Экономический подъем в России накануне первой мировой войны(1909-1913)

Экономический подъем в России накануне первой мировой войны(1909-1913)

Развитие народного хозяйства в 1909—1913 гг.

Динамика роста промышленного производства

1908—1909 годы послужили переломным моментом в затянувшемся выходе России из экономического кризиса 1899—1903 годов. После кратковременного спада, наблюдавшегося в 1908 г., хозяйственная конъюктура пошла на подъем. Если к концу 1909 г. в этом кто-то еще сомневался, то 1910 г. такие сомнения полностью развеял. Россия вступила в полосу бурного экономического роста.

Представление о нем дают данные, приведенные в таблицах 3—7. Они характеризуют динамику ключевых отраслей российского народного хозяйства в 1909—1913 годах. Предвоенный экономический подъем подвел Россию к зениту ее капиталистического развития. Народно-хозяйственные показатели 1913 г. стали долгие годы точкой отсчета успехов социалистического строительства в нашей стране.

По темпам промышленного роста этот подъем почти не уступал подъему 90-х годов: среднегодовой процент прироста стоимости продукции фабрично-заводской промышленности в 1909— 1913 гг. составлял 10,1% против 10,3% в 1894—1899 годах. Следует, однако, иметь в виду, что абсолютный размер среднегодового прироста стоимости промышленной продукции в предвоенное пятилетие в 2,3 раза превосходил соответствующий показатель за 1894—1899 годы.

Но не только возросшие масштабы российской промышленности отличали ее новый подъем. Этот подъем происходил на совсем ином, чем в 90-е годы, фоне развития народного хозяйства страны и всего мира. В последней четверти XIX в. в мире усилился аграрный кризис. И хотя с середины 90-х годов конъюнктура на мировом хлебном рынке стала улучшаться, опутанное крепост-ничесткими пережитками российское сельское хозяйство оказалось не в состоянии этим воспользоваться: экспорт хлеба не только не возрос, но даже имел тенденцию к понижению. Зато в предвоенные годы возможности для увеличения экспорта сельскохозяйственной продукции, обеспечивавшиеся ростом цен на нее на мировом рынке, не были упущены. Меры царизма, осуществленные под воздействием революции 1905 г., - отмена выкупных платежей и аграрная реформа — в определенной мере способствовали капиталистическому развитию российской деревни. Рост сельскохозяйственного производства в России, сопровождавшийся увеличением экспорта хлеба, яиц, масла, создавал более благоприятные условия для нового промышленного подъема.

Сдвиги, происшедшие в начале XX в. в направлениях международного движения капитала, а также активизация внутренних накоплений, обусловленная ростом сельскохозяйственного производства, неизбежно влекли за собой изменения в соотношении иностранных и отечественных инвестиций в финансировании промышленного подъема. Свой отпечаток должно было наложить на него и участие России в развернувшейся в предвоенные годы международной гонке вооружений.

Новый промышленный подъем в отличие от подъема 90-х годов XIX века происходит в условиях, когда крупнокапиталистические формы производства заняли господствующие позиции в российской промышленности и вполне сложилась ее отраслевая и региональная структура, когда в основном сформировалась система коммуникаций, отвечавшая назревшим потребностям территориального разделения труда, взаимодействия аграрных и индустриальных районов, внутренней и внешней торговли. Все это определило важнейшие черты и особенности экономического подъема 1909—1913 годов.

* * *

Прежде чем обратиться к упомянутым выше динамическим показателям, характеризующим развитие отдельных отраслей российской экономики в 1909—1913 гг., рассмотрим содержащиеся в табл. 1—2 данные о структуре народного богатства России на 1 января 1914 г. и роли его важнейших компонентов в создании народного дохода. Это послужит своего рода системой координат для последующего анализа разноплановых динамических показателей и позволит увидеть в них проявления единого процесса.

В табл. 1 использованы результаты исчислений А.Л.Вайнштейна¹. Не претендуя на особую точность, они хорошо обоснованы и потому послужили базой для некоторых последующих расчетов, в частности, для произведенного П.Грегори расчета динамических показателей чистого национального продукта, которые нам очень пригодятся в дальнейшем. Табл. 1 содержит данные о стоимости различных категорий имущества, составляющих народное богатство, и ее приросте за 1913 г., а также за трехлетие 1911—1913 гг. (по основным позициям), что позволяет установить, увеличивались или уменьшались темпы прироста.

Совершенно очевиден высокий удельный вес сельского хозяйства в народном богатстве. Доля сельскохозяйственных производственных фондов составляла свыше четвертой его части, в то время как доля промышленных фондов - менее десятой. Однако последние показали наиболее высокий процент прироста за 1913 г. среди отраслей народного хозяйства. Причем по своему абсолютному размеру прирост промышленных фондов значительно превышал прирост производственных фондов сельского хозяйства.

Структура народного богатства России Таблица 1.

Составные части народного богатства Народное богатство на 1 января 1914 г. Его прирост за 1911— 1913 гг. в среднем в году За 1913 г. млн руб. % млн руб. млн руб. % Сельское хозяйство, лесоводство, рыболовство и охота 24043 34,8 974,0 725,6 3,1 в том числе: а) непроизводственные фонды 5842 8J 247.3 4А из них: жилые постройки 5755 8,3 б) производственные фонды 18201 26,3 478.3 2,7 из них: постройки 3396 4,9 147,0 4,5 сооружения 562 0,8 22,2 4,1 оборудование и мертвый инвентарь 2488 3,6 72,6 3,0 живой инвентарь 7348 10,6 106,8 1,5 насаждения 1040 1,5 22,2 2,2 товары и запасы 3367 4,9 107,5 з,з; Промышленность, включая мелкую 6083 8,8 520,0 647,1 11,9 в том числе; постройки и сооружения 2077 3,0 248,2 13,6 оборудование и инвентарь 1805 2,6 176,4 10,8 товары и запасы 2201 3,2 222,5 ’ 11,3 Транспорт и связь 7300 10,5 221,2 266,4 3,8

Составные части народного богатства	Народное богатство на 1 января 1914 г.	Его прирост
за 1911— 1913 гг. в среднем в году	За 1913 г.
млн руб.	%	млн _руб.	млн руб.	%
в том числе:
постройки и сооружения	4570	6,6		144,9	3,3
оборудование и инвентарь	1887	2,7		57,4	3,1
товары и запасы	843	1,2		64,1	8,2
«Городские фонды»	11934	17,3	650,1	676,7	6,0
в том числе:
непроизводственные строения	8016	11,6	622.0	654,8	6,8
из них:
жилые	7280	10,5	622,0	654,8	6,8
общественные	736	ід	622,0	654,8	6,8
торговля (товары)	2325	3,4	622,0	654,8	6,8
городское хозяйство	1593	2,3	28,1	21,9	1,4
Государственное имущество (военное имущество, тюрьмы, казенные учреждения)	2942	4,3	210,1	311,7	11,9
Имущество учреждений культа	1131	1,6	23,4	20,1	1,8
Монета и драгоценные металлы в обращении и запасах	2175	з,і	53,4	66.9	3,2
Индивидуальное потребительское имущество	13585	19,6	679,2	6792,2	_ 5,3
в том числе:
сельского населения	6602	9,5
городского населения	6983	10,1
Все народное богатство	69193	100,0	3331,4	3393,7	5,2

Следует также отметить, что хотя жители городов составляли менее */5 населения страны, на их долю приходилось более */2 индивидуального потребительского имущества. В городах было сосредоточено и более V2 стоимости жилого фонда.

Обращает на себя внимание большой удельный вес в народном богатстве — свыше 10% — стоимости средств транспорта и связи. Она превышала стоимость промышленных фондов. Но темпы роста последних были более чем в три раза выше.

Посмотрим теперь, какую роль играли основные отрасли производства и обращения в создании народного дохода России по данным на 1913 г. (см. табл. 2). В нашем распоряжении есть несколько расчетов народного дохода на эту дату. Как показал А.Л.Вайнштейн, наиболее достоверными из них являются расчеты С.Г.Струмилина и М.Фэлкуса². Их результаты используются в данном случае. Согласно им, доля сельского хозяйства в народном доходе за 1913 г. вполне соответствует его доле в сумме производственных фондов народного хозяйства страны, а доля промышленности в народном доходе более чем в полтора раза превышает ее долю в сумме фондов отраслей материального производства.

Участие отраслей производства и обращения в создании народного дохода

Таблица 2.

Отрасли Стоимость имущества на 1 января 1914 г. Его прирост в 1913 г. Народный доход по Струмилину по Фэлкусу млн руб. % млн руб. % млн руб. % млн руб. % Сельское хозяйство (производственные фон-ды) 18201 53,7 478,3 30,1 8792 54,0 10294 55,7 Промышленность и строительство 6083 17,9 647,1 40,8 4676 28,7 5369 29,1 Транспорт и связь 7300 21,5 266,4 16,8 1459 8,9 1173 6,3 Торговля 2325 6,9 194,9 12,3 1365 8,4 1640 8,9 Итого 33909 100,0 1586,7 100,0 16292 100,0 18467 100,0

В табл. 3 приведены данные о стоимости фондов сельского хозяйства, промышленности, транспорта и торговли, а также жилого фонда деревни и города за 1908—1913 гг. Они либо непосредственно извлечены из работы П.Грегори «Российский национальный доход, 1885—1913»³, либо получены путем перегруппировки содержащихся там результатов. Легко заметить, что эти данные на конец 1913 г., как правило, весьма близки к цифрам А.Л.Вайнштейна⁴, которые служили для П.Грегори как бы ориентиром. Разница в суммах сельскохозяйственных производственных фондов объясняется тем, что в табл. 3 (стб.1), в отличие от табл. 1 не учтена стоимость насаждений, а также товаров и запасов⁵. Содержащиеся в табл. 3 суммы сельскохозяйственных производственных фондов включают лишь стоимость скота, мертвого инвентаря и хозяйственных построек Таблица 3.1.

Динамика роста стоимости фондов сельского хозяйства

(в ценах 1913 г.)

Год (на 31 декабря)	Хозяйственные строения	Оборудование и инвентарь	Скот	Итого
млн руб.	%	млн руб.	%	млн руб.	%	млн руб.	%
1908	3199	100,0	2047	100,0	6619	100,0	11865	100,0
1909	3242	101,3	2118	103,5	6941	104,9	12301	103,7
1910	3297	103,1	2199	107,4	7066	106,8	12562	105,9
1911	3361	105,1	2298	112,3	6843	103,4	12502	105,4
1912	3401	106,3	2395	117,0	6997	105,7	12793	107,8
1913	3482	108,8	2498	122,0	7109	107,4	13089	110,3

По первым двум слагаемым приведены цифры, рассчитанные П.Грегори⁶. К сожалению, определяя стоимость сельских построек, П.Грегори не разделил их на хозяйственные и жилые⁷. Такое разделение, разумеется условное, мне пришлось произвести дополнительно. Поскольку П.Грегори получил свои показатели стоимости сельских построек посредством корректировки результатов расчета А.Кагана⁸ на основе методики исчислений А.Л.Вайнштейна, мной также были использованы цифры А. Кагана с учетом поправок, внесенных в них П.Грегори, и ориентацией на результаты исчислений А.Л.Вайнштейна. А.Каган рассчитал с 1890 г. по 1913 г. (в ценах 1913 г.) ежегодные суммы стоимости сельских построек с разделением их на хозяйственные и жилые. Полученная им на конец 1913 г. общая сумма превышает результат А.Л.Вайнштейна, на 1,3 млрд. руб. П.Грегори, предпочтя цифру АЛ.Вайншнейна, внес соответствующие поправки в данные А.Ка-гана за предшествующие годы. Сравнение данных А.Кагана и А.Л.Вайнштейна о стоимости хозяйственных и жилых построек на конец 1913 г. показывает, что упомянутое превышение общей суммы почти целиком приходится на стоимость жилых построек. Поэтому установленные А.Каганом показатели стоимости хозяйственных построек за 1908—1913 гг. мной были использованы без каких-либо изменений. Кстати, динамика их роста полностью совпадает с динамикой роста предложенных П.Грегори общих сумм стоимости сельских строений. Данные о стоимости жилых построек были получены путем вычитания из этих сумм упомянутых показателей А. Кагана.

Все компоненты данных об общей стоимости промышленных фондов (табл. 3, стб. 2) были рассчитаны П.Грегори (см. табл. 3.2)⁹, и мне оставалось лишь суммировать их. В отношении фондов железных дорог (табл. 3, стб. 3) не было необходимости и в этом, так как П.Грегори сам рассчитал их общие суммы¹⁰.

Таблица 3.2. Динамика роста стоимости фондов промышленности (в ценах 1913 г.).

