ИИСУС-ВУНДЕРКИНД
И когда он был двенадцати лет, пришли они также по обычаю в Иерусалим на праздник. Когда же, по окончании дней праздника, возвращались, остался отрок Иисус в Иерусалиме... Через три дня нашли его в храме, сидящего посреди учителей, слушающего их и спрашивающего их. Все слушавшие его дивились разуму и ответам его. Лука, глава 2, стихи 42-43, 46-47 Возрастающим и исполняющимся премудрости - таким рисует Иисуса евангелист Лука.
Отцы церкви прибавляют: Его ум пробуждался по мере того, как развивалось его тело. Обратите внимание: оказывается, в момент зачатия божественный разум Христа еще не был в полном расцвете. Значит, трепыхаясь в материнской утробе, он был самым что ни на есть обыкновенным зародышем? Значит, пока его молодые органы были несовершенны, божественный ум его тоже был несовершенным?
Странно, странно... Маленький Иисус не избежал затруднений, с которыми сталкивается любой ребенок, но ему повезло по крайней мере в том отношении, что его умственное развитие шло необычайно быстро. Ему ровно ничего не стоило разом выучиться читать: достаточно было только пожелать этого. Однако, он предпочел этого не пожелать и начал учиться грамоте, как все дети, с чтения по складам.
Первой его учительницей была мать: она учила его читать по Библии. В священном писании говорилось о нем самом, - пишут богословы, - Мария знала, кто он такой, так что, обучая его, она в то же время не забывала ему поклоняться.
Я живо представляю себе, как проходили эти уроки, сопровождавшиеся поклонением; они и в самом деле выглядели довольно забавно: Мама. Иисус, расскажи свой урок.
Сын. Мама, я проспал и не успел его выучить... Мама. В таком случае покажи письменное задание. Сын.
Мамочка, ты знаешь, я очень расстроился, потому что у меня никак не выходила одна фраза. А потом я поставил огромную кляксу и, даю тебе честное слово, бросил тетрадку в огонь... Мама. Негодный мальчишка! За это ты не получишь сегодня сладкого.
Сын (хныча). Мама, мамочка, я больше не буду!.. Мама (про себя).
Вот беда-то! Я заставила плакать моего бога... Сын (успокаиваясь).
А я хочу сладкого, хочу! И ты не имеешь права лишать меня сладкого, потому что я владыка мира! Мама (сложив молитвенно руки). О господь мой Иисус Христос, умоляю тебя, не сердись на свою мать, твою рабу! Ты получишь большущий кусок хлеба с вареньем, о мой божественный владыка!
Сын. Ну и чудесно, мамочка, вот так-то лучше! Ты у меня просто прелесть! Будем считать, что урок окончен, а потому, мамуля, становись на колени и поклоняйся мне! Мама становится на колени и поклоняется сыну.
Не следует думать, что так было всегда. Не по годам развитый Иисус, как правило, прилежно готовил уроки и приходил на занятия с аккуратно написанным заданием. То, чему его учила мамаша, попутно поклоняясь ему, шло ребенку на пользу. Когда Иисусу исполнилось двенадцать лет, Иосиф напомнил Марии, что по еврейскому закону надо отвести мальчика в Иерусалим. Действительно, в этом возрасте еврейский мальчик частично выходил из-под родительской опеки.
Его приводили в синагогу, он надевал на голову повязку с филактериями - кусками пергамента, испещренными священным текстом, - и становился сыном закона, обязанным выполнять все его предписания, причем одно из главных предписаний заключалось в том, чтобы посещать Иерусалим во время праздника пасхи. Отроку Иисусу было двенадцать лет (Лука, глава 2. стих 42), когда он в первый раз вместе с родителями совершил путешествие в Иерусалим. Назарет находился в ста двадцати километрах от Иерусалима.
Дорога занимала три-четыре дня. Святое семейство провело в Иерусалиме все семь дней пасхи. Иисуса сводили в храм, а также во все балаганы, где показывали бородатых женщин, великанов и прочие диковины. Дело в том, что пасха была настоящим национальным праздником, которым, как и во все времена, пользовались всевозможные шарлатаны, чтобы обирать зевак.
