d9e5a92d

Откуда быть в этой стране справедливости?

Несмотря на то что свежий воздух действовал бодряще, Ребров снова разнервничался. Клубок мыслей опять стал наматывать тяжкие думы, много раз передуманные, заезженные до дыр ненавистью и злобой. Майор затушил окурок, раздавив его ногой так, точно он был виновен во всем происшедшем в жизни Реброва. Войдя в здание, он вновь закрыл за собой дверь и пошел на свое рабочее место.

Противный запах хоть уже и приглушенно, но все еще будоражил своей затхлостью, словно это была затхлость самой системы правопорядка.
В дежурке тихо похрапывали. Старший лейтенант Чмиль приоткрыл один глаз, оценил обстановку и вновь погрузился в сон. Майор подошел к мирно дремавшему обезьяннику.

Хм, бомжа привели, наркоманов... Одни и те же лица. Показатели делать?! На чем, на них?

Как все глупо... Ведь все и так прекрасно понимают, что эти "отходы" цивилизации всего лишь следствие творящегося вокруг беспорядка. А причина кроется в тех, кто производит данные "отходы" без зазрения совести.

И все молчат, все трясутся за свою шкуру. Откуда быть в этой стране справедливости?

Да и кому сейчас вообще нужны защитники справедливости, коли такое творится вокруг? Точно я родился не в свое время ...
Эх, жизнь, жизнь... И кто тебя такую придумал?

Мечтаешь, планируешь в молодости одно, а вляпываешься в самое неожиданное и барахтаешься в нем всю жизнь. Если по-хорошему разобраться, ведь это все не мое. Всю жизнь здесь проработал только потому, что так получилось. Да и потом семью кормить надо было.

Думал, ну хоть на пенсии осуществлю свои литературные мечты, вот дочь институт закончит... И на тебе цирроз... Оказывается, жизнь уже заканчивается. И что я успел сделать из того, чего душа хотела? Ничего.

Глупо думать, что время у тебя еще есть. Оно если и есть, то лишь здесь и сейчас.

И использовать его нужно очень рационально, не упуская ни единого шанса этих бесценных мгновений жизни.
Кто знает, зачем вообще я родился на Земле... Дать продолжение роду? Но ребенок вырастает за каких-то восемнадцать лет. А дальше? Внуки, старость...

Все в каком-то бешеном круговороте забот о потомстве, как у любого животного. Тогда чем от него отличается человек?

Умением мыслить? Но мыслить о чем?

Как устроить себе жилище, наплодить потомство, выкормить его и поставить на ноги? Получается, человек отличается от животного только тем, что оно делает все инстинктивно, а человек то же самое, но обдуманно?

Судя по жизни, получается так. Но почему же тогда внутри хочется чего-то большего, чего-то выходящего за пределы этого веками прочерченного замкнутого круга? Потомство, да, это прекрасно. Но ты же рождаешься один, варишься в котле этой жизни тоже практически один (поскольку родные это все-таки какой-то внешний стимул и поддержка твоей собственной жизненной платформы) и, в конце концов, умираешь один, переживая это явление опять-таки на сугубо своём, внутреннем уровне.

Ведь никто, по сути, не знает ни твоих мыслей, ни твоих истинных переживаний, ни твоей настоящей жизни со всеми "видео" и "аудио" отображениями в твоем мозгу картинок восприятия действительности. Тогда зачем природе необходимо это накопление внутренней информации, мыслей индивида? Ведь это никому из живых существ не нужно, кроме тебя лично. Что кроется в глубине этой тайны природы?

Если детей ты растишь восемнадцать лет (и то порой не понимаешь, кого вырастил, поскольку некоторые их мысли и поступки остаются для тебя непроницаемой загадкой), то на "выращивание", или лучше сказать "накопление", своего внутреннего состояния ты тратишь всю сознательную жизнь, начиная с раннего детства и заканчивая последним днем на Земле. Так в чем же смысл?

Зачем даются все эти ступени трудностей и страданий? Почему быстротечная молодость дарит такие мгновения внутреннего счастья, о которых тоскуешь потом весь остаток своих дней? В чем подлинная основа человеческого бытия? Кто же я, наконец? Разве я просто тело?

Однозначно нет. Почему этот мешок костей и жидкости движется лишь благодаря силе моей воли?

