Эпоха средневековья во всемирной истории

О государственной власти в Византии

Из всей совокупности проявлений общественной жизни Византийской империи наибольший традиционализм обнаружила система идеологических представлений, в том числе политическая теория, или теория государственной власти. Сознательная , целенаправленная деятельность правящей элиты империи, ее идеологов , политиков, аппарата светской власти и церкви проявилась в этой сфере особенно отчетливо. Рухнули позднеантичные рабовладельческие порядки, в муках, в условиях жесточайшего кризиса и варварских нашествий шел процесс формирования нового общественного строя, а между тем воззрения на происхожд ени е, сущность и цели государственной власти - и прежде всего власти императора - оставались неизменными, какими они сложились и обрели официальный характер в эпоху Юстиниана I. Как никогда ранее, вплоть до середины VII в ., застылые в своем величии идеалы божественного всемогущего императора, повелителя ойкумены, и священной, единственной империи, воплощавшей "царство божие" на земле, находились в разительном противоречии с реальной действительностью. Империя напрягала в борьбе за соб ственное существование - пропагандистский ж е аппарат продолжал утверждать доктрину, согласно которой имп ератор имел право на мировое господство.

И в титулатуре повелителя империи вслед за этим появились два принципиальных новшества, свидетельствовавших о крупных изм енениях в политической доктрине правящего класса империи. В документе от 629 г. Ираклий впервые обозначил себя не "императором ромеев" (римлян) , а титулом "василевс". К имени же наследника Ираклия , также Ираклия, стал прилагаться эпитет "новый Константин", что, по всей вероятности, должно было указывать на воплощени е в соправит еле и сыне василевса добродетелей идеального государя (Константина Великого).

Так имперские идеологи и политики преследовали цель подчеркнуть континуитет и непреходящ ее величие империи, начиная от ее основателя вплоть до ее нового, достойного своей миссии повелителя…

Теория власти в империи как законченная доктрина сложилась в V-VI вв. и в мало измененном вид е жила тысячелетие. Ее важнейший атрибут - образ идеального государя, в основе которого лежало учение Евсевия Кесарийского о добродетелях правителя и так называемая "Речь Юстина", посвященная тому же сюжету. [69. С. 59-65].

Из салической правды (LEX SALICA)

Пролог

Начинается пролог Салического закона. Народ Франков славный. Творцом Богом созданный, сильный в оружии, непоколебимый в мирном договоре, мудрый в совете… смелый, быстрый и неутомимый, обращенный в католическую веру, свободный от ереси. Когда еще держался варварства, по внушению Божию, искал ключ к знанию, согласно со своими обычаями, желая справедливости, сохраняя благочестие. Салический закон был продиктован начальниками этого народа, которые тогда были его правителями…

Эти люди собрались на три заседания, тщательно обсудили все поводы к тяжбам и вынесли о каждом из них отдельное решение, как следует ниже. Когда же… король Франков - стремительный и прекрасный Хлодвиг первый принял католическое крещение, все, что оказалось в этом уложении неудобным, было исправлено с большею ясностью преславными королями Хлодвигом, Хильдебертом и Хлотарем. [141. Т. 1. С. 239].

Из Саксонской правды

XXI. Кто убьет человека в церкви или украдет там что-либо, или взломает ее, или сознательно даст ложную клятву, - казнить.

XXIII. Кто устроит засаду и убьет человека, идущего из церкви в церковь в праздничный день, т.е. в воскресенье, Пасху, Пятидесятницу, Рождество Христово, Рождество Богородицы, св. Иоанна Крестителя, св. Петра, св. Мартина, - казнь…

XXIV. Кто злоумыслит против государства, или короля франков, или сыновей его, - казнь.

XXV. Кто убьет своего господина, - казнь.

XXVII. Кто ради мести убьет человека в его доме, - казнь.

XXVIII. Осужденный на казнь нигде не имеет мира; если убежит в церковь, - выдается.

XXIX. Кто коня украдет, - казнь.

XXX. Кто украдет улей из огорода, - казнь.

XXXII. Кто ночью, подкопав или взломав чужой дом, украдет на два солида, - казнь.

XXXIII. Кто украдет из клети, - казнь.

XXXIV. Кто ночью украдет четырехлетнего быка стоимостью два солида, - казнь.

ХVIV. Кто днем или ночью украдет на три солида, - казнь…

LХVI. Солид двоякий: один в две доли, что равняется двенадцатимесячному бычку, либо овце с ягненком; другой солид в три доли, т.е. шестнадцатимесячный бык. [142. С. 55].

Григорий VII (1015-1085 гг.) о папской власти

Папа начертал:

1. Римская церковь создана единым Богом.

2. Только Римский епископ по праву зовется вселенским.

3. Только он один может низлагать епископов и восстанавливать их.

4. Легат его на соборах занимает первое место пред всеми епископами, даже будучи в низших степенях священства, и может приговаривать их к низложению.

5. Папа может низлагать отсутствующих.

6. С отлученными им не должны мы, между прочим, находиться в одном и том же доме.

7. …Учреждать новые епархии, каноникаты превращать в аббатства и наоборот, богатую епархию делить, бедные соединять.

8. Он один вправе распоряжаться знаками императорского достоинства.

9. Одному папе все князья лобзают ноги.

10. Только его имя поминается в церквах.

11. Он один в мире именуется папой.

12. Он может низлагать императоров.

13 Он может, по мере надобности, перемещать епископов с кафедры на кафедру.

14. В любую церковь, куда угодно, он может ставить клириков.

15. Поставленный папой может быть во главе какой-либо церкви, но не может быть в положении подчиненном…

16. Ни один собор без его соизволения не может называться всеобщим (GENERALIS).

17. Ни одно постановление, ни одна книга не могут быть признаны каноническими без его санкции.

18. Никто не смеет отменить его решения, а он сам отменяет чьи угодно.

19. Никто ему не судья.

20. Никто не смеет привести в исполнение приговор над апеллирующим к папскому престолу.

21. Крупные дела любой церкви должны восходить до него.

22. Римская церковь никогда не заблуждалась и впредь, по свидетельству Писания, не будет заблуждаться.

23. Римский епископ, канонически поставленный, заслугами св. Петра, непреложно получает святость…

24. По его изволению и разрешению подвластные могут калеваться.

25. Без собора он может низлагать и восстанавливать епископов.

26. Не считается католиком тот, кто не согласен с Римской церковью.

27. Подданных может он освобождать от присяги негодным владыкам. [142. С. 68-69].

Из кутюмов Бовези

Глава 50. О городских коммунах и правах

1517. По новым правилам во Франции ни один город не может стать коммуной без разрешения короля, ибо всякие новшества без согласия короля запрещены. Если же король пожелает предоставить какому-либо городу это право или предоставил его, это должно быть записано в хартии вольностей, выданной королем городу по этому случаю. Но это должно быть сделано без ущемления прав церкви и дворянства, так как не могут и не должны быть отягощены церкви и уменьшены владения дворян.

1519. Каждый сеньор, имеющий в своей власти город-коммуну, должен ежегодно узнавать, в каком состоянии находится город и как им управляют мэры и те, которые поставлены его охранять и им управлять… [141. Т. 1. С. 273].

Из великого мартовского ордонанса 1357 г.

Указ, изданный после собрания трех сословий королевства Франции… содержащий многие постановления по различным вопросам. Три сословия правильно решили, что такие большие недочеты, от которых страдает государство, могут быть вполне исправлены и уничтожены …только при том условии, если те лица, которые так дурно управляли государством, будут совершенно устранены от управления, отставлены и удалены, а вместо них будут поставлены нами во главе правительства хорошие честные люди, сведущие, рачительные и верные; и чтобы нами (дофином Карлом) и другими судьями и должностными лицами государства впредь отправлялся, поддерживался и охранялся правый и справедливый суд, а всякие притеснения, вымогательства и незаконные поборы, которые взыскивались в прежнее время с народа всевозможными способами и путями, займами, правом захвата, соляным налогом и другими обложениями, а также порчей монеты и иначе, впредь были совершенно прекращены. Кроме того, три сословия решили, что когда все эти дурные порядки будут совершенно уничтожены и вместо них установятся другие - праведные, справедливые и разумные, - они окажут большую подмогу для скорейшего освобождения нашего доброго сеньора и отца и для ведения войны и сопротивления злым замыслам врагов, при условии определенных уступок по четырем требованиям их, на которые мы, по их просьбе, согласились и даровали им, и еще соизволяем и жалуем за их доброе решение и постановление в следующем порядке. [141. Т. 1. С. 275-276].

Феод. Ронкальские постановления Фридриха I (1152-1190 гг.) о феодах

Фридрих, Божьей милостью Римский император, и всегда священный.

1. …Когда мы, по обычаю предшественников наших, восседали на Ронкальском общем съезде, получили мы изрядные жалобы от итальянских князей, как епископов, так и иных верных королевства, что бенефиции и феоды, которые вассалы от них держали, они без позволения сеньоров отдали в залог или обманным образом отчуждили под видом наследственных аренд; отчего утратилась обязательная служба и умалилась честь империи и численность нашего благополучного народа.

2. Поэтому, имев совет с епископами, герцогами, маркграфами, их судьями и иными вельможами, сим императорским законом с Божьей помощью вечно и навсегда утверждаем:

Никто не может феод целый или какую-либо часть ни продавать, ни закладывать, ни отчуждать каким-либо образом, ни отдавать на помин души, без разрешения высшего сеньера, от которого идет феод. Поэтому император Лотарь, заботясь прежде всего о будущем, чтобы этого не случилось, обнародовал закон.

3. Мы же, заботясь о пользе королевства, не только будущие, но и все до сих пор уже совершенные незаконные отчуждения этого рода настоящим своим указом отменяем и сводим на нет, причем никакая давность не препятствует добросовестному покупателю вести против продавца иск о затратах. Кроме того, противодействуя хитрым ухищрениям некоторых, которые, получив деньги под видом инвеституры, будто бы им дозволенной, продают феоды и переводят их на других, мы, дабы не придумывался подобный обман или иной обход нашего постановления, всячески запрещали это. Наказанием же устанавливаем, что продавец и покупатель, уличенные в столь незаконной сделке, теряют феод, который беспрепятственно отойдет к сеньеру; писавший же заведомо такой документ, теряет должность с бесчестием и лишается руки.

4. Далее, если кто-нибудь, получив феод, будучи старше 14 лет, по своей беззаботности или небрежности, пробудет год и день, не прося инвеституры феода от своего сеньера, то по прошествии этого времени теряет феод, который вернется к господину.

5. Накрепко также постановляем, как для Италии, так и для Германии, что если кто, будучи после объявления похода призван своим сеньером к участию в походе, дерзнет совсем не явиться в срок, послав сеньеру вместо себя приемлемого заместителя и не послужит сеньеру половиной годового дохода с феода, то потеряет феод, который держит от епископа или другого сеньера, и сеньер может вернуть феод в свое пользование.

6. Кроме того, пусть герцогства, маркграфства и графства впредь не делятся. Иные же феоды по соглашению совладельцев могут делиться так, чтобы имеющие часть этого феода либо до, либо после раздела принесли присягу верности сеньеру; так, однако, чтобы вассал не принуждался при одном феоде иметь несколько сеньеров, не переносил бы феод без воли вассалов другому лицу.

7. Сверх того, если сын вассала оскорбит сеньера, то отец, по требованию сеньера, пусть представит сына для удовлетворения сеньору - прогонит от себя сына, иначе лишится феода. Если же отец хочет представить его для удовлетворения, сын же пренебрежет, то да не наследует после смерти отца феод, пока не удовлетворит сеньера; равным образом, вассал отвечает за своих домочадцев.

8. Предписываем также следующее: если вассал на феоде имеет другого вассала, и вассал вассала оскорбит сеньера своего сеньера, то, - если только он сделал это не по службе другому своему сеньеру, которому он обязался верной службой раньше, - он теряет свой феод, и феод возвращается к сеньеру, от которого он держал; разве только по вызову сеньера не изъявит готовности удовлетворить высшего сеньера, которого он оскорбил; если же вассал, он же и сеньер, не востребует оскорбителя для удовлетворения, то сам теряет свой феод.

9. Далее, если есть спор между двумя вассалами о феоде, то решение - сеньера, и спор разрешается им. Если же спор возник между сеньером и вассалом, то он решается курией равных связанных между собой клятвой верности сеньеру.

10. Постановляем, чтобы при всякой присяге на верность делалась оговорка относительно императора. [142. С. 57-60].