По окончании празднеств Иосиф и Мария собрались в обратный путь и присоединились к каравану, направлявшемуся в сторону Назарета. К концу первого дня пути отец и мать вдруг обнаружили, что сынишка их куда-то исчез: они потеряли его, как теряют самый обыкновенный зонтик.
Приведем текст евангелия: - Когда же, по окончании дней праздника, возвращались, остался отрок Иисус в Иерусалиме; и не заметили того Иосиф и матерь его; но думали, что он идет с другими. Пройдя же дневной путь, стали искать его между родственниками и знакомыми.
И, не найдя его, возвратились в Иерусалим, ища его (Лука, глава 2, стихи 43-45). - Что за напасть! - суетился Иосиф. - Не припомнишь ли ты, Мария, был он с нами, когда мы выходили от шестиголовой коровы? - Я не уверена, но мне кажется, что был. - Да, да, Иисус был тогда с нами, мы еще купили ему вафли... Стоп! Я знаю, где мы его потеряли!.. - Где? - У прекрасной Береники, у русалки! - Да нет же! - Ручаюсь! - А я думаю, что мессия остался в зверинце, около дрессированных собак... Ты заметил, Иосиф, как они его заинтересовали, особенно пудель, который ходил по проволоке? - Возможно, ты и права... Давай обратимся в муниципалитет, узнаем, куда девались эти дрессировщики. - Только бы эти проклятые клоуны не увели с собою нашего маленького Иисуса!
Я не хочу, чтобы мой сын сделался канатоходцем!.. - причитала Мария. - Не волнуйся, дорогая, не волнуйся, - успокаивал ее Иосиф. - Мы его найдем; я уверен, что он в ратуше, у швейцара, вместе с потерянными ключами... Они искали повсюду, обращались к городским властям, заходили в увеселительные заведения: Иисус как в воду канул! Иосиф был просто в отчаянии: он не мог поверить в свалившееся ему на голову несчастье; он рвал на себе волосы, укоряя себя - и, надо сказать, не без основания - в беспечности.
Ему уже чудился страшный суд, и он слышал обращенный к нему громоподобный глас всевышнего; - Иди сюда, Иосиф!.. Ближе, ближе! Я сейчас сотру тебя в порошок!..
Я доверил тебе моего сына, вернее, сына голубя, чтобы ты за ним присматривал. Этот ребенок-мессия, ему предстояло искупить грехи рода человеческого...
Я полагался на тебя и рассчитывал, что ты сумеешь вырастить божественного мальчугана, как это сделал бы я сам, будь у меня время сойти на землю... А что получилось?
Ему едва исполнилось двенадцать лет, а тебя уже угораздило его потерять! Нет уж, такое ротозейство переходит всякие границы!.. Да ты знаешь, что по твоей вине род человеческий не дождался спасения? Ведь моего мессию так и не удалось найти?! И ты думаешь, это сойдет тебе с рук?
Твоя беспечность - преступление, и ты должен понести суровую кару. А потому я приговариваю тебя к трижды вечному заключению в аду. Ты этого заслужил!
Бедняга плотник то и дело спрашивал себя, не снится ли ему все это, до того ему казалось невероятным постигшее его несчастье. Каждые полчаса он распаковывал один из своих чемоданов, чтобы проверить, уж не спрятался ли туда озорник Иисус.
Мария была просто убита горем. Она предпочла бы претерпеть любые страдания, лишь бы избавиться от снедавшей ее тревоги.
Безрезультатные поиски продолжались два дня, и только на третий день они нашли мальчика в храме, сидящего посреди учителей, слушающего их и спрашивающего их. Все слушавшие его дивились разуму и ответам его (Лука, глава 2, стихи 46, 47). По-видимому, Иисус действительно был вундеркиндом.
Он вошел в храм смело и уверенно, как к себе домой, сразу же задал несколько каверзных вопросов самым искушенным богословам и с превеликим удовольствием посадил их в калошу. Однако учителям храма хитрости было не занимать стать.