Год (на 31 декабря) Здания Оборудование Товары Итого млн руб. % млн руб. % млн руб. % млн руб. % 1908- 1610 100,0 1283 100,0 1737 100,0 4630 100,0 1909 1656 102,9 1385 108,0 1859 107,0 4900 105,8 1910 1728 107,3 1348 105,1 2133 122,8 5209 112,5 1911 1908 118,5 1504 117,2 2229 128,3 5641 121,8 1912 2056 127,7 1675 130,6 2406 138,5 6137 132,5 1913 2185 135,7 1785 139,1 2558 147,3 6528 141,0

Расчет фондов торговли — единственный случай, когда П.Грегори применил совсем иную, чем А.Л.Вайнштейн методику¹¹, и получил на конец 1913 г. существенно отличающийся результат (табл. 3, стб. 4). А.Л.Вайнштейн допускал возможность недоучета им товарных запасов (до 15%). Однако разница между результатами двух расчетов оказалась слишком большой. Впрочем, полученная П.Грегори динамика увеличения стоимости товарной массы, находящейся в обращении в 1909—1913 гг., неплохо согласуется с темпами роста производства и торгового оборота.

Относительно того, как были получены цифры стоимости жилых строений на селе (табл. 3, стб. 6), речь шла выше. Данные о стоимости городского жилого фонда (табл. 3, стб. 7) взяты из упомянутой книги П.Грегори. Они были им рассчитаны, исходя из результата исчисления А.Л.Вайнштейна на 1 января 1914 г.¹².

Если табл. 3 дает представление о динамике роста народного богатства в России в 1909—1913 гг. в той мере, в какой она отражается в ежегодных данных о стоимости его основных элементов, то табл. 4 характеризует динамику роста общественного производства в это время постольку, поскольку ее выражают ежегодные по-

казатели чистого национального продукта, сельскохозяйственной и промышленной продукции, перевозок, внутренней и внешней торговли. Показатели чистого национального продукта (стб. 1), исчисленные П.Грегори по методу учета использованного конечного продукта¹³, включают три составные части: 1) стоимость личного потребления, 2) затраты на содержание государственного аппарата и 3) накопления, т.е. вложения в сельское хозяйство, промышленность, транспорт и связь, торговлю, строительство. Данные о стоимости сельскохозяйственной продукции (стб. 2 и 3), также принадлежат П.Грегори¹⁴. Необходимо иметь в виду, что они не отражают это производство в полном объеме. В стб. 2 представлена стоимость всей сельскохозяйственной продукции (зерна, мяса, молочных продуктов, технических культур и пр.), оставшейся для местного потребления (т.е. не вывезенной по железным дорогам и водным путям). Напомню, что оценки стоимости всей продукции сельского хозяйства России в 1913 г. колеблются между 7,7 млрд. руб. (расчет С.Г.Струмилина) и 9,0 млрд. руб. (расчет М.Фэлкуса)¹⁵. А в стб. 3 отражена стоимость всех чистых сборов пшеницы, ржи, ячменя и картофеля. Думается, что приведенные в стб. 2 и 3 данные вместе с содержащимися в табл. 5 показателями физического объема производства, перевозок и экспорта важнейших видов сельскохозяйственной продукции, компенсируя отсутствие оценок совокупного продукта сельского хозяйства России в 1909“ 1913 гг., позволят составить достаточное представление о динамике сельскохозяйственного производства в интересующее нас время.

Цифры общей стоимости продукции фабрично-заводской промышленности (стб. 4) исчислены мной по данным неопубликованной части «Динамика российской и советской промышленности в связи с развитием народного хозяйства за сорок лет (1887— 1926 гг.)», подготовленной под руководством В.Е.Варзара и JLБ.Кафенгауза¹⁶. В стб. 7 — «Внутренний торговый оборот» — использованы результаты исчислений С.Г.Струмилина¹⁷.

Остальные сведения, содержащиеся в табл. 4 (в стб. 5, 6, 8 и 9), извлечены из повременных статистических изданий. То же относится и к данным табл. 5, отражающей динамику роста производства основных продуктов сельского хозяйства¹⁸.

Большая часть показателей физического объема важнейших видов промышленной продукции (или количества изделий), использованных в табл. 6, заимствована из упоминавшейся неопубликованной части «Динамики...». Исключение составляют лишь данные о числе изготовленных паровозов и мощности произведенных двигателей внутреннего сгорания. Они взяты из литературы¹⁹. Таблица 7, характеризующая динамику роста стоимости продукции отраслей российской промышленности, полностью составлена по материалам неопубликованной части «Динамики»²⁰.

Данные, содержащиеся в таблицах 3—7, лишний раз подтверждают справедливость высказывавшегося в литературе мнения о важной роли развития сельского хозяйства, как фактора экономического и, в частности, промышленного подъема 1909— 1913 годов.

Предвоенное пятилетие было периодом небывало высоких и притом устойчивых урожаев. Лишь 1911 г. принес спад сбора хлебов. Но и в этом году, собранный урожай зерновых превышал среднегодовой сбор за 1894—1899 годов. А среднегодовой сбор в

1909—1913 гг. был в полтора раза больше среднегодового сбора в последнее шестилетие XIX века. Поскольку же цены значительно выросли (на пшеницу — наполовину, рожь — почти вдвое, ячмень — на треть), среднегодовая стоимость чистого сбора этих трех основных пищевых хлебов в 1909—1913 гг. поднялась по сравнению с 1894—1899 гг. — в 2,5 раза²¹.

То, что общий сбор хлебов в 1909—1913 гг. возрастал значительно быстрее увеличения посевной площади, а отдача производственных фондов сельского хозяйства существенно опережала их рост, свидетельствует о процессе интенсификации сельскохозяйственного производства. На то же указывают и изменения, происходившие в структуре экспорта продуктов сельского хозяйства.

После глубокого падения в 1906—1908 гг. экспорт хлебов, резко подскочив в 1909—1911 гг., достиг своего абсолютного максимума, а в 1912 г., вследствие неурожая в предыдущем году вновь испытал падение. В 1913 г. вывоз хлебов вновь повысился, но, несмотря на рекордные урожаи в 1912—1913 гг., он далеко не достиг уровня 1909—1911 годов. Особенно заметно упали в это время экспортные доли от сборов пшеницы, ржи и овса²².

Вывоз льна — традиционного предмета российского экспорта в предвоенное пятилетие был неустойчивый и лишь к концу его существенно увеличился. Зато относительно новые экспортные продукты — яйцо и коровье масло, представлявшие собой результат интенсификации животноводства, показали наиболее стабильный и высокий прирост.

Как показывает табл. 3.1, наиболее динамичным компонентом сельскохозяйственных производственных фондов являлся мертвый инвентарь — машины и орудия, различное оборудование и т.п. Прирост его стоимости за предвоенное пятилетие лишь немного уступал приросту стоимости промышленного оборудования. Потребность в сельскохозяйственных орудиях и машинах примерно на ³/5 удовлетворялась в это время за счет внутреннего производства. Рост спроса на промышленные изделия отчасти обусловливался строительством хозяйственных и жилых построек на селе, а также увеличением потребительского имущества сельского населения (одежда, обувь, постельные принадлежности, мебель и предметы комфорта, утварь и посуда, домашний инвентарь, швейные машины, часы, музыкальные инструменты, украшения, различные бытовые предметы, книги, транспортные средства). Вместе с тем отставание роста производственных фондов сельского хозяйства от роста производства сельскохозяйственной продукции сигнализирует о переливе капиталов в другие отрасли народного хозяйства.

Гораздо большую роль, чем в 90-е годы, играло в экономическом подъеме кануна Первой мировой войны городское строительство. В предвоенное пятилетие среднегодовой прирост стоимости городского жилого фонда оказался почти в 4,5 раза большим, чем в 1894—1899 годах²³. Строительство жилых и общественных зданий, соответствующее расширение и обогащение городской инфраструктуры, рост индивидуального потребительского имущества жителей городов — все это формировало чрезвычайно разнообразный спрос на промышленные изделия. Как отмечал в свое время И.И.Гливиц, характеризуя потребление железа в России, производство металлических изделий, рассчитанных на использование при строительстве (балки, кровельное железо, трубы) в 1903— 1912 гг., увеличившись вдвое, показало наибольший прирост по сравнению с продуктами рыночного, железнодорожного и фабрично-заводского спроса²⁴. Городское строительство вызывало также растущую потребность в различном оборудовании, источниках энергии и, конечно же, строительных материалах. Естественно, что увеличение городского населения предъявляло свои требования и к сельскому хозяйству.

Относительное значение железнодорожного спроса, которому в 90-е годы принадлежало особое место среди факторов промышленного роста, в 1909—1913 гг. снизилось. Однако утверждение о том, будто железнодорожное строительство и расходы на улучшение и переоснащение действующих железных дорог стали в эти годы «малоприметной величиной»²⁵, приходится признать необоснованным. Строительство новых железнодорожных линий в рассматриваемый нами период действительно сократилось. Среднегодовой прирост сети железных дорог в 1909—1913 гг. был в 3,3 раза меньшим, чем в 1894—1899 гг., но среднегодовые затраты на железные дороги, согласно расчетам П.Грегори, оказались и в тот, и в другой период примерно равными²⁶. В результате среднегодовой прирост перевозок в 1894—1899 гг. составлял 3,5 млрд, тонно/километров, а в 1909—1913 гг. — 5,1 млрд. Соответствующие данные на 1 км - 25,8 и 61,0 тыс. т/км²⁷. Как видим, усилился рост интенсивности работы железнодорожной сети. Следствием этого было изменение структуры железнодорожного спроса. Судя по тому, что среднегодовое производство рельсов в предвоенное пятилетие увеличилось более чем в 0,5 раза по сравнению с шестилетием промышленного подъема 90-х годов, потребность в них

возрастала. Этого нельзя сказать о паровозах и вагонах, спрос на которые усилился только к концу рассматриваемого нами периода.

Явно большее воздействие, чем когда бы то ни было ранее, оказывал на развитие промышленности в 1909—1913 гг. военный спрос. О его масштабах дают некоторое, представление приведенные в табл. 1, суммы прироста государственного имущества в 1911—1913 годах.

Все упомянутые факторы, так же как и потребности развития самой промышленности, определили основные направления ее роста в годы предвоенного экономического подъема. Этот подъем явился важным этапом индустриализации народного хозяйства России. Среди отраслей материального производства промышленность показала в 1909—1913 гг. наибольшую динамичность развития. Она первенствовала по темпам роста стоимости как своих фондов, так и производимой продукции.

2.

Проанализуем теперь динамику роста промышленного производства в России в 1909—1913 годах.

В 1909 г., когда российская промышленность еще только-только вступала в полосу подъема, механизм ускорения ее роста не был ясен. Стоимость валовой продукции промышленности возросла в этом году всего на 3,4%, т.е. меньше чем даже в кризисные 1899—1901 годы. Прирост стоимости продукции отраслей первого подразделения составил 7,7%, а второго - только 1,4%. Наиболее высокие темпы роста показали второстепенные производства: льняное, лесопильно-фанерное, маслобойное, фарфорово-фаянсовое, основное химическое, парфюмерно-жировое, лакокрасочное, строительных материалов. В таких крупнейших отраслях, как хлопчатобумажная, металлообрабатывающая, черная металлургия, угольная, нефтяная, свеклосахарная, прирост продукции был минимальным. В ряде отраслей — производстве кокса, цветной металлургии, деревообработке, спичечной, шелковой, обработке смешанных материалов и животных продуктов, мукомольной и табачной — произошло снижение производства²⁸. В этой пестрой картине трудно увидеть тенденцию. Но в следующем 1910 году она проявилась достаточно ясно.

Этот год принес исключительно высокий прирост стоимости промышленной продукции — 14,5%²⁹. Теперь уже стало очевидным, что роль стартера, происшедшего ускорения промышленного развития, играют отрасли группы «Б» (см. табл. 7.1). Процент прироста продукции в этой группе составил 18,1. В том числе в текстильной промышленности в целом — 30,7%, бумажном производстве — 37,5, обработке смешанных веществ и животных продуктов — 19,7%.

