Глава 4. Разложение крепостнической системы хозяйства и формирование капиталистических отношений
4.1. Экономическая политика Петра I
К концу XVII века Россия отстает в экономическом развитии от Западной Европы. Причины этого кроются как в отсутствии выхода к морю (если считать крупную оптовую внешнюю торговлю и захват колониальных территорий главными двигателями экономики в период первоначального накопления капитала), так и в недостаточном развитии элементов капитализма; лишь незначительная часть мануфактурного производства существовала на вольнонаемной основе. И несмотря на рост экономической роли купечества и развитие ремесел, закрепощение крестьянства и отсталое землепользование сдерживали экономическое развитие страны. Созрели и потребность и политические предпосылки для экономических реформ в виде укрепившейся централизации государственной власти — самодержавия.
Петр I, следуя своим предшественникам, проводил реформы в армии, государственном управлении, образовании, производстве, финансах. Но, в отличие от предшественников, делал это более энергично и решительно. С 1 января 1700 г. в России был введен новый календарь, что символизировало начало реформирования всех сторон жизни страны.
Будучи “государственником”, Петр продолжал политику огосударствления производительных сил. При нем ускорилось создание казенных мануфактур, увеличились масштабы принудительного труда: впервые были введены внутренние паспорта, сократившие возможности вольнонаемного труда. Строились казенные заводы и к ним прикреплялись крестьяне. Впервые в мировой истории появилось невиданное явление — крепостной рабочий класс при управляемых государственными чиновниками заводах.
Промышленность. Экономическая политика Петра была обусловлена военными нуждами, потребностями обеспечения армии и флота. Она заключалась в стимулировании производства вооружения и военного снаряжения — металлургии и металлообработки (изготовление оружия, якорей, гвоздей и пр.), текстильного производства (сукно, парусина), изготовления пороха, канатов и т.п.
Теоретической базой экономической политики выступал меркантилизм, господствовавший тогда на Западе. Эта теория требовала соблюдать приоритет развития национальной промышленности и торговли; при этом во внешней торговле доходы от экспорта должны преобладать над расходами на импорт.
Правительство Петра I различными способами (вплоть до административного запрета ручных технологий) стимулировало рост мануфактур. Мануфактуры в России не выросли естественно из домашнего ремесленного хозяйства под воздействием постепенно растущего рынка, но искусственно насаждались при Петре правительством. Первоочередной стала проблема больших капиталов.
До Петра в России выработалось несколько организационных схем объединения финансовых усилий предпринимателей (в основном с целью сбыта товаров). Так, среди крупного купечества обычной формой такого объединения был торговый дом. Здесь объединение строилось на семейных связях, ни складывания капиталов, ни совещательного обсуждения политики действий здесь не было: всем делом заправлял посредством нераздельного капитала глава дома — большак, который и отвечал перед правительством за своих подручных-домочадцев. В конце XVI в. крупнейшим и известнейшим из таких домов был торговый дом солеваров братьев Строгановых; в конце XVII в. — дом архангельских судостроителей Бажениных, имевших свою верфь на Северной Двине.
Другой формой объединения усилий и капиталов в купеческой среде было складочное товарищество на доверии. Но ни та, ни другая формы не могли обеспечить массового привлечения капиталов в необходимых размерах. Наблюдая, будучи в Европе, организацию и деятельность обществ совместного предпринимательства, Петр стремился и своих капиталистов приучить действовать по-европейски, смыкаться в компании. Наилучшим средством для этого он считал казенные субсидии, ссуды и льготы, выдаваемые компаниям, образованным по европейскому образцу, — кумпанствам. Но и здесь он действовал как государственник. Ощущая необходимость в срочной постройке флота и не имея для этого достаточных средств, Петр ввел “морскую повинность”: российские собственники должны были строить корабли, срочно объединившись для этого в кумпанства. Каждое кумпан-ство — объединение собственников 8 тыс. дворов — обязано было построить один линейный корабль.
В стране без капиталов, без рабочих, без предпринимателей, без покупателей мануфактурное производство могло создаваться и поддерживаться лишь при сильном покровительстве правительства. Мануфактуристам предоставлялись льготные кредиты, бесплатная земля, освобождение от налогов. Им предоставлялась, наконец, почти бесплатная рабочая сила — крестьяне посессионные или “купленные” (по указу 1721 г. для обеспечения мануфактур хозяевам-недворянам — купцам, богатым горожанам из числа ремесленников разрешалось покупать крестьян в условное владение вместе с фабрикой) и приписные (правительство нередко приписывало к частным заводам казенных крестьян).
Стала распространенным явлением передача казенных предприятий, особенно убыточных, частным владельцам или торгово-промышленным компаниям — тем же кумпанствам. Государство брало на себя затраты по подготовке оборудования и рабочих, оплачивало присылаемых на эти предприятия специалистов.
Искусственно устанавливались монопольно высокие цены на продукцию мануфактур, вводились высокие ввозные пошлины, отсекавшие иноземные товары. В результате к 1725 г. (конец петровского правления) в России насчитывалось более 200 мануфактур, как казенных, так и частных.
Особую заботу, как говорилось выше, проявляло правительство о производстве военной продукции. Исходя из военных нужд, форсировалось строительство железоделательных заводов — доменных и молотовых комплексов, оружейных мастерских. Из 205 мануфактур того времени 52 были задействованы в черной металлургии и 17 — в цветной. В результате к 1725 г. Россия вышла на первое место в Европе по производству чугуна; продукция металлургии стала экспортироваться в другие страны, прежде всего — в Англию.
Стимулировались и текстильные, особенно парусно-полотняные предприятия, также работавшие на войну. В 20-х годах число текстильных мануфактур достигло 40.
Кроме казенных создавались купеческие и крестьянские (с наемным трудом) мануфактуры, посессионные (по указу 1721 г.) и вотчинные. Уже после Петра I указом 1736 г. значительная часть прежде наемных рабочих закреплялась за предприятиями (“вечноотданные”).
Несмотря на запретительные меры правительства (запрет на домашнее производство сукна, шляп, амуниции, железа и другой продукции), наибольшую долю промышленных изделий давало мелкое производство — крестьянские промыслы. Имея 6-7 месяцев в году свободными от сельскохозяйственных работ, сельские жители, естественно, занимались в это время промышленным трудом либо у себя дома, либо отходя в города. И в эту сферу все больше проникает торговый капитал: начинает развиваться частная промышленность на селе.
Тот же процесс, но в меньшей степени, идет и у городских ремесленников. Правительство пыталось поставить их под контроль, создав указом 1722 г. в городах 153 ремесленных цеха. Понятно и стремление государства создать систему контроля качества кустарной продукции: отныне мастер обязан был ставить личное клеймо на изделии. Более того, стремясь упорядочить мелкое производство, правительство издавало указы с разрешением деятельности того или иного заведения (“указное производство”). “Неуказные” же могли преследоваться казной.
Традиционными крестьянскими промыслами и ремесленными занятиями горожан были кузнечное и плавильное дело — производство металлических предметов домашнего обихода и крестьянского хозяйства (медной и оловянной посуды, колоколов, замков), текстильные промыслы (холст и полотно, грубые сукна), выделка кож, мехов и шкур, сапожное дело. В Москве издавна сосредоточено оружейное производство; сильно развивается также серебряное и ювелирное дело.
Тем не менее к середине века постепенно мануфактуры начинают брать верх в промышленном производстве.
Сельское хозяйство. Как ни велика была роль развития мануфактурного производства для создания и успешных действий армии и флота, решения военно-стратегических задач, основой экономического роста страны оставалось сельское хозяйство. Государство при Петре I усилило свое вмешательство и в эту сферу.
Важнейшей мерой было внедрение в практику жатвы хлеба вместо традиционного серпа литовской косы; несколько тысяч кос по приказу Петра было разослано по губерниям. Экономия труда была десятикратной, и коса за несколько десятилетий стала широко распространенным орудием, правда, лишь в черноземных и степных районах.
Другим важным новшеством Петра I было внедрение новых пород скота — выписывались коровы из Голландии, мериносовые бараны из Испании и Силезии. Казна организовывала конные заводы, овчарни, базы крупного рогатого скота и передавала их в частные руки, иногда и насильственно.
Казна предпринимала усилия для резкого расширения посадок на юге страны тутовых деревьев и разведения шелковичных червей. Шелковые “заводы” были основаны под Москвой и под Царицыном.
Правительство Петра энергично содействовало расширению посевов льна и конопли, развитию садоводства. Образцово-показательные и экспериментальные базы садоводства закладывались в различных климатических зонах страны — от Москвы до Астрахани. Поощрялось создание “аптекарских огородов”.
Наконец, при Петре I были предприняты первые попытки государственной охраны лесов. В 1703 г. под страхом огромного штрафа (10 руб.) было запрещено рубить строительный лес толщиной менее полуметра в пределах 50-верстной прибрежной зоны больших рек и 20-верстной зоны — малых. Местному населению разрешалось для своих нужд рубить в этих местах ольху, иву и другие малоценные породы деревьев.
Сельское хозяйство развивалось в поместьях. Центр сельскохозяйственного производства сместился к югу. Крупные поместья могли позволить себе массовое использование травополья, органических удобрений, техники (плуги, косы вместо серпов), расширенного набора культур (гречиха, лен, конопля, табак).
Царское правительство расширяло крепостничество — раздавало земли вместе с крестьянами в поместье, приписывало целые волости заводам. Феодальные условия пользования землей для крестьянства были различны: на севере и северо-востоке — в основном денежная рента, в центральных районах и на юге — барщина. Крестьянские хозяйства под гнетом феодальных повинностей едва воспроизводились.