Тут собралось высшее еврейское духовенство: Гиллель, почитавшийся наравне с Моисеем и еще сохранивший все величие старости; непреклонный Шаммай, увязывавший все, что развязывал Гиллель; Ионафан, сын Юзиеля, чье слово было таким пламенным, что птицы либо сгорали, пролетая над его головой, либо превращались в серафимов. Рядом с ними родители Иисуса могли увидеть еще священника Симеона, того самого, который пророчил во время церемонии очищения, и Иосифа Аримафейского, сенатора. И маленький Иисус приводил в изумление всех этих людей.
Он по-своему запутывал и распутывал сложнейшие теологические проблемы. В конце концов все сочли более благоразумным замолчать; Иисус никому не давал сказать слова, и они с разинутыми ртами слушали его разглагольствования. Однако, несмотря на удивление, в которое эта сцена повергла Марию, она не могла забыть того, что ей пришлось испытать, и сердце ее излилось в горьких упреках: - Что же это значит, проказник? Ты удрал от своих родителей, и, пока отец и мать, не зная, что и думать, ищут тебя по всему городу, ты сидишь себе здесь и философствуешь?! Живо марш домой, шалопай эдакий!
Иисус, который за словом в карман не лез, ответил с усмешкой, увертываясь от матери: - Вот тебе на! А зачем вам было искать меня? Разве вы не знали, что мне должно заниматься делами, касающимися моего отца? И, увидев его, удивились; и матерь его сказала ему: чадо! что ты сделал с нами? Вот, отец твой и я с великою скорбью искали тебя.
Он сказал им: зачем было вам искать меня? или вы не знали, что мне должно быть в том, что принадлежит отцу моему? (Лука, глава 2, стихи 48-49). Иосиф же, который считал себя единственным законным папашей, не желал слушать подобные шутки. Он схватил мальчонку за ухо и вытащил из храма, после чего святое семейство в полном составе отправилось в Назарет. Есть основания предполагать даже, что Иосиф, во избежание подобных проделок, сразу же положил конец дальнейшим штудиям мальчика и с той поры стал обучать его ремеслу. Он взял его к себе в мастерскую, и наш юный мыслитель сделался простым учеником плотника.
Плотником он и оставался, пока мания поучать не овладела им вновь. В самом деле, когда сограждане Иисуса услыхали, как он учил в назаретской синагоге, они воскликнули (об этом сказано в евангелии): Так ведь это же плотник, сын Марии? До тридцати лет Иисус жил спокойно, трудился в мастерской, орудуя пилой и рубанком, а когда Иосиф умер, он заступил его место. Теперь нам предстоит взглянуть, как он со всей серьезностью принялся за то, что называл своей божественной миссией, которая в конечном счете сводилась к бродяжничеству и пустословию.
С того дня как Иисус, сидя среди учителей в Иерусалимском храме, начал часами тараторить без умолку, он стал достоин того, чтобы его называли Словом, - язык у него и впрямь был хорошо подвешен! Часть вторая. Первые шаги, слова.
Глава 15.
СЕМЬЯ ИИСУСА НЕ ВЕРИТ В БОЖЕСТВЕННОСТЬ СВОЕГО
РОДСТВЕННИКА.
...И братья его не веровали в него. Иоанн, глава 7, стих 5. И, услышав, ближние его пошли взять его; ибо говорили, что он вышел из себя. Марк, глава 3, стих 21.
Итак, до тридцати лет Иисус был опорой своей довольно многочисленной семьи. Иосиф, как мы видели, не знал Марии до того дня, когда она родила сына, который был Христос; но зато потом он лихо наверстал упущенное.
Разумеется, Мария, которая, будучи невестой, с ужасом думала о том, как она проживет всю жизнь вдвоем с плотником, понемногу избавилась от своих опасений и в конце концов убедилась, что ее девичьи страхи не имели под собой почвы. Кавалер, преподносивший ей лилии, оказался в общем-то славным малым: под его грубой внешностью скрывалось нежное сердце.
Кроме того, теперь уже совершенно ясно, что на самом деле Иосиф был куда бодрее, чем это могло показаться, и что он вполне был в состоянии утереть нос и юному Пантеру и другим ровесникам Марии. Со временем девственно-невинная супруга поняла, что, поскольку она в целости и сохранности сберегла свою непорочность, чтобы родить мессию, этого с нее вполне достаточно и свой долг перед богом она исполнила по всем правилам.