Любек. Привилегия Фридриха II (июнь 1226 г.)

Фридрих Второй, Божьей споспешествующей милостью император Римский, король Иерусалимский и Сицилийский… жалуем…

1. Пусть вышеназванный город Любек будет всегда свободным, а именно: особенным городом… зависящим непосредственно от императорской власти, никогда и в какие времена не отторжимым от сей власти.

2. Постановляем также, чтобы всегда, при назначении империей для управления этим городом какого-либо фогта, на эту должность не назначалось лицо не из соседних и сопредельных с самим городом мест; равным образом также, чтобы укрепление, называемое Травемюнде, находилось в управлении того же фогта.

3. Кроме того, желая в благополучное правление наше расширить и увеличить пределы самого города, мы жалуем и присоединяем к его пределам…

4. Также жалуем вышеназванным бюргерам, чтобы ни с кого… не взыскивалась пошлина в Ольдесло.

5. Сверх того, мы жалуем им чеканить в самом их городе монету с обозначением нашего имени, каковое право продержится в течение жизни нашей, равно и возлюбленного сына нашего Генриха, славного короля Римского; и за это они будут ежегодно предоставлять курии нашей шестьдесят марок серебра. А с вступлением нового преемника нашего, право чекана монеты при условии того же взноса будет возобновляться на весь срок его жизни. И так, как выше сказано, мы постановили соблюдать относительно монеты преемственно всем нашим потомкам.

6. Сверх того, мы постановляем и жалуем, чтобы ни мы, ни кто-либо из императоров, преемников наших, не требовал от них заложников; соблюдение же верности империи пусть покоится единственно на их присяге, чему и верить.

7. Сверх того, все верные купцы, прибывающие в самый город сушею или морем ради торговых дел своих, пусть всегда прибывают сохранно и уходят безопасно, только бы платили налог, какой полагается.

8. Сверх того, мы совершенно избавляем вышеупомянутых любекских бюргеров, когда бы они ни отправились в Англию, от того дурного злоупотребления и тяжелого вымогательства, которое кельнцы и тильцы и их союзники, говорят, придумали против них; означенное злоупотребление мы совершенно уничтожаем; но пусть они пользуются тем же правом и положением, каким пользуются, как известно, кельнцы, и их союзники.

9. Уступаем им также лежащий против замка Травемюнде остров, называемый PRIWOLC пусть они владеют им на городском праве, которое называется правом городской черты (WEICHBILD).

10. Сверх того, мы желаем и приказываем соблюдать накрепко, чтобы никто, знатный или подлородный, церковник или мирянин, никогда не вздумал соорудить укрепления или замок близ реки Травы, в пределах от города вверх по течению реки до ее истока, и от города вниз до моря, и по обе стороны реки на расстоянии двух миль; при этом строжайше воспрещаем какому бы то ни было постороннему фогту в пределах городских проявлять свою власть или творить суд.

11. И так как мы желаем впредь уберечь упомянутых бюргеров от всяких дурных и неположенных взысканий, то мы накрепко запрещаем на всем пространстве герцогства Саксонского взимать или взыскивать с них тот побор, который зовется UNGELN (т.е. всякий чрезвычайный побор или добавочную пошлину).

12. Кроме того, никто из князей, господ или знатных из прилегающих областей да не дерзнет воспрепятствовать подвозу всего необходимого в город Любек, откуда бы то ни было, Гамбурга ли, или из Рацебурга, или из Виттенберга (на Эльбе), или из Шверина, или даже из всей земли Бурвина и сына его; и сквозь все эти земли и по самим этим землям любой любекский бюргер, богатый ли, бедный ли, пусть проходит для купли и продажи беспрепятственно.

14. Сверх того, мы желаем и строго предписываем, чтоб если вышеупомянутые граждане когда бы то ни было и где бы то ни было в империи потерпят крушение, все, что из их вещей будет спасено тогда от такого бедствия, было целиком возвращено им, без всяких препятствий и спора.

16. В неиссякаемой милости нашей мы также жалуем и укрепляем за ними навеки все добрые права и обычаи, каковыми они, как известно, пользовались со времен императора Фридриха блаженной памяти деда нашего, и доныне… [142. С. 60-62].

Привилегия Фридриха II князьям церкви

Во имя святой и нераздельной Троицы, Фридрих II, споспешествующей Божьей милостью Римский король, всегда священный, и король Сицилии. Размышляя с должным вниманием о том, с какой силой и верностью возлюбленные и верные наши друзья-епископы до сих пор помогали нам, возводя нас на высоту престола, поддерживая нас на оном, и, наконец, благосклонно выбрав своим королем и господином сына нашего Генриха, - мы решили всегда возвеличивать тех, кто возвеличил нас… А посему ввиду того, что на тягость им наросли во время долгой смуты в империи, ныне, благодарение Создателю, рассеянные, разные обычая, или, вернее, злоупотребления, как то: новые таможни, монета, которая зачастую сама себя обесценивает сходством чекана, нападения адвокатов их церквей и иные беды, коим нет числа, - мы решили воспротивиться сим злоупотреблениям с помощью некоторых постановлений.

1. Во-первых, обещаем, что никогда впредь при смерти какого-либо церковного князя не будем присваивать фиску его наследства, также запрещаем любому мирянину присваивать его себе под каким бы то ни было предлогом, но пусть отойдет оно к преемнику, если предшественник умер без завещания; его завещание, если сделает таковое, мы считаем действительным. Если же кто, вопреки этому постановлению, осмелится присвоить себе наследство, то пусть считается опальным и вне закона, и пусть лишится феода или бенефиция, буде имеет таковой.

2. Также впредь не будем без их совета или против их воли вводить новые пошлины и новые монеты в их территориях или подсудных им областях, но будем крепко и неизменно сохранять и защищать старые пошлины и монетные права, уступленные их церквам, и сами не будем их нарушать и не позволим нарушать другим, а обычно монеты из-за сходства чекана смешиваются и обесцениваются, чему мы всячески будем препятствовать.

3. А людей, состоящих в крепостной от них зависимости того или иного рода и уклонившихся по какой-либо причине от своих к ним обязанностей, мы не станем принимать в города наши, во вред их господам. Желаем также, чтобы это вообще соблюдалось как ими самими между собой, так и светскими господами по отношению к ним.

4. Также постановляем, чтоб никто не причинял вреда какой-либо церкви в ее землях из-за фиска этих земель; а если причинит вред, то возместит вдвойне и уплатит казне 100 марок серебра.

5. Также если кто из них своего вассала, который его оскорбил, изобличит по феодальному праву и тем вернет феод, мы охраним этот феод для него. И если он по своей доброй воле и щедрости захочет нам передать феод, то примем его, независимо от нашей дружбы или вражды. Но если у церковного князя случится пустовать каким-либо образом феоду, даже благодаря смерти инфеодованного, то мы собственной властью, точнее насилием, в него ни в коем случае не вступим, если не сможем получить по доброй воле и щедрой уступке, а наоборот всемерно будем защищать феод для него.

6. Далее, как справедливо, мы будем избегать отлученных ими, но только в том случае, если они укажут нам их устно или письменно или через добрых и надежных послов; и пока не снято будет отлучение, не позволим им участвовать в суде с тем различием, что отлучение не освобождает их от ответа обвинителям, однако же, без защитников, но они лишаются права участвовать в судоговорении, давать показания и обвинять других.

7. И так как меч светский создан в помощь мечу духовному, то вслед за отлучением, если одним из вышеуказанных способов нам станет известно, что они состоят в отлучении более шести недель, последует наша опала, и она не отменяется до снятия отлучения.

8. Так и всеми иными способами, а именно справедливым и грозным судом, мы накрепко обещаем помогать им и оборонять, и они в свою очередь клятвенно обещали посильно и действенно помогать против всякого, кто насильственно сопротивился бы нам, когда мы судом своим хотим поддержать их.

9. Также постановляем, чтобы никакие постройки, именно замки и города, не воздвигались в поместьях церквей либо для фогта, либо под каким-нибудь другим предлогом. И если какие случайно воздвигнут против воли тех, кому принадлежат поместья, то пусть будут королевской властью разорены.

10. Также по примеру деда нашего, блаженной памяти императора Фридриха, запрещаем кому бы то ни было из королевских чинов наших присваивать себе в городах этих князей какую-либо юрисдикцию и в таможенных, и в монетных, и в иных делах, кроме как в течение недели до заседания нашей курии, там всенародно объявленной, и в течение недели после нее. Но и в течение этих дней пусть не осмеливаются они в чем-либо преступать юрисдикцию местного государя и обычаи города. Всякий же раз как мы вступим в какой-либо город не ради заседаний государственной курии, они в нем не будут иметь никаких прав, но местный государь и господин пусть пользуется всей полнотой власти.

11. …Постановляем, чтоб наследники наши и приемники во власти нерушимо сохраняли это, исполняли и всемерно принуждали светских господ соблюдать на пользу церквей.

А чтобы ведомо было потомкам и не выпало из памяти и из ведения современников, мы приказали приписать это к сей грамоте и грамоту снабдить подписью имен присутствующих, т.е. князей, и скрепив печатью нашей… [142. С. 71-73].

Из статуса Сиены (XIII в.)

Об освобождении от повинностей тех, кто придет в город с территории, расположенной вне графства.

Если какой-либо человек, проживающий за пределами Сиенского графства, придет в город, захочет стать горожанином и поселиться постоянно в городе, я (подеста) приму его в число горожан и буду защищать, как и других горожан Сиены. И такой горожанин не должен отягощаться Сиенской коммуной прямыми налогами (DATIIS) и другими какими-либо повинностями со дня своего прихода в течение 15 лет, если это не противоречит какому-либо другому постановлению. Но он должен участвовать в пешем войске или кавалерии Сиенской коммуны и держать коня, как и другие горожане Сиены. Это постановление не распространяется на вилланов, постоянных горожан Сиены, которых не могут принимать, за исключением тех из них, о ком говорится в другом постановлении относительно возможности принять одного из трех, сидящих на одном наделе. Это постановление принято в 1246 г. в сентябре месяце. [151. Т. 2. С. 498].

Из статуса Реджо-Эмилии (середина XIII - начало XIV в.)

Того, кто проживет в городе 10 лет, не должны беспокоить по причине принадлежности его к крепостному состоянию.

Если кто-либо из епископства Реджо проживет постоянно в г. Реджо 10 лет со своей семьей, никто не может и не должен беспокоить его по причине серважа или зависимости; и пусть это имеет место в настоящем, прошлом и будущем; и этот обычай пусть соблюдается нерушимо подестой или консулом. [151. Т. 2. С. 498].

Из "Золотой Буллы" 1356 г.

Глава II. Об избрании римского короля

1. После того, как… князья-избиратели или их послы вступят в город Франкфурт, они должны… на другой же день, рано утром прослушать в присутствии их всех в церкви св. апостола Варфоломея заказанную ими мессу… И архиепископ майнцский даст им форму присяги, и он с ними и они или, в случае их отсутствия, (их) послы с ним принесут на народном языке присягу…

3. …По принесении князьями-избирателями или (их) послами… присяги… пусть приступят они к избранию и никак уже названного города Франкфурта не покидают, прежде чем большая часть их не выберет временного главу мира или христианского народа, то есть римского короля, долженствующего стать императором.

4. …И мы постановляем и предписываем всей полнотой данной нам императорской власти, что тот, кто вышеуказанным способом будет избран римским королем, тотчас же по окончании избрания, прежде чем он в силу власти Священной империи займется какими-нибудь другими делами или предприятиями, должен всем вместе и каждому в отдельности князьям-избирателям, духовным и светским, которые считаются ближайшими членами Священной империи, незамедлительно и беспрекословно подтвердить и одобрить своими грамотами и печатями все их привилегии, грамоты, права, вольности, пожалования, старинные обычаи, а также почетные саны и все, что они от империи получали и чем обладали вплоть до дня выборов, и все перечисленное повторить еще раз им, после того как будет коронован императорской короной. [141. Т. 1. С. 282-283].