Моей? А кто тогда я, если думаю независимо от боли в теле? Что вообще такое боль?

Кто я?!
От таких неожиданно нахлынувших новых мыслей, пробирающих до глубины души, Ребров даже вздрогнул. Он слегка встряхнул головой. В эту ночь с ним действительно творилось нечто необыкновенное, чего ни разу не случалось.

Его сознание привыкло отвечать на вопросы логичными, исчерпывающими рассуждениями. А здесь он задавал сам себе такие вроде бы простые на первый взгляд, но в то же время невероятно сложные вопросы, затрагивающие что-то глубоко личное, что разум с его привычной логикой опера просто зашкаливало от такого перенапряжения в поисках ответов.

Ребров снова слегка встряхнул головой, наивно полагая таким способом избавиться от этих мыслей. Но они не только не пропали, а усилили свою атаку, схлестываясь наперебой с привычными мрачными мыслями о бытии насущном.

При этом тело продолжало непрерывно сигналить болью о серьезных неполадках. В таком жутком состоянии и застал майора очередной телефонный звонок в три часа ночи. Ребров поднял трубку и уставшим голосом автоматически ответил:
Дежурный пятнадцатого отделения милиции, майор Ребров...
В трубке затараторил женский голос. Обычное явление пьяный дебош.

Чей-то очередной затянувшийся день рождения из-за непомерной дозы спиртного превратил квартиру в боксерский ринг. И начались выяснения отношений до крови... Ребров соединился по внутренней связи с дежурной опергруппой.

Через некоторое время в дежурку вошел капитан Онищенко с заспанным лицом.
Ну, и кто там с похмелья да с голоду проломил буйну голову в три часа ночи? спросил он, потирая глаза.
Да вон, кивнул Ребров.
Капитан бегло прочитал запись.
Ничего себе, аж на другой конец района переться! Эх, дела наши тяжкие...
Онищенко глянул на дремавшего под газеткой Чмиля, улыбнулся и тихо подкрался к нему поближе.
Рота, подъем! Старший лейтенант Чмиль, два наряда вне очереди! громко скомандовал он.
Сонный Чмиль инстинктивно вскочил по стойке смирно, грохнув об пол уцелевший стул и случайно смахнув с тумбочки пепельницу, полную окурков. Но тут же пришел в себя.

Вместе с ним вскочил с перепугу и сержант Костюшкин.
*Тьфу ты, Онищенко! Ты меня когда-нибудь бездетным сделаешь, недовольно пробурчал Чмиль.
*А почему бездетным? удивился, смеясь, капитан.
*Почему, почему... передразнил его Чмиль. По кочану...

Знаешь как на психику влияет...
*А-а-а.., протянул Онищенко и добавил: Ну, так власть без злоупотребления теряет свою привлекательность. Не твои ли это слова?
*Ну да, это называется без понукалки и сказочник дремлет.
Дежурная часть несколько оживилась. Пока Онищенко говорил с Чмилем, подошли еще двое оперов и водитель.
*Все, мы покатили, произнес капитан, выходя из дежурки.
*Удачи, ответил Ребров.
После ухода опергруппы Чмиль пошатался по помещению, как разбуженный медведь в зимнюю спячку. Пиная обломки стула, он ворчал себе под нос:
Вот Онищенко... сам не гам и другому не дам. На таком месте сон перебил, гад...
*Сядь за пульт, я пока кофе заварю, сказал Ребров, глядя на старлея.
Чмиль бросил свое занятие и грузно уселся за стол, посматривая по сторонам, на ком бы сорваться. Ребров явно не подходил для этих целей.

Он был старший по званию, да и мужик неплохой, всегда поступал с ним по-человечески, не то что этот Онищенко. Чмиль окинул взглядом помещение.

В "обезьянник", что ли, заглянуть? подумал он, остановив взгляд на камере. Но тут в дежурку вошел Костюшкин, отлучавшийся в туалет.

И Чмиль выбрал себе идеальную цель для выпуска пара. Он состроил грозный вид и, пользуясь тем, что Ребров ушел в другую комнату, властно произнес:
*Сержант Костюшкин, почему мусор на рабочем месте? он указал пальцем на валявшиеся на полу окурки и приказал: Быстро взял в руки веник и убрал территорию!
*А чего я? Я, что ли, их кидал? в таком же претензионном тоне ответил ему Костюшкин.
Чмиль аж оторопел от удивления.
*Во молодежь пошла! Ты как разговариваешь, твою мать, со старшим по званию?!
*Да ладно тебе, Чмиль! Чего ты на меня наезжаешь?