Марию не связывали никакие обязательства. Правда, еще совсем девчонкой она в храме дала обет девственности; но разве ее не освободил от этого обета сам первосвященник, который благословил ее замужество? А замуж, как известно, выходят не для того, чтобы орешки щелкать. Что же касается обещания, которое она сама себе дала и которое состояло в том, чтобы никогда не нарушать условий, поставленных при ее помолвке, то это, разумеется, была ерунда.
Сколько раз девушка дает себе слово: Буду благоразумной, но едва только случается ей надкусить запретный плод, как она тут же добавляет: ...с завтрашнего дня! Клятвы, которые даешь самому себе, всегда очень непрочны. Иосифу пришлось весьма ловко маневрировать. Ясно, что он старался ничем не задеть щепетильности своей юной супруги. После рождения сына голубя - за это я даю голову на отсечение - он оставался таким же сдержанным в своих ухаживаниях, как и раньше.
К этому, собственно, и сводилась его тактика: несмотря на свой преклонный возраст, Иосиф не проявлял излишней торопливости. Я бы нисколько не удивился, если б выяснилось, что инициатива исходила от самой Марии. А почему бы и нет, в конце-то концов?
Понемногу Мария привязалась к плотнику: он относился к маленькому Иисусу как всамделишный папа, он уберег от гибели божественного карапуза, он кормил, воспитывал его как свое родное чадо. Постепенно, я уверен, супруг перестал казаться Марии таким уж противным; в его хриплом голосе ей почудились какие-то нежные ноты, да и манеры его показались ей довольно приятными. И вот однажды вечером она подумала: Бедняжка Иосиф!
Я к нему слишком сурова, а ведь он со мною так мил!.. Когда женщине приходят в голову подобные мысли, значит, должно произойти что-то серьезное. Результатом всего этого было то, что все четыре евангелиста признают наличие у Иисуса братьев и сестер (Матфей, глава 12. стихи 46-50; Марк, глава 3, стихи 31-35; Лука, глава 8, стихи 19- 21; Иоанн, глава 7, стихи 3-10). Имена сестер и их количество не известны, зато в Новом завете точно указаны имена братьев, которых было четыре: Иаков, Иосия, Симон и Иуда (Марк, глава 6, стих 3). Святой Епифаний, отец церкви и человек крайне дотошный, упорно настаивает на том, что братья и сестры Иисуса - это дети Иосифа, прижитые им в первом браке.
Рассказывайте эти сказки кому-нибудь другому, хитрейший отец Епифаний! Во-первых, в евангелии нигде не говорится, что плотник был вдовцом, когда женился на Марии. А кроме того, существует одна легенда, целиком признаваемая церковью, легенда, которой мы пока не касались и о которой весьма кстати будет сказать именно здесь. Когда папаша Иоаким и матушка Анна, изменив намерение посвятить Марию служителям храма, решили выдать ее замуж, все претенденты на ее руку, собравшись, постановили, что малютка будет принадлежать тому, кто окажется самым целомудренным из них.
Был устроен своего рода конкурс непорочности. Испытание заключалось в следующем: каждый претендент принес обыкновенную сухую палку и все они положились на волю божью в ожидании чудесного знамения. И тут случилось чудо: все палки остались сухими и лишь одна палка, палка Иосифа, вдруг начала цвести - на ней появилась великолепная лилия. Эта лилия была красноречивее всяких слов.
Мы просим у читателя извинения за то, что раньше не рассказали ему об этом событии, но ведь поведать о чем-то интересном никогда не поздно. И наконец, если бы Иосиф имел детей от первого брака, мы бы видели их в Вифлееме во время переписи и он потащил бы их за собою в Египет. А посему, почтеннейший святой Епифаний, придержите-ка лучше свою версию при себе, ибо тот, кто стремится доказать слишком много, не доказывает ничего.
Вполне естественно предположить, что Иисус был старшим среди своих братьев и сестер, что они родились вскоре после его возвращения из Египта и что Христос, как при Иосифе, так и после его смерти, был главным кормильцем семьи. Когда ему исполнилось тридцать лет, двое из его братьев были уже почти взрослыми, и Иисус, считая, что теперь родня сможет обойтись без него, решил заняться проповедничеством. Вначале, когда у Христа едва только обнаружилась его склонность к суесловию, в семье над ним потешались. Все недоуменно пожимали плечами, когда он объявил, что собирается привести мир в движение одним лишь звуком своего голоса.
