Группы, общественные отношения и менталитет в Западной Европе

В этой главе мы рассмотрим последствия, которые имели для общественных отношений и менталитета экономические изменения, описанные в предыдущей главе. Сначала мы дадим общий очерк социальных проблем и, прежде всего проблем, связанных с осуществление властных функций, возникших в Западной Европе после 1500 года. Отдельные параграфы будут посвящены развитию различных стран. Отдельное внимание будет уделено городским и деревенским обществам; в заключительной части главы будут рассмотрены вопросы менталитета.

4.1. Социальная структура: общая характеристика

Традиционное общество было обществом сословий. В этом отношении начало шестнадцатого века ещё не сильно отличалось от средневековья. Люди были юридически неравны между собой, их функции в обществе были неодинаковыми и вследствие этого они обладали неодинаковыми правами. Кроме того система сословий отличалась низкой социальной мобильностью. В общих чертах можно различать три сословия: первое сословие составляли люди, задача которых состояла в том, чтобы молиться, второе сословие образовывали воины и, наконец, третье, самое многочисленное, но вместе с тем и низшее сословие состояло из тех, кто работал. Внутри этих сословий существовали большие различия, но такое средневековое деление общества на сословия всё же являлось важнейшим инструментом социального неравенства.

Мы должны хорошо представлять себе, как глубоко коренилась в обществе идея неравенства различных социальных групп. У каждого сословия были не только свои права и обязанности, но и внешне они сильно разнились между собой. Дворянина сразу же можно было отличить по одежде от людей из других соци-

альных групп, дворянин имел право носить оружие, а горожанин = нет. По важным поводам члены первого и второго сословий, но всё чаще также и видные представители третьего сословия пользовались важными преимуществами: на торжествах им предоставлялись лучшие места, они имели празо выступать первыми, или во всяком случае одними из первых, но особенно важными были их юридические привилегии. За одни и те же проступки дворянину полагалось иное, а главное более мягкое наказание, чем горожанину или крестьянину.

Западноевропейское общество оставалось обществом сословий и после 1500 года, но произошли и перемены. На положении почти всех социальных групп сказывался описанный в предыдущей главе процесс экономических изменений. Эти перемены в свою очередь глубоко сказывались на соотношении социальных сил. О каких важнейших изменениях идет речь?

Начнём с высших слоев дворянства, крупных земельных собственников, происходивших от прямых вассалов монарха. В средние века высшее дворянство представляло собой постоянную угрозу для монархов. В шестнадцатом веке положение явно изменилось: монархам всё больше удавалось расширить свою политическую власть, в следующем разделе мы ещё вернёмся к этому явлению. Само собой разумеется, что высшее дворянство было вынуждено реагировать на такое посягательство на его позиции со стороны центральной власти.

Низшему дворянству, мелким землевладельцам, вассалам высшего дворянства, а не непосредственно монарха, тоже пришлось столкнуться с угрозой ухудшения их положения. Для многих людей, существование которых зависело от постоянного или во всяком случае сохраняющегося в течение длительного времени дохода, рост цен означал постоянное ухудшение их экономического положения. Здесь особенно большую роль играли арендные контракты, которые часто заключались на длительный период.

Как высшее, так и низшее дворянство было вынуждено как-то нейтрализовать угрозу потери своего политического и экономического могущества. Для этого существовали различные пути: прежде всего более эффективное использование земли, т.е. модернизация сельского хозяйства; затем более рациональное использование имеющихся возможностей, т.е. усиление традиционных феодальных повинностей путём расширения обязательной барщины и принуждения к пользованию мельницами и орудиями, принадлежащими сюзерену. И, наконец, третья возможность компенсации состояла в помощи со стороны центральной власти. Потеря прежних властных позиций могла компенсироваться благодаря создаваемым вновь или становящимся все более важными функциям в государстве, хотя это и было сопряжено с зависимостью от того же государства.

149

Совсем по другому обстоит дело с бюргерами, под которыми мы в первую очередь подразумеваем богатых горожан, торговцев. В средние века западно-европейские города были в состоянии обеспечить себе независимое положение. Некоторые права бюргерства уже в раннее средневековье были зафиксированы и уважались сюзереном. Это позволило именно бюргерству превратиться в наиболее динамичную группу прединдустриальной Европы. Плодами своих стараний в области экономики пользовались в первую очередь сами бюргеры и в шестнадцатом веке для людей, имевших деньги экономические возможности сильно возросли благодаря росту цен, а также благодаря географическим открытиям и расширению масштабов торговли. В ещё большей степени, чем раньше, бюргеры становились носителем процесса изменений в обществе. Их положение на фоне стремления монархов к расширению своего могущества становилось двойственным, ибо, с одной стороны, это стремление угрожало традиционной городской автономии, тогда как, с другой стороны, с усилением центральной власти и исчезновением традиционной политической раздробленности были связаны значительные экономические выгоды. Но какой выбор бюргеры ни сделали бы, их экономическое могущество способствовало росту их самосознания и они становились силой, с которой нельзя было не счи-



Портрет Рейнира Паув и его семейства, картина конца семнадцатого века. В этот период голландские купцы частично вкладывали свои деньги в землевладение.

150

таться. Однако все это ещё не полностью характеризует положение бюргерства. Ситуация осложняется фактором, который получил название «предательство бюргерства». Этим термином обозначается стремление бюргерства по всей Европе вкладывать деньги в землевладение, а не в торговлю и промышленность, которым она была обязана своим могуществом.

Те самым бюргеры изменяли своему сословию. Статус и интересы землевладения сохраняли в прединдустриальной Европе своё решающее значение. Впрочем это не означает, что бюргеры отказывались от торговой деятельности. Землевладение было хорошим видом капиталовложений и приносило большую прибыль. Анализ положение бюргерства и их взаимоотношений с другими социальными группами займет в этой главе центральное место; таким образом, речь о бюргерстве будет идти в различных параграфах, что может привести к некоторым повторам, которые, однако, как мы надеемся, будут способствовать большей наглядности изложения.

Наряду с торговцами важную роль в городах играли ремесленники. Они представляли собой значительную силу особенно в тех городах, где они были объединены в гильдии. Однако и им угрожала опасность. Появление новых предпринимателей и возрастающая роль домашней промышленности в сельской местности означали подрыв экономического положения ремесленников. Опасность заключалась и в усилении власти государства, по-крайнем мере в том случае, если государство пыталось прибрать к рукам экономическую деятельность и, не упраздняя гильдии, фактически порывалось поставить их под свой контроль = это было характерно, например, для меркантилистской политики многих государей.

Менялась и жизнь крестьянства = в предыдущей главе об этом уже подробно говорилось. Так, мы знаем, что характер этих изменений мог быть самым разнообразным и сильно зависел от той роли, которую играли крупные землевладельцы. Но было ли это модернизацией и укрупнением сельскохозяйственного производства в ущерб мелким крестьянам или же речь шла о том, что мы могли бы назвать «повторной феодализацией» = в каждом из двух случаев традиционный образ жизни крестьянства был под угрозой. При этом крестьяне не были безвольными жертвами обстоятельств. Много раз поднимались крестьянские бунты, но только тогда, когда имели место союзы крестьян с другими социальными группами, эти бунты могли вырасти до размеров, угрожавших обществу.

В этом обзоре следует указать и на «бедноту», которая в пред-индустриальной Европе всегда составляла многочисленную группу и, вероятно, не преследуя никаких политических или социальных целей, как «масса» всё же представляла из себя источник потенциальной опасности для стабильности в обществе.

151

Наконец, существовало и духовенство, группа интересная и важная во многих отношениях. Об этой группе в ещё меньшей степени, чем о других группах мы можем делать высказывания общего характера. Укажем на большие различия между регионами, остававшимися католическими, и регионами, где господствовало протестантство. В этих последних регионах передел церковных земель явился важным стимулом к социальной мобильности, поскольку группам, находившимся вне церкви, предоставлялась возможность приобрести землю, а вместе с ней и улучшить свой социальный статус. В католических областях высшее духовенство в политическом и экономическом отношениях оставалось тесно связанным с аристократией. Для католических и протестантских областей справедливо утверждение, что, начиная со второй половины шестнадцатого века, духовенство предпринимало там попытки установить более полный контроль над повседневной жизнью верующих.

4.1.1. Образование государства

Выше уже неоднократно говорилось о процессах централизации как важного фактора в процессе социальных перемен; правильнее было бы сказать, что возникновение новых форм государственности было как причиной, так и следствием перемен в обществе. В настоящем параграфе будет предпринята попытка дать краткий очерк изменения роли государства и в качестве главнейшего представителя государства = монарха.

Для этого мы, пусть совсем ненадолго, должны будем вернуться в раннее средневековье, в период приблизительно после 800 года. В этот период в Западной Европе возникла почти неподвижная социальная система. Торговля играла незначительную роль, социальное положение членов общества определялось системой землевладения. Землевладельцы по большей части сами удовлетворяли свои потребности (автаркия) и социальный рост или регресс были практически невозможны. Происхождение определяло социальное положение.

Внутри такого общества правители не обладали большой властью. Они были не в состоянии выполнить свой важнейший долг = обеспечить защиту против нападений извне. Вассалы, которые были в состоянии выполнить функции защиты, становились всё сильнее. То обстоятельство, что правитель в качестве вознаграждения за оказанные услуги был вынужден отдавать земли в ленное владение, ещё больше ослабляло его позиции. Для этой системы характерным было сочетание военной власти с крупным землевладением. Важнейшим военным инструментом была кавалерия. Только крупные землевладельцы могли позволить себе иметь лошадь, необходимую рыцарю; и именно они после успешной

152

войны получали в награду земли. Эта система с её возрастающим разделением реальной власти была обречена на распад по двум причинам. Рост народонаселения вёл к занятию всё новых земель и из-за этого сюзерены постепенно лишались возможности выделять своим вассалам земли в награду за оказанные услуги и сами они всё меньше могли доверять своим вассалам.

Ещё более важную роль играло возрождение торговли. Расцветали старые города, возникали новые. Сюзерены или вассалы, которым удавалось захватить монополию на сбор налогов, могли тем самым обеспечить свою независимость от ленников и сюзеренов. Таким образом, ослабление могущества большей части дворянства сопровождалось ростом некоторых местных правителей.

Им удалось заполучить ещё одну важную монополию, а именно военную. Налоговая и военная монополии естественно находятся в тесной взаимосвязи и их нельзя рассматривать отдельно друг от друга. Деньги, получаемые в виде налогов, давали правителю возможность содержать армию, которая делала его независимым от дворянства в случае войны. Кроме того с помощью армии он мог, если было нужно, заставить горожан платить налоги. Налоги, вначале временные, всё больше приобретали характер постоянных. С помощью этих двух рычагов правитель мог использовать в своих интересах противоречия между дворянством и горожанами.

В эпоху, когда горожане становились сильнее, а дворянство слабело, сам правитель мог ещё больше усилить свои позиции. При такой ситуации, когда важнейшие группы в обществе = дворяне и горожане = одновременно были нужны друг другу и противостояли друг другу и когда между этими общественными группами существовало равновесие, самодержец, выступая в качестве гаранта этого социального равновесия, мог взять власть в свои руки.

Табл. 4.1. Численность армий национальных государств в 1470-1710 гг. (тыс. чел.)

период	Испания	Республика	Франция	Англия
1470-1479 1550-1559	20 150	-	40 50	25 20
1590-1599	200	20	80	30
1630-1639	300	50	150	.
1650-1659	100	-	100	70
1670-1679	70	110	120	-
1700-1709	50	100	400	87

Источник: Т.Паркер, Испания и Нидерланды, 1559-1659 (Лондон, 1979) 96. G.Parker, Spain and the Netherlands, 1559-1659 (London 1979).

153

Рост могущества монарха имел важные последствия. Впервые в Европе возникло централизованное управление значительными территориями. Правосудие и налогообложение, которые прежде находились в руках многих людей, теперь стали осуществляться централизованно. Усиление единства, надежность валюты, отмена поборов и единая система весов способствовали расцвету торговли. Наряду с этим монарх стал вмешиваться в экономическую жизнь с целью обеспечить и увеличить свои доходы.