1469 г. 20 июня. 3-й цеховой устав ткачих шелковых изделий

Мы, бургомистры и совет города Кельна, объявляем всем, кому предстоит увидеть и услышать эту грамоту, нижеследующее:

Наши предки - бургомистры и совет города Кельна - в год от рождества господня 1437, в мае месяце, в понедельник, следующий за днем св. Люции, учредили женский шелкоткацкий цех, утвердили его на прочных законах и предписаниях и дали означенным ткачихам устав, приложив к нему городскую печать; в этом уставе содержалась оговорка, что если бургомистры и совет найдут его в чем-либо не соответствующим общему благу, то они вправе во всякое время по мере надобности расширить или сократить его. Устав был дан по предложению и нижайшей просьбе наших дорогих и верных бюргерш и жительниц из числа ткачих шелковых изделий, возбужденной ими из-за того, что ремесло, которым они занимались в течение ряда лет почетным и похвальным образом стало приходить в заметный упадок, с одной стороны, из-за некоторых новшеств (введения машин для сушения шелка), с другой - из-за отсутствия у них до сих пор писаных законов, подобных тем, какими обладают другие ремесла; сверх того устав дан во славу всемогущего Бога и нашего города, во имя общего блага и, наконец, ради того, чтобы купец, как свой, так и приезжий, не рисковал быть обманутым…

1. …Ни одна женщина, принадлежавшая к этому цеху, не имеет права занять положение главной мастерицы по выделке шелка, не проучившись и не прослужив три года в этом цехе. Учение она должна пройти у главных мастериц цеха… Таким образом, если она не уживется у одной мастерицы, то может продолжить учение у другой, не иначе, однако, как с ведома цеха.

2. Все прослужившие три года в этом цехе могут стать главными мастерицами по выделке шелка… независимо от того, законного ли они или незаконного происхождения. Главная мастерица имеет право обучать своих детей у себя дома в течение вышеуказанного времени; затем они могут вступить в цех, внеся один рейнский гульден. Другие же ученицы, закончившие срок учения, могут вступить в цех лишь под условием взноса двух рейнских гульденов, считая, что рейнский гульден равен 3 маркам и 5 шиллингам нашей кельнской валюты…

3. Главная мастерица имеет право держать у себя одновременно не больше 4 учениц… не считая ее собственных детей.

4. Ткачиха может обучать девушек ремеслу только у себя дома, держа их на иждивении под угрозой исключения из цеха навсегда. Следует, однако, оговорить, что если какой-либо бюргер или житель Кельна пожелает, чтобы дочь его дома обучалась этому ремеслу у лица, изучившего его и приобретшего права мастерицы, то это разрешается…

5. Если продавщица или ученица этого цеха произведет у хозяев хищение стоимостью в 2 кельнские марки, то она лишается права заниматься этим ремеслом…

6. Девушка, желающая изучить ремесло, должна уплатить цеху 1 марку для осведомления властей о том, что она приступила к учению, чтобы ее могли записать. (Копия излагаемого устава, написанного в 1480 г., добавляет, что марка должна быть внесена в течение двух первых недель; если это не будет сделано, то ученица считается как бы не существующей в цехе. Начало учения считается с момента регистрации. Окончив трехлетний срок учения, продолжает устав 1480 г., девушка должна в течение ближайшего года вновь явиться к старшинам мужского и женского пола и зарегистрироваться как прослужившая свое время. Не сделавшая этого не считается окончившей учение.)

7. Запрещается вышеупомянутым мастерицам и их мужьям производить шелковые изделия из пряжи, изготовленной не в Кельне, и отдавать их красить. Нарушившие это правило караются отобранием шелка, половина которого поступает в пользу совета и бургомистра, а другая половина - в пользу старшин (мужского и женского пола) цеха. К тому же означенные лица теряют право в будущем заниматься производством шелковых изделий.

8. Красильщики шелка в нашем городе имеют право работать только для главных мастериц. Это постановлено для того, чтобы сохранить источники пропитания наших бюргеров, бюргерш и жителей. Красильщик шелка, нарушивший этот пункт, уплачивает 10 марок штрафа и подвергается в течение месяца заключению в городской башне. Мастерицам же запрещается давать ему работу, пока он не уплатит штрафа. (Копия 1480 г. дополняет этот пункт следующими постановлениями).

Прежде чем приступить к занятию своим ремеслом, красильщики должны явиться к нашим двум членам совета и старшинам цеха, показать им свое искусство и присягнуть на верность последнему пункту. Работа красильщиков и красильщиц должна подвергаться осмотру в их домах, когда мы и цех сочтем нужным его произвести. Они обязаны также являться на суд доверенных совета и наших старшин. Не повинующийся этому закону уплачивает указанный выше штраф и подвергается указанному выше наказанию.

9. Запрещается окрашивать шелк… вайдой. Нарушивший это правило уплачивать 5 марок штрафа с каждого фунта шелка…

10. Если какой-либо венецианец, верденец или кто-либо иной, проживающий в нашем городе Кельне, привезет сюда водным или сухим путем сученый шелк, крашеный или некрашеный, чтобы отдать его здесь в дальнейшую переработку, и он же станет ходить с сырым шелком, ища таким образом пропитания… то мастерицам запрещается покупать у него сырой шелк. Мастерицы, нарушившие это правило, уплачивают 1000 марок штрафа.

11. Если какая-либо главная мастерица нашего города уедет отсюда, то она теряет после этого право заниматься у нас своим ремеслом. Это постановлено для того, чтобы защитить интересы купца.

12. …Ни ткачихи шелковых изделий, ни кто-либо по их поручению не имеет право изготовлять парчу, иначе как из парчового шелка; уток должен быть из золота и серебра такого качества, как это принято в нашем городе. Нарушение этого правила карается 5 марками штрафа с каждого фунта шелка.

13. Шелковые шнуры разрешается делать лишь так, чтобы уток был их парчового шелка; при желании можно примешивать хороший шнуровой шелк. Нарушивший это постановление уплачивает 5 марок штрафа.

14. Запрещается примешивать к парче или шнурам крашеную или некрашеную пряжу. Нарушивший это правило теряет право заниматься выработкой шелковых изделий, а товар, изготовленный таким образом, сжигается.

15. Запрещается кому бы то ни было прясть шелк из узлов… или продавать узлы в сыром виде; совершивший этот проступок наказывается отнятием шелка и узлов, которые подвергаются сожжению. Сверх того он уплачивает с каждого фунта пряжи 4 марок штрафа.

16. Мастерицы, принадлежащие к шелкоткацкому женскому цеху, не имеют права отдавать шелк для прядения или другой обработки лицам, живущим вне Кельна, а также бегинкам и духовным, проживающим в монастырях и скитах… Нарушившие это правило лишаются права заниматься своим ремеслом.

17. …Тем, которые за заработную плату прядут шелк, делают парчу или шнуры или как-либо иначе участвуют в изготовлении шелковых изделий, следует платить по обычной норме и не иначе как деньгами, имеющими хождение в Кельне, а не каким-либо другим товаром. Нарушивший это правило уплачивает штраф в размере стоимости того товара, за производство которого была дана заработная плата.

18. Если какая-либо мастерица разрежет шелк, данный ей кем-либо на обработку за плату… затеряет, продаст или заложит его христианам или евреям, то никто не должен давать ей больше работы… пока она не удовлетворит того, кому принадлежал шелк, и не заплатил ему за пропавшее добро. Нарушивший это правило уплачивает каждый раз пять гульденов штрафа.

19. Главным мастерицам разрешается красить только собственный шелк. Нарушившие это постановление лишаются права заниматься ремеслом…

20. Все лица, принадлежащие к этому цеху, обязаны оказывать повиновение старшинам во время обхода, совершаемого этими последними для осмотра шелка и шелковых заведений (копия 1480 г. пишет: нашим членам совета, а также старшинам). Оказавший сопротивление словом или делом платит рейнский гульден штрафа и тем не менее все-таки должен представить свою работу старшинам для суждений о ней.

21. Если старшины найдут, что работа неправильно исполнена и не является добротным товаром, то они отбирают его и представляют властям. Тот, у кого найдено это изделие, должен сам разрезать его на куски и сверх того уплатить с каждого лота по 2 шиллинга штрафа.

22. …Лица, не принадлежащие к женскому шелкоткацкому цеху и продающие в Кельне шелк и шелковые изделия, должны следить за тем, чтобы они были хорошего качества и являлись добротным товаром. Если старшины при осмотре найдут, что это не так… то продавец такого плохого шелка платит с каждого фунта 4 марки штрафа.

23. Каждый год главные мастерицы совместно выбирают двух мужчин (копия 1480 г. пишет: двоих из числа своих мужей, которые занимаются торговлей) и двух женщин, принадлежащих к этому цеху, в старшины; однако муж и жена не могут одновременно занимать должность старшин… По окончании срока старшины лишь два года спустя могут быть вновь избраны на эту должность. Они обязаны собираться каждые две недели для обслуживания дел, касающихся цеха, и творить суд по мере надобности. Каждый из них получает по 4 шиллинга вознаграждения за каждое заседание.

24. Если кто-либо, занимающийся этим ремеслом, будет призван властями на суд и не последует призыву, то он платит штраф в размере 3 вейспфеннингов (букв. - белых пфеннингов) за первое ослушание, 6 - за второе, 12 за третье - в пользу цеха, а третья - в пользу того, кто донес и сообщил. [151. Т. 2. С. 472-477].

Эразм Роттердамский. Из "Похвалы глупости" (1509 г.)

Папы и духовенство.

Папы, кардиналы, епископы изо всех сил стараются не отстать от князей и вельмож, а по возможности и заткнуть их за пояс.

Что означает это одеяние из белоснежного полотна? - Совершенную невинность и чистоту жизни. Какой скрытый смысл заключается в этой двурогой митре с перевязанной узлом двойной верхушкой? - Это есть символическое выражения знания Ветхого и Нового Завета. Что означают перчатки на руках? - Чистоту в совершении таинств и неприкосновенность ко всему земному. Что такое это епископский посох? - Он - символ бдительного попечения о вверенном стаде. А этот крест на груди? - Это - символ победы над всеми плотскими вожделениями. Если бы теперь кто-либо из этих людей позадумался серьезно над всеми этим, не впал ли бы он в тоску и скорбь и не отравили ли бы душевные тревоги его существования? К своему счастию, они благодаря мне вовсе не задумываются над подобными вещами и живут себе в свое удовольствие. Пасут сами себе, заботу же об овцах поручают Христу, либо слагают с себя на так называемых "братьев" и викариев. Им не приходит даже в голову, чтобы их должность, как указывает само название "епископ", возлагала на них какие-либо труды, заботы или беспокойства. За одним только наблюдают они, об одном пекутся и беспокоятся - это об уловлении пенязей: тут они "смотрят в оба".

Если бы в свою очередь кардиналы поразмыслили о том, что они заступают место апостолов и что, следовательно, и жизнью своей должны уподобляться апостолам; если бы, далее, подумали они о том, что они не собственники духовных даров, а лишь их временные управляющие, от которых будет рано или поздно потребован строгий отчет; наконец, просто-напросто вдумались бы хоть немножко во внутренний смысл внешних знаков своего достоинства. Не означает ли эта белизна рубашки - высшую степень непорочности? Не есть ли пурпурная мантия - символ пламенной любви к Богу? Или что означает эта необычайная широта мантии, до того вместительной, что ее хватило бы одеть верблюда? Не означает ли она беспредельную, всеобъемлющую христианскую любовь, т.е. живое стремление помогать ближнему - поучением, увещанием, обличением, напоминанием, умиротворением, сопротивлением неправедным князьям, даже пролитием собственной крови за стадо Христово, не говоря уж о материальных жертвах? Да и к чему материальные богатства тем, кто заступает место неимущих апостолов? Если бы, говорю я, серьезно поразмыслили они обо всем этом сами с собою, то одно из двух: либо вовсе не стали бы добиваться такого сана, а, обладая им, поспешили бы отказаться от него, либо в противном случае стали бы действительно вести жизнь, полную трудов, забот и тревог, т.е. такую, какую вели в свое время апостолы.