Его братья, родственники и друзья сокрушались, встречая друг друга, и, должно быть, вели такого рода разговоры: - Ну, что Иисус? - Я вчера его видел. Все носится со своей идеей... - Значит, не проходит?.. - Увы, нет. - Так что же, он по-прежнему хочет обратить человеческий род? - И даже упорнее, чем прежде! - Меня это искренне огорчает; особенно жаль его матушку: славная женщина этого не заслужила. - А что поделаешь?
Приходится мириться. У Иисуса с головой не в порядке, и к тому же он упрям, как старый осел. Вздумалось ему проповедовать - и он будет проповедовать. - Ох и порасскажет он всякой всячины!.. - Не знаю, что уж он там станет болтать всяким зевакам, но, разумеется, мы, его братья, не собираемся его слушать.
Он и так все уши нам прожужжал своими россказнями о том свете: час послушаешь - и можно одуреть. Поэтому, как только у него это начинается, мы со всех ног бежим из дома. - Печально, печально; видно, он совсем свихнулся... - Увы... - Какое это несчастье для вашей семьи! Бедняга плохо кончит... С этими словами родственники и друзья расходились, удрученно качая головой.
Вы думаете, что я преувеличиваю? Читайте в Евангелии от Иоанна (глава 7, стих 5): Ибо и братья его не веровали в него. Если вам этого недостаточно, читайте у святого Марка (глава 3, стих 21): И, услышав, ближние его пошли взять его; ибо говорили, что он вышел из себя.
Если бы в то время, когда в Иисусе еще только просыпалась его страсть к бродяжничеству, Иосиф был жив, он, возможно, принял бы какие-нибудь меры. Но старик уже отправился к праотцам.
Умер он, должно быть, самым заурядным образом, поскольку в евангелии даже не говорится о том, при каких обстоятельствах плотник сыграл в ящик. Словом, так или иначе у Иисуса была семья, и она не верила в его божественную миссию. Для своего лакея великий человек никогда не будет гением - для своего родного брата пророк никогда не будет прорицателем.
Глава 16.
В ДЕЛО ВМЕШИВАЕТСЯ ИОАНН КРЕСТИТЕЛЬ.
И было в те дни, пришел Иисус из Назарета Галилейского, и крестился от Иоанна в Иордане. И когда выходил из воды, тотчас увидел Иоанн разверзающиеся небеса и духа, как голубя, сходящего на него. Марк, глава 1, стихи 9-10 Уточним некоторые даты, чтобы чуточку досадить приверженцам христианской легенды.
На основе неопровержимых исторических свидетельств установлено, что Ирод умер в апреле 750 года от основания Рима. Работы историка Иосифа Флавия не оставляют никакого сомнения относительно точной даты смерти Ирода. Вместе с тем по постановлению непогрешимых пап началом христианской эры принято считать год рождения Христа, который, опять-таки в соответствии со святейшим папским мнением, соответствует 753 году римского летоисчисления. Между смертью Ирода и рождением Христа прошло, стало быть, девять месяцев 750 года, весь 751 год, весь 752 год и без шести дней 753 год, то есть всего около четырех лет.
Церковь утверждает еще, что Иисус начал проповедовать, когда ему было тридцать лет, проповедовал три года и умер тридцати трех лет от роду. Тут как будто бы все ясно. А вот что говорится в Евангелии от Луки (глава 3, стихи 1-2): В пятнадцатый же год правления Тиверия кесаря, когда Понтий Пилат начальствовал в Иудее, Ирод был четвертовластником в Галилее, Филипп, брат его, четвертовластником в Итурее и Трахонитской области, а Лисаний четвертовластником в Авилинее, при первосвященниках Анне и Каиафе, был глагол божий к Иоанну, сыну Захарии, в пустыне. Речь идет об Ироде Антипе.
