое акционерное общество, учредителями которого должны были выступить Путилов и Бишлягер. В дальнейшем этот вариант отпал, и было решено создать верфь в рамках Общества Путиловских заводов³⁶. 30 апреля 1912 г. общее собрание общества приняло решение приступить к постройке верфи, определив объем капиталовложений в сумме 14 млн. руб.³⁷ Летом начались строительные работы. 4 октября 1912 г. постановлением Совета министров Обществу Путиловских заводов был дан заказ на постройку двух легких крейсеров и восьми миноносцев³⁸. С 1 ноября того же года Путиловская верфь была выделена из Путиловского завода в качестве самостоятельного в административном отношении предприятия; директором ее был назначен представитель фирмы Блом и Фосс—Орбеновский³⁹.

Строительство Путиловской верфи вызвало крупные затраты. Не будучи в состоянии полностью их обеспечить, Русско-Азиатский банк обратился за помощью к Банку Парижского союза и его группе. На совещании представителей русской и французской финансовых групп в Банке Парижского союза 26 апреля (9 мая) 1913 г. французские банкиры выразили согласие помочь русским банкам в предоставлении аванса Обществу Путиловских заводов при условии, что договор общества с фирмой Блом и Фосс будет изменен. Французские банкиры потребовали, чтобы «как по техническому содействию, так и по праву получения заграничных заказов на механизмы, заказываемые Путиловской верфью, была допущена наравне с Бломом и Фоссом фирма Шнейдер и К⁰ в Крезо»⁴⁰. В результате 3 (16) июля 1913 г. Общество Путиловских заводов заключило соответствующее соглашение с фирмой Шнейдера, а в договор с фирмой Блом и Фосс были внесены необходимые изменения⁴¹.

За один только 1913 г. на строительство Путиловской верфи было затрачено 6,7 млн. руб ⁴² С конца 1912 г. верфь приступила к исполнению некоторых заказов. В течение 1913 г. ею было изготовлено различной продукции более чем на 3 млн. руб ⁴³ Уже в середине 1913 г. из общей суммы заказов в 90 млн. руб., полученных обществом, около 40 млн. приходилось на долю Путиловской верфи⁴⁴.

Стремительное расширение предприятий Общества Путилов-ских заводов осуществлялось главным образом за счет кредита, открытого ему группой Русско-Азиатского банка, и авансов по заказам. Во второй половине 1913 г. обществу был предоставлен Банком Парижского союза и его группой аванс в 4,5 млн. руб. в счет будущего увеличения основного капитала под залог 70 тыс. акций Невского общества⁴⁵.

Ввиду неблагоприятной конъюнктуры, сложившейся на денежном рынке в 1913 г., банки стали оттягивать проведение операции по увеличению основного капитала Общества Путиловских заводов, однако потребность в этом увеличении была так велика, что после довольно длительных переговоров в начале 1914 г. было, наконец, достигнуто соглашение относительно условий реализации этой операции. Акционерный капитал общества увеличивался с 25 млн. до 40 млн. руб,, а облигационный — с 6.363.500 руб. до 19.301.000 руб. Акции и облигации нового выпуска Банк Парижского союза и его группа обязались разместить на парижском рынке. За это они потребовали предоставления им трех мест в правлении Общества Путиловских заводов, число членов которого решено было увеличить с 7 до II⁴⁶.

Соглашение между русской и французской банковскими группами было подписано в Петербурге 30 января (12 февраля) 1914 года. В тот же день состоялось подписание договора между русскими и французскими банками, с одной стороны, и Обществом Путиловских заводов — с другой; договор слово в слово повторял соглашение⁴⁷. На следующий день представителями Общества Путиловских заводов, Русско-Азиатского банка, Банка Парижского союза и фирмы Шнейдера была подписана «Программа промышленной реорганизации Путиловского общества», предварительно разработанная банковскими группами и фирмой Шнейдера⁴⁸.

24 марта 1914 г. общее собрание акционеров Общества Путиловских заводов дружно проголосовало за увеличение акционерного и облигационного капиталов общества на условиях, предложенных банками⁴⁹. Осуществление этого решения помешала начавшаяся мировая война.

Русско-Азиатский банк и его союзники не удовлетворились захватом Общества Путиловских заводов. В апреле—мае 1912 г. они приступают к осуществлению еще одного захвата, объектом которого было Русское общество для изготовления снарядов и военных припасов (б. Парвиайнен).

Учрежденное в 1910 г. с основным капиталом в 1,8 млн. руб., Русское общество уже в первый год своего существования получило на заказах Военного и Морского министерств значительную прибыль и смогло выдать дивиденд в размере около 10% на основной капитал⁵⁰.

Предполагая расширить свое предприятие, правление Русского общества с конца 1910 г. вошло в переговоры с фирмой Шнейдера относительно технической помощи обществу в производстве снарядов, мин, минных аппаратов и т.д.⁵¹ В феврале 1911 г. между Русским обществом и фирмой Шнейдера было заключено соответствующее соглашение⁵*. Вслед за этим 14 мая 1911 г. общее собрание акционеров Русского общества приняло решение о расширении и переоборудовании завода, для чего акционерный капитал общества увеличивался до 3,6 млн. руб.⁵³ Эту операцию финансировали парижский банкирский дом Р. Шуман и К⁰ и Азовско-Донской банк⁵⁴.

В дальнейшем, в связи с разработкой программы усиленного судостроения Балтийского флота, у правления Русского общества возникла идея создания судостроительного завода. В свою очередь фирма Шнейдера «изъявила согласие принять на себя... полную ответственность за устройство судостроительного завода и... гарантировать Русскому обществу свое полное техническое содействие при исполнении заказов на постройку судов»⁵⁵. 21 декабря 1911 г. решение о сооружении судостроительного завода и увеличении в связи с этим акционерного капитала Русского общества до 10 млн. руб. благодаря выпуску 64 тыс. акций по 100 руб. номинальных было принято общим собранием акционеров⁵⁶.

По-видимому, банкирский дом Р.Шуман и К⁰ не смог взять на себя размещение столь крупного выпуска акций. Этим воспользовались Банк Парижского союза и Русско-Азиатский банк. При посредничестве Шнейдера они добились от банкирского дома Р.Шуман и К⁰ согласия на продажу принадлежавшего ему пакета в 12 тыс. старых акций (из общего количества 36 тыс. акций, выпущенных Русским обществом). Для покупки этого пакета, а также 4666 новых акций (из общего количества 14 тыс. акций первой серии нового выпуска), право на приобретение которых по эмиссионной цене давало обладание 12 тыс. старых акций, был создан специальный банковский синдикат с участием Шнейдера, доли участия в нем распределялись следующим образом: французская группа (Банк Парижского союза, Бельгийское Генеральное общество, банкирские дома Тальман и К⁰ и Гирш и К⁰) — 55,8%; русская группа (Русско-Азиатский и Петербургский Частный банки) — 37,2% (по 18,6% каждый); фирма Шнейдера — 7%⁵⁷.

Летом 1912 г. эта операция была осуществлена. В результате, когда 6 октября того же года состоялось общее собрание акционеров Русского общества, его состав существенно отличался от состава прежних общих собраний. Не видно было представителя банкирского дома Р.Шуман и К⁰, являвшегося раньше с крупными пакетами акций. Не сочли нужным прийти на собрание и представители Азовско-Донского банка, у которого от его солидного пакета к этому времени осталось лишь 500 акций. Зато, на собрании впервые присутствовал член правления Петербургского Частного банка В.К.Келер, представивший сразу 5 тыс. акций. Такой же внушительный пакет был представлен секретарем правления этого банка П.Л.Жаком, представили в общей сложности 10.050 акций. Всего у этих четырех «акционеров» оказалось 20.050 акций на 27.716, предъявленных участниками собрания, что дало им 2 тыс. голосов из 2765⁵⁸.

Общее собрание акционеров Русского общества от 6 октября 1912 г. приняло ряд важных решений. Как раз за два дня до этого собрания, 4 октября, состоялось заседание Совета министров, посвященное распределению заказов на суда, где было решено предоставить будущему судостроительному заводу Русского общества заказ на 2 легких крейсера и 6 миноносцев⁵⁹. Теперь можно было без всякого риска приступить к сооружению этого завода. Исходя из того, что стоимость его была определена в 18 млн. руб., собрание решило реализовать вторую серию (в количестве 50 тыс. акций) дополнительного выпуска, разрешенного собранием от 21 декабря 1911 г.⁶⁰, а затем увеличить акционерный капитал с 10 до 18 млн. руб., путем реализации еще одного выпуска в 80 тыс. акций по 100 руб. номинальных⁶¹.

Собрание одобрило также условия соглашения, заключенного правлением общества с фирмой Шнейдера относительно технического сотрудничества в сооружении судостроительного завода и постройке военных судов. По этому соглашению фирма Шнейдера в качестве вознаграждения за техническое содействие получала 5 тыс. акций Русского общества, а также 6% с цены заказа на каждый миноносец⁶².

Во исполнение решений собрания от 6 октября правление Русского общества 22 декабря 1912 г. подписало договор на постройку зданий для будущего судостроительного завода на специально приобретенном земельном участке в Ревеле⁶³.

В том же 1912 г. правление Общества приступило к строительству снарядного и минного заводов в Петербурге⁶⁴. Для удовлетворения потребности этих заводов в стальном литье было решено построить также крупную сталелитейную мастерскую. Для этой цели правление приобрело в 1913 г. земельный участок в Петербурге, разработало проект мастерской и заключило договор с фирмой Шнейдера на ее постройку. С весны 1914 г. начались строительные работы⁶⁵.

На сооружение новых заводов и мастерских в Петербурге Русским обществом было затрачено в 1912 г. 3,7 млн. руб., в 1913 г. —

4,2 млн. руб., в 1914 г. — 6.7 млн. руб. В результате выпуск изделий возрос с 1,5 млн. руб. в 1912 г. до 6,7 млн. руб. в 1914 году⁶⁶.

Постройка судостроительного завода в Ревеле к весне 1918 г. развернулась полным ходом: строились электрическая станция, судостроительная, котельная и турбинная мастерские, два больших стапеля. Были уже закончены четыре малых стапеля и некоторые подсобные мастерские⁶⁷.

Банки, финансировавшие Русское общество, внимательно следили за состоянием работ по сооружению Ревельского судостроительного завода. 26 апреля (9 мая) 1913 г. на совещании в Банке Парижского союза, посвященном решению дальнейшей судьбы этого предприятия, собрались представители Русско-Азиатского банка (Путилов), Торгово-промышленного банка (Кон), Банка Парижского союза (Вийяр, Лион, Дарси) и фирмы Шнейдера (Курвиль, Девис, Фурнье). Совещание приняло решение выделить ревельский завод в самостоятельное Русско-Балтийское судостроительное общество с первоначальным акционерным капиталом в 10 млн/руб. Стоимость завода была определена в 6,4 млн. руб., из которых новое общество должно было возместить Русскому обществу 5 млн. руб. своими акциями по номинальной цене и 1,4 млн. руб. наличными деньгами. Совещание определило не только размер акционерного капитала нового общества и условия передачи ему ре-вельского завода, но даже состав его правления: в частности, было решено, что в него войдут пять членов правления Русского общества (Меллер, Шпан, Брунстрем, Соколовский и Ракуса-Сущев-ский)⁶⁸.

Вскоре после этого, 30 мая 1913 г., решение о выделении ре-вельского завода в самостоятельное акционерное общество на условиях, выработанных совещанием от 26 апреля (9 мая) 1913 г., было принято общим собранием акционеров Русского общества⁶⁹. Спустя еще две с половиной недели, 18 июня 1913 г., на первом общем собрании акционеров Русского-Балтийского общества состоялась формальная процедура избрания правления общества⁷⁰. Интересно, что уже на этом первом общем собрании было принято решение о дальнейшем увеличении акционерного капитала Русско-Балтийского общества с 10 млн. до 20 млн. руб. путем дополнительного выпуска 100 тыс. акций по 100 руб. номинальных, из которых половина предназначалась для уплаты Русскому обществу⁷¹.

В июле 1913 г. был образован банковский синдикат для реализации первого выпуска акций Русско-Балтийского общества на сумму 10 млн. руб. Доли участия между участниками синдиката распределились следующим образом⁷². Русско-Азиатский банк, Петербургский Частный и Торгово-промышленный — по 15,5%. Банк Парижского Союза, Бельгийское Генеральное об-во, банкирский дом Тальман и К⁰ и и банкирский дом Гинзбург и К⁰ — по 11,62%, фирма Шнейдера — 7%; всего, таким образом, на долю русской группы приходилось 46,5%, столько же — на долю французской группы и 7% — на долю фирмы Шнейдера.

Из 100 тыс, акций финансовые группы оставили за собой 61.962 акции, которые были распределены между перечисленными банками и фирмой Шнейдера в соответствии с их долями участия⁷³.

Вопрос о дальнейшем финансировании Русско-Балтийского общества был рассмотрен на совещании в Банке Парижского союза 1(14) ноября 1913 г., в котором приняли участие представители Банка Парижского союза (Лион, Барбе, Дарси), Русско-Азиатского банка (Путилов), Торгово-Промышленного (Кон), банкирского дома Гинзбург и К⁰ (Жак и Жан Гинзбурги), банкирского дома Тальман и К⁰ (Фредерикс и Верде-Делисль), фирмы Шнейдера (Фурнье), Русско-Балтийского судостроительного общества и Русского общества для изготовления снарядов и военных припасов (Шпан). Участники совещания пришли к выводу, что «общие предположения относительно финансового положения Русско-Балтийского общества, разработанные господами Шнейдер и К⁰ по указаниям генерала Меллера и г. Шпана, позволяют полагать, что можно будет отложить до последних месяцев первого полугодия 1914 г. увеличение акционерного капитала с 10.000.000 руб. до 20.000.000 руб. Вместе с тем было решено предоставить Русско-Балтийскому обществу аванс в размере до 3600 тыс. руб., не считая аванса, который общество могло получить в счет заказов»⁷⁴.

Увеличение капитала Русско-Балтийского общества до 20 млн. руб. так и не было осуществлено. В первой половине 1914 г. акционерный капитал общества был увеличен только на 5 млн. руб.; причем все 50 тыс. новых акций были переданы в портфель Ясского общества⁷⁵.

19 мая 1914 г. в Брюсселе русской и французской банковскими группами в обычном составе, при участии фирмы Шнейдера, было заключено с Русско-Балтийским обществом соглашение о предоставлении ему нового аванса размером до 5 млн. руб., под обеспечение выпускаемых обществом облигаций на сумму 7,5 млн. руб. (40 тыс. облигаций по 187 р. 50 к. = 500 фр.)⁷⁶. Но решение об осуществлении такого выпуска облигаций было принято общим собранием акционеров Русско-Балтийского общества лишь 16 августа 1914 г., т.е. уже после начала первой мировой войны⁷⁷.

Незадолго перед войной Русско-Азиатскому банку и Банку Парижского союза с помощью фирмы Шнейдера удалось захватить важные позиции также в Акционерном обществе механических, гильзовых и трубочных заводов П.В.Барановского.

Заводы Барановского, основанные еще в 1887 г., изготовляли гильзы, дистанционные трубки и взрыватели для снарядов. Летом 1912 г. единоличное предприятие Барановского было преобразовано в акционерное общество с основным капиталом в 3600 тыс. руб. Финансировали эту операцию Учетно-ссудный банк и банкирский дом Р.Шуман и К°⁷⁸. Уже за первый год своего существования Общество Барановского получило 473.127 руб. чистой прибыли и выдало дивиденд в размере 7% на основной капитал. В следующем операционном году обществом было получено чистой прибыли 1.118.444 руб., а выданный дивиденд возрос до 13%⁷9

Расширение предприятия в связи с ростом военных заказов вызвало потребность в увеличении основного капитала общества. Первое такое увеличение на сумму в 1400 тыс. руб. благодаря выпуску 14 тыс. акций по 100 руб. номинальных было произведено по решению общего собрания акционеров от 17 ноября 1912 г. в январе 1913 г. Реализацией этого выпуска акций снова занимались Учетно-ссудный банк и банкирский дом Р.Шуман и К^о8°.

В ходе этой операции Русско-Азиатский банк и его группа предприняли первую попытку захватить в свои руки крупный пакет акций Общества Барановского. Накануне реализации указанного нового выпуска акций Русско-Азиатский, Петербургский Частный, Торгово-промышленный и Сибирский банки приобрели в общей сложности 6523 старых акций, что давало им право на приобретение по эмиссионной цене 2534 акций нового выпуска. В итоге у перечисленных банков оказалось сосредоточено 9057 акций общества. Однако этот пакет был вдвое меньше пакета, которым владел Учетно-ссудный банк (18.936 акций)⁸¹.

В конце 1913 г. возникла мысль о постройке Обществом Барановского большого завода взрывчатых веществ для выполнения предстоящих заказов правительства на порох. Фирма Шнейдера, у которой еще с 1909 г. был договор с заводами Барановского относительно производства дистанционных трубок⁸², изъявила «свое согласие принимать участие в технической разработке пороха и других взрывчатых веществ»⁸³. По-видимому, по настоянию фирмы Шнейдера Общество Барановского обратилось с просьбой о финансировании строительства нового завода к Банку Парижского союза. В ответном письме от 20 декабря 1913 г. (2 января 1914 г.) правление банка, отмечая участие Шнейдера в задуманном предприятии, заявляло, что «при этих данных» Банк Парижского союза согласен финансировать предприятие. Вместе с тем в письме содержался ряд условий. В частности, предлагая увеличить основной капитал Общества Барановского на 7 или 8 млн. руб. путем выпуска 70 или 80 тыс. акций, из которых 10 тыс. предназначались бы для передачи Банку Парижского союза, последний настаивал на том, чтобы члены правления общества взяли на себя обязательство на ближайшем общем собрании акционеров п ред-ложить эту комбинацию и голосовать за нее «числом голосов, которыми они располагают по количеству принадлежавших лично им акций, которое может быть проконтролировано»⁸⁴. Эти условия были приняты⁸⁵, и 6(19) января 1914 г. в Париже состоялось подписание договора между французской банковской группой во главе с Банком Парижского союза и русской банковской группой, в которую, кроме Учетно-ссудного и Международного банков, вошел Русско-Азиатский банк. Подтвердив в общих чертах условия соглашения между Банком Парижского союза и Обществом Барановского, банковские группы договорились «объединить свои усилия для того, чтобы добиться от правительства предоставления заказа на поставку пороха Обществу Барановского» и в случае предоставления такого заказа создать банковский синдикат, который гарантировал бы увеличение основного капитала общества. Решено было, что русская и французская группы будут участвовать в этом синдикате поровну (по 50%)⁸⁶.

Вслед за этим 1(14) февраля 1914 г. в Петербурге в Учетноссудном банке состоялось совещание, на котором присутствовали, помимо представителя этого банка (Рамсейера), представители Международного банка (Вышнеградский), Русско-Азиатского (Путилов), Торгово-промышленного (Кон), Банка Парижского союза (Лион, Дарси), банкирского дома Тальман и К⁰ ( (Фредерикс), фирмы Шнейдера (Фурнье, Девис) и Общества Барановского (Шпан, Барановский, Джумайло). Совещание было созвано для того, чтобы «уточнить договор, заключенный 19 января 1914 г. (по новому стилю)», «рассмотреть положение дела в настоящее время» и «определить условия увеличения капитала, которые должны быть предложены акционерам Общества Барановского».

Заслушав сообщение председателя правления Общества Шпана о том, что «заказ на производство пороха, по всей вероятности, будет получен очень скоро», совещание пришло к выводу, что «уже теперь следует принять все необходимые меры, как с технической, так и с финансовой точки зрения, для того, чтобы сразу же после получения заказа начать строительство завода». Совещание определило сумму увеличения капитала, срок выпуска новых акций (1 апреля 1914 г.), их эмиссионную цену, размер комиссионных банкам и т.д.

Кроме того, были уточнены условия участия русской и французской банковских групп в предстоящей операции. Исходя из того, что доля участия каждой группы в синдикате для гарантии увеличения акционерного капитала Общества Барановского было определена соглашением от 6(19) января 1914 г. в размере 50%, участники совещания договорились о том, что 10 тыс. акций общества, подлежащих передаче Банку Парижского союза, будут разделены поровну между обеими группами. Вместе с тем было решено, что русская группа выделит из своей доли участия 5% банкирскому дому Шуман и К⁰, а французская группа в свою очередь представит из своей доли 7% фирме Шнейдера, 3% — Шпану «и его друзьям» и 8% — Торгово-промышленному банку⁸⁷.

Вскоре, 25 февраля 1914 г., решение об увеличении капитала Общества Барановского с целью постройки завода взрывчатых веществ было принято общим собранием акционеров⁸⁸, а 22 марта 1914 г. между Обществом Барановского и Морским министерством был подписан договор на постройку во Владимирской губ. завода для выделки бездымного пороха и поставку его Морскому министерству⁸⁹.

Таким образом, накануне Первой мировой войны группе русских и французских банков во главе с Русско-Азиатским банком и Банком Парижского союза, действовавшей в содружестве с фирмой Шнейдера, удалось подчинить своему влиянию целый ряд крупных русских промышленных предприятий, специализировавшихся на производстве вооружений. Юридически эти предприятия оставались самостоятельными, однако все важнейшие вопросы их деятельности решались на совещаниях представителей заинтересованных банков. Такие совещания в 1912—1914 гг. оказывались неоднократно в Париже, в Банке Парижского союза. Постоянными их участниками были председатель правления Русско-Азиатского банка Путилов, руководители Банка Парижского союза — Вийар, Лион, Барбе и представители фирмы Шнейдера — Фурнье, Кур-виль, Девис. На совещаниях обычно присутствовали также руководители Петербургского частного банка (Давидов), Русского торгово-промышленного банка (Кон), банкирских домов Тальман и К⁰ (Тальман, Фредерикс, Верде-Делисль) и Гинзбург и К⁰ (Жак и Жан Гинзбург). Иногда на совещания приглашались представители тех акционерных обществ, деятельность которых подлежала обсуждению.

Первое такое совещание, состоявшееся 6(19) марта 1912 г., рассмотрело вопрос о покупке Путиловским обществом паев Товарищества Невского судостроительного и механического завода⁹⁰. На втором совещании 26 апреля (9 мая) 1913 г. решался вопрос о выделении Ревельского судостроительного завода Русского общества для изготовления снарядов и военных припасов в самостоятельное акционерное общество⁹¹. Следующее совещание, имевшее место 25, 27 и 28 июня (8, 10 и 11 июля) 1913 г., было посвящено главным образом вопросу реорганизации Невского общества в целях создания на его базе металлургического отдела крупного сталелитейного завода⁹². 1(14) ноября 1913 г. состоялось два совещания. Одно из них еще раз обсудило условия реорганизации Невского общества⁹³, другое изучило финансовое положение и способы финансирования Русско-Балтийского общества⁹⁴. Совещание от 15(28) февраля 1914 г. вновь было посвящено вопросу о реорганизации Невского общества⁹⁵.

На совещаниях в Банке Парижского союза банковские заправилы определяли основные направления и организационные формы деятельности финансируемых ими обществ, устанавливали размеры и условия увеличения их акционерного капитала, намечали составы правлений.

Сосредоточение контроля над деятельностью целого ряда акционерных обществ в руках единой банковской группы создало необходимые предпосылки для постепенного сближения этих обществ и, в частности, для развития производственных связей между ними. Это сближение началось с установления личной унии директоров и членов правлений обществ, финансировавшихся Русско-Азиатским банком и его банковской группой.

Еще в 1912 г. в правление Невского общества (тогда еще товарищества) были введены три члена правления Пугиловского общества: А.К.Дрейер, ведавший в правлении Общества Путилов-ских заводов железнодорожным и судостроительным отделами. А.П.Меллер, отвечавший за техническую, хозяйственную и административную деятельность Путиловского завода, и Л.А.Бишлягер, руководивший строительством Путиловской верфи. Меллер, избранный председателем правления Невского общества, и Дрейер в дальнейшем продолжали оставаться в составе правления Общества Путиловских заводов, а Бишлягер, вследствие сделанного ему «группой Русско-Азиатского банка предложения в связи с организацией вновь расширяемого Невского дела занять место директора-распорядителя означенного завода», в октябре 1913 г. сложил с себя обязанности члена правления Общества Путиловских заводов⁹⁶. Однако по указанию Русско-Азиатского банка специальным решением правления общества от 11 октября 1913 г. за ним было оставлено руководство постройкой Путиловской верфи и право решающего голоса на заседаниях правления Общества Путиловских заводов⁹⁷.

Две должности директоров правления Невского общества долгое время оставались вакантными. На общем собрании акционеров 6 июня 1914 г. правлению было предложено пригласить на эти должности лиц по своему усмотрению⁹⁸. На этом основании правление постановлением от 8 августа 1914 г. ввело в свой состав К.К.Шпана, члена правления Общества Путиловских заводов, руководившего там всей финансовой частью, и Л.И.Игнатьева, кандидата в члены правления Путиловского общества, ведавшего материальной частью⁹⁹. В результате в 1914 г. из пяти членов правления Невского общества четверо одновременно входили в состав правления Общества Путиловских заводов, а пятый (Бишлягер), не будучи официально членом правления этого общества, принимал активное участие в его деятельности и даже имел право решающего голоса.