На окраинах государства, как и прежде, собирались массы беглых крестьян, возникали бунты, особенно в 1707—1708 гг. — на Дону, в Среднем Поволжье, в Слободской Украине.
Торговля. Политика петровского правительства содействовала развитию торговли, но в еще большей степени молодому мануфактурному предпринимательству. Господствовавшие в то время идеи меркантилизма требовали установления протекционистских таможенных тарифов для защиты отечественных производителей от конкуренции импорта. Отдельными указами Петр запрещал ввоз из-за рубежа той или иной продукции, которая начинала производиться в стране, — металлических игл, полотна, чулок, изделий из шелка. Эта указная деятельность завершилась созданием гибкого покровительственного Таможенного тарифа 1724 г. В соответствии с ним импортный тариф на готовую продукцию, широко производимую в стране, составлял 75% (железо, парусина, шелковые ткани); на готовую продукцию, производимую в недостаточном количестве, — 25% (шерстяные ткани, писчая бумага), на предметы роскоши — 50% (серебро, бархат), на потребительские товары, не производимые в России, — 10% (стекло). Та же политика проводилась и в отношении экспорта: высокими пошлинами облагалось сырье, необходимое для российских производителей, а вывоз некоторых видов сырья был просто запрещен (например, шерсти, украинской селитры). При неурожае государство запрещало вывоз за границу хлеба (правда, и в благополучные годы торговля зерном была еще очень невелика).
Внутренняя торговля того времени составляла несколько уровней. Низший ее уровень — сельские и уездные торжки, куда 2-3 раза в неделю съезжались окрестные крестьяне, мелкие местные купцы. Высший уровень — оптовая торговля крупного купечества. Главные центры крупной торговли — Макарьевская ярмарка под Нижним Новгородом и Свенская — у стен Свенско-го монастыря близ Брянска. Наряду с ними по всей России функционировала огромная сеть более мелких периодических ярмарок, таких, как Ирбитская — на Урале, Кролевецкая — на Украине, Свинская — у слияния рек Шексны и Мологи. Но самым насыщенным торговлей был, конечно, огромный регион Промышленного центра России.
Если судить о развитии торговли по величине годовых сумм таможенных платежей, то наибольшую сумму сборов по данным на 1724—1726 гг. имела, конечно, Московская провинция — 141,7 тыс. руб., намного превосходившая сборы в остальных районах; далее следуют (в порядке убывания) Нижегородская провинция — 40 тыс., Севская — 30,1 тыс., Ярославская — 27,7 тыс., Новгородская — 17,5 тыс., Калужская — 16,5 тыс., Симбирская — 13,8 тыс., Орловская — 13,7 тыс., Смоленская — 12,9 тыс. и Казанская — 11 тыс. руб.. В остальных провинциях интенсивность товарооборота была значительно слабее — 3-6 тыс. руб. таможенных сборов.
Представим себе основные потоки товаров внутри страны. В начале XVIII в. главный зерновой поток, а именно им и определялась в основном география торговли, был связан с Москвой и Московским регионом. В центральные губернии шел хлеб из Поволжья. С Украины в центр страны везли пеньку, шерсть, сало и другие продукты животноводства, а также воск, поташ, селитру. По Оке и Москве-реке зерновые товары, пенька, конопляное масло, мед, сало, шкуры и т. д. доставлялись сюда из ближнего
Черноземья. Товарный поток через Нижний Новгород, Москву или Ярославль, Тверь и Вышневолоцкий канал вел к Петербургу.
Большую проблему для развития торговли представляли транспортные пути. В начале века в стране было около 20 гужевых дорог; 14 из них считались важнейшими торговыми трактами. Но весной и осенью они практически не действовали. В целом гужевой транспорт не позволял перевозить значительные массы грузов. Необходимо было использовать реки, тем более что природная речная сеть предоставляла для этого отличные возможности. Проблема была лишь в углублении и соединении рек. С петровских времен началось активное строительство каналов. В 1703—1708 гг. была построена Вышневолоцкая система, в 20-х годах через Ивановское озеро были соединены верховья Оки и Дона, позднее, в 1732 г. — обводной Ладожский канал. Как видим, все они направлены на обеспечение подвоза товаров (главным образом строительных и военных) к Петербургу.
Петр способствовал биржевой торговле, по аналогии с Европой создав в Петербурге биржу. Но она не дала ожидаемого результата, так как биржевая торговля требует введения определенных стандартов на продукцию, чего в России того времени еще не было. На Петербургской бирже совершались исключительно товарно-фрахтовые сделки вплоть до 30-х годов XIX столетия, когда там начинается торговля акциями частных обществ.
Не было в России и складывающегося веками и поддерживаемого государственным механизмом честного отношения к торговым операциям. В записках иностранных наблюдателей плутовство московского купечества стало общим местом (“не обманешь — не продашь”). Русским посадским купцам приходилось вести нелегкую конкуренцию с опытным и сплоченным иноземным купечеством, которому покровительствовали подкупные московские власти, да и с монастырями, которые, ведя беспошлинную торговлю, сильно стесняли и без того узкий при господстве натурального хозяйства и бедности сельского населения купеческий рынок.
Экспортная торговля шла через Балтику. После включения в торговлю Петербургского порта, через который пошел основной поток товаров за рубеж, оборот Архангельска упал (к 1726 г. в 12 раз). Основными контрагентами были Голландия и Англия.
Кроме традиционных продуктов (лен, мед, пенька, деготь, хлеб) в XVIII веке стали торговать лесом, смолой, а также продуктами мануфактурного производства — железом, парусиной, канатами, льняным полотном. К 1750 г. ежегодный вывоз железа составил 1,2 млн. пуд.
Вторым после Петербурга центром внешней торговли России стал Рижский порт, открывший путь к европейскому рынку огромному юго-западному региону страны. Через Западную Двину за рубеж пошли большими партиями такие громоздкие товары (невыгодные в сухопутном торге), как пенька, лен, парусина, кожи, сало, мед, воск, зерно и т. п. На Балтийском побережье стали использовать, правда, в меньших масштабах, и такие порты, как Ревель, Нарва, Выборг.
В торговле с Востоком через Астрахань преобладал промышленный экспорт. Вместе с тем огромную роль в торговом обороте играла добываемая там продукция рыбных промыслов.
Основная доля внешней торговли принадлежала самому правительству, что играло существенную роль в доходах казны. При Петре число товаров, которыми торговала только казна, заметно возросло. Это не только икра, рыбий клей, ревень, смольчуг, поташ, но и пенька, семя льняное и конопляное, табак, юфть, мел, соль, деготь, ворвань, квашеное сало, воловья шерсть, щетина, рыбий жир и др. Иногда купцы откупали у казны право торговли тем или иным товаром и становились монополистами. Так, А.Д. Меншиков имел монополию на вывоз дегтя, тюленьих шкур и архангельских рыбопродуктов. Надо отметить, что после 1719 г. список товаров казенной торговли стал быстро сокращаться.
Таким образом, в петровские времена была заложена мощная основа внешней торговли, давшая толчок ее дальнейшему развитию. К 1750 г. товарооборот по сравнению с 1725 г. увеличился вдвое, а в торговле с Западной Европой — втрое. Постоянно поддерживался положительный торговый баланс, так как правительство по-прежнему чеканило свою монету из чужой.
Финансово-денежная система. Положение дел в этой области не соответствовало требованиям экономического развития России того времени: серебряная копейка, например, была слишком мала для оптовой торговли, но слишком велика для розницы.
В 1700—1704 гг. была проведена денежная реформа. В основу десятичной денежной системы был положен серебряный рубль; далее следовали серебряные же полтина (50 коп.), полуполтина (25 коп.), гривенник (10 коп.), пятак (5 коп.), алтын (3 коп.) и копейка; были, как и прежде, более мелкие, но медные монеты — деньга и полушка. С 1718 г. из меди стали делать алтыны и полуполушки, а с 1723 г. — пятаки. С 1718 г. в обращении появились золотой рубль и двухрублевик.
Российское государство монопольно чеканило монеты из иностранных (Нерчинское серебряное месторождение в Восточной Сибири начало разрабатываться только с 1704 г.), главным образом талеров, в связи с чем был запрещен вывоз из государства серебра. Рубль равнялся по весу одному талеру.
Война требовала огромных денег на покрытие военных расходов. Введена была гербовая бумага для деловых документов, что дало казне немалую выгоду: цена бумаги зависела от суммы заключаемой сделки. В 1700 г. у владельцев территории торжков было отнято право сбора пошлин, окончательно отменены архаичные тарханы. В 1704 г. все постоялые дворы были взяты в казну, куда потекли и доходы с них.
В 1719 г. проведена радикальная налоговая реформа: подворное обложение было заменено подушным, от которого освобождались дворяне и духовенство; все налоговые тяготы ложились на крестьян и городских жителей. Реформе предшествовали перепись населения 1710 г. и повторная перепись — “ревизия” в 1715—1719 гг. Крестьяне стали “ревизскими душами”: облагались налогом все лица мужского пола, попавшие в “ревизскую сказку” — документ налоговой переписи населения, повторявшейся после Петра каждые 20 лет. Государственные крестьяне платили в казну за год 1 руб. 14 коп., помещичьи крестьяне — 74 коп. в казну и 40-50 коп. своему помещику. Раскольники обязаны были уплачивать двойную подать.
В это же время была расширена монополия государства на продажу ряда товаров — табака, соли, рыбьего жира, дубовых гробов и др. Вина могли продаваться только в казенных кабаках. Мельницы, мосты, рыбные ловли отдавались государством на откуп.