В те времена негибкого производства, когда благосостояние было уделом немногих, государство не могло не создать системы, с помощью которой оно могло бы прибирать к рукам значительную часть излишков. Власти начинали проводить активную экономическую политику. В шестнадцатом веке возникла система государственного вмешательства в экономику, которую мы называем меркантилизмом. Меркантилизм как таковой был описан в предыдущей главе. Борьба за пропитание в шестнадцатом веке и вплоть до конца восемнадцатого века поглощала значительную часть энергии и организационных усилий государства. Нехватка продовольствия могла привести к различным формам социального протеста, которые, в свою очередь, создавали угрозу существованию государства. По мере роста армий и городов борьба за пропитание всё больше определяла жизненные интересы государства.

В Англии, где имелись излишки зерна, участие государства в распределении продовольствия обычно носило характер защиты крупных помещиков-предпринимателей. Государству было легче примириться с исчезновением старых, в ряде случаев заводившихся ещё в средние века правил, которые отдельные города устанавливали для собственного обеспечения продуктами питания. Во Франции государство стало вмешиваться в процесс распределения продовольствия в конце семнадцатого века. Здесь господствовало стремление к централизму, которому сопутствовала жестокая борьба центральной власти против местных правителей. Во Франции государство старалось сделать рынок открытым, если понадобится, то и насильственным путём. Только обеспечив себе контроль над распределением продовольствия и, как следствие этого, устранив важную причину потенциального сопротивления = нехватку продовольствия,= государство могло прилагать силы и энергию для выполнения других задач.

Впрочем, на практике организовать распределение продовольствия было довольно трудно. Вмешательство государство часто приводило к «голодным бунтам», которые оно старалось предотвратить. Прежде всего это случалось потому, что распределение редко проходило честно, а, во вторых, поскольку, с точки зрения населения, вину за голод можно было возложить на государство. Контроль над распределением продовольствия и сбор нало-

154

гов самым прямым образом сталкивали население с процессом образования национального государства в его новом виде.

Приводимый выше обзор проблем, с которыми приходилось иметь дело различным социальным группам, и динамики властных взаимоотношений в обществе может создать представление, будто во всех европейских странах развитие проходило по одному типу: будто бы общественное развитие шло от сильно раздробленной власти в направлении общества, в котором всё большие по размерам территории попадали в руки социальной группы, численность которой всё уменьшалась.

Однако реальная картина была иной. Действительно, во всех западно-европейских странах возникали сходные проблемы, приведшие к значительным изменениям. Однако исход происходивших перемен определялся тем, какие социальные группы могли занять господствующее положение и какие политические союзы эти группы хотели заключить друг с другом. Так что сейчас нам следует подробнее рассмотреть развитие событий в Англии, Франции, Германии и Республике Соединенных провинций.

4.2. Расслоение и социальная мобильность

4.2.1. Англия

Обзор социальных изменений в Англии с пятнадцатого века следует начинать с торговли шерстью. Ещё в средние века в Англии процветала торговля шерстью, главным образом потому, что Англия могла поставлять необработанную шерсть для текстильной промышленности Фландрии. Расцвет торговли шерстью и овцеводства имел прежде всего важные последствия для инфраструктуры Англии: там были проложены дороги, процветали торговые города и даже возникла собственная промышленность по обработке шерсти, в основном кустарного характера. Обо всём этом уже говорилось в предыдущей главе. Наряду с этим = что важно для данной главы = развитие рыночных отношений в английском обществе имело также значительные социальные последствия. В городах торговцы шерстью могли как класс играть важную роль, в шестнадцатом веке их положение еще более укрепилось, когда развитие домашней промышленности позволило этим торговцам добиться существенного влияния в сельской местности. Однако расцвет торговли шерстью имел важные последствия и для дворянства. Овцеводство давало дворянству возможность увеличить свои доходы. Землевладение, испокон веков основа политико-юридической и военной власти, становилось теперь прежде всего источником доходов. Земля превращалась в объект капиталовложений, как, например, явствует из растуще-

155

го числа сделок по купле-продаже земли, заключавшихся в шестнадцатом веке.

Огораживание общинных земель в интересах овцеводства, имевшее место в шестнадцатом веке, тоже указывает на то, что земля для английского землевладельца становилась товаром, но не только. По мере того, как роль земельной собственности менялась, исчезала также и уверенность в себе, связанная со старой средневековой системой. Многие крестьяне оказались в зависимости, не в старом средневековом смысле, а в современном значении этого слова. Высокая арендная плата, система штрафов и захват всё большего количества общинных земель позволили небольшой группе сельских предпринимателей заложить основу своего коммерческого могущества. В эту группу входили в частности и крестьяне, которым удалось увеличить источники своих доходов. В положении жертв оказались мелкие крестьяне, которые из-за сокращения своих земельных владений уже не могли поспевать за развитием рыночных отношений и в результате исчезновения общинного землевладения теряли возможность обеспечить своё существование традиционным образом. Весь этот процесс подробно описан в предыдущей главе.

Такое развитие протекало не без проблем. В семнадцатом веке дело несколько раз доходило до острых, а иногда и вооруженных конфликтов, пиком которых может считаться Гражданская война (1642-1646). Поводом к Гражданской войне послужил созыв парламента королём Карлом I. Он стремился установить более или менее абсолютистский режим, но финансовые проблемы всё же вынудили его созвать парламент. Большинство членов парламента попыталось воспользоваться этой возможностью, чтобы ограничить власть короля, что в конечном итоге им удалось. Гражданская война привела к установлению власти того класса, который играл важную роль в торговле, всё более развивавшейся в капиталистическом направлении, и в сельском хозяйстве, и к поражению полуфеодальных элементов. Наряду с этим важную роль в этот период играла и социальная нестабильность среди низших слоев общества, но в отличие от происшедшей позднее Французской революции, эта нестабильность среди низов не привела к социальной революции, которая могла бы представлять собой опасность для элиты.

Другим аспектом описываемого развития является относительно большая социальная мобильность в Англии в шестнадцатом и в первой половине семнадцатого века. Мы уже указывали, чем была вызвана эта мобильность: это = сравнительно открытые связи между городской элитой и заинтересованным в развитии торговли дворянством. Однако о социальной мобильности в Англии можно сказать и больше и в этом мы в основном будем исходить из трудов английского историка Лоуренса Стоуна (Lawrence Stone).

156

Выше уже говорилось о социальном расслоении и социальной мобильности в прединдустриальной Европе. В прединдуст-риальный период внутри общества существовало фундаментальное противопоставление «благородных» (gentleman) и «неблагородных» (niet-gentleman). Термин «gentleman» употребляется здесь

Табл. 4.2. Ранги и сословия в Англии XVII в.

		сосло- хаР-™ ранг титул обращение g,7e породу
		занятий
в	1	Герцог,
ы с ДТП		Архиепископ		Ваше преосвя-
f В я О з	2 3 4	Маркиз Граф Виконт	Лорд, Леди	щенство Ваша милость Лорд Милорд	дво- не Р^"0" имеется
Р а т	5	Барон,		Миледи и т.д.
Я ь		Епископ	_	___
Н н г и	6	Баронет	Сэр, ~~ Кавале-
С з			рствую-		офицер,
Т ш 1 а	7	Кавалер	щая дама1	Ваша честь	гос- врач, пода купец,
в я	8	Эсквайр	Мистер,		др.
о 3	9	Джентльмен	Миссис2
а
т		Духовное р з Достопо-
ь		лицо ^Jp чтенный
	10 11	Йомен ~1 Хозяин3, ~^ 3 емледелец _J Хозяйка3	Почтен- йоме- земледе-ный3 __ ^ны лец
		Ремесленник	= 1 =
	12 13 14	Торговец по назв-Мастеровой только по не ремесла '= о .- - имении име- = ' .. „ _ Рабочий фамилии ется рабочий Крестьянин не
	1 "	L_ Бедняк _J _)имеется

' = часто вежливо, леди

2 = как для замужних, так и для незамужних

3 = не всегда, устаревшее

Источник: П.Ласлетт, Мир, который мы потеряли (Лондон 1968) 38. P.Laslett, The World we have lost (London 1968).

157

за неимением подходящего слова на других языках. Понятие «дворянство» было бы слишком ограниченным: gentleman могли быть и выходцы из торговых и промышленных кругов. Gentleman = это человек, который приобрёл участок земли или вложил в него деньги; человек, которому больше не было надобности заниматься ручным трудом в те времена, когда почти всё ещё делалось вручную. Это противопоставление было весьма значительным. Высокие посты, власть и звания распределялись среди благородных. В применении к Нидерландам мы словом «gentleman» могли бы назвать регентов. В этом случае понятие «gentleman» имеет совершенно иное значение, чем то, которое мы вкладываем в него сейчас. Такое противопоставление носит фундаментальный характер, но оно расплывчато. Чёткие различия можно было бы провести как внутри первой, так и внутри второй группы. В применении к английскому обществу семнадцатого века мы, например, можем выделить следующие группы населения (см. таблицу 4.2).

Приобретая землю, купцы могли проникнуть в группы 6-9. Люди, занимавшие высокие должности в армии или правительстве как правило причислялись к дворянству (gentry). В группу 14 входили и нищие. В прединдустриальной Европе с её неравномерным распределением богатства и работы существовала большая группа людей, которые из-за болезни, отсутствия соответствующих возможностей или по другим причинам были вынуждены жить за счёт нищенства. Нищие были обычным явлением во всей Европе, как в деревнях, так и в городах. Их численность не была постоянной, но во времена кризиса могла доходить до 20 процентов от общей численности народонаселения, хотя обычно колебалась около 10 процентов. Следует подчеркнуть, что нищие составляли только часть группы бедняков или, может быть правильнее, «зависимых». Помимо самых бедных в группу негоспод входили категории 10-13. На долю всех этих групп вместе приходилось примерно 90 процентов всего населения. Власть, титулы и почётные должности распределялись группами 1-9.

Более важное значение, чем вопрос о том, какие группы в можно выделить в прединдустриальном обществе, имеет вопрос, в какой мере было возможным перейти из одной категории в другую. Можно утверждать, как это видно и из раздела о возникновении национальных государств, что в Англии существовало сравнительно открытое общество, в котором мобильность вверх (и вниз) не была чем-то необычным. В семнадцатом веке в Англии наблюдались две взаимно противоположные тенденции. Численность группы, членов которой мы могли бы назвать «господами», возрастало. Всё больше земель переходило в руки (крупных) землевладельцев. Число детей в богатых семьях увеличивалось. Богатство позволяло иметь таким людям всё больше детей.

158

Жизненные перспективы у детей в таких семьях тоже были более благоприятными. Благодаря росту торговли, увеличивалось число богатых людей, и, таким образом, людей, которые могли проникнуть в дворянское сословие. Наконец, были ещё и вольные крестьяне, которые могли извлекать выгоду из последних достижений в области сельского хозяйства. Высокие цены на сельскохозяйственную продукцию, которые шли на пользу господам и некоторым вольным крестьянам, означали, с другой стороны, падение реальных доходов остальной части населения.

Помимо этих важных изменений в вертикальной структуре общества существовала ещё и миграция. В сельскохозяйственный оборот включались всё новые земли, в результате чего люди уходили из густонаселённых районов в районы с меньшей плотностью населения. Кроме того существовал и постоянный отток из деревни в город. Значительная социальная мобильность и миграция в английском обществе, особенно в первую половину семнадцатого века, стали возможными благодаря различным факторам. Уже назывались такие факторы, как развитие торговли и рост цен на сельскохозяйственную продукцию. Очень важным был также и быстрый рост народонаселения. За период с 1500 по 1620 население Англии удвоилось.