Сам уронил, сам и подметай.
*Чего, чего?
Старший лейтенант стал медленно вставать из-за стола. Глядя на его внушительную фигуру, Костюшкин даже как-то съежился, поскольку сам не отличался особой мускулатурой.

Так что когда Чмиль угрожающе привстал в свой неполный дюжий рост, сержант не стал дальше испытывать судьбу и, выпрямившись по стойке смирно, козырнул.
Есть взять в руки веник и убрать территорию!
И тут же побежал с глаз долой за необходимым очистительным инструментом. Чмиль довольно причмокнул языком и, усевшись обратно, пробурчал:
То-то же...
Когда Ребров принес кофе всем троим, старший лейтенант поучительно читал лекцию Ко-стюшкину о том, как надо выполнять приказы, работая в милиции. Костюшкин тем временем уже подметал последние окурки, недовольно косясь на Чмиля.
А, вы тут уборкой занялись? Молодцы! похвалил Ребров.

Ладно, давайте перекусим.
Майор вытащил большой бутерброд, заботливо приготовленный женой, и разрезал его на три части.
Вот, угощайтесь.
Попивая горячий кофе, Чмиль смягчил свой агрессивный тон.
Да уж, кофе, он посмотрел на часы, в двадцать минут четвертого это райское наслаждение! Костюшкин, цени мгновенья юности своей!

Где бы ты еще попил так кофе в три часа ночи, поблизости вон от тех экзотических индивидов, Чмиль кивнул на обезьянник, с такими специфическими примесями разных ароматов?
Ребров еле заметно улыбнулся, уже предвидя, к чему клонит Чмиль. А тот продолжал сгущать краски:
Представляешь, ты сидишь и пьешь черный кофе в такую мрачную ночь (жаль, что не пятница и не тринадцатое), под светом полной луны в черных-черных облаках, когда вурдалаки и оборотни будоражат город своим протяжным воем...
В этот момент где-то поблизости действительно завыла собака. Костюшкин чуть чашку не уронил. Однако вслух произнёс:
*Ага, сейчас ты порасскажешь про вурдалаков... Забыл из дома захватить кепку с козырьками на два уха, чтобы ты лапши на уши поменьше вешал.
*Я?! Лапши?! Да никогда! Вон Ребров не даст соврать, и зловещим голосом продолжил: Два месяца назад здесь недалеко, в соседнем поселке, один вурдалак умер при очень странных обстоятельствах.



Люкой звали. Ты бы побывал в его доме, а особенно в сарайчике... Точно бы со страху помер!

Даже опытные оперативники и те после этих сцен две недели спать не могли, все им этот Люка мерещился. Представь, большой разделочный стол, кровь, кишки, вонь, десять трупов ободранных висят...
Костюшкин, будучи уже под впечатлением рассказа, поперхнулся кофе. Он закашлялся и выскочил в туалет.
*Э-э-э, махнул рукой Чмиль. Слабак!
*Ну, с десятью трупами ты явно перестарался, заметил Ребров. Там и одного было достаточно для впечатлений.
*То я так, для щекотания нервов, отшутился Чмиль.
В это время раздался резкий, оглушительный звонок телефона. Чмиль и Ребров одновременно вздрогнули.
*Да, брат, нервы у всех у нас уже ни к черту! усмехнувшись такой реакции, промолвил Ребров и взял трубку.
*Дежурный пятнадцатого отделения милиции, майор Ребров.
*Приезжайте быстрей, раздался в трубке дрожащий голос какой-то старушки. Там... там... выстрелы.., что-то происходит, ребенок плачет...
*Минуточку. Назовите свою фамилию, имя, отчество, адрес...
Старушка стала сбивчиво говорить, волнуясь и все время повторяя, что за стенкой что-то случилось, ребенок плачет, и нужно срочно приехать. Это тревожное состояние пожилой женщины на каком-то неведомом уровне передалось и Реброву. Внутри что-то сжалось. Но майор старался держаться спокойно, выясняя все подробности ситуации. Так было положено по инструкции.