Постоянно вводились новые налоги, придумывавшиеся “прибыльщиками”, — в петровские времена было около семидесяти налогов, включая такие, как “банный”, “с бороды” (50 руб. с раскольника или православного бородача — сумма немалая), “с обрядов”, “подужный” с извозчиков — десятая доля найма, “привальный” и “отвальный” — с плавных судов, “хомутейный”, “шапочный” и “сапожный” — от их клеймения, “пчельный”, “мельничный” и т.п. Но не все они давали реальные доходы. Главным был доход от прямого обложения всего податного населения. Он давал в 1724 г. 54% всех доходов бюджета; косвенные налоги составили 24,9% доходов. Монетная регалия, дававшая в начале века до четверти всех доходов, к тому времени сократилась до 2,5%. Незначительной была в бюджете доля пошлин — 1,8%, зато соляной доход был очень существенным — 7,76%.
В результате всех этих мер доходы государства постоянно росли. К 1724 г. по сравнению с 1701 г. доходы казны выросли в 2,8 раза: в 1710 г. они составили 3,134 млн. руб., в 1722 г. — 7,86 млн. руб., в 1725 г. — 10,187 млн. руб. Несмотря на огромные расходы, Российское государство обходилось собственными доходами.
Основными расходами бюджета были затраты на армию и флот — 62,82% в 1724 г. (а в отдельные годы существенно выше: в 1705 г. — 96%). Знаменательным было появление в этом бюджете государственных расходов, хотя и весьма незначительных, на школы, академии и медицину — 1%.
Петровское время — время появления в России ценных бумаг. С созданием системы кредитных (заемных) учреждений, с развитием частного кредита купцы вводят в практику вексельные обязательства. Позже, по Вексельному уставу 1729 г., вексель становится ценной бумагой на предъявителя. В дальнейшем рынок ценных бумаг в России развивался достаточно стабильно.
Административно-управленческая реформа. На рубеже XVII— XVIII вв. Россия представляла собой огромное по территории государство с многонациональным населением. Система управления страной была громоздкой и неповоротливой. Петр стремился провести внутренние преобразования в России, чтобы вывести ее на общеевропейский уровень, в то же время укрепив верховную власть. Реформирование государственного и местного управления проходило в несколько этапов, и только к концу петровского правления административные учреждения выстроились в стройную систему, сохранившуюся в основном в течение всего дореволюционного периода.
Главным объектом реформирования центральных органов власти была Боярская дума, уже не соответствовавшая режиму абсолютной монархии. Сначала вместо нее Петр учредил Ближайшую канцелярию, названную Советом министров. Позднее он упразднил эту структуру, создав правительствующий Сенат из девяти членов, назначаемых им самим. Это был высший государственный орган, обладавший законодательной, административной и судебной властью. Во главе его стоял сам император.
Стоявшая на следующем уровне власти система приказов была в 1717—1718 гг. заменена коллегиями, имевшими общегосударственную компетенцию: Военная коллегия ведала армией, Адмиралтейская — флотом, Юстиц-коллегия — законодательством, Камер-коллегия — финансовыми доходами, Коммерц-кол-легия — торговлей, Мануфактур-коллегия — промышленностью и т. д.; всего 11 коллегий. Структура и функции коллегий были подробно разработаны в Генеральном регламенте и регламентах коллегий. Позднее правами коллегий были наделены Синод, руководивший церковными делами, и Главный магистрат, ведавший городскими делами.
Петр I основал новый контрольно-ревизионный институт так называемых фискалов. Это были официальные лица, тайно выявлявшие все “неправедные” действия, наносившие вред государству (казнокрадство, взяточничество, нарушение законопорядка и т.п.). Они не получали жалованья, но им причиталась доля (сначала — половина, а позднее — треть) конфискованного по их сигналам имущества. Во главе армии фискалов стоял обер-фискал, а позднее — обер-прокурор при Сенате.
Реформировалось и местное управление. В 1708—1710 гг. вся страна была поделена на восемь губерний, сильно различавшихся по территории и населенности (сравните, например, Смоленскую, Архангелогородскую и Сибирскую губернии), во главе с губернаторами. Губернии в свою очередь делились на уезды. Эта система несколько раз менялась, наиболее значительно в 1719 г., когда число губерний увеличилось до 11. Они были разделены на 50 провинций во главе с обер-комендантами (воеводами), подчинявшимися по большинству функций непосредственно коллегиям и Сенату; лишь по военным и судебным делам провинции подчинялись губернаторам.
Очень непросто проводилась реформа городского управления. Петр решил изъять города из-под воеводского и приказного управления в собственное, царское подчинение, рассчитывая при этом получить от налогов в бюджет больше денег. По указу о самоуправлении городов (1699 г.) там выбирались бурмистры, организованные в бурмистерские палаты или ратуши, отныне ведавшие управлением и сбором налогов в городах. Все они подчинялись Главной бурмистерской палате в Москве. Правда, в 1708—1710 гг. выборные бурмистры стали подчиняться губернаторам, а сбор налогов перешел к губернским канцеляриям.
В 1718 г. вновь вернулись к системе выборных органов городского самоуправления; теперь их называли магистратами. Ведал ими Главный магистрат в столице. Магистраты вели учет населения, распределяли налоги и повинности, размещали войска на постой, осуществляли уголовный суд, паспортный контроль, следили за деятельностью предприятий, устраивали ярмарки и др. А в 1727 г. магистраты вновь превратили в ратуши.
Реальные процессы в среде дворянства — резкое увеличение его численности (в 2-4 раза за первые двадцать лет петровского правления) и измельчание поместий в результате их дробления при наследовании — вызвали издание “Указа о единонаследии” (1714 г.). Указ уравнивал во всех отношениях две формы феодальной земельной собственности — вотчину и поместье, вводя единое юридическое понятие “недвижимая собственность”. Это положение указа укрепляло материальное положение и социальный статус дворянства, особенно мелкого и мельчайшего. Другое положение указа, вводившее правило передачи поместья только одному из сыновей, обычно старшему, игнорировалось дворянством и позднее было отменено (в 1739 г.).
Дворяне при Петре I еще не были тем привилегированным классом (хотя и не платили податей), каким они стали к концу XVIII в.; они были служилыми людьми, находившимися на государевой службе. Для упорядочения этой службы и системы продвижения по иерархической лестнице Петр ввел “Табель о рангах”. По этой “Табели” все должности государственной и военной службы подразделялись на 14 классов для штатских и соответствующих им рангов для военных — от действительного тайного советника I класса и генерал-фельдмаршала до коллежского регистратора и корнета.
В соответствии с “Табелью” все служащие из дворян или мещан должны были последовательно проходить все ступени для повышения в должности. Тем самым окончательно устранялось местничество: принцип приоритета знатности и родовитости при занятии должности уступил место принципу выслуги и полной последовательности прохождения всех рангов. Чиновник уже с 14-го класса получал личное, а с 8-го — потомственное (в армии — с 12-го) дворянство.
В результате петровских реформ усилился процесс закрепощения крестьянства. Мы уже говорили о крестьянах, приписанных (бессрочно рекрутированных) к мануфактурам. По указу 1723 г. нанимать на работу лиц со стороны разрешалось только при наличии у них паспорта. Это существенно сократило базу наемного труда. Более строгим стал сыск беглых крестьян, которых возвращали их владельцам. С этой целью на казачьи окраины государства направлялись карательные отряды (напомним о карательной экспедиции отряда Ю.В. Долгорукого на Дон в 1707 г., вызвавшую восстание Кондратия Булавина).
4.2. Российское государство во второй половине XVIII века
Созданная усилиями Петра I мощная дворянская государственная машина должна была при его преемниках пройти сквозь испытания контрреформ. В итоге, несмотря на некоторые отступления и изменения, Российское государство продолжало развиваться во всех основных направлениях, заложенных Петром. Здесь и развитие системы управления государством — центральных и местных органов управления, и усиление дворянства, его сословно-политической роли как основы феодального государства (по иронии судьбы важнейший в этом плане документ — “Манифест о вольности дворянской” был принят в полугодовое царствование Петра III, ненавидевшего Россию и все русское).
Территория государства к концу XVIII в. достигла огромных размеров и составляла 16,8 млн. кв. км. В него вошли Крым, Причерноморье, Приазовье, Предкавказье, Правобережная Украина, Белоруссия, Литва, Курляндия, Сибирь, Горный Алтай, Аляска, Курилы. Численность населения выросла почти вдвое — с 19 млн. ч. в 1762 до 36 млн. в 1796 году.
В этот период ускорилось накопление капитала в значительной мере за счет грабежа окраин. Одновременно росли и противоречия между производительными силами и феодальными отношениями. Усиливающееся закрепощение крестьян препятствовало развитию товарного производства и рынка. Вместе с тем жесткая прагматическая политика правительства Екатерины II вела к отмене средневековых монополий, к отмене сословных ограничений в области торговли и промышленности, что с конца 60-х годов XVIII в. способствовало быстрому росту не только промысловой и торговой деятельности крестьянства, но и активизации промышленного предпринимательства, в которое втягивались и купечество, и зажиточная прослойка торгующего крестьянства, и, главным образом, представители дворянства.
Но именно в это время разрастались массовые крестьянские волнения, самым значительным из которых стало восстание под руководством Емельяна Пугачева (1773—1775 гг.).
Промышленность. Вторая половина XVIII века характерна ростом в России числа мануфактур. Если в 1725 г. их было 200, то в 1767 г. уже 663, а в 1799 г. — свыше 1200. Наибольшее их число было создано в металлургическом и текстильном производстве. И хотя первые мануфактуры появились в России еще в XVII в., именно с петровских времен начался мануфактурный период в народном хозяйстве. С этого времени и называть их стали по западному — фабриками, хотя, строго говоря, фабрики предполагают наличие системы машинных технологий и наемного труда, чего на российских мануфактурах часто не было.