Динамика роста стоимости продукции российской промышленности по подразделениям «А» и «В»

Годы Общая стоимость продукции Стоимость продукции группы «А» Стой продукци « мость и группы >» млн руб. % млн руб. % млн руб. % 1907-1909 в среднем за год 4347,1 100,0 1459,8 100,0 2887,3 100,0 1909 4443,4 102,2 1494,7 102,4 2948,7 102,1 1910 5088,0 117,0 1606,1 110,0 3481,9 120,6 1911 5551,8 127,7 1778,7 121,8 3773*1 130,7 1912 6081,1 139,9 2209,6 151,4 3871,5 134,1 1913 6521,7 150,0 2546,7 174,5 3975,0 137,7

В отраслях группы «А» прирост продукции остался на том же уровне, что и в предыдущем году (7,5%). Причем некоторые из них показали фантастические темпы роста: в цветной металлургии прирост стоимости продукции превысил 85%, лесопильно-фанерной промышленности — 40, лако-красочной — 30, строительных материалов — 27, основной химической — 19%. Но были такие отрасли, в которых произошло снижение стоимости продукции: добыча угля, добыча и переработка нефти. В отраслях металлической промышленности, где в целом наблюдалось ускорение темпов роста, производство готового продукта заметно обогнало изготовление полупродукта (см. табл. 6). Увеличение выплавки чугуна (5,9%) оказалось меньшим, чем стали (13,1%). Но наибольшего прироста показало производство балок (28,8%), сортового металла (20,9%), листового и кровельного железа (19,0%). Все эти диспропорции показывают, каким образом отрасли группы «А», реагируя на потребности развития народного хозяйства страны, втягивались в промышленный подъем. Характерен бурный рост отраслей, обеспечивающих строительство (производство силикатных и лесоматериалов, балок и кровельного железа) и рыночный спрос (сортовой металл), а также отражавших те структурные изменения, которые происходили в российской промышленности в результате внедрения новых производств, порожденных техническим прогрессом (цветная металлургия, отчасти химическая промышленность).

В 1971 г. прирост валовой промышленной продукции в России снизился до 9,1%, и примерно на этом уровне он оставался в течение трех лет. Резкие колебания темпов развития сменились наконец равномерным подъемом. Однако если обратиться к отраслевым показателям, то мы увидим более сложную картину.

Группа «А» в 1911 г. превзошла группу «Б» по приросту стоимости изготовленной продукции (10,7% против 8,4%). И хотя разница была невелика, это означало, что первое подразделение набирает темпы роста, а второе — их утрачивает. Своеобразная рокировка произошла и среди отраслей. Резко снизился прирост стоимости продукции в текстильной промышленности (до 4,2%), основной химии (до 2,7%), лако-красочном производстве (до 6,4%) и цветной металлургии (до 7,9%). А в лесопильно-фанерном и бумажном производствах стоимость выпущенной продукции даже сократилась. Наибольшее ее увеличение показали теперь отрасли, либо отстававшие в 1910 г. по темпам роста (свекло-сахарная — 28,4% мукомольная - 18,0%), либо испытавшие тогда падение производства (добыча и переработка нефти — 35,4 и 45,2%, добыча угля — 14,7%). Но эти результаты были достигнуты в мукомольном производстве и переработке нефти в значительной мере за счет роста цен, а в добыче нефти — целиком (ср. данные табл. 6 и 7). Несмотря на отмеченные различия в темпах роста отдельных отраслей российской промышленности, их развитие стало более равномерным.

В 1912 г. ведущая роль в промышленном подъеме, уже бесспорно, перешла к группе «А», показавшей чрезвычайно высокий процент увеличения стоимости продукции (24,2%), в то время как темпы роста производства отраслей группы «Б» еще более упали (до 2,6%). Прирост валовой стоимости продукции промышленности составил 9,5%. Лидерами по темпам роста теперь являлись черная металлургия, цветная металлургия, металлообработка, добыча и переработка нефти, резиновое производство, где увеличение стоимости продукции превысило 20%. В нефтяной промышленности это было фактически лишь результатом повышения цен на нефтепродукты. В других же из перечисленных отраслей имел место реальный рост производства (см. табл. 6), хотя опережающее движение цен в той или иной мере сказывалось и там. Следует иметь также в виду, что металлообработка в целом, и особенно ее важнейшая составная часть — машиностроение переживали в предвоенные годы важные структурные изменения³⁰. Об их характере дают представление данные промышленных переписей на 1908 и 1912 гг., содержащиеся в табл. 8³¹. Как видим, за это время резко вырос удельный вес двух отраслей — судостроения и электротехнического производства — в общей сумме продукции машиностроения. На их долю приходилось в 1912 г. почти половина этой суммы. Производственному и сельскохозяйственному машиностроению, несмотря на значительное увеличение продукции, пришлось несколько потесниться. Но особенно «пострадало» паровозо- и вагоностроение. Оно сократилось на Vs, а его доля уменьшилась более чем вдвое. Характерно, что рост судостроения произошел главным образом за счет военного судостроения, продукция которого возросла более чем в 2,5 раза.

Изменение в структуре машиностроения в 1908—1912 гг.

Производства Сумма производства Ее прирост или убыль в 19 08 г. в 1912 г. млн руб. % млн руб. % млн руб. % Паровозо- и вагоностроение 85,3 31,6 65,3 20,4 -20,0 -23,4 Судостроение 52,6 19.5 34,2 10,7 -18,4 -35,0 В том числе: а) гражданское 11,0 4,1 22,5 7,0 +11,5 +104,5 б) военное 41,6 15,4 11,7 3,7 -29,9 -71,9 Производственное машиностроение 95,6 35,4 132,6 41,4 +37,0 +38,7 Сельскохозяйственное машиностроение 27,1 10,1 42,0 13,1 + 14,9 +55,0 Электротехническое производство 9,2 3,4 46,0 14,4 +36,8 +400,0 Итого 269,8 100,0 320,1 100,0 +50,3 + 18,6

Другие отрасли, в которых рост стоимости производства в 1912 г. превысил 10%: угольная, стройматериалов, лесопильно-фанерная, основная химическая, лако-красочная, парфюмерно-жировая, шелковая. Как видим, среди них мало отраслей, производящих предметы потребления.

Наряду с рекордно высокими темпами роста производства 1912 г. принес и некоторые тревожные симптомы. В ряде отраслей произошло снижение стоимости произведенной продукции. В двух из них — добыче «прочих» полезных ископаемых (т.е. всех, за исключением угля, нефти, железной и медной руд) и обработке животных продуктов - это снижение было незначительным. В третьей — деревообрабатывающей — оно оказалось существенным (11,6%), но сама отрасль была небольшой и потому положение в ней не могло сколько-нибудь заметно отразиться на общей конъ-юктуре. Иное дело, свеклосахарное производство, также снизившееся в 1912 году. Это была одна из крупнейших отраслей российской промышленности, занимавшая четвертое место по среднегодовой стоимости продукции в 1909—1912 гг. (после текстильной, металлообрабатывающей и мукомольной). В 1912 г. здесь произошло снижение как физического объема продукции, так и ее стоимости. Причем, если первое было небольшим (2,2%), то второе — весьма ощутимым (9,0%). Дело в том, что цены на сахар-рафинад, медленно снижавшиеся уже в течение двух лет, в тот год упали сразу на 10%. Являлось ли это падение эпизодическим или отражало долгосрочную тенденцию, должно было показать время.

В 1913 г. увеличение стоимости валовой продукции промышленности было несколько меньшим, чем в предыдущем году (7,2%). В группе «А» темпы роста производства, хотя и снизились, все же оказались высокими (15,3%). А в группе «Б» они в целом остались на прежнем низком уровне (2,7%). Однако за этими средними показателями скрывались резко обострившиеся диспропорции развития. В ряде отраслей сумма производства упала. Преобладали среди них отрасли второго подразделения: мукомольная промышленность, свеклосахарная, маслобойная, льняная, шелковая, бумажная, фарфоро-фаянсовая и по обработке смешанных веществ. Но затруднения испытали и некоторые отрасли первого подразделения: цветная металлургия, лесопильно-фанерное и лако-красочное производства. Первые легкие облачка, появившиеся в 1912 г. на небосклоне экономической жизни, явно превратились в грозовые тучи.

В итоге за пятилетие 1909—1913 гг. общая стоимость промышленной продукции возросла в полтора раза. При этом значительно более высокие темпы роста показали отрасли группы «А» (см. табл. 7.1). Среди них особенно быстро развивались электротехническая промышленность, основная химия, резиновое производство, цветная металлургия. Следует иметь в виду, что в некоторых отраслях рост стоимости продукции в этой или иной мере обусловливался ростом цен на нее. Так стоимость добываемой сырой нефти возросла более чем на ⁴/5 при почти неизменном физическом ее объеме. Прирост стоимости добытого угля существенно превысил увеличение его физического объема и т.д.

В отраслях группы «Б», особенно в важнейших пищевкусовых производствах — мукомольном и свеклосахарном, темпы роста в 1909—1913 гг. оказались гораздо более низкими. В результате доля отраслей, производящих средства производства, в общей стоимости промышленной продукции поднялась за годы подъема с 33,6 до 39,0% и соответственно снизилась доля отраслей, производящих предметы потребления.

К сожалению, в нашем распоряжении нет данных о технической оснащенности российской промышленности на 1912—1913 годы. Рост годовой выработки на одного рабочего за 1908—1913 гг., наблюдавшийся в большинстве отраслей российской промышленности (см. табл. 9³²) в тех случаях, когда он не был результатом подъема цен на производимую продукцию (как в нефтяной и угольной промышленности), указывает на происходившие в этих отраслях изменения в технике, технологии или организации производства. О том же говорит и увеличение выпуска фабрично-производственных машин в России и их импорта из-за границы в 2909—1913 годах. Но, судя по использованным данным, лишь в немногих отраслях эти изменения приобрели характер качественных сдвигов. Вероятно, ими объясняется резкое увеличение годовой выработки на одного человека в черной и цветной металлургии, паровозо- и вагоностроении, электротехнической промышленности, парфюмерно-жировом производстве.

Рост сумм годового производства на одного рабочего по основным отраслям российской промышленности в 1893—1923 гг.

Таблица 9.

Отрасль Сумма годового производства на одного рабочего в тыс. руб. Рост суммы производства на одного рабочего в 1908— 1913 гг. в % 1893 г. 1900 г. 1908 г. 1913 г. Угольная 0,63 0,78 0,84 1,03 22,6 Нефтяная Добыча нефти 0,68 3,61 2,94 5,41 84,0 Переработка 3,15 16,66 18J)2 26,56 47,4 Металлическая Черная металлургия (без добычи железной РУДЫ) 1,03 1,86 1,48 2,31 56,1 Цветная металлургия 0,50 1,28 1,67 2,78 66,5 Металлообработка 1,49 1,71 I L84 L84 — в том числе: а) производство различных металлических изделий L99_, 2,00 2,06 3,0 б) отрасли машиностроения: паровозо- и вагоностроение —тт 1,94 1,77 4,98 181,4 судостроение — 0,79 1,63 2,28 39,9 производственное машиностроение 1,34 1,71 1,21 -29,2 сельскохозяйственное машиностроение в9 1,05 1,44 1,51 4,9 электротехника — — 2,75 5,68 106,5 Силикатная Цементная 1,40 1,31 1,84 2,20 19,6 Кирпично-черепичная и керамическая 0,32 0,48 0,52 0,54 3,8 Стекольная 0,47 0,63 0,75 0,83 10,7 Фарфорово-фаянсовая 0,44 0,53 0,60 0,67 11,7

Отрасль	Сумма годового производства на одного рабочего в тыс. руб.	Рост суммы производства на одного рабочего в 1908— 1913 гг. в %
1893 г.	1900 г.	1908 г.	1913 г.
Лесоперерабатывающая
Лесопильно-фанерная	1.24	1,67	1,54	1,70	10,4
Деревообрабатывающая	0,72	0,85	1,06	1,45	36,8
Бумажная	1,10	1,38	1,79	1,67	-7,2
Химическая
Основная химия, лакокрасочная	2,28	3,04	4,01	5,02	25,2
Парфюмерно-жировая	3,30	4,23	4,64	7,58	63,4
Спичечная	0,40	0,48	0,55	0,54	-1,8
Резиновая	2,57	3,34	4,61	5,96	29,3
Текстильная
Хлопчатобумажная	1,40	1,42	1,83	1,92	4,9
Шерстяная	1,18	1,41	1,70	2,12	24,7
Льняная	0,74	0,95	1,07	1,48	39,2
Шелковая	0,69	1,25	1,33	1,48	1U_
Обработка смешанных веществ и животных продуктов
Смешанных веществ	0,90	1,32	1,55	1,57	1,3
животных продуктов	1,51 -	1,79	2,21	3,09	39,8
Пищевкусовая
Мукомольная	5,18	6,81	11,35	9,59	-15,5
Свеклосахарная	1,95	1,98	2,01	2,20	9,4
Винокуренно- дрожжевая	1,03	1,69	2,39	2,58	7,9
Табачная	1,70	1,87	2,70	3,32	23,0
Маслобойная	3,78	5,80	6,76	8,38	24,0
Пивоваренная	2,58	2,66	3,19	3,58	12,2

84,0%), в то время как возросли доли Северного Кавказа с 9,7 до 13,1%) и Туркестана (с 0,7 до 2,7%). В черной металлургии упал удельный вес Урала (с 29,4 до 16,0%) при возрастании значения Польши, ЦПР и Прибалтики. В хлопчатобумажном и шелковом производствах укрепил свои позиции ЦПР (его доля увеличились с 70,9 до 74,9% и с 83,9 до 87,8%), а в шерстяном и льняном — Польский район (соответственно: с 39,9 до 43,1% и с 18,3 до 19,1%). Но, хотя доля ЦПР в обработке льна в 1908—1912 гг. несколько снизилась (с 52,1 до 48,6%), он продолжал играть главную роль в этой отрасли российской текстильной промышленности.