Хотя он прекрасно понимал, насколько дурацкими и нелепыми казались его вопросы на том конце провода. Человек в шоковом состоянии, а у него спрашивают имя и отчество. Но, с другой стороны, кто-то должен сохранять спокойствие, дабы рассуждать трезво и ясно, как бы ни была накалена ситуация.

Ведь любая паника всегда лишь усугубляет и без того напряженное положение.
Минуты через две майор, наконец, выяснил суть дела. Звонили соседи из частного дома на двух хозяев. Старик со старухой проснулись оттого, что услышали звуки, похожие на выстрелы. Потом за стенкой начался шум, какая-то возня, крик ребенка.

Они позвонили в РОВД.
Ребров напряг память. Названный адрес показался ему знакомым. И тут он вспомнил... Ну, конечно, когда Ребров был еще оперативником, его пути-дорожки пересекались с хозяином этого дома. Неплохой мужик, в те времена дружинник, он помог операм задержать матерого уголовника.

Сейчас стал частным предпринимателем. Проживает с женой, сыном лет десяти и пожилой матерью. Торгует вместе с женой на вещевом рынке.

Живут ни бедно, ни богато. Зарабатывают свою копейку.

Мужик не пьет, не курит. Что-то со здоровьем у него, язва, что ли...

Нет, если бы и были пьяные разборки, то только не в этом доме.
Ребров насторожился. Смутное, необъяснимое чувство беспокойства нарастало, словно снежный ком. Нет, что-то здесь не так, что-то там случилось действительно серьезное. Надо срочно вызвать опергруппу. Стоп...

Опергруппа уехала на другой конец района. Ребров прикинул пока он им сообщит, пока они приедут, может быть слишком поздно. Слишком!!! Ребров и сам не знал, почему был так уверен в том, что оперативники не успеют.

Он чувствовал на каком-то подсознательном уровне, что необходимо действовать сейчас и быстро. Майор вскочил с места и бросился в соседнюю комнату за курткой.
*Кого еще нелегкая... Чмиль не успел договорить, его перебил Ребров, остановившийся на полпути.
*Так, Чмиль, срочно сообщи опергруппе записанный адрес. Пусть немедленно выезжают как только смогут!
Ощутив всю серьезность ситуации, Чмиль спросил:
*Да что случилось?
*Бабка слышала выстрелы. За стенкой, похоже, борьба...

Этот дом в двух кварталах отсюда... Не желаешь освежиться пробежкой? попытался более-менее спокойно произнести Ребров, но это ему плохо удавалось.
*Да всегда пожалуйста, сказал растерянно Чмиль, пожимая плечами. А РОВД?
В это время в дежурную часть вошел сержант.
Ну и хороши у вас шутки по ночам! произнес, смеясь, Костюшкин, приняв всю эту сцену за розыгрыш.
*Так, Костюшкин, остаешься на телефоне. Чмиль, звони операм!
Ребров поспешил за одеждой. Чмиль стал связываться с дежурной опергруппой.
*А что случилось? всполошился Костюшкин.
*В милиции же не всегда спят по ночам, иногда там еще и работают, съязвил старлей. Чё уставился?

Выполняй приказ!
Он связался с опергруппой и объяснил ситуацию.
*Я что, один здесь останусь?! наконец-то дошло до Костюшкина, и глаза его округлились. Это не положено!
*Ну почему же один? Вон сколько у тебя собеседников! зло кивнул Чмиль на обезьянник, накидывая куртку.

Один другого лучше.
*Это по уставу не положено! пытался в истерике прикрыть свой страх Костюшкин.
*Слушай, ты, хлюпик! Чмиль схватил сержанта за грудки и хорошенько встряхнул. Заладил: Не положено, не положено. Считай, чрезвычайная ситуация. Ты понял?!

Мы с Ребровым сейчас вернемся. Посидишь, ничего с тобой не случится.

Ты что боишься как баба?!
Последняя фраза подействовала на Костюшкина отрезвляюще. В это время появился одетый Ребров.
Так, пошли, скомандовал он, проверяя на ходу табельное оружие. Костюшкин, закрой за нами.
*Может мне начальству позвонить, если чрезвычайная ситуация? в растерянности пробормотал сержант.
*Я тебе позвоню! пригрозил Чмиль. Чего людей зря беспокоить в полчетвертого утра? Может там все в порядке, люди ослышались...