А верховые первосвященники, занимающие место Христа? Если бы они в свою очередь также попытались подражать его жизни, т.е. его бедности, его трудам, его учению, его страданию, его презрению к жизни, да если бы к тому же поразмыслили о значении своего титула "папы", т.е. отца, и святейшего, - то, скажите, что было бы плачевнее положения папы? И кто стал бы ценою своего достояния добиваться этого места? Кто, купив его, стал бы отстаивать его мечом, ядом, всякого рода насилием? Скольких выгод лишился бы папский престол, если бы сюда получила доступ мудрость. Мудрость, сказал я… Что говорю я - мудрость, да хоть бы крупица той соли, о которой говорит Христос. Что сталось тогда со всеми этими богатствами, со всеми этими победами, со всеми этими чинами, со всеми этими диспенсациями, поборами индульгенциями, лошадьми, мулами, телохранителями, что сталось бы, говорю я, со всеми этими прелестями? Вместо всего этого явились бы на сцену бдения, посты, слезы, молитвенные собрания, церковные поучения, размышления, воздыхания и тысячи других подобных неприятностей. А что сталось бы тогда со всей этой массой папских секретарей, писцов, нотариусов, адвокатов делопроизводителей, секретарей, мулятников, конюхов, менял? - Ведь всей этой многоголовой, тысячеголовой толпе, которая разоряет - то бишь - украшает римский престол, пришлось бы помирать с голоду. Не говоря уж о том, что это было бы крайне негуманно и недостойно, возможно ли без сердечного содрогания допустить, чтобы верховные князья церкви и светочи мира были доведены до сумы и посоха? Теперь, наоборот, все труды предоставляются Петру и Павлу: у них ведь достаточно досуга… На свою долю папы оставляют зато весь блеск и все удовольствия. При моей благосклонной помощи никому так вольготно и спокойно не живется на свете, как именно папам. Они уверены, что, титулуясь блаженнейшими и святыми, раздавая одной рукой благословения, другой - проклятия и разыгрывая в пышных церемониях, в своем мистическом и почти театральном уборе, роль епископов, они воздают все должное Христу. Творить чудеса? Как это устарело, как старомодно! Да и не по нынешним это временам. Поучать народ? Чересчур тяжелый труд. Толковать Священное Писание? Что за схоластика! Молиться? Непроизводительная трата времени. Проливать слезы? Что за бабья сентиментальность! Жить в бедности? Некомфортабельно. Примириться с поражением? Позорно и недостойно того, кто едва королей допускает лобызать свои блаженные ноги. Наконец, умирать - вещь позорная. После всего этого у нас остается то кроткое оружие и "благие словеса", о которых говорит апостол Павел, - на этот счет куда как щедры папы, т.е. интердикты, временные и вечные отлучения, анафемы, карательные грамоты, наконец, эти страшные перуны, посредством которых одним своим мановением папы низвергают души смертных глубже самого тартара. Ни на кого, однако, не обрушивают более грозных громов святейшие во Христе отцы и христовы наместники, как на тех, которые, по дьявольскому наущению, пытаются уменьшить или расхитить вотчину св. Петра. Хотя, по евангелию, Петр сказал: "Мы все оставили и последовали за тобой", тем не менее папы называют его вотчиною - поля, города, подати, пошлины, феодальные повинности. Пылая ревностью о Христе, они отстаивают все это огнем и мечом, не без изрядного пролития христианской крови; нанося поражения неприятелю, папы убеждены, что этим они апостольски защищают церковь, невесту христову. Как будто могут быть у церкви более опасные враги, чем нечестивые первосвященники, которые своим систематическим молчанием о Христе позволяют почти забыть о нем; они связывают его по рукам и по ногам своими лихоимными законами, искажают его учение натянутыми толкованиями, наконец, вторично распинают его своею гнусною жизнью. На этом основании, что христианская церковь основана кровью, кровью же укреплена и кровью увеличена, они и ныне орудуют мечом, - точно погиб Христос, который мог бы по-своему защитить верных своих… [150. Т. 2. Ч. 2. С. 58-60].

Послание Лютера к императору и христианскому дворянству немецкой

нации об улучшении христианского состояния (24 июня 1520 г.).

Всесветлейшему, вельможнейшему императорскому величеству и христианскому дворянству немецкой нации.

Д-ра Мартина Лютера.

Да помилует и да укрепит Господь Бог вас, всесветлейший государь, и вас, милостивейшие и любезные господа. Не самонадеянность, не дерзновенность побудили меня, единичного и слабого человека, заговорить с вами. Нужда и притеснения, тяжелым бременем лежащие на всем христианстве, особливо же в Германии, принуждающие не только меня, но и всех людей громко вопить, взывая о помощи, принудили меня теперь взывать и молить, не воодушевит ли кого-нибудь Господь протянуть руку помощи несчастной нации. Много раз соборы пытались вступиться, но всякий раз кучка ловких и коварных людей не только мешала этим попыткам, но и усугубляла зло; злые козни эти и я хочу теперь с Божьей помощью ярко осветить, дабы всякий узнал их, дабы они впредь не могли ни мешать, ни вредить.

Романисты (защитники папских притязаний) с великой ловкостью соорудили вокруг себя три стены, коими и защищались до сих пор, так что никто не мог их реформировать, и все христианство пришло в ужасное разорение. Во-первых, если мы грозили светской властью, они твердили и уверяли, что светская власть не имеет над ними силы, что, наоборот, духовная власть выше светской. Во-вторых, если их хотели образумить ссылкой на Писание, они возражали, что никому, помимо папы, не надо толковать Писание. В-третьих, если им грозили собором, они измышляли, что никто, кроме папы, не властен созвать его. Итак, да поможет нам Господь, да даст он нам одну из тех труб, звуками которых разрушены были стены Иерихона, чтобы развеять эти соломенные и бумажные стены.

Попытаемся пойти против первой стены.

Явно выдумано, что папа, епископы, священники, монахи - "духовного чина", а князья, рыцари, ремесленники, земледельцы - "светского". Все это - хитрая выдумка, сплошная ложь; пусть никто не смущается этим и вот почему: все христиане поистине духовного звания, между ними нет никакой разницы, разве лишь по должности; ибо, как говорит и апостол Павел (1, 12, 12), - члены одного тела, но у каждого члена свое отличное дело, которым он служит всем остальным; у всех у нас единое крещение, единое Евангелие, единая вера - вот что делает нас "духовными", вот что делает нас христианами. Все мы крещением посвящаемся в священство, как говорит апостол Петр (1, 2, 9): "Вы - род избранный, царственное священство"; как указывает и Откровение (5, 10): "И соделал вас царями и священниками Богу нашему". И так, между мирянами и попами, князьями и епископами или, как они называют, между "духовными" и "светскими" в действительности есть лишь различие по должности и делу, а не по званию: все они духовного звания, все они истинные священники, епископы, папы, но неодинаковое дело у всех, как и между священниками и монахами не все делают одно и то же. Посему я и утверждаю: раз светская власть установлена Господом карать злых и охранять благих, то она свободно исполняет свое назначение во всем христианстве, невзирая на лица, все равно обратится ли она против папы, епископов, попов, монахов, монахинь или еще кого-либо. Пусть светская власть исполнит дело свое совершенно свободно, нелицемерно; кто виноват, тот и расплачивайся; все же доводы церковного права - лишь дерзкие римские измышления.

Ибо так проповедует апостол Павел всем христианам (13, 1, 4): "Всякая душа (думается, и папская тоже) да будет покорна властям, ибо начальник не напрасно носит меч: он - Божий слуга". Так говорит и апостол Петр (1, 2, 13): "Будьте покорны всякому человеческому начальству ради Господа".

Третья стена рушится сама собой, раз падут первые две. Ибо всякий раз, когда папа действует вопреки Писанию, мы обязаны защитить Писание, карать и принудить папу. [142. С. 83-84].

Кришна

Кришна (др.-инд. - "черный", "темный", "темно-синий "), в индийской мифологии сын Васудевы и Деваки, воплощение (аватара) Вишну. Образ Кришны многозначен; по-видимому , в нем слились различные мифологич еские и даж е историч еские прототипы.

Предполагают , что "чернота" Кришны - свидетельство южноиндийского, дравидского происхождения его образа. Цвет тела Кришны - темно-зеленый или темно-лиловый (реже он изображается совсем черным или т емно-коричневым) и сравнивается с цветом дождевой тучи, несущей освобождение от смертоносной жары. Кришна по природе своей - прежде всего защитник, избавитель. Но для индийца в слове "Кришна", "Черный", есть также что-то недоброе , зловещее; это же имя носят (в ведах и позже) различные демоны-асуры…

В город е Матхара правил неправедный царь Канса. Чтобы избавить от него землю, Вишну решает родиться в человеческом облик е. Канса слышит предсказание, что он умрет от руки восьмого сына сво ей двоюродной сестры Деваки, и убивает вс ех рождающихся у нее от Васудевы сыновей. Спа сается лишь седьмой сын, Баларама, а восьмого сына, Кришну, едва тот родился, Васудеве чуд есным образом удается переправить на другой берег реки Ямуны, где он воспитывается в семье пастуха Нанды и его жены Яшоды. Канса, узнав об исчезновении новорожденного, приказывает убить всех младенцев в Матхуре. Детство Кришны, его шалости (похищ ение масла у Яшоды, одежды у купающихся пастушек и др.) и подвиги (убийства демонов, которых подсылает Канса, поглощение пламени лесного пожара и спасение от него воров и пастухов, победа н ад повелителем змей Калией; поднятие над головой горы Говардхана, чтобы прикрыть от дождя пастухов, пастушек и их скот, и др.) - излюбленные темы индийской поэзии. Ещ е более популярная тема - любов ь пастушек к отроку Кришне. Заслышав свирель пастуха Кришны, пастушки, бросая мужей и домашние дела, бегут к нему и танцуют с ним в экстазе на берегу Ямуны. Пастушки и их влечение к Кришне трактуются индусами как символ человеческих душ, устремленных к слиянию с богом. Но бог неуловим и недостижим: в конце концов, Кришна покидает пастушек, чтобы выполнить свой долг - убить Кансу. Убийством тирана завершается юность Кришны. Из пастуха он превращается в война и политика: восстанавливает справедливую власть в Матхуре и защищает город от демонов, мстящих за Кансу. При этом Кришна переводит всех жителей Матхуры - ядавов - в Двараку, новый город , который по его приказу строится за одну ночь. Со вершая дальнейшие подвиги, Кришна обретает сначала восьмерых ж ен (первая из них Рукмини), а затем ещ е 16100 жен. Обладая чудесной способностью пребывать одновременно со вс еми женами, Кришна производит многочисленное потомство. После битвы при Курукшетре, которая завершает круг земных дел Кришны-Вишну, Кришна, решив вернуться в божественные сферы, снача ла уничтожает весь город ядавов, а затем и сам погибает от стрелы охотника, принявшего его за оленя.

В средневековой индийской культуре наибольшую популярность приобрел образ Кришны-любовника (при этом на первый план выдвинулась одна из пастушек - Радха, хотя в некоторых сект ах и областях Индии преобладает культ Рукмини)…

Сходство некоторых моментов в мифе о Кришне и в преданиях о жизни Иисуса Христа, а также фонетическая близость имен ("Кришна", а в другом произношении "Кристна", "Христос") давали основания некоторым исследователям видеть в Кришне видоизмененный образ Христа, некогда занесенный в Индию кочевыми племенами. Однако эта гипотеза не подтвержд ена сколько-нибудь убедительно. [85. Т. 1. С. 15-1 8].

Ислам

Догматика ислама очень проста. Мусульманин должен твердо верить, что есть только один бог - Ал лах; что Мухаммед был его посланником-пророком; что до него бог посылал людям и других пророков - это библейские Адам, Ной, Авраам, Моисей , христианский Иисус, но Мухаммед выше их; что существуют ангелы и злые духи (джинны) , впроч ем, эти последние, перешедшие в ислам из древнеарабских верований, не всегда злы, они тоже находятся во власти бога и исполняют его волю; что в последний день мира м ертвы е воскреснут и все получат воздаяния за свои дела: праведные, чтящие бога, будут наслаждаться в раю, грешники и неверные будут гореть в геенне; наконец существует божественное предопределение, ибо Аллах каждому человеку заранее назначил его судьбу…

Как проста догматика ислама , так же просты и его практически е и обрядовые заповеди. Они сводятся к следующему: обязательная пятикратная молитва каждый день в установленные часы; обязат ельное омовение перед молитвой и в других случаях , после какого-либо загрязнения; налог (закят) в пользу бедных , фактически в пользу духовенства; ежегодный пост (ураза, в десятом меся це - рамазане) в течение вс его месяца; паломничество (хадж) в священный город Мекку, который правоверный мусульманин должен по возможности совершить хотя бы раз в жизни.

Каждое из этих предписаний, несмотря на то, что они сами по себе не так уж тяжки и невыполнимы , допуска ет изъятия и смягчения в затруднительных случаях. Вода для омовения в случае ее отсутствия может быть заменена песком , пылью; соблюдение поста необязательно для больных, для путешественников, они могут и должны отпоститься позж е соотве тствующее число дн ей; кстати, мусульманский пост, в отличие от христианского, состоит в полном возд ержании от всякой пищи и питья от восхода до захо да солнца, но зато в остальное время суток можно есть и пить что угодно и предаваться любым удовольствиям.