Подобная же личная уния директоров правлений связывала в 1913—1914 гг. Русское общество для изготовления снарядов и военных припасов, Русско-Балтийское судостроительное общество и Общество механических, гильзовых и трубочных заводов П.В.Ба-рановского. Председателем правлений этих трех обществ был один и тот же человек — К.К.Шпан. Вместе с ним в составе правлений этих обществ мы видим: К.М.Соколовского, П.В.Барановского,

О.О.Брунстрема и В. Г. Веселаго. Большинство остальных директоров входило одновременно в правления двух обществ. Так, например, К.К.Ракуса-Сущевский был директором правлений Русского и Русско-Балтийского обществ. Директор правления Общества Барановского Н.И.Джумайло являлся в то же время кандидатом и в директоры правления Русского общества. Директор правления Русского общества Н.А.Троян был кандидатом в директоры правления Русско-Балтийского общества.

Связь между указанными двумя группировками обеспечивали К.К.Шпан, входивший в состав правлений всех пяти обществ, и А.П.Меллер, являвшийся членом правлений четырех обществ (Путиловского, Невского, Русского и Русско-Балтийского). При этом Шпан, ведавший главным образом финансовыми вопросами, выступал в качестве уполномоченного Русско-Азиатского банка, а отставной генерал, бывший начальник казенного Обуховского завода Меллер, занимавшийся техническими вопросами, являлся представителем фирмы Шнейдера и французской банковской группы¹⁰⁰.

Вслед за установлением личной унии директоров и членов правлений обществ начинается постепенное развитие производственных связей между предприятиями. Процесс этот, однако, был сложным и длительным. Он требовал изменения условий производства на каждом предприятии, их переоборудования и приспособления к новым задачам.

Общее собрание акционеров Общества Путиловских заводов от 16 мая 1912 г., наряду с постановлением о покупке паев Невского товарищества, приняло решение «признать объединение и согласование деятельности Невского и Путиловского заводов одним из необходимых факторов из совместной работы, обусловливающих наибольшую ее модность»¹⁰¹. В соответствии с этим решением директора правления Путиловского общества, вошедшие в состав правления Невского товарищества, выдвинули целую программу производственного кооперирования Путиловского и Невского заводов. Исходя из того, что «оба предприятия в сущности однородны, удобно связаны географически и потому при общем руководстве могут выполнять принятые заказы с большей выгодой, чем ныне каждый из них, конкурируя друг с другом», они предложили:

1. Ввиду того, что прокатный отдел Путиловского завода после его переоборудования, которое закончится к концу 1913 г., сможет обслуживать нужды Невского завода в прокате, причем по ценам более низким, чем стоимость проката на последнем, прокатную мастерскую Невского завода упразднить, а освободившееся место использовать «для надлежащего переустройства и развития Судового отдела».

2. «С упразднением прокатной и с отпаданием надобности в питании ее болванками» мартеновскую сталелитейную и гидравлическую кузницу этого завода закрыть и, «сойдясь с Обществом Путиловских заводов, предоставить ему обслуживать нужды Невского завода по обыкновенному мартеновскому литью»; для производства же крупных и специальных отливок и поковок приступить совместно с Обществом Путиловских заводов и при участии фирмы Шкода к сооружению в Петербурге большого сталелитейного завода, которому должна быть передана часть территории Невского завода с находящимися на ней мартеновской сталелитейной мастерской и гидравлической кузницей.

3. С тем чтобы более полно использовать хорошо оборудованные котельные мастерские Невского завода, передать ему с Путиловского завода часть работ по изготовлению разного рода котлов.

4. Оказывать помощь Путиловскому заводу сильными штамповочными средствами, имеющимися в распоряжении Невского завода.

5. Объединить деятельность технических бюро обоих заводов, «часто выполняющих, в случае вызова на конкуренцию на тот же заказ, особенно по запросам Морского министерства, однородную работу»¹⁰².

Эти предложения были одобрены общим собранием пайщиков Невского товарищества 15 декабря 1912 года¹⁰³. Но еще 11 октября того же года правлениями Невского товарищества и Путиловского общества было заключено с фирмой Шкода соглашение об учреждении «Общества Невских сталелитейных и кузнечных заводов», под фирмой которого должен был действовать новый сталелитейный завод в Петербурге. Акционерный капитал этого общества был определен в 8 млн. руб., разделенных на 80 тыс. акций, из которых 29.500 акций причитались Невскому товариществу, 6500 акций — Путиловскому обществу и 44 тыс. акций — фирме Шкода, причем две последние должны были поместить свои акции в особое депо Русско-Азиатского банка, из которого они не могли быть взяты ранее чем через 5 лет¹⁰⁴.

В ряде дополнительных соглашений, подписанных в тот же день, 11 октября, фирма Шкода обязалась «построить сталелитейный завод и кузницу»¹⁰⁵, а Путиловское общество и Невское товарищество взяли на себя обязательство заказывать все необходимое им количество стальных отливок и поковок только этому заводу¹⁰⁶.

18 октября 1912 г. правление Невского товарищества, рассмотрев на своем заседании вопрос «о согласовании производительности Невского и Путиловского заводов», приняло решение: «Ввиду того, что при правлении Путиловского завода организованы отделы для коммерческого и технического обслуживания завода, во избежание двойной работы по разработке проектов и смет по запросам, входить в предварительное соглашение с правлением Путиловского завода через начальников его отделов, какой завод примет на себя разработку проекта и на каком заводе выгоднее исполнить предстоящий заказ». Правление признало также необходимым согласование строительных смет Невского и Путиловского заводов¹⁰⁷.

В дальнейшем в план создания сталелитейного завода в Петербурге были внесены некоторые изменения. В частности, было решено не выделять завод в качестве самостоятельного акционерного общества, а оставить в рамках реорганизованного Невского общества судостроительных и механических заводов.

25, 27 и 28 июня (8, 10 и 11 июля) 1913 г. вопрос о реорганизации Невского общества был подвергнут обсуждению на очередном совещании представителей заинтересованных банков и фирмы Шнейдера в Банке Парижского союза. На это совещание были приглашены также представители Путиловского общества (Бишлягер) и Русского общества для изготовления снарядов и военных припасов (Шпан и Брунстрем). Совещание приняло решение о том, что «с точки зрения производства» реорганизация Невского общества должна касаться «главным образом металлургического отдела для выделки стального литья, поковок, частей турбин, отливок и пр., продажа которых обеспечена верфями северной России, а также для выделки отдельных элементов орудий и лафетов, в которых будут нуждаться Путиловские заводы при исполнении заказов для артиллерии»¹⁰⁸.

Вскоре после этого, 25 июля 1913 г., состоялось совещание в Русско-Азиатском банке, в котором приняли участие Путилов, Кон (директор Торгово-промышленного банка). Меллер и Бишлягер. Заслушав доклад Бишлягера «о покупке земли и устройстве части фундаментов для сталелитейных и кузнечных заводов при предполагаемом расширении Невских заводов», присутствующие решили начать постройку фундаментов, поручив ее австрийской строительной фирме Миллер и Капса¹⁰⁹. 26 июля аналогичное постановление было принято на заседании правления Невского общества. Кроме того, по докладу Бишлягера «О расширении Невского завода и организации металлургического отдела» правление Невского общества вынесло решение «теперь же приступить к полной реорганизации существующего сталелитейного отдела и гидравлической кузницы»¹¹⁰.

8 августа 1913 г. правление Невского общества заключило договор со строительной фирмой Миллер и Капса. В ноябре 1913 г. этой фирме, «в счет исполненных работ по постройке новой сталелитейной мастерской», был внесен первый платеж в 50 тыс. руб.¹¹¹

В связи с началом работ по сооружению и переоборудованию сталелитейных мастерских на Невском заводе правление Путилов-ского общества 3 октября 1913 г. приняло решение на постройку мастерской фасонного литья Путиловском заводе отменить и «в будущем не предпринимать никакого расширения сталелитейной, не условившись с Невским заводом»¹¹². Вслед за этим 7 октября

1913 г. на заседании правления Путиловского общества была подвергнута пересмотру программа переоборудования металлургического отдела Путиловского завода. Исходя из того, что «оборудование, которое будет создано на Невском заводе, должно, между прочим, специализироваться на изготовлении стального литья и главным образом крупных стальных отливок и на изготовлении новейшим способом заготовок для орудий», правление решило сократить эту программу, с тем чтобы Путиловский завод производил сам лишь «мелкую стальную отливку, экстренно необходимую для разных механических производств», а крупную стальную отливку и заготовки для орудий заказывал Невскому заводу¹¹³.

2 декабря 1913 г. правление Невского общества приняло решение «начать из оборотных средств сейчас же постройку одной мартеновской печи в 30—40 тонн»¹¹⁴.

В результате производственных работ по переоборудованию на Невском заводе сталелитейной мастерской и кузницы, а также сооружения новой мартеновской печи Невское общество уже к лету

1914 г. оказалось в состоянии не только удовлетворить потребность Путиловского завода в отливках и поковках, но и поставлять их Русско-Балтийскому обществу. На заседании правления Невского общества 19 июня 1914 г. было решено подписать с этим обществом специальный договор на поставку ему в течение ближайших трех лет стальных отливок¹¹⁵.

По мере того как на Путиловской верфи и Ревельском судостроительном заводе Русско-Балтийского общества расширялся фронт работ по постройке миноносцев и легких крейсеров, производственные связи этих предприятий с Невским заводом все более укреплялись. Для строившихся на Путиловской верфи и Ревельском заводе военных судов Невский завод поставлял корпуса турбин, валы, стальные отливки для различных механизмов, котлы и части к ним, носовые и кормовые шпили, рулевые машины, гребные винты и пр.¹¹⁶ Путиловский же завод поставлял Невскому заводу главным образом листовую котельную сталь, а также минные аппараты для строящихся на нем миноносцев¹¹⁷.

В середине 1913 — начале 1914 г. у заинтересованных банков возникла идея объединить Ревельский судостроительный завод, Путиловскую и Невскую верфи, а также заводы Общества Беккер¹¹⁸, финансировавшегося Петербургским частным банком, в одно гигантское предприятие¹¹⁹.

Тесные связи существовали издавна между Русским обществом для изготовления снарядов и военных припасов и Акционерным обществом механических, гильзовых и трубочных заводов П.В.Ба-рановского; Русское общество являлось одним из главных потребителей продукции Общества Барановского (дистанционных трубок, взрывателей, гильз). Производственный же контакт между этими двумя предприятиями и Путиловским заводом накануне войны только еще начинал налаживаться. Путиловское общество поставляло Обществу Барановского различные сорта стали. В 1908—1912 гг. заказы Общества Барановского на сталь были еще незначительны, но в 1913 г., особенно в конце года, они резко выросли¹²⁰. В свою очередь Общество Барановского снабжало Путиловское общество гильзами¹²¹. Русскому обществу Путиловский завод также поставлял главным образом сортовую сталь (щитовую никелевую, снарядную)¹²²

Русско-Азиатский банк и дружественные ему банки уделяли много внимания укреплению производственных связей между предприятиями, которые ими финансировались. В этом отношении весьма показательно письмо председателя правления Петербургского частного банка А.А.Давидова вице-председателю правления Путиловского общества А.К.Дрейеру от 8 апреля 1913 года. «Я несколько раз, как Вы, вероятно, помните, заступался перед Вами за общество "Сименс и Гальске", которое почему-то администрация (не правление) Путиловского завода держит в черном теле, — писал А.А.Давидов. — Сегодня я получил прилагаемое при сем в копии письмо от этого общества¹²³. Очевидно, обещанное Вами заступничество не привело к желанным результатам в управлении заводом. Позвольте, многоуважаемый Александр Константинович, обратить Ваше внимание, что это ставит Частный банк в очень неловкое положение. Вам известно, что именно группа Русско-Азиатского и Частного банков поддерживает с финансовой точки зрения Путиловский завод, и даже Вы лично могли убедиться, что с моей стороны, по возможности, делается все в этом направлении. С другой стороны, та же группа находится в тесных отношениях именно с фирмой "Сименс и Гальске" и потому, казалось бы, имеет полное право рассчитывать на то, что связанному с ней предприятию на равных условиях будет отдано предпочтение. Между тем в Путиловском заводе выходит как раз совершенно обратное, и он поддерживает всячески В.К.Э., с которой в сущности эта группа никаких отношений не имеет»¹²⁴.

Указанные банки стремились сосредоточить в своих руках такую промышленную группу, которая представляла бы собой законченный производственный комплекс и не зависела бы от предприятий, находившихся вне сферы их влияния. В частности, для того чтобы поставить Путиловское, Русско-Балтийское и Невское общества в независимое положение по отношению к заводам, изготовлявшим оптические приборы для орудий и военных судов, Русско-Азиатский банк совместно со Шнейдером, при поддержке Петербургского частного банка, в феврале 1914 г. учредил Российское акционерное общество оптических и механических производств с основным капиталом в 1,2 млн. руб.¹²⁵. Председателем правления этого общества стал уже известный нам Меллер — член правлений Путиловского, Невского, Русского и Русско-Балтийского обществ. В состав правления в качестве представителя фирмы Шнейдера вошел Ракуса-Сущевский, являвшийся также членом правлений Русского и Русско-Балтийского обществ.

Обострение металлического голода в годы предвоенного промышленного подъема побудило Русско-Азиатский банк позаботиться также о том, чтобы обеспечить финансируемую им группу промышленных предприятий собственной металлургической базой. Первый шаг в этом направлении был сделан еще в 1912 году. В начале 1912 г. банк стал проявлять большой интерес к Обществу Тульских доменных печей. Это общество, обанкротившееся в годы кризиса, находилось под администрацией; заводы его бездействовали. Чтобы оценить, какие перспективы сулило возобновление работы и дальнейшее развитие Тульских заводов, правление Русско-Азиатского банка привлекло для экспертизы крупнейших специалистов-металлургов того времени. В фонде банка содержится большое количество материалов по Тульским заводам, относящихся к февралю 1912 г., в частности, доклад М.Павлова и В.Ти-това, содержащий подробное описание заводов, подсчеты себестоимости продукции и анализ «вероятных результатов» их пуска¹²⁶, записка М,Павлова под названием «Вероятная прибыль и способ погашения стоимости покупки и оборудования прибыль и способ погашения стоимости покупки и оборудования заводов Тульского общества»¹²⁷; письмо горного инженера Г.А. Кольберга с отзывом о докладе М.Павлова и В.Титова и т.п.¹²⁸. Общее мнение, высказанное во всех этих документах, сводилось к тому, что хотя Тульские заводы ввиду конкуренции южных заводов «надо признать нежизнеспособными», «но в настоящее время, с точки зрения банковской, дело Тульских доменных печей представляется интересным...»¹²⁹

После всестороннего изучения Русско-Азиатский банк в апреле 1912 г. образовал «группу для восстановления дела Общества Тульских доменных печей»¹³⁰.

Важная роль в исполнении задуманной операции была возложена Русско-Азиатским банком на А. К.Дрейера. Как видно из письма последнего в правление банка от 9 июня 1912 г., где он на основе «словесных переговоров» сформулировал свои обязательства по отношению к банку, ему надлежало от своего имени, но «всецело за счет, страх и риск Русско-Азиатского банка» заключить с администрацией по делам Общества Тульских доменных печей договор на аренду имущества, принадлежавшего этому обществу. «...Взяв в аренду указанное выше имущество, — писал далее Дрейер, — я, согласно вашему желанию, и всецело за ваш счет, страх и риск, приступлю по указаниям вашим и под вашим наблюдением к устройству этих заводов и к необходимому их оборудованию для приведения в действие, а затем и приступлю к производству. Само собой разумеется, что все дело я должен вести как доброму хозяину надлежит, соблюдая во всем интересы банка...»¹³¹

Приступив немедленно после заключения арендного договора к капитальному ремонту Тульских заводов¹³², Дрейер по поручению Русско-Азиатского банка в марте 1913 г. приобрел эти заводы в полную собственность¹³³, а затем перепродал их учрежденному банком новому акционерному обществу Тульских чугуноплавильных заводов¹³⁴.

На первом общем собрании акционеров нового общества, созванном 28 марта 1913 г. в помещении Русско-Азиатского банка, его акционерный капитал был определен в 3,5 млн. руб. Но уже через два дня, 30 марта, состоялось еще одно общее собрание акционеров, которое приняло решение об увеличении акционерного капитала общества до 5 млн. руб. с целью постройки цементного завода для использования отходов доменного производства (шлаков)¹³⁵. Реализацию акций на все 5 млн. руб. взял на себя Русско-Азиатский банк¹³⁶.

Прибрав к рукам Тульские чугуноплавильные заводы, Русско-Азиатский банк принял меры, чтобы обеспечить их необходимым сырьем. В частности, 28 августа 1912 г. банк заключил два договора с Продуглем о поставках Тульским заводам угля и кокса¹³⁷. Но Продуголь не выполнил взятых обязательств; поставки производились им с большими перебоями, что неоднократно ставило Тульские заводы в затруднительное положение¹³⁸. Вследствие этого 14 июня 1913 г. общее собрание акционеров Общества тульских чугуноплавильных заводов приняло решение увеличить основной капитал с 5 млн. до 10 млн. руб., с тем чтобы приобрести угольное месторождение и организовать при нем производство кокса¹³⁹.

Несмотря на то, что благодаря усилиям Русско-Азиатского банка производство чугуна на Тульских заводах быстро росло, они не могли удовлетворить потребности в чугуне даже Металлургического отдела Путиловского завода. Между тем предстояла постройка большого сталелитейного завода Невского общества и крупной сталелитейной мастерской Русского общества для изготовления снарядов и военных припасов. Поэтому Русско-Азиатский банк в 1913—1914 гг. предпринял попытку приобрести огромный металлургический завод в Юзовке, принадлежавший Новороссийскому обществу. В феврале 1913 г. в Лондон для предварительных переговоров с правлением Новороссийского общества¹⁴⁰ о покупке принадлежавшего ему контрольного пакета акций выехал в качестве уполномоченного Русско-Азиатского банка известный русский промышленник Ю.Гужон¹⁴¹. На обратном пути из Лондона он заехал в Париж, где ему удалось привлечь к участию в этой операции банкирский дом Дрейфуса¹⁴². К началу 1914 г. Русско-Азиатский банк и банкирский дом Дрейфуса достигли предварительной договоренности с правлением Новороссийского общества относительно стоимости уступаемого им пакета акций и выработали условия создания банковского синдиката для осуществления покупки этого пакета¹⁴³.

Неожиданно события приняли несколько иной оборот. У Русско-Азиатского банка появился конкурент в лице Международного банка. Русско-Азиатский банк нашел «более выгодным» не вступать в борьбу с Международным банком, а купить Юзовский завод совместно с ним¹⁴⁴. В марте 1914 г. правления обоих банков пришли к соглашению относительно условий проведения операции. Было решено, что акции Новороссийского общества будут переданы в портфель Общества Гартмана, финансируемого Международным банком, а Путиловское и Невское общества по специальному соглашению получат право на ежегодную доставку от Новороссийского общества необходимого им количества чугуна, железа и угля¹⁴⁵. Однако исполнению этого соглашения помешала начавшаяся мировая война¹⁴⁶.

По мере усиления подготовки к войне руководители Петербургского Международного банка тоже стали уделять все большее внимание производству вооружений. Особый интерес у них вызвала программа усиления Черноморского флота. В связи с разработкой этой программы в ноябре 1910 г., по поручению Международного банка, председатель правлений Русского паровозостроительного общества и Русско-Бельгийского металлургического общества

В. М. Иванов и владелец крупнейшей в России строительной фирмы ААБунге обратились к правительству с предложением построить в г. Николаеве на месте устаревшего казенного адмиралтейства большой судостроительный завод под фирмой «Русского судостроительного общества» (сокращенно «Руссуд»). Финансирование этого предприятия брал на себя Международный банк совместно с Учетно-ссудным, Волжско-Камским и Русским для внешней торговли банками; техническую помощь должна была оказывать известная английская судостроительная фирма Джон Браун; обеспечение всем необходимым для строительства военных судов брала на себя группа промышленных предприятий, большинство которых также финансировалось Международным банком. Так, Русско-Бельгийское металлургическое общество должно было поставлять Русскому судостроительному обществу сталь; Ни-кополь-Мариупольское горное и металлургическое общество — броню; Русское паровозостроительное и механическое общество — котлы, Общество Коломенского машиностроительного завода — фасонное стальное литье и дизели; Общество Франко-Русских заводов — машины; Компания Петербургского металлического завода — башенные установки. На должность директора будущего завода учредители «Руссуда» пригласили одного из наиболее видных русских судостроителей, главного инженера-механика казенного Адмиралтейского завода Н.И.Дмитриева¹⁴⁷.

Учредители «Руссуда» очень спешили с постройкой завода. 8 июня 1911 г., еще до утверждения устава общества и оформления арендного договора на пользование Николаевским адмиралтейством, Бунге и Иванов просили морского министра, чтобы им было разрешено «с целью использовать лучшие для строительных работ летние месяцы немедленно приступить к постройке по разработанным уже чертежам стапелей и мастерских на левом берегу р. Ингула в Николаевском казенном адмиралтействе»¹⁴⁸. Просьба была удовлетворена¹⁴⁹, и строительство стало вестись такими темпами, что уже к осени 1912 г. все основные работы по постройке стапелей, и мастерских были закончены¹⁵⁰.

Международный банк не был одинок в своем стремлении заработать на заказах морского ведомства. Большие надежды на эти заказы возлагала также группа финансовых деятелей, связанных с Обществом судостроительных, механических и литейных заводов в Николаеве.

Николаевские судостроительные, механические и литейные заводы были на Черном море единственным предприятием, которое могло строить крупные военные суда. Однако после русско-японской войны они влачили жалкое существование. Вследствие финансовых затруднений в начале 1910 г. Общество судостроительных, механических и литейных заводов в Николаеве (сокращенно «Наваль») оказалось вынуждено приостановить платежи. 17 февраля 1910 г. общее собрание кредиторов общества постановило поручить ведение дел особой администрации¹⁵¹. Положение Общества было настолько тяжелым, что 2 июля 1910 г. назначенные администраторы приняли решение закрыть ввиду убыточности судостроительный и мостовой отделы¹⁵².

Однако это решение не было осуществлено. В августе 1910 г. до руководителей Николаевского общества дошли слухи о том, что «Морское министерство предлагает внести в Государственную думу проект об увеличении Черноморского флота»¹⁵³, что в корне меняло ситуацию. Председатель администрации по делам общества И.С.Каннегисер срочно выехал в Париж, где «ему удалось добиться принципиального согласия, с одной стороны, парижского банка Генеральное Общество, а с другой, всемирной судостроительной английской фирмы Виккерс с сыновьями, Максим и К°, чтобы вступить с администрацией в соглашение»¹⁵⁴.

Соглашение между администрацией по делам «Наваля» и Генеральным Обществом было подписано в Брюсселе 23 декабря 1910 г. (5 января 1911 г.). Генеральное общество по этому соглашению взяло на себя обязательство образовать финансовую группу, с тем, чтобы:

«1) ссудить "Наваль" суммы, необходимые для продолжения у них работ до получения заказов от правительства, а равно и на покрытие расходов, вызываемых упомянутыми заказами;

2) поддерживать всем своим влиянием "Наваля" в его активности к получению правительственного заказа или значительной его части;

3) предоставить правительству гарантию первоклассного русского финансового учреждения, могущего обеспечить те кредиты, которые будут оказаны "Навалю" императорским морским ведомством;

4) доставить "Навалю" техническое содействие, необходимое для представления его предложений и для выполнения правительственного заказа;

5) доставить "Навалю" техническую гарантию удовлетворительного исполнения заказа для представления императорскому морскому ведомству»¹⁵⁵.

Вслед за этим 26 февраля (11 марта) 1911 г. было заключено соглашение и с фирмой Виккерса, которая обязалась «выработать план работ для Николаева, подготовить сметы, планы и руководить исполнением работ»¹⁵⁶.

4(17) марта 1911 г. в Париже состоялось первое собрание представителей банков и банкирских домов, вошедших в состав так называемого Николаевского синдиката — финансовой группы, образованной Генеральным обществом в соответствии с указанным соглашением¹⁵⁷. На собрании присутствовали представители Генерального общества (Менвьель), Банка Парижского союза (Барбе), Поземельного Алжирского и Тунисского банка в Париже (Филип-пар), Заокеанского банка в Брюсселе (Франки), Лондонского отделения Англо-Австрийского банка (д’Адлер), фирмы Виккерса (Кайяр), банкирских домов Спитцер и К⁰ (Мейер-Мей) и Д. и

Г.Зафиропуло (Д.Зафиропуло). Собрание избрало постоянный комитет для управления синдикатом и рассмотрело «меры по выполнению акта об учреждении синдиката»* В частности, собрание приняло к сведению сообщение директора фирмы Виккерса Кайя-ра о том, что «его фирма... начала уже изучение существующих предприятий Николаева и составила проект их переоборудования», а также одобрило решение Генерального общества поручить д’Адлеру «выехать в С.Петербург с целью: 1) обсудить с русскими банками вопрос о возможном их вхождении в синдикат; 2) установить, если представится случай, связь с русскими промышленными группами, желающими проявить интерес к будущим черноморским заказам»¹⁵⁸.