Районирование промышленного производства в России

Таблица 10.

Районы Их доля в сумме производства (в %) Горной промышленности Обрабатывающей промышленности Всей промышленности 1908 г. 1912 г. 1908 г. 1912 г. 1908 г. 1912 г. Северный — — 0,7 0,7 0,6 0,6 Северо-Западный 0,1 — 10,6 10,2 9,8 9,3 Прибалтийский — 5,6 5,9 5,2 5,3 Белорусско- Литовский 2,1 1,9 1,9 1,7 Центрально- Промышленный 1,6 1,4 29,6 32,3 27,4 29,3 Центрально черноземный 0,2 3,8 2,9 3,5 2,6 Украина 27,6 24,4 16,1 15,2 17,0 16,1 В т.ч. подрайоны: а) Западный — — 7,2 6,2 6,7 5,6 б) Восточный 28,4 24,8 9,6 9,7 11,0 11,1 Бессарабия -— — 0,3 0,3 0,2 о,з Донская область и Северный Кавказ 11,7 16,4 з,з 3,7 _І0 5,0 Поволжье 0,4 0,4 4,9 4,4 4,6 4,0 Урал 7,9 8,1 4,5 3,4 4,8 3.9 Итого: Европейская Россия 50,3 51,1 82.2 81,6 79,7 78,7

*Включая Брянский уезд Орловской губернии.

Районы	Их доля в сумме производства (в %)
Горной промышленности	Обрабатывающей промышленности	Всей промышленности
1908 г.	1912 г.	1908 г.	1912 г.	1908 г.	1912 г.
Польша	5,9	4,6	11,5	13,0	11,0	12,1
Закавказье	29,5	31,7	2,9	2,9	5,0	5,7
Сибирь	13,9	11,5	1,7	0,9	2,7	2,0
Туркестан	0,4	U	1,7	1,6	1,6	1,5

Пожалуй, наиболее интересные сдвиги в размещении промышленного производства произошли в металлообработке³⁴ и машиностроении. Как показывает табл. 10.1, здесь существенно возрос удельный вес ЦПР, особенно в машиностроении. Выше уже отмечалось, что эта отрасль претерпела в годы предвоенного экономического подъема серьезные структурные изменения. Последние повлекли за собой усиление или ослабление роли отдельных районов в производстве основных видов продукции машиностроения. В транспортном машиностроении (без судостроения), в котором падение производства не испытали лишь Польша и Урал, больше других пострадал Северо-Западный район, что привело к снижению его удельного веса. В судостроении, где падение стоимости продукции произошло в результате сокращения выпуска военно-морских судов³⁵, уменьшение доли Северо-Западного района, занимавшего господствующие позиции в военном судостроении, оказалось особенно значительным (с 72,1 до 41,8%). В то же время резко возросла (с 2,7 до 31,0%) доля ЦПР, поскольку некоторые крупные предприятия этого района (прежде всего Коломенский и Сормовский заводы) развернули производство речных судов и двигателей для них.

В производственном машиностроении при общем росте продукции на 18,6% продукция Северо-Западного района сократилась на 25,4%. Между тем ЦПР вдвое увеличил свою продукцию, Польша и Украина — в полтора раза. Это привело к изменениям долей их участия в общем выпуске.

Электротехника оказалась единственной отраслью машиностроения, в которой удельный вес Северо-Западного района увеличился. В этой отрасли рост производства наблюдался во всех районах, но его темпы отличались. В итоге Северо-Западный и Прибалтийский районы как бы поменялись своими местами. Хотя продукция ЦПР выросла более чем в 4 раза, его доля несколько снизилась.

Доли географических районов в общей стоимости продукции металлообработки и машиностроения

в 1908 и 1912 гг. (в %)

Промышленный рост и подъем сельскохозяйственного производства, несомненно, укрепили положение России в мировом хозяйстве. Однако встречающиеся в литературе количественные показатели, характеризующие это положение, особенно роли России в мировом промышленном производстве, не внушают большого доверия и нуждаются в обосновании. До сих пор имеет широкое хождение, введенная в оборот в 1939 г. составителем сборника «СССР и капиталистические страны» Я.А.Иоффе, цифра удельного веса СССР в мировой промышленной продукции на 1913 г. -2,5%, уже в то время, несмотря на господствовавшую в литературе под влиянием сталинского тезиса о полуколониальной зависимости России тенденцию к занижению уровня и социально-экономического развития, эта цифра вызывала возражения, как совершенно необоснованная³⁷. Тем не менее эта цифра продолжает гулять по работам советских авторов. Причем некоторые из них утверждают, что она относится не к территории СССР в границах до 1939 г., а к территории всей дореволюционной России³⁸.

Еще в 1955 г., выступив на страницах журнала «Вопросы истории» против произвольного занижения уровня промышленного развития России в начале XX в., В.Е.Мотылев обратил внимание на расчеты, выполненные сотрудниками аппарата Лиги наций в рамках сравнительного изучения процессов индустриализации и развития международной торговли³⁹. Именно эти расчеты, как наиболее достоверные, используются обычно в западной литературе⁴⁰. Согласно им (см. табл. 12), доля России в мировом промышленном производстве составляла на 1913 г. 5,3%. Причем с конца 90-х годов XIX в. она возросла, в то время как доли Великобритании, Германии и Франции снизились.

Таблица 72 Доли России, США, Великобритании, Германии и Франции в мировом промышленном производстве

Страны 1881-1885 гг. 1896-1900 гг. 1913 г. Россия 3,4 5,0 5,3 США 28,6 30,1 35,8 Великобритания 26,6 19,5 14,0 Германия 13,9 16,6 15,7 Франция 8,6 _и_ 6,4

По абсолютным показателям валового промышленного производства Россия накануне Первой мировой войны вновь вплотную приблизилась к Франции и даже превзошла ее по производству ряда ключевых видов промышленной продукции: минерального топлива (угля и нефти, взятых вместе), стали, машин, хлопчатобумажных тканей, сахара. Однако отставание России от Германии и Великобритании, хотя и несколько сократилось, все же оставалось очень значительным, а отставание от США продолжало увеличиваться. В то же время Россия существенно опережала по масштабам промышленного производства остальные страны.

Тем не менее доля России в мировом промышленном производстве далеко не соответствовала доли ее населения среди жителей земного шара (10,2%). Из отдельных видов промышленной продукции исключение составляли только нефть (17,8% от мировой добычи) и сахар (10,1% от мирового производства свекловичного и тростникового сахара)⁴¹. По производству промышленной продукции на душу населения Россия продолжала находиться на уровне Италии, Испании и Японии, уступая не только передовым индустриальным державам, но и ряду стран, вступивших на путь индустриализации во второй половине XIX века (см. табл. 13)⁴².

Будучи страной аграрно-индустриальной со значительным преобладанием сельскохозяйственного производства над промышленным Россия, естественно, занимала в мировой экономике более весомые позиции в сфере сельского хозяйства. В суммарном производстве пяти важнейших хлебов (пшеницы, ржи, ячменя, овса и кукурузы) России принадлежало накануне Первой мировой войны второе место в мире после США, вследствие огромного (тридцатикратного) преобладания последних в производстве кукурузы. Зато первенствовала по сборам пшеницы, ржи и ячменя, а сборы овса в обеих странах были почти равными. В 1905—1914 гг. на долю России приходилось 20,4% мировых сборов пшеницы, 51,5 - ржи, 31,3 — ячменя, 23,8 - овса, 82,6% - льняного волокна, 20,8 - льняного семе-

ни, 65,9 - пенки, 89,8% конопляного семени⁴³. Как отмечалось выше, в предвоенные годы возросла роль России и как производителя некоторых продуктов животноводства (яиц и масла).

Но и в сельском хозяйстве производство продукции на душу населения было в России более низким, чем в целом ряде других стран (см. табл. 14;⁴⁴, причем не только аграрно-индустриальных, но и индустриально-аграрных (США, Германия).

Этот контраст между весьма значительными абсолютными размерами общественного производства и низким уровнем его в расчете на душу населения особенно бросается в глаза при сравнении народного дохода в России и в других капиталистических странах. Занимая в 1913 г. по валовой сумме народного дохода четвертое место в мире после США, Германия и Великобритания, Россия по размерам его доли, приходящейся на одного жителя, находилась в арьергарде капиталистических стран, где-то между Австро-Венгрией и Японией (см. табл. 15)⁴⁵.

Следует обратить внимание на то, что, если ограничиться лишь территорией собственно Европейской России (без Сибири, Средней Азии, Закавказья и Царства Польского), то сумма народного дохода на душу населения будет еще ниже чем по Российской империи в целом. Именно эта территория, на которой проживало почти 4/5 населения России, являлась средоточием противоречий ее экономического развития. Здесь на этой территории, как отмечалось выше, соседствовали высокоразвитые индустриальные районы и области быстро прогрессирующего аграрного капитализма с отсталым, выдавленными крепостническими пережитками областями. Похоже, что подъем 1909—1913 гг., ускорив развитие передовых народно-хозяйственных отраслей и регионов страны еще более усилил полярность ее экономики.

Российский денежный рынок в 1909—1913 гг.

1.

Расчеты П.Грегори позволяют увидеть, как использовался произведенный в России совокупный продукт. В табл. 16 приведены данные о его распределении за двадцатилетие, с 1894 по 1913 г. Они показывают, что в среднем за указанный период ⁴/5 суммы произведенного в России годового продукта шло на личное потребление; питание, розничные покупки, квартплату, услуги (транспортные, почтовые, коммунальные, медицинские, а также на домашнюю прислугу). Около Уіо поглощалось государством. Ую составляли капиталовложения в сельское хозяйство, промышленность, коммуникации, торговлю, строительство, т.е. в фонд накопления. Наконец, около 1,5% уходило за границу в уплату отрицательного сальдо платежного баланса. Разумеется, показатели за отдельные годы в той или иной мере отклоняются от проведенных средних данных. Но в этих отклонениях легко заметить определенную тенденцию: в периоды экономических подъемов возрастает удельный вес капиталовложений в народное хозяйство и снижается доля личного потребления. Кроме того, очевидно постепенное увеличение удельного веса расходов на содержание центральных и местных органов государственной власти. Изучаемый нами период предвоенного экономического подъема подтверждает эти наблюдения. Доля капиталовложений в народное хозяйство в 1909—1913 гг. была выше среднегодовой за все двадцатилетие. Следует, однако, отметить, что она была ниже, чем в 1894—1898 годах. Причем, достигнув своего максимума в начале подъема — в 1910 г., эта доля в дальнейшем пошла на снижение. Что касается государственных расходов, то их доля, наоборот, к концу интересующего нас пятилетия существенно возросла, показав в 1913 г. абсолютный рекорд.

Таблица 16. Распределение продукта, произведенного в России в 1894—1913 гг. (в текущих ценах)

Годы Продукт, произве денный в России Его распределение Личное потребление Правитель ственные расходы Внутренние накопления (инвестиции) Отток накоплений за границу (-) или их приток из-за границы (+) млн руб. млн руб. % млн РУб. % млн РУб. % млн руб. % 1894-1898 45773 35326 77,2 3973 8,7 5672 12,4 -802 1,7 1899-1903 59933 47872 79,9 5024 8,4 6143 10,2 -894 1,5 1904-1908 68476 55164 80?6 6175 9,0 6359 9,3 -778 1,1 1894-1908 174182 138362 79т5 15172 8,7 18174 10,4 -2474 1,4 1909 16101 12947 80,4 1402 8,7 1752 10,9 +29 — 1910 17610 13305 75,6 1488 8,4 2614 14,8 -203 1,2 1911 17323 13432 77,5 1482 9,7 2026 11,7 -182 1,1 1912 20267 15737 77,7 1934 9,5 2264 11,2 -332 1,6 1913 21422 16306 76, і 2224 10,5 2314 10,8 -578 2,7 1909-1913 92723 71727 77,4 8730 9,4 10970 11,8 -1296 1,4 1894-1913 266905 210089 78,7 23902 9,0 29144 10,9 -3770 _ы

По мнению П. Грегори, сравнившему в своем исследовании распределение в России чистого национального продукта (ЧНП) и в ряде других стран с развитой или быстро развивавшейся капиталистической экономикой (см. табл. 16.1⁴⁷), столь значительная доля капиталовложений, которая имела место в России, была необычна для страны с низким уровнем душевого потребления⁴⁸. Согласно привлеченным им данным, Россия в начале XX в. по степени производительного использования ЧНП входила наряду с Германией и США в трио государств, резко выделявшихся среди остальных стран мира масштабами своих внутренних накоплений. Однако участники этого трио существенно отличались в отношении других показателей использования ЧНП. США выделялись низкой долей государственных расходов (4,9%) и высоким удельным весом личного потребления (81,9%). Для Германии, наоборот, были характерны низкий уровень личного потребления (75,5%) и высокий - государственных расходов (8,4%). Что касается России, то накануне Первой мировой войны она, снизив долю личного потребления в использовании ЧНП почти до уровня Германии (77,4%), в то же время превзошла ее по удельному весу государственных расходов (9,4%).