Этот Ирод Антипа был одним из сыновей Ирода Великого, того самого, который спустя четыре года после своей смерти стремился уничтожить младенца Иисуса. Кроме того, Новый завет утверждает, что Иоанн начал проповедовать всего за несколько месяцев до первого публичного выступления Иисуса. С другой стороны, известно, что кесарь Август, которому наследствовал Тиверий, умер 19 августа 767 года от основания Рима; значит, пятнадцатый год правления Тиверия начался 19 августа 781 года римской эры, а следовательно, Иисусу было тогда не 30, а только 28 лет. Отсюда следует, что евангелие, хотя оно и продиктовано святым духом, и на сей раз явно противоречит самому себе. Если считать, что Христос приступил к своей деятельности в тридцать лет, то придется признать, что он должен был родиться за два года до начала христианской эры.
Ну, не забавно ли это? Однако не стоит задерживаться на подобных мелочах. Лучше вернемся к Иоанну, сыну Захарии. Иоанн с детства любил бездельничать.
Он не играл со своими сверстниками, а уходил в пустыню и там развлекался разговорами с самим собою. Пустыней его была невозделанная земля между Хевроном и Иерусалимом; она представляла собою холмистую гряду, кое-где пересеченную сухими бесплодными долинами. Лишь чахлые кустарники немного оживляли однообразный облик этих известняков, ослепительная белизна которых утомляла глаз.
Но даже и такая скудная растительность совершенно исчезала по мере приближения к Мертвому морю: там уже царило сплошное уныние. Так выглядела пустыня, в которой Иоанн пребывал до тридцатилетнего возраста.
Спрашивается: чем же он там питался? Быть может, бог Саваоф отправлял ему с неба жареных перепелок? Евангелист Матфей сообщает, что Иоанн пробавлялся исключительно копченой саранчой.
Сам же Иоанн имел одежду из верблюжьего волоса и пояс кожаный на чреслах своих; а пищею его были акриды и дикий мед (Матфей, глава 3, стих 4). Изредка путешественники встречали нашего сумасброда, рассказывали о нем местным жителям, и немало любопытных приходило поглазеть на этого чудака, который с утра до ночи оглашал пустыню своими воплями. Приготовьте путь господу, - кричал он без устали, - прямыми сделайте стези ему; всякий дол да наполнится, и всякая гора и холм да понизятся, кривизны выпрямятся и неровные пути сделаются гладкими (Лука, глава 3, стихи 4-5). Кроме того, писание сообщает, что этот святой человек никогда не стриг волос.
Длинные космы, кожаный пояс да плащ из верблюжьей шерсти составляли все его одеяние. Забавные чудачества Иоанна принесли ему некоторую известность. Заметив интерес к своей персоне, сын Захарии обосновался на берегах Иордана. Он предлагал своим посетителям погружаться до пупа в воду и вдобавок выливал им ушат воды на голову. И всегда находились любители, которые были не прочь принять участие в столь невинной забаве.
Но вот однажды вместе с толпой любопытных к своему кузену явился Иисус собственной персоной. Иоанн никогда раньше его не видел, но сразу же узнал. - Чем могу служить? - обратился он к Христу. - То есть как?! Я тоже пришел креститься, - ответил Иисус. - Да ты шутишь! - изумился Иоанн. - Мне надо креститься от тебя, а ты приходишь ко мне?! - Оставь, оставь эти церемонии, - прервал его Христос. - Пока что обязанности крестителя лежат на тебе, а посему крести меня! Иоанн решил, что отказываться было бы неучтиво. Он взял сына Марии на руки, окунул его в воду и сделал ему свое обычное обливание.
Когда Христос, отряхиваясь, вышел из Иордана, небеса вдруг разверзлись, оттуда выпорхнул голубь (впрочем, он вполне мог быть и уткой) и уселся Иисусу на плечо. Тут Иоанн услышал, как пташка отчетливо произнесла: Сей есть сын мой возлюбленный, в котором мое благоволение (Матфей, глава 3, стих 17). К сожалению, люди, присутствовавшие при этой сцене, не слышали слов голубя.
Иначе они прямо тут же, не сходя с места, обратились бы в новую веру, это совершенно очевидно. Однако, несмотря на чудесное появление птички - святого духа, никакого обращения присутствовавших не последовало. Дело в том, что Иоанн был единственным свидетелем чуда; все остальные, видимо, заткнули уши и зажмурили глаза. Святой Юстин прибавляет, что, едва только крещение Иисуса совершилось, Иордан превратился в огненную реку (Диалог с Трифоном, параграф 88). А мне почему-то думается, что река превратилась в разливанное море пунша, и все пили его сколько влезет.