Так стала складываться вторая финансовая группа, выступившая конкурентом группы Международного банка. Между ними в первой половине 1911 г. разгорелась ожесточенная борьба.

В качестве «первоклассного русского финансового учреждения», гарантия которого должна была обеспечить правительству его кредиты «Навалю», французские банки привлекли Русско-Азиатский банк. Как видно из переписки, возникшей в связи с этим между председателем правления Русско-Азиатского банка Путиловым и французскими банкирами — участниками Николаевского синдиката, Путилов неохотно взялся за исполнение предложенной ему роли. В письме от 14(27) декабря 1910 г. на имя Спитцера, ведшего переговоры от группы Генерального Общества, Путилов, анализируя создавшуюся обстановку, указывал, что «наибольшие шансы на успех имеет русская группа, действующая в союзе с Дж.Брауном и финансируемая Международным банком, группа, солидность которой ни в какой мере не может быть поставлена под сомнение». Что же касается Общества «Наваль», продолжал Путилов, то высшие чиновники Морского министерства согласятся предоставить ему заказы «лишь в том случае», если оно перестанет находиться под администрацией и его дела будут приведены в полный порядок». При такой ситуации, по мнению Путилова, лучшим исходом явилось бы соглашение между конкурирующими группами. Руководители Международного банка, в частности, Вышнеградский, с которым он беседовал, в принципе не возражают против такого соглашения; единственным его противником является Каннегисер.

Перейдя далее к вопросу об участии Русско-Азиатского банка и Николаевском синдикате, Путилов подчеркнул, что если для Генерального Общества риск, на который он идет, «оправдывается могуществом этого банка и теми весьма значительными интересами, которые он имеет в Обществе судостроительных, механических и литейных заводов в Николаеве», то положение Русско-Азиатского банка «является совершенно иным», поскольку на нем все еще тяготеет «тяжелое наследство», полученное от Русско-Китайского и Северного банков. «Для того, чтобы банк смог оказать более активную помощь», писал в заключение Путилов, нужно «образовать группу наподобие группы Бунге; заказы были бы приняты от имени этой группы, выступающей в качестве юридического лица, а затем эта группа взяла бы в наем у Общества судостроительных, механических и литейных заводов в Николаеве верфи и мастерские оборудованные для постройки судов».

Смысл предложения Путилова сводился к тому, чтобы группа, о которой идет речь, взяв в свое полное распоряжение верфи и мастерские на срок, необходимый для выполнения заказов, «не имела бы ничего общего с финансовым и юридическим положением Общества судостроительных, механических и литейных заводов в Николаеве»¹⁵⁹.

Получив вскоре в ответ на свое письмо телеграмму от Спитцера, в которой тот предлагал вывести Николаевские заводы из-под администрации путем создания нового общества, Путилов 24 декабря 1910 г. телеграфировал вице-председателю правления Русско-Азиатского банка М.Верстрату, находившему в то время в Париже, чтобы он отказался от участия Русско-Азиатского банка в выпуске акционерного капитала нового общества¹⁶⁰.

В дальнейшем Путилов стал несколько уступчивее. В письме на имя Спитцера от 19 января (1 февраля) 1911 г., заверив французских банкиров в том, что, каковы бы ни были его личные взгляды, Русско-Азиатский банк «никогда не пойдет против группы Генерального Общества», Путилов сообщал о своем согласии «принять в скромном размере участие в Николаевском деле, но при непременном условии, что заказы будут приняты не непосредственно Обществом судостроительных, механических и литейных заводов в Николаеве, а через специальное общество, которое как юридическое лицо не будет иметь ничего общего с Обществом су-эительных, механических и литейных заводов в Николае-

Затронув далее вопрос о составе русской банковской группы, Путилов выразил согласие на участие в ней Петербургского частного банка, не возражал против участия Русского для внешней торговли банка, хотя заметил, что он «примыкает скорее к Международному банку», и самым категорическим образом высказался против Азовско-Донского банка, заявив, что ему не хотелось бы «видеть Русско-Азиатский банк, идущим в этом деле вместе с учреждением, которое стоит во главе группы банков, враждебных нашему банку»¹⁶².

В первой половине марта 1911 г. в Петербург для переговоров с Путиловым прибыл уполномоченный Николаевского синдиката администратор Генерального Общества д’Адлер¹⁶³. По-видимому, ему удалось добиться согласия Путилова на предложение французских банков, которое заключалось в том, чтобы ликвидировать старое бельгийское общество судостроительных, механических и литейных заводов и, удовлетворив претензии его кредиторов, передать принадлежавшие ему заводы новому, на этот раз французскому обществу.

14(27) марта 1911 г, общее собрание акционеров Общества «Наваль», состоявшееся в Брюсселе, приняло соответствующее решение¹⁶⁴. 6(19) июня 1911 г. было учреждено новое общество с акционерным капиталом в 8 млн. фр. (16 тыс. акций по 500 фр. каждая), получившее название Общества Николаевских заводов и верфей. В финансировании этой операции русские банки приняли участие в размере 27,5% (Русско-Азиатский — 19%, Петербургский частный — 5%, Торгово-промышленный — 3,5%)¹⁶⁵.

Председателем правления нового общества был избран известный французский политический деятель, бывший министр финансов, член парламента Поль Думер, вице-председателем — Путилов. Остальные члены правления представляли интересы французских банкиров и банкирских домов, финансировавших Николаевское общество (Р.Вольф, Э.Гиллуз, П.Дарси, Д.Зафиропуло, Х.Руланд, Э.Франки, Э.Хенэн), а также фирмы Виккерса (В.Захаров,

В.Кайяр, П.Балинский). Кроме правления, находившегося в Париже, для заведования делами общества в России был создан специальный комитет с местопребыванием в Петербурге. В отличие от правления комитет был составлен главным образом из представителей русского банковского капитала (А.И.Путилов, Н.С.Авда-ков, К.П.Боклевский, ААДавидов, И.С.Каннегисер, П.НЛетунов-ский), и лишь одно место в нем принадлежало уполномоченному группы Генерального общества (Гибер). Председателем петербургского комитета был избран Путилов¹⁶⁶.

В то время как руководители Генерального общества занимались подготовкой реорганизации Николаевского общества, Путилов активно стремился осуществить свою идею о соглашении между конкурирующими группами. Сообщив в письме на имя Спитцера от 19 января (1 февраля) 1911 г., что бывший противник этой идеи Каннегисер теперь «расположен пойти на существенные уступки», Путилов вновь поставил перед соответствующими французскими банками вопрос о необходимости соглашения с группой Международного банка, для того чтобы «помешать снижению цен»¹⁶⁷. В ответ на это письмо Генеральное общество сообщило, что оно готово пойти на соглашение, но лишь в том случае, если оно гарантирует Николаевским заводам заказы на сумму примерно в 50 млн. руб. и будет базироваться на совместном сооружении линкоров, а не миноносцев, заказ на которые Николаевские заводы должны получить в любом случае. При этом Генеральное общество выражало готовность принять участие в реализации акционерного капитала «Руссуда», а Международному банку предоставить участие в реализации акционерного капитала «Наваля»¹⁶⁸. Исходя из этих условий Путилов в середине февраля 1911 г. начал переговоры с Международным банком, в которых приняли также участие представители Генерального общества в Петербурге Гибер и д’Адлер¹⁶⁹.

Международный банк потребовал не менее 52% участия русских банков в Николаевском обществе. Переговоры, начавшиеся в Петербурге, а затем продолжавшиеся при посредстве известного парижского банкира Ноэля Бардака в Берлине, показали что «форма соглашения может быть найдена». Однако В.Захаров, посетив Петербург, пришел к выводу, что это соглашение «в данный момент не только не вызывается необходимостью, но и нежелательно», ибо «для Николаева значительно увеличились шансы на получение заказов» (на линкоры. — В.Б.). Вследствие этого 25 апреля (8 мая) 1911 г. собрание участников Николаевского синдиката по предложению представителя фирмы Виккерса Кайяра, решило прекратить переговоры с группой Международного банка¹⁷⁰.

Но В.Захаров просчитался. Положение дел сложилось явно не в пользу Николаевского общества. Встревоженный Путилов 17(30) мая 1911 г. направил в Париж письмо, вызвавшее замешательство у руководителей Генерального Общества. К сожалению, текст этого письма нами не обнаружен. По-видимому, оно содержало упреки по поводу того, что французы отказались от соглашения с группой Международного банка, так как ответное письмо, направленное Путилову от имени Генерального Общества одним из его директоров¹⁷¹, начиналось с оправданий. «Мы ни в коем случае не хотели скрывать от себя, — говорилось в ответном письме, — всю серьезность борьбы, в которую наша группа оказалась втянута совершенно помимо своей воли. Вы знаете, как мы хотели последовать вашим советам и объединиться с конкурирующей группой, вы знаете также о том, что обязательства, принятые раньше по отношению к фирме Виккерса, до настоящего времени мешают всякому соглашению. Наши английские друзья возражают против того, чтобы руководящая роль в будущем обществе перешла в руки русской группы». Стремясь приободрить Путилова, директор Генерального Общества далее писал: «Если Шайкевич (директор Международного банка. — В.Б.) полон надежды на успех своей комбинации, то я вам по секрету скажу, что наши друзья тоже вполне оптимистически настроены в отношении нашей»¹⁷².

Но Путилов оказался прав. 4 августа 1911 г., рассмотрев вопрос о распределении заказов на строительство линейных кораблей для Черного моря, Совет Министров принял решение выдать Русскому судостроительному обществу заказ на 2 линкора, а Обществу Николаевских заводов и верфей — только на 1 линкор¹⁷³.

Поражение, понесенное Генеральным Обществом, вынудило его пойти на возобновление переговоров с Международным банком. «Я стараюсь подготовить как можно более благоприятную почву для переговоров с Международным банком, — писал 7(20) сентября 1911 г. Путилов директору Генерального Общества Доризону. — 17(30) сентября я вместе с Вышнеградским выезжаю в Париж. Надеюсь, что переговоры, которые там будут иметь место, закончатся благоприятно»¹⁷⁴. На этот раз речь шла о продаже Николаевских заводов группе Международного банка. Хотя в принципе по этому вопросу руководителям обеих групп удалось договориться уже в октябре 1911 г.¹⁷⁵, конкретные условия осуществления этой операции были выработаны лишь к лету 1912 года.

2(15) июня 1912 г. состоялось совещание представителей банков¹⁷⁶, на котором было достигнуто окончательное соглашение относительно дальнейшей судьбы Николаевского общества. Было решено, что Международный банк совместно с созданной им группой русских банков приобретет 10.500 акций Общества Николаевских заводов и верфей (из общего количества в 16 тыс.), после чего это общество будет преобразовано из французского в русское¹⁷⁷ 10/23 июня 1912 г. между группой Международного банка и Генеральным Обществом было подписано соглашение о совместном проведении намеченной операции¹⁷⁸.

Уже в начале июля 1912 г. обусловленное количество акций «Наваля» было приобретено Международным банком¹⁷⁹. Поэтому на общем собрании акционеров Общества Николаевских заводов и верфей от 18(3) июля 1912 г. Международный банк и его группа получили подавляющее большинство голосов¹⁸⁰.

Приняв решение о преобразовании «Наваля» в русское общество¹⁸¹, собрание избрало в новый состав правления вместо прежнего, вышедшего в отставку. В правление оказались избраны: ШДюбрейль (председатель), И.Бострем, К.Боклевский, ИАвда-ков, Г.Блох, Э.Франки, Л.Гибер, Э.Гиллуа, А.Яблонский, П.Крендель, И.Редин, Н.Рафалович, В.Троцкий-Сенютович. Из них в состав петербургского комитета вошли: Бострем (председатель), Ав-даков, Блох, Боклевский, Гибер, Яблонский, Троцкий-Сенюто-вич¹⁸².

Таким образом, в составе правления «Наваля» произошли существенные изменения. Главную роль в нем захватил Международный банк, интересы которого представляли Блох (член совета Международного банка и директор правлений ряда финансируемых им акционерных обществ), Редин (член совета и директор парижского отделения Международного банка), Бострем, Яблонский, Троцкий-Сенютович, а отчасти также Авдаков и Боклевский. Представители Генерального общества и его группы (Гибер, Франки и Гиллуа) оказались в меньшинстве. Что же касается представителей Русско-Азиатского банка (члена правления банка Дюбрейля и директора его парижского отделения Н.Рафаловича), то они хотя и вошли в правление, но не имели возможности непосредственно влиять на дела «Наваля», так как не были избраны в состав петербургского комитета.

С 1913 г. Русско-Азиатский банк окончательно перестает интересоваться Николаевскими заводами, и в составе правления, избранного на первом общем собрании акционеров «Наваля» после его преобразования в Русское общество, представителей Русско-Азиатского банка мы уже не видим¹⁸³.

Переход Николаевских заводов в сферу влияния Международного банка, явившийся одним из результатов той перегруппировки сил и финансового капитала, которая происходила в России в

1910—1913 гг., тесно связан с рассмотренной нами выше борьбой Русско-Азиатского и Международного банков из-за Путиловских заводов.

Путилов, вынашивавший планы подчинения Русско-Азиатскому банку Общества Путиловских заводов и весьма скептически относившийся к Николаевскому делу, принял предложение Генерального Общества, по-видимому, потому, что надеялся на поддержку этого банка при осуществлении своих собственных планов. Однако эти надежды не сбылись. Руководители Генерального общества, огорченные поражением в борьбе с Международным банком за заказы на постройку линкоров для Черного моря, не поддержали планы Путилова. Тогда Путилов, обратившись за помощью к другой французской банковской группе во главе с Банком Парижского союза, одновременно принял меры к тому, чтобы ликвидировать участие Русско-Азиатского банка в Обществе Николаевских заводов и верфей¹⁸⁴. Международный банк, идя на соглашение с группой Генерального общества, сумел добиться преобладающего влияния в Обществе Николаевских заводов и верфей. Генеральному обществу пришлось удовольствоваться лишь ролью партнера Международного банка по Николаевскому делу¹⁸⁴.

С переходом общества Николаевских заводов и верфей в сферу финансирования Международного банка вся судостроительная промышленность на Черном море оказалась в руках одной финансовой группы.

Весьма значительную часть акций Русского судостроительного общества Международный банк оставил непосредственно за собой. На первом общем собрании акционеров «Руссуда», состоявшемся 5 ноября 1911 г., двумя директорами Международного банка (Шайкевичем и Зарубой) был предъявлен пакет в 41.150 акций из 100 тыс., выпущенных обществом¹⁸⁵. В правление общества, избранного на этом же собрании, вошли: председатель правлений Русско-Бельгийского металлургического общества и Русского паровозостроительного и механического общества В.М.Иванов, глава крупной строительной фирмы А.А.Бунге, член правлений Русско-Бельгийского металлургического общества, Русского паровозостроительного и механического общества и Компании Петербургского металлического завода Ф.Е.Енакиев, член Совета Международного банка и директор-распорядитель Общества Коломенского машиностроительного завода А.П.Мещерский, член совета Международного банка и член правлений Всеобщей компании электричества, Русского общества машиностроительных заводов Гартмана, Общества Тульских меднопрокатных и патронных заводов Г.А. Блох, председатель правления Общества железоделательных, сталелитейных и механических заводов «Сормово» Ф.Э.Картавцев, представитель английской фирмы «Джон Браун» Д.Ф.Крукстон, Е.Ю.Данилов и в качестве кандидата в члены правления — директор Международного банка А.И.Заруба¹⁸⁶.

Таким образом, уже с момента возникновения «Руссуда» у него установилась личная уния с руководителями ряда промышленных предприятий, финансировавшихся Международным банком: Русско-Бельгийского металлургического общества, Русского паровозостроительного и механического общества, Общества Коломенского машиностроительного завода, Всеобщей компании электричества, Общества железоделательных, сталелитейных и механических заводов «Сормово». В дальнейшем эти связи были закреплены путем заключения долгосрочных договоров на поставку «Руссуду» необходимых изделий. 11 ноября 1911 г. «Руссуд» заключил договор с Обществом Коломенского машиностроительного завода на поставку ему для двух строившихся на его верфях линейных кораблей всей сортовой стали, а также листовой стали повышенного и высокого сопротивления и всего стального литья¹⁸⁷. 12 декабря

1911 г. состоялось подписание договора о поставках Русско-Бельгийским металлургическим обществом «Руссуда»

всей обыкновенной листовой стали, необходимой для постройки двух линейных кораблей¹⁸⁸ 8 июня 1912 г. правление «Руссуда» заключило сразу два договора: первый — с Русским паровозостроительным и механическим обществом на изготовление 40 котлов для тех же двух линкоров и второй — с Всеобщей компанией электричества на полное электрическое оборудование обоих линкоров¹⁸⁹. Примерно в это же время «Руссуд» выдал заказ на изготовление шпилевых и рулевых устройств для строившихся линкоров Сормовскому обществу¹⁹⁰.

К середине 1912 г. относится начало сближения Русского судостроительного общества с Обществом Николаевских судостроительных заводов и верфей. Стоило акциям «Наваля» перейти в руки Международного банка, как на заседании Петербургского комитета «Наваля» от 9 июля 1912 г. был поставлен вопрос о приглашении на должность главного руководителя Николаевскими заводами директора завода «Руссуда» комитета «Наваля» — главного бухгалтера правления «Руссуда» ААФилипповича¹⁹¹. 17 июля

1912 г. правление «Руссуда» разрешило Дмитриеву и Филипповичу принять приглашение Общества Николаевских судостроительных заводов и верфей, одновременно оставаясь на службе в Русском судостроительном обществе¹⁹². Это послужило первым шагом по пути к техническому и административно-финансовому объединению «Руссуда» и «Наваля».

В марте 1913 г. правления «Руссуда» и «Наваля», рассмотрев запрос Морского министерства о постройке одного или двух легких крейсеров для Черного моря, решили заключить между собой соглашение «относительно взаимной передачи одним заводом другому на предметы, кои окажутся необходимыми для выполнения каждым из них заказа на один крейсер»¹⁹³. 30 апреля 1913 г. такое соглашение было подписано. Правления «Наваля» и «Руссуда» обязались сделать Морскому министерству совершенно тождественные (в отношении цен, сроков и прочих условий) предложения на постройку одного крейсера каждым заводом. Для решения всех общих вопросов, в частности, для распределения между «Навалем» и «Руссудом» «всей подлежащей исполнению работы в соответствии с их оборудованием и их производительной способностью», соглашение предусматривало создание специального «центрального комитета» из представителей обоих обществ¹⁹⁴. 15 июля 1913 г. Общество Николаевских заводов и верфей и Русское судостроительное общество заключили между собой более общее соглашение о передаче друг другу заказов на любые суда¹⁹⁵. Вслед за этим они заключили договоры о совместном пользовании плавучими средствами и подъемным краном¹⁹⁶.

8 ноября 1913 г. общее собрание акционеров Общества Николаевских заводов и верфей наряду со старыми членами избрали в правление вице-председателя правления «Руссуда» Крукстона¹⁹⁷. А на следующей день общее собрание акционеров Русского судостроительного общества избрало членом правления председателя правления «Наваля» Бострема¹⁹⁸. В результате к концу 1913 г. в числе членов правлений обоих обществ оказались: Бострем, Крукстон и Блох, причем все трое вошли в состав особых комитетов «для ближайшего заведования делами», назначавшихся правлениями «Наваля» и «Руссуда»¹⁹⁹.

В феврале 1914 г. был создан объединенный технический отдел правлений «Наваля» и «Руссуда»²⁰⁰, «централизовать на заводах ремонт инструментов» и т.д.²⁰¹. В апреле 1914 г. он вновь предпринял поездку на Николаевские заводы²⁰². Результатом этих поездок был ряд докладов и записок, представленных им в правления «Наваля» и «Руссуда», по вопросу о дальнейших мерах объединения деятельности правлений и заводоуправлений обоих обществ. В докладах, в частности, обосновывалась необходимость объединения коммерческих отделов и создания общих контор²⁰³.

К концу 1914 г. у правлений «Наваля» и «Руссуда» были уже общие отделы «по постройке легких крейсеров», «по контролю нарядов» и единая бухгалтерия²⁰⁴, а заводы имели общего начальника цеховой службы, общего инженер-механика «по проектированию, исполнению и установке механизмов для военных судов» и т.д.²⁰⁵.

Все эти меры имели целью до формального объединения «Наваля» с «Руссудом» достигнуть фактического слияния принадлежавших им предприятий. «Для успешной и более целесообразной деятельности общей конторы общих правлений, — указывал Филиппович в своей "Записке об организации общей конторы правления Русского судостроительного общества и общества Николаевских заводов и верфей", — по нашему мнению, необходимо прежде всего установить тот принцип, чтобы устраиваемая теперь, как бы временная, до полного юридического слияния обществ, организация наиболее подходила и приближалась к окончательной»²⁰⁶

В отношении же формального слияния «Наваля» и «Руссуда» заправилы Международного банка выжидали лишь благоприятного момента. «Вопрос о единении этих двух предприятий, работающих над исполнением одной крупной задачи — созданием нового русского флота, — говорилось в одном из докладов директора Международного банка Шайкевича, — служил неоднократно предметом обсуждения правлений обоих обществ и заставлял их задумываться главным образом над формой, в которую могло бы вылиться это единение, ибо целесообразность и полезность самого сближения не подлежит никакому сомнению». Отмечая, что «полное слияние, или вернее поглощение Наваля Руссудом, является наиболее рациональным способом разрешения этого вопроса». Шай-кевич писал: «К сожалению, настоящий момент является не совсем благоприятным в смысле биржевой и общей экономической конъюнктуры для окончательного функционирования предприятий. Исходя из последних соображений, мы считаем, что вопрос о поглощении "Наваля" "Руссудом" является пока еще преждевременным и поэтому должен быть сведен к вопросу о более тесном единении названных обществ в лице общих органов управления, на организацию коих мы и перенесем теперь наше внимание»²⁰⁷.

Таким образом, под вывеской двух различных акционерных обществ в 1914 г. фактически действовало единое промышленное предприятие, в руках которого оказалось все военное судостроение на Черном море.

Потерпев поражение в борьбе с Русско-Азиатским банком за Общество Путиловских заводов, Международный банк тем не менее не думал складывать оружие. В конце января 1912 г. Русско-Азиатскому банку удалось приобрести контрольный пакет акций Общества Путиловских заводов, а уже 14 апреля 1912 г. помощник военного министра Поливанов получил записку В.М.Ива-нова, предлагавшую создать в центре России, на Волге, частный орудийный завод — «Русский Крупп», при условии представления этому заводу правительственного заказа на сумму не менее чем 8— 10 млн. руб. в год в течение первых 4—6 лет его существования²⁰⁸. Предложение это, разумеется, исходило не лично от Иванова, а от группы крупнейших банковских деятелей, а именно: председателя правления Международного банка С.С.Хрулева, члена правления и директора того же банка Я.И.Утина, выступивших в дальнейшем совместно с представителем фирмы Виккерса П.И.Балинским и В.М.Ивановым в качестве учредителей Общества артиллерийских заводов²⁰⁹.

В свою очередь Путилов, заручившись поддержкой фирмы Шнейдера, выступил в июле 1912 г. от имени группы Русско-Азиатского банка с контрпредложением — обеспечить всю потребность правительства в артиллерийском вооружении, переоборудовав для этой цели казенные Пермские орудийные заводы при условии, что они будут переданы этой группе в аренду на 20 лет²¹⁰

Так завязалась новая схватка, из которой на этот раз победителем вышла группа Международного и Учетно-ссудного банков, выступавшая в союзе с Виккерсом. В мае 1913 г. решением Совета министров огромный заказ на производство орудий, главным образом, крупного калибра был передан учрежденному этой группой Русскому обществу артиллерийских заводов²¹¹.

Акционерный капитал этого общества, приступившего с осени 1913 г. к строительству орудийного завода в Царицыне, был определен в 15 млн. руб. (150 тыс. акций по 100 руб. номинальных). Международный и Учетно-ссудный банки оставили за собой довольно крупные пакеты акций: на первом общем собрании акционеров общества, состоявшемся 9 ноября 1913 г., их представители Е.Г.Шайкевич и Ю.И.Рамсейер предъявили: первый 32.885, второй — 35.090 акций²¹².