В результате проводимой Екатериной II либерализации экономики стали быстро развиваться капиталистические мануфактуры с использованием наемного труда, особенно после запрета лицам недворянского происхождения покупать крестьян для своих предприятий (1762 г.). Этому способствовал также изданный Екатериной II в 1775 г. “Манифест о свободе предпринимательства”, в соответствии с которым промышленной деятельностью разрешалось заниматься всем желающим, независимо от сословного положения. В 1766 г. последовало освобождение купцов от рекрутской повинности с заменой ее уплатой единовременного взноса (вначале — 360 руб., а позднее — 500 руб.). В результате ускорилось создание “безуказных” фабрик. К концу XVIII века наемный труд охватывал свыше 40% всех рабочих крупной промышленности, а с надомниками превышал крепостной. Особенно заметно это было в текстильной промышленности, где вольнонаемные составляли 92%. Доля казенных мануфактур сокращалась. Тем не менее значительным было число крепостных вотчинных мануфактур, в основном суконных и винокуренных. В горно-металлургическом производстве преобладали посессионные мануфактуры. Петр III отменил посессионное право, но Павел I снова восстановил его, раздав 300 тыс. душ государственных крестьян частным лицам.
С самого начала государство оказывало помощь мануфактурам, наряду с прямыми льготами устанавливая, начиная с 1721 г., запретительные ввозные пошлины на импортные товары. Однако и этот, и более льготный таможенный тариф 1731 г. мало продвинули реальное развитие мануфактур, созданных по понуждению Петра. “Освидетельствование” фабрик в 1730-х годах нашло многие из них “подложными”, существовавшими только ради льгот мануфактуристам. К 1780 г. из основанных при Петре по льготному режиму более сотни мануфактур уцелели только 22.
С воцарением Екатерины II русская промышленность поднялась на более высокую ступень развития. Екатерина решительно покончила с системой личных привилегий и пыталась прово -датъ политику свободной конкуренции. Видимо, наступил момент, когда для развития мануфактур не нужно было уже, как при Петре, понуждения, но необходима была еще правительственная поддержка. И последующими двумя тарифами 1782 г. и 1793 г. ввозные пошлины были вновь подняты. Эти тарифы одновременно поддерживали ввоз иностранного сырья. Государство обеспечивало и заказы, поэтому особенно быстро развивались производства сукна и полотна (для армии и флота, но не для народного потребления).
Следует отметить, что государственное покровительство, особенно петровского правительства, позволило, хотя и дорогой ценой, в исторически сжатые сроки создать в стране мануфактурное производство. Вместе с тем излишние льготы государства и затянувшееся практически на сто лет отсутствие конкуренции со стороны импорта создавали условия для злоупотреблений и не способствовали повышению производительности труда. Практически бесплатный труд делал невыгодным использование машин и передовых, особенно трудосберегающих технологий. Иллюстрацией может служить развитие российской казенной металлургии.
Так, по производству чугуна и железа Россия была в XVIII в. на первом месте в мире. Если в 1700 г. в России выплавлялось 150 тыс. пуд. чугуна, то в 1725 г. уже 800 тыс. пуд., а в 1750 г. — 2 млн. пуд. Домны уральских казенных заводов выплавляли в 40-х годах XVIII века в 2,5 раза больше чугуна, чем вся Англия. Но уже к концу века и Россия и Англия выплавляли по 8 млн. пуд. чугуна. Из 10 млн. пуд. произведенного Россией в 1800 г. железа 3 млн. экспортировалось в Англию (70% всего экспорта металлов). Но собственная металлургия в Англии к этому времени перешла на использование новых технологий и каменного угля, а в России по-прежнему использовался древесный. В результате еще через полвека Англия выплавляла 234 млн. пуд., а Россия — только 16 млн. пуд. Все это, по мнению исследователя русских фабрик М.И. Туган-Барановского, — следствие “...избытка правительственной опеки и поддержки”.
Мануфактурный период развития промышленности совпал с созданием в России ряда новых отраслей. Характерным примером может служить хлопчатобумажное производство. Возникшее в XVIII в. с нуля, к концу столетия оно насчитывало почти 250 хлопчатобумажных мануфактур, на 90% использовавших наемный труд.
В целом, несмотря на бурное развитие, мануфактуры работали в основном по государственным заказам. Народное потребление до конца XVIII в. удовлетворялось кустарями, и только в начале XIX в. на рынок стали работать фабрики.
Одна из особенностей экономического развития России — появление промышленных центров не столько в городах, сколько на селе. Город того времени был экономически очень слабым. Городское население составляло не более 4% населения страны. Это объяснялось крайним ограничением свободы передвижения внутри страны, резкой изоляцией городского населения от сельского, фактическим отсутствием притока сельского населения в города, общим низким уровнем доходов и потребления, медленным развитием машинного производства. К концу XVIII в. старые мануфактуры, исчерпав свои возможности и не перейдя к машинному производству, стали разлагаться, возвращаясь к кустарным промыслам.
С конца XVII—начала XVIII вв. появились десятки торговопромышленных поселений, где население занималось не земледелием, а “промыслами”. Таковы владимирские села Дунилово, Палех, Мстера, Холуй, нижегородские — Павлово, Ворсма, Богородское, Городец, множество костромских, тверских, ярославских и др. сел и деревень. В каждом из таких сел развивалась специализация преимущественно одного вида производства. Так, все или почти все жители Иванова занимались ткачеством, Палеха — производили посуду и утварь, Павлова — делали замки и подобные металлоизделия и т.д. Это было типичное мелкотоварное производство с расширяющейся практикой наемного труда. Причем создание предприятий с наемным трудом происходило в условиях ужесточения крепостного режима: богатые капиталисты-крестьяне, эксплуатировавшие десятки разоренных крестьян, сами оставались крепостными своего барина, полностью зависели от его произвола.
И тем не менее даже таким путем — через мелкотоварное производство — в стране начал формироваться капиталистический уклад.
Сельское хозяйство. Во второй половине XVIII в. сельское хозяйство все больше втягивалось в рыночные отношения. Это заставляло помещиков выжимать из своих владений все больше доходов и искать для этого новые возможности как в направлении усиления эксплуатации своих крепостных, так и используя новые методы обработки почвы, выращивания сельскохозяйственных культур.
Однако основной рост объема сельскохозяйственной продукции происходил не за счет повышения урожайности, а за счет освоения новых посевных площадей — в Заволжье, в Западной Сибири. Началась массовая колонизация южных степей. Увеличивались площади под новыми культурами — картофелем, сахарной свеклой, подсолнечником. Расширялись посевы льна, конопли, но в наибольшей степени — зерновых культур.
Постепенно развивается специализация. В Центральной России расширяются посевы льна (Псков, Ярославль), конопли (Калуга, Брянск, Орел, Курск). Начинается освоение зернового хозяйства в Черноземном центре (Тула, Орел, Тамбов, Рязань, Сергач); основными культурами там были пшеница, просо, гречиха. Особенно ускорились эти процессы после 1762 г., когда дворянам разрешили свободный вывоз хлеба за границу.
Хлебный рынок в это время существенно вырос как в самой России, так и в Англии, крупнейшем импортере зерна, где началась промышленная революция. Вывоз хлеба, хотя и относительно небольшой, привел к росту товарности сельского хозяйства. Вместе с тем помещичья форма землевладения сдерживала развитие товарного сельского хозяйства, хотя и начали появляться отдельные фермы, полностью ориентированные на производство товарного зерна или скота. Но их удельный вес был незначителен, при том что 53% земель были в 80-е годы помещичьими.
В XVIII в. крестьяне, хотя и очень медленно, втягиваются в систему товарно-денежных отношений; крестьянское хозяйство перестает быть абсолютно замкнутым. Крестьянин покупает теперь и орудия труда (телеги, сани, топоры, сохи, косы), и некоторые предметы домашнего обихода. А необходимость уплаты денежного налога заставляет его вывозить на рынок продукты своего труда. Но основа крестьянского хозяйства пока остается натуральной.
Часть крестьян в Нечерноземной зоне — 38% — была уже на денежном оброке. Оброчность вела к расслоению деревни. Вместе с тем, роль оброка, особенно натурального, по стране в целом упала. В плодородных хозяйствах, особенно на юге, развивалась барщина — обычно три дня в неделю и больше, а в некоторых местах — месячина (крестьян сгоняли со своих земель на время полевых работ).
В свободное от сельхозработ время — часть осени, зима, ранняя весна — крестьяне занимались “промыслами”. Жители Ярославской, Костромской, Владимирской губерний пряли льняную пряжу. На западе Московской и в Тверской губернии занимались заготовкой леса для строительства и производством изделий из дерева (телеги, сани, бочки). В Дмитровском уезде развился гребенный промысел (расчески и гребни из коровьих рогов), в Семеновском уезде Нижегородской губернии — ложкарный промысел, в Кимрах и ближайших селах шили кожаные сапоги, вокруг Углича — валяли валенки, в селах Владимирской губернии занимались ткацким промыслом и т.д.
Помимо местных промыслов расширялось отходничество. Массовым потребителем отходников была Волга. Десятки тысяч крестьян работали там бурлаками, на рыбных промыслах, в солеварнях. Тысячи крестьян требовались летом на проводку судов из Волги в Неву. Огромным потребителем рабочей силы была Москва. Наряду с промышленным развивался и отход земледельческий. Тысячи крестьян из Нечерноземья устремлялись на летние работы в южные черноземные районы. Помещики, не довольствуясь барщиной, стали дополнять ее денежным оброком, а многие ввиду перспективности крестьянских промыслов, особенно в средней полосе, переводили крестьян целиком с барщины на денежный оброк.