Глава 17.
В КОТОРОЙ РАССКАЗЫВАЕТСЯ О ТОМ, КАК ДЬЯВОЛУ ВЗДУМАЛОСЬ ИСКУШАТЬ БОГА.
Иисус, исполненный духа святаго, возвратился от Иордана и поведен был духом в пустыню. Там сорок дней он был искушаем от диавола и ничего не ел в эти дни; а по прошествии их, напоследок взалкал... И, окончив все искушение, диавол отошел от него до времени.
Лука, глава 4, стихи 1, 2, 13. Нет более прилипчивой заразы, чем глупость. У Иоанна Крестителя была болезненная страсть к пустыне. Едва только Иисус крестился, эта мания появилась и у него. Иоанн питался только копченой саранчой; Иисус решил его перещеголять.
Неподалеку находился обширный участок земли, в точности схожий с пустыней, где поселился Иоанн. Именно туда и направился Христос.
Он устроил свою резиденцию на холме со множеством гротов; впоследствии этот холм получил название Горы сорока дней в память почти шестинедельного пребывания там сына Марии. В этой пустыне не было даже паршивой саранчи, чтобы заморить червячка, там не было ровным счетом ничего, кроме диких зверей.
Пророки оставили довольно красочное описание этой унылой местности. Там, среди хищников, Иисус и провел в полном одиночестве целых сорок дней.
Наличие единственной компании в виде диких животных отмечает также и евангелист Марк (глава 1, стих 13). Иисус, преуспевший в своем совершенствовании больше, чем Иоанн, ибо он как-никак был богом, жил все это время ничего не вкушая. Справедливости ради надо сказать, что именно в силу божественной сущности Иисуса с его стороны это уж не ахти какой подвиг. Если говорить о чуде, то оно состоит скорее в том, что шакалы, львы и леопарды не пустили плоть Христову себе на бифштексы, ибо ведь им тоже нечего было есть и потому они вполне могли бы воспользоваться мясом того, кому взбрело в голову сунуться в их владения. Правда, всемогущему богу ничего не стоило сделать себя неосязаемым, едва только хищники вздумали бы вонзить свои когти в Слово, ставшее плотью.
И ангелы служили ему, - прибавляет евангелист Марк. Интересно знать, чем именно, если Иисус обрек себя на полное голодание? Разумеется, они не подавали ему на серебряном блюде антрекотов с яблоками. Чем же, спрашивается, они служили Иисусу? Впрочем, я догадываюсь: вероятнее всего, они чистили ему башмаки.
Между тем дьяволу пришла в голову странная идея: он решил подвергнуть Христа искушению. Сатана до того был раздосадован рождением мессии, явившегося в мир, чтобы искупить страшный первородный грех, что он даже не дал себе труда поразмыслить хотя бы в таком духе: Если кто и безгрешен, так это безусловно господь бог. Просто невероятно, чтобы он позволил себе согрешить!
Поэтому нечего тратить зря время на какое-то дурацкое искушение. Сатана обо всем этом не подумал и отправился совершать свое черное дело с надеждой преуспеть. Если мне удастся втравить Христа в какую-нибудь неблаговидную историю, - подумал он, - то-то будет потеха! Господь бог в преисподней - это же находка!
Вот уж когда я разожгу огонек под моей сковородкой!.. И коварный искуситель, весело насвистывая, помчался к Иерихонской пустыне. Был сороковой День Иисусова поста. Несмотря на все божественные преимущества, у сына Марии начало сосать под ложечкой.
В продолжение сорока дней у него не было никакого аппетита, но под конец пустой желудок напомнил о себе. Об этом недвусмысленно говорится в евангелии: Там сорок дней он... ничего не ел...; а по прошествии их, напоследок взалкал (Лука, глава 4, стих 2). Тут ему и явился Сатана.
С дьявольской учтивостью он отвесил Иисусу нижайший поклон и начал так: - Неужто ты и не пытался избавиться от желудочных колик? Да кто тебе поверит? Иметь перед собой столько камней и не заморить ими червячка - это было бы чересчур наивно!..