Очень большое участие в Русском обществе артиллерийских заводов приняла также фирма Виккерс. По договору с Обществом, заключенному 1 сентября 1913 г. сроком на 15 лет, фирма Виккерса, обязавшись «выработать планы, проекты и чертежи по устройству и оборудованию артиллерийских заводов Общества» и «предоставить Обществу все патенты, технические секреты, сведения, изобретения и усовершенствования», взяла на себя на срок действия договора «техническое руководство и технический контроль над всем артиллерийским производством Общества». За свои услуги фирма должна была получать в течение всего срока действия договора ежегодно отчисления в размере 10% от чистой прибыли Общества. Кроме того, последнее обязалось немедленно после открытия своих действий внести фирме Виккерса единовременный взнос в размере 3 млн. руб.²¹³ Эта сумма была выплачена акциями Общества по их номинальной стоимости²¹⁴.

Однако фирма Виккерса не удовлетворилась этим количеством акций, и на первом общем собрании акционеров общества ее представители В.Захаров, Ф.Баркер и П.И.Балинский предъявили в общей сложности 44.550 акций²¹⁵.

Довольно крупное участие в Русском обществе артиллерийских заводов приняла также Компания Петербургского металлического завода, представители которой на первом общем собрании акционеров общества предъявили 17 тыс. акций. Кроме того, 11.500 акций было предъявлено представителем фирмы Виккерса Ф.Бар-кером по договоренности торгового дома Мейер и К⁰, финансировавшего указанную компанию²¹⁶.

Это участие объясняется следующими обстоятельствами. Русское общество артиллерийских заводов должно было изготовлять орудия преимущественно для судов и береговых укреплений на Балтийском море. Для установки этих орудий обществу необходимо было иметь на Балтийском побережье соответствующую производственную базу (на Черном море такой базой мог быть Николаевский судостроительный и механический завод), которой у него не было. Между тем Петербургский металлический завод давно уже специализировался на производстве башенных установок для военных судов и береговых укреплений²¹⁷. Вот почему учредители Русского общества артиллерийских заводов старались заручиться сотрудничеством Компании Петербургского металлического завода²¹⁵*.

В состав правления Русского общества артиллерийских заводов, избранного на указанном первом общем собрании акционеров 9 ноября 1913 г., вошли: от Международного банка — А.И.Вышнеградский, В.М.Иванов и Г.А.Блох; от Учетно-ссудного — Я.И.Утин и М.С.Плотников; от фирмы Виккерса — Фр. Баркер и П.И.Балинский; от Компании Петербургского металлического завода и торгового дома Мейер и К⁰ — НД.Лесенко и К.П.Федоров. Председателем правления был избран В.М.Иванов. В число членов комитета, на который было возложено «общее управление постройкой и оборудованием завода», вошли Г.А. Блох — по финансовой части, П.И.Балинский — по строительной части, Н.ЯЛесен-ко — по металлоконструкциям и М.С.Плотников — по оборудованию. Возглавил бухгалтерию правления нового общества А.А.Филиппович, продолжавший оставаться главным бухгалтером правлений Русского судостроительного общества и Общества Николаевских заводов и верфей²¹⁹.

' Учредив Русское общество артиллерийских заводов, Международный и Учетно-ссудный банки, а также фирма Виккерса планировали в дальнейшем превратить Царицынский завод в крупнейший центр по производству различных видов сооружений. По признанию представителя фирмы Виккерса — П.И.Балинского, «учредителям Царицынского заводов заранее было ясно, что существовать Царицынский завод одним пушечным делом не может, и они имели в виду занятье я изготовлением какого-либо другого производства для целей обороны, как, например, ружейным делом, снарядным или броневым»²²⁰.

* * *

Большой интерес к русской военной промышленности стал проявлять накануне Первой мировой войны и Петербургский Учетно-ссудный банк.

Еще с конца XIX в. банк финансировал Общество машиностроительного, чугунолитейного и кабельного завода Г.А.Лесснера, в состав правления которого входил член правления банка Ю.И.Рамсейер.

Предприятия Общества Лесснера, изготовлявшие паровые машины, котлы, холодильники и насосы, в предвоенные годы стали переходить на производство снарядов, мин, минных аппаратов и различных механизмов для механической подачи снарядов и мин на военных судах²²¹. Вот это-то общество и было использовано заправилами Учетно-ссудного банка в качестве своеобразного плацдарма для развертывания своей деятельности в области русской

военной промышленности. Комбинации, предпринятые банком, шли как по линии включения в сферу его финансирования новых акционерных обществ, так и по линии расширения Общества Лесснера. Душой их был ловкий делец М.С.Плотников, сделавший за короткое время карьеру от рядового инженера до крупного финансового туза, член правления Общества Лесснера, будущий директор Учетно-ссудного банка.

В сентябре 1912 г. Плотникову удалось достигнуть соглашения с Э.Л.Нобелем, фактическим хозяином Общества машиностроительного завода «Людвиг Нобель»²²², специализировавшегося на производстве двигателей внутреннего сгорания, относительно создания Обществом Лесснера и Обществом «Л.Нобель» дочернего общества «Ноблесснер» для выполнения предстоявших заказов на подводные лодки по программе усиленного судостроения для Балтийского флота. По этому соглашению из 30 тыс. акций нового общества (акционерный капитал был определен в 3 млн. руб.) по 6 тыс. должны были получить М.С.Плотников и Э.Л.Нобель, а остальные 18 тыс. — Учетно-ссудный банк²²³.

Добившись предоставления заказа на 9 подводных лодок «Ноб-лесснеру», его учредители приступили в 1913 г. к постройке в Ревеле специализированного судостроительного завода, которому Общество Лесснера обязалось поставлять минные аппараты, мины и т.п., в Общество «Л.Нобель» — дизельмоторы²²⁴. В состав правления нового общества вошли: от Общества Лесснера — М.С.Плотников и В.А.Бечманов, от Общества «Л.Нобель» — Э.Л.Нобель и М.И.Шишмарев²²⁵.

Во второй половине 1913 г. Учетно-ссудный банк приобрел крупный пакет акций Товарищества машиностроительного завода «Феникс», который был им передан в портфель Общества Лесснера²²⁶. В результате в 1914 г. в правление Общества «Феникс» вошел член правления Общества Лесснер М.С.Плотников²²⁷. Завод Общества «Феникс» в Петербурге, специализировавшийся раньше на изготовлении металлорежущих станков, гидравлических прессов, подъемных машин и т.п., накануне войны начал изготовлять главным образом различные станки для производства снарядов, мин, торпед и другого вооружения²²⁸.

Одновременно происходит значительное расширение Общества Лесснера за счет постройки новых предприятий. Незадолго до войны Общество приступило к строительству второго завода в Петербурге («Новый Лесснер») и завода в Перми (выделенного позднее в самостоятельное общество «Пермский пушечный завод»)²²⁹.

Получив в 1913 г. от Морского министерства большой заказ на поставку мин для Черноморского флота, Общество Лесснер приобрело участок земли в Крыму (близ Феодосии) и с весны 1914 г., при содействии фирмы Виккерса, начало там строительство специального завода для изготовления мин различных систем²³⁰.

Тесное сотрудничество Международного и Учетно-ссудного банков послужило основой для постепенного сближения финансировавшихся ими групп промышленных предприятий. Важную роль в этом сыграло совместное учреждение этими банками Русского общества артиллерийских заводов, которое стало как бы связующим звеном между группой «Наваль — Руссуд» и «Лесснер — Нобель». Накануне войны начинают развиваться и непосредственные связи этих двух групп. Общество Лесснера, например, занимало видное место в поставках различных механизмов для строившихся «Навалем» военных судов; оно поставляло минные аппараты, элеваторные приспособления для подачи боевых припасов и т.п.²³¹.

Сближение предприятий, финансировавшихся Международным и Учетно-ссудным банками, порождало стремление к устранению возможной конкуренции между ними в области производства однородной военной продукции. Так, с 1 января 1914 г. вступил в действие договор сроком на 5 лет между обществами «Наваль» и «Руссуд», с одной стороны, и обществом «Ноблесснер» — с другой, по которому последнее обязывалось не устраивать на юге страны собственного завода для постройки подводных лодок и заградителей, «как равно не строить означенных лодок и заградителей для южных морей и на заводах Общества на Севере», а общества «Наваль» и «Руссуд» приняли на себя «торжественное обязательство и в тех же пределах относительно общества "Ноблесснер" и северных вод России». При этом «Ноблесснер передавал "Навалю" и "Руссуду" за определенное денежное вознаграждение право пользоваться принадлежавшими ему проектами и чертежами подводных лодок И.Г.Бубнова, Виккерса, Голланда, Дельпросто и других систем, которые могли бы поступить в распоряжение общества "Ноблесснер" во время действия договора»²³².

Так начала складываться военно-промышленная группа Международного и Учетно-ссудного банков.

Я уделил большое внимание истории возникновения и развития военно-промышленных групп в России, поскольку имеющийся в нашем распоряжении документальный материал позволяет достаточно подробно рассмотреть роль банков в формировании высших форм монополистических объединений. Однако организационные формы таких объединений отнюдь не исчерпывались рассмотренными выше.

* * *

В монополистической практике кануна Первой мировой войны в России мы видим весьма разнообразные организационные формы монополистических объединений, основанных на «системе участий». Это были, во-первых, унаследованные еще от конца 1890-х — начала 1900-х годов объединения, возникшие в результате отпочкования от основной материнской фирмы нескольких дочерних. Такой была, в частности, группа Нобелей²³³. Тот же, в сущности, вариант, но с расположением материнской фирмы за рубежом, представлял собой ниточный трест²³⁴ и компания «Зингер» с примыкавшими к ней ниточными предприятиями²³⁵. В нефтяном концерне Ротшильдов в России роль центральной материнской фирмы выполнял банкирский дом Ротшильдов.

Развитие объединений, основанных на системе участий, оказывало воздействие и на организационное устройство сбытовых монополий. Появились так называемые «органические синдикаты», контрагенты которых подкрепляли свои договорные обязательства взаимным участием в предприятиях друг друга. Именно на этой основе возродился спичечный синдикат — «Русское общество спичечной торговли», объединивший к концу 1913 г. 97% производства спичек в России²³⁶.

Наиболее важным направлением развития высших форм монополий в России накануне Первой мировой войны стало создание компаний, выполняющих функции организационного и финансового центра монополистических объединений. Своеобразным вариантом такой компании явилось, в частности, учрежденное в начале 1914 г. в Москве Товарищество на паях для внутренней и вывозной торговли мануфактурными товарами, которое стало орудием в руках у группы Второва-Кноппа в деле объединения и деятельности контролируемых ею трех хлопчатобумажных предприятий: Н.Коншина, АХюбнера и Даниловской мануфактуры²³⁷.

Упоминавшееся выше Российское горно-промышленное комиссионное общество было учреждено Азовско-Донским банком также с целью создания группы патронируемых предприятий в горно-рудной промышленности.

Однако организация в России обществ, специально предназначаемых для приобретения акций других компаний и контроля над ними, наталкивалась на множество препятствий. Выход был найден в создании подобных обществ за границей. Ведущую роль в их организации стал играть Русско-Азиатский банк. Именно им в 1912—1913 гг. были учреждены при участии ряда других российских банков три такие компании: Русско-Азиатская корпорация. Рашен Тобако Компани, и Рашен Дженерал Ойл Корпорейшен. В общих чертах эти компании освещены в литературе²³® Но они, несомненно, заслуживают более углубленного изучения.

Распространение в России высших форм монополистических объединений, основанных на «системе участий», будучи выражением далеко зашедшего процесса сращивания банков с промышленностью, свидетельствовало о завершении формирования российского финансового капитала.

Зарождение многонациональных корпораций

Монополизация народного хозяйства России, будучи выражением общеисторических процессов перерастания свободного капитализма в империализм, происходила, как это уже неоднократно отмечалось, в условиях интенсивной интернационализации капитала. Монополистические объединения в России в своей большей части не были простыми ответвлениями иностранных монополий. Они зарождались на местной почве, хотя их участниками нередко являлись и иностранные фирмы. Последнее обстоятельство обусловило, однако, заинтересованность зарубежных промышленнофинансовых групп в борьбе за господство на российском рынке.

С другой стороны, бурное развитие крупного капиталистического производства в некоторых отраслях промышленности России, его ранняя монополизация гигантскими компаниями или союзами крупных фирм, пробудило стремление последних к выходу на внешний рынок. Такая ситуация сложилась в конце XIX — начале XX в., в частности, в нефтяном деле. Этим обусловливались различного рода контакты и формы конкурентной борьбы или сотрудничества с зарубежными компаниями, торгово-промышленными объединениями, банками.

В результате многие монополистические объединения, будучи российскими постольку, поскольку они выросли из борьбы за рынки сбыта в России, были по составу участвующих в них предприятий многонациональными²³⁹. Разумеется, это ни в какой мере не означает, что они являлись многонациональными корпорациями в современном понимании этого термина²⁴⁰. Однако участие в российских монополиях предприятий, финансировавшихся иностранными банками, или представлявших собой дочерние фирмы зарубежных промышленных компаний, делало их неотъемлемой составной частью созревания организационных форм международного бизнеса.

И все же имелась существенная разница между участием в российских сбытовых монополиях действовавшей в России компании, контролируемой какой-либо иностранной промышленной фирмой или банком, и захватом монополистических позиций в той или иной отрасли российской промышленности дочерним предприятием какой-либо иностранной корпорации. Такие случаи также имели место в России. В их числе следует прежде всего указать на упоминавшийся выше нефтяной концерн Ротшильдов и фирму «Зингера», развитие которых в начале XX в. шло по направлению к превращению в многонациональные корпорации.

Имеющиеся в нашем распоряжении источники позволяют на конкретном примере рассмотреть механизм одного из таких превращений, наглядно показывая, что несмотря на большую роль в процессах оформления многонациональных корпораций субъективных факторов²⁴¹, эти процессы носят вполне закономерный характер, выражая объективные потребности развития капиталистического производства в условиях империализма.

# * ¦

В конце февраля 1912 г. весь мир облетело сообщение о том, что англо-голландский нефтяной трест «Ройял Датч — Шелл» приобрел принадлежавшие парижскому банкирскому дому Ротшильдов нефтепромышленные и торговые предприятия в России: Каспийско-Черноморское общество, «Мазут», «Русский стандарт». Тем самым прекратила свое существование, созданная в 80-е годы XIX в., нефтяная империя Ротшильдов, делившая с фирмой Нобелей монополию на добычу, переработку и сбыт российской нефти. Ее владения перешли к тресту «Ройял Датч-Шелл», который стал теперь, как мы увидим ниже англо-голландско-французским.

Обстоятельства заключения этой сделки, поразившей своими масштабами современников, давно интересуют историков. Каких только предположений не высказывали исследователи относительно того, почему Ротшильды решили продать свои предприятия в России. Однако в обширной литературе, посвященной нефтяному бизнесу, вопрос о том, когда и при каких обстоятельствах было принято ими это решение, так и не получил документально обоснованного ответа. В четырехтомной «Истории Ройял Датч», написанной историографом этой компании Ф.Джеретсоном по материалам ее архивов²⁴², уделено немало места рассмотрению причин, которые привели руководителя треста «Ройял Датч» — Шелл» Де-тердинга в Россию. Но архивы «Ройял Датч» не могли, разумеется, раскрыть, какие мотивы побудили Ротшильдов принять предложение Детердинга. Джеретсон достаточно подробно охарактеризовал окончательные итоги переговоров между Детердингом и Ротшильдами. Однако их ход был показан весьма отрывочно и, как теперь выяснилось, неточно.

Много сделали для изучения борьбы за господство в нефтяной промышленности России советские ученые. Для понимания условий, в которых решались судьбы ротшиладовской нефтяной монополии в России, особое значение имеют исследования А.А.Фурсенко, осветившие взаимоотношения Ротшильдов с крупнейшими нефтяными монополиями в борьбе за рынки Западной Европы и Азии, а также работы И.АДьяконовой, показавшие соперничество Ротшильдов и Нобелей на российском рынке²⁴³. Однако, касаясь истории переговоров между Ротшильдами и Детердингом, завершившихся соглашением о переходе ротшильдовских предприятий в России к тресту «Ройял Датч-Шелл», А.А.Фурсенко отмечал: «Приходится сожалеть, что никакой документацией по этому вопросу мы не располагаем»²⁴⁴.

Вот почему, получив разрешение дирекции «Банка Ротшильд» на ознакомление с его материалами, переданными на хранение в Национальный архив Франции, автор этих строк предпринял попытку разыскать следы упомянутой сделки. Среди копировальных книг исходящей корреспонденции «Банка Ротшильд» обнаружились пресс-копии²⁴³ писем и телеграмм Ж.Арона — инженера банка, занимавшегося в течение длительного времени его нефтяными делами. Всего сохранилось более 60 таких книг — за период с середины 80-х годов XIX в. до 1913 года. Арон был душой рот-шильдовской нефтяной империи. Его письма, исполненные небрежным, малопонятным почерком, раскрывают ее внутренние пружины, отношения с союзниками и конкурентами, неудавшиеся планы и многое другое, что было скрыто от взглядов сторонних наблюдателей под покровом тщательно оберегавшейся коммерческой тайны. Во многих тысячах писем и телеграмм Арона, копировавшихся изо дня в день в течение более чем двух десятков лет, зафиксирована до мельчайших подробностей история Ротшиль-довской нефтяной империи в России. Однако воссоздавать эту историю не просто, ибо в нашем распоряжении пока нет тех писем, на которые отвечал Арон. Неизвестно, как правило, и содержание устных бесед, продолжением которых служили многие его письма.

А.А.Фурсенко, ссылаясь на Джеретсона, относит начало переговоров между Ротшильдами и Детердингом, завершившихся «одной из самых крупных сделок в истории нефтяной промышленности России»²⁴⁶, к концу 1909 года. Джеретсон видит такое начало в попытках Детердинга договориться с Ротшильдами о согласовании их интересов в Средиземноморье²⁴⁷. Однако эти попытки непосредственно не предшествовали переговорам о продаже Детердингу российских предприятий Ротшильдов. Не были они и исходным моментом того длительного диалога между Ротшильдами и Детердингом, который можно рассматривать в качестве пре-дистории переговоров, решивших судьбу ротшильдовской монополии в России. С большим основанием этот момент можно отнести к 1907 г., когда произошло образование треста «Ройял Датч-Шелл». Так, в сущности, и поступает Джеретсон, отмечая, что со времени объединения компаний «Ройял Датч» и «Шелл» сделка между Ротшильдами и Детердингом «носилась в воздухе»²⁴⁸. Действительно, вопросы отношений Ротшильдов с Детердингом с 1907 г. занимают все более заметное место в корреспонденции Арона. То было время серьезных сдвигов в расстановке сил международных нефтяных монополий и резкого обострения конкуренции между ними.

В России Ротшильдам приходилось вести борьбу с фирмой Нобелей. Достигнутое к 1905 г. картельное соглашение между ними о проведении совместной торговой политики на внутреннем рынке, фактически означавшее признание Ротшильдами ведущей роли Нобелей в российской нефтеторговле, лишь видоизменило формы этой борьбы. В условиях экономического кризиса начала 900-х годов стали обнаруживаться слабые места ротшильдовской нефтяной империи в России. В справке, относящейся к марту 1904 г., эксперт «Лионского кредита» оценивал финансовое положение центрального предприятия группы Ротшильдов — Каспийско-Черноморского общества — как «достаточно посредственное вследствие низких прибылей, полученных в течение двух последних лет, а также очень высокой цифры долгов, включавшей значительный долг банкам»²⁴⁹. Это положение удалось в дальнейшем несколько поправить только путем увеличения акционерного капитала общества. В то время как Ротшильдам приходилось заниматься латанием образовавшихся прорех, фирма Нобелей продолжала укреплять свои позиции. Она, в частности, достигла в 1907 г. соглашения с третьим по значению в России нефтеторговым предприятием — обществом «А.Т.Манташев и К⁰», об отказе его в пользу товарищества «Бр. Нобель» от самостоятельной продажи керосина на внутреннем рынке²⁵⁰. В результате в письмах директора правления товарищества «Бр. Нобель» Э.К.Груба Арону стали слышны металлические нотки²⁵¹. А корреспонденция Арона этого времени содержит немало жалоб на непримиримое поведение представителей фирмы Нобелей²⁵².

Положение Ротшильдов на заграничных рынках, куда они вывозили российские нефтепродукты, было тоже сложным. Образование летом 1906 г. Европейского нефтяного союза (ЕНС) явилось началом нового раунда борьбы за рынок Западной Европы. Заменив систему двусторонних и многосторонних соглашений между занимавшимися сбытом нефтепродуктов в Западной Европе финансовыми и торгово-промышленными группировками, объединившимися для борьбы против «Стандард ойл К⁰», ЕНС выявил сложившееся к тому времени соотношение сил. Каждая из двух создавших его групп — группа «Дойче Банк», в которую вошли контролируемые им предприятия по добыче и переработке нефти в Румынии и Галиции, и группа, образованная фирмами Нобелей и Ротшильдов, — получила по шесть мест в Комитете ЕНС. Эти места были распределены между Нобелями и Ротшильдами поровну. Попытка Ротшильдов несколько усилить свое влияние в ЕНС путем привлечения к нему дружественной им в то времени бельгийской фирмы Ватеркейна, владевшей предприятиями в Грозненском районе, Галиции и Румынии, окончилась неудачей. «Дойче Банк» согласился на введение представителя фирмы Ватеркейна в состав Комитета ЕНС, только получив там дополнительное, седьмое место. К тому же при увеличении в 1907 г. капитала ЕНС «Дойче Банк» оставил за собой контрольный пакет его акций²⁵³. Между тем отношения Ватеркейна с Ротшильдами вскоре расстроились, и уже в 1908 г. он предложил свое сотрудничество Нобелям²⁵⁴. Наконец, и в концерне «Эйшиетик петролеум Ко», занимавшемся сбытом нефтепродуктов на Дальнем Востоке, Ротшильды в результате объединения двух остальных его участников — компаний «Ройял Датч» и «Шелл» — оказались в меньшинстве. Именно в этих условиях усиливаются контакты Ротшильдов с Де-тердингом.

Одним из результатов образования треста «Ройял Датч — Шелл» явилось начавшееся вскоре наступление его на нефтяные месторождения и рынки Европы. Готовя это наступление, Детер-динг еще в 1906 г. основал «Геконсолидеерде голландше петролеум К°», которой предназначалась роль «холдинг-компани» в создаваемой им промышленно-финансовой группе²⁵⁵. Уже первые действия треста «Ройял Датч — Шелл» в Европе, преследовавшие целью его утверждение в нефтепромышленности Румынии, осуществдя-лись через посредство «Геконсолидеерде К⁰». Внедрение треста «Ройял Датч — Шелл» в Румынию, где преобладающие позиции занимал «Дойче Банк», вероятно, способствовало сближению Де-тердинга и Ротшильдов. Последние были равнодушны к Румынии, но проявляли большой интерес к месопотамской нефти и хотели получить поддержку Детердинга в реализации своих замыслов.

Как известно, Детердинг добился в Румынии многого. Создав там в 1908 г. крупную нефтяную компанию «Астра-Ромына» и подчинив затем местное общество «Регатул-Ромына», он заметно потеснил «Дойче Банк» и Рокфеллера²⁵⁶. Но ему не удалось достичь главного: господства в румынской нефтяной промышленности. Предпринятая Детердингом попытка договориться с «Дойче Банком» о покупке у него важнейшего из финансируемых им предприятий в Румынии — компании «Стяуа Ромына» — закончилась неудачей²⁵⁷. Не добившись вытеснения «Дойче Банка» из Румынии, Детердинг в середине 1910 г. сделал ему сенсационное предложение: уступить тресту «Ройял Датч — Шелл» свою долю в ЕНС и тем самым вообще отказаться от участия в нефтяных делах Европы. Как явствует из писем Арона, Детердинг в начале июля 1910 г. сообщил об этом предложении Ротшильдам и заручился их поддержкой. В конфиденциальном письме от 4 июля ФЛейну, известному нефтяному дельцу, выполнявшему посреднические функции в отношениях между Ротшильдами и Детердингом, Арон сообщал: «Вы, несомненно, уже в курсе того, что обширная комбинация нашего друга г. Детердинга, который на этих днях прибыл в Париж, обстоятельно обсуждена с этими господами»²⁵⁸: «Эти господа» (так Арон называл баронов Ротшильдов²⁵⁹) весьма благожелательно отнеслись к предложенной комбинации. Чтобы доказать Детердингу «свое доверие», они выразили готовность в случае необходимости принять участие в увеличении капитала «Геконсолидеерде К⁰», предназначенного для покупки принадлежавших «Дойче Банку» акций ЕНС в размере от 6 до 7 млн. франков²⁶⁰.