Таблица 16J. Распределение чистого национального продукта в России и других странах (в % от суммы ЧНП в текущих ценах)

Страны Годы Частное потреб ление Госу- дарст- венные- расходы Накоп ления (инвес тиции) В том числе. Отток накоплений за границу (-) или приток их из-за границы (+) Чистые внутренние накопления Россия 1909-1913 77,4 9,4 11,8 -1,4 13,2 Велико британия 1909-1913 82,7 7,9 9,4 +6,8 2,6 Германия 1909-1913 75,5 8,4 16,1 +0,9 15,2 Франция 1909-1913 87,8 87,8 12,2 +3,3 8,9 США 1889-1908 81,9 4,9 13,2 +0,6 12,6 Дания 1890-1909 93,8 93,8 6,2 -2,4 8,6 Норвегия 1885-1914 88,7 7,0 4,3 -5,2 9,5 Швеция 1901-1920 86,4 6,1 7,5 -0,5 8,0 Италия 1901-1910 84,3 4,5 11,2 + 1,5 9,7 Канада 1890, 1910, 1913 91,2 8,2 0,6 -8,8 9,4 Япония 1909-1913 87,5 8,8 3,7 -і,б 5,3 Австралия 1900/1— 1919/20 92,3 92,3 7,7 -1,9 9,6

Природа отмеченных особенностей распределения ЧНП в России и, в частности, высокого уровня его инвестирования в экономику страны при рекордном удельном весе государственных расходов, нуждается в специальном исследовании. Но констатация этих особенностей, на мой взгляд, будет полезна для понимания тех общих условий, в которых функционирвал денежный рынок в России.

2.

Литература, посвященная денежному рынку (то есть рынку ссудных капиталов) в России, невелика. Она, в сущности, ограничивается специальными разделами в трех книгах: в справочно-аналитическом издании под редакцией М.И.Боголепова «Русские биржевые ценности: 1914—1915 гг.» (Пг., 1915), а также А.Е.Финн-Енотаевского «Капитализм в России (1890—1917 гг.)» (М., 1925) и И.Ф.Гиндина «Русские коммерческие банки: из истории финансового капитала в России» (М., 1948). Далеко не исчерпав тему, эти разделы тем не менее дают необходимое общее представление о ней, что позволяет мне ограничиться рассмотрением лишь некоторых проблем.

Несмотря на существенные различия во взглядах, авторы упомянутых разделов единодушны в признании предвоенного экономического подъема в качестве важного этапа в формировании денежного рынка в России.

«Строго говоря, русский денежный рынок, в качестве серьезной и существенной основы народно-хозяйственной жизни, приобрел значение лишь с недавнего времени, — писали авторы раздела биржевого ежегодника. — Период его возмужалости начинается только в конце XIX века. Постройка железных дорог, привлечение иностранных капиталов, оборудование и расширение почтово-телеграфных линий, рост добывающей и обрабатывающей промышленности, введение золотой валюты, быстрый рост населения в городах и другие факторы создали необходимые предпосылки для развития кредитных форм хозяйства в широком масштабе. На фоне этих новых экономических условий денежный рынок постепенно совершал свою эволюцию от простых форм к более сложным, он креп и совершенствовался, выделяясь из аморфной массы хозяйства в тонкую и чувствительную организацию... Экономическое строительство, в полосу которого вступила Россия в 90-х гг., требовало огромных денежных средств. Внутри страны эти средства не могли быть почерпнуты и вследствие отсутствия сбережений, т.е. по причине бедности подавляющей массы народонаселения, и вследствие того, что обширные в географическом смысле районы оставались еще вне сферы товарного хозяйства, т.е. не были втянуты в национальный, а через него и в мировой рынок. Поэтому первые годы новейшей эпохи развития нашего денежного рынка прошли под сильным влиянием иностранных капиталов, главным образом германских и французских, а отчасти бельгийских, голландских и английских... В начале нынешнего столетия народное хозяйство России уже прочно вошло в стадию капиталистического развития, вследствие чего спрос на капиталы принял более равномерный характер. На почве капиталистических отношений, подчинивших экономическую жизнь страны, сложилась новая организация денежного рынка, отвечающая расширившимся и усложнившимся требованиям на деньги как со стороны текущего коммерческого оборота, так и со стороны эмиссий. Прежде всего значительно возросло число кредитных учреждений. Банки мобилизовали национальные денежные капиталы страны, находившиеся до этого времени в распоряжении частных хозяйств в форме текущих оборотных средств, денег и сокровищ, и предоставили их в распоряжение денежного рынка. Емкость последнего поэтому чрезвычайно увеличилась. Наряду с этим весьма упрочилось положение Государственного банка, который, опираясь на колоссальные запасы золота, получил возможность в крупном масштабе снабжать рынок добавочными ресурсами, равно как и принимать важное участие в производстве прямых операций по краткосрочному кредитованию. Эти два фактора - организация национального денежного капитала путем расширения сети банковских учреждений и упрочение положение Государственного банка - дали рынку обильные средства, усилили его значение в народном хозяйстве, придали ему большую самостоятельность и в значительной мере ослабили зависимость от иностранных влияний. В данном отношении крупную роль сыграли также и другие обстоятельства. Большие затраты на войну 1904—1905 гг., производившиеся больше частью внутри страны, существенным образом способствовали увеличению поступления денег на вклады и текущие счета в банках. Превосходные урожаи 1909—1910 гг., реализованные по высоким ценам, дали рынку новые сотни миллионов рублей, тем самым значительно усилив его средства. В результате — наш денежный рынок за последние годы приобрел необходимые черты, свойственные богатым заграничным рынкам. Колоссальные требования на капиталы, предъявлявшиеся к рынку со стороны народного хозяйства, - о краткосрочных помещениях мы и не говорим, — были удовлетворены в размере 75%, причем учетный процент временами стоял ниже, чем в Германии и Австро-Венгрии. Более того, русский денежный рынок даже неоднократно мог оказывать помощь германскому рынку»⁴⁹.

А.Е.Финн-Енотаевский, отнюдь не склонный к преувеличению результатов капиталистического развития российского народного хозяйства, анализируя данные о выпуске ценных бумаг в России в предвоенные годы, отмечал: «Вышеприведенные данные показывают, что за пятилетие 1909—1913 гг. фондовый, бумажный капитализм сделал у нас значительный шаг вперед по сравнению с 1900—1908 гг... Что здесь для нас представляет особый интерес, это то, что главная часть выпущенных бумаг в 1909—1913 гг., а именно на 3,8 миллиарда руб., была размещена в России (в 1904— 1908 гг. на 2,9 миллиарда руб.). Это указывает на увеличение у нас в те годы емкости денежного рынка»⁵⁰.

Особый интерес представляют выводы И.Ф.Гиндина, сделанные им на основании весьма обстоятельного статистического изучения развития денежного рынка в России «Денежный рынок до начала 1890-х годов развивался крайне медленно. Основная задача, стоявшая перед русским капитализмом, - железнодорожное строительство, — была решена почти целиком за счет импорта капиталов извне. С 1890-х годов вплоть до Первой мировой войны происходил все нараставший процесс расширения внутреннего денежного рынка. Однако и в 1890-х годах как продолжавшееся интенсивное железнодорожное строительство, так и создание тяжелой промышленности происходили за счет дальнейшего импорта капиталов... Русский денежный рынок в качестве рынка, имеющего самостоятельное значение для кредитования и финансирования хозяйства, сложился только в 1909—1913 гг. и по сумме ссудных капиталов (ресурсы банков) достиг весьма внушительных размеров. Однако при сравнении их с ресурсами западных денежных рынков необходимо вносить существенную поправку на длительное замораживание банковских средств при финансировании, во-первых, и замедленный оборот капиталов в русской торговле — во-вторых. Эта, так сказать, пониженная эффективность русского денежного рынка ставила его, несмотря на крупные ресурсы, в один ряд с денежными рынками второго порядка (Италия, Австро-Венгрия)»⁵¹.

Итак, все авторы констатируют резкое возрастание в предвоенные годы емкости денежного рынка в России, его размеров.

Чтобы убедиться в правильности такого вывода и составить представление о динамике роста в стране свободных денежных капиталов, рассмотрим прежде всего данные о вкладах в российские кредитные учреждения, воспользовавшись с этой целью результатами обработки И.Ф.Гиндиным публикаций отчетов Государственного банка, а также сводов балансов акционерных коммерческих банков, обществ взаимного кредита и городских общественных банков⁵². Для полноты картины добавим к ним имеющиеся сведения о вкладах в мелкие кредитные учреждения⁵³. Составленная таким образом табл. 17 свидетельствует, что сумма всех видов вкладов увеличилась в 1909—1913 гг. на 100,5%. Следовательно, среднегодовой ее прирост в период предвоенного экономического подъема был выше, чем в 1894—1899 гг.: 20% против 18%. Анализируя полученные им данные, И.Ф.Гиндин писал: «Такого темпа прироста вкладов в кредитной системе (около 130% за 6 лет⁵⁴) не было почти ни в одной стране. Только в Германии, и то лишь в одних акционерных банках, рост вкладов во время промышленного подъема 1890-х годов приближался к указанному проценту. Но в 1909—1913 гг. вклады в главных капиталистических странах увеличились всего на 30—40%»⁵⁵.

Другим показателем емкости денежного рынка является, как известно, стоимость размещенных на нем ценных бумаг. Следует, однако, отметить, что ее определение связано, по меньшей мере, с двумя трудностями. Первая состоит в том, что все имеющиеся в нашем распоряжении как официальные сведения о находившихся в обращении государственных, гарантированных правительством и негарантированных фондах, так и различного рода неофициальные подсчеты этих ценностей учитывают их номинальную стоимость, а не фактическую, курсовую, подсчет последней представляет собой настолько сложную и трудоемкую задачу, что пока еще не нашлось охотников взяться за ее решение. Поэтому нам придется оперировать лишь данными о номинальной стоимости российских ценностей.

Вторая трудность обусловливается тем, что выпущенные в обращение российские фонды размещались не только в России, но и в других странах. Поэтому для суждения о ценностях, размещенных на российском денежном рынке, необходимо знать, сколько их оказалось за границей. Суммарные данные о размещении государственных и гарантированных ценностей на 1 января 1904 и 1908—1913 гг. были опубликованы перед Первой мировой войной в изданиях Министерства финансов, «Русский денежный рынок 1906—1912»; и «Министерство финансов 1904—1913». Они использованы мной в табл. 18.

К сожалению, среди остатков делопроизводственной документации Особенной канцелярии по кредитной части Министерства финансов, находившейся сейчас в ЦГИА СССР, не сохранились материалы, на основе которых рассчитывались упомянутые данные. Что касается государственных ценностей, то, несомненно, такой основой служили сведения о платежах по ним, производившиеся иностранными банками и заграничными отделениями петербургских банков по поручению царского правительства. Судя по документам Государственного казначейства, обнаруженным Б.ВАнаньичем, эти сведения носили весьма детальный характер, отражая суммы платежей процентов и погашения по каждому отдельно взятому займу, что позволяло достаточно точно определить номинальные суммы ценностей, по которым были произведены платежи. Однако нужно иметь в виду, что не все российские государственные займы оплачивались за границей. На 1 января 1914 г. сумма займов, оплачивающихся только в России, составляла 12,5%⁵⁶. Возможность обладания их облигациями иностранцами отнюдь не была исключена, поскольку некоторые из этих займов котировались на иностранных биржах. К пересылке купонов в Россию для оплаты прибегали и владельцы других российских займов. Поэтому уменьшение или увеличение заграничных платежей по российским государственным ценностям могло быть вызвано не только их перемещением из-за границы в России или наоборот. Так, например, в 1909—1911 гг. наблюдалось резкое сокращение доли заграничных платежей в общей сумме платежей процентов и погашения по государственным займам. Первоначально руководители Министерства финансов объясняли такое явление возвращением российских фондов из-за границы⁵⁷. Но затем им стало ясно, что была и иная причина. «Уменьшение суммы заграничных платежей в 1911 г., — читаем мы в пояснениях к смете по системе государственного кредита на 1913 г., — объясняется не только постепенным возвращением наших фондов в Россию, но и тем, что банкиры, пользуясь благоприятными курсами, в большом количестве пересылали купоны и тиражные облигации для оплаты в Россию»⁵⁸.