Наряду с этим в период между 1500 и 1640 годами увеличились возможности для получения образования и всё больше людей могли поступать на государственную службу. Рост образования распространялся на все слои английского общества. В этот период быстро росло число англичан, умевших читать и писать. После 1640 года высокая степень мобильности стала уменьшаться. Демографический рост, правда, не остановился, но стал всё же менее заметным. Цены тоже стали более стабильными. После революционных волнений = Гражданской войны = в середине семнадцатого века возникла потребность в спокойствии. Существовавшая до 1640 года ситуация с её духом соревнования и равными возможностями для всех для получения образования и продвижения по службе исчезла. Во многих местах возрождался принцип наследования, в том числе и при распределении должностей.

4.2.2. Франция

В период между 1450 и 1750 годами во Франции возникло совершенно иное соотношение политических сил. Торговая деятельность в сельской местности была развита во Франции значительно слабее. Значительная часть земель находилась в руках мелких крестьян. Положение этих крестьян, которые с трудом сводили концы с концами, ещё больше усугублялось тем, что как только у них возникали излишки, они через систему налогообложения

159

исчезали в закромах короля. От дворянства во Франции тоже нельзя было ожидать новых веяний. В отличие от Англии, где землевладелец получал доход непосредственно от производства, доход французских помещиков состоял из поступлений от аренды и (полу)феодальных поборов. Нельзя было ждать стимулов и от городов. Вольная торговля и промышленность были развиты во Франции намного слабее, чем в Англии. Благодаря политике меркантилизма король прочно удерживал в своих руках торговлю и промышленность. Такого стимула, каким в позднее средневековье в Англии явилась торговля шерстью, во Франции не было.

Опираясь на большие доходы от налогов, французский король ещё в шестнадцатом веке сумел ограничить могущество дворянства. У него были отобраны административное управление, правосудие, налогообложение и военные должности. Гражданская война в Англии (1642-1646) была столкновением между королём и дворянством, с одной стороны, и городами, представленными в парламенте, с другой. Во Франции в середине семнадцатого века дворянство всё ещё оставалось в оппозиции королю. Восстание Фронды (1648-1653) можно рассматривать как последнюю акцию сопротивления королю. Победителем в этой борьбе в конечном счёте оказался абсолютный монарх Людовик XIV, а дворянство превратилось в придворную знать.

Помимо придворной знати во Франции росла и прослойка бюрократии, состоявшая главным образом из представителей буржуазии, которая в меньшей степени, нежели в Англии или в Республике, занималась торговлей и промышленностью. Дворянству противостояли чиновники, а не купцы. Но именно чиновники в значительной мере зависели от королевского трона. Таким образом, во Франции король, как хранитель общественного равновесия, мог обеспечить себе сильные позиции.

Важную роль в укреплении этой позиции играл королевский двор в Версале. Двор с самого начала играл большую роль в усилении власти короля. Младшие дворянские отпрыски, которым не полагалось наследства, дворяне, растерявшие в значительной мере своё могущество = все они стекались к королевскому двору. Постоянное присутствие большого числа людей высокого происхождения повышало авторитет двора. Во времена Людовика XIV был сделан ещё один шаг в этом направлении. Удивительная пышность и великолепие двора и щедро раздаваемые почётные должности, которые часто были лишены всякого смысла, но хорошо оплачивались, привязывали дворянство ко двору и одновременно делали его бессильным.

Из-за отсутствия развития независимой торговли во многих регионах страны = за немногим исключением, например, района Бордо с процветающей виноторговлей = большая часть населения Франции оказалась в зависимом или подчинённом поло-

160

жении. Тем самым растущая власть государства была во Франции на пользу только небольшой группе людей, окружавших короля, тогда как в Англии, где развивались товарно-денежные отношения, наблюдалось гораздо более широкое распространение центральной власти.

Вначале рост абсолютной власти короля протекал не без проблем. Мы уже называли восстание Фронды. Однако и сельское население, страдавшее как от королевских налогов, так и от притеснений феодалов, которые стремились выжать из своего землевладения максимальные прибыли, проявляло непокорность. Сопротивление исходило и от городов; оно не носило организованного характера, но каждый раз приводило к вспышкам насилия, нападениям на сборщиков налогов, беспорядкам и разрушению дорог. В последние годы правления Людовика XIII и в первые годы правления Людовика XIV во всей Франции было особенно неспокойно, в частности в результате ряда неурожайных лет. Росло недовольство и среди местной знати, которая видела для себя угрозу в растущем могуществе интендантов. Это были чиновники, которых назначал Ришелье, но которые подчинялись непосредственно королю и имели очень широкие юридические и финансовые полномочия. Присутствие интендантов вело к тому, что местная знать часто проявляла недостаточную активность в подавлении местных бунтов. После восстания Фронды сопротивление дворянства королю прекратилось. Свидетельством появления большего единообразия во всей Франции может служить, например, тот факт, что в 1670 году для всей Франции была установлена единая процедура рассмотрения уголовных дел.

Картина социального расслоения и социальной мобильности во Франции предстаёт совершенно иной, нежели в Англии. Французское общество в гораздо большей степени, чем английское представляло собой общество сословий; открытости, которая была характерна для английского общества, здесь не было. На вершине мы не видим открытых связей между дворянством и буржуазией. Дворянство не скрывало своего отвращения к буржуа, который, занимаясь торговлей и денежными делами, показывал, что принадлежит к другому миру. В нижних слоях общества тоже бросается в глаза его закрытый характер. В Англии было вполне обычным делом, что подмастерья во время своего обучения странствовали по стране, чтобы учиться ремеслу у разных учителей. Во Франции ремесло оставалось семейным предприятием и только в порядке исключения к нему допускали посторонних. Наконец, отсутствие французского варианта огораживания общинных земель привело, как мы знаем, к тому, что во Франции и в сельской местности социальные отношения почти не менялись.

Вышесказанное не означает, что социальной мобильности совсем не было. Появление королевской бюрократии открывало

161



Бремя французского крестьянина. Рисунок 1789г. Крестьянин несёт на себе духовенство и дворянство. Забыт ещё и король с его сборщиками налогов.

новые возможности сделать карьеру. Француз предпочитал карьеру чиновника, а не торговца, особенно после того, как короли стали присваивать дворянские титулы за исполнение функций чиновника. Наряду с традиционным званием дворянина, полученным на военной службе (noblesse d'epee) был создан новый

162

вид дворянства, который можно было получить на гражданской службе (noblesse de robe). Усилению власти короля было способствовал тот факт, что продвижение по социальной лестнице зависело от королевской милости.

В результате такого развития во Франции возникла политическая и социальная структура, основы которой были заложены при Людовике XIII и получившая свое завершение при Людовике XIV, структура, которая на долгое время обеспечила стране большую степень стабильности, но одновременно несла в себе элементы своей гибели.

Прежде всего важно отметить, что возможности развития торговли и промышленности были незначительными и затруднялись косностью аграрной структуры. В отличие от Англии во Франции не возникло рынка для промышленных товаров. В частности по этой причине представители третьего сословия видели возможности для своего развития в чиновничьей службе.

Во-вторых, французское государство стремилось сохранить традиционную сословную структуру, введя в эту структуру новый элемент = королевскую бюрократию, которая стала для нее источником угрозы. Доходы государства, старой аристократии и новой аристократии зависели от продукции крестьянства, и поэтому все они в этом отношении были конкурентами друг для друга. Именно потому, что сельскохозяйственное производство росло слишком медленно, французскому государству пришлось столкнуться с всё возрастающим числом проблем, в первую очередь в финансовой области. Войны в особенности истощали финансовые возможности государства. Только после того, как государство из-за этого стало посягать на финансовые привилегии французской элиты (старой и новой), возник открытый конфликт интересов, в котором государство, в конечном итоге, потерпело поражение, потому что на местном уровне элита занимала прочные позиции. Французская революция, а именно её мы имеем в виду, в первую очередь и явилась результатом описанного выше разрушительного развития.

Главным здесь является неподвижность аграрной структуры, которая была нужна, чтобы заставить систему функционировать, но которая и стала основной причиной её гибели. Так что Французская революция явилась не только буржуазной революцией, хотя во время революции именно буржуазия с её новой политической идеологией в конечном итоги вышла на первый план в качестве «победителя».

4.2.3. Республика Соединённых провинций

Как и в предыдущей главе, в нынешней главе развитие Республики Соединенных провинций занимает особое место. Выше мы уже констатировали, что повсюду в Европе развитие шло в на-

163

правлении возникновения сильного национального государства; однако в Голландии этот процесс проходил иначе. Республика представляла собой союз провинций, слабо связанных между собой, в котором важная роль отводилась городам. Как это можно объяснить? В Голландии существовали такие же проблемы, что и в других странах шестнадцатого века. Мы видим это на примере восьмидесятилетней войны, в ходе которой на первый план вышли проблемы, столь характерные для шестнадцатого века: обнищание дворянства, которое вызывало у него протест, как свидетельствует восстание гёзов; растущая роль бюргерства, которое требовало для себя отдельного места и восставало против старых порядков; борьба между протестантством и католичеством и, конечно, проблема бедности, как это видно на примере голодных бунтов, предшествовавших восьмидесятилетней войне. Почему же результат оказался совсем иным?

Большое значение имела роль государства, которое в данном случае олицетворял Филипп II. Новые государства, о которых мы говорили выше, в ряде случаев несли с собой большие выгоды для «третьего сословия», такие как покровительство торговле, внутренняя стабильность, единообразие правовых норм и т.д. Однако целью Филиппа II была не коалиция с бюргерством, он хотел поставить государства на службу династическим и особенно религиозным интересам Испании. Здесь кроется главная причина сопротивления нидерландских городов королю.

Ещё одну причину следует искать в относительно слабой позиции дворянства, во всяком случае в такой важной провинции как Голландия. В предыдущей главе уже говорилось, что голландское дворянство не имело большого влияния в сельской местности. Во время восстания оно растеряло и значительную часть своего политического могущества. При этом следует учитывать, что могущество дворянства не исчезло совсем. Там, где дворянство в Голландии сохранило своё землевладение = а так было во многих регионах = дворянство процветало. Ведь высокие прибыли от сельского хозяйства означали в условиях Голландии с её торговым и рациональным духом одновременно и высокую арендную плату. Статус дворянства тоже оставался важным фактором: несмотря на слабую власть, престиж дворянства был весьма высок. При этом обращает на себя внимание закрытость, которую демонстрировала голландская знать: браки с не-аристок-ратами встречались очень редко. Однако при сохранившемся престиже и часто благоприятных обстоятельствах дворянству не удалось вернуть себе политическую власть.

Наконец, отметим особое положение бюргерства. Голландией в семнадцатом и восемнадцатом веках правили бюргеры. Тогда как в других странах бюргерство в лучшем случае могло рассчитывать на разделение власти с кем-то ещё, в Голландии оно как в местном, так и в общенациональном масштабе играло веду-

164

щую роль. Важная причина этого заключается в большой численности голландской бюргерства. Большинство населения жило в городах и по сравнению с другими частями Западной Европы численность городского населения была необычайно высокой. Кроме того, городское население занимало и господствующее экономическое положение, особенно когда Амстердам всё больше становился главным оптовым рынком Западной Европы.

Кто же были эти люди, которые взяли власть в свои руки в качестве представителей бюргерства? Конечно, речь здесь идёт не о всём городском населении, а только о небольшой группе людей, которых мы знаем как регентов. Ещё со средних веков большую роль в Голландии играли магистраты. В эти магистраты назначались самые богатые и знатные горожане. Члены магистрата сохраняли эту должность до конца своей жизни. Однако в каждом городе были свои критерии для назначения знатных людей членами магистрата. Это могли быть купцы-предприниматели (например, занимающиеся текстильным производством), но это могли быть и представители знатных родов, которых принимали в магистрат по традиции. Наряду с этим среди членов голландских магистратов мы часто встречаем и представителей аристократии.