Вместе с тем у Ротшильдов было и встречное предложение. О нем Арон сообщил Лейну 8 июля: «Вы знаете, что месопотамское дело всегда живо интересовало моих шефов, и, по их мнению, сейчас представляется случай... продвинуться вперед в этом вопросе²⁶¹. Ради этого Ротшильды соглашались даже предоставить Детердингу руководство проектируемым предприятием. Тот охотно откликнулся на это, и уже 12 июля в ходе его беседы с Ароном, состоявшейся в банке Ротшильдов, была достигнута договоренность о совместных действиях в Месопотамии. Сообщая о результатах этой беседы Эдмону Ротшильду, в ведении которого находились нефтяные дела, Арон отмечал, в частности, что главные трудности, мешавшие месопотамскому делу, преодолены «вследствие соглашения, достигнутого между г. Детердингом и "Дойче Банком", уступающим все интересы, которыми он обладает в нефтяных предприятиях»²⁶².

Это письмо было послано Ароном 21 июля 1910 года. А в следующие дни стали приходить известия о провале переговоров Де-тердинга с «Дойче Банком». Особенно встревожило Арона письмо Лейна. 25 июля Арон телеграфировал Лейну: «Мы очень удивлены, получив ваше письмо о том, что дело "Дойче Банка" остановилось, и нет ничего определенного относительно переговоров: Европейский нефтяной союз — Геконсолидеерде»²⁶³. Не желая верить полученным известиям, Арон в тот же день отправил телеграмму Де-тердингу: «Я с большим интересом услышу от Вас, как идут переговоры относительно Европейского нефтяного союза, а также о различных противоречивых слухах, курсирующих всюду без указания точного источника»²⁶⁴. Спустя год директор «Бритиш петролеум К⁰» — филиала ЕНС Т.Кин, касаясь причин неудачи переговоров Детердинга с «Дойче Банком», писал 28 июня 1911 г. Э.Л.Нобелю: «Трудность заключается в том, что г. Детердинг не войдет в ЕНС иначе как хозяином... В настоящий момент, как я понимаю, политика г. Детердинга заключается в том, чтобы оставить все как есть с тем расчетом, что позднее, когда наши берлинские друзья понесут убытки, он сможет реализовать свой план приобретения их доли в ЕНС при меньших расходах, чем это возможно теперь»²⁶⁵.

Если Детердинг мог спокойно ждать, когда наступит момент для заключения сделки на более выгодных условиях, то для Ротшильдов провал переговоров означал крушение надежд на изменение расстановки сил в ЕНС в их пользу, которое позволило бы им преодолеть вновь обострившиеся трудности в российских нефтяных делах. В июле 1910 г. «Нефтяное дело» сообщило о том, что Каспийско-Черноморское общество объявило «полный расчет своим батумским служащим». Все резервуары для хранения керосина приказано разобрать и в разобранном виде перевести в Майкоп... — продолжал журнал. — Грандиозное сооружение керосиноящичного завода разбирается по частям: машины для выделки банок и лесопильни распроданы частью в Болгарию, частью в Россию. Пароходики и моторные лодки и вагоны проданы в Турцию: в итоге от завода, производившего 10 млн. ящиков год, остаются одни жилые дома и хозяйственные строения»²⁶⁶.

Отвечая 6 августа на одно из писем, вызванных слухами о предстоящей ликвидации Каспийско-Черноморского общества, Арон, хотя и опровергал их, вынужден был признать, что дела общества «далеко не блестящи»²⁶⁷. В тот же день он отправил еще одно письмо, в котором речь шла о другом детище Ротшильдов в России — обществе «Русский стандарт», предприятия которого находились на Кубани и в Грозненском районе. Обращаясь к руководителям фирмы Нобелей, Арон упрекал их в проведении «пагубной» политики по отношению к «Русскому стандарту» в тот момент, когда общество оказалось в трудном положении из-за «непредвиденного перепроизводства» на грозненских землях²⁶⁸. По сообщению «Нефтяного дела», в 1909 г. «Русский стандарт» имел убыток на экспорте керосина и бензина в 1,2 млн. руб.²⁶⁹. Журнал и на этот раз был недалек от истины, так как в письме к барону Эдмону от 30 июля, сообщая о результатах деятельности в 1909 г. еще одного предприятия Ротшильдов в России — общества «Мазут», Арон отмечал, что полученная им прибыль оказалась меньше из-за потерь, понесенных вследствие его обязательств перед «Русским стандартом». «Результаты 1909 г., — заключал Арон, — оказались, таким образом, менее благоприятными, чем в предыдущие годы, потому что торговля керосином в отличие от предыдущих лет не дала никакой прибыли»²⁷⁰.

Встревоженный этим, Арон предпринял в июле 1910 г. поездку в Россию, чтобы изучить решения, «которые можно было бы принять, чтобы положить конец положению, в котором находится «Мазут». Во время пребывания в Петербурге ему удалось заручиться согласием братьев Поляков (компаньонов Ротшильдов по обществу «Мазут») на выработанную им комбинацию по урегулированию положения ротшильдовских нефтяных предприятий в России, исходным элементом которой должно было послужить увеличение капитала общества «Мазут»²⁷¹.

Но больше всего Ротшильдов беспокоило другое. Когда в конце 1906 г., стремясь усилить свои позиции в ЕНС, они добились предоставления отдельного места в Комитете ЕНС дружественной им тогда бельгийской фирме Ватеркейна, последняя оказалась не в состоянии ввести причитавшийся с нее за это место взнос в 3 млн. марок. Ротшильдам пришлось взять на себя уплату недостающих 1,2 млн. марок. Они сделали это под предлогом передачи Ватеркейну представительства принадлежавшего им общества «Русский стандарт» в Комитете ЕНС. В результате это общество, специализировавшееся преимущественно на производстве бензина, оказалось связано обязательством поставок керосина ЕНС в счет квоты, доставшейся фирме Ватеркейна. Фактически эти поставки выполнялись предприятием фирмы Ватеркейна — обществом «И.А.Ахвердов и К⁰». Но когда вследствие ухудшения отношений Ротшильдов с Ватеркейном соглашение между обществами «Русский стандарт» и «И.ААхвердов и К⁰» об этих поставках прекратило свое действие, упомянутое обязательство стало весьма неблагоприятно сказываться на делах «Русского стандарта». Разъясняя Лейну положение, в котором оказалось это общество, Арон писал 9 декабря 1910 г.: «"Русский стандарт" никогда не поставил ЕНС ни одного пуда керосина, и если это общество взяло на себя обязательство перед ЕНС, то только вследствие своих коммерческих отношений с обществом Ахвердова, и это было сделано по инициативе и просьбе г. Ватеркейна». Арон выражал сожаление, что при заключении между «Русским стандартом» и ЕНС договора о поставках не было обусловлено его аннулирование в случае прекращения действия торгового соглашения между «Русским стандартом» и обществом «ИА.Ахвердов и К⁰». «Упущение, допущенное во время вхождения г. Ватеркейна в ЕНС, — с горечью заключал Арон, — вынуждает нас теперь находить трудные и сложные комбинации и наперекор пожеланиям барона Эдмона приступить к ликвидации "Русского стандарта"»²⁷².

В то время, когда в банке Ротшильдов мучительно размышляли о том, как «освободить «Русский стандарт» от его обязательств по отношению к ЕНС²⁷³, Детердинга занимала другая проблема: он искал пути для проникновения в нефтяную промышленность России. Если верить Лейну, Детердинг еще в 1909 г. собирался «заняться русской нефтяной промышленностью»²⁷⁴. Но когда весной 1909 г. А.И.Манташев предложил ему акции своей компании, эта сделка не состоялась, хотя, по словам Лейна, Детердинг, «очень хотел бы отделаться от конкуренции Манташева в Египте»²⁷⁵. Следовательно, в тот период Детердинг больше думал об Египте, чем о России. После же неудачи переговоров с «Дойче Банком» вопрос о внедрении в российскую нефтепромышленность встал перед Де-тердингом как первоочередная задача. В условиях обострившейся конкуренции со «Стандарт Ойл К⁰» и в целях укрепления необходимы источники нефти непосредственно в Европе. То, что ему удалось добиться в Румынии, не могло его удовлетворить. Единственный выход он видел в том, чтобы обосноваться в России. И уже осенью 1910 г. в этом направлении делаются первые шаги. Их результатом явилась покупка «Геконсолидеерде К⁰» и контрольного пакета акций общества «Казбекский синдикат», владевшего промыслами и нефтеперерабатывающим заводом в Грозненском районе²⁷⁶.

Вероятно, мысль о целесообразности ликвидации общества «Русский стандарт» и продажи его предприятий Детердингу с целью последующего их слияния с предприятиями «Казбекского синдиката» была подсказана Арону Лейном (последний в то время выполнял многие поручения Детердинга)²⁷⁷. Джеретсон полагает, что активную роль в осуществлении комбинации, предусматривавшей объединение «Русского стандарта» и «Казбекского синдиката», сыграла также парижская фирма «Сыновья АДойтша», которая, будучи компаньоном Ротшильдов по «Русскому стандарту», в то же время находилась в дружественных отношениях с Детердин-гом²⁷⁸. Как бы то ни было, но в декабре 1910 г. между Ротшильдами и Детердингом завязались переговоры по этому вопросу на основе проекта, предложенного Лейном. 9 декабря 1910 г. Арон писал Лейну: «Мы увидим завтра гг. Лойтш и Гро²⁷⁹ и изучим вместе с ними все детали выработанного вами проекта, чтобы быть в состоянии обсудить в понедельник (12 декабря. — В.Б.) с Детердингом пункты, оставшиеся нерешенными»²⁸⁰.

Однако число неясных вопросов по мере изучения проекта Лейна не уменьшалось, а возрастало. 14 декабря Арон сообщал Лейну, что хотя он лично нашел его схему «очень ловкой», но у юрисконсульта банка она вызвала много замечаний. Если Арон явно склонялся к предложению Лейна, то его шефы, видимо, отнеслись к нему более скептически. «Здесь еще не значит, как быть с осуществлением проекта, выработанного Вами и одобренного в своих главных чертах Детердингом», — писал Арон Лейну 24 декабря 1910 года²⁸¹. Настаивая на том, чтобы соглашение между «Казбекским синдикатом» и «Русским стандартом» покрыло обязательства последнего по отношению к ЕНС, Ротшильды рассматривали и другие варианты решения этого вопроса на случай, если переговоры зайдут в тупик²⁸². Положение не изменилось и через десять дней. «Что касается вопроса о "Русском стандарте", то мы все еще рассматриваем Ваш проект, но новогодние праздники прервали нашу работу», — информировал 3 января 1911 г. Лейна Арон²⁸³. Замечание по проекту Лейна, сделанное Ароном в начале января, свидетельствует о том, что Ротшильды очень опасались, как бы ликвидация «Русского стандарта» не нанесла ущерба их нефтяным делам в России. Следовательно, обсуждая предложенную Лейном комбинацию, Ротшильды видели в ней лишь выход из того затруднительного положения, в котором оказался «Русский стандарт», и отнюдь не помышляли об уходе из российской нефтяной промышленности. В частности, стремясь не допустить, чтобы с ликвидацией «Русского стандарта» картель «Нобель — Мазут» потерял контрагента, Ротшильды настаивали на включении в проект пункта, согласно которому новое общество, создаваемое взамен ликвидируемого, обязано было заключить с упомянутым картелем договор о передаче ему своей продукции для продажи на внутреннем рынке²⁸⁴.

В заключении такого договора Детердинг был заинтересован не меньше Ротшильдов. Джеретсон объясняет это следующим образом: «Продукция "Русского стандарта" до того времени распределялась на внутреннем рынке объединением двух крупных российских сбытовых компаний, Нобеля и Мазута, полностью владевших данным рынком к тому времени. Однако контракт, заключенный в апреле 1904 г. между указанным объединением и "Русским стандартом"» должен был истечь в конце декабря 1911 года. Поэтому было важно, чтобы «Русский стандарт» не опоздал с заключением подобного же соглашения с Нобелем и Мазутом, или по крайней мере с одним из них, чтобы не подвергнуться риску оказаться с нереализованной продукцией на руках»²⁸⁵. Именно в таком положении оказался «Казбекский синдикат» после перехода его к Де-тердингу. По этому поводу журнал «Нефтяное дело» не без злорадства писал: «Хотя группа Шелл вот уже скоро год как ведет ожесточенную войну с мировым колоссом, американским Стандартом, и ведет не без успеха, но она оказалась недостаточно сильна, чтобы воевать с русскими условиями промышленности. Добывая большие количества нефти на промыслах общества "Казбекский синдикат" и имея мировую организацию для торговли нефтью, массу резервуаров, пароходов, станций, контор и пр. в различных странах, группа Шелл не смогла справиться с добычей "Казбекского синдиката"; добываемая нефть скоплялась в резервуарах и амбарах на промыслах; эти запасы на 1 января 1911 г. достигли 3.378.526 пудов!»²⁸⁶

10 января 1911 г. банком Ротшильдов было получено письмо от Лейна, смысл которого состоял явно в том, чтобы побудить Ротшильдов ускорить определение их отношения к предложенному проекту. Обращая внимание на угрозу вторжения «Стандарт Ойл К⁰» в Грозненский нефтепромысловый район, Лейн указывал на необходимость срочного достижения соглашения между Ротшильдами и Детердингом²⁸⁷. Но, очевидно, к этому времени вопрос о продаже «Русского стандарта» Детердингу уже был в принципе решен Ротшильдами. На следующий день Арон отправил Лейну письмо, в котором сообщал, что у него в банке не только разделяют мнение о необходимости скорейшего соглашения с Детердингом, но и готовы ради этого уступить в цене продаваемого ему предприятия, уменьшив ее с 9,2 млн. до 6 млн. руб.²⁸⁸ По всей вероятности, разногласия по вопросу о цене были одной из важнейших причин, задерживавших решение Ротшильдов.

Теперь, когда основные вопросы были улажены, казалось, что заключение соглашения — дело нескольких дней. Однако прошло еще полгода, а переговоры все продолжались²⁸⁹. Хотя формально «Русский стандарт» являлся самостоятельным обществом, фактически он представлял собой органическую часть системы ротшиль-довских нефтяных предприятий в России. Вычленить его из этой системы, не повредив остальным ее звеньям, оказалось весьма трудно. Тесное переплетение интересов Ротшильдов и других крупнейших нефтяных фирм в России еще более осложняло эту задачу. Ротшильды стремились не допустить, чтобы продажа «Русского стандарта» Детердингу нарушила достигнутое ими ценой немалых усилия соглашение с Нобелями. Поэтому вопрос об отношениях с фирмой Нобелей занимал одно из центральных мест в ходе переговоров. Вместе с тем обе стороны хотели устранить на будущее возможность взаимной конкуренции в российских нефтяных делах. С этим было связано, в частности, рассмотрение ими путей согласования интересов в тех районах, где им грозило столкновение, — на Эмбе и в Майкопе. Обсуждались такие схемы проведения операции и организационная структура создаваемого предприятия.

Во второй половине мая появились признаки оживления переговоров. Арон выезжал на встречу с Детердингом и Лейном. Спустя неделю Лейн был приглашен в Париж на беседу с бароном Эдмоном. Однако из последующих писем Арона не видно, чтобы эти встречи принесли ощутимые результаты: продолжалось обсуждение деталей намеченной комбинации. И вдруг 27 июня от Лейна пришло письмо, побудившее ознакомившегося с ним в отсутствие Арона его помощника Вейла сейчас же доложить о нем барону Эдмону. Дело в том, что в этом письме Лейн предлагал приехать вместе с Детердингом в Париж для обсуждения вопроса о «вхождении» последнего в Каспийско-Черноморское общество и «Мазут». Ко встрече с Детердингом барон Эдмон отнесся отрицательно, мотивируя это тем, что его собственные идеи по данному вопросу «слишком далеки» от изложенных Лейном взглядов Де-тердинга, чтобы «разговор с ним казался полезным на данный момент». Однако он выразил желание видеть Лейна, чтобы рассмотреть с ним поднятые в его письме вопросы и изложить ему свою точку зрения²⁹⁰.

Когда, вернувшись через день в Париж, Арон узнал о случившемся, отказ хозяина от встречи с Детердингом, вероятно, показался ему резковатым. Во всяком случае, вслед за письмом Вейла, в котором излагался ответ барона Эдмона, Арон направил Лейну еще одно письмо. «Г-н барон Эдмон просил Вас вчера приехать в Париж без г-на Детердинга, потому что хотел рассмотреть с вами особо комбинации, касающиеся вхождения г-на Детердинга в БНИТО — "Мазут"», — писал он. Однако есть некоторые другие вопросы, которые могли бы быть обсуждены между бароном Эдмоном и Детердингом. Поэтому, заключал Арон, «г-н барон Эдмон полностью полагается на Вас в отношении окончательного решения, лучше ли приехать Вам в Париж одному или вместе с г-ном Детердингом»²⁹¹. Обращает на себя внимание тот факт, что отрицательное отношение встретила в банке Ротшильдов не сама идея «вхождения» Детердинга в основные предприятия ротшиль-довской нефтяной империи в России, а только условия реализации этой идеи. Что же касается самой идеи, то она вызвала интерес у барона Эдмона. Хотя к ее обсуждению стороны приступили лишь некоторое время спустя, она явно стала оказывать воздействие на ход переговоров.

В это время переговоры вступили в стадию обсуждения устава общества, которое предстояло создать для приобретения предприятий «Русского стандарта». К переговорам были привлечены представители «Геконсолидеерде К⁰», которая должна была выступить учредителем нового общества. Их участие еще более осложнило переговоры. В письме Лейну от 22 июля Арон жаловался на представителей «Геконсолидеерде К⁰»: «Эти господа голландцы слишком высокого мнения о своем значении и влиянии... они думают, что любой акционер, каким бы значительным он ни был, должен оказывать им полное доверие, не претендуя даже на малейший контроль за управление предприятием»²⁹².

Видимо, неуступчивость партнеров побудила Ротшильдов выдвинуть более жесткие требования. Мотивируя их, Арон писал Лейну 5 августа 1911 г.: «Совершенно верно, как это утверждает г.-н Детердинг, что, когда возник вопрос о слиянии Русского стандарта и Казбекского синдиката, барон Эдмон согласился передать высшее руководство общим предприятием... г-ну Детердингу и его коллегам из Геконсолидеерде и Батаафше, но он также настаивал на том — и в этом вопросе, как вы могли заметить, фирма непреклонна, — что, прежде чем доверить высшее руководство этим господам, необходимо обеспечить другие дела, которые имеет фирма в России... Между тем соглашение с Мазутом — БНИТО, время действия которого будет ограничено, не сможет в достаточной мере гарантировать обеспечение интересов нашей группы». Вот почему Ротшильды настаивали на том, чтобы в уставе нового общества было оговорено их право иметь своего представителя в его правлении²⁹³.

Любопытно, что именно в связи с этими трудностями в переговорах относительно «Русского стандарта» вновь был затронут в переписке между Ароном и Лейном вопрос о возможности распространения готовящейся сделки на «Мазут» и Каспийско-Черноморское общество. Однако на этот раз речь шла уже не о «вхождении» Детердинга в эти общества, а о приобретении их его группой. Заканчивая приведенное выше изложение позиции Ротшильдов по вопросу о «Русском стандарте», Арон заметил: «Я вижу из Вашего письма, что г-н Детердинг по-прежнему расположен приобрести Мазут — БНИТО; это столь радикальное решение, что мы сможем его глубоко изучить лишь после возвращения с каникул»²⁹⁴.

Итак, переговоры о порядке «Русского стандарта» стали неуклонно перерастать в переговоры о судьбах всей ротшильдовской нефтяной империи в России. Создается даже впечатление, что, проявляя неуступчивость в вопросе о «Русском стандарте», Детер-линг стремился побудить Ротшильдов пойти на более радикальное решение проблемы. В конце сентября переговоры «по делу Казбекский синдикат — Русский стандарт» опять зашли в тупик. «Я имел сегодня разговор с этими господами, — писал Арон Лейну 30 сентября, сообщая о своей беседе с Ротшильдами, — и должен вам сказать, что на них производит очень плохое впечатление непримиримость гг. Стюарта и Детердинга». В результате Лейн был снова приглашен в Париж²⁹⁵. По-видимому, на этот раз ему удалось склонить Ротшильдов к решению вступить в обсуждение с Детердингом вопроса о продаже ему остальных своих предприятий в России.

В то время как переговоры с «голландцами» о «Русском стандарте» продолжались, с конца октября началась подготовка встречи Арона, Лейна и Детердинга, преследовавшей целью рассмотрение более широкого круга проблем. Судя по тому, что к подготовке этой встречи привлекались «для обсуждения некоторых деталей» члены правления Каспийско-Черноморского общества И.Браун и АМ.Фейгль, а также компаньоны Ротшильдов по обществу «Мазут» братья Поляк, речь должна была пойти об этих обществах. Об особом значении готовящейся встречи свидетельствует и то, как тщательно выбиралось место для нее. В письме Лейну 27 октября Арон высказал мнение, что «в самом Лондоне» они не смогут «работать спокойно и эффективно», так как Детердинг и Лейн будут часто отвлекаться, находясь на «столь небольшом удалении от Сити». Он предложил на выбор: Фолкстон, Булонь или Брюссель²⁹⁶. В заключение Арон отмечал, что очень хотел бы, прежде чем вступить в дискуссию с Детердингом по «большому вопросу о слиянии», переговорить с бароном Эдмоном, но тот находится в Мадриде. На следующий день, когда Арону все же удалось установить связь со своим шефом, от барона Эдмона, оказавшегося уже в Биаррице, поступила телеграмма: «Вопрос, поставленный в письме Лейна, слишком важен, чтобы его можно было обсуждать где-нибудь, кроме Парижа. Прошу Вас отложить всякие поездки до моего возвращения»²⁹⁷.

Судя по письмам и телеграммам Арона, Детердинг явно форсировал созыв совещания, в то время как барон Эдмон стремился его несколько отсрочить. В частности, 7 ноября Арон телеграфировал Лейну, что барон просит отложить совещание на несколько дней, так как ему необходимо получить некоторые дополнительные сведения²⁹⁸. Но, вероятно, это не входило в планы Детердин-га. В понедельник, 9 ноября, Ароном была получена от Лейна телеграмма, в которой запрашивалась точная дата совещания. Барон Эдмон к этому времени еще не вернулся с воскресной охоты, и Арону стоило немало труда связаться с ним по телефону. Барон сказал, что будет рад, если совещание состоится в четверг. Этот ответ на телеграфный запрос Лейна Арон счел нужным сообщить ему письмом, добавив от себя, что Детердинг и Лейн могут избрать и другой день, «но не ранее четверга»²⁹⁹

Очевидно, в четверг и пятницу, 12 и 13 ноября 1911 г., совещание и состоялось³⁰⁰. Из последующих писем Арона можно составить общее представление о его результатах. На нем было достигнуто соглашение между Ротшильдами и Детердингом о приобретении последним Каспийско-Черноморского общества и «Мазута»³⁰¹. Но это соглашение было лишь парафировано договаривающимися сторонами и подлежало ратификации³⁰². В частности, Детердинг оставил за собой право утвердить соглашение лишь после ознакомления с ним «его коллег из Гааги»³⁰³. В банке Ротшильдов, видимо, не предполагали, что это займет много времени. В письме Лейну 28 ноября сообщая о том, что «все здесь смогли оценить ту важную роль, которую Вы сыграли в переговорах», Арон заключал: «Мы надеемся, что в течение следующей недели сможем реализовать эту комбинацию»³⁰⁴. Однако прошло две недели, а Детердинг даже еще не выезжал в Гаагу.

Между тем переговоры между Ротшильдами и Детердингом не остались в тайне. Заинтересовавшись слухами о них, в Париж прибыл директор правления Товарищества «Бр. Нобель» Грубе. Ничего не выведав у Арона, он отправился в Лондон, где имел беседу с Детердингом. Арон не на шутку встревожился. 13 декабря он отправил Лейну письмо, в котором просил сообщить, о чем была эта беседа и не проговорился ли Детердинг о парижском соглашении. А в заключение, обращая внимание на то, что братья Поляки, «которые вот уже несколько недель оторваны от своих дел, с нетерпением ожидают момента, когда они смогут возвратиться в Россию», Арон выражал надежду, что Детердинг в ближайшее время отправится в Гаагу³⁰⁵. Но, несмотря на то, что «коллеги» Детер-динга в Гааге, как стало известно Арону, одобрили основные положения соглашения, высказав лишь некоторые оговорки второстепенного характера³⁰⁶, официального его утверждения Детердин-гом не последовало. Обеспокоенный этим, Арон в письме Лейну от 19 декабря, ссылаясь вновь на необходимость срочного возвращения братьев Поляков в Россию, просит его использовать все свое влияние на Детердинге, «чтобы дело было урегулировано как можно скорее»³⁰⁷. Но только он отправил это письмо, как из Лондона было получено известие, что Детердинг собирается выехать в Стокгольм. Сообщая телеграммой Лейну о получении этого известия, Арон писал: «Мы очень надеемся, что прежде Детердинг вышлет нам официальное подтверждение заключенного соглашения, подтверждение, которое должно было иметь место немедленно после заседания в Гааге»³⁰⁸. В письме, отправленном 20 декабря, Арон пояснял Лейну, что эта телеграмма была написана под диктовку барона Эдмона³⁰⁹.