Мусульман е им еют с иудаистами ряд общих обычаев и запретов: обязательное обр езани е мальчиков (но это проделывается не над новорожденными, как у евреев , а над семи-десятил етними мальчиками); запрет есть свинину; строго е запрещени е делать изображ ения бога, а также и вооб ще изображать живы е существа… Последоват елям ислама запр ещено также пить вино, но этот запр ет не везде соблюдается.

Одно из предписаний мусульманской религии состоит в священной в ойне за веру (джихад)… В Коране это предписани е изложено ясно: в т ечение восьми месяцев в году (ибо четыр е ме сяца считаются "запретными") н адлежит воевать с многобожниками, с неверными, истр еблять их, захватывать их имущество. [132. С. 524-526].

Об этикете самураев

Дайдодзи Юдзана (1639-1730) изложил принципы "Пути самурая": "Истинная храбрость заключается в том, чтобы жить, когда правомерно жить; и умереть, когда правомерно умереть.

- К смерти следует идти с ясным сознанием того, что надлежит делать самураю и что унижает его достоинство.

- Следует взвешивать каждое слово и неизменно задавать себе вопрос, правда ли то, что собираешься сказать.

- Необходимо быть умеренным в еде и избегать распущенности.

- В делах повседневных помнить о смерти и хранить это слово в сердце.

- Уважать правило "ствола и ветвей". Забыть его - значит никогда не постигнуть добродетели, а человек, пренебрегающий добродетелью сыновней почтительности, не есть самурай. Родители - ствол древа, дети - его ветви.

- Самурай должен быть не только примерным сыном, но и верноподданным. Он не оставит господина даже в том случае, если число вассалов его сократится со ста до десяти и с десяти до одного.

- На войне верность самурая проявляется в том, чтобы без страха идти на вражеские стрелы и копья, жертвуя жизнью, если того требует долг.

- Верность, справедливость и мужество суть три природные добродетели самурая.

- Во время сна самураю не следует ложиться ногами в сторону резиденции сюзерена. В сторону господина не подобает целиться ни при стрельбе из лука, ни при упражнениях с копьем.

- Если самурай, лежа в постели, слышит разговор о своем господине или собирается сказать что-либо сам, он должен встать и одеться.

- Сокол не подбирает брошенные зерна, даже если умирает с голоду. Так и самурай, орудуя зубочисткой, должен показывать, что сыт, даже если он ничего не ел.

- Если на войне самураю случится проиграть бой и он должен будет сложить голову, ему следует гордо назвать свое имя и умереть с улыбкой, без унизительной поспешности.

- Будучи смертельно ранен, так что никакие средства уже не могут его спасти, самурай должен почтительно обратиться со словами прощания к старшим по положению и спокойно испустить дух, подчиняясь неизбежному.

- Обладающий лишь грубой силой недостоин звания самурая. Не говоря уж о необходимости изучения наук, воин должен использовать досуг для упражнений в поэзии и постижения чайной церемонии.

- Возле своего дома самурай может соорудить скромный чайный павильон, в котором надлежит использовать новые картины - какэмоно, современные скромные чашки и нелакированный керамический чайник. [21. С. 373-374].

О государственном управлении в мусульманском мире

В государстве халифов провинции сосуществовали более или менее независимо друг от друга, наподобие федеральных штатов (земель), центральная власть сносилась с ними не через отраслевые министерства, а в обратном порядке, т.е. каждая область им ела в Багдаде свое министерство, которое и вершило там ее дела. А каждое министерство состояло из двух отделов: "основного" отдела, который занимался распределением и сбором налогов и, по всей вероятности, заботился о податных сословиях, т.е. занимался административной деятельностью , и отдела "ведомства финансов". Только халиф ал-Мутадид (892-902 гг.) первый объединил ве домства областей в "ведомство двора" с тремя подотделами: министерством по делам Востока, министерством по делам Запада и министерством по делам Вавилонии. Одновременно все финансовые отделы трех министер ств были объединены под одним началом. В 912 г. были объединены также и "о сновные" отделы этих министерств с одним-единственным чиновником во главе, так что в новом столетии имперский административный аппарат состоял из двух отраслевых министерств: внутренних дел и финансов. Этим главным министерствам подчинялся целый ряд в едомств, также именовавшихся "диванами", подобных тем, что обычно имела каждая провинция. Однако поскольку государственный канцлер - глава ц ентральной власти - сам правил провинцией Вавилония, то некоторые представительства этой провинции в Багдаде являлись в то же время и имперскими ведомствами. К четкому разграничению их функций так никогда и не пришли…

Служба связи в империи была весьма высоко развита. Так, правитель Багдада имел возможность послать Ибн Тулуну в Египет туфлю из дома одной из любовни ц Ибн Тулуна, о существовании которой знали лишь самые интимные его друзья. Послана она была с угрозой: кто это может, тот и жизнь его держит в своих руках. Чаще вс его почтмейстер являлся официальным осведомителем, которому его шпионы доносили все новости. Это византийское наследство. Еще при императоре Константине Великом его коллеги, которые к тому же именовались почтм ейстерами , обеспечивали службу информации. И подобно тому как в наше время клика репортеров , так уже и в те времена литераторы добывали себ е кусок хлеба , подвизаясь на поприще службы информации…

Уже в III/IX в. в жизни чиновников злу ю роль стали играть деньги. Все стоило денег, и прежде всего само место, а уплаченные за место деньги прихо дилось возмещать нечестным путем…

Развращенность чиновничьего сословия сказалась в империи халифов также и в профессиона льном заболевании - титуломании и в напыщенно-замысловатых формах официальной переписки. Весьма большое значение придавалось высокопарной формуле вежливости в адресовке и обращении д еловых писем, в то время как подпись в противоположность европейской традиции, к счастью, формулировалась очень кратко…

С упадком феодального государства и с ростом бюрократии при первых аббасидских халифах появляется везирь.

Самым примечательным переломом в общественной жизни был тот факт, что в первоначально заложенной по чисто военному образцу империи везирь, верховный "писарь", по занимаемому им рангу стоял над всеми военачальниками. Таким образом, мощная чиновнич ья иерархия более раннего Востока торжествовала в этом явлении свое возрождение…

В начале IV/X в. аббасидские везири, как, впрочем, и другие чиновники, обычно носили плащ, платье , рубашку и туфли. Официальный цвет одежды был черный. Во время придворных торжеств везирь носил платье придворного, кафтан и меч у пояса , сохраняя в качестве единственной части гражданской одежды черную головную повязку. Это одеяние торжественно вручалось ему халифом при вступлении в должность. На этот торжественный акт за будущим везирем следовала целая процессия придворных, военачальников, чиновников, которые по завершении цер емонии сопровождали его и на обратном пути. Один историк считает нужным сообщить, что некий везирь во время этого торжественного шествия, почувствовав сильную потребность помочиться, остановился в доме одного чиновника, за что впоследствии повысил ему жалование . Возвратившись к себе, везирь обычно принимал поздравления от народа в соответствии с различными рангами поздравлявших; халиф посылал ему деньги , одежды, благовония, яства, напитки и лед.

Располагаем мы также данными о распорядке работы одного везиря, жившего около 912 г., правда, с оговоркой , что как раз он сохранил свои привычки начальника канцелярии. "Рано поутру приходили его советники, визир вручал каждому документы по его ведомству и приказывал , что ему нужно было доставить. По вечерам они приносили ему на просмотр готовые работы и оставались у него вплоть до ночи. Когда документы были проверены, ему были представлены бумаги с указанием расходов, распоряжений, составленных документов и оформленных счетов, он прекращал заседание, и все удалялись после того, как он поднимался со своего места". Во время этих заседаний каждый чиновник сидел со своей чернильницей на твердо определенном месте, лицом к везирю, а первый секретарь впереди всех против везиря. [82. С. 81-94].

Чань-буддизм

Китайское название "чань" восходит к санскритскому слову "дьхяна" - медитация. Ежедневная медитация, продолжающаяся несколько часов, - основа религиозной практики чань. Однако основоположники чань, развивая тезис махаяны о тождестве сансары и нирваны, отказывались противопоставлять медитативное состояние прочим формам человеческой деятельности. "Обыкновенное сознание - это и есть истина", - гласит один из главных постулатов чань. По преданию чань основана выходцем из Индии патриархом Дамо (Бодхидхарма), прибывшим в Китай во второй четверти VI в. и обосновавшимся в монастыре Шаолиньсы (провинция Хэнань). Бодхидхарма считается 28-м по счету преемником мудрости Будды, передававшейся непосредственно от учителя к ученику. Наряду с идеей "передачи истины от сердца к сердцу" другой отличительной особенностью чаньской традиции стало учение о "внезапном просветлении "… Последнее было развито 6-м (и последним) патриархом чань Хуэйнэном (638-713)… Различаются четыре основных принципа чань: "Не твори письменных поучений", "Передавай традицию вне наставлений", "Прямо указывай на человеческое сердце", "Прозревай природу и становись Буддой". В отличие от прочих школ китайского буддизма в монастырях чань большое значение придавалось совместному физическому труду. В монастыре Шаолинь сложилась самобытная школа воинского искусства. Чань оказал глубокое влияние на литературу и искусство позднесредневекового Китая. [79. С. 270-271].

Из "Синь Тан шу" о государстве и праве

Когда утверждалась династия Тан и Гаоцзу вступил в столицу (618 г.), он провозгласил законы из 12 основных пунктов. Согласно им , наказанию смертной казнью подлежали только лица, виновные в убийстве, грабеже, дезертирстве и в измене…

Во второй год (619 г.) был опубликован новый закон (гэ) из 53 пунктов, на основании которых в случае амнистии не подлежат помилованию чиновники, которые брали взятки, лица, которые совершили кражу, а такж е люди, которые обманом или с помощью подлога присвоили казенное имущество. В дни, когда запрещался убой скота, а также в 1-й, 5-й и 9-й месяцы смертные приговоры не должны были приводиться в исполнение.

В четвертый год (621 г.) Гаоцзу лично пров ерил приговоренных к заключению. В связи с тем, что множ ество людей нарушило закон во время смуты, многие были помилованы. Среди них люди, совершившие разбой, но не ранившие при этом хозяина, солдаты, убежавшие из войска, и чиновники, преступившие закон.

Затем император приказал пушэ Пэй Цзи и другим (всего 15 человекам) заново составить свод законов (люйлин), который состоял из 500 люй (статей) с приложениями из 53 параграфов. Все три категории наказаний ссылкой были увеличены по расстоянию на тысячу ли, а срок ссылки уменьшен с 3-2,5 лет до одного года. Остальные положения [о ссылке] остались без изменений.

Вступив на престол, Тайцзун (627-649 гг.) приказал Чансун У-цзи, Фан Сюань-лину и другим опять восстановить старый закон. Было установлено, что лица, приговоренные к смертной казни через повешение, и прочие 50 категорий - все должны быть избавлены от смерти, но подвергнуты наказанию отсечением пальца правой ноги. Потом [император] жалел, что этим калечат людей, сказав приближенным сановникам: "С давнего времени уже отменено наказание отсечением частей тела, ныне опять отсекаем у людей палец ноги. Я не могу этого вынести!" Ван Гуй, Сяо Юй, Чэнь Шу-да ответили ему: "Человек, приговоренный к смертной казни, остался живым. В этом случае разве боится он потерять один палец правой ноги? Отсечение пальца правой ноги преследует цель - предостеречь других. Замена смертной казни отсечением пальца - это большое нисхождение!" Император сказал: "Вы еще раз это обдумайте!" [149. Т. 1. С. 63-64].

Закон из 17 статей

Летом 12-го года правления Суйко (604 г.) в 4-й луне Тайко обнародовал законы 17-ти статей.

1. Гармония - превыше всего, и всякого поощрения и похвалы достойно пресечение любого неправедного неповиновения.

Взгляды всех людей зависят от того, к какому кругу они принадлежат. Лишь некоторые из них мудры…

Некоторые не подчиняются своим господам и отцам и уходят в соседние селения.

Однако, когда наверху царит гармония, то и внизу все спокойно и при обсуждении дел достигаются согласие и верный взгляд. Тогда все оказывается возможным и нет ничего, что не могло бы быть сделано.

2. Велико почитание трех сокровищ. Три сокровища - суть Будда, Закон и Монашество, являющиеся окончательным прибежищем существ четырех рождений, конечной целью веры во всех странах.

Что за человек и в каком возрасте может он начать поч итать закон? Некоторые люди плохи, их можно научить следовать закону. Но если они не прибегают к трем сокровищам, что же тогда поможет выправить их неверный путь?