Мы глянем и вернемся. Все ясно?!
*Все, обреченно пробормотал Костюшкин.
*Не слышу?
*Так точно, отрапортовал тот.
*Во, другое дело, удовлетворенно заявил Чмиль.
*Да брось ты ерундой заниматься! Пошли быстрей, поторопил старшего лейтенанта Ребров.
* * *
На улице было довольно холодно. Дул колючий северный ветер. Землю слегка приморозило.

Вокруг ни души. Ребров и Чмиль бежали по спящему кварталу серых девятиэтажек. Их топот гулко расходился по округе, однако вряд ли кто его слышал.

В окнах давно уже был погашен свет, и население мирно дремало в предрассветный час в теплых постелях, наслаждаясь картинкой сладких сновидений.
Чмиль мчался впереди и еще умудрялся вести беседу с майором.
*Да не переживай ты так! Может, бабке этой послышалось. Или молодежь гуляет, петарды запустили.

Я ж сам молодой был, через это прошел.
*Угу.., тоже мне... старик нашелся, с одышкой произнес майор.
Ребров несколько поотстал. Он старался бежать быстро, насколько это было возможным.

Тело разваливалось на части от жуткой боли, и каждая встряска отдавала обжигающей резью в печени. Ноги казались ватными.

В ушах стоял гул. В голове какой-то туман.

И все же Ребров продолжал этот трудный для себя бег как будто преодолевал не два квартала, а дистанцию, равную его жизни.
Чмиль оглянулся. Глядя на Реброва, сколько усилий прилагал этот человек, чтобы преодолеть данную дистанцию, сердце его сжалось.

Старлей сбавил ход и побежал рядом с майором.
*Слушай, чего мы летим как на пожар?! Давай пешком пройдемся. Там, может, бабке кошмар приснился, а мы, как идиоты, в полчетвертого утра к ней на свидание несемся! и шутливым тоном добавил: Чё мы с тобой, геронтофилы какие-нибудь, что ли?

Я, лично, традиционной сексуальной ориентации.
*Вперед!.. прохрипел Ребров.
Вперед так вперед... Я ж не возражаю, и не без иронии в голосе Чмиль продолжал: Эх, так уж и быть! Говорят же, в жизни все надо попробовать... Слушай, а может, я один к этой бабке сбегаю? Разузнаю чё да как.

А ты в райотделе подождешь, пока мы с ней отношения выясним...
Не все ж... коту... масленица... попытался так же шуткой ответить Ребров, задыхаясь от быстрого бега.
Наконец, квартал девятиэтажек остался позади. Начались запутанные лабиринты частного сектора.
*Ты куда, Чмиль? окликнул старлея Ребров.
*Так улица в той стороне! кивнул тот.
*Нет... туда, махнул майор и побежал первым, показывая дорогу.
Разбуженные от топота ног собаки подняли неугомонный лай по всей округе. Вот уже и нужная улица, необходимый последний угловой дом, расположенный на перекрестке дорог.

Ребров подбежал к калитке и, остановившись, почти повис на ней, пытаясь отдышаться. Чмиль тоже сложился пополам, опираясь руками в колени и восстанавливая дыхание.
За тобой... прямо не угнаться, произнес он, тяжело дыша.
Чмиль поднял глаза на подозрительно затихшего майора. Ребров стоял как вкопанный, затаив дыхание и уставившись куда-то во двор. И если бы он не поднял руку, показывая жестом Внимание!, Чмиль бы подумал, что тот умер.

В боковом и переднем окнах дома, очевидно одной и той же комнаты горел свет. За шторкой мелькали чьи-то тени.
Ребров тихо открыл калитку и вместе с Чмилем вошел во двор. Недалеко лежала мертвая собака в небольшой темной лужице.

Чмиль присел на корточки и попробовал пальцем липкую жидкость. Кровь, утвердительно кивнул он.
Зайди слева, шепнул майор, указывая на боковое окно.
Чмиль вновь кивнул. Пригибаясь, короткими перебежками вдоль хозпристроек, он в два счета достиг заборчика, отделявшего двор от небольшого цветника возле дома, куда выходило боковое окно.

Несмотря на свою внушительную фигуру, старший лейтенант почти бесшумно сиганул через забор и скрылся в темноте.
Ребров вытер пот со лба. Достал из кобуры пистолет, снял с предохранителя и подошел к двери. Сердце стучало в груди, гулко отзываясь во всем теле. Дыхание было учащенным.