Как уже говорилось, именно городские магистраты и их члены, регенты, сумели во время восстания захватить политическую власть. В то время, как регенты расширяли свою власть в пределах страны, на местном уровне происходило своего рода «смыкание рядов». Так называемое первое поколение регентов первых десятилетий семнадцатого века ещё отличалось известной степенью открытости; при этом они по большей части были облечены властью только в течение непродолжительного времени. Однако следовавшие за ними поколения являли собой иную картину: умеренному образу жизни своих родителей они противопоставляли гораздо более светскую жизнь, в этом проявлялись как изменения в религиозных воззрениях, так и определённая «аристократизация» городской элиты. Примером тому является тот факт, что богатые регенты вкладывали деньги в землевладение, хотя у них и оставалось достаточно купеческой смекалки, чтобы не упускать из вида и другие деловые интересы. В семнадцатом веке сословие регентов постепенно приобрело закрытый характер, хотя и не везде в одинаковой мере. Именно регенты распределяли между собой в местном и национальном масштабе выгодные должности. Хотя часто говорят, что Голландией правило бюргерство, это, собственно, не совсем верно. Строго говоря, можно считать, что по мере того, как буржуазной элите, регентам, всё больше удавалось закрепить свою власть, влияние остальной части бюргерства ослабевало. Основой власти регентов оставалась их власть в городах, власть, которую им так хорошо удавалось удерживать потому, что они сумели закрепиться во

165

всех частях городского общежития. Поэтому процесс «абсолютизации» власти бюргерства сопровождался ростом влияния бюргерства среди военных, в гильдиях, а также в церкви.

Как и в Англии, в Республике Соединенных провинций наблюдалось снижение социальной мобильности, особенно в восемнадцатом веке. До этого времени господствующий класс регентов был открыт для богатых купцов. После 1700 года он стал закрытым. Важные должности становились монополией старой прослойки регентов, новые богачи постепенно занимали обособленные позиции, они были сильны экономически, но лишены политической власти.

4.2.4. Германия

В рамках этой главы о меняющемся соотношении сил очень трудно характеризовать Германию. Причину этого можно легко понять-это сильная политическая раздробленность Германии в семнадцатом и восемнадцатом веках. Можно было бы проанализировать развитие Германии на примере различных княжеств и государств, или можно было бы вкратце охарактеризовать некоторые общие тенденции в убеждении, что слишком педантичное изложение было бы неуместно в настоящей работе. Мы выбрали второй подход.

Экономические перемены и социальная напряженность привели в Германии к совершенно иным результатам, нежели в других рассматриваемых нами странах. Стремление монархов к расширению своего могущества и к централизации успеха не имело. Высшая знать в значительной степени сохраняла свою власть, но, с другой стороны, пыталась в пределах своей территории осуществлять уже упомянутую централизацию, что часто ей удавалось. Как можно объяснить такой ход развития? Отвечая на этот вопрос, мы вначале оставим без внимания положение в Пруссии и рассмотрим его отдельно.

В Германии в шестнадцатом веке имело место большое число жестоких конфликтов, которые часто приводили к продолжительным войнам. В этих конфликтах опять-таки свою роль играло сочетание уже упоминавшихся ранее факторов: религиозные раздоры, сопротивление высшей знати расширению власти императора, снижение доходов мелкого дворянства, поведение крестьян с их всё ещё традиционным образом жизни, которые видели угрозу этому образу жизни со стороны продолжающейся коммерциализации общества.

Кроме того в Германии было много важных и сильных городов. Понять социально-экономическое развитие Германии мы не можем не принимая во внимание относительно слабую позицию германского императора. Германский император всегда избирался главнейшими правителями, курфюрстами, и это в значительной мере ослабляло его позиции и затрудняло установление силь-

166

ной династии. По этим же причинам положение германских курфюрстов было прочным и многие из них и в позднем средневековье с успехом усилили на свое территории контроль над мелким дворянством и приступили к созданию центрального государственного аппарата.

Крестьянскую войну, бушевавшую в Германии в 1525-1526 годах, следует в первую очередь рассматривать как попытку положить конец расширению власти курфюрстов. Восставшие крестьяне, часто под водительством низшего дворянства и духовенства, пользуясь иногда также поддержкой городов, угрожали в этот период расширению власти курфюрстов.

Однако в конечном итоге германским курфюрстам удалось отразить эту угрозу. Позднее в шестнадцатом веке религиозные войны велись прежде всего между императором и курфюрстами, боровшимися за свою независимость. Аугсбургский церковный мир (1555) означал закрепление раздробленности Германии как для протестантских, так и для католических курфюрстов перед лицом императора, престиж которого было окончательно подорван.

Для высшего германского дворянства, к которому мы должны отнести так называемых «Reichsunmittelbaren», находившихся в непосредственном подчинении императору, это означало, что их зависимость от императора впредь сводилась к чистой формальности. Низшее дворянство, не находившееся в непосредственной зависимости от императора, а зависевшее от местных князей, столкнулось с политической и экономической угрозой своему существованию. Политической = потому, что сопротивление князьям провалилось, а экономической = потому, что доходы от землевладения стали падать. О причинах возникновения этой ситуации говорилось в предыдущей главе. В ряде случаев уровень жизни этой группы был ниже жизненного уровня богатого бюргерства, хотя статус дворянства и был выше. Однако Тридцатилетняя война (1618-1648) принесла с собой новые возможности для некоторой части низшего дворянства. Традиция и статус помогли многим из них пробиться в высшим военным слоям, что вернуло им потерянные было привилегии.

Бесчисленные войны имели весьма неблагоприятное влияние на развитие городов. Многие купцы уезжали, например, в Голландию. От могущества вольных ганзейских городов практически ничего не осталось. Восстановить их экономическую мощь после 1648 года было затруднительно из-за политической раздробленности, из-за которой сохранялись многочисленные пограничные поборы, а в правовых нормах, денежных системах и системах мер и весов был полный разнобой. В частности в силу этого положение гильдий оставалось сравнительно сильным и сам по себе этот факт тоже мешал экономическому обновлению.

167

4.2.5. Пруссия

Развитие Пруссии проходило по иному. Здесь было возможно развитие товарно-денежных отношений в сельском хозяйстве, что оказалось невозможным в других частях Германии. Для этого процесса характерно, что крестьяне снова оказались под полуфеодальным гнётом. Это стало возможным потому, что Пруссия, как мы знаем, в ряде отношений отличалась от остальной Германии. Прежде всего здесь было мало сильных городов, другими словами, отсутствовал противовес господству помещиков. Кроме того значительная часть прусской территории только недавно была колонизована, в результате чего деревенские общины были недостаточно прочными и не были в состоянии оказать действенное сопротивление натиску крупных землевладельцев. Таким образом, развитие товарных отношений в прусском земледелии, в котором дефицитным был труд, а не земля, могло легко привести к подчинённому положению крестьян.

Несмотря на сильные позиции крупных землевладельцев, юнкеров, в семнадцатом и восемнадцатом веках также и в Пруссии происходило укрепление сильного национального государства. Однако власть государства могла быть установлена только после ожесточённой борьбы с юнкерами. В результате этого, когда прусское государство приняло окончательную форму, для него характерным был сильный упор на дисциплину и иерархию. В таком государстве юнкера получили возможность посредством службы в армии и в бюрократическом аппарате вернуть себе часть утерянного могущества, но уже подчиняясь императору.

4.3. Города

Выше уже неоднократно говорилось о положении городов и прежде всего городского населения, особенно там, где речь шла о соотношении сил в национальных масштабах. Мы уже знаем, что в средние века города в Западной Европе смогли развиваться весьма самостоятельно. В экономическом отношении они разумеется зависели от деревни, которая поставляла продовольствие и сырьё для промышленности, но юридически и политически города занимали независимую позицию, хотя имелись и очень значительные различия по сравнению с сельской местностью в культурном и социальном отношениях. В этом смысле города в Западной Европе развивались совершенно в ином направлении, нежели города в других регионах мира, где между городом и деревней существовала более тесная интеграция. Истоком значительной автономии европейских городов считается раннее средневековье. В обмен на уплату налогов города получали от правителей большие вольности. В городах было своё судопроизводство

168

и своя администрация. Большое значение в этом отношении имело сильная раздробленность политической власти: подвергая города слишком тяжелому налоговому бремени, правитель рисковал тем, что горожане покинут город, чтобы поселиться на территории менее требовательного государя. Возникшая таким образом городская вольность имела большое значение не только потому, что под её воздействием могли возникнуть собственная городская культура и социальная структура, но в ещё большей степени и потому, что в городах купцы видели существенные экономические гарантии. В городских законах особенно чётко формулировались права собственности, кроме того правитель гарантировал максимально возможную защиту торговли и промышленности и, наконец, в городах существовали твёрдые договорённости относительно размеров налогов. Именно уверенность в отношении собственности и возможность непосредственно получать прибыль от своей экономической деятельности означали огромный стимул для развития торговли и промышленности.

Вплоть до шестнадцатого века мы можем называть города убежищами посреди аграрного, отчасти ещё феодального общества. Однако постепенно положение менялось. До сих пор мы исходили из того, что положение городов в разных странах было сходным и они имели одну и ту же структуру. Такое представление, конечно, неверно и для средних веков, но начиная с шестнадцатого века эта точка зрения становится просто необоснованной. Мы уже не можем говорить о «городе» вообще, а должны говорить о различных разновидностях городов, которые к тому же и развивались каждый по своему.

Прежде всего имелись столицы, такие как Париж и Лондон, для которых был характерным очень быстрый рост населения и значение которых всё больше возрастало по мере роста значения королевского двора и нарождающейся бюрократии.

Во вторых, портовые города превращались в важные и быстро растущие центры. Казалось, что богатство и число жителей этих городов смогут расти бесконечно благодаря быстрому росту международной и межконтинентальной торговли.

С другой стороны, были и города, приходившие в упадок или в лучшем случае переживавшие застой. Вспомним старые промышленные города, которые = одни медленно, другие намного быстрее = начинали ощущать конкуренцию со стороны домашней промышленности в сельской местности. Ярким примером является Лейден, город, который в семнадцатом веке ещё мог выдерживать конкуренцию сельской промышленности, но в восемнадцатом век! оказался в состоянии глубокого упадка. Старые церковные и региональные центры тоже теряли своё былое значение. Городское развитие имело место прежде всего на морском побережье, то есть в центрах торговли; постепенно города внутри страны оставались за рамками происходивших перемен.

169

Ещё важнее изменение положения городов в обществе. Здесь можно говорить о внешне противоречивом развитии. Большую роль играло прежде всего ограничение городской автономии. Главная причина этого крылась, конечно, в росте могущества национальных государств. Однако, с другой стороны, мы можем констатировать, что влияние городов на окружавшие их сельские районы стало увеличиваться. Предприниматели из городов способствовали развитию в сельской местности домашней промышленности в различных формах. Далее = и мы видим это в Республике и в Англии = горожане всё больше вкладывали деньги в землевладение.

Оживление торговли и городов в одиннадцатом и двенадцатом веках укрепило положение как монархов, так и городов, дав и тем и другим возможность расширить своё могущество. Развитие торговли и промышленности, начиная с шестнадцатого века также не только увеличило могущество центральной власти, которая получила возможность обернуть себе на пользу более высокие налоги, но и укрепило положение тех, кто платил эти более высокие налоги = важнейшее различие состоит только в том, что развитие после шестнадцатого века привело к росту национального единства. С этим органически сочетается отток членов дворянского сословия, во всяком случае на протяжении определённого времени, в город, где они могли участвовать в культурной жизни: явный признак культурной интеграции города и деревни.

Такое развитие имело место во всех четырёх рассматриваемых странах, но далеко не везде в одинаковой степени. Во Франции сохранялся значительный водораздел между старым дворянством и бюргерством, даже если представителям «третьего сословия» и удавалось проникнуть в ряды нового дворянства за счёт купленной должности. В Германии, во всяком случае в Пруссии, роль бюргерства и городов была более ограниченной, нежели в других странах. Англия была страной, где описанное выше развитие имело место в самой чёткой форме.

4.3.1. Социальная структура городов

Выше мы уже констатировали, что социальная структура городов в средние века была совсем иной, чем социальная структура деревни. Такое же заключение мы можем сделать и в отношении периода, рассматриваемого в этой главе. Основное различие, которое отмечают многие историки, состоит в сравнительной однородности сельского общества по сравнению с городским. Конечно, в быстро растущих торговых центрах, где селились большие группы иммигрантов, социальная структура была изменчивой и трудно обозримой.