3. При получении приказа государя следует ему полностью повиноваться. Небо - господин, а Земля - слуга . Небеса покрывают сверху, а Земля поддерживает. Так следуют в определенном порядке четыре времени года и духи природы проявляют свое могущество.

Когда Земля стремится покрыть сверху, Небеса постигает бедствие.

Вот почему , когда господин говорит , подчиненный слушает, когда высший действует, низший дает согласие.

При получении приказа государя следует его исполнять полностью.

4. Сановники и чиновники должны соблюдать надлежащие правила поведения, ибо главное в управлении народом заключается в соблюдении основных норм поведения.

Если высший не следует этому правилу , низшие впадают в смуту.

Когда господин и подчиненные соблюдают нормы, ранги не смешиваются. Когда народ ведет себя надлежащим образом, государство управляется как долж но.

5. Долг чиновника - справедливо , не под даваясь соблазну обжорства и алчности, рассматривать жалобы , ему подаваемые.

За один день народ приносит до тысячи просьб. Раз их столько скапливается за один день, насколько же больше их должно быть за несколько лет?

Когда при рассмотрении жалобы пренебрегают причиной и рассчитывают на выгоду [взятку ], тогда жалоба богатого подобна камню, брошенному в воду, а жалобы бедняка - воде, сомкнувшейся над камнем.

При таких обстоятельствах бедняк не может знать, как поступить. Долг чиновника - привести все в соответствие.

6. Одно из добрых правил древности заключалось в наказании дурного и поощрении хорошего.

Поэтому не скрывай то хорошее, что видишь у людей, и не упускай возможность исправить дурное.

Льстецы и обманщики - острое оружие, подрывающее государство, отточенный меч, нацеленный на пагубу народа. Льстецы любят указывать высшим на проступки их подчиненных, а перед низшими они порицают высших. Всем подобным людям недостает верности своему господину и надлежащей любви к народу. Отчего в народе и происходит великая смута.

7. Каждый человек должен выполнять свой долг, и не следует смешивать обязанности разных людей.

Когда мудрый человек занимает должность чиновника, кругом раздаются похвалы, когда чиновник - человек развращенный, пренебрегающий своим долгом, - неурядицы и смута умножаются.

8. Сановники и чиновники должны являться ко двору рано утром и покидать службу поздним вечером. Государственные дела не терпят нерадивости. Дня едва хватает для их завершения. Если спешат приступить к выполнению долга, затруднений нет, но когда рано оставляют службу, дела остаются незавершенными.

9. Истина заключается в доверии. В каждом явлении заложены одновременно хорошее и дурное.

Когда господин и подчиненный живут в доверии друг к другу, что тогда является для них неосуществимым? Если же меж ними нет доверия, любое дело постигнет крах.

10. Не следует допускать злобы в душе и смотреть с гневным видом. Не следует также таить зло и обиду, если другие люди отличаются по положению и убеждениям. Ибо все люди имеют сердце и в каждом сердце свои убеждения. То, что верно для другого, - неверно для меня, и, наоборот, то, что правильно для нас, для них - неправильно. Мы не мудры, безусловно, также как и они не абсолютно невежественны и глупы. Все мы - обыкновенные люди, никто не может установить мерила для определения мудрости или невежества. Все мы неподобны кругу, лишенному концов. Поэтому, хотя иные и дают волю гневу, нам следует, наоборот, страшиться своих ошибок, и, хотя бы я один и знал истину, поступать надо, следуя воле большинства.

11. Следует быть проницательным при оценке заслуг и проступков и воздавать по заслугам, награждая и карая.

В то время как в эти дни заслуги не получают награды, а провинности не караются должным образом, навести порядок в отношении наград и наказаний.

12. Куни-но моти - чиновники провинций и куни-но мияцуко - местная знать не должны быть алчными.

В провинции не могут быть два господина, народ не может иметь двух хозяев. Народ всей земли имеет одного государя. Все чиновники, получившие должность от государя, ему подвластны. Как же осмеливаются они наряду с правительством облагать народ тяжкой податью?

13. Всем чиновникам, занимающим определенные должности, следует выполнять свои обязанности. В случае болезни чиновника или его отлучки допускается невыполнение порученного. Но если условия обычны и чиновник может являться в должность, он обязан выполнять свой долг, как и прежде, и ему не следует откладывать дела государства ради своих личных дел.

14. Министрам и чиновникам не следует быть завистливыми. Мы завидуем людям, а они завидуют нам. Зло, которое приносит зависть, не знает предела. Когда другой превосходит нас умом, мы не рады этому, если же он превосходит нас талантом, это вызывает зависть.

15. Отвернуться от личных интересов - вот путь чиновников. Человек, движимый личным интересом, обязательно испытывает чувства обиды и не может быть в дружеских отношениях с другими людьми; в этом случае он непременно жертвует делами государства ради своих интересов.

Когда поднимается злоба, она сталкивается с порядком и наносит ущерб закону.

В статье 1 сказано: "Высшие и низшие должны жить в мире". Смысл ее подобен настоящей статье.

16. Народ следует заставлять работать в соответствии с временами года. Это - древнее и доброе правило.

Поэтому заставляйте народ работать в зимние месяцы, когда крестьяне свободны. Но с весны по осень, когда они заняты на полевых работах или уходом за тутовником, их не следует загружать, ибо что станут они есть, если оторвать их от полевых работ, или из чего станут они делать платье?

17. Одному человеку не следует разрешать важные дела. Их непременно надо обсуждать со многими. Менее важные дела обсуждать с большим числом людей не обязательно, только если возникают трудности и опасность неудачного разрешения, следует прибегнуть к опросу других, чтобы прийти к правильному решению.

Закон из 17 статей был составлен по приказу регента Сетоку тайси (принц Умаядо, 572-621 гг.). Он известен как ревностный защитник буддизма. Ему приписывается также введение табели о рангах. [149. Т. 1. С. 129-132].

Описание Суда в Индии китайским путешественником Сюан Цзаном

Простой народ в Индии, хотя и л егкомыслен, тем не менее честен и заслуживает уважения. В денежных делах индийцы бесхитростны и в отправлении правосудия внимательны к людям. Они боятся возм ездия в будущих воплощениях и равнодушны к земным делам. Индийцы не допускают обмана или предательства и верны данной клятве или обещанию. В управлении у них ца рит удивительная честность , а во всем поведении мягкость и любезность. Уголовных преступников или бунтовщиков в Индии мало… Когда имеет место нарушение закона или покушение на власть государя, то дело тщательно расследуется и виновного в преступлении заключают в тюрьму. Телесных наказаний при этом не применяют, а человека перестают считать существующим и не заботятся, умрет он или будет жить. Когда же имеется преступлени е против собственности или справедливости или когда человек виновен в неверности или в непочтении к родителям, то за это обрезают нос или уши, или обрубают руки или ноги или изгоняют из страны, или прогоняют в безлюдную пустыню. За другие проступки, кроме указанных выше, взимают небольшой денежный штраф, и это освобождает от иного наказания, если обвиняемый упорно отрицает свою вину, или, несмотря на наличие вины, старается оправдать себя, то для установления истины и принятия приговора применяют четыре рода ордалий: водою, огнем, взвешиванием, ядом. [149. Т. 1. С. 155-156].

Из кни ги Макиавелли "Государь"

Переходя к другим из упомянут ых выше свойств, скажу, что кажды й государь желал бы прослыть милосердным, а не жестоким, однако следует остерегаться злоупотребить милосердием. Цезаре Борджиа многие называли жестоким, но жестокостью этой он навел порядок в Романье, объединил ее, умитворил и прив ел к повиновению. И, если вдуматься, проявил тем самым больш е милосердия, чем флорентийский народ, который, боясь обвинений в жестокости, позволил разрушить Пистойю. Поэтому государь, если он желает удержат ь в повиновении подданных, не должен считаться с обвинениями в ж естокости. Учинив несколько расправ, он проявит больше милосердия, чем те, кто по избытку его потворствуют беспорядку. Ибо от беспорядка, который порождает грабежи и убийства, страдает все население, тогда как от кар, налагаемых государем, стр адают лишь отдельные лица, новый государь еще меньше, чем всякий другой, может избежать упрека в жестокости, ибо новой власти угрожает множество опасностей…

Однако новый государь не должен быть легковерен , мнител ен и скор на расправу, во всех своих действиях он должен быть сдержан, осмотрител ен и милостив, так чтобы излишняя доверчивост ь не обернула сь неосторожностью, а излишняя недоверчивость не озлобила подданных. По этому поводу может возникнуть с пор, что лучше: чтобы государя любили или чтобы его боялись. Говорят, что лучш е всего, когда боятся и л юбят одновременно; однако любовь плохо уживается со страхом, поэтому если уж приходится выбирать, то надежн ее выбрать страх. Ибо о людях в целом можно сказать, что они неблагодарны и непостоянны, склонны к лицемерию и обману, что их отпугивает опасность и влеч ет нажива: пока ты делаешь им добро, они твои всей душой, обещают ничего для тебя не щадить: ни крови, ни жизни, ни детей, ни имущества, но когда у тебя явится в них нужда, они тотчас от тебя отвернутся. И худо придется тому государю, который, доверясь их посулам, не примет никаких мер на случай опасности. Ибо дружбу, которая дается за деньги, а не приобретается в еличием и благородством души, можно купить но нельзя уд ержать , чтобы воспользоваться ею в трудное время. Кроме того, люди меньше остерегаются обидеть того, кто внушает им любовь , нежели того, кто внушает им страх , ибо любовь поддерживается благодарностью, которой люди, будучи дурны , могут пр ен ебречь ради своей выгоды , тогда как страх поддерживается угрозой наказания, которой пренебречь невозможно .

Однако государь долж ен внушать страх таким образом, чтобы, если не приобрести любви, то хотя бы, избежать ненависти, ибо вполне возможно внушать страх без н енави сти. Чтобы избежать ненависти , государю необходимо воздерживаться от посягат ель ств на имущество граждан и подданных и на их женщин. Даже когда государь считает нужным лишить кого-либо жизни, он может сделать это, если на лицо подходяще е обоснование и очевидная причина, но он должен ост ер егаться посягать на чужое добро, ибо люди скорее простят см ерть отца, ч ем потерю имущества. Т ем более что причин для изъятия имущества вс егда достаточно и если начать жит ь хищнич еством , то всегда найдется повод присвоить чужое, тогда как оснований для лиш ения кого-либо жизни гораздо меньше и повод для этого приискать трудн ее. [78. С. 340-348].

Из акта о наказаниях для бродяг и упорных нищих. 1597 г.

I. Для борьбы с бродягами и упорными нищими постановляется властью настоящего парламента… что мировые судьи в графствах и городах этого королевства и княжества Узле на своих четвертных сессиях… должны принимать постановления об устройстве… одного или нескольких исправительных домов в своих графствах и городах…

III. …Всякий, кто этим актом признается бродягой или упорным нищим, схваченный после ближайшей Пасхи за выпрашиванием милостыни, бродяжничеством или бесчинством в каком-либо месте в этом королевстве или в княжестве Узле, должен быть после своего ареста, по распоряжению мирового судьи, констэбля или десятского… раздет догола выше пояса и публично бит кнутом, пока его или ее спина не покроется кровью, а потом их следует пересылать из прихода в приход… ближайшим путем до тех приходов, где они родились, если эти приходы известны… а если они неизвестны, то в те приходы, где он или она жили перед наказанием в течение года, и там они должны наняться на работу, как следует честным людям; а если неизвестно, где они в последнее время проживали, то их следует посылать в тот приход, через который они в последний раз прошли без наказания. И после наказания кнутом данное лицо получает свидетельство, подписанное мировым судьей… с приложением его печати, удостоверяющее, что это лицо было наказано, согласно этому акту, с упоминанием о дне и месте наказания и о том месте, куда данное лицо направляется, и о том времени, которое ему предоставлено для того, чтобы прибыть в это место под страхом ответственности. И если это лицо по своей вине не выполнит предписания, содержащегося в данном свидетельстве, то его следует немедленно схватить и наказать кнутом, и делать это всякий раз, как им будет нарушено какое-либо из предписаний этого статута… а такое наказанное кнутом лицо, относительно которого неизвестно, где оно родилось или где в последний раз проживало в течение года, должно быть отправлено должностными лицами деревни, через которую оно в последний раз проходило без наказания, в исправительный дом того округа, в котором лежит деревня, или в общую тюрьму графства или местности; и там оно должно оставаться и работать, пока не будет ему найдена какая-нибудь служба…

IV. …Если окажется, что кто-либо из этих бродяг представляет опасность для простонародья той местности, где его взяли, и вообще не может быть исправлен от своей бродяжнической жизни мерами этого статута, то в каждом таком случае мировые судьи округа, где он будет взят… могут заключить такого бродягу в исправительный дом или в тюрьму графства впредь до ближайшей четвертной сессии, …и тогда по решению этих судей или большинства из них [эти бродяги] могут быть изгнаны из этого королевства и всех его владений и на государственный счет сосланы в те заморские страны, которые будут предназначены для этого тайным советом ее величества или ее преемников… или же пожизненно отправлены на казенные галеры …и если кто-либо из сосланных бродяг вернется обратно в какую-либо местность этого королевства или княжества Узле, не имея на то законного разрешения, то такое преступление будет караться смертной казнью… [149. Т. 3].