Руки дрожали от быстрого бега и сильного перенапряжения. В горле пересохло. Он взялся за ручку двери и слегка потянул ее на себя. Та легко поддалась дверь оказалась незапертой. Ребров как можно аккуратнее приоткрыл ее и тихо вошел в дом.

Продвигаясь в темноте практически на ощупь, он наткнулся на что-то мягкое и осторожно присел. В слабом луче света, пробивающегося из-под двери следующей комнаты, он разглядел руку пожилой женщины. Прощупал пульс. Он отсутствовал, однако тело было еще теплым. Очевидно, женщина приняла первый удар на себя, промелькнуло в голове Реброва.

Причем совсем недавно... Майор переступил через труп, крепче сжимая рукоять пистолета, и стал бесшумно продвигаться в сторону полоски света.
Дойдя до следующей двери, он снова медленно приоткрыл ее на себя. Эта комната была проходной.

Слева, в соседнем помещении, горел свет. Именно оттуда доносился детский плач. Мужские голоса грубо требовали деньги.

Слышались приглушенные удары и стон. Ребров присел у дверного проема и осторожно выглянул. Двое вооруженных бандитов в черных масках избивали связанного, лежащего на полу хозяина дома, требуя указать место, где лежат деньги. У одного из них висел через плечо автомат, другой сжимал в руке пистолет. Третий налетчик стоял слева с топором и наблюдал за действиями своих подельников.

За ним находился мальчик, привязанный к батарее сбоку от окна. Он жалобно плакал, зажмурив от страха глаза.

Справа на диване лежала женщина, связанная бельевой веревкой, с кляпом во рту.
Ребров лихорадочно пытался сообразить, как действовать дальше. Но тут один из налетчиков, что был с автоматом, схватил хозяина за волосы и, тыча пальцем в ребенка, крикнул: Ну, сука, смотри! Он кивнул своему подельнику.

И тот замахнулся топором над хрупким тельцем ребёнка. Мальчик оглушительно заверещал...
Реброва точно разрядило. Не раздумывая, он рванул с места, выкрикивая какие-то стандартные фразы и не слыша даже собственного голоса. Единственная мысль, которая неистово пульсировала в его голове, любой ценой спасти ребенка.

В это мгновение он почувствовал, словно какой-то яркий, обжигающий луч пронзил его сзади в области затылка. Он точно взорвался в его теле, порождая множество мурашек, как после мощного разряда электрического тока. С этого момента для Реброва изменилась вся картина восприятия. Мысли исчезли. Наступила ясность и абсолютный покой.

Время точно замедлило ход.
Он увидел направленное на себя дуло пистолета, но страх отсутствовал. Была лишь ясность и холодный расчет. Зрение необычно сконцентрировалось и отчетливо зафиксировало, как пуля вылетела из ствола бандита. Ребров машинально отклонил голову, увернувшись от траектории полета пули.

И только потом увидел огонь, вылетающий из черного круглого отверстия.
Взгляд упал на правое плечо противника. Странно, но Ребров не видел ни одежды, ни даже кожи, а лишь разрывающийся от пули, плечевой сустав. Он машинально нажал на курок.

И в следующее мгновение пуля пронзила противника точно в заданную глазами цель. Действуя почти автоматически, Ребров подлетел в невероятном для его возраста прыжке к бандиту с топором и врезал ему в грудь левой ногой так, словно всю жизнь только и занимался восточными единоборствами. Тот с силой ударился об стену.

Потом, как мячик отскочил от нее, рухнув на пол и выронив из рук топор.
Ребров слегка повернул голову вправо. Третий налетчик, выпустив волосы мужчины, уже приподнимался, направляя на майора ствол автомата. Ребров действовал быстро, легко и слаженно, как будто годами нарабатывал до автоматизма эти движения.

Правой ногой он отбил в сторону и вниз оружие, прижав его ногой к полу. Продолжая движение, полуприсев, с разворота нанес всем корпусом мощный удар левым локтем за ухо бандиту. Тот свалился без чувств, упав прямо на хозяина.

Ребров переложил пистолет в левую руку, а правой стал поднимать автомат. В это мгновение он зафиксировал боковым зрением нечто странное.



Содержание раздела