Величина денежного оброка стремительно растет. Так, в 60-е годы помещики брали в среднем 1-2 руб. с души мужского пола, в 70-е — 2-3 руб., в 80-е — 4-5 руб., а в 90-е в некоторых районах страны оброк достигал 8-10 руб. В то же время при всей тяжести натурального или денежного оброка эта форма ренты не сказывалась столь губительно на крестьянском хозяйстве, как отработочная, особенно распространившаяся в южных черноземных районах. Степень эксплуатации барщинных крестьян в среднем вдвое превосходила повинности оброчных и измерялась в денежном выражении в 7-8 руб. в 60-е годы и в 14-16 руб. — в 90-е. В некоторых местах барщина достигала 5 дней в неделю.
В XVIII в. продолжало усиливаться закрепощение крестьян. Если в середине века освоение окраинных земель шло в значительной мере за счет казаков и беглых с севера крестьян, то в 1783 году был запрещен переход крестьян в Левобережной Украине, на Юге, на Дону, Кавказе. Помещики получили право ссылать пойманных крестьян на каторгу в Сибирь, сдавать вне очереди в рекруты (на 25 лет).
Торговля. Контрреформы после смерти Петра I затронули и торговлю, как внутреннюю, так и внешнюю. При Петре I проводилась явно выраженная политика защиты внутреннего рынка от конкуренции заграничных товаров. После Петра защитительный тариф 1724 г. был заменен новым, гораздо более либеральным тарифом 1731 г.: пошлины на импорт были значительно снижены. Это, конечно, не способствовало быстрому развитию российской промышленности и торговли.
Неоднозначной была и политика правительства в отношении экспорта. Петровские тарифы очень жестко ограничивали массовый экспорт сырья и полуфабрикатов. В 1728 г. были отменены высокие вывозные пошлины на некоторые виды сырья, например, пряжу, но в 1736 и 1737 гг. запреты на вывоз сырья были восстановлены. Тем не менее в послепетровские времена мы наблюдаем снижение государственной монополии в торговле. Вольным стал сибирский торг мехами. В 1728 г. отменены табачные откупа, свободной стала торговля слюдой и солью (правда, через два года соляная монополия была восстановлена). Беспошлинной стала торговля драгоценными камнями. С 1731 г. иностранцам разрешили свободно торговать по всей стране.
Дополнительным препятствием к развитию внутренней торговли выступали сохранившиеся еще от татарского ига многочисленные условные границы внутри государства, пересечение которых сопровождалось уплатой пошлин за провозимый товар. Только в 1727 и 1754 гг. в два приема были, наконец, отменены средневековые внутренние “поворотные сборы” и внутренние таможенные пошлины.
Во второй половине XVIII в. в производство огромной массы товаров народного потребления вовлекается крестьянство, резко расширяется внутренний рынок. Под давлением этих обстоятельств в 1753 г. были ликвидированы внутренние таможни. Для защиты доходов бюджета вместо них установлена дополнительная пошлина на внешнеторговый оборот, равная 13% от цены товара.
Ярмарки из эпизодических, а позже периодических стали постоянными — Макарьевская, Ирбитская и другие.
Расширялась под покровительством правительства и внешняя торговля, особенно через Черное море (в 80—90-е годы после Кючук-Кайнарджийского мира с Турцией в 1774 г.); Балтийская торговля и раньше была активной. Основные экспортные товары (по мере убывания) — пенька, лен, кожа, пушнина, лес, смола, поташ. Хлебный экспорт не получил пока большого размаха. Вывоз хлеба составлял от 3% до 7% зернового баланса. Причем главными поставщиками товарного хлеба были не помещичьи, а крестьянские хозяйства. Импорт из Европы — дорогие ткани, сахар, кофе, вина; с Востока — чай, шелка, хлопчатобумажные ткани.
Анализируя развитие торговли и промышленности в XVIII в., можно сделать ряд общих заключений. Во-первых, во внешней торговле во все времена вывоз превалировал над ввозом. Во-вторых, вывозилось сырье, ввозились, в основном материалы и полуфабрикаты для обработки, а не для непосредственного народного потребления; с начала XVIII в. все большую долю занимает ввоз машин и оборудования. В-третьих, русская промышленность в XVIII в. все больше потребляет иностранного сырья и все меньше вывозит собственных изделий, замыкаясь на растущем внутреннем рынке. Это, думается, результат покровительственной государственной политики, протекционистских мер, прежде всего защитительных импортных тарифов.
Надо также отметить, что внешняя торговля России издревле была в руках иностранцев — ранее Ганзы, еще раньше — арабов, греков, армянских купцов; с Ивана IV — англичан. Только после Петра I положение начало меняться, но лишь до тех пор, пока продолжалась покровительственная политика правительства. Введение конкуренции при Екатерине II тотчас рассыпало все российские торговые компании. И только к концу XVIII в. в торговле вновь начали превалировать российские купцы.
Эту же картину можно наблюдать и во внешнеторговом транспорте: практически вся внешняя торговля обеспечивалась иностранными судами — собственного торгового судостроения не было. Из средств, затрачиваемых на транспортировку российских грузов в XVIII в. (да и в следующем столетии), лишь 7 коп. с каждого уплаченного рубля шли российским перевозчикам, а 93 коп. — иностранцам, из них 54 коп. — англичанам.
Финансы. Финансовое положение государства после Петра было настолько плачевно, что можно говорить о затяжном финансовом кризисе. Введенная Петром I подушная подать не дала ожидаемой прибавки поступлений в казну. Уже первый сбор подушного налога дал огромную (30%) недоимку всей суммы. Крестьянское население сопротивлялось как проведению переписей, так и выплате налога. К утайке податных душ прибегали и сами помещики, надеясь тем самым увеличить свои собственные поборы. К тому же несколько лет подряд (в 1723—1726 гг.) перед началом сбора подушных денег обширные территории России постигал неурожай, что резко ухудшало положение крестьян.
На 1725 г. правительство вынуждено было понизить подушный оклад до 70 коп., но и при этом недобор суммы налога вновь составил 30%. В дальнейшем правительство было вынуждено неоднократно “великодушно” прощать недоимки. Так, в частности, треть суммы была отменена в 1727, 1728, 1730 гг. Сокращали сборы и в последующие годы. Тем не менее общая задолженность по подушной подати достигла к 1739 г. баснословной величины — около 5 млн. руб., что служит явным показателем полного разорения крестьянства. Положение не улучшалось и в последующие годы, что вынуждало правительство еще несколько раз снижать подушный оклад: в 1751 и 1752 гг. — на 3 коп. с души, в 1753 г. — на 5 коп. и т.д. Тем не менее во второй половине столетия подушный сбор постоянно рос: за 33 года (с 1763 по 1796 гг.) он вырос в 4,5 раза.
Именно финансовый кризис, думается, стал главной причиной контрреформ центрального и местного управления. Начиная с 1727 г. постепенно сокращалась система коллегий; была в сущности ликвидирована действительно дорогостоящая петровская система местных учреждений. В итоге административных реформ расходы на госаппарат сократились более чем вдвое. Но это не решило финансовых проблем. По-прежнему огромных средств требовало содержание армии и флота. По-прежнему росли недоимки по подушной подати.
Основной причиной недоимок по государственным налогам был рост эксплуатации крестьян помещиками. Но государство не могло ограничить права помещиков — своей классовой опоры. Выход из кризиса виделся правительством в повышении роли косвенных налогов. В 1742 г. были повышены цены при продаже вина — на 10 коп. с ведра. Уже в первый год это дало казне около 0,5 млн. руб. прибыли. В дальнейшем цены на вино поднимали неоднократно — в 1749, 1756 и в 1763 гг. (к концу века оно стоило 2 руб. 53 коп. за ведро) и всякий раз это приносило значительную прибавку в доходы бюджета.
Отмена в 1728 г. еще одной петровской монополии — на продажу соли резко снизила доходы казны. В 1731 г. соляная монополия была восстановлена, а в 1749 г. продажная цена соли резко повышена (до 35 коп. за пуд), что сразу же дало ощутимую прибавку доходов — до 0,5 млн. руб. в год. Однако попытка правительства в 50-е годы еще раз повысить цену на соль — до 50 коп. за пуд — привела к сокращению ее потребления; пришлось вновь опустить цену — до 40 коп. за пуд.
В эти же годы были попытки восстановить еще ряд монополий (на продажу табака и др.), но они не влияли существенно на бюджет.
В конце XVIII в. прямые налоги играли в бюджете второстепенную роль по сравнению с налогами косвенными. Так, подушной подати собиралось в 1763 г. 5,7 млн. руб. (около 30% всех доходов), в 1796 г. — 24,7 млн. руб. (33%). Незначительными были суммы подворной подати и промыслового налога. Зато косвенные налоги давали 42% всех доходов в 1764 г. и 43% — в 1796 г. И почти половину этой суммы приносили питейные сборы.
Значительные поступления в бюджет обещала начатая при Петре III и активно проведенная затем Екатериной II секуляризация (обращение в государственную собственность монастырского и церковного имущества, главным образом имений). Миллионы монастырских крестьян, вместе с землями переведенные в ведение Коллегии экономии (“экономические” крестьяне), стали государственными.