Иисус пожал плечами. - Я не шучу, - продолжал дьявол. - Да сын ли ты божий? Если да, то стоит тебе только повелеть этим камням превратиться в хлеб, и они сочтут своим святым долгом это сделать. Таково было первое искушение. Допустим на минуту, что Иисус последовал совету Сатаны: я не вижу в том никакого смертного греха.
Изготовление хлеба посредством чуда не является деянием, заслуживающим адской муки. Наоборот, множество святых было канонизировано церковью именно за то, что они проделывали подобного рода фокусы. И разве сам Иисус впоследствии не совершал аналогичные чудеса, причем многократно? Весь грех тут мог состоять в нарушении поста, который Иисус должен был блюсти по приказанию папаши Саваофа. Но ведь как раз в тот момент пост кончился, поскольку с этого дня Иисус опять стал вкушать!
Тем не менее Христос не поддался на дьявольское искушение. Он ответил Сатане: - Мне нет надобности превращать эти камни в хлеб, ибо не хлебом единым будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст божьих. И приступил к нему искуситель, и сказал: если ты сын божий, скажи, чтобы камни сии сделались хлебами. Он же сказал ему в ответ: написано: не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст божиих (Второзаконие, глава, 8, стих 3) (Матфей, глава 4 стихи 3-4).
Сатана не нашелся что возразить: видимо, слово божье действительно является весьма калорийной пищей. Если бы я был поваром у какого-нибудь епископа и он велел мне приготовить ему глазунью, а я бы вместо этого почитал ему Библию, - интересно, как бы он к этому отнесся?..
Итак, дьявол не затевал спора: в запасе у него оставалось еще два средства. Он схватил Иисуса в свои лапы, полетел с ним по воздуху в Иерусалим и опустил его на крыло храма. Богословы считают, что это была верхушка портика Соломона, который выходил на восточный берег Иордана. Крыша высокого портика выступала над двором храма. Тогда дьявол, показав на толпу, заполнившую площадь, стал подзадоривать Иисуса, чтобы тот совершил что-нибудь необычайное: - Глянь-ка!
Недурная высота?! Вот тебе, миляга, подходящий случай показать, на что ты способен. Сигай вниз! Тебе нечего бояться, что ты переломаешь себе ребра: ведь ангелы оберегают тебя, они вовремя тебя подхватят, чтобы ты, не дай бог, не повредил своих божественных пяток. Иисус устоял и перед вторым искушением и не совершил того, что возбраняется богам.
И на этот раз он отверг дьявольское предложение самыми простыми словами. - Где-то написано: Не искушай господа бога твоего, - гласил его ответ. Тогда Сатана снова схватил бога своего Иисуса и полетел с ним так высоко, как только мог. Наконец он опустил его на вершину огромной горы. С этой горы, утверждает евангелие, открывались все царства мира.
Однако, как бы ни была высока эта гора, трудно объяснить, каким образом с вершины ее можно было объять глазом всю Землю, если известно, что Земля имеет форму шара. Но стоит ли придираться к такой мелочи?.. Сатана показал Иисусу все царства мира и славу их (Матфей, глава 4, стих 8). - Ну и красотища! - воскликнул он. - И все эти огромные владения принадлежат мне. Я раздаю их кому заблагорассудится. Хочешь, подарю пару, а то и больше?
Впрочем, может быть, ты хочешь все? Пожалуй, я готов их отдать, но при одном условии: если ты, мой бог, падешь передо мною ниц и поклонишься мне, дьяволу. В ответ на такое предложение Иисусу следовало бы расхохотаться дьяволу в лицо, ибо, говоря это, Сатана явно был не в своем уме. И действительно, Христос, до сих пор покорно терпевший адские объятия дьявола и совершивший в этих объятиях несколько воздушных перелетов, на сей раз заупрямился. - Нет уж, хватит! - сердито проворчал он. - Проваливай-ка ты отсюда, да поживее!
Ишь чего ему захотелось - поменяться ролями! Нет уж, старый плут, это ты должен мне поклоняться и мне служить. Довольно с меня твоих шуточек. Убирайся прочь