Лишь 21 декабря в банке Ротшильдов было получено письмо Детердинга, прояснившее причину его промедления. Детердинг заявлял, что, прежде чем ратифицировать парижское соглашение, он хотел бы получить точные сведения по ряду вопросов. Судя по ответу Арона, а также по его письмам Лейну, Детердинг выражал сомнения в том, соответствует ли согласованная в Париже оценка предприятий Каспийско-Черноморского общества и «Мазута» действительной их стоимости и доходности³¹⁰ У Ротшильдов такой шаг Детердинга, явно преследовавший цель выторговать дополнительные уступки, вызвал возмущение. «Я должен Вам сказать, — укорял Арон Лейна, — что эти господа были очень удивлены, увидев, что вопросы, которые уже были решены, снова поставлены на обсуждение»³¹¹. В следующем письме от 22 декабря Арон внушал Лейну, что он должен «отдать себе отчет в том неприятном впечатлении, которое произвел на этих господ образ действий Детердинга»³¹².

Тем не менее ответ Арона Детердингу свидетельствовал о стремлении Ротшильдов проявить понимание предъявленных им претензий. В письме Арона от 22 декабря выражалась готовность принять некоторые предложения Детердинга, касающиеся, в частности, Каспийско-Черноморского общества. Вместе с тем была достаточно твердо отклонена его попытка поставить вопрос о том, что в случае, если прибыли «Мазута» в 1912—1914 гг. окажутся ниже, чем в 1909—1911 гг., то часть уплаченной его бывшим владельцам суммы будет возвращена ими новым хозяевам. В заключение Арон писал Детердингу: «Я думаю, что эти сведения вполне удовлетворят Вас, и настоятельно прошу соблаговолить ускорить сообщение нам Вашего мнения относительно окончательного завершения дела. Господа бароны Эдмон и Эдуард собираются в ближайшее время покинуть Париж на несколько месяцев, и Вы понимаете всю выгоду как для Вас, так и для нас не оставлять вещи в неопределенном положении на такой длительный срок»³¹³.

Однако на этом этапе Детердинг отнюдь не был склонен проявлять поспешность. Впрочем, надо отдать должное и Ротшильдам: хотя ими решался вопрос о многомиллионной сделке, они не изменили своим планам и в назначенное время отправились в запланированные путешествия. Именно благодаря этому в нашем распоряжении оказался документ, дающий возможность установить, какие же изменения были внесены в соглашение между Ротшильдами и Детердингом на заключительной стадии переговоров во второй половине января 1912 г. в Лондоне, где интересы банка представляли Джеймс Ротшильд, сын барона Эдмона, и Вейл. Поскольку оба барона — Эдуард и Эдмон, возглавлявшие банк, были в отъезде (а без их одобрения соглашение не могло быть заключено), Арон 27 января 1912 г. направил им для ознакомления выработанный в Лондоне новый текст соглашения, сопроводив его письмом, в котором анализировались важнейшие из внесенных изменений.

Наиболее серьезной уступкой Ротшильдов явилось снижение цены на имущество Каспийско-Черноморского общества с 5 до 4 млн. рублей. Кроме того, Детердинг настоял, чтобы эта сумма выплачивалась прежним владельцам предприятия не деньгами, а акциями «Ройял Датч». Продажная стоимость «Мазута» была оставлена прежней — 20 млн. руб. Не добившись включения в соглашение условия, согласно которому продавцы обязывались вернуть покупателям часть суммы, полученной ими при продаже «Мазута», в случае если бы его прибыли потребовал от Ротшильдов «морального обязательства», что цифры прибылей этого общества за 1908—1910 гг. (послужившие основой для установления его продажной цены) совершенно точны. Существенному изменению подвергся пункт, по которому прежние владельцы Каспийско-Черноморского общества должны были получить тантьему в 2 млн. руб., если в следующем году добыча на нефтяных промыслах общества в Сураханах составит 10 млн. пудов. По настоянию Детердинга право на получение тантьемы было сохранено лишь при условии, если добыча нефти будет составлять 15 млн. пуд. при ее себестоимости не свыше 10 коп. за пуд³¹⁴.

Детердинг должен был сообщить о внесенных в соглашение изменениях «своим коллегам», собрание которых было назначено в Гааге на 7 февраля 1912 года. До этого предстояло уладить еще кое-какие детали, для чего на переговоры с Детердингом вновь выехали Браун и один из братьев Поляков. «Я надеюсь, что после совещаний, которые вы будете иметь с гг. Брауном и Поляком, не останется более ни одного нерешенного вопроса и в короткий срок мы сможем заключить окончательный договор», — писал Арон Детердингу 6 февраля³¹⁵. А через десять дней, 16 февраля, он телеграфировал барону Эдмону, находившемуся в то время в Давосе: «Дело окончательно заключено»³¹⁶.

Условия заключенной сделки в общих'чертах известны. За свое участие в Каспийско-Черноморском обществе и «Мазуте» Ротшильды получали 27,5 млн. руб. В эту сумму входили стоимость имущества каждого из обществ, а также положительное сальдо их кредитного баланса, определенного в 3,5 млн. руб. Ее выплата должна была производиться на 60% акциями «Ройял Датч» и на 40% акциями «Шелл». Кроме того, Ротшильдам причитались кое-какие дополнительные суммы в случае успешной реализации имевшихся товарных запасов и достижения обусловленного соглашением уровня добычи нефти³¹⁷.

С заключением между Ротшильдами и Детердингом соглашения относительно Каспийско-Черноморского общества и Мазута» исчезли препятствия, мешавшие им договориться по вопросу о продаже «Русского стандарта». В общей сложности Ротшильды должны были получить за проданные ими нефтяные предприятия в России около 35 млн. руб.

Итак, из писем Арона следует, что некоторые суждения историков относительно возможных мотивов свертывания нефтяной империи Ротшильдов в России весьма далеки от действительности. Этот шаг не был ни выражением протеста против проводимой царизмом политики антисемитизма, ни результатом предвидения грядущих революционных потрясений. Более того, Ротшильды вообще не собирались уходить из России. Решение отказаться от участия в ее нефтяных делах не являлось результатом их собственной инициативы. Оно было навязано им в ходе переговоров с Детердингом. К сожалению, на вопрос о причинах, побудивших Ротшильдов принять решение о продаже Детердингу принадлежавших им в России предприятий, письма Арона не дают прямого ответа.

Ротшильды отдавали себе отчет в том, что положение их предприятий в России было не блестящим. Однако они не видели в нем ничего угрожающего. Их беспокоили лишь отдельные слабые звенья созданной ими в России сложной системы добывающих, перерабатывающих и сбытовых предприятий. Ради укрепления этой системы в целом они вступили на путь ликвидации наиболее уязвимого ее звена — «Русского стандарта». Ради той же цели они упорно в течение десяти месяцев торговались с Детердингом, отстаивая такие условия сделки, при которых остальные их предприятия в России не пострадали бы от продажи «Русского стандарта». И, наконец, Ротшильды далеко не сразу откликнулись на предложение Детердинга о более радикальном решении проблемы, продолжая еще четыре месяца вести переговоры, по-прежнему исходя из необходимости сохранения основных своих предприятий в России.

Таким образом, нет оснований для соблазнительного на первый взгляд предположения, не было ни решение Ротшильдов оставить нефтяные дела в России обусловлено ухудшением их состояния. Против такого предположения говорят и условия соглашения Ротшильдов с Детердингом. По свидетельству Джеретсона, сумма, полученная Ротшильдами за «Мазут» и Каспийско-Черноморское общество, представляла собой 150-процентную оценку их стоимости³¹⁸. Но судя по тому, что Ротшильды на последней стадии переговоров без особых колебаний согласились на некоторое снижение первоначально установленной цены, они усматривали выгоду сделки с Детердингом не только в получении суммы, в 1,5 раза превышавшей стоимость продаваемых ими предприятий.

В чем же заключалась эта выгода?

Когда в середине 80-х годов XIX в. Ротшильды, учредив Каспийско-Черноморское общество, обосновались в нефтяной промышленности России, их сила состояла в непосредственном единении промышленного и торгового предприятия с банком. Эта сила позволила им потеснить остальные фирмы, занять ведущее место в экспорте российской нефти и начать борьбу за внутренний рынок против Товарищества «Бр. Нобель». Но в начале XX в. преимущества Ротшильдов потеряли свое значение. К этому времени завершился в общих чертах процесс становления организационных форм монополий и финансового капитала. В нефтяном деле (где борьба за источники сырья и рынки сбыта сразу же приобрела всемирный характер) это привело к образованию международных по масштабу деятельности, но в то же время отчетливо специализированных по своему профилю нефтяных объединений, сосредоточивших в своих руках добычу, переработку, транспортировку и сбыт нефти и нефтепродуктов. Находясь в силу мультинационального размаха их операций в тесном взаимодействии со многими банками (причем в разных странах мира), эти объединения оказались настолько могущественны, что не только не превратились в орудия господства какого-либо одного банка или банковской группы, но, наоборот, сами стали использовать некоторые «дружественные» им банки в своих целях. Именно таковы были три главные сверхмонополии, фактически поделившие тогда между собой мировой нефтяной рынок, — «Стандарт Ойл К°», «Ройял Датч — Шелл» и «Нобель».

Предпринимавшиеся некоторыми весьма могущественными банками попытки непосредственно внедриться в нефтяное дело оказались в начале XX в. малоудачными. Не преуспел в этом деле даже такой колосс, как «Дойче Банк». Что касается Ротшильдов, то на внешних рынках они не смогли конкурировать со «Стандарт Ойл К°» и «Ройял Датч — Шелл», внутри России им пришлось признать первенство Нобелей. Достигнутое на этой основе размежевание между Нобелями и Ротшильдами было поставлено под угрозу в результате вторжения Детердинга в российскую нефтяную промышленность. В создавшейся ситуации Ротшильды оказались перед необходимостью решить вопрос о будущем своих предприятий в России. По всей вероятности, в ходе переговоров с Детердингом они в конечном итоге пришли к выводу о бесперспективности дальнейшего самостоятельного ведения ими нефтяных дел.

Передавая эту функцию Детердингу, Ротшильды, однако, не собирались вообще отказаться от участия в нефтяных делах. Вместо своих предприятий в России они получали солидные позиции в тресте «Ройял Датч — Шелл» (20% его акций). Тем самым, как справедливо полагал Арон, был решен «вопрос о слиянии», то есть объединении империй Ротшильдов и Детердинга.

Таким образом, история переговоров о продаже нефтяных предприятий Ротшильдов в России тресту «Ройял Датч — Шелл» отражает стержневые для начала XX в. объективные процессы складывания зрелых форм финансового капитала и изменения на этой основе расстановки сил в борьбе за мировой нефтяной рынок.

История народного хозяйства России начала XX в. дает нам и некоторые другие примеры ее превращения в арену действия зарождающихся многонациональных корпораций. По большей части это были корпорации, контролируемые иностранными капиталами, для которых Россия была объектом экспансии. Однако оформление многонациональных корпораций происходило и на российской почве. Наиболее яркий пример тому — Нобелевская корпорация. Как уже отмечалось выше, еще в конце XIX в. деятельность Товарищества бр. Нобель приобрела международный масштаб. Вхождение Товарищества в 1906 г. в Европейский нефтяной союз — тесные связи с Эншильда Банк, закономерное участие германских банков в реализации выпусков его акций, — все это придавало Нобелевскому концерну поистине многонациональный характер³¹⁹. Но это была многонациональная корпорация, контролировавшаяся не иностранными, а российскими капиталами.

Трудно сказать как развивалась бы деятельность созданных в 1912—1913 гг. российскими банками в Лондоне Рашен Дженерал Ойл Компани и Рашен Тобако Компани, но уже первые шаги организаторов этих концернов свидетельствуют об их стремлении привлечь иностранные капиталы, а не ограничиваться лишь российским рынком³²⁰.

Вместе с тем, как показало исследование В.С.Дякина «Германские капиталы в России. Электроиндустрия и электрический транспорт» (М., 1971), посвященное вопреки своему названию анализу деятельности именно многонациональных концернов в России, в их развитии все большее значение приобретали российские капиталы в лице местных банков и промышленных компаний.

Таким образом, в зарождении и утверждении многонациональных корпораций в России проявились те чрезвычайно противоречивые тенденции, которые несло происходившее международное переплетение капиталов.

Примечания

¹ Об этом говорит то, что после 1909 г. случаи возникновения новых сбытовых монополистических объединений были единичными.

² См. диссертации О.А.Кубицкой и М.АДавыдова.

³ См. мои книги «Зарождение финансового капитала в России» (С. 194—199) и «Формирование финансового капитала в России» (С. 196-197).

⁴ Антонова С.И. Влияние столыпинской аграрной реформы на изменение состава рабочего класса. М., 1961. С. 219—221.

⁵ Аракелов А.А. Монополизация табачной промышленности России // Вопросы истории. 1981. N° 9. С. 18—19.

⁶ Шепелев Л.Е. Акционерные компании в России. Л., 1973. С. 225, 231, 248.

⁷ ЦГИА. Ф .630. Оп. 2. Д. 448. Л. 14-15, 16, 17, 18-20 и др.

⁸ ГИАЛО. Ф. 1309. On. 1. Д. 47. Л. 3 (годовой отчет Общества Пу-тиловских заводов в 1908 г.).

⁹ Там же. Д. 48. Л. 109, 130 (годовой отчет Общества Путиловских заводов за 1911 г.).

¹⁰ Там же. Л. 11.

¹¹ Там же. Д. 99. Л. 310—314; Д. 272. Л. 165—168 (договор между Обществом Путиловских заводов и фирмой Круппа от 16/29 июня 1908 г.); ЦГИАЛ. Ф. 1393. Оп. 2. Д. 316. Л. 1—5 (договор между Обществом Путиловских заводов и фирмой Шнейдера от 29 июня (12 июля) 1907 г.). В этих договорах между прочим было оговорено право общества «заключать новые контракты с другими иностранными заводами с целью обеспечить за собой монополию на производство в России новых типов артиллерии, изготовленных этими заводами».

¹² АП.Шершов. К истории военного кораблестроения. М., 1952.

С. 338.

¹³ ГИАЛО. Ф. 1309. On. 1. Д. 14. Л. 62 (протокол заседания правления Общества Путиловских заводов от 5 февраля 1911 г.); ЦГИАЛ. Ф. 630. Оп. 2. Д. 769. Л. 69—70 (письмо Международного банка Русско-Азиатскому банку от 9 февраля 1911 г.).

¹⁴ ЦГИАЛ. Ф. 630. Оп. 2. Д. 769. Л. 70, 71 (переписка Русско-Азиатского банка).

¹⁵ ГИАЛО. Ф. 1309. On. 1, Д. 11, 12, 13, 14, 15 (протоколы заседаний правления Общества Путиловских заводов).

¹⁶ Там же. Д. 11. Л. 120 (протокол заседания правления Общества Путиловских заводов от 24 февраля 1910 г.); ЦГАВМФ. 1248. On. 1. Д. 18а. Л. 43 (справка об участии фирмы Шнейдера «в деле перевооружения русской сухопутной артиллерии» от 18 октября 1915 г.).

¹⁷ ЦГИАЛ. Ф. 630. Оп. 2. Д. 448. Л. 1—11 (копия записки на французском языке, озаглавленная: «Общий доклад о положении

наших дел в России по впечатлениям, вынесенным Юссоном из его недавнего пребывания в Петербурге с 27 мая по 3 июня

1910 г.»). Сам факт того, что этот документ оказался в делах правления Русско-Азиатского банка, свидетельствует об установлении весьма близких отношений между фирмой Шнейдера и банком.

¹⁸ Там же. Д. 456. Л. 28—29 (письмо Путилова директору Генерального общества Доризону от 6/19 декабря 1911 г.); ЦГАВМФ. Ф. 1248. On. 1. Д. 18а. Л. 43 (справка об участии фирмы Шнейдера «в деле перевооружения русской сухопутной артиллерии»).

¹⁹ ЦГИАЛ. Ф. 630. Оп. 2. Д. 456. Л. 29 (письмо Путилова Доризону от 6/19 декабря 1911 г.).

²⁰ Там же. Л. 8—9.

²¹ Там же. Л. 28—34, 38 (письмо Путилова Доризону от 6/19 декабря

1911 г.).

²² Там же. Л. 44а—446 (письмо Доризона Путилову от 16/29 декабря

1911 г.).

²³ Там же. Л. 52а—52в (письмо представителя фирмы Шнейдера Путилову от 2/15 января 1912 г.).

²⁴ Там же. Д. 769. Л. 97—102, 128—130 (письма правления Русско-Азиатского банка участникам синдиката от 13/26 января и 25 января (7 февраля) 1912 г.).

²⁵ Там же. Д. 456. Л. 70.

²⁶ ЦГИАЛ. Ф. 597. Оп. 2. Д. 294. Л. 41—50а (протокол совещания).

²⁷ ГИАЛО. Ф. 597. On. 1. Д. 300. Л. 1 (копия протокола общего собрания акционеров Общества Путиловских заводов от 16 мая

1912 г.).

²⁸ ЦГИАЛ. Ф. 630. Оп. 2. Д. 937. Л. 105—107 (книга синдикатов, возглавляемых Русско-Азиатским банком).

²⁹ ГИАЛО. Ф. 1239. On. 1. Д. 39. Л. 55 (решение общего собрания пайщиков Товарищества Невского судостроительного и механического завода от 31 июля 1972 г.).

³⁰ Доли участия русских банков в этом синдикате распределялись следующим образом: Русско-Азиатский — 11,4%, Петербургский частный — 11,4%, Международный — 22,8%, Торгово-промышленный — 5,7%, Сибирский — 5,7%. Всего — 57,0%. (ЦГИАЛ. Ф. 630. Оп. 2. Д. 937. Л. 106-107).

³¹ ГИАЛО. Ф. 1309. On. 1. Д. 49. Л. 140—141 (годовой отчет Общества Путиловских заводов за 1913 г.).

³² Там же. Д. 21. Л. 243 (протокол заседания правления Общества Путиловских заводов от 7 августа 1913 г.); ЦГИА СССР. Ф. 369.

³³ Там же. Д. 22. Л. 105 (протокол заседания правления Общества Путиловских заводов от 21 сентября 1913 г.).

³⁴ Там же. Д. 49. Л. 140—141, 154 (годовой отчет Общества Путиловских заводов на 1913 г.).

³⁵ С целью популяризации этой идеи Бишлягером были изданы две брошюры: «К вопросу о воссоздании нашего флота» и «Расширение Путиловского завода для надобностей военного судостроения» (ГИАЛО. Ф. 1309. On. 1. Д. 18. Л. 93).

³⁶ ГИАЛО. Ф. 1309. On. 1. Д. 18. Л. 93 (протокол заседания правления Общества Путиловских заводов от 2 августа 1912 г.).

³⁷ ЦГИАЛ. Ф. 23. Оп. 25. Д. 565. Л. 283 (письмо правления Общества Путиловских заводов в Отдел торговли Министерства торговли и промышленности от 12 апреля 1914 г.).

³⁸ ЦГИАЛ. Ф. 1276. Особые журналы. Д. 2597. Л. 1 (Особый журнал Совета министров от 4 октября 1912 г. о распределении заказов на постройку судов).

³⁹ ГИАЛО. Ф. 318. On. 1. Д. 1181. Л. 19 (циркулярное письмо правления Общества Путиловских заводов).

⁴⁰ ЦГИАЛ. Ф. 630. Оп. 2. Д. 982. Л. 1—6 (протокол совещания в Банке Парижского союза от 26 апреля (9 мая) 1913 г.); ГИАЛО. Ф. 1309. On. 1. Д. 21. Л. 60 (протокол заседания правления Общества Путиловских заводов от 23 июня 1913 г.).

⁴¹ ЦГИАЛ. Ф. 1239. On. 1. Д. 265. Л. 236—245 (текст договора между Обществом Путиловских заводов и фирмой Шнейдера, заключенного 3/16 июля 1913 г. в Вене); Ф. 1309. On. 1. Д. 21. Л. 97—103 (протокол заседания правления Общества Путиловских заводов от 11/24 июля 1913 г.).

⁴² ГИАЛО. Ф. 1309. On. 1. Д. 49. Л. 397—407 (годовой отчет Общества Путиловских заводов за 1913 г.).

⁴³ Там же. Л. 408-412.

⁴⁴ Там же. Оп. 2. Д. 1. Л. 6 (доклад правления Общества Путиловских заводов общему собранию акционеров от 16 мая 1913 г.).

⁴⁵ ГИАЛО. Ф. 1239. On. 1. Д. 299. Л. 129—134 (протокол совещания в Банке Парижского союза от 25, 27 и 28 июня (8,10 и 11 июля)

1913 г.); ЦГИАЛ. Ф. 630. Оп. И. Д. 962. Л. 19-27 (протокол совещания в Банке Парижского союза от 1/14 ноября 1913 г.).

⁴⁶ ЦГИАЛ. Ф. 630. Оп. 2. Д. 462. Л. 57—68 (текст соглашения между русской и французской банковскими группами от 30 января (12 февраля) 1914 г.).

⁴⁷ Там же. Д. 480. Л. 1 — 12 (русский текст); Д. 462. Л. 69—78 (французский текст).

⁴⁸ Там же. Д. 462. Л. 37—39 (текст программы, подписанный представителями банков и фирмы Шнейдера), 40—43 (тот же текст, подписанный, кроме того, представителями Общества Путиловских заводов).

⁴⁹ ЦГИАЛ. Ф. 23. Оп. 25. Л. 565, 267—271 (доклад правления Общества Путиловских заводов общему собранию акционеров 24 марта

1914 г.), 282—284 (письмо правления Общества Путиловских заводов в Отдел торговли Министерства торговли и промышленности от 12 апреля 1914 г.).

⁵⁰ ГИАЛО. Ф. 1314. On. 1. Д. 601. Л. 17 (журнал заседания правления Русского общества от 2 ноября 1910 г.).

⁵¹ ГИАЛО. Ф. 1314. On. 1. Д. 601. Л. 17 (журнал заседания правления Русского общества от 2 ноября 1910 г.).

⁵² Там же. Д. 602. Л. 68 (журнал заседания правления Русского общества от 22 ноября 1911 г.).

⁵³ Там же. Оп. 2. Д. 1. Л. 15 (протокол собрания).

⁵⁴ Там же. On. 1. Д. 602. Л. 24 (журнал заседания правления Русского общества от 11 июня 1911 г.); ЦГИАЛ. Ф. 630. Оп. 2. Д. 815. Л. 8 (справа на французском языке без даты, озаглавленная: «Русское общество для изготовления снарядов и военных припасов. История и финансовая ситуация»).

⁵⁵ ГИАЛО. Ф. 1314. Оп. 2. Д. 3. Л, 9 (доклад правления Русского общества общему собранию акционеров 21 декабря 1911 г.).

⁵⁶ Там же. Л. 12 (протокол собрания).

⁵⁷ ЦГИАЛ. Ф. 630. Оп. 2. Д. 815. Л. 6, 13, 16-17, 18; Д. 816. Л. 1-2 (переписка между банком Парижского союза и Русско-Азиатского банком); Ф. 597. Оп. 2. Д. 149. Л. 46, 50, 54—55, 57—58 (переписка между Банком Парижского союза и Петербургским Частным банком).

⁵⁸ ГИАЛО. Ф. 1314. Оп. 2. Д. 6. Л. 10—12, 19 (список акционеров и протокол собрания).

⁵⁹ ЦГИАЛ. Ф. 1276, особые журналы. Д. 2597. Л. 1.

⁶⁰ Первая серия этого выпуска (в количестве 14 тыс. акций) была реализована летом 1912 г.

⁶¹ ГИАЛО. Ф. 1314. Оп. 2. Д. 6. Л. 15—16 (доклад правления). Л. 19 (протокол собрания).

⁶² Там же. Д. 1. Л. 24—27 (французский текст договора), 105—126 (русский перевод). Договор был заключен 6 октября 1912 г., т.е. в день общего собрания.

⁶³ ГИАЛО. Ф. 2145. On. 1. Д. 2 (текст договора).

⁶⁴ ГИАЛО. Ф. 1314. Оп. 2. Д. 4. Л. 22 (доклад правления Русского общества общему собранию акционеров 21 апреля 1912 г.).

⁶⁵ Там же. Д. 17. Л. 23, 24, 25, 27 (журналы заседаний правления Русского общества от 21 и 30 мая, 21 июня и 4 июля 1913 г.); On. 1. Д. 604. Л. 20—23 (доклад правления Русского общества).

⁶⁶ ЦГИА СССР. Ф. 369. Оп. 4. Д. 43. Л. 9 (письмо правления Русского общества наблюдательной комиссии при Особом совещании по обороне от 10 октября 1915 г.).

⁶⁷ ГИАЛО. Ф. 1314. On. 1. Д. 604. Л. 14 (Доклад Правления Русского общества общему собранию акционеров 30 мая 1913 г.).