Еще одним способом увеличить доходы казны и выбраться из финансового кризиса была использовавшаяся еще при Петре порча медной монеты. Из пуда меди ценой в 6-8 руб. правительство в 1727—1731 гг. чеканило монет на сумму в пять раз большую — 40 руб. Это, конечно, вызвало немедленный рост цен на все товары и ухудшило положение крестьянства и горожан, но правительство получило “из ничего” 2 млн. руб. прибыли. Правда, повторная попытка порчи монеты в 60-е годы вызвала окончательное расстройство денежного хозяйства страны.
При Екатерине II в России появились бумажные деньги (ассигнации). В 1769 г. был создан Ассигнационный банк с отделениями в Москве и Петербурге с капиталом в 1 млн. серебряных рублей; на эту же сумму и были выпущены ассигнации. Тем самым обеспечивался их свободный обмен на металл. Но печатать ассигнации — делать деньги из ничего — оказалось очень соблазнительно. К концу второй русско-турецкой войны (1774 г.) было выпущено ассигнаций на 20 млн. руб., к началу третьей (1787 г.) — на 46 млн., а к моменту смерти императрицы (1796 г.) — на 156 млн. руб. После 1786 г. свободный обмен ассигнаций на серебро прекратился и они стали быстро обесцениваться; в обиход вошел счет на рубли серебром: к концу столетия 1 руб. ассигнациями стоил 62 коп. серебром.
Примерно в это же время возникли кредитные банки. В 1754 г. при содействии Елизаветы Петровны был создан первый Государственный заемный банк (частный кредит появился только в середине следующего века), состоявший из двух контор — дворянской и купеческой. Дворянский банк выдавал ссуды под 6% годовых не более чем на три года под залог земли, крестьянских душ, золота и серебра. Этот банк к 1786 г. прогорел из-за невозвратов.
Купеческий банк был очень мал (всего 500 тыс. руб. собственного капитала) и выдавал ссуды всего на 6 месяцев под залог экспортных товаров, готовых к отгрузке в порту, но прогорел еще раньше и был закрыт в 1770 г. Созданный вместо первого банка на оставшихся капиталах в 1786 г. “Новый банк” предоставлял ссуды уже на 20 лет, но под 5% сначала только дворянам, а позднее и купцам.
В 1769 г. Екатерина II получила в Голландии первый в российской истории внешний заем, а через несколько лет, в силу тяжелой финансовой ситуации в стране, предложила конвертировать его, отодвинув сроки погашения. Кредиторам пришлось выбирать — либо получить все, но позднее, либо, не согласившись с этими условиями, все потерять. После переговоров кредиторы согласились на предложенные условия. В дальнейшем это вошло в систематическую практику: полученные, не без политического расчета, внешние займы ко времени выплаты структурировались, обязательства конвертировались, сроки выплаты отодвигались.
Непрерывные войны привели к огромному дефициту государственного бюджета. В 1796 сравнительно мирном году конца XVIII в. он достиг 200 млн. руб. Сравним его структуру (табл. 1) со структурами бюджетов конца XVII в. (1680 г., доход в бюджет составлял 1,22 млн. руб.) и петровских войн (1701 г., доход в бюджет — 3,0 млн. руб.).
|
Таблица 1. Структура государственного бюджета России в XVII-XVIII вв. (в %) | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
|
4.3. Кризис крепостнической системы хозяйства в первой половине XIX века
В XIX век Россия вступила, сохраняя свой облик самодержавного государства с архаичной феодально-крепостнической системой хозяйства.
Период с начала XIX в. до начала реформ 60-х годов представлял собой сплошной клубок противоречий, которые определялись столкновением старой и новой экономических систем: с одной стороны, неотвратимым нарастанием капиталистических элементов во всех сферах хозяйственной жизни, а с другой — сохранением феодально-крепостнических отношений, препятствовавших развитию капитализма.
На огромной территории страны к началу XIX в. проживало 43,7 млн. ч.; к середине столетия в результате естественного прироста и присоединения ряда территорий (Грузия, Азербайджан, Дагестан, Бессарабия, Финляндия, Польша, Казахстан, Дальний Восток) — уже 74 млн. Плотность населения была крайне неравномерна. Наиболее плотно были заселены центральные губернии европейской части — плотность населения составляла здесь около 8 ч. на 1 кв. версту (в большинстве европейских стран в то время — 40-50 ч.). К югу, северу и востоку от центра страны плотность населения резко падала. В Заволжье и на Дону она составляла не более 1 ч. на кв. версту. В западных районах Сибири проживало не более 3 млн. ч., а Восточная Сибирь и Дальний Восток представляли собой огромные незаселенные территории.
В России того времени господствовал сословный строй, оформленный жалованными грамотами Екатерины II. Самым богатым, образованным и привилегированным сословием было дворянство. Важнейшей его привилегией было владение крепостными крестьянами. Ряд важных привилегий имело купечество. Купцы первой гильдии имели преимущественное право вести крупную внешнюю торговлю, второй гильдии — крупную внутреннюю торговлю, третьей — мелкую местную торговлю. К числу привилегированных сословий относилось и духовенство.
В мещанстве состояло непривилегированное население городов — ремесленники, мелкие торговцы, наемные работники. Все они были обложены высокой податью, поставляли рекрутов в армию и не освобождались от телесных наказаний.
Самым многочисленным и угнетенным сословием было крестьянство — к середине XIX в. его численность составляла 30 млн. ч., из них 15 млн. — государственные и более 14 млн. — помещичьи. Государственные крестьяне платили подати, терпели поборы и произвол властей, но в сравнении с помещичьими они жили свободнее и имели больше земли. В Нечерноземье многие помещики переводили своих крестьян от барщины к оброку. В черноземных губерниях царила барщина.
Особой группой крестьянства было казачество — 1,5 млн. ч.
Зарождение и развитие товарных отношений и сопутствующее им расслоение сословий шло очень медленно. Тем не менее сословный строй постепенно себя изживал, прежде всего в городе. Среди городского населения образовывались новые классы — буржуазия и пролетариат. Они формировались не на юридической, а на чисто экономической, имущественной основе, что характерно для капиталистического общества. В рядах предпринимательского (буржуазного) класса оказывались дворяне, купцы, разбогатевшие мещане и крестьяне. Среди рабочих преобладали крестьяне и городская беднота.
Однако крепостническая система, защищаемая государственной бюрократией, тормозила эти процессы, ограничивала развитие производительных сил страны. Царское государство, отказывая в средствах промышленности, кредитовало траты помещиков под заклад имений и крепостных, употребляя на это значительную часть бюджета. Это и привело к кризису середины XIX в. в экономике и обществе.
Но веяние новых идей, идущих из передовых стран Запада, становилось все ощутимее. Появились первые признаки ослабления монополии дворянства на землю и крестьян: в 1801 г. была разрешена свободная купля-продажа ненаселенной земли, в 1803 г. помещикам было предоставлено право на освобождение крестьян за выкуп, в 1818 г. крестьянам было разрешено устраивать фабрики и заводы.
Видимо, чувствуя неотвратимость общественных перемен, самодержавие сделало первую попытку преобразования в конституционную монархию: в 1808 г. по поручению Александра I
М.М. Сперанским был разработан проект преобразования государственного строя. Война отвлекла власти от его реализации. В 1815—1818 гг. эта попытка была повторена: на фоне победы над Наполеоном и предоставления конституции Польше и Бессарабии были подготовлены “Уставная грамота российской империи” (по существу — конституция страны) и соответствующий манифест. Тогда же готовились и проекты отмены крепостничества. Однако ни один из этих документов не был принят. Причиной послужили, видимо, отсутствие массовой поддержки этих начинаний среди дворянства и даже рост широкого недовольства готовящимися переменами. А на насильственный вариант реформ император не решился, опасаясь как конфронтации с дворянством, так и вовлечения в нее крестьянства — страх перед бунтом.
Отказ от реформ неизбежно привел в начале 1820-х годов к повороту в единственно возможном в этой ситуации направлении — в сторону консервации основ существующего строя — самодержавия и крепостничества. Наступил реакционный режим Аракчеева — Бенкендорфа с усилением карательного аппарата, бюрократизации и милитаризации всех сторон жизни общества.
Сельское хозяйство. С развитием товарного сельского хозяйства все более отчетливо проявлялась специализация районов: на севере — в основном технические культуры (лен) и овощи, на юге — производство зерна и животноводство. Это способствовало повышению эффективности сельскохозяйственного производства. К середине века стала меняться структура растениеводства. Расширялись посевы технических культур (табак, лен, хмель), картофеля, который помимо домашнего потребления стал использоваться как сырье в промышленности. На Украине увеличивались посевы сахарной свеклы, массовым стало и строительство заводов для ее переработки.
С другой стороны, для российского сельского хозяйства того времени типична крайне низкая производительность труда и практическое отсутствие ее роста (за 60 лет XIX века средняя урожайность по зерну составила сам-3,5). Валовой сбор был доведен до 2,2 млрд. пуд. лишь благодаря увеличению запашки (за полвека посевные площади увеличились более чем в 1,5 раза).
В сельском труде начали внедряться новые машины — сеялки, жатки, веялки, молотилки и т.п. Но лишь около 3% хозяйств можно было отнести к передовым для того времени — с интенсивным земледелием.
Крепостные крестьяне составляли к 1858 г. треть населения. На окраинах страны — Южный Урал, земли Войска Донского, Нижнее Поволжье — крепостничество не было таким жестким, как в давно обжитых центральных районах, а в Прибалтике и вовсе было отменено уже в 1816 г. Там использовался вольнонаемный труд, развивались фермерские хозяйства капиталистического типа.