170

Для того, чтобы сказать что-то существенное о социальной структуре городов в целом, лучше всего исходить из существования противоречий между сословиями и классами. Сословное общество следует рассматривать как общество, где социальную иерархию определяют статус и традиция; говоря о классовом обществе, мы имеем в виду общество, в котором социальное положение людей определяют прежде всего экономические критерии. По сравнению с деревней, которая в целом сохраняла все характерные признаки сословного общества, за исключением некоторых районов Англии = но об этом более подробно в следующем разделе = город являлся скорее классовым обществом. Одним из важнейших критериев социального различия здесь были деньги, хотя такие сословные черты, как происхождение и статус, продолжали играть свою роль. Унаследованное богатство укрепляло социальное положение людей. На вершине городского общества находились люди, которых мы можем назвать богатыми. В большинстве своём эта группа состояла из купцов, которые, естественно, занимались торговлей, но иногда и производили товары для вывоза, как в самом городе, так и в сельской местности. Кроме них в городскую элиту входили и членов дворянского сословия, которые проводили в городе часть своего времени. В Голландии в средние века дворяне входили в состав магистратов, в Англии часть дворянства переезжала в город. В Германии и Франции водораздел между городом и деревней был более резким. Группы городского населения, занимавшие промежуточное положение, состояли по большей части из лавочников и ремесленников. Эти последние через гильдии часто имели очень большую власть в городском управлении, особенно в небольших городах. Гильдии создавались в средние века для того, чтобы обеспечить их членам прочное социальное и экономическое положение. Там, где гильдии смогли вырасти в сплочённые организации, они обладали и большой политической властью и часто им удавалось препятствовать развитию новых видов экономической деятельности вне гильдий.

В качестве третьего «класса» следует назвать группу ремесленников-подмастерьев и не имеющих специальности рабочих и в качестве самой последней группы = бедняков, во всех городах самую многочисленную группу.

Выше уже отмечалось, что города в гораздо большей степени, чем деревня были обществом классов, но в них ещё в полной мере присутствовал и сословный аспект. Английский историк Питер Берк (Peter Burke) указывает в этой связи на низкий уровень классового сознания внутри городского общежития. Он имеет в виду тот факт, что мы можем назвать сравнительно мало политических или других организаций, выступавших в защиту интересов конкретных экономических групп. Исключение, по-

171

жалуй, могли бы составить французские «компаньонажи» (compagnonnages), организации подмастерьев, которые должны были обеспечивать в первую очередь социальные контакты, но иногда позволяли себе в случаях конфликтов из-за заработной платы или условий труда объявлять забастовку. Более обычным было, однако, положение при котором политические организации не придерживались «классовых» границ. Характерным и очевидным примером этого могут служить гильдии. Фракции, возглавляемые одним или несколькими семействами, которые принадлежали к элите, но пользовались поддержкой «клиентуры» из всех слоев населения, были гораздо более характерным явлением для городской политической жизни, нежели партии, имевшие общую социально-экономическую программу. Фракции могли возникнуть на почве религиозных и политических противоречий, как это было в Нидерландах между сторонниками принца и государства, или на почве личных конфликтов между семействами, часто имевших место в далёком прошлом, о причинах которых никто уже ничего не помнил.

Наконец, изменения, происходившие в социальной структуре городов в период до конца восемнадцатого века. Об этом можно сказать кратко, поскольку этому вопросу уже было уделено много внимания. Прежде всего имеет место, так сказать, «оли-гархизация», то есть существующие городские элиты, поддерживаемые своими фракциями, с всё большим успехом ограждали собственную политическую власть и не допускали в неё посторонних. Другими словами, социальная мобильность, характерная для городов, ослабевает. Мы уже констатировали такой ход развития в Нидерландах, но и в других странах тоже имели место подобные явления, стоит вспомнить хотя бы сотрудничество между городской элитой и дворянством в Англии. Стоит также вспомнить верхушку французской буржуазии, которая, покупая должности и приобретая, таким образом, дворянские титулы, могла всё больше подчёркивать свою исключительность.

Во вторых, уменьшалось могущество гильдий. Повсюду в Европе в семнадцатом и восемнадцатом веках мы встречаем элементы того, что мы назвали бы меркантилистской политикой. Для такой политики характерно стремление центральной власти заполучить как можно больший контроль над экономической жизнью, например, над заработной платой. Эта политика неизбежно вела к конфликту с гильдиями. Исход таких конфликтов в каждой стране мог быть разным, но везде прочное положение гильдий оказывалось, таким образом, в опасности. Это не так сильно проявлялось в Германии, где могущество гильдий хотя и уменьшалось, но они всё же продолжали существовать как группировки, заинтересованные в сохранении своего статуса.

172

4.4. Деревенские общины

В предыдущей главе структуре деревенской общины уже было уделено достаточно внимания. Поэтому здесь можно ограничиться несколькими краткими замечаниями.

Деревенские общины тоже стали терять свою самостоятельность. Традиционные деревенские общины по большей части находились ещё в изоляции. В экономическом отношении изоляция вызывалась тем, что продукция для рынка почти не производилась. Центральная власть была ещё недостаточно сильна, чтобы активно вмешиваться в жизнь деревни, что означало, что влияние феодала оставалось повсеместным. В отношении внутренних дел решающее слово по-прежнему имел сельский сход. В результате развития «рыночной экономики» и роста власти государства это положение постепенно стало меняться.

В Англии бросается в глаза прежде всего растущее социальное расслоение. С одной стороны, находились люди, сумевшие нажиться за счёт огораживания общинных земель (enclosure) и роста сельскохозяйственного производства. Им удалось увеличить свои наделы. Другие опустились до положения наёмного работника и зависимость их всё возрастала. В семнадцатом веке зажиточные крестьяне пытались закрепить эти различия и другими способами. Удерживая в руках местные суды, они сумели увеличить свой контроль над остальным населением. Суды заняли строгую позицию в отношении таких поступков, как публичное пьянство, половая распущенность и тому подобные явления, на которые раньше обычно закрывали глаза. Здесь определённую роль играла и церковь. Церковь всё больше становилась отражением социальной иерархии, для богатых крестьян в церкви отводились лучшие места, а бедняки сидели сзади.

Во Франции традиционная деревенская община продолжала существовать гораздо дольше. Конечно, и в самой деревне были социальные противоречия, но они отступали на задний план перед «большими» противоречиями между «господами» и простым народом. Исследования о французских деревенских общинах при королевском режиме указывают на стабильность общин, основой которой была солидарность, определяемая правами и обязанностями, которые люди имели или полагали, что имеют в отношении высших слоев.

В Голландии власть дворянства, по сравнению с другими странами, была незначительной. Крестьяне обладали большей степенью экономической и политической независимости. По сравнению с другими странами бедность была не столь велика, прежде всего потому, что пауперы в большинстве случаев уходили в города.

Для Пруссии были характерны крестьянские общины, в которых взаимная связь не была сильной. Благодаря этому, юнкера

173

были в состоянии обращать крестьян в крепостных. В остальной Германии в сельской местности мы встречаем социальные отношения, которые больше всего напоминают ситуацию в большинстве районов Франции.

4.5. Бедность и социальный протест

Выше говорилось об изменчивости взаимоотношений между монархами, дворянством, горожанами и крестьянством. Однако большая часть населения в Англии, Франции и Нидерландах оставалась при этом вне поля зрения. Мы имеем в виду бедняков, людей, которые иногда жили у самой черты бедности, но в большинстве случаев ниже её, безземельных, нищих и солдат, не имевших приюта и денежного содержания. С позднего средневековья армия этих маргиналов значительно выросла и это беспокоило как правителей, так и жителей городов.

Для общества, которое так сильно отличается от нынешнего, нелегко определить, что следует понимать под бедностью или каких людей следует отнести к беднякам. Лучше всего положиться на современников. В прединдустриальной Европе бедными считались люди, которые не были в состоянии достаточно зарабатывать, чтобы содержать самих себя и свои семьи. Короче говоря, это были люди, существование которых полностью или частично зависело от подаяний и благотворительности. В свете такой дефиниции бедность в течение всего пред-индустриального периода в Западной Европе представляла собой большую структурную проблему.

Грегори Кинг (Gregory King, английский статистик, 1648-1712) подсчитал, что в 1688 году по приведённым выше нормам 25 процентов всего населения Англии надо было считать бедняками. Можно полагать, что во времена экономического застоя и неурожаев их число сильно возрастало. Во Франции бедность тоже была большой. Проблема бедности особенно обострилась в течение восемнадцатого века. В 1790 году было подсчитано, что 30 процентов взрослых мужчин зарабатывали менее 20 су в день, тогда как в то время содержание семьи обходилось в 35 су.

По подсчётам, недавно произведенным в исторических исследованиях, в конце восемнадцатого века в разных районах Франции не более 10-50 процентов крестьян имели в своём распоряжении земельные участки, за счёт которых они могли бы прокормиться. Хотя из этих данных нельзя точно вывести, сколько именно людей во Франции в конце восемнадцатого века действительно были бедняками, ясно, что число бедняков должно было быть значительным. Не только мы сейчас можем констатировать существование бедности в те времена: современники тоже видели в бедности большую проблему. Городские и центральные

174

власти всё больше осознавали необходимость активных действий. В королевском указе 1530 года в Англии уже содержится жалоба на рост числа бродяг, «которых уже давно много и которые множатся с каждым днём в неимоверных количествах, откуда проистекают непрекращающиеся кражи и убийства». Ещё в шестнадцатом веке страх перед неповиновение и тяготами, причиняемыми безработными бродягами, положили начало тому, что получило название «социальной политики».

В ряде городов и стран были предприняты шаги к решению проблемы бедности. Конечно, в каждом регионе имелись свои отличия, но почти для всех принятых мер характерны две особенности. Прежде всего предпринимались попытки по возможности воспрепятствовать бродяжничеству. Нищенство было запрещено, и если какой-то нищий и попадался в руки властей, его высылали туда, откуда он пришёл. Во-вторых, мы можем видеть, как, начиная с шестнадцатого века предпринимались попытки заставить людей работать.

Наиболее чётко очерченная и действенная социальная политика проводилась в Англии. Там в 1563 году был принят так называемый «Статут Мастеров» (Statute of Artificers). В нём устанавливались требованиям, которые предъявлялись к желающим заниматься тем или другим ремеслом. На этом основании все разделялись на определённые профессиональные категории. Это не только было защитой гильдий, но и означало, что каждый бродяга, не имевший производственной выучки, автоматически мог быть отнесён к категории батраков и его могли заставить работать именно в этом качестве. В 1598 году существовавшие тогда законы против бродяжничества были усилены. Впредь бродягу могли схватить, публично высечь плетями, отправить в то место, где он родился. Тех же, кто продолжал заниматься бродяжничеством, могли отправить в изгнание, сослать на галеры или же, как стали делать несколькими десятилетиями позднее, сослать в американские колонии. Кроме того, в 1598 году законом окончательно были определены задачи и обязанности тех, кто отвечал за заботу о бедных.

Наряду с этим состоятельные горожане облагались налогом, за счёт поступлений от которого бедняки могли быть направлены на работы. Законы 1598 года о бедных должны были положить конец всем видам нищенства: «никто не должен бродить без дела и просить милостыню, имея на это разрешение или нет, под страхом ареста и наказания, как бродяга». Правда, несмотря на законы о бедных, нищенство и нищета в Англии не отошли в прошлое, но они перестали создавать угрозу общественному порядку.

Во Франции дело обстояло иначе. Там забота о бедных и борьба с голодом были поставлены не так чётко, как в Англии. Во всяком случае в семнадцатом века, да и в восемнадцатом тоже,

175

кризисы существования представляли еще реальную угрозу, но и тогда когда острые кризисы, унаследованные от прошлых веков, прекратились, страх перед голодом по-прежнему определял поведение широких масс. Грозящая или существующая нехватка зерна во Франции восемнадцатого века каждый раз могла привести к новым восстаниям и беспорядкам. По традиции во Франции, как и в других странах Европы, забота о справедливом распределении имеющегося в наличии зерна лежала на властях. Здесь важную роль играли городские власти, устанавливая, например, цены на зерно или препятствуя вывозу зерна из районов, где ощущалась нехватка хлеба. В семнадцатом веке мы видим, что центральная власть всё больше пытается вытеснить местные власти.