Вероятно, чиновники кредитной канцелярии, исчисляя суммы размещенных за границей российских государственных займов, руководствовались не только сведениями о заграничных платежах. Но какими еще? На этот вопрос у нас пока нет ответа. Не ясно и то, на основе какой информации устанавливались опубликованные данные о размещении гарантированных царским правительством займов железнодорожных обществ.

Внимательно следя за состоянием расчетного баланса России, Министерство финансов должно было получать сведения о заграничных операциях как с гарантированными, так и с негарантированными ценностями. Об этом говорят обнаруженные мной в личном фонде П.А.Сабурова В ЦГИА СССР справки Министерства финансов «о состоянии расчетного баланса» России за 1899, 1900 и 1901—1902 гг.⁵⁹, где приведены не только «суммы, поступившие по обороту с правительственными займами и по покупке и продаже бумаг за границей», но также «выручка займов железнодорожных и торгово-промышленных обществ» и «прилив иностранных капиталов к промышленности». Судя по опубликованным в упомянутых выше двух изданиях показателям выпуска в России и за границей различных категорий российских ценностей и их реальном приросте в России в 1904—1912 гг., сведения о заграничных операциях с российскими негарантированными фондами продолжали поступать в Министерство финансов. Однако результаты расчетов размещения этих фондов, если такие расчеты производились, не публиковались. Не удалось их обнаружить и в архивах.

Недостаточность официальных данных о размещении российских фондов - учет ими лишь государственных и гарантированных ценностей, а также слишком короткий период, который они охватывают - обусловили необходимость расчетов исследователей. Среди них особое значение имеют расчеты, выполненные П.В.Олем и И.Ф.Гиндиным. Первый рассчитал за период с 1827 по 1915 г. суммы принадлежавших ежегодно иностранцам акций (паев) предприятий⁶⁰. Второй, использовав цифры П.В.Оля, создал сводную статистику размещения российских ценностей по их основным категориям на 1 января 1861, 1881, 1893, 1900 и 1914 годов.⁶¹

Таблица 18 представляет собой попытку реализации замысла И.Ф.Гиндина на базе обновленного цифрового материала. Суммы облигаций государственных займов, гарантированных правительством облигаций и акций железнодорожных обществ и обязательств казенных ипотечных банков, размещенных в России и за границей, на 1893 и 1900 гг. рассчитаны мной заново, а на 1908 г. уточнены⁶². Вместо данных об этих ценностях на 1914 г., полученных И.Ф.Гиндиным в результате исчислений, использованы принципиальные данные на 1913 год⁶³. Показатели отечественных вложений в акции и облигации акционерных предприятий определены, исходя из установленных Л.Е.Шепелевым общих сумм акционерных и облигационных капиталов российских акционерных обществ⁶⁴. Поскольку в данном случае нас интересует вопрос о размещении российских ценностей, данные Л.Е.Шепелева об акционерных капиталах зарубежных компаний, производивших свои операции в России, были выделены из общих сумм иностранных инвестиций в акции всех действовавших в российском народном хозяйстве акционерных предприятий⁶⁵.

Что касается облигаций городов, то суммы отечественных и иностранных вложений в них на 1893, 1900 и 1908 гг. даны в исчислении И.Ф.Гиндина, а на 1913 г. ориентировочно оценены мной.

Следует подчеркнуть, что данные табл. 18 носят приблизительный характер. Пожалуй, в наибольшей мере это относится к цифрам П.В.Оля, которые лежат в основе всех расчетов соотношения отечественных и иностранных вложений в ценные бумаги действовавших в России акционерных предприятий. В литературе не раз высказывались сомнения в их точности. В частности, И.Ф.Гиндин пришел к выводу, что за 1910—1914 гг. в отличие от предшествующего времени они превышены. По его мнению, это превышение составляло на 1 января 1915 г. «по крайне мере» 15%⁶⁶.

По сравнению с результатами произведенной во Франции в сентябре 1918 г. — январе 1920 г. регистрации российских ценных бумаг, принадлежавших французским гражданам⁶⁷, данные П.В.Оля о размещении во Франции к началу Первой мировой войны акций и облигаций российских компаний выше более чем на 20%. Произведенное мной сравнение показателей французского участия по каждому отдельно взятому акционерному обществу подтверждает высказывавшееся в литературе предположение о том, что данные П.В.Оля представляют собой экспертные оценки, основывавшиеся, вероятно, на сообщениях биржевой прессы о распределении участий между российскими и иностранными банками, бравшими на себя реализацию новых выпусков акций различных обществ. Между тем картина окончательного размещения таких выпусков, как правило, отличалась от первоначального распределения участий, в частности, за счет того, что в предвоенные годы, как мы увидим ниже, размещенные за границей российские ценности имели тенденцию возвращаться в Россию.

Некоторое преувеличение иностранного участия в акционерных предприятиях, действовавших в России, обусловливается и теми допусками, на которые приходится идти при расчетах из-за отсутствия необходимой информации. Так, иностранные вложения в облигации действовавших в России акционерных предприятий условно принимаются за иностранные вложения в облигации российских обществ, поскольку нам не известна доля иностранных компаний в этих вложениях. В то же время акционерные капиталы действовавших в России иностранных компаний рассматриваются как целиком размещенные за границей, хотя какая-то их часть, несомненно, принадлежала российским подданным.

Статистические сведения, которыми мы располагаем, не учитывают размещения в России не только акций иностранных компаний, но и облигаций займов зарубежных государств, городов и железнодорожных обществ. Между тем облигации иностранных государственных займов котировались на российских биржах. На 1 января 1914 г. их сумма равнялась 124 млн. руб.⁶⁸. От общей суммы ценных бумаг, котировавшихся на российских биржах (18 235 млн. руб.), это составляло всего 0,7%. Но сам факт котировки иностранных ценностей говорит о том, что возможность размещения в России хотя бы небольшого их количества была вполне реальной.

Сохранившиеся остатки делопроизводственной документации крупнейших петербургских банков свидетельствуют об их участии во многих международных консорциумах, бравших на себя размещение различных процентных и дивидендных бумаг, выпускавшихся за рубежом. И.Ф.Гиндин, предпринявший еще в 20-е годы при изучении отношений банков и промышленности в России попытку анализа синдикатских операций Азовско-Донского и Петербургского учетного и ссудного банков, установил по архивным материалам, что общая сумма участий Азовско-Донского банка «в эмиссиях, проводимых заграничными банками», составляла на 1 апреля 1914 г. около 2 млн. руб., причем их характер «иллюстрируется как разнообразием заграничных банков, так и значительным числом эмиссий чисто иностранных бумаг»⁶⁹.

Обычно банки распределяли («расписывали») полученные ими доли в международных эмиссионных консорциумах между своими директорами и привилегированными клиентами, предоставляя им онкольные ссуды под залог переуступаемых ценных бумаг. К сожалению, сколько-нибудь систематическое изучение содержания онкольных портфелей российских банков невозможно из-за плохой сохранности их документации. Однако в предвоенные годы иностранные фонды стали появляться и в собственных банковских портфелях, сведения о составе которых публиковались в ежегодных отчетах. Не давая истинного представления о числе и размерах участий банка, эти сведения указывают на наличие таких его интересов, которые он не считал нужным или не мог скрывать⁷⁰.

Судя по отчетам Русско-Азиатского банка, унаследовавшего операции с иностранными ценными бумагами от своего предшественника — Русско-Китайского банка, в его петербургском портфеле⁷¹ в 1910—1913 гг. находились довольно крупные пакеты акций Lena Goldfields (10500 шт. на 315,0 тыс. руб. в 1910 г.), Марокканского банка (2200 шт. на 299,0 тыс. руб. в 1910—1913 гг.), Anglo-Russian Bank (5000 шт. на 236,4 тыс. руб. в 1911—1912 гг.) и Салоникского банка (14 325 шт. на 537,2 тыс. руб. в 1913 г.), а также облигаций Китайского реорганизационного займа 1913 г. (на сумму 509,4 тыс. руб. в 1913 г.)⁷².

В портфеле правления Петербургского Международного банка иностранные ценности появились в 1911 году. Это были акции Lena Goldfields (7 775 шт. на 349,9 тыс. руб.). Но они оставались здесь недолго. Уже в следующем году их сменили акции Emba Caspian Oil Company (45 875 шт. на 412,9 тыс. руб. в 1912 г.; 20 195 шт. на 96,7 тыс. руб. в 1913 г.) и Russian General Oil Corporation (4100 шт. на 67,6 тыс. руб. в 1912 г.; 3 975 шт. на

66,2 тыс. руб. в 1913 г.). В 1913 г. банк стал также владельцем акций ВіЬі Eibat Oil Company (60 401 шт. на 143,7 тыс. руб.) и облигаций Китайского реорганизационного займа 1913 г. (на сумму 412,6 тыс. руб.)⁷³.

Этот далеко не полный перечень, составленный по отчетам только двух банков, также свидетельствует о том, что на российском денежном рынке в предвоенные годы размещались в какой-то своей части акции зарубежных банков и компаний, в том числе даже таких, которые не действовали в России, а также иностранные государственные ценности. К сожалению, мы пока не в состоянии установить их количество. Можно лишь предполагать, что оно было относительно невелико, и поэтому его недоучет не должен заметно отразиться на общих показателях, характеризующих емкость российского денежного рынка.

С другой стороны, трудно допустить, чтобы закладные листы частных ипотечных банков не размещались, хотя бы в небольшом количестве за границей, но у нас опять-таки нет иного выхода. И в том, и в другом случае речь идет о явлениях, которые еще не приобрели достаточно широкого, массового характера и именно поэтому не получили статистического отражения.

Отдавая отчет в том, что используемые нами цифры приблизительны, необходимо вместе с тем иметь в виду, что эта приблизительность детерминирована источниками, поскольку содержащаяся в них информация обычно обеспечивает возможность обоснованных расчетов лишь до определенных пределов. Последние и являются критерием достоверности полученных результатов. Они как бы отграничивают допустимые неточности в расчетах от недопустимых.

Как отмечалось выше, И.Ф.Гиндин показал, что цифры ГГ В, Оля только применительны к предвоенному периоду «никак не могут быть согласованы с цифрами акционерной и кредитной статистики»⁷⁴. При этом он установил масштаб необходимых поправок. В свою очередь моя попытка определить пределы допустимых неточностей при расчетах размещения государственных и гарантированных займов подтвердила в основном достоверность исчислений И.Ф.Гиндина⁷⁵. Вместе с тем она обнаружила возможность их уточнений, которые и были произведены в дальнейшем.

Это дает основания надеяться на то, что содержащиеся в табл. 18 данные, несмотря на их приблизительный характер, более или менее правильно отражают основные тенденции и пропорции развития денежного рынка России в годы предвоенного экономического подъема и потому отвечают задачам данного исследования.

* * *

Обратимся к их анализу. Общая сумма ценных бумаг, выпущенных в обращение в России (см. табл. 18), возросла в 1908— 1912 гг. почти на Уз* Среднегодовой ее прирост за это время (971,0 млн. руб.) более чем в полтора раза превышает среднегодовой прирост как за 1900—1907 гг. (518,5 млн. руб.), так и за 1893—1899 гг. (537,0 млн. руб.). При этом произошло резкое изменение структуры капиталовложений в российские ценные бумаги по сравнению с предшествующим периодом.

Доля облигаций государственных займов в общей сумме прироста российских ценных бумаг, достигшая в 1900—1907 гг. 59,6%, теперь упала до 3,3%. А все государственные ценности (включая закладные листы Дворянского и свидетельства Крестьянского банков, поглотившие в 1900—1907 гг. 3/4 новых вложений), в предвоенные годы привлекли лишь 1/5 их часть. Главным объектом вложений стали ценные бумаги акционерных предприятий.

В состав российского государственного долга входили, как известно, займы перешедших в казну железных дорог. Отделив их от займов на «общие нужды», мы можем проанализировать новые вложения по их назначению (см. таб. 18.4⁷⁶). Государственные займы на «общие нужды», на долю которых в 1900—1907 гг. приходилось более половины всего прироста ценных бумаг, составили в 1908—1912 гг. всего 0,5% от суммы прироста. Это, казалось бы, противоречит нашим наблюдениям, сделанным выше при рассмотрении распределения ЧНП. Однако нужно принять во внимание, что займы являлись лишь одной из статей государственных доходов. В 1900—1907 гг., когда царское правительство ока-

Капиталовложения в российские и государственные и гарантированные правительством ценные бумаги, а также акции и облигации действовавших в России акционерных предприятий (в млн руб.)*

залось вынуждено особенно часто прибегать к займам, они приносили в среднем не более 309 млн руб. в год, т.е. около 13% от общей суммы среднегодовых бюджетных поступлений (2384 млн. руб.). А в 1908—1912 гг. их доля составила чуть более 1% (31,8 млн от 2835 млн руб.)⁷⁷.