Из акта о наказании бродяг и оказании помощи

бедным и нетрудоспособным. 1572 г.

Публикуемые ниже акты 1572 и 1597 гг. относятся к так называемому кровавому законодательству Англии.

II. Лица свыше 14 лет, взятые за выпрашиванием милостыни, должны быть заключены в тюрьму до следующей сессии.

V. Для полного определения того, какие лица должны считаться в силу этого акта праздношатающимися, бродягами и упорными нищими и нести наказание за свой беспутный образ жизни, ныне объявляется и устанавливается властью настоящего парламента: …всякое лицо или лица, здоровые и крепкие телом и способные работать, не имеющие земли или хозяина, не занимающиеся какой-либо законной торговлей, ремеслом или профессией для снискания средств к существованию и которые не могут объяснить, каким законным путем они добывают себе пропитание; все фехтовальщики, вожаки медведей, актеры и менестрели, не принадлежащие какому-нибудь барону этого королевства или какой-либо особе высшего ранга, все жонглеры, разносчики, паяльщики и мелкие торговцы, которые бродят, не имея разрешения по меньшей мере двух мировых судей; все чернорабочие, здоровые телом, праздношатающиеся и отказывающиеся работать за ту разумную плату, какая установлена и обычно дается в тех местах, где таким лицам приходится жить; и все лица, выпущенные из тюрем, которые просят вспомоществования или идут к себе на родину, или к друзьям, не имея разрешения от двух мировых судей той области, где они были освобождены, - все такие лица должны быть почитаемы за бродяг и упорных нищих, предусмотренных настоящим актом… [141. Т. 1. С. 387-388].

Из ордонанса о рабочих и слугах (1349 г.)

Так как большая часть народа и больше всего рабочих и слуг уже умерла в эту чуму, то некоторые, видя затруднительное положение господ и малочисленность слуг, не желают служить иначе, как получая чрезмерное вознаграждение, а некоторые предпочитают, пребывая в праздности, просить милостыню, вместо того, чтобы трудом снискивать средства к жизни. Поэтому мы, имея в мысли те серьезные неудобства, которые могут произойти от недостатка, в особенности, в пахарях и других сельских рабочих, имели об этом рассуждение с прелатами и знатью и другими сведущими людьми, с нами находившимися, и по их единодушному совету постановили:

Чтобы каждый мужчина и каждая женщина королевства нашего Англии, какого бы состояния они ни были, свободного или крепостного, крепкие телом и в возрасте до шестидесяти лет, не живущие торговлей и не занимающиеся ремеслом и не имеющие собственности, которой бы жили, ни собственной земли, возделыванием которой могли бы быть заняты, и не находящиеся на службе у другого, если его или ее позовут служить соответственно их состоянию, обязаны служить тому, кто их позовет, и брать то вознаграждение деньгами и натурой, которое в местностях, где они обязаны будут служить, обыкновенно давали в двадцатый год царствования короля нашего в Англии или в последние пять или шесть лет. Предусматривается при этом, что сеньоры должны иметь преимущественное перед другими право удерживать у себя на службе вилланов или держащих у них вилланскую землю, но так, однако, чтобы эти сеньоры удерживали у себя лишь стольких, сколько им необходимо, и не больше.

И если такой мужчина или женщина, когда его или ее станут нанимать на службу, не захочет этого сделать, и это будет доказано двумя заслуживающими доверия людьми перед шерифом или бейлифом короля или перед деревенским констеблем, где бы это ни произошло, они немедленно должны быть ими или кем-либо из их людей схвачены и отправлены в ближайшую тюрьму и там пребывать под строгим караулом, пока не найдут поручительства в том, что будут служить, как указано выше.

И если жнец, косец или другой сельский рабочий или слуга какого бы состояния ни был, находящийся у кого-либо на службе, раньше окончания условленного в договоре срока от названной службы без разумной причины или без позволения хозяина уйдет, то должен быть наказан заключением в тюрьму, и никто под страхом того же наказания не смеет принимать и держать у себя на службе такового.

Никто также никому не должен платить или обещать платить вознаграждение натурой или деньгами больше обычного, как сказано выше, и никто его в ином размере не должен требовать или получать под страхом уплаты вдвое против того, что было так уплачено, обещано или потребовано или получено, тому, кто чувствовал от этого ущерб; а если никто из таких людей не пожелает возбудить преследование, в таком случае (эта уплата должна быть произведена) всякому, кто возбудит это преследование; и этого рода судебное преследование должно происходить в курии лорда той местности, в которой произошел данный случай; и если лорды деревень или маноров против настоящего постановления нашего сами или через своих служащих в чем-либо осмелятся поступить, тогда преследование против них должно происходить в названной выше форме в графстве (т.е. в собрании графства), в ваппентеке (округ, соответствующий сотне), в трети или в других наших куриях подобного рода под угрозой штрафа, второе превышающего то, что ими или их служащими было таким образом заплачено или обещано, и на случай, если кто до настоящего постановления заключил с кем-либо соглашение о службе за большее (против положенного) вознаграждение, то он не обязан платить то, что он должен бы был платить в силу соглашения и что выходит за пределы того, что было в обычае ему платить, а платить больше он не смеет под страхом вышеуказанного штрафа.

Равным образом и седельные мастера, скорняки, кожевники, сапожники, портные, кузнецы, плотники, каменщики, кровельщики, кроющие черепицей, лодочные и корабельные мастера, возчики и всякие иные ремесленники и рабочие не должны брать за свой труд и мастерство больше того, что в названный двадцатый год и в другие предшествующие обычные годы, как сказано раньше, в местностях, где им пришлось бы работать, таким было в обычае платить; и если кто возьмет больше, будет заключен в ближайшую тюрьму указанным выше способом.

Точно так же и мясники, содержатели харчевен, пивовары, хлебники, торговцы живностью и все другие продавцы каких бы то ни было съестных припасов обязаны продавать эти съестные припасы по умеренной цене, сообразуясь с ценой, по какой эти съестные припасы продаются в ближайших местностях, так, чтобы эти продавцы имели умеренную прибыль, а не чрезмерную, сообразно с тем, как требует того расстояние от тех мест, из которых привозятся эти съестные припасы. И если кто эти съестные припасы станет продавать иначе и в этом в вышеуказанной форме будет уличен, то пусть уплатит вдвое против того, что он получил, потерпевшему или - если последнего не окажется налицо - другому, кто пожелает возбудить против него судебное преследование в данном месте. И пусть мэр и бейлифы городов и бургов, торговых сел и иных, а также портов и приморских мест имеют власть производить расследование обо всех и каждом, кто в чем-либо провинился против этого, и взыскивать вышеназванный штраф в пользу тех, по чьему иску эти провинившиеся были уличены; и в случае, если эти мэр и бейлифы выполнением вышеуказанного пренебрегут и в этом будут уличены перед судьями, которые нами назначены будут, тогда эти мэр и бейлифы должны быть этими судьями вынуждены уплатить тройную цену так проданной вещи этому потерпевшему или другому, за его отсутствием вчинившему иск и, кроме того, понесут тяжелую кару и перед нами. И так как многие здоровые нищие пока имеют возможность жить выпрашиваемой милостыней, отказываются работать и проводят жизнь в праздности и грехах, а иногда и в грабеже и в других преступлениях, то никто под страхом вышеназванного заключения в тюрьму не смеет что-либо давать таким, которые без всякого затруднения могут работать, по соображениям благочестия и в виде милостыни и этим поддерживать их в их праздности, чтобы таким образом принудить их зарабатывать необходимое для жизни.

Повелеваем тебе, крепко наказывая, чтобы все вышеуказанное ты велел всенародно оповестить в городах, бургах и торговых селах, морских портах и других местах в пределах твоей власти, где найдешь нужным как в пределах иммунитетов, так и за их пределами, и соблюдать и чинить должные взыскания, как сказано выше, и это, поскольку ты любишь нас и общую пользу королевства нашего и желаешь сохранить собственную безопасность, не преминешь исполнить. Скреплено королем в Уэст-минстере 18 дня июня. Самим королем и всем советом. [141. Т. 1. С. 380-383].

Из великой хартии вольностей (Magna Charta). 1215

1. Во-первых, дали мы перед Богом свое согласие и настоящей хартией нашей подтвердили за нас и за наследников наших на вечные времена, чтобы английская церковь была свободна и владела своими правами в целости и своими вольностями неприкосновенными…

Пожаловали мы также всем свободным людям королевства нашего за нас и за наследников наших на вечные времена все нижеписанные вольности, чтобы имели их и владели ими они и их наследники от нас и от наследников наших.

2. Если кто из графов или баронов или других держателей, держащих от нас непосредственно за военную повинность, умрет и в момент его кончины наследник его будет совершеннолетним и обязан будет платить рельефы, то он (наследник) должен получить свое наследство после уплаты старинного рельефа…

9. Ни мы, ни наши чиновники не будем захватывать ни земли, ни дохода с нее за долг, пока движимости должника достаточно для уплаты долга; и поручители самого должника не будут принуждаемы (к уплате его долга), пока сам главный должник будет в состоянии уплатить долг, и если главный должник окажется не в состоянии уплатить долг, не имея откуда заплатить, поручители отвечают за долг; и если пожелают, могут получить земли и доходы должника и владеть ими до тех пор, пока не получат возмещения долга, который они перед этим за него уплатили…

12. Ни щитовые деньги, ни пособие не должны взиматься в королевстве нашем иначе, как по общему совету королевства нашего, если это не для выкупа нашего из плена и не для возведения в рыцари первородного сына нашего, и не для выдачи первым браком замуж дочери нашей первородной; и для этого должно выдавать лишь умеренное пособие; подобным же образом надлежит поступить и относительно пособий с города Лондона.

13. И город Лондон должен иметь все древние вольности и свободные свои обычаи как на суше, так и на воде. Кроме того, мы желаем и соизволяем, чтобы все другие города и бурги, и местечки, и порты имели все вольности и свободные свои обычаи.

14. А для того, чтобы иметь общий совет королевства при обложении пособием в других случаях, кроме трех вышеназванных, или для обложения щитовыми деньгами, мы повелим позвать архиепископов, епископов, аббатов, графов и старших баронов нашими письмами за нашими печатями; и, кроме того, повелим позвать огулом через шерифов и бейлифов наших всех тех, которые держат от нас непосредственно (повелим позвать мы всех их) к определенному дню, то есть по меньшей мере за сорок дней до срока, и в определенное место; и во всех этих призывных письмах объясним причину приглашения; и когда будут таким образом разосланы приглашения, в назначенный день будет приступлено к делу при участии и совете тех, которые окажутся налицо, хотя бы и не все приглашенные явились.

15. Мы не позволим впредь никому брать пособие со своих свободных людей, кроме как для выкупа его из плена и для возведения в рыцари его первородного сына, и для выдачи замуж первым браком его первородной дочери; и для этого надлежит брать лишь умеренное пособие.

16. Никто не должен быть принуждаем к несению большей службы за свой рыцарский лен или за другое свободное держание, чем та, какая следует с него.

17. Общие тяжбы не должны следовать за нашей курией, но должны разбираться в каком-нибудь определенном месте.

18. Расследование о новом захвате, о смерти предшественника и о последнем представлении на приход должно производиться только в своих графствах… Мы или наш юстициарий будем посылать двух судей в каждое графство четыре раза в год, которые вместе с 4-мя рыцарями каждого графства, избранными графством, должны будут разбирать в графстве в установленный день и на определенном месте графства вышеназванные ассизы.