Однако часто центральной власти было нужно защищать более весомые интересы, нежели интересы местного населения. Преимущество оказывалось продовольственному снабжению армии, такие города, как Париж, тоже снабжались продовольствием ранее, чем сельская местность. Такая политика французского правительства, которое в отличие от английского не обращало внимания на бедственное положение значительной части населения, привела в семнадцатом и восемнадцатом веках к росту недовольства перед лицом грозящего голода. Характерной была так называемая «народная оценка» (taxation populaire), когда толпа захватывала запасы зерна, чтобы продать его по ценам, которые она считала справедливыми. Здесь мятежный народ брал на себя функции местной власти. Характерно, что народные бунты во Франции при королевском режиме, хотя и были зачастую связаны с нехваткой продовольствия, тем не менее не могут быть названы голодными бунтами. К таким восстаниям побуждала угроза голода, а не сам голод. Другие аспекты политики центральной власти тоже вызывали недовольство населения. Считалось, что рост налогов противоречит правам народа. Поводом к возникновению недовольства могло стать, например, и принудительное расквартирование военных в домах гражданских лиц. Попытки центрального правительства расширить сферу действия своей власти всё больше наталкивались на сопротивление со стороны населения. Восстания против правительства до 1789 года не имели большого успеха, но народ во Франции и до Французской революции с большим упорством защищал свои права и свободы. В Англии законы о бедных предотвратили чрезмерную социальную напряженность, связанную с голодом, нищетой и изменениями в обществе. Тем не менее развитие рыночных отношений в сельском хозяйстве всё больше разъедало традиционную деревенскую структуру. У Франции было меньше возможностей решать проблемы, возникавшие в результате роста населения, налогового бремени и т.п. В этом заключается важная при-

176

чина реакции французского населения, которое проявляло в семнадцатом и восемнадцатом веках такую непокорность.

4.6. Менталитет

Во введении уже было сказано, что в этой работе внимание будет уделено также и менталитету и его изменениям. Менталитет -это растяжимое понятие, которое охватывает нормы и ценности, мировоззрение, легитимацию властных структур и вытекающие отсюда проблемы. Мы сконцентрируем внимание прежде всего на изменениях менталитета, которые представляли особую важность в процессе модернизации общества: легитимации властных структур и изменениях в них, переменах в области религии, научной революции и подавлении народной культуры. Мы увидим, что в этих рамках кроме того будет необходимо вкратце уделить некоторое внимание преследованию ведьм.

4.6.1. Легитимация структуры власти

Когда мы говорили о сословиях и классах в пред-индустриальной Европе, мы уже тогда отметили, что пред-индустриальное общество было разделено на группы неравные по своему положению и что все считали это неравенство естественным. Согласно традиционным представлениям общество можно уподобить человеческому телу: оно представляло собой единое целое, но у каждой из его частей были свои задачи, причём не все задачи были одинаково важны. Группы, которые в обществе выполняли более важные функции, например, защиты или заботы о душе, уже на основании этого вправе были пользоваться определёнными преимуществами.

Король выполнял особую функцию. Для населения король был тем, кто следит, чтобы каждый должным образом выполнял свой долг и тем самым заслуживал бы определённые права. Для многих король был защитником народа. Король был отцом, который, в конечном счёте, воздаст должное каждому из своих подданных. Если и случались нарушения и злоупотребления властью, то это происходило только потому, что король был введён в заблуждение плохими советчиками; если ему раскрыть глаза, то несправедливости сразу же будет положен конец. Часто королю, который был облачён властью самим Богом, приписывались сверхъестественные качества и способности врачевания. Поэтому восстания при королевском режиме по большей части были направлены не против короля, а против его плохих советчиков и чиновников.

Авторитет некоторых королей был настолько велик, что после своей смерти они становились предметом эсхатологических

177

культов. Так, например, в средние века возник культ Фридриха Барбароссы. Веру в короля было трудно поколебать. Во время Французской революции Людовик XIV пользовался очень большой поддержкой французской деревни, подобную же картину мы наблюдаем значительно позднее в России, где всегда сохранялось почитание «батюшки-царя». Во Франции первый серьёзный удар по вере в короля был нанесён бегством короля в 1791 году, которое многими было воспринято как измена народу. Сама по себе власть легитимировалась традициями и религией. Власть и, конечно же, власть короля шла от Бога и поэтому ей следовало подчиняться беспрекословно. Но и традиция играла важную роль. Течение жизни определялось не установленными правилами, а обычаями, во всяком случае так было в сельской местности. Пока между правителями и подданными сохранялись личные связи, проблем не возникало. Только когда с возникновением национальных государств были зафиксированы правовые нормы и расстояние между населением и властителями увеличилось и, главное, отношение между ними усложнились, возникли проблемы. Так крестьянские восстания в Германии в 1525 году связывают и с введением римского права и возникновением новой государственной бюрократии, в чём крестьяне видели угрозу привычной для них законности, основанной на обычном праве.

Переход к стандартной системе правовых норм привёл к тому, что основа, на которой покоилась власть, изменилась и вместо традиционной стала рациональной. Правда способствовали этим переменам и сами монархи, но после того, как законы были зафиксированы, правители были вынуждены придерживаться законов. В свою очередь с этим была связана и потребность буржуазии иметь какую-то другую власть вместо традиционной или харизматической. Буржуазия искала гарантий своего положения как раз в официальных договорённостях, которые открывали путь к смещению правителя, если тот не выполнял возложенных на него функций.

Развитие традиционно легитимированного общества в направлении рационально легитимированного протекало, конечно, постепенно. Окончательные формы переход к рациональной структуре власти принял только в девятнадцатом веке.

4.6.2. Религия и мировоззрение

Для легитимации властных отношений в Европе в прединдуст-риальный период часто использовалась религия, стоит только вспомнить божественное право абсолютных монархов. Более ясное представление о взаимоотношении сил в прединдустриаль-ной Европе можно получить, если посмотреть, какое место в обществе занимала религия и какие изменения в ней происходи-

178

ли. В средние века религия пронизывала всю общественную жизнь. Разделения между религиозной и светской сферами, какое мы знаем в наше время, в средние века не существовало. Поэтому в сохранении средневековой системы власти религия играла решающую роль. Для человека средневековья социальная и политическая иерархия были даны Богом и вследствие этого были неприкосновенны.

В экономической жизни власть церкви была также велика. Характерным примером могут служить гильдии, имевшие большое значение как ремесленные организации и как фактор силы внутри городских стен. У гильдий были большие религиозные обязанности. Труд ради труда не был дозволен в средние века, целью труда были служение Богу и возможность попасть на небеса. Наживать прибыль было запрещено. И первые гильдии возникли именно для того, чтобы были выполнены эти требования чисто религиозного происхождения: труд и прибыль нужно было разделять. Влияние церкви чувствовалось в экономике, в политике, в науке и искусстве, а также и во всей общественной жизни. В пятнадцатом веке положение изменилось. Всё больше людей в городах стали освобождаться от оков церкви. С ростом торговли и промышленности менялась суть городского общества. Купцы всё больше осознавали необходимость новых капиталовложений; увеличивался риск, на который приходилось идти самому торговцу. Появилась группа предпринимателей, не таких, какими в прошлом были члены гильдии = все на одно лицо, а люди, которые сами отвечали за свои поступки. Они больше не были частью органичного целого, а занимали в обществе особое, собственное место. Они всё больше осознавали это. В городах, сначала в Италии, а потом и по всей Европе мы видим, что акцент всё больше делался на индивидуума- изменение, которое прежде всего проявилось в области искусства и науки. Художник стремился не столько к религиозному, сколько к светскому, источником вдохновения в его творчестве было его собственное окружение. Учёный старался на основе собственных взглядов и наблюдений прийти к новым воззрениям. Это было научной революцией по сравнению с предшествующими веками, когда в соответствии с церковными догмами человеку нельзя было иметь самостоятельные взгляды на сущность творения.

Постепенно церковь стала выпускать из своих рук общество, которое раньше всецело находилось в её власти. Эти исходящие из городов перемены пришлись на период, в который и среди бедняков наблюдалось растущая неудовлетворённость церковью. В течение средних веков церковь превратилась в институт, окруженный большой пышностью и роскошью. Как вдохновитель веры и опора в трудные времена церковь уже не оправдывала надежд простого народа. Это ощущалось особенно болезненно в период,

179

когда человечество становилось жертвой бедствий, в которых можно было видеть только вмешательство высших сил. Особенно среди бедноты в четырнадцатом и пятнадцатом веках постоянно возникали религиозные движения, находившиеся вне рамок официальной церкви. Для каждого из этих движений было характерно стремление к очищению веры, в котором последователи данного движения видели себя богоизбранными. Эти движения часто носили хилиастический характер: надвигается Страшный Суд и люди должны готовиться к спасению; по большей части они выступали против официальной церкви, которая осуждала и преследовала их как еретиков.

4.6.2. Реформация

Сильное недовольство церковью и растущая индивидуализация, сопровождавшаяся подрывом церковного учения, рано или поздно должны были привести к расколу в церкви. Здесь мы не будем рассматривать вопросы о том, как протекала реформация и какие теологические разногласия существовали между новыми церквями и старой церковью. Для нас важны только социальные последствия реформации. Вместе с реформацией римско-католическая церковь потеряла своё монопольное положение посредника между Богом и людьми. Из протестантских церквей исчезло смягчающее и затемняющее воздействие ритуалов средневековой церкви, впредь человек был напрямую предоставлен милости Божьей. Вера индивидуализировалась. Место духовенства рядом с верующими, а не над ними. Это привело к существенным изменениям в соотношении сил в протестантской части Европы. Правители стали выступать в роли защитников новой веры, они как бы брали на себя прежние функции папы. Такое развитие можно очень ясно проследить на примере Англии, где король одновременно был главой англиканской церкви. Церковное имущество переходило в руки светских властителей, которые тем самым увеличивали собственную власть и могли разделаться с некогда могущественным соперником.

В странах, где реформации не удалось победить, церковная власть тоже теряла своё значение. Вместе с контр-реформацией = католической реакцией на протестантство = католическая церковь тоже пошла новыми путями. В значительно большей степени, чем раньше, акцент тоже делался на углублении веры, даже если для этого нужно было игнорировать мирские дела. В католических странах мы тоже видим постепенное разделение между церковью и государством. Мирские и духовные дела перестают быть частью единого более крупного образования, но занимают свои отдельные места в социальной структуре.

В политической борьбе церковь ещё продолжала играть важную роль. Нельзя представить себе, пожалуй, ни одного полити-

180

ческого конфликта шестнадцатого или семнадцатого века, в который не была бы втянута религия. Но в позиции, которую религия занимала в таких конфликтах, можно констатировать заметные изменения. Религия всё больше становится предлогом, иод которым устраняются противники, а также средством мобилизовать людей на поддержку чьих-то политических амбиций. К кровопролитию Варфоломеевской ночи т* Франции (1572), к казни Ван Ольденбарневельда (Van OMenbernevelt) (16I9), к Английской революции (1650) привели именно политические противоречия, а не религиозные тезисы, использовавшиеся в оправдание этих кровопролитий. Религия стала инструментом в политической игре. Яснее, чем где бы то ни было, в этих полурелигиозных конфликтах мы видим крупные изменения, которые со времён средневековья произошли в позиции церкви в обществе. Эти изменения означали, что церковь больше не хотели рассматривать в качестве светской силы, а считали добродетелью направленность церкви исключительно на духовные дела. Эти перемены стали возможными потому, что, например, в Англии политические силы смогли захватить в свои руки духовную власть. В Англии светская и духовная власть в основном совпадали. Во Франции церковь занимала более независимую позицию, что проявилось во время Французской революции, когда значительная часть низшего духовенства встала на сторону третьего сословия.