К тому же почти полное прекращение в 1908—1912 гг. притока капиталов в государственные займы на «общие нужды» было в какой-то мере компенсировано увеличением вложений в бумаги казенных ипотечных банков, деятельность которых имела главной целью поддержание помещичьего землевладения и обеспечение наиболее безболезненного для существующего строя перераспределения земельной собственности.

Происходившие в стране сложные и неоднозначные по своему общественно-политическому значению аграрные преобразования нашли свое отражение и в значительном росте вложений в закладные листы акционерных земельных банков, в гораздо большей степени чем казенные банки выполнявших функции кредитования сельскохозяйственного производства. В целом ипотечные ценности принесли в 1908—1912 гг. около 1/3 прироста всей суммы ценных бумаг. А на долю акционерного предпринимательства, железнодорожного дела и городского хозяйства пришлось соответственно 51,0, 11,1 и 4,6%.

Если все вложения в российские ценные бумаги мы разделим на производительные (акционерное предпринимательство, железнодорожное дело, городское хозяйство, частный ипотечный кредит) и непроизводительные (государственные займы на «общие нужды», казенный ипотечный кредит), то увидим, что производительные вложения, увеличившись за пятилетие 1907—1912 гг. по сравнению с предшествовавшим пятилетием почти втрое, составили более 4/5 общего прироста (см. табл. 18.4).

Эти изменения в направлениях новых капиталовложений внесли заметные коррективы в структуру находившихся в обращении российских ценностей.

Доля государственных ценностей в общей сумме российских ценных бумаг, снизившись почти на 10%, теперь едва превышала половину. При этом государственные займы на «общие нужды» составляли 26,6%, казенный ипотечный кредит — 9,6%, а в целом непроизводительные вложения — 36,2% На долю производительных вложений приходилось таким образом 63,8%, которые распределялись следующим образом: акционерное предпринимательство — 24,1%, железнодорожное дело (государственные и гарантированные правительством железнодорожные займы) - 23,6%, частный ипотечный кредит - 14,1%, городское хозяйство — 2,0%.

Таблица 18.4. Производительные и непроизводительные вложения в российские ценные бумаги (в млн. руб.)

Годы (на 1 января) Отечественные капиталовложения Иностранные капиталовложения Все капиталовложения Произво дитель ные Непроиз водитель ные Произво дитель ные Непроиз водитель ные Произво дитель ные Непроиз водитель ные 1893 2577 2792 2267 595 4844 3387 1900 4193 3252 3848 697 8041 3949 1908 5342 4716 4070 2010 9412 6726 1913 8136 5825 5245 1787 13381 7612 1913 8347 5825 5034 1787 13381 7612 1893-1900 ібіб 460 1581 102 3197 562 1900-1908 1149 1464 222 1313 1371 2777 1908-1913 2794 1109 1175 -223 3969 886 1908-1913 3005 1109 964 -223 3969 886

*С внесением 15%-ной поправки, предложенной И.Ф.Гиндиным.

Отечественные вложения в российские ценности увеличились в 1908—1912 гг. на 38,8%, а при внесении поправки, предложенной Гиндиным, — даже на 40,9%. Как видим, они росли быстрее, чем общая сумма этих ценностей. Следовательно, упомянутые выше выводы о расширении в предвоенные годы емкости денежного рынка в России были справедливыми. На его долю пришлось тогда 80,4 (84,7)% прироста находившихся в обращении российских ценных бумаг, значительно больше, чем в 1893—1898 гг. (55,2%) и в 1900—1907 гг. (63,0%). Соответственно сократилась доля заграничных денежных рынков. В итоге на 1 января 1913 г.

66,5 (67,5)% российских ценностей оказались размещены в России.

5.

Как уже упоминалось накануне Первой мировой войны Министерство финансов опубликовало данные о ежегодном выпуске в России и за границей российских ценных бумаг в 1906—1912 гг., а также их прирост в России за эти годы. Сам факт, что эти данные были опубликованы в виде диаграмм, подчеркивал их приблизительный характер. К тому же данные о выпуске российских ценных бумаг, опубликованные почти одновременно в двух разных изданиях Министерства финансов «Русский денежный рынок, 1909—1912 гг.» и «Министерство финансов, 1904—1913 гг.», - не вполне совпадают. Что же касается данных о приросте российских ценных бумаг в России, опубликованных в одном из этих изданий — «Министерство финансов, 1904—1913 гг.», - то их группировка несколько отличается от той, которая была применена при публикации данных о выпуске этих бумаг. Наконец, и данные о выпуске российских ценных бумаг, и сведения об их приросте в России не вполне согласуются с содержащимися в тех же изданиях цифрами размещения российских государственных и гарантированных правительством ценностей в России и за границей. Поэтому предпринятое мною сравнение упомянутых данных (см. табл. 19) носит сугубо ориентировочный характер.

Данные о выпуске российских ценных бумаг в 1908—1912 гг. подтверждают уже сделанное наблюдение об уменьшении значения иностранных инвестиций. Лишь займы железнодорожных обществ и городов выпускались в расчете приемущественно на заграничный рынок. Однако, как показывает сравнение данных о выпуске этих займов и их приросте в России, займы городов, размещенные за границей, имели тенденцию возвращаться в Россию, а займы железнодорожных обществ, размещенные в России, наоборот, уходить в какой-то их части за границу. Последняя тенденция была характерна и для ценных бумаг, выпускавшихся преимущественно на внутренний рынок, за исключением лишь облигаций государственных займов. В целом же за пятилетие в России было выпущено вдвое больше российских ценных бумаг, чем за рубежом. И хотя некоторая часть российских ценностей, размещенных в России, ушла за границу, это не могло поколебать главной роли внутреннего денежного рынка.

Выше речь шла о размещении российских ценностей, в том числе акций и облигаций учрежденных в России акционерных обществ. Но и в России действовали иностранные общества, либо учрежденные за границей специально для этой цели, либо основавшие здесь свои филиалы (см. табл. 18.2, стб. 12). Иначе говоря, общая сумма иностранных инвестиций была выше суммы размещенных за границей российских ценностей. И хотя разница была невелика, ее все же нельзя игнорировать, особенно при рассмотрении соотношения отечественных и иностранных капиталовложений в акционерное предпринимательство.

В целом доля заграничных денежных рынков в финансировании народного хозяйства и политического режима в России, поднявшаяся к началу XX в. до 2/5, составила на 1 января 1913 г. чуть более 1/3. Поскольку иностранные инвестиции в меньшей мере, чем отечественные, направлялись на удовлетворение различных непроизводительных потребностей, их доля среди производительных вложений (около 2/5) была выше, чем среди непроизводительных (около 1/4). Почти половина иностранных вложений в государственные и гарантированные правительством ценные бума-

ги, а также в акции и облигации действовавших в России акционерных предприятий оказалась помещена в железнодорожные ценности. ³/4 этих ценностей находилось за границей. В остальных категориях ценных бумаг с большим или меньшим перевесом преобладали отечественные капиталы.

Вложения в акционерное предпринимательство составляло около У4 всех иностранных инвестиций. Это не намного превышало долю вложений в государственные займы «на общие нужды». Тем не менее иностранные инвестиции составляли на 1 января 1913 г. примерно треть акционерного и облигационного капитала, действовавших в России акционерных предприятий.

Таким образом, если при выходе России из кризиса иностранному капиталу, судя по количественным показателям его участия в российском народном хозяйстве, принадлежала очень важная, если не ведущая роль, то во время подъема главным источником финансирования экономического развития страны и ее промышленного роста стали внутренние накопления. Вместе с тем данные, характеризующие структуру иностранных инвестиций в России, свидетельствуют, что обнаружившееся в условиях выхода народного хозяйства страны из кризиса стремление иностранного капитала к более тесному сотрудничеству и сращиванию с российским капиталом, принятию правовых и организационных форм, свойственных местному предпринимательству, оказалось устойчивым.

* * *

У нас есть возможность на основе документальных материалов, обязанных своим происхождением оформлению допуска российских ценных бумаг к котировке на Парижской бирже в 1909— 1914 гг., установить, какие российские ценности пользовались в то время спросом на французском денежном рынке. Процесс оформления такого допуска был довольно сложным. Заботу по введению на Парижскую биржу акций или облигаций иностранных компаний брал на себя обычно какой-либо французский банк или банкирский дом, чаще всего тот, который возглавлял гарантийный консорциум. Получив его представление, глава парижских биржевых маклеров обращался за разрешением к министру финансов. Тот в свою очередь запрашивал мнение министра иностранных дел, а последний обращался за консультацией к французскому послу в соответствующей стране. В результате, связанная с этим документация откладывалась как в архиве Министерства финансов, так и в архиве Министерства иностранных дел Франции. В первом из них — она образовывала многочисленные досье, посвященные отдельным предприятиям, акции или облигации которых допускались к котировке. Во втором — оказывалась сосредоточенной в одном месте, будучи систематизированной в хронологическом порядке. Сравнительное изучение этих двух документальных комплексов, один из которых хранится в настоящее время в Национальном архиве, а другой в Архиве Министерства иностранных дел Франции, позволяет восполнить некоторые имеющиеся в каждом из этих комплексов пробелы. В итоге выяснилось, что с января 1908 по июль 1914 г. на Парижскую биржу были допущены выпуски ценных бумаг шести российских промышленных обществ (Брянского, «Проводник», «Нефти», Дюмо, Тер-Акопова и Харьковского паровозостроительного завода), семи банков (Петербургского Частного, Соединенного, Русско-Азиатского, Азовско-Донского, Сибирского, Русского для торговли и промышленности и Московского Частного) и одиннадцати железнодорожных компаний (железнодорожных ветвей Волго-Бугульминской, Юго-Восточной, Северо-Восточной, Уральской, Алтайской, Рязано-Уральской, Аккерманской, Юрга-Кольчугинской, Черноморской и Се-миреченской железных дорог), а также облигации объединенного займа девяти железнодорожных обществ. Это значит, что интерес французских инвесторов к российским промышленным ценностям ограничивался узким кругом давно существовавших промышленных предприятий, в которых французский капитал был заинтересован, как правило, с конца XIX в. или самое позднее с конца 900-х годов. Выпуски их акций и облигаций в 1909—1914 гг. допускались на Парижскую биржу неоднократно. Что касается новых объектов французских инвестиций, то ими были российские банки и железнодорожные общества⁷⁸.

Примечания

¹ См.: Вайнштейн А.Л. Народное богатство и народно-хозяйственное накопление предреволюционной России (статистическое исследование). М., 1960.

² См.: Вайнштейн А.Л. Народный доход России и СССР: история, методология исчисления, динамика. М., 1969. С. 65—70. Публикации расчетов С.Г.Струмнлина и М.Е.Фэлкуса см.: Перспективы развертывания народного хозяйства СССР на 1926/27—1930/31 гг. Под ред. С.Г.Струмнлина. М., 1927; Falkus М.Е. Russia’s National Income, 1913: A Revalution // Economica. N.S. Vol. 35. № 137. (February, 1968). P. 52—73.

³ Gregory P.R. Russian National Income, 1885—1913. Cambridge; L.; N.Y. 1982.

⁴ См. цифры, приведенные в табл. 1.

⁵ Товары и запасы П.Грегори учитывал по другой статье - сельскохозяйственной продукции для местного потребления (см. табл. 4, стб. 2), а насаждения, насколько я понял, им не учитывались вообще.

⁶ Gregory P.R. Op. cit. P. 269 (tab. H. 1), 282 (tab. J. 2).

⁷ Ibid. P. 293 (tab. J. 1).

⁸ Kahan A. Capital Formation during the Period of Early Industrialization in Russia, 1890—1913 // Cambridge Economic History of Europe. Vol. 7., P. 2. Cambridge; L.; N.Y., 1978. P. 299 (tab. 45).

⁹ Gregory P.R. Op. cit. P. 282 (tab. J.l), 292 (tab. J.l), 303 (tab. K.l).

¹⁰ Ibid. P. 309 (tab. L.1).

¹¹ См.: Вайнштейн А.Л. Указ. соч. С. 339—340; Gregory P.R. Op. cit. P. 301.

¹² To есть из суммы в 8 016 млн руб. (см.: Gregory P.R. cit. Р. 293). Следует, однако, отметить, что А. Л. Вайнштейн включил в эту сумму и стоимость (736 млн руб.) городских общественных зданий (см.: Вайнштейн А.Л. Указ. соч. С. 400).