⁶⁸ ЦГИАЛ. Ф. 630. Оп. 2, Д. 982. Л. 1—6 (протокол совещания).

⁶⁹ ГИАЛО. Ф. 1314. Оп. 2. Д. 7. Л. 35—36 (протокол общего собрания акционеров Русского общества от 30 мая 1913 г.).

⁷⁰ ГИАЛО. Ф. 2145. On. 1. Д. 10а. Л. 82—87 (решения общего собрания акционеров Русско-Балтийского общества от 28 июня 1913 г.).

⁷¹ Там же.

⁷² ЦГИАЛ. Ф. 630. On. 2. Д. 790. Л. 1, 4, 14—16 (переписка Русско-Аиатского банка с Банком Парижского союза); Д. 791. Оп. 6. Д. 821. Л. 36 (сведения о распределении акций между участниками синдиката).

⁷³ Там же. Д. 821. Л. 34—35 (письмо Банка Парижского союза в адрес Русско-Азиатского банка от 21 июля 1914 г.).

⁷⁴ Там же. Д. 982. Л. 18, 86—89 (протокол совещания).

⁷⁵ ГИАЛО. Ф. 2145. On. 1. Д. 79 (отчет правления Русско-Баалтий-ского общества за период с 1 июля 1913 г. по 31 мая 1914 г.); Д. 88. Л. 23 (список акционеров Русско-Балтийского общества, представивших акции для участия в общем собрании от 16 августа 1914 г.).

⁷⁶ ЦГИАЛ. Ф. 630. Оп. 2. Д. 821. Л. 21—26 (текст соглашения).

⁷⁷ ГИАЛО. Ф. 2145. On. 1. Л. 88 и 64 (решение общего собрания акционеров от 16 августа 1914 г.).

⁷⁸ ГИАЛО. Ф. 1307. On. 1. Д. 80. Л. 38 (письмо администратора Общества Барановского Н.ИДжумайло, представителю фирмы Шнейдера в Петербурге Перони от 4 января 1914 г.).

⁷⁹ Там же. Д. 72 (отчет Общества Барановского за период 1 апреля с 1913 г. по 31 марта 1914 г.); Д. 162 (Отчет Общества Барановского за период с 1 июня 1912 г. по 31 марта 1913 г.); Финансовая газета. 1916. 4 марта.

⁸⁰ Там же. Д. 156. Л. 28—29 (протокол общего собрания акционеров Общества Британского от 17 ноября 1912 г.); д. 148 (переписка по реализации первого дополнительного выпуска акций Общества Барановского).

⁸¹ Там же. Д. 214. Л. 1 (сведения о размещении акций Общества Барановского в кредитах учреждениях в дни подписки на первый дополнительный выпуск 4 и 5 января 1913 г.).

⁸² Там же. Д. 80. Л. 1—2 (соглашение между Обществом Барановского и фирмой Шнейдера от 5 марта 1909 г.)).

⁸³ Там же. л. 34 (письмо Банка Парижского союза в правление Общества Барановского от 20 ноября 1913 г. (2 января 1914 г.)).

⁸⁴ Там же.

⁸⁵ Там же. Д. 25—26 (письмо Общества Барановского в Банк Парижского союза от 20 декабря 1913 г. (2января 1914 г.)).

⁸⁶ Там же. Д. 80. Л. 20-22; ЦГИАЛ. Ф. 630. Оп. 11. Д. 779. Л. 23-24 (текст соглашения).

⁸⁷ ЦГИАЛ. Ф. 630. Оп. 2. Д. 779. Л. 12—14 (протокол совещания).

⁸⁸ ГИАЛО. Ф. 1307. оп.1. Д. 258. Л. 123—124 (протокол общего собрания акционерного Общества Барановского от 25 февраля 1914 г.); ЦГИАЛ. Ф. 630. Оп. 6. Д. 522. Л. 84 (письмо Общества Барановского в Русско-Азиатский банк от 11 апреля 1941 г.).

⁸⁹ ГИАЛО. Ф. 1307. On. 1. Д. 274. Л. 60 (текст договора).

⁹⁰ ЦГИАЛ. Ф. 597. Оп. 2. Д. 294. Л. 41—50а (протокол совещания от 6/1 марта 1912 г.).

⁹¹ ЦГИАЛ. Ф. 630. On. 2. Д. 982, лл 1—6 (протокол совещания от 26 апреля (9 мая) 1913 г.).

⁹² ГИАЛО. Ф. 1239. On. 1. Д. 299. Л. 129—134 (протокол совещания от 25, 27, и 28 июня (8, 10 и 11 июля) 1913 г.); ЦГИАЛ. Ф. 630. Оп. 2. Д. 982. Л. 9—13 (приложение к протоколу).

⁹³ ЦГИАЛ. Ф. 630. Оп. 2. Д. 982. Л. 19—27 (протокол первого совещания от 1/14 ноября 1913 г.).

⁹⁴ Там же. Л. 86—89, 18 (протокол второго совещания от 1/14 ноября 1913 г.).

⁹⁵ Там же. Оп. 6. Д. 462. Л. 83—89 (протокол совещания от 15/28 февраля 1914 г.).

⁹⁶ ГИАЛО. Ф. 1309. On. 1. Д. 22. Л. 144 (протокол правления Общества Путиловских заводов от 8 октября 1913 г.).

⁹⁷ Там же. Л. 157 (протокол правления Общества Путиловских заводов от 11 октября 1913 г.).

⁹⁸ ГИАЛО. Ф. 1239. On. 1. Д. 44. Л. 63, 67. Кстати сказать, на этом собрании, длившемся 15 минут, присутствовало всего лишь шесть «акционеров». Один из них, В.Ф.Брейтигам, бухгалтер правления Общества Путиловских заводов, по доверенности этого общества представил 67.274 акций Невского общества из 70 тыс., предъявленных на собрании.

⁹⁹ Там же. Л. 69-71.

100 в частности, на совещании представителей банков от 8, 19 и 11 июля 1913 г. по вопросу о составе правления Невского общества было принято решение включить в него от Русско-Азиатского банка Шпана, а от французской группы банков и фирмы Шнейдера — Меллера (ЦГИАЛ. Ф. 630. Оп. 2. Д. 982. Л. 9—13).

101 ЦГИАЛ. Ф. 1239. On. 1. Д. 300. Л. 1 (протокол собрания).

¹⁰² Там же. Д. 41. Л. 18 (доклад правления Невского товарищества общему собранию пайщиков от 15 декабря 1912 г.); ЦГИАЛ. Ф. 597. Оп. 2. Д. 294. Л. 7—10 (первоначальный проект этого доклада).

юз ГИАЛО. Ф. 1239. On. 1. Д. 41. Л. 19—20 (решение общего собрания пайщиков Невского товарищества от 15 декабря 1912 г.). На этом собрании присутствовало всего двенадцать пайщиков. Четверо из них предъявили 33.428 паев из общего числа 34.188 паев, представленных участниками собрания, и получили 6.693 голоса из 6.867. Это были: вице-директор Петербургского управления Русско-Азиатского банка Н.И.Мейер (9.148 паев), секретарь правления Петербургского частного банка ПЛ.Жан (9.140 паев), Директор Международного банка А.И.Заруба (9.140 паев) и представитель правления Путиловских заводов А.К. фон Дрейер (6 тыс. паев). Остальные пайщики являлись либо членами правления, либо членами ревизионной комиссии Невского товарищества (Там же. Л. 15).

¹⁰⁴ Там же. Д. 299. Л. 22—23 (соглашение от 11/24 октября 1912 г. «А»).

¹⁰⁵ Там же. Л. 25—27 (соглашение от 11/24 октября 1912 г. «Б»).

¹⁰⁶ Там же. Л. 46—48, 54 (соглашение от 11/24 октября 1912 г. «Г» и «Д»).

¹⁰⁷ Там же. Д. 70. Л. 20—30 (протокол заседания правления от 18 октября 1912 г.).

¹⁰⁸ ЦГИАЛ. Ф. 630. Оп. 2. Д. 982. Л. 9—13 (протокол совещания).

¹⁰⁹ ГИАЛО. Ф. 1239. On. 1. Д. 299. Л. 152а (протокол совещания в Русско-Азиатском банке от 25 июля 1913 г.). Фирма Миллер и Капса была рекомендована фирмой «Шкода».

¹¹⁰ Там же. Д. 71. Л. 90—91 (протокол заседания правления).

¹¹¹ Там же. Д. 255. Л. 86 (записка «Для памяти» без даты); Д. 71. Л. 138 (протокол заседания правления Невского общества от 1 ноября 1913 г.).

¹¹² ГИАЛО. Ф. 1309. On. 1. Д. 22. Л. 131 (протокол заседания правления Общества Путиловских заводов от 3 октября).

¹¹³ Там же. Л. 143 (протокол заседания правления Общества Путиловских заводов от 7 октября 1913 г.).

¹¹⁴ ГИАЛО. Ф. 1239. On. 1. Д. 71. Л. 152 (протокол заседания правления).

¹¹⁵ Там же. Д. 73. Л. 73 (протокол заседания правления).

¹¹⁶ ЦГВИА. Ф. 369. Оп. 4. Д. 29. Л. 2 (справка о Невском заводе, представленная уполномоченным Морского министерства на этом заводе председателю Центрального военно-промышленного комитета от 10 августа 1915 г.); ГИАЛО. Ф. 2145. On. 1. Д. 52 (переписка по заказам между Русско-Балтийским обществом и Невским обществом).

¹¹⁷ ГИАЛО. Ф. 1236. Д. 307, 1049.

¹¹⁸ Общество металлургических, механических и судостроительных заводов Беккер и К⁰ владело: 1) судостроительным и механическим заводом в Ревеле, сооружавшим паровые машины и т.п.; 2) судомашиностроительным заводом в Риге, строившим торговые пароходы небольшого тоннажа, катеры, землечерпалки, баржи, паровые котлы, лебедки и пр.; 3) механическим заводом «Везувий» в Либаве, изготовлявшим проволоку, гвозди, цепи, и т.п.; 4) железодетальным и сталелитейным заводом в Либаве, изготовлявшим сортовое железо, сталь и пр. (Акционерно-паевые предприятия России. М., 1915. С. 448).

¹¹⁹ ЦГИАЛ. Ф. 630. Оп. 2. Д. 982. Л. 3 (протокол совещания в Банке Парижского союза от 26 апреля (9 мая) 1913 г.); ГИАЛО. Ф. 1239. On. 1. Д. 255. Л. 198 (письмо Банка Парижского союза австрийским банкам от 16/29 мая 1914 г.), 227 (письмо Бишлягера фирме «Шкода» от 31 мая (13 июня 1914 г.); Л. 235 (письмо Банка Парижского Союза австрийским банкам от 7/20 июня 1914 г.).

¹²⁰ ГИАЛО. Ф. 1307. On. 1. Д. 62 (переписка по заказам).

¹²¹ Там же.

¹²² ГИАЛО. Ф. 1309. On. 1. Д. 279 (переписка по заказам).

¹²³ В этом письме правление Акционерного общества русских электротехнических заводов Сименс и Гальске жаловались на то, что общество Путиловских заводов при заказах на электрооборудование предпочитают Всеобщую компанию электричества (ЦГИАЛ. Ф. 597. Оп. 2. Д. 300. Л. 25).

¹²⁴ ЦГИАЛ. Ф. 597. Оп. 2. Д. 300. Л. 26.

¹²⁵ ГИАЛО. Ф. 1483. On. 1. Д. 9. Л. 3; Ф. 1309. On. 1. Д. 539 (письмо правления Российского акционерного общества правления Пути-ловского общества).

¹²⁶ ЦГИАЛ. Ф. 630. Оп. 2. Д. 860. Л. 15-52.

¹²⁷ Там же. Л. 9—14.

¹²⁸ Там же. Л. 2.

¹²⁹ Там же. Л. 6. (Подчеркнуто нами. — В.Б.)

¹³⁰ Там же. Д. 861. Л. 2 (письмо Русско-Азиатского банка Петербургскому частному банку от 25 апреля 1912 г.).

¹³¹ Там же. Л. 23.

¹³² Согласно отчету, представленного Дрейером в январе 1913 г. в Русско-Азиатский банк, на этот ремонт было израсходовано 819.448 руб. (ЦГИАЛ. Ф. 630. Оп. 2. Д. 864. Л. 2).

¹³³ ЦГИАЛ. Ф. 630. Оп. 2, Д. 863. Л, 20 (копия постановления общего собрания кредиторов несостоятельного должника Акционерного общества Тульских доменных печей от 8 марта 1913 г. о продаже с торгов чугуноплавильных заводов).

¹³⁴ Там же. Л. 31. Дрейер был избран председателем правления этого общества.

¹³⁵ Там же. Л. 31, 44 (доклад общему собранию акционеров общества Тульских чугуноплавильных заводов от 14 июня 1913 г.).

¹³⁶ Там же. Д. 776. Л. 1 и сл. (переписка); on. 1. Д. 937. Л. 87—88 (книга синдикатов).

¹³⁷ Там же. Д. 138. Л. 1—4 (договор на поставку угля), 5—9 (договор на поставку кокса).

¹³⁸ В фонде Русско-Азиатского банка содержится обширная переписка, которая велась с Продуглем по этому поводу (ЦГИАЛ. Ф. 630. Оп. 2. Д. 138. Л. 12-18).

¹³⁹ ЦГИАЛ. Ф. 630. Оп. 2. Д. 863. Л. 44—46 (доклад правления общему собранию акционеров Общества Тульских чугуноплавильных заводов от 14 июня 1913 г.); Оп. 6. Д. 576. Л. 3 (письмо правления Общества Тульских чугуноплавильных заводов в Русско-Азиатский банк от 15 марта 1915 г.).

¹⁴⁰ Новороссийское общество работало на английском уставе, и его правление находилось в Лондоне.

¹⁴¹ ЦГИАЛ. Ф. 630. Оп. 2. Д. 928. Л. 28 (письмо Путилова в правление Новороссийского общества от 5/18 февраля 1913 г., удостоверяющее полномочия Ю.Гужона вести переговоры от имени Русско-Азиатского банка).

¹⁴² Там же. Л. 30 (письмо директора Парижского отделения Русско-Азиатского банка Н.Рафаловича на имя Путилова от 18 февраля (1 марта) 1913 г.).

¹⁴³ Там же. Д. 728. Л. 1—2 (проект синдикатского соглашения, датированный 23 января 1914 г.).

¹⁴⁴ ЦГИАЛ. Ф. 630. Оп. 2. Д. 728. Л. 3 (телеграмма из Лондона от члена совета Русско-Азиатского банка Гордона в Петербург вице-председателю правления этого банка Верстрату от 4/17 марта 1914 г.).

¹⁴⁵ Там же. Л. 4—5 (письмо Гужона Русско-Азиатскому банку от 28 марта 1914 г.).

¹⁴⁶ В апреле 1916 г. акции Новороссийского общества были приобретены Русско-Азиатским банком единолично, а затем переуступлены Русскому обществу для изготовления снарядов и военных припасов (ЦГИАЛ. Ф. 630. Оп. 2, Д. 730. Л. 21, 48).

¹⁴⁷ ГИАЛО. Ф. 2108. On. 1. Д. 2. Л. 58—69 (заявление А.А.Бунге и В.М.Иванова товарищу морского министра от 10 ноября 1910 г.); Л. 56 (заявление А.А.Бунге и В.М.Иванова товарищу морского министра от 14 декабря 1910 г. «в дополнение к заявлению от 10 ноября и с. г.»); Л. 40—43 (докладная записка А.А.Бунге и В.М.Иванова от 9 января 1911 г.); Л. 2—3 (соглашение между учредителями «Руссуда» от 2 февраля 1911 г.); Л. 14—16 (предварительный договор между учредителями «Руссуда» и фирмой Джон Браун от 21 февраля (6 марта 1911 г.); Д. 52. Л. 3—4 (докладная записка А.А.Бунге и В.М.Иванова на имя товарища морского министра от 26 мая 1911 г.); Д. 41. Л. 36—38 (докладная записка

A. А.Бунге и В.М.Иванова на имя председателя Совета министров от 29 мая 1911 г.); Л. 40—43 (докладная записка А.А.Бунге и

B. М.Иванова на имя министра финансов от 29 мая 1911 г.).

¹⁴⁸ ГИАЛО. Ф. 2108. On. 1. Д. 41. Л. 45 (прошение Бунге и Иванова).

¹⁴⁹ ГИАЛО. Ф. 2108. On. 1. Д. 41. Л. 72 (письмо начальника Отдела сооружений Главного управления кораблестроения и снабжения Морского министерства на имя Бунге и Иванова от 16 июня 1911 г.).

¹⁵⁰ Там же. Д. 36. Л. 6 (доклад правления второму общему собранию акционеров «Руссуда» от 20 октября 1912 г.).

¹⁵¹ Там же. Д. 69. Л. 75—77 (письмо кредиторов Общества «Наваль» в Петербургский биржевой комитет).

¹⁵² Там же. Л. 239 (протокол заседания администрации от 2 июля 1910 г.).

¹⁵³ Там же. Л. 249 (протокол заседания администрации от 27 августа 1910 г.).

¹⁵⁴ Там же. Л. 196 (протокол заседания администрации от 7 декабря 1910 г.).

¹⁵⁵ ЦГИАЛ. Ф. 1333. Оп 2. Д. 21. Л. 40-42; Ф. 630. Оп. 6. Д. 753 (текст соглашения); ГИАЛО. Ф. 2108. Д. 69. Л. 195 (протокол заседания администрации от 3 января 1911 г.).

¹⁵⁶ ЦГИАЛ. Ф. 1333. On. 2. Д. 21. Л. 46—51 (текст соглашения).

¹⁵⁷ Акт об учреждении Николаевского синдиката, на который имеются неоднократные ссылки в протоколе первого собрания его участников от 4/17 марта 1911 г., нами не обнаружен. В ЦГИАЛ, в фонде ревизии сенатора Нейдгарта (Ф. 1333. Оп. 2. Д. 21. Л. 43—45) хранится «предварительный проект» этого акта, без даты и подписи. Сравнение его с текстом упомянутого выше протокола показывает, что содержание акта об учреждении Николаевского синдиката значительно отличается от найденного нами «предварительного проекта». Как видно из письма Путилова и Верстрата в Генеральное общество от 9/22 марта 1911 г., в котором они сообщали о том, что познакомились с содержанием акта об учреждении Николаевского синдиката, подписание этого акта состоялось 3/16 марта 1911 г. (ЦГИАЛ. Ф. 630. Оп. 2. Д 712. Л. 11).

158 ЦГИАЛ. Ф. 630. Оп. 2. Д. 758. Л. 1—6 (протокол собрания участников синдиката от 4/17 марта 1911 г.).

¹⁵⁹ Там же. Д. 1025. Л. 41—49 (письмо Путилова Спитцеру от 14/27 декабря 1910 г.).

¹⁶⁰ Там же. Л. 63 ( телеграмма Путилова М.Верстрату от 24 декабря 1910 г.).

¹⁶¹ Там же. Л. 52—53. «Я настаиваю на такой комбинации, — писал Путилов, — не только в интересах нашего банка, который имеет в этом деле лишь небольшое участие, но, главным образом, в интересах Генерального общества, которое в нем замешано очень сильно; я настаиваю потому, что, как я Вам подробно объяснил в моем последнем письме, если заказ будет принят непосредственно Обществом судостроительных, механических и литейных заводов в Николаеве, гарантия, данная правительству на это счет, была бы на деле равносильна гарантии относительно всей деятельности Общества, и это на 4 года по меньшей мере».

¹⁶² Там же. Л. 52—55 (письмо Путилова Спитцеру от 19 января (1 февраля) 1911 г.).

¹⁶³ В письме на имя Путилова от 3/16 марта 1911 г. директор Генерального общества Менвьель писал: «Я попросил нашего друга и сотрудника г. д’Адлера, который специально занимается николаевской комбинацией, поехать встретиться с вами в Петербурге для того, чтобы дать вам все необходимые изъяснения и определить вместе с вами условия сотрудничества Русско-Азиатского банка с нашей группой и его вступления в наш синдикат» (ЦГИАЛ. Ф. 630. Оп. 2. Д. 712. Л. 15).

¹⁶⁴ ГИАЛО. Ф. 2108. On. 1. Д. 69 л. 202 (протокол заседания администрации от 15 марта 1911 г.: решено было принять предложение торгового дома Зафиропуло в Марселе о реорганизации Общества путем: 1) «объявления Общества в ликвидации» и 2) «учреждения нового общества, которое приобретает актив и пассив существующего общества, погасив привилегированные кредиторские претензии к обществу в России за наличный расчет»).

*

¹⁶⁵ ЦГИАЛ. Ф. 630. On. 2. Д. 557. Л. 19 (список участников синдиката для предоставления кредита Николаевскому обществу); Л. 23 (акт об учреждении синдиката для реализации акций Николаевского общества).

¹⁶⁶ ЦГАВМФ. Ф. 512. On. 1, 1912 г. Д. 15. Л. 113 (текст газетного объявления).

¹⁶⁷ ЦГИАЛ. Ф. 630. Оп. 2. Д. 1025. Л. 52.

¹⁶⁸ Там же. Д. 712. Л. 1 (шифрованная телеграмма Путилову от Парижского отделения Русско-Азиатского банка от 13/26 февраля

1911 г.); Л. 6 (то же от 12/25 февраля 1911 г.).

¹⁶⁹ Там же. Л. 6 (телеграмма Путилова парижскому отделению Русско-Азиатского банка от 15/28 февраля 1911 г.); Л. 9 (письмо парижского банкира Бардака на имя Вышнеградского от 28 февраля (13 марта) 1911 г.).

¹⁷⁰ ЦГИАЛ. Ф. 630. Оп. 2. Д. 758. Л. 7—12 (протокол третьего собрания членов Николаевского синдиката от 8 мая 1911 г.).

¹⁷¹ Путилов на собрании участников Николаевского синдиката 25 апреля (8 мая) 1911 г. не был. В качестве представителя Русско-Азиатского банка на собрании присутствовал член совета банка Ю.Менде.

¹⁷² ЦГИАЛ. Ф. 630. Оп. 2. Д. 712. Л. 38—40 (письмо Генерального общества Путилову от 21 мая (3 мая) 1931 г.).

¹⁷³ ЦГИАЛ. Ф. 1276. Оп. 8. Д. 652. Л. 5—13 (Особый журнал Совета Министров по делу о выдаче заказа на сооружение 3 линейных кораблей для Черноморского флота от 4 августа 1911 г.).

¹⁷⁴ ЦГИАЛ. Ф. 630. Оп. 2. Д. 1025. Л. 192.

¹⁷⁵ ЦГИАЛ. Ф. 630. Оп. 2. Д. 1025. Л. 201—204 (телеграмма Путилова д’Адлеру от 11/24 октября 1911 г.); Л. 209 (телеграмма Путилова д’Адлеру от 12/25 октября 1911 г.); Л. 213 (телеграмма Путилова д’Адлеру от 14/27 октября 1911 г.).

¹⁷⁶ Состав участников совещания установить не удалось.

¹⁷⁷ ЦГИАЛ. Ф. 616. On. 1. Д. 448. Л. 2 (письмо Международного банка Азовско-Донскому банку от 5 июля 1912 г.).

¹⁷⁸ ЦГИАЛ. Ф. 597. Оп. 2. Д. 297. Л. 132 (письмо банков — участников группы Международного банка Генеральному Обществу от 18/31 июля 1913 г.). В группу Международного банка вошли; Русский для внешней торговли, Петербургский учетный и ссудный, Азовско-Донской, Русско-Азиатский и Петербургский Частный банки.

¹⁷⁹ В письме Международного банка, адресованном в Азовско-Донской банк от 5 июля 1912 г., говорилось: «... на основании и условиях, предусмотренных протоколом заседания банков от 2/15 июня 1912 г., нами приобретено 105.000 капитальных акций» (ЦГИАЛ. Ф. 616. On. 1. Д. 448. Л. 2).

¹⁸⁰ На общем собрании акционеров «Наваля» от 31 июля 1912 г. было предоставлено всего 14.604 акции (ЦГАВМФ. Ф. 5121. On. 1.

1912 г. Д. 285. Л. 6).

f,

?

¹⁸¹ В докладной записке на имя министра торговли и промышленности уполномоченные «Наваля» Бострем и Авдаков, сообщая об этом решении, писали: «... самый процесс преобразования не сопровождается никакими изменениями в лице преобразуемого общества. Все преобразование сводится к сосредоточению и объединению в империи ныне разобщенных органов управления общества и к замене французских акций и дивидентных свидетельств русскими акциями соответствующей стоимости..; французские предприятия не становятся достоянием нового юридического лица посредством каких-либо актов имущественного свойства» (ЦГАВМФ. Ф. 512. On. 1. 1913 г. Д. 2175. Л. 7).

¹⁸² ЦГАВМФ. Ф. 512. On. 1. 1912 г. Д. 285. Л. 6-88, 35 (решение общего собрания акционеров «Наваля» от 31 июля 1912 г.).