4.6.3. Научная революция

В Западной Европе люди всегда проявляли интерес к технике. Они не только вбирали в себя знания, которые приходили из других мест (из исламского мира, из Китая), но и старались эти знания усовершенствовать и найти им новое применение. Это новое применение иногда определялась практическими нуждами, как это случилось с водяными и ветряными мельницами. Иногда практическое применение научных знаний стимулировались тем, что нужно было найти решение той или иной технической проблемы, например, в области судоходства. Иногда людей привлекала сама возможность использования техники. Рост практических технических знаний приводил в частности к значительному усовершенствованию измерительной аппаратуры и приборов для наблюдения, вспомним изобретение и усовершенствование линз. В определённый момент люди перешли к наблюдениям, которые находились в противоречии с установленной церковью картиной мира.

Средневековая схоластика рассматривала состояние природы как рационально объяснимое и неизменное. Ещё Аристотель показал, как устроен наш мир. Попытки подвергнуть сомнению

181

основы учения Аристотеля рассматривались как ересь. Начиная с позднего средневековья, всё чаще возникали конфликты между «старой» наукой, которая исходила из идей Аристотеля, и «новой» наукой, которая пыталась исследовать действительность с помощью технических средств. В конечном итоге оказалось, что вопрос о том, какая из этих двух точек зрения на мир была правильной, можно было решить только экспериментальным путём. Тем самым научная революция стала свершившимся фактом. Впредь направление движения западной науки стали определять эксперименты и наблюдения.

4.6.4. Народная культура

Обычно изучение культуры прединдустриальной Европы связывают с той культурой, которую сейчас ещё можно видеть в музеях, на картинах, в украшениях и предметах обихода, изготовленных с огромным терпением и искусством, с Данте, Шекспиром и другими писателями, с великими композиторами восемнадцатого века. Однако помимо этой «официальной» культуры, существовала ещё и другая, в значительной мере исчезнувшая для нас культура, которой как раз и стоит уделить внимание в настоящей работе. Обозначим эту культуру термином народная культура, хотя этот термин удовлетворителен не во всех отношениях.

Что именно мы должны понимать под народной культурой? Может быть народную культуру нам следует охарактеризовать как веру и обычаи необразованной части населения и такие проявления этой веры и этих обычаев, как сказания, песни, праздники и правила поведения. Отчасти у этой народной культуры не было другой цели, кроме развлечения, и в этом смысле народная культура существует и сейчас, хотя и под названием массовой культуры. Однако у народной культуры прединдустриальной Европы есть и другие черты. Народная культура подразумевала не только отдых, одновременно она давала выход социальной напряженности и обеспечивала возможность противостоять превратностям повседневного существования.

Сказанное выше нуждается в некотором пояснении. Для этого лучше всего будет посмотреть, где мы можем найти проявления народной культуры. Прежде всего в этой связи каждому на ум приходят песни и сказания. Они могли принимать самые разные формы; они могли быть чистым отдыхом, но наряду с этим и описанием или обвинением общественных порядков или выражением религиозных чувств, а также содержать сексуальные намёки.

Во-вторых, праздники. В прединдустриальной Европе празднования происходили часто. Религиозные праздники, праздники по случаю основания того или общества, праздники урожая и другие оказывали большое влияние на общественную жизнь. При

182



Комета над Роттердамом в 1680 году. По народному поверью комета предвещала несчастье. Однако с наступлением научной революции кометы стали предметом научного изучения. Некоторые из изображенных на картине людей наблюдают за кометой, другие в страхе отворачиваются.

празднованиях такого рода правителям часто отводилось важное место. Эти празднования были праздником всего общества и могли, таким образом, стать символом единства этого общества. Однако ещё одна причина, по которой правители присутствовали на праздниках, заключалась в том, что они сами в большинстве своём тоже были необразованными людьми и в силу этого ощущали более тесную связь с народной, а не с «элитарной» культурой. Кроме того, эти праздники могли снимать опасения, например, страх перед неурожаем, страх пред опасностью войны или перед стихийными бедствиями. Во многих праздниках присутствовал элемент заклинания. Праздники могли снимать и другие виды напряженности. Во время праздников, на которых часто носили маски, можно было непосредственно или символически излить своё недовольство. В других случаях праздники могли давать выход накопившимся сексуальным страстям. Широко известна сексуальная символика карнавалов.

183

В-третьих, существовали и суеверия. Европеец прединдустри-ального периода жил в мире, в котором по его представлениям его окружали духи, волшебники, тролли, гномы, эльфы и другие сверхъестественные существа, которые были настроены к нему чаще враждебно, нежели дружелюбно. Находились люди, которые были тесно связаны с этим миром; иногда они пользовались своими знаниями, чтобы помочь другим людям, это были так называемые белые маги, но намного чаще они использовали свои знания для «порчи» (maleficia). С помощью порчи можно было погубить урожай, наслать болезнь на скот, из-за порчи людей внезапно могли постигнуть болезни, бесплодие или импотенция. Людям приходилось вооружаться против всех этих опасностей. Для этого можно было прибегнуть к помощи белых магов, но этого было недостаточно. Человек прединдустриального периода должен был строго придерживаться определённых ритуалов и правил поведения. Нельзя было переходить перекрёсток, не перекрестившись, надо было остерегаться чёрных кошек, нельзя было в полночь находиться около кладбища, надо было стараться задобрить домовых маленькими подарками. Короче говоря, поведение многих наших предков определялось тем, что мы сейчас называем суеверием.

Важную роль в отношении суеверий играла католическая церковь, которая обладала своего рода магическим противоядием. Злые духи бежали от изображения креста; святая вода и просфора, освященные церковью, могли выполнять магические функции. Таким способом можно было излечивать болезни, делать нивы плодородными и снимать проклятие, наложенное ведьмой. При окружении, которое, как считалось, постоянно таило в себе угрозу человеку, повседневное существование в значительной мере подчинялось ритуалам. Эти ритуалы и правила поведения составляют важный аспект народной культуры.

4.6.4.1. Подавление народной культуры

В период между 1500 и 1800 годами описанная выше народная культура всё больше подвергалась давлению сверху = это ещё малоизученный, но интересный феномен. Причины этого подавления следует искать в изменениях в обществе, которые произошли в этот период. Растущее преследование народной культуры есть, таким образом, проявление процесса перемен, о котором мы говорили раньше. К этим переменам мы в первую очередь относим медленное исчезновение старой сословной структуры, что в первую очередь верно для городов и части английской деревни. Взаимная связь, характерная для традиционного общества, сменялась более опосредованными взаимоотношениями. Мы уже могли констатировать, что, например, в Англии в силу этого значительно изменилось соотношение сил в деревенской

184

общине. Страх перед растущим городским пролетариатом тоже мог стать для городской элиты побудительным мотивом для подавления проявлений народной культуры, которые, как она считала, содержали в себе элементы насилия.

Во-вторых, в качестве причины преследования-народной культуры назовём изменения религиозного плана. Многие историки указывают на то, что в протестантских странах, а после контрреформации и в католических, наступление на народную культуру было развёрнуто как раз со стороны церкви. Эта тенденция совпала с проявлявшимся и в других областях стремлением вмешиваться в повседневную жизнь верующих.

Французский историк Фландрэн (Flandrin) констатирует на основании правил проведения исповеди и других материалов из церковных архивов растущее вмешательство католической церкви в семейную жизнь. В Англии, где существовала англиканская церковь, происходило нечто подобное; в период централизации политической власти духовенство выступало за укрепление патриархальной власти в семье. С конца шестнадцатого века церковными и юридическими мерами подчёркивалась роль отца, как главы семьи, а жене отводилась подчинённая роль. Наступление церкви, как в протестантских, так и в католических странах, следует рассматривать в свете этого растущего вмешательства в повседневную жизнь.

На фоне вышесказанного становится понятным сопротивление, которое церковь оказывала народной культуре. Можно с полным основанием предположить, что до шестнадцатого века христианство в Западной Европе еще недостаточно укрепилось среди большой части населения. Сомнительно, чтобы простое население, во всяком случае в его большинстве, можно было называть христианами. Многих людей привлекала магическая атмосфера, окутывавшая средневековую церковь, а не христианская идея. Протестантство, а после контрреформации и католичество, которые придавали большое значение чистой вере, противопоставляли себе народным верованиям, в которых господствовало магическое и сверхъестественное.

Третья причина заключается в усилении роли образования. Выше мы назвали народную культуру культурой главным образом необразованных людей, так что рост числа тех, кто умел читать и писать, мог вызвать перемены в пользу культуры, основанной на письменности.

И наконец, усиление центральной власти, естественно, шло за счёт подавления местных традиций и обычаев.

4.6.5. Образование

Важную роль в распространении образования опять-таки сыграла реформация. Протестантство делает упор на индивидуалисти-

185

ческое вероисповедание и на самостоятельное чтение Библии: протестантство = это религия слова. Поэтому в протестантских странах реформация сопровождалась расцветом образования. Вокруг церквей возникали школы, в которых обучали хотя бы начаткам чтения и письма. Среди населения тоже предпринимались шаги по сбору денег для открытия своих школ.

В конце шестнадцатого и в семнадцатом веке в Англии это привело к сильному сокращению неграмотности среди низших сословий. В деревушке Терлинг в Эссексе доля грамотных среди богатых крестьян и ремесленников составляла в 1600 году 44 процента, среди менее зажиточных крестьян и ремесленников 25 процентов и среди наёмных рабочих 0 процентов. К концу века эти показатели возросли соответственно до 83, 68 и 36 процентов. Это = поразительные цифры, однако не во всей Англии положение было столь благоприятным. Данные по деревне Терлинг выявляют к тому же ещё одно явление: чем больше богатства, тем больше грамотности. Дети бедных англичан были вынуждены идти работать (без их доли в семейных доходах обойтись было нельзя), времени на обучение при таких обстоятельствах не было. Впрочем, эта проблема была характерной не только для Англии, в других странах бедняки тоже не могли обойтись без рабочих рук своих детей.

Табл. 4.3. Неграмотность среди амстердамских женихов и невест (лица, не умеющие расписываться и поставившие только крест)

	женихи	невест ы
1630	43	68
1680	30	56
1729/1730 1780	24 15	49 36

Источник: Всеобщая история Нидерландов, т. VII. (Харлем, 1980) 262. Algemene Geschiedenis der Nederlanden) VII (Haarlem 1980).

В Голландии реформация тоже способствовала развитию образования, хотя, с нашей точки зрения, оно было очень плохого качества. Учитель, который часто и сам-то с трудом умел читать и писать, должен был давать урок классам, в которых иногда было более ста детей, что вряд ли способствовало повышению качества образования. Однако определённые сдвиги происходили и в Голландии. Приводимые ниже цифры (см. таблицу 4.3) о распространении грамотности в Амстердаме, дают достаточно яркую картину.

Во Франции картина была еще менее благополучной; более 75 процентов французов в 1685 году были неграмотными = 86 процентов женщин и 71 процент мужчин. Здесь обращают на

186

себя внимание региональные различия, на востоке и на севере положение было явно лучше. Так продолжалось до восемнадцатого века, когда, в первую очередь в результате распространения образования в названных выше областях, доля неграмотных снизилась до 63 процентов (в 1785 году). Особого внимания заслуживает тот факт, что и во Франции семнадцатого века степень грамотности в протестантских районах была неоспоримо выше.

В отношении немецких государств нет никаких указаний на то, что там так же быстро протекал процесс насаждения грамотности, как это было в Англии и Республике Соединенных провинций. Однако обучение не ограничивалось преподаванием чтения и письма детям. С изобретением книгопечатания возможности распространения знаний значительно увеличились. Хорошему образованию сыновей элиты стали придавать всё больше значения. Постепенно европейская культура становилась письменной культурой.