¹³ Gregory P.R. Op. cit. P. 58—59 (tab. 3.2). Как известно, чистый национальный (общественный) продукт, под которым подразумевается стоимость произведенных материальных благ и услуг за вычетом перенесенной стоимости (амортизации), теоретически равен национальному (народному) доходу (см.: Меньшиков С.М. Современный капитализм: Краткая политэкономия. М., 1974. С. 124—128; Пезенти А. Очерки политической экономии капитализма. В 2 т. М., 1976. Т. 2. С. 232—241). Но учет перенесенной стоимости сопряжен с определенными трудностями, экономисты, занимающиеся конкретными статистическими исследованиями отличают эти понятия не только по их экономической сущности, но и по количественному выражению (см.: Никитин С.М. Структурные изменения в капиталистической экономике. М., 1965. С. 16—29). Согласно пояснению самого П.Грегори, разница между исчисленными ими суммами чистого национального продукта и национального дохода (в марксистской трактовке) за 1913 г. составляла 1 565 млн руб. (Ibidem, tab. 3.4).

¹⁴ Gregory P.R. Op. cit. P. 58—59 (tab. 3.2), 234 (tab. D.l).

¹⁵ Вайнштейн А.Л. Народный доход... С. 68 (табл. 7).

¹⁶ Об этом см.: Бовыкин В.И. Формирование финансового капитала в России: конец XIX века - 1908 г. М., 1984. С. 19—20.

¹⁷ Струмилин С.Г. Статистика и экономика. М., 1979. С. 444 (табл. 105).

¹⁸ См.: Ежегодник России за 1907—1910 гг. СПб., 1908—1911; Статистический ежегодник России за 1911—1915 гг. СПб./Пг., 1912— 1916; Ежегодник Министерства финансов за 1907—1916. СПб./Пг., 1908—1917; Статистический сборник Министерства путей и сообщения. Вып. 138. 4. 2. Пг., 1917. В упомянутых источниках данные о весе приводятся в пудах. В ряде случаев для удобства сравнительного анализа они пересчитаны мной в тонны.

¹⁹ См.: Ильинский Д.П., Иваницкий В.П. Очерк истории русской паровозостроительной и вагоностроительной промышленности. М., 1929. С. 98, 101, 135; Двигатели внутреннего сгорания в СССР. М., 1927. С. 68.

²⁰ О принципах отраслевой группировки см.: Бовыкин В.И. Указ, соч. С. 21—27.

²¹ См.: Gregory P.R. Op. cit. P. 234.

²² См.: Лященко П.И. Зерновое хозяйство и хлеботорговые отношения России и Германии в связи с таможенным обложением. Пг., 1915. С. 55-57.

²³ Gregory P.R. Op. cit. P. 293.

²⁴ Гливиц Ип. Потребление железа в России. СПб., 1913. С. 28

²⁵ История СССР с древнейших времен до наших дней. Первая серия. М., 1968. Т. 6. С. 260.

²⁶ В предвоенный период они были немного большими, если считать в текущих ценах, и чуть меньшими при подсчете в неизменных ценах. См.: Gregory P.R. Op. cit. P. 309.

²⁷ См.: Струмилин С.Г. Статистика и экономика. М., 1979. С. 416.

²⁸ Подробнее см.: Бовыкин В.И. Указ. соч. С. 60—92.

²⁹ Лишь в 1896 г. имел место более высокий процент экспорта -23,9%.

³⁰ О начале см.: Бовыкин В.И. Указ. соч. С. 60—61.

³¹ Данные, скорректированные и дополненные составителями «Динамики...». См.: Динамика российской и советской промышленности в связи с развитием народного хозяйства за сорок лет (1887—1926 гг.). Т. 1. Свод статистических данных по фабрично-заводской промышленности с 1887 по 1926 г. Ч. 2. Промышленность 1908 года. М; Л., 1929. С. 106—107; Ч. 3. Промышленность 1912, 1913, 1915, 1920, 1925/26 гг. М.; Л., 1930. С. 10. За 1913 г. имеются данные только по металлообрабатывающей промышленности в целом.

³² Таблица составлена на основании данных упоминавшейся выше опубликованной 4-й части «Динамики», за исключением сумм годового производства в подотраслях металлообрабатывающей промышленности, исчисленных по данным 1—3 частей этого издания.

³³ Таблица 10 составлена по данным 2 и 3 частей «Динамики».

³⁴ В состав «металлообработки» мной включены следующие выделенные составителями «Динамики» подотрасли: «обработка цветных металлов» (изготовление колоколов, медной и свинцовой проволоки, труб, посуды, самоваров, патронов и гильз, церковной утвари, музыкальных инструментов, детских игрушек, канцелярских принадлежностей, изделий из серебра и золота), «машинное и штамповальное производство массовых изделий» (имеются в виду гвозди, болты и гайки, винты, шурупы, заклепки, костыли, жестяные коробки, иглы, крючки, косы, серпы, вилы, грабли, лопаты, замки, цепи, лампы и фонари, пуговицы, перья, подковы и т. п.) и «производство прочих металлических изделий (кроме машин и орудий)» (здесь еще более пестрый состав: рессоры и пружины, посуда жестяная, оцинкованная, луженая и эмалированная, ножевой товар и различные инструменты, металлическая мебель и несгораемые шкафы, отвалы и лемеха, стрелки, переводы и крестовины, решетки и перила, сантехника и домовые приборы, экипажи

и велосипеды, военные повозки и походные кухни, артиллерийские орудия и башенные установки, мины и минные аппараты, артиллерийские снаряды и многое другое). Разделение этих трех отраслей, так же как и грань отделяющая «производство прочих металлических изделий» от машиностроения, были, таким образом, весьма условными.

³⁵ На это указывают использованные выше данные переписей 1908 и 1912 гг. Следует, однако, отметить, что они не согласуются с данными о росте финансирования царским правительством программ усиления военного флота и развития судостроительной промышленности. Вероятно, это противоречие усугубляется тем, что увеличение готовой продукции военно-морского судостроения началось после 1912 г. См.: Шацилло К.Ф. Русский империализм и развитие фона накануне первой мировой войны (1906—1914 гг.). М, 1968.

³⁶ Gregory P.R. Op. cit. Р. 133 (tab. 6.3).

³⁷ Проблемы экономики. 1939. № 4. С. 180. Подробнее см.: Лель-чук В.С. Социалистическая индустриализация СССР. М., 1975. С. 207-208.

³⁸ См.: Минц И.И. История Великого Октября. В 3-х т. Т. 1. М., 1967. С. 40; Изд. 2-е. М., 1977. Т. 1. С. 39.

³⁹ Мотылев В.Е. Об особенностях промышленного развития России в конце XIX - начале XX века // Вопросы истории. 1955. N° 7. С. 29.

⁴⁰ Folke Н. Industrialization and Foreign Trade. Geneva, 1945. P. 13.

⁴¹ См., например: Rather S., Soltow J., Sylla R. The evolution of the American economy. N.Y., 1979. P. 385.

⁴² Использованные в табл. 13 данные по зарубежным странам приводятся по книгам: Статистический ежегодник мирового хозяйства. Мировое хозяйство за время с 1913 по 1921 год. М., 1922; The Fontana economic history of Europe. Vol. 4. 1700—1917; Statistical appendix. L., 1971; Mitchell B.R. Europian historical statistics, 1750— 1970. N. Y., 1975; Kuzntz S. Capital in the american economy. Princeton, 1961.

⁴³ Ден В.Э. Положение России в мировом хозяйстве. Анализ русского экспорта. Пг., 1922. С. 52—53, 114, 116.

⁴⁴ В табл. 14, кроме изданий, упомянутых в прим. 43, использованы: Сборник статистико-экономических сведений по сельскому хозяйству России и иностранных государств. Пг., 1917; Лященко П.И. Русское зерновое хозяйство в системе мирового хозяйства. М., 1927.

⁴⁵ В табл. 15 приведены данные П.Грегори. См.: Gregory P.R. Op. cit. P. 156 (tab. 7.1).

⁴⁶ Табл. 16 составлена на основе упоминавшихся выше расчетов П.Грегори. См.: Gregory P.R. Op. cit. P. 58—59 (tab. 3.2).

⁴⁷ Ibidem. P. 172 (tab. 7.5). В данные П.Грегори мной внесены отдельные поправки.

⁴⁸ Ibidem. P. 193.

⁴⁹ Русские биржевые ценности: 1914—15 г. Пг., 1915. С. 120—122.

⁵⁰ Финн-Енотаевский А.Е. Капитализм в России (1890—1917 гг.). 2-е изд. Том 1. М., 1925. С. 328.

⁵¹ Гиндин И.Ф. Русские коммерческие банки. М, 1948. С. 255—257.

⁵² См.: Там же. С. 410—411.

⁵³ Корелин А. ГТ. Сельскохозяйственный кредит в России в конце XIX - начале XX века. М., 1988. С. 143 (табл. 15).

54 Если данные, использованные в табл. 17, верны, прирост всех видов вкладов за шестилетие 1908—1913 гг. составил 123%.

⁵⁵ Гиндин И.Ф. Указ. соч. С. 173.

⁵⁶ Подсчитано по: Отчет государственного контроля по исполнению государственной росписи за 1913 г. СПб., 1914.

⁵⁷ См.: Смета по системе государственного кредита на 1912 год. СПб., 1911.

⁵⁸ Смета по системе государственного кредита на 1913 год. СПб., 1912.

⁵⁹ ЦГИА СССР. Ф. 1044. Д. 215. Л. 1-2, 9-10, 12, 15-34.

⁶⁰ Оль П.В. Иностранные капиталы в народном хозяйстве довоенной России. Л., 1925.

⁶¹ Гиндин И.Ф. Указ. соч. С. 444—445.

⁶² О методике этих расчетов и уточнений см.: Бовыкин В.И. Формирование финансового капиталов России: Конец XIX века — 1908 г. М., 1984. С. 157-163.

⁶³ Министерство финансов. 1904—1913. Б. м. и. г.

⁶⁴ Шепелев Л.Е. Акционерное учредительство в России // Из истории империализма в России. М.; Л., 1959. С. 152—153, 166—167.

⁶⁵ К сожалению, соответствующих данных об облигационных капиталах иностранных обществ, оперировавших в России, нет.

⁶⁶ Гиндин И.Ф. Указ. соч. С. 348, 401.

⁶⁷ Об этой регистрации см.: Girault R. Emprunts russes et investisse-ments frangais en Russie, 1887—1914. P., 1973. P. 72. Анализ ее результатов содержится ниже.

⁶⁸ Министерство финансов. Диагр. XVI.

⁶⁹ Гиндин И.Ф. Банки и промышленность в России до 1917 г. М.; Л., 1927. С. 131.

⁷⁰ Об этом см.: Бовыкин В.И. О взаимоотношении российских банков с промышленностью до середины 90-х годов XIX века // Социально-экономическое развитие России. М., 1986. С. 195—206.

⁷¹ К годовым отчетам российских банков прилагались ведомости собственных ценных бумаг, оказавшихся «в наличии» на отчетную дату. При этом отдельно показывались бумаги, принадлежавшие непосредственно правлению банка и его отделениям. Некоторые банки (Русско-Азиатский, Русский и внешней торговли, Русский Торгово-промышленный) давали также сведения по своим заграничным отделениям. Последние обладали значительными суммами иностранных ценностей. Только в заграничных отделениях Русско-Азиатского банка их насчитывалось к 1 января 1914 г. на 3,7 млн. руб. (ЦГИА. Ф. 630. On. 1. Д. 44. Л. 15). В портфелях российских периферийных отделений столичных банков иностранные ценности встречались редко.

⁷² ЦГИА. Ф. 630. On. 1. Д. 21. Д. 16—20 (Отчет Русско-Азиатского банка за 1910 год. СПб., 1911); Д. 31. Д. 23—26 (Отчет ... За 1911 год. СПб., 1912); Д. 38. Д. 12-15 (Отчет... за 1912 год. СПб., 1913); Д. 44. Д. 12-15 (Отчет... за 1913 год. СПб., 1914).

⁷³ ЦГИА Ф. 626. On. 1. Д. 16. Л. 40—41 (Отчет по операциям С.-Петербургского Международного коммерческого банка за 1911 год. СПб., 1912); Л. 80-81 (Отчет... за 1912 год. СПб., 1913); Д. 20. Л. 16—17. Отчет... за 1913 год. СПб., 1914).

⁷⁴ Гиндин И.Ф. Русские коммерческие банки. С. 399.

⁷⁵ См.: Бовыкин В.И. К вопросу о роли иностранного капитала в России // Вестник МГУ. Серия 9. История. 1964. № 1. С. 55—63.

⁷⁶ Разделение государственных займов на займы «на общие нужды» и займы железнодорожные произведено на основе данных табл. 18 по методике И.Ф.Гиндина. См.: Гиндин И.Ф. Русские коммерческие банки. С. 394.

⁷⁷ См.: Шебалдин Ю.Н. Государственный бюджет царской России в начале XX века (до первой мировой войны) // Исторические записки. 1959. Т. 65. С. 164.

⁷⁸ Об этом свидетельствуют, в частности, материалы архивов Парижско-Нидерландского банка и Генерального Общества.





Содержание раздела

---

---

Главная сайта

---