¹⁸³ На этом собрании, состоявшемся в ноябре 1913 г., правление «Наваля» было избрано в следующем составе: Бострем (председатель), Авдаков, Блох, Боклевский, Бельский, Гибер, Крукстон, Троиц-кий-Сенютович, Франки и Яблонский (ЦГАВМФ. Ф. 512. On. 1. 1913 г. Д. 39. Л. 5—6. Протокол собрания).

¹⁸⁴ Вполне возможно, что в этих условиях руководители Русско-Азиатского и Международного банков договорились между собой о своеобразном разделе «сфер влияния», по которому Путиловские заводы достались. Русско-Азиатскому банку, а Николаевские — Международному банку. В пользу такого предположения говорит тот факт, что переход Общества Путиловских заводов в руки первого, а Общества Николаевских заводов и верфей — в руки второго банка совершился почти одновременно, летом 1912 г. Показательно, что и после этого председателем правления Общества Путиловских заводов продолжал оставаться ставленник Международного банка — Данилевский, а председателем правления Общества Николаевских заводов и верфей был избран член правления Русско-Азиатского банка — Дюбрейль. Вышли они в отставку также почти одновременно: первый — в октябре, второй — в ноябре 1913 г.

¹⁸⁵ ГИАЛО. Ф. 2108. On. 1. Д. 36. Л. 9 (протокол собрания). Кроме того, крупные пакеты акций были предъявлены лицами, представлявшими интересы Международного банка — В.М.Ивановым, Н.ИДмитриевым, Д.Б.Вургафтом, Г.А.Блохом, А.Н.Мещерским.

¹⁸⁶ ГИАЛО. Ф. 2108. On. 1. Д. 36. Л. 10. Председателем правления был избран Иванов, его заместителем — Бунге (ГИАЛО. Ф. 2108. On. 1. Д. 61. Л. 1).

¹⁸⁷ Там же. Л. 8 (протокол заседания правления «Руссуда» от 17 декабря 1911 г.).

¹⁸⁸ Там же.

¹⁸⁹ Там же. Д. 61. Л. 24 (протокол заседания правления «Руссуда» от 5 июля 1912 г.).

¹⁹⁰ Там же.

¹⁹¹ ЦГАВМФ. Ф. 512. Опись дел бухгалтерии. Д. 3. Л. 98а (протокол заседания петербургского комитета «Наваля» от 9 мая 1912 г.).

¹⁹² ГИАЛО. Ф. 2108. On. 1. Д. 61. Л. 26 (протокол заседания правде-* ния «Руссуда» от 17 июля 1912 г.).

¹⁹³ ЦГАВМФ. Ф. 512. Оп. дел бухгалтерии. Д. 3. Л. 197 (протокол заседания петербургского комитета «Наваля» от 22 марта 1913 г.); ГИАЛО. Ф. 2108. On. 1. Д. 61. Л. 41 (протокол заседания правления «Руссуда» от 9 марта 1913 г.).

¹⁹⁴ ГИАЛО. Ф. 2108. Оп. 2. Д. 638. Л. 80-83; ЦГАВМФ. Ф. 512. Оп. дел бухгалтерии. Д. 3. Л. 227а (текст соглашения; Госархив Николаевской области — ГАНО). Ф. 300. Д. 242. Л. 4—5 (копия текста соглашения); ГИАМО. Ф. 318. On. 1. Д. 1121. Л. 174 (проект соглашения).

¹⁹⁵ ЦГАВМФ. Ф. 512. On. 1. 1913 г. Д. 299. Л. 2; Д. 3. Л. 244 (текст соглашения). § 1 соглашения предусматривал, что «Руссуд передает Навалю и обратно Наваль Руссуду заказы на те предметы, кои с одной стороны могут понадобится тому или другому из договаривавшихся сторон и кои с другой стороны могут быть выполнены тем или другим обществом для исполнения уже имеемых и могущих быть полученными в будущем заказов на возможные типы судов и их части». Согласно § 2 «Каждая из договаривающихся сторон обязуется фактурировать такие работы другой стороне по действительной себестоимости материала и рабочей силы с прибавлением всех накладных расходов по книгам бухгалтерии, плюс, 10% прибыли».

¹⁹⁶ ЦГАВМФ. Ф. 512. On. 1. 1914 г. Д. 158. Л. 84—95 (договор между «Навалем» и «Руссудом» о предоставлении «Руссудом» «Навалю» права совместного использования 200-тонным плавучим краном), 86—87 (договор между «Навалем» и «Руссудом» о предоставлении «Руссудом» («Навалю» права совместного пользования плавучими средствами); ГИАЛО. Ф. 2108. Д. 244. Л. 2, 25 (протокол заседания правления «Руссуда» от 27 марта 1914 г., к которому приложены тексты обоих договоров).

¹⁹⁷ ЦГАВМФ. Ф. 512. On. 1. 1913 г. Д. 39. Л. 5в (протокол собрания).

¹⁹⁸ ГИАМО. Ф. 2108. On. 1. Д. 35. Л. 15—17 (протокол собрания).

¹⁹⁹ В комитет «Наваля» вошли Бострем, Крукстон, Блох, Яблонский, и Боклевский, в комитет «Руссуда» — Иванов, Бострем, Крукстон и Блох (последний а качестве постоянного заместителя члена комитета) // ЦГАВМФ. Ф. 512. On. 1. 1912 г. Д. 272. Л. 5; ГИАЛО. Ф. 2108. Оп. 2. Д. 61. Л. 67; Д. 229. Л. 4 (протоколы заседаний правлений «Наваля» и «Руссуда»).

²⁰⁰ ЦГАВМФ. Ф. 512. On. 1. 1913. Д. 7, 299. Л. 3 (докладная записка начальника технического отдела правлений «Руссуда» и «Наваля» от 7 мая 1914 г.).

²⁰¹ Там же. 1914 г. Д. 327. Л. 1—7 (отчет Филипповича о поездке в Николаев с 24 февраля по 6 марта 1914 г.).

²⁰² Там же. Л. 27—38 (отчет Филипповича о поездке в Николаев с 23 апреля по 2 мая 1914 г.)

²⁰³ ЦГАВМФ. Ф. 401. On. 1. Д. 7427. Л. 1—2 (записка Филипповича об «организации общей конторы правления "Руссуда" и "Наваля"»);

Ф. 512. On. 1. 1913 г. Д. 315. Л. 6—9 (доклад Филипповича о слиянии коммерческих отделов «Руссуда» и «Наваля»); Л. 10—26 (проект организации общего коммерческого отдела при правлениях «Наваля» и «Руссуда»).

²⁰⁴ Там же. Д. 7425. Л. 53—61 (доклад Шайкевича от 24 июня 1914 г.); Ф. 512. On. 1. 1913 г. Д. 315. Л. 6—9 (доклад Филипповича от 13 ноября 1914 г.).

²⁰⁵ ГНАЛО. Ф. 2108. On. 1. Д. 61. Л. 51; д. 230. Л. 3; ЦГАВМФ. Ф. 512, опись дел бухгалтерии. Д. 3. Л. 223 (протоколы заседаний правлений «Руссуда» и «Наваля»).

²⁰⁶ ЦГАВМФ. Ф. 401. On. 1. Д. 7427. Л. 1-2.

²⁰⁷ Там же. Д. 7425. Л. 53—61 (доклад Шайкевича от 24 июня 1914 г.).

²⁰⁸ ЦГВИА. Ф. 369. On. IV. Д. 40. Л. 28—63 (справка о создании Царицынского артиллерийского завода).

²⁰⁹ ЦГИАЛ. Ф. 1276. Оп. 6. Д. 28. Л. 817—818 (докладная записка учредителей Русского общества артиллерийских заводов на имя председателя Совета министров от 22 декабря 1912 г.).

²¹⁰ ЦГИАЛ. Ф. 504. Оп. 10. Д. 178. Л. 70—74 (письмо Путилова на имя министра торговли и промышленности, датированное июлем 1912 г.).

²¹¹ ЦГИАЛ. Ф. 1276. Оп. 6. Д. 28. Л. 1051—1066 (Особый журнал Совета министров от 8 апреля и 13 мая 1913 г.).

²¹² ЦГИАЛ. Ф. 597. Оп. 2. Д. 328. Л. 5 (протокол первого общего собрания акционеров Русского общества артиллерийских заводов от 9 ноября 1913 г.).

²¹³ ЦГАВМФ. Ф. 1248. On. 1. Д. 18. Л. 67—68 (текст соглашения). В соглашении речь шла также о разделе сфер влияния между фирмой Виккерса и Русским обществом артиллерийских заводов. Фирма обязалась не принимать от царского правительства заказов на предметы, которые изготовлялись бы Русским обществом артиллерийских заводов. В свою очередь последнее имело право поставлять свои изделия только России, Болгарии, Сербии и Черногории. Относительно заказов для Китая, Персии и Монголии было решено, что «ввиду существования у Виккерса в означенных государствах особых договоров, принятие обществом означенных заказов может иметь место только каждый раз по особому соглашению с Виккерсом».

²¹⁴ ЦГИАЛ. Ф. 597, оп 2. Д. 328. Л. 12 (доклад учредителей Русского общества артиллерийских заводов первому общему собранию акционеров от 9 ноября 1913 г.); ЦГАВМФ. Ф. 1248. On. 1. Д. 18. Л. 33—35 (показания коммерческого бухгалтера Русского общества артиллерийских заводов А. Г. Барышникова Верховной морской следственной комиссии 20 ноября 1917 г.).

²¹⁵ ЦГИАЛ. Ф. 597. Оп 2. Д. 328. Л. 5 (протокол первого общего собрания акционеров Русского общества артиллерийских заводов от 9 ноября 1913 г.).

²¹⁶ Там же.

²¹⁷ Башенные установки сооружались в России тремя заводами: Николаевским судостроительным и механическим, Путиловским и Петербургским металлическим.

²¹⁸ С этой целью директорам правления Компании Петербургского металлического завода Лесенко, Федорову и Сонгину при посредстве торгового дома Мейер и К⁰ были предложены на льготных условиях («как бы в виде подарка») довольно внушительные пакеты акций Русского общества артиллерийских заводов (ЦГАВМФ. Ф. 1248. On. 1. Д. 17. Л. 58 — показания одного из руководителей Торгового дома Мейер и К⁰ М.А.Шварца Верховной морской следственной комиссии 28 июня 1917 г.).

²¹⁹ ЦГИАЛ. Ф. 598. Оп. 2. Д. 528. Л. 1 (состав правления Русского общества артиллерийских заводов); ЦГАВМФ. Ф. 1248. On. 1. Д. 18. Л. 172—174 (показания строителя Царицынского орудийного завода Н.Н.Мединского Верховной морской следственной комиссии 20—22 января 1917 г.); Л. 55 (показания А.А. Филипповича Верховной морской следственной комиссии 7 августа 1917 г.).

220 ЦГИАЛ. Ф. 46. On 1. Д. 29. Л. 140—141 (показания П.И.Балин-ского «Верховной комиссии всестороннего расследования обстоятельств, послуживших причиной несвоевременного и недостаточного пополнения запасов воинского снабжения армии» 23 сентября 1915 г.).

²²¹ Очерки истории Ленинграда. Т. 3. М.; Л., 1956. С. 25—26.

²²² Общество «Л.Нобель» представляло собой по существу единоличное предприятие: из общего количества в 8 тыс. акций 6 тыс. принадлежали одному «акционеру» — Э.Л.Нобелю и еще 1000 акций — трем его братьям (ГИАЛО. Ф. 1258. Оп. 4. Д. 16. Л. 3 — протокол первого общего собрания акционеров Общества «Л.Но-бель» от 3 октября 1912 г.).

²²³ ЦГАВМФ. Ф. 1248. On. 1. Д. 2. Л. 1—2 (письмо учредителей Общества «Ноблесснер» М.С.Плотникова и ЭЛ.Нобеля в адрес Учетно-ссудного банка от 11 сентября 1912 г.); Д. 1. Л. 67—71 (показания М.С.Плотникова Верховной морской следственной комиссии 1 июля 1917 г.); Л. 58—59 (показания И.Г.Бубнова Верховной морской следственной комиссии 30 мая 1917 г.).

²²⁴ ГИАЛО. Ф. 1350. Оп. 6. Д. 178, 186, 409 (договоры о поставках).

²²⁵ ГИАЛО. Ф. 1258. Оп. 4. Д. 15. Л. 12 (протокол заседания правления Общества «Л.Нобель» от 31 января 1913 г.).

²²⁶ И.Ф.Гиндин. Банки и промышленность в России до 1917 г. М.; Л., 1927. С. 97-98.

²²⁷ Акционерно-паевые предприятия России. С. 449.

²²⁸ Очерки истории Ленинграда. Т. 3. С. 26.

²²⁹ И.Ф.Гиндин. Указ. соч. С. 97.

²³⁰ ЦГАВМФ. Ф. 1248. On. 1. Д. 1. Л. 194—195 (материалы Верховной морской следственной комиссии). Весной 1915 г. этот завод был выделен в самостоятельное акционерное общество торпедных заводов «Русский Уайтхед». В правление его вошли: члены правле-

ния Общества Лесснера К.К.Неллис, М.С.Плотников, А.А.Бачма-нов и представители фирмы Виккерса в Петербурге Ф. Баркер и П.И.Балинский (ЦГИАЛ. Ф. 1521. On. 1. Д. 21 — протоколы заседаний правления Общества торпедных заводов «Русский Уайтхед»).

²³¹ ЦГАВМФ. Ф. 512. On. 1. 1912 г. Д. 276. Л. 14, 15 (опись бумаг на хранении в кассе правления «Наваля», составленная 1 июля 1914 г.); 1914 г.. Д. 155. Л. 172, 384, 397, 438 (тексты договоров между обществами «Наваль» и Лесснера); Д. 326. Л. 28 (протокол правления «Наваля» от 1 июля 1914 г.).

²³² ГАНО. Ф. 300. Оп. 3. Д. 16. Л. 7—9 (копия текста договора; дата не обозначена). Этот документ был обнаружен в архиве и любезно предоставлен автору К.Ф.Шацилло.

²³³ Товарищество бр. Нобель учредило дочерние компании в Германии, Австро-Венгрии, Голландии и Франции.

²³⁴ Крузе Э.Э. Табачный и ниточный тресты (из жизни монополий в обрабатывающей промышленности России) // Из истории империализма в России. М.; Л., 1959.

²³⁵ Шарохина М.П. Финансовые и структурные связи «Компании Зингер» с российским и иностранным капиталом. — Самодержавие и крупный капитал в России в конце XIX — начале XX в. М., 1982.

²³⁶ Лаверычев В.Я. Государство и монополии в дореволюционной России. М., 1982. С. 27.

²³⁷ Лаверычев В.Я. Монополистический капитал в текстильной промышленности России (1900—1917 гг.). М., 1963. С. 148.

²³⁸ Крузе Э.Э. Указ, соч.; Монополистический капитал в нефтяной промышленности России 1884—1914. М.; Л., 1961; Аракелов А.А. Указ, соч.; В меднорудной промышленности Урала и Сибири в начале XX в. // Исторические записки. 1982. Т. 108.

²³⁹ В частности в «Продугле» и «Продамете» участвовали компании, учрежденные во Франции, Бельгии и Англии.

²⁴⁰ См.: Белоус Т.Я. Международные монополии и вывоз капитала. М., 1982; Чичерина Н.Г. Международные концерны: социальная политика, пропаганда. М., 1985 и др.

²⁴¹ Именно на них акцентирует внимание буржуазная «история бизнеса».

²⁴² Gerretson F.C. History of the Royal Dutch. Vol. 1—4. Leiden, 1953— 1957.

²⁴³ Дьяконова И.А. Нобелевская корпорация в России. М., 1980.

²⁴⁴ Фурсенко А.А. Нефтяные тресты и мировая политика. М.; Л., 1965.

²⁴⁵ В конце XIX — начале XX в. в делопроизводстве банков и других капиталистических предприятий широко применялось копирование деловых документов при помощи специальных пресс-аппаратов. На документ, написанный на машинке или от руки, накладывался лист увлажненной бумаги, на котором под прессом отпе-

чатывался копируемый текст, за исключением его частей, нанесенных типографским способом (если документ был написан на бланке). Поскольку при этом использовалась тонкая, прозрачная бумага, отпечаток, представлявший собой как бы зеркальное отражение копируемого текста, читался с оборотной стороны пресс-копии. Такой способ копирования позволял воспроизводить не только машинописные, но и рукописные тексты, удельный вес которых в коммерческом делопроизводстве того времени был еще велик. Другое его достоинство состояло в том, что на пресс-копиях (в отличие от машинописных) отражались такие важные элементы подлинника, как подпись отправителя, его поправки и т.п. Были у пресс-копий и недостатки: далеко не всегда они воспроизводили текст копируемого документа достаточно четко. Для пресс-копирования исходящей корреспонденции существовали особые копировальные книги. В них копировались все отправляемые деловые письма и телеграммы. В крупных предприятиях, в частности, в банках, имевших обширную переписку, велось несколько копировальных книг — по подразделениям предприятия, его операциям и т.п.

246 фурсенко А.А. Нефтяные тресты... С. 315.

247 Gerretson F.C. Op. cit. V. 3. Р. 270.

²⁴⁸ Ibid. V. 4. Р. 136.

²⁴⁹ Archives Credit Lyonnais. Etudes fmancieres, N° 25234.

²⁵⁰ МКНПР. № 167.

²⁵¹ См.: И.А.Дьяконова. Указ. соч. С. 135.

²⁵² Archives Nationales. 132 AQ. Banque Rothschild (Банк Ротшильда, далее: БР). N° 60. Р. 139.

²⁵³ См.: А.А. Фурсенко. Нефтяные тресты... С. 298—299; МКНПР. N° 154, 178, 179. С. 706, 715-716.

²⁵⁴ МКНПР. N° 180.

²⁵⁵ Gerretson F.C. Op. cit. V. 3. P. 297.

256 фурсенко A.A. Нефтяные тресты... С. 310.

²⁵⁷ Gerretson F.C. Op. cit. V. 3. P. 293.

²⁵⁸ БР. N° 60, P. 272.

²⁵⁹ После смерти в 1905 г. Альфонса, старшего сына основателя банкирского дома Дж. Ротшильда, банкирский дом возглавили Эдуард (1868—1949) — сын Альфонса и братья последнего, Густав (1829-1911) и Эдмон (1845-1934).

²⁶⁰ БР. N° 60. Р. 272.

²⁶¹ Там же. Р. 288.

²⁶² Там же. Р. 296.

²⁶³ Там же. № 61. Р. 7.

²⁶⁴ Там же. Р. 6.

²⁶⁵ МКНПР. № 229.

²⁶⁶ Нефтяное дело. 1910. N° 12.

²⁶⁷ БР. № 61. Р. 30.

²⁶⁸ Там же. Р. 28.

²⁶⁹ Нефтяное дело. 1911. № 11.

²⁷⁰ БР. No 61. Р. 21.

²⁷¹ Там же. Р. 22.

²⁷² Там же. Р. 126.

²⁷³ Там же. Р. 132 (Арон — Лейну, 14 декабря 1910 г.).

²⁷⁴ МКНПР. М> 195 (Лейн - Грубе, 19 мая 1909 г.).

²⁷⁵ Там же.

²⁷⁶ Нефтяное дело. 1910, № 21 (ноябрь).

²⁷⁷ 9 декабря 1910 г. Арон пишет Лейну: «Я полностью разделяю ваше мнение относительно ликвидации общества Русский стандарт» // БР. № 61. Р. 126.

²⁷⁸ Gerretson F.C. Op. cit. V. 3. Р. 279.

²⁷⁹ Ф.Гро — ответственный агент «Русского стандарта» в России.

²⁸⁰ БР. № 61. Р. 126.

²⁸¹ Там же. Р. 143.

²⁸² Там же. Р. 143—144.

²⁸³ Там же. Р. 151.

²⁸⁴ Там же. Р. 152, 171.

²⁸⁵ Gerretson F.C. Op. cit. V. 4. P. 134.

²⁸⁶ Нефтяное дело. 1911. Nq 11.

²⁸⁷ БР. No 61. P. 171.

²⁸⁸ Там же.

²⁸⁹ Джеретсон ошибается, утверждая, что уже в декабре 1910 г. переговоры о покупке Детердингом «Русского стандарта» привели к соглашению (См.: Gerretson F.C. Op. cit. V. 3. P. 279).

²⁹⁰ БР. No 61. P. 287 (Вейл - Лейну, 28 июня 1911 г.).

²⁹¹ Там же. Р. 288. Под БНИТО в данном случае подразумевается Каспийско-Черноморское общество.

²⁹² Там же. № 62. Р. 7.

²⁹³ Там же. Р. 32-33.

²⁹⁴ Там же. Р. 33.

²⁹⁵ Там же. Р. 60.

²⁹⁸ Там же. Р. 81.

²⁹⁷ Там же. Р. 83.

²⁹⁸ Там же. Р. 90.

²⁹⁹ Там же. Р. 94.

³⁰⁰ 1 2—13 ноября 1911 г. Арон не посылал ни писем, ни телеграмм. В дальнейшем при упоминании о совещании в Париже речь о нем идет как о совершившемся факте.

³⁰¹ БР. N9 62. Р. 142. Это соглашение называется также меморандумом (Р. 179, 181) и конвенцией (Р. 189).

302 БР. No 62. Р. 122, 134-135, 142.

³⁰³ Там же. Р. 122.

³⁰⁴ Там же. Р. ПО.

³⁰⁵ Там же. Р. 122.

³⁰⁶ Там же. Р. 134 (Арон — Лейну, 19 декабря 1911 г.).

³⁰⁷ Там же. Р. 134.

³⁰⁸ Там же. Р. 135.

³⁰⁹ Там же. Р. 136.

³¹⁰ Там же. Р. 138, 141, 142-144.

³¹¹ Там же. Р. 138 (Арон — Лейну, 21 декабря 1911 г.).

³¹² Там же. Р. 141.

³¹³ Там же. Р. 142—144.

³¹⁴ Там же. Р. 179—180, 181—182 (Арон — Эдуарду и Эдмону Ротшильдам, 27 января 1912 г.).

³¹⁵ Там же. Р. 190.

³¹⁶ Там же. Р. 201.

³¹⁷ Gerretson F.C. Op. cit. V. 4 Р. 136—137.

³¹⁸ Там же. Вряд ли Джеретсон допустил здесь существенное преувеличение. Акционерный капитал «Мазута» составлял 12 млн. руб., а Каспийско-Черноморского общества — 10 млн. руб., то есть в сумме 22 млн. руб. Однако основной капитал Каспийско-Черноморского общества был к тому времени существенно обесценен.

³¹⁹ Это хорошо показано в упомянутых работах А.А. Фурсенко и И .А. Дьяконовой.

³²⁰ См. об этом названную выше статью АААракелова, а также примечания к сборнику документов «Монополистический капитал в нефтяной промышленности России».

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Период 1909—1914 гг. стал в истории России завершающим этапом формирования финансового капитала. В годы предвоенного экономического подъема значительно возросла роль банков в экономической жизни страны, усилилось их сращивание с промышленностью. Это усилившееся сращивание банковского и промышленного капиталов дало новый импульс развитию монополий. В результате система финансового капитала в России приобрела достаточно цельный, завершенный характер, і Ее основу составляло крупное промышленное производство и

адекватные ему средства транспорта. Их картелирование представляло собой первый этап монополизации народного хозяйства страны, завершившийся в основных чертах к началу нового промышленного подъема. На следующем этапе сеть горизонтальных, узкопрофильных сбытовых монополистических объединений картельного типа дополнилась и как бы проросла вертикальными межотраслевыми объединениями, которые стали организационными центрами монополий высшего типа — трестов и концернов. Сросшиеся с ними банки образовали верхуш-і ку системы российского финансового капитала. В правлениях

крупнейших из банков, как бы венчавших всю эту пирамиду экономической власти монополистического капитализма, сосредоточивались нити управления широчайшей сферой народного хозяйства страны.

Заканчивая длительную работу, хотелось бы сказать, что все поставленные вопросы решены. Но, увы, результаты проведенного исследования не позволяют этого сделать. Решение одних задач выдвигало новые и это требовало все большего и большего расширения рамок работы. В ходе ее, в частности, возник целый ‘ комплекс проблем, диктуемых теснейшими связями процесса

формирования финансового капитала в России и за ее пределами. Как отмечалось выше, многие из этих проблем требуют дальнейшего изучения.

В связи с определением основных контуров системы финансового капитала в России возникла проблема также установления ее границ и места в народно-хозяйственном организме страны в целом. Для решения этих проблем необходим, вероятно, новый

цикл исследований, преследующих цель выяснения степени воздействия финансового капитала в России на те отрасли ее народного хозяйства, которые находились за пределами крупной промышленности и, прежде всего, на сельскохозяйственное производство. Констатируя все это, автор может утешить себя лишь тем, что его исследование не лишило работы историков, которые последуют за ним.





Содержание раздела

---

---

Главная сайта

---