На селе кризис крепостного хозяйства разразился в полную силу. Труд крепостных был малоэффективен. На своих участках крестьяне работали вдвое производительнее, чем на господском поле, но их продукция шла лишь на собственное потребление. Уже в 1803 г. вышел “Указ о вольных хлебопашцах”, согласно которому помещики могли добровольно отпускать крепостных на волю поодиночке или деревней с обязательным наделением их землей за выкуп. Реакция помещиков была негативной; выкупилось по этому указу около 112 тыс. душ мужского пола (примерно 0,5% всех крепостных).
Подобные мероприятия проводились и в начале 40-х годов. По указу 1842 г. крестьяне могли получить (по желанию помещика) личную свободу и земельный участок в пользование. За это они были обязаны отрабатывать все прежние повинности (“обязанные крестьяне”), правда, помещик уже не имел права увеличить их объем и отнять надел. Не многие помещики воспользовались этим указом: в категорию “обязанных” было переведено около 27 тыс. душ мужского пола.
В 1838—1857 гг. Министерством государственных имуществ под руководством П.Д. Киселева проводилась реформа управления государственными крестьянами. В этих деревнях вводилось местное самоуправление, подати взимались с величины земельного надела с учетом его доходности; открывались школы, больницы, ветеринарные пункты. Но основные усилия были направ -лены на повышение агротехники, внедрение новых культур, в основном картофеля. Однако насильственное внедрение картофеля, “общественная запашка”, сопутствующие поборы чиновников привели к крестьянским волнениям (“картофельные бунты” 1840—1844 гг.). Эта реформа не изменила ни положения крестьян, ни их малоземелья. Одновременно она показала, сколь трудны, дороги и безрезультатны половинчатые реформы.
Другим своеобразным экспериментом того времени было создание военных поселений с поселенцами и пахотными солдатами. Основная идея — поставить армию на хозяйственное самообеспечение — сочеталась здесь, видимо, с надеждой частичного решения проблемы освобождения крепостных. Кавалерийский или пехотный полк переводился в разряд поселенного полка, а в распоряжение его командования выделялись земля и крестьяне (государственные или выкупленные у разорившихся помещиков). Но и эта затея кончилась безрезультатно. Тяжелые экономические условия (бремя содержания военных), строгая регламентация всех сторон жизни, военная муштра и произвол командиров — все это приводило к восстаниям в военных поселениях, они просуществовали до 1857 г.
В конце концов сельскохозяйственное производство снизилось к 1850-м годам по сравнению с 1840-ми в разных регионах на 8—30%. Промышленность задыхалась без сырья.
Признаком разложения крепостнической экономики стала растущая задолженность дворянских хозяйств. К 1859 г. 7,1 млн. (66%) помещичьих крестьян были заложены, а на имениях было 425,5 млн. руб. только казенных долгов (это вдвое больше годового дохода в бюджете страны). Многие имения продавались с молотка за долги.
Промышленность и транспорт. В конце XVIII—начале XIX вв. промышленное развитие приостановилось. Приученная к государственным дотациям и льготным тарифам промышленность не могла развиваться без них. Покровительственный тариф 1810 г. стимулировал положительный прирост в 1812—1815 гг., а смягченный (по предложению М.М. Сперанского) тариф 1816 г. опять приостановил его. Без государственной поддержки российская промышленность работать не могла. И только после запретительного тарифа Е.Ф. Канкрина (1822 г.) промышленное производство стало нарастать. Тем не менее процесс промышленного развития постепенно набирал силу; количество промышленных предприятий в период с 1800 по 1860 гг. выросло с 2 тыс. до 15 тыс., а число рабочих увеличилось с 211 тыс. до 560 тыс. ч. В основном преобладали небольшие предприятия с количеством занятых 10-15 ч.
Для начала XIX века характерны процессы нарастания в хозяйстве России элементов капитализма. Капиталистические мануфактуры развивались, в то время как посессионные разорялись, несмотря на дешевый труд, поскольку не могли увольнять рабочих и были в полной зависимости от госчиновников. Разорялись и вотчинные мануфактуры, кроме тех, что занимались производством сукна и сахара: сукна покупались государством по завышенным ценам, а производители сахара владели одновременно и сырьем (сахарной свеклой), и трудом.
К 1860 году удельный вес наемного труда превышал в обрабатывающей промышленности 80%, а в хлопчатобумажной — свыше 95%.
Начиная с 30-х годов в России происходил промышленный переворот — переход от мануфактур к фабрикам, т.е. к крупному производству, основанному на машинной технике, — сначала в хлопчатобумажном производстве, затем — в суконном и шерстяном, позднее — в писчебумажном, фарфорово-фаянсовом и сахарном. В результате перехода на машинную технику к 50-м годам производительность труда выросла втрое, в основном за счет машинного производства в крупной промышленности.
С техническим перевооружением и ростом производительности тотчас же возникли проблемы сбыта продукции в условиях малой емкости рынка. Первой ощутила это на себе передовая в техническом плане хлопчатобумажная промышленность. В 30-е годы в России наблюдается первый кризис промышленного перепроизводство, к счастью, только в одной отрасли.
Медленнее шли процессы технического перевооружения в металлургии. Удельный вес России в мировой металлургии сократился с 12% в 1830 г. до 4% в 1850 г. Слабая и устаревшая металлургия, будучи базой для машиностроения, сдерживала его развитие. И хотя в это время появились в России первые машиностроительные заводы — завод Берда, Невский, Александровский в Петербурге, Сормовский судостроительный близ Нижнего Новгорода, общие темпы промышленного развития были крайне низкими.
Развитие хозяйства на огромной территории России сдерживалось и отсутствием современного транспорта. Поволжский хлеб, например, доставлялся в Петербург лишь на второй год после уборки. То же и с уральскими металлами, архангельским лесом, астраханской солью.
В свое время административная нужда заставила Петра I выстроить “перспективную дорогу” между столицами. Но и эту до -рогу, беспрестанно чинившуюся, нельзя было считать дорогой в ее современном понимании. Лишь в 1816 г. начинается масштабная постройка шоссейных дорог и только в 1830 г. была закончена первая из них — между Петербургом и Москвой. К 1860 г. было построено 8 тыс. верст шоссейных дорог, включая дорогу Петербург—Иркутск (6 тыс. верст) и Петербург—австрийская граница через Варшаву (1 тыс. верст). После этого строительство шоссе прекратили. Россия оставалась страной бездорожья.
Основные грузопотоки двигались по рекам. В первой половине XIX в. начало налаживаться регулярное пароходное движение. В 1810 г. был открыт новый Волго-Балтийский путь — Мариинская система, в следующем году стала действовать в том же направлении Тихвинская система. Днепр соединили каналами с Вислой, Неманом, Западной Двиной. В Петербурге на заводе Берда был построен в 1815 г. первый российский пароход “Елизавета”. А к 1860 г. на реках страны насчитывалось уже около 340 пароходов, в основном иностранного производства. Но и вовлечение водных путей в массовые перевозки не могло решить транспортных проблем российской экономики. Тем более, что водные пути могли использоваться только летом. Да и скорости на воде были в то время таковы, что перевозка груза, скажем, с Урала в Петербург по воде требовала (с учетом перевалок) как и раньше двух навигаций.
К середине века транспортное строительство получило новый импульс: строились новые каналы с налаженными пароходными рейсами, прокладывались железные дороги. Первые железные дороги были проложены от Петербурга до Москвы и далее к Нижнему Новгороду. К 1861 году в России было уже 1500 верст железных дорог. Но этого, конечно, было ничтожно мало для огромной страны (заметим, что в маленькой Англии их было в то время 15 тыс. верст).
Таким образом, в силу различных обстоятельств промышленность не могла развиваться европейскими темпами. Главным же препятствием была крепостническая система, которая сковывала движение труда и природных ресурсов.
Торговля. Несмотря на постепенный рост оборотов, торговля в первой половине XIX в. почти не менялась ни по организации, ни по структуре. Следует отметить лишь развитие в городах постоянной магазинной торговли. В Москве, Петербурге и других крупных городах стали появляться гостиные дворы, модные магазины, хотя по-прежнему существовала и торговля в разнос. В структуре же торговли основной оборот приходился на сельскохозяйственную продукцию, хотя в ней увеличились хлебные потоки, особенно с 40-х годов к портам Черного моря.
В начале XIX в. начинает складываться биржевая торговля. Первая регулярная биржа в России, учрежденная царем-реформа-тором в 1713 г., почти целое столетие оставалась единственной в стране, ограничиваясь лишь заключением фрахтовых договоров. В 1796 г. возникла вторая товарная биржа, в Одессе, в 1816 г. — третья, в Варшаве. И только в 1837 г. получила право учредить биржевой комитет Московская биржа (новое, соответствующее всем требованиям того времени специальное здание биржи появилось лишь в 1875 г.). Но биржи в то время еще не стали центрами торговли: основная масса сделок производилась вне бирж даже там, где они официально функционировали; биржи использовались скорее для получения разных полезных для торговли сведений, личных встреч и т.п. К 1861 г. в стране насчитывалось всего шесть бирж с ограниченным набором проводимых там операций.
Караванное (учитывая отсутствие дорог и опасности) передвижение товаров, необходимость их складирования, накапливания в связи с сезонностью транспорта способствовали развитию периодических ярмарок. Роль и масштабы ярмарок как центров оптовой торговли несколько возросли к середине столетия. В стране насчитывалось около 15 тыс. мелких и 1800 — средних ярмарок. Но крупных, с оборотом свыше 1 млн. руб., было 50-60 — по 4-6 в каждом из экономико-географических регионов. Наиболее известными и богатыми были Нижегородская (вместо сгоревшей в 1816 г. Макарьевской), Ростовская (в Ярославской губ.),
Ирбитская (на Урале), Крестовско-Ивановская (в Пермской губ.), Мензелинская (близ Уфы), Коренная (около Курска), Сборная (под Симбирском) и другие.
