Дмитрий Кондратьев - Московский Сити
XV век стал жестоким временем собирания русских земель.
Центральное положение Москвы очень быстро превратило ее в подлинный узел водных и сухопутных дорог важного значения. Теперь торговый характер города ощущался на каждом шагу. Коробейники, лавки, рынки встречались повсюду. Звучные голоса бойких торговых зазывал и заезжих торговцев не смолкали до самых сумерек. Ни в одном другом средневековом русском городе не было такого пестрого смешения народов. Кто тут только не обретался: немецкие и литовские гости с запада, татарские, среднеазиатские и армянские купцы с востока, итальянцы и греки с юга. Европейские и азиатские костюмы причудливо перемешивались на ее улицах.
Купцы московские устраивали свои объединения и их деятельность при святых местах - церквах. "Того же лета, - писал московский летописец в конце XV века, - июля месяца, заложил церковь Иоанна Златаустаго великий князь Иван камену..." Другой летописец называет ее "бывшей гостиной древяной". И выясняется, что церковь Иоанна Златоуста была строением московских "гостей", т.е. купцов. Имела она значение не только религиозного, но и гражданского учреждения. Здесь были подвалы и амбары для хранения товаров, хранилась общая купеческая казна.
Каждый вид товара знал свое место. Торговые ряды предназначались для розничной торговли, оптовая торговля велась в гостиных дворах. "А врозь никаких товаров на гостиных дворах не продавать", - строго напутствовал один из указов царевых.
В знаменитом московском Китай-городе, где с незапамятных времен находился Гостиный двор и грандиозные Торговые ряды, был главный торговый пункт.
О возведении некоего двора для гостей, который в дальнейшем неоднократно перестраивался и уже тогда назывался Гостиным, упоминалось еще со времен царя Ивана Грозного.
Интересные свидетельства оставляли иностранцы о московской торговле и чуть позже, уже при царе Алексее Михайловиче. Так, некий Кильбургер Иоганн Филипп, пребывавший в Москве в 1674 г. в составе шведского посольства, писал: "Среди Москвы, в той части города, которая обнесена красною стеною и называется Китаем, находятся два больших каменных двора, из которых один называется Гостиный двор старый, а другой Гостиный новый. Последний есть лучшее строение во всей Москве”.
Объемы московской торговли увеличивались с каждым месяцем. Время требовало решений дерзких и смелых, торговле необходимо было дать вольницу. Все острее возникала потребность в крупных и современных по тем временам центрах, где одновременно сходились бы продавцы и покупатели как для получения необходимой информации, так и для заключения торговых сделок.
Так, очередной Гостиный двор был выстроен царем Алексеем Михайловичем в 1662 г. Место это играло роль биржи, и торговые люди сходились сюда, как и требовалось, для "полезных дел".
Решение выстроить в центре Гостиного двора здание для биржи то возникало, то отменялось. Правда, почти не сохранилось документальных свидетельств о строительстве самой биржи. Первое указание на устройство ее встречается в Высочайше утвержденном плане на постройку Гостиного двора от 1790 г. Следующее упоминание - в докладе московского военного генерал-губернатора графа Салтыкова от 1798 г., в котором говорится о
произведенной постройке части Гостиного двора, выходящей на улицу Ильинку.
Но неустроенность законных и удобных сходных мест вызывала недовольство не только московских купцов, но и градоначальства. И вот в 1828 г. градской голова, 1-й гильдии купец Алексей Мазурин сделал важное заявление о необходимости строительства биржи.
Через несколько дней после этого, можно сказать, исторического заявления, купцы подали предложения московскому генерал-губернатору князю Дмитрию Голицыну с просьбой об устройстве в городе настоящей цивилизованной биржи.
В 1836 г. заложили здание, а через три года возвели величественную постройку греческого стиля с широкой лестницей. Главный вход, как принято у нас, был часто закрыт, в биржевой зал проникали во второстепенные двери, на которых стоял служитель и проверял билеты. Биржевой зал занимал почти все помещение на первом этаже. Еще был зал выборных собраний. Почти все остальное помещение отдали для посетителей биржи.
Состав биржевых посетителей биржи был всегда необычайно пестрый. Кроме коренных московских купцов, среди биржевой публики можно было видеть представителей почти всех народностей, населявших Россию. Но сделки здесь заключались относительно редко. Они происходили в основном вне биржи.