20. Свободный человек будет штрафоваться за малый проступок только сообразно роду проступка, а за большой проступок будет штрафоваться сообразно важности проступка, причем должно оставаться неприкосновенным его основное имущество; таким же образом (будет штрафоваться) и купец, и его товар останется неприкосновенным; и виллан таким же образом будет штрафоваться и у него останется неприкосновенным его инвентарь, если они подвергнутся штрафу с нашей стороны; и никакой из названных выше штрафов не будет наложен иначе, как на основании клятвенных показаний честных людей из соседей (обвиняемых).

21. Графы и бароны будут штрафоваться не иначе, как при посредстве равных себе, и не иначе, как сообразно роду проступка.

36. Ничего впредь не следует давать и брать за приказ о расследовании о жизни и членах, но он должен выдаваться даром и в нем не должно быть отказа.

39. Ни один свободный человек не будет арестован или заключен в тюрьму, или лишен владения, или каким-либо (иным) способом обездолен, и мы не пойдем на него и не пошлем на него иначе, как по законному приговору равных его и по закону страны.

40. Никому не будем продавать права и справедливости, не будем никому отказывать в них или замедлять их.

41. Все купцы должны иметь право свободно и безопасно выезжать из Англии и въезжать в Англию, и пребывать, и ездить по Англии как по суше, так и по воде, для того чтобы покупать и продавать без всяких незаконных пошлин, уплачивая лишь старинные и справедливые, обычаем установленные пошлины, за исключением военного времени, и если они будут из земли, воюющей против нас, и если такие окажутся на нашей земле в начале войны, они должны быть задержаны без ущерба для их тела и имущества, пока мы или великий юстициарий наш не узнаем, как обращаются с купцами нашей земли, находящимися тогда в земле, воюющей против нас; и если наши там в безопасности, то и те другие должны быть в безопасности в нашей земле.

42. Каждому пусть впредь будет позволено выезжать из нашего королевства и возвращаться в полной безопасности по суше и по воде, лишь сохраняя верность нам; изъятие делается в интересах общей пользы королевства только для некоторого короткого времени в военное время; исключаются сидящие в заключении и поставленные согласно закону королевства вне закона, а также люди из земли, воюющей с нами, и купцы, с которыми надлежит поступать так, как сказано выше.

61. После же того, как мы для Бога и для улучшения королевства нашего и для более успешного умиротворения раздора, родившегося между нами и баронами нашими, все это вышеназванное пожаловали, желая, чтобы они пользовались прочно этим и нерушимо на вечные времена, создаем и жалуем им нижеписаную гарантию, именно: чтобы бароны избрали двадцать пять баронов из королевства, кого пожелают, которые должны всеми силами блюсти и охранять и заставлять блюсти мир и вольности, какие мы им пожаловали и этой настоящей Хартией нашей подтвердили…

И если мы не исправим нарушения или, если мы будем за пределами королевства, юстициарий наш не исправит (его) в течение сорока дней, считая с того времени, когда было указано это нарушение, нам или юстициарию нашему, если мы находились за пределами королевства, то вышеназванные четыре барона докладывают это дело остальным из двадцати пяти баронов и те двадцать пять баронов совместно с общиною всей земли будут принуждать и теснить нас всеми способами, какими только могут, то есть путем захвата замков, земель, владений и всеми другими способами, какими могут, пока не будет исправлено (нарушение) согласно их решению; неприкосновенной остаются (при этом) наша личность и личность королевы нашей и детей наших; а когда исправление будет сделано, они опять будут повиноваться нам, как делали прежде.

…И мы ничего ни от кого не будет домогаться как сами, так и через кого-либо другого, благодаря чему какая-либо из этих уступок и вольностей могла бы быть отменена или уменьшена; и если что-либо такое будет достигнуто, пусть оно считается недействительным и не имеющим значения, и мы никогда не воспользуемся им ни сами, ни через посредство кого-либо другого. [140].

Великая крестьянская война в Германии

Двенадцать статей

Крестьянский манифест Великой крестьянской войны в Германии был написан в начале 1525 г. и распространился по всей юго-западной Германии. Автор и точное время его написания неизвестны.

Статья первая. Во-первых, наше смиренное прошение и желание, наша общая воля и мнение - иметь впредь право и силу всею общиною выбирать себе священника и смещать его, когда он неподобно ведет себя. Этот выборный священник должен проповедовать нам Святое Евангелие, чистое и ясное, без всякого человеческого добавления, учения и веления, одну лишь истинную веру. А буде представится случай просить Бога о милости, пусть священник укрепит и утвердит нас в этом истинно законном стремлении. Ведь если в нас не будет насаждена божья благодать, мы навсегда останемся лишь плотью и кровью, в чем нет никакой пользы, ибо ясно стоит в Писании, что мы можем придти к Богу только через истинную веру и можем спастись только через его милосердие. Вот почему такой настоятель и священник необходим, и таковое наше требование согласно с Писанием.

Статья вторая. Во-вторых, хотя справедливая десятина, установленная в Ветхом Завете, с Новым Заветом потеряла силу, тем не менее мы согласны давать справедливую зерновую десятину, но лишь так, как полагается. Ведь раз ее надлежит давать Богу и его людям, то она подобает священнику, раз он возвещает правильное слово Божье. Впредь мы желаем, чтобы эту десятину собирали наши церковные старосты, которых поставит община, и из собранного давали бы достаточное содержание священнику, избранному всею общиною, ему и его близким, по приговору общины. А что останется лишку - отдать бедным, какие окажутся в деревне, по обстоятельствам дела и по приговору общины. Что останется сверх того - беречь на тот случай, когда приходится нести походную службу во имя страны, дабы не налагать на бедного человека еще новой земской подати.

А если окажется, что одна или несколько деревень сами продали десятину по какой-либо нужде, то могущий доказать, как он получил десятину от целой деревни, не должен лишиться ее без вознаграждения: мы хотим подобающим образом войти с ним в соглашение по обстоятельствам дела, чтобы выкупить у него десятину в подобающий срок. Но если кто у деревни не купил десятины, а его предки сами себе ее присвоили, то мы ему не должны ничего и впредь не желаем давать ничего, но, как сказано выше, будем содержать на нее своего выборного священника, а остаток сохраним или раздадим нуждающимся, как учит Святое Писание, будут ли то клирики или миряне.

Малой же десятины мы не хотим давать вовсе, потому что Господь Бог создал скот для человека беспошлинным. Ее мы считаем неподобающею, придуманною людьми десятиною и потому не хотим больше давать ее.

Статья третья. В-третьих, до сих пор было в обычае считать нас "собственными" людьми, что жалости подобно, принимая во внимание, что Христос пролитием своей драгоценной крови освободил и искупил нас всех, как пастуха, так и самого высокого, не исключая никого. Поэтому соответствует Писанию, чтобы мы были и хотим быть свободными.

Не то, чтобы мы хотели быть безусловно свободными, не желали иметь никакой власти. Этому нас Бог не учит. Мы должны жить по закону, а не по свободному плотскому измышлению; мы обязаны любить Бога и познавать его и в своих ближних, поступая с ними так, как хотели бы, чтобы и с нами поступали, и как сам Бог на прощанье заповедал нам на тайной вечери. Но, желая жить по его заповеди, разве указывает нам этот завет, чтобы мы были непослушны власти. И не только власти, но чтобы мы смирялись перед всеми и чтобы мы соответственно во всех подобающих и христианских делах с готовностью оказывали повиновение своим выборным и поставленным от Бога властям.

Мы не сомневаемся, что вы, как истинные и подлинные христиане, с готовностью отпустите нас из личной крепости или же докажете нам по Евангелию, что мы должны быть крепостными.

Статья четвертая. В-четвертых, до сих пор было в обычае, что деревенский человек не был вправе ловить дичь, птицу или рыбу в текучей воде. Это кажется нам совсем неподобающим и не братским, а своекорыстным и несоответственным слову Божию. Также в некоторых местностях власть содержит дичь нам во зло и в большой вред, а мы должны сносить, чтобы неразумные звери бесполезно пожирали наше достояние, чему Бог предоставил расти не пользу человеку, и, сверх того, молчать, что тоже есть против Бога и против ближнего. Ибо когда Господь Бог сотворил человека, он дал ему власть надо всеми зверями, над птицею в воздухе и над рыбою в воде. Посему наше желание таково: если кто имеет воду и может доказать достаточными письменными документами, что воду он купил с ведома крестьян, то мы не желаем брать ее у него силою, но тут во имя братской любви нужно войти в христианское соображение. Кто же не может представить достаточного доказательства, тот должен подобающим образом предоставить пользование общине.

Статья пятая. В-пятых, отягощены мы также и с использованием леса. Ибо наши господа присвоили исключительно себе все леса. И когда деревенский человек в чем-либо нуждается, то должен покупать за двойные деньги. Вот наше мнение: леса, освоенные, но не купленные мирянами или клириками, должны снова перейти в руки всей общины. Община подобающим образом распоряжается, чтобы каждый по нужде мог брать себе безвозмездно в дом для топлива, а также когда понадобится плотничать, однако с ведома выбранных на то общиною людей. А если не окажется леса, кроме купленного правильно, то следует войти с собственником в братское и христианское соглашение. Если же добро с самого начала было неправильно присвоено, а потом было правильно продано, то нужно войти в соглашение по обстоятельствам дела, сообразно братской любви и Святого Писания.

Статья шестая. В-шестых, мы терпим большое отягощение от барщин, которые растут и умножаются со дня на день. Мы желаем, чтобы нам в этом оказали подобающее внимание и не отягощали нас так сильно, но милостиво рассмотрели бы, как служили наши отцы, однако все по точному смыслу слова Божьего.

Статья седьмая. В-седьмых, впредь мы не хотим позволять господину отягощать нас дальше, но как господин подобающим образом сдаст крестьянину землю, так последний и должен владеть ею на основании соглашения господина с крестьянами. Сверх сего господин не должен ни к чему принуждать, ни к каким дворовым или иным службам, чтобы крестьянин мог спокойно и без отягощений пользоваться землею. Однако, если господину необходимо потребуется служба, то крестьянин должен более других быть для него в готовности и послушании, но в такой час и в такое время, от которого крестьянину не было бы ущерба, и работать на господина за подобающую плату.

Статья восьмая. В-восьмых, мы - все те, у кого есть земля, - отягощены тем, что эта самая земля не может выдержать арендной платы и что на такой земле крестьяне теряют и губят свое собственное достояние. Пусть господа велят осмотреть эти самые земли людям почтенным и установят аренду по справедливости, так чтобы крестьянин не делал своей работы даром, ибо каждый работник достоин платы своей.

Статья девятая. В-девятых, мы чрезмерно отягощены большими штрафами, ибо постоянно вводят новые постановления и наказывают нас, не соображаясь с делом, а по вражде или угодливости. Наше мнение таково: наказывать нас по старым писаным законам сообразно обстоятельствам дела, а не по произволу.

Статья десятая. В-десятых, мы отягощены тем, что некоторые присвоили себе принадлежащие общине луга, а также пашни. Эти земли мы хотим снова вернуть в наше общее пользование, разве что они были куплены честно. Если же это приобретено нечестно, то нужно войти в братское соглашение, по обстоятельствам дела.

Статья одиннадцатая. В-одиннадцатых, обычай, называемый посмертным побором, мы хотим отменить совершенно. Мы никогда не потерпим и не позволим, чтобы против Божьей чести и правды у вдовы и сирот отнимали их достояние так постыдно, как это происходило во многих местах и во многих видах. И те, которые должны бы были защищать и охранять нас, обдирали бы и обчищали нас; и будь у них больше прав, они отняли бы и все остальное. Этого Бог больше не потерпит, это должно быть устранено совершенно. Никто впредь не должен в таком случае давать ничего, ни много, ни мало.

Общее решение. В-двенадцатых, вот наше решение и окончательное мнение. Если здесь дана одна статья или больше статей, несогласных со словом Божьим, чего мы не думаем, и нам укажут их несоответствие слову Божьему, мы отступимся от них, если нам объяснят это на основании Писания. Если даже теперь признают некоторые наши статьи, а после окажется, что они были неправильны, то пусть они сейчас же будут мертвы и устранены, пусть не имеют больше силы. Точно так же, если по Писанию окажется у нас еще ряд статей о делах, которые идут против Бога и отягощают ближнего, то мы твердо настоим на них, вводя их в наши постановления, пользуясь христианским учением и обычаем. Потому мы просим Господа Бога, который может нам дать это, а больше никто. Мир Христов да будет со всеми нами. [142. С. 86-91].



Содержание раздела

---

---

Главная сайта

---