4.6.6. Появление рациональных начал в представлении о мире

Отмеченные выше черты = подавление народной культуры, возникновение письменной культуры, научная революция, постепенная коммерциализация и индивидуализация = сделало возможным то, что Макс Вебер назвал «Entzauberung» мира. Буквально это можно перевести как «расколдование», но яснее был бы, пожалуй, термин рационализация. По Веберу магическое является врагом технического развития. Пока человек для решения своих проблем прибегает к волшебству или к другим иррациональным способам, техническое развитие остаётся невозможным. Только когда доверие к иррациональным решениям пропадает, появляются возможности технических решений. Таким образом, исчезновение магического из народной культуры (а также из элитарной культуры, вспомним алхимию и астрологию) было условием, которое сделало возможной экспансию технических знаний в Западной Европе.

Есть и другой аспект рационализации, заслуживающий нашего внимания. Рационализация была непосредственно связана с усложнением экономической жизни. Купцы, вкладывавшие всё больше капиталов в долговременные, по крайне мере по тогдашним понятиям, проекты ( морское путешествие в Азию могло длиться годами)? были вынуждены пользоваться бухгалтерией. Торговые компании, которые каждый год должны были выплачивать дивиденды своим акционерам, могли это делать только, если у них был хорошо поставлен учёт. Ещё в шестнадцатом веке фрисландские и голландские крестьяне иногда вели записи о том, что происходило в их хозяйстве. Эти записи экономичес-

187

ких операций и в результате растущая тенденция заранее производить расчёты образуют другой аспект рационализации представлений о мире.

4.6.7. Преследование ведьм

Исчезновение привычных категорий, в экономической и социальной области в силу развития товарно-денежных отношений, а в духовной = из-за изменений сфере религии, могло тоже вести и к иррациональным явлениям. Таким иррациональным явлением была вера в ведьм.

В средние века считалось, что люди могут причинять другим людям вред, насылая на них порчу с помощью злых духов. Однако заключение пакта с дьяволом не считалось возможным. Когда два доминиканских монаха, Шпренгер (Sprenger) и Инститорис (Institoris), в 1486 году написали книгу под названием Maleus maleficarum (Молот ведьм), об этом говорилось прямо. В Молоте ведьм подробно рассматривается поведение ведьм и даётся обзор способов борьбы с ведьмами при помощи инквизиции. В этот же самый период мы становимся свидетелями первых преследований ведьм, хотя и в ограниченных масштабах. Только спустя около ста лет после появления Молота ведьм во всей Европе начинаются массовые сожжения ведьм. Что же произошло за это время?

Легко представить, что реформация вызвала у многих людей неуверенность. Мы уже констатировали, что магия, окружавшая средневековую церковь, представляла собой своего рода противоядие в отношении враждебного природного окружения. С её культом святых, с её символикой и верой в чудеса, для многих церковь играла важную роль, хотя и не отвечавшую духу христианства. Упразднение исповеди и вместе с ней исчезновение возможности получить прощение за свои грехи тоже создавало для многих пустоту. Защитная функция церкви исчезала, не только в протестантских регионах, но, после контрреформации и в католических странах, хотя и в меньшей мере. Направляющая функция церкви исчезла как раз в то время, когда неуверенность возрастала и в других отношениях. В шестнадцатом и семнадцатом веках люди, больше не чувствовавшие себя частью единого большого целого. Являясь личностями, способными делать выбор, с которым была связана и неуверенность, они искали для решения своих проблем козла отпущения. Такой козёл отпущения был найден в лице дьявола, который вместе со своими земными сообщниками, ведьмами, угрожал существованию людей. В результате этого безумства тысячи людей оказались на костре, как в протестантских, так и в католических странах.

Взгляд на преследование ведьм, как на иррациональную промежуточную фазу на пути к рациональному миру, имеет свои

188

привлекательные стороны. Точно также можно объяснить и окончание преследований ведьм. С рационализацией правосудия, отменой методов инквизиции и распространением научных знаний вера в ведьм была оттеснена на задний план и принуждение людей к признанию вины с помощью пыток стало недопустимым.

Однако объяснить преследование ведьм только этим невозможно, хотя в таком рассуждении и заключено зерно истины. Прежде всего в нем недостаточно учитывается роль политической и церковной элиты в тех регионах, где имело место преследование ведьм. Другая проблема состоит в том, что широко-масштабные преследования ведьм в католических странах всё же не находят удовлетворительного объяснения. Важную роль могла бы играть вышеназванная элита. Там, где преследование ведьм ограничивалось обвинением отдельных (старых) женщин, приведённое выше объяснение в основном справедливо; такая ситуация наблюдалась в Англии и в Республике Соединенных провинций (где преследования ведьм были прекращены ещё в конце шестнадцатого века). Там, где преследование ведьм носило массовый характер и на костёр иногда отправлялись сотни людей, следует подробнее рассмотреть и роль элиты.

Мы уже знаем, что положение различных групп в составе традиционной элиты тоже было неустойчивым. Церковные власти опасались реформации (или контрреформации), дворяне и городская знать видели угрозу со стороны нарождавшегося класса предпринимателей и усиливавшегося национального государства. Жившая в народе вера в порчу могла быть некоторыми из них обращена в заговор дьявола, конец которому можно было положить только массовыми преследованиями. Таким образом, неуверенностью людей можно было злоупотреблять, чтобы дать выход страхам элиты в изощренной форме. Таким способом в шестнадцатом и семнадцатом веках давался выход социальной и духовной напряженности.

4.7. Резюме

Мы уже несколько раз констатировали, что изменяющиеся взаимоотношения между различными социальными группами в западно-европейском обществе приводили к совершенно разным результатам, как явствует и из следующего ниже резюме.

Англия 1700 года король t__^ горожане ^__^ дворянство

1

деревня

189

Существует тесная связь между дворянством и горожанами, с одной стороны, и королём и горожанами, с другой. Интересы этих групп не сталкиваются. Король, дворянство и буржуазия во взаимном равновесии правят страной. Под влиянием коммерчески мыслящих крупных землевладельцев происходит прорыв в традиционной структуре сельской общины.

Во Франции король занимает господствующее положение. Горожане, дворянство и крестьяне непосредственно сталкиваются с королевской властью. Дворяне вынуждены пребывать при королевском дворе и из-за этого теряют в значительной мере своё могущество. Буржуазия зависит от короля, который дарует ей экономические льготы и должности. Крестьяне находятся под

Франция 1700 года .коре



дворянство .деревня л

охраной короля, во Франции не возникает движения по огораживанию общинных земель, но ценой такой защиты становится растущее налоговое бремя.

Соотношение сил в Республике намного труднее поместить в какую-то схему. Для Нидерландов характерна прежде всего большая степень независимости различных групп из-за отсутствия центральной власти. Ещё одной характерной чертой является незначительная роль дворянства, во всяком случае в провинции Голландия.

Ход событий в Германии тоже не поддаётся схематизации, хотя бы в силу ее значительной раздробленности. В отношении развития в отдельных княжествах можно в той или иной степени = пусть в самом общем виде = исходить из французской схемы. Развитие Пруссии прямо противоположно развитию Нидерландов. Если Республика была в первую очередь государством бюргерства, в Пруссии, где господствовало дворянство, в конечном итоге возникло строго иерархическое государство. Для этого типа развития определяющим были отношения между дворянством и бюргерством. Равенство или неравенство в положении дворянства и бюргерства и их готовность или неготовность сотрудничать между собой являются самым главной причиной того, что развитие в рассматриваемых нами государствах имело неодинаковые последствия.

Наряду с этим мы попытались рассмотреть в изучаемый период социальные изменения в свете противопоставления сословий классам. Мы можем констатировать происшедшие изменения,

190

но не можем заключить из этого никаких выводов, поскольку речь идёт об изменениях в обоих направлениях. Развитие товарно-денежных отношений в деревне, во всяком случае в некоторых регионах Европы, принесло с собой разрушение традиционных деревенских общин. На их месте возникло противоречие между богатыми крестьянами и батраками, как мы видели на примере Англии. Появление деревенской промышленности тоже содействовало развитию в направлении классового общества. Наконец, в этой связи надо назвать всё возраставшую роль купечества и развитие международной и межконтинентальной торговли. Это означало дальнейшее проникновение рыночной экономики и разрушение сословного общества.

С другой стороны, следует констатировать, что во многих местах в городском управлении происходил процесс олигархиза-ции, в результате которого городская элита превращалась в новое сословие. Явление, которое мы назвали «одворяниванием» бюргерства, указывает на то, что сословные идеалы продолжали жить и что до настоящего перехода к классовому обществу было ещё далеко.

Изменения в менталитете можно было бы охарактеризовать двумя словами: рационализация и индивидуализация. Рационализацию и индивидуализацию мировоззрения мы впервые на-



191

блюдаем в среде буржуазии. Купцы и предприниматели сознательно шли на риск, сами несли убытки или получали прибыль. Экономическая независимость в конечном итоге должна была привести к идивидуализму и в других областях. Рациональный образ действий занимал всё более важное место в экономической деятельности купечества, о чём свидетельствуют развитие бухгалтерии и возникновение прогрессивных форм организации производства. Их влияние распространялось и на другие области. Мы не будем больше останавливаться на вопросе, следует ли дальнейшее проникновение рационализма и индивидуализма объяснять исключительно ростом значения буржуазии. Можно с уверенностью сказать, что во всех рассматриваемых странах, хотя и не везде в одинаковой степени, люди в своей повседневной жизни всё больше испытывали на себе влияние этих перемен. Изменения в легитимации власти, в вопросах веры, в науке, в народной культуре и в образовании, должны рассматриваться в первую очередь именно под этим углом зрения.

5 демографическое развитие

в западной европе с конца XVIII в.

Д.И. НООРДАМ

С 1750 года, после стабилизации или сокращения численности населения в предыдущем веке, население Западной Европы вновь стало расти. Хотя темпы этого роста с середины восемнадцатого века не всегда были одинаковым, в целом они были выше, чем когда бы то ни было в истории Западной Европы.

В этой главе мы рассмотрим сначала такие общие моменты этого небывалого роста, как исходные показатели рождаемости, смертности и миграции. Мы остановимся также на характеристике изменений в непосредственном окружении людей и в их семьях, которые были вызваны ростом населения. Объяснение этому новому типу демографического развития, начавшемуся в восемнадцатом веке, в значительной степени лежит в области экономики. Позднее будет рассмотрен и вопрос, почему демографический рост оказался возможен в рамках данной социально-экономической структуры общества, а до этого - нет.

Поскольку это демографическое развитие началось в аграрном обществе, связанная с ним классическая демографическая схема продолжала существовать. Благодаря этому устранялись возможное несоответствие между ростом народонаселения и наличными средствами существования. Тем не менее демографические различия между четырьмя странами в период 1750-1880 годов увеличились, поскольку в этих странах по-разному решалась проблема роста населения и по-разному протекало экономическое развитие. Большое роль играла индустриализация, экономические аспекты которой рассматриваются в главе 6.

В период 1880-1914 годов возникла новая демографическая схема, которая так сильно отличалась от классической, что это развитие было названо «демографической революцией». В каждой из четырёх стран происходил процесс модернизации и взаимные различия быстро исчезали. Данный тип демографического развития сохранялся и в 1914-1945 годы, но протекал в более медленном темпе, нежели в предшествующие десятилетия. Первые двадцать лет после Второй мировой войны принесли ускоре-

193

ние, характер которого, однако, не отличался от того, что происходило во время демографической революции.

В 1965 году начался совершенно новый период, когда наступила вторая демографическая революция, принесшая с собой структуру народонаселения, во многих отношениях отличавшуюся от структуры, возникшей в Западной Европе после 1880 года. Это новый тип демографического развития можно ясно видеть в каждой из стран, из чего, в частности, явствует, что единообразие в демографических процессах за последние сто лет увеличилось.

После того как мы рассмотрим общие черты демографического развития Западной европы, мы остановимся на характеристике демографических процессов в каждой из стран, обращая особое внимание на отклонения от общей схемы, а также попытаемся установить причины таких отклонений. В этом случае иногда придётся делать ссылки на главу 6.



Содержание раздела

---

---

Главная сайта

---