Дело в том, что тогда на бирже не существовало образчиков товара, не были выработаны и установлены товарные типы. В такой ситуации приходилось волей-неволей заключать сделки не вдали от него, а там, где он складировался. И ничего тут не было
удивительного, что к бирже шли не для заключения сделок, а для сбора необходимых сведений.
Со временем был приобретен и телеграф, который тогда считался чудом техники, и значение которого было трудно переоценить. Вначале вопрос о создании на бирже телеграфа был связан с необходимостью прямого сообщения с С.-Петербургской биржей в 1870 г. Чуть позже это знаменитое изобретение века связывало биржу со всем миром. Сюда поступали телеграммы о вексельных курсах и ценах фондов, процентных и дивидендных бумаг из всех русских городов, где происходили их котировки. Трижды в день шли сводки из Берлина, с многих фондовых рынков мира. Здесь узнавали о каждом изменении учетного процента и о всяком выдающемся явлении на всемирном денежном рынке, о новых займах за границей, о дивидендах крупных предприятий, выпусках облигаций, о состоянии счетов важнейших европейских банков. Сюда стекались сведения по торговле хлебом, сахаром, хлопком, нефтяными продуктами.
Первые годы на Московской бирже подавляющее большинство совершаемых сделок принадлежало к категории товарных, а фондовых было сравнительно немного. Да и число котируемых бумаг не могло сравниться с западноевропейскими фондовыми мерками.
Многие современники считали, что личная честь на товарных биржах дороже, чем на фондовых. Объясняли это просто: главы банкирских домов или директора акционерных компаний, выпускающие ценные бумаги, не появлялись на бирже. Купец же, часто имевший давние семейные предпринимательские традиции и лично работавший на бирже, не мог себе позволить запятнать честь предков, фамилии.
О том, что фондовая торговля с огромным трудом завоевывала позиции на бирже, говорит один факт - еще в 1847 г. на предложение гофмаклера доставлять сведения о ценах на акции биржевые маклеры ответили: "...В Москве банкирских домов, которые бы постоянно занимались курсовыми делами, не находится; а в посылаемых заграничных векселях и прочих расчетах московское купечество сообразуется с курсом, означаемым в С.-Петербургской коммерческой газете; акций при Московской бирже не продается и не покупается". И даже после того как последовал выпуск облигаций московского городского кредитного общества и билетов первого внутреннего 5%-ного с выигрышами займа, и когда стали совершаться продажи процентных бумаг на бирже, биржевой Комитет упрямо констатировал, что фонды обращаются на бирже весьма редко, а уж если такое и происходит, то курсы на бумаги "постоянно соответствуют курсам С.-Петербургской биржи".
Нерасположение биржевого общества к торговле фондами на московской бирже, помимо личного состава участников, вероятно, объяснялось еще и тем, что "самостоятельного курсового дела в Москве никогда не существовало": московская фондовая торговля вначале находилась в полной зависимости от Петербургской, а потом перешла в непосредственную подчиненность бирже Берлинской. От такого "рабства" Московская биржа стала постепенно освобождаться лишь с 1889 г., когда часы биржевых собраний были перенесены на более раннее время дня, а курсовые дни со среды и субботы изменили на вторник и пятницу. Такого перенесения биржевых часов и курсовых дней оказалось достаточно для того, чтобы придать биржевой торговле спокойный характер. По признанию одного биржевого деятеля того времени, который пробовал острить, "ныне фондовики в среду отдыхают, а по субботам в баню ходят".
Улица Ильинка, ее Карунин-ская площадь, где разместилась биржа, в 60-е годы позапрошлого столетия постепенно меняла свое лицо, превращаясь в главную торговую и финансовую улицу города. Размещались здесь банковские конторы, представительства старых и молодых фирм, многочисленные склады. Китай-город, район, где все это происходило, заслуживал сравнения с финансовым центром Лондона - Сити.
С начавшейся постройки железных дорог, устройством кредитных учреждений и происшедшим в связи с этим переворотом в торговой деятельности Москвы возникли новые потребности. В частности, был поднят вопрос о создании правил, которые соответствовали бы потребностям промышленности и современному положению дел. Был утвержден Устав биржи, организовывался институт маклерства. С этого момента началась новая, более цивилизованная жизнь биржи. "Железнодорожное чудо", прокатившееся по всей стране, обширные государственные займы подняли фондовую торговлю на небывалую высоту. Биржевое общество в лице его выборных начало входить в обсуждение различных вопросов, затрагивающих интересы торговли и промышленности для предоставления по ним своих соображений, принимать участие в их разработке.