Ярмарки выступали не только как торговые центры массовых продаж и покупок. Здесь завязывались деловые контакты, создавались товарищества и акционерные общества, формировались нормы экономических отношений. В России с ее еще слабым обменом, незначительностью оборотов внутренней торговли отмечался в то время крайне низкий уровень сословной нравственности, проявлявшийся в нечестной торговле. Неустойчивость и непостоянство торговых связей заставляли торговцев рассматривать любую сделку как первую и последнюю. В этом плане трудно переоценить значимость ярмарок для выработки своеобразной рыночной этики. Ведь экономике страны в ближайшие годы предстояло переходить на биржевые отношения, требующие определенного уважения к коммерческим партнерам.
Внешняя торговля России была, как и прежде, ориентирована главным образом на Западную Европу: в экспорте ее доля составляла 90% (главный торговый партнер — Англия), и только 10% приходилось на восточную торговлю (с Китаем, Средней Азией). Но с 1808 г. по Тильзитскому миру Россия была вынуждена присоединиться к “континентальной блокаде” и потеряла очень емкий английский рынок. Чрезвычайно подскочили цены на покупаемые в той же Англии “колониальные товары”. Правительство было вынуждено снизить импортные пошлины.
С приходом в министерство финансов Е. Ф. Канкрина, сторонника протекционизма и жесткой фискальной политики, в 1822 г. были повышены таможенные пошлины, в основном на дешевые английские товары. Доходы казны по этой линии действительно увеличились более чем вдвое. Запретительный тариф Канкрина позволил модернизировать крупнейшую в то время отрасль российской промышленности — хлопчатобумажную, а по существу воссоздать ее в виде нового высокопроизводительного машинного производства. Но именно это в условиях слабого рынка сбыта моментально привело ее уже в 30-е годы к кризису перепроизводства и падению цен. Спасло ее введение в 1839 г. серебряного рубля и общее укрепление финансовой системы. А в 1841 г. промышленники выхлопотали себе новый запретительный тариф: пошлина была поднята в 1,5 раза. И только с уходом Канкрина восторжествовала “фритредерская” политика: тариф 1850 г. решительно покончил с господством запретительной системы пошлин и ограничил баснословные доходы казны половиной прежнего (в среднем 15% вместо 30%). Тариф 1857 г. пошел еще дальше в направлении фритредерства.
Финансово-денежное хозяйство. К началу XIX в. финансовое хозяйство России пришло с большим дефицитом. Давали о себе знать и внешняя политика екатерининского и павловского правительств, и бесцеремонное расходование огромных средств на содержание двора, поражавшего всех своим великолепием и роскошью. Перед Александром I, занявшим престол в 1801 г., встала задача экономии государственных средств и сокращения бюджетного дефицита, тем более, что внешние займы для России уже были закрыты вследствие опасения спонсировать воюющую державу в условиях нараставшего могущества Наполеона. Но финансовое положение страны не улучшалось. Участие России в коалициях против Наполеона, сменившееся потом участием в континентальной блокаде Англии, шведско-русская и русско-турецкая войны, уменьшение косвенных сборов — все это привело к постоянному нарастанию, особенно после 1806 г., бюджетного дефицита: если в 1801 г. он составлял 7 млн. руб., то к 1810 г. вырос до 307 млн. руб. Курс бумажного рубля составил к этому моменту 22,5% от номинала.
В поисках системной финансовой политики М.М. Сперанским при участии М.А. Балугьянского и Н.С. Мордвинова был подготовлен на основе идей А. Смита проект реформы, направленной на возвращение в течение 20 лет ассигнациям их нарицательной стоимости. Существо предложений заключалось в следующем: все ассигнации объявлялись государственным долгом, прекращался их дальнейший выпуск; для погашения находившихся в обращении рекомендовалось распродать часть государственного имущества, установить новые налоги, сократить издержки на государственный аппарат.
Реформа, конечно, не дала ожидаемого эффекта — распродажа государственного имущества шла очень медленно и неэффективно, сокращение расходов стало невозможным из-за ожидавшейся войны с Наполеоном, министр финансов отказался вводить новые налоги для погашения ассигнаций и все “свободные” средства направлял на покрытие оперативных расходов.
Тем не менее реформа немного приподняла курс рубля. Смета бюджета на 1812 г. предусматривала даже профицит в 86 млн. руб. Но в условиях приближающейся войны были срочно увеличены расходы на армию и флот (на 43 млн. руб.). К тому же в большинстве черноземных губерний был неурожай. Но самое главное — нехватка финансов на военные расходы заставила государство вновь печатать деньги; новая порция эмитируемых ассигнаций уронила курс рубля до 20%.
Одним словом, государство пыталось воспользоваться всеми имеющимися у него средствами для увеличения доходности, но война окончательно отняла все надежды на выход из финансового кризиса. После 1812 г. бюджет ежегодно сводился с огромным дефицитом. С 1812 г. по 1815 г. пришлось выпустить ассигнаций на огромную сумму — 245 млн. руб., а к 1818 г. сумма выпущенных в России ассигнаций достигла астрономической величины — 836 млн. руб. Следствием, несмотря на внутренние займы и субсидии от Англии, было очередное падение курса рубля.
Наряду с основными ставками по прямым налогам вводились надбавки целевого назначения — на строительство государственных больших дорог, водных коммуникаций и пр. Именно такими были и действовавшие с 1812 по 1820 гг. временные надбавки для ускорения уплаты государственных долгов, взимавшиеся только с дворян. Интересно, что дворяне, жившие за границей “не по службе” и проживавшие доходы вне отечества, “должны были платить вдвое”.
С 1821 г. устанавливается налог на недвижимую собственность в размере 0,5% с ее оценки.
Отечественная война 1812 г. принесла России большие материальные потери. Пострадали много городов, огромные территории. Пожар в Москве уничтожил почти весь город. К тому же Наполеон буквально завалил страну фальшивыми деньгами.
В 1838—1843 гг. в России была проведена денежная реформа в русле прежних предложений М.М. Сперанского. Ее автор — Е.Ф. Канкрин не ставил своей задачей глубоких экономических преобразований: лишь сокращение внешнего долга путем девальвации ассигнаций и снижение уровня инфляции. Он ввел в обращение серебряный рубль и выпустил новые кредитные билеты в соотношении — 350 старых бумажных рублей к 100 серебряным. Новые кредитные билеты выпускались в строгой пропорции (примерно шесть к одному — по серебру) с величиной драгоценных металлов в казне и до 1854 г. свободно обменивались на серебро. В экономике и финансах на некоторое время был наведен порядок. Но после отставки Е.Ф. Канкрина Крымская война (1853—1856 гг.), поражение, промышленные кризисы, неурожаи и другие обстоятельства вынуждали правительство не раз прибегать к пустой денежной эмиссии. За три года дефицит государственного бюджета вырос почти в 6 раз — с 52 до 307 млн. руб. Вместе с внешними займами это привело к огромному государственному долгу — к 1861 г. он превышал в сумме годовой бюджет в 8 раз.
* * *
Возрастало и социально-политическое недовольство. В 1831—1840 гг. зафиксировано 328 крестьянских волнений, в 1841—1850 гг. их было уже 545, а в 1851—1860 гг. — свыше тысячи. Правящие круги опасались, что разрозненные крестьянские волнения перерастут во “вторую пугачевщину”.
Дальнейшее экономическое развитие без уничтожения крепостничества стало невозможно. Крепостничество тормозило рост производительных сил и неизбежно должно было смениться другой, более эффективной формой отношений.
Рекомендуемая литература
1. Елизаветин Г.В. Деньги. М., 1970.
2. История России с древнейших времен до конца XVIII века / Отв. ред. А.Н. Сахаров, А.П. Новосельцев. М., 1996.
3. Карамзин Н.М.Предания веков. М., 1988.
4. Ключевский В.О. Русская история: Полн. курс лекций. М., 1994.
5. Миклашевский И.Н. К истории хозяйственного быта Московского государства. М., 1894.
6. Милюков П.Н. Очерки по истории русской культуры. СПб., 1903.
7. Платонов С.Ф. Лекции по русской истории. М., 1993.
8. Хромов П.П. Внутренний и внешний рынок докапиталистической России. М., 1988.
Часть 2
Развитие капитализма в России
(60-е годы XIX в. — 1917 г.)Вторая половина XIX в. характеризуется проведением в России либеральных реформ, существенно изменивших все стороны жизни общества, энергичным развитием капиталистической экономики и насильственным присоединением значительных территорий.
Вслед за отменой крепостного права царское правительство было вынуждено провести ряд буржуазных реформ. Были введены местное самоуправление, суд присяжных, всеобщая воинская повинность, реорганизованы системы просвещения и финансов.
К сожалению, ни одна из этих реформ, несмотря на их значимость для дальнейшего развития страны, не была последовательно доведена до логического завершения. Основной причиной этого была, конечно, незыблемость самодержавия. Незавершенные преобразования осложнялись, как это нередко случается в истории, контрреформами. Так, на смену либеральным реформам 60—70-х годов, проводимых Александром II, после его гибели пришли “реформы наизнанку” Александра III. Справедливости ради надо отметить, что проводя контрреформы в области социальных отношений, Александр III в области финансовой политики проводил прагматическую линию в интересах российского предпринимательства и модернизации экономики. Ее главным инициатором и проводником выступал С.Ю. Витте, пожалуй, наиболее талантливый хозяйственный руководитель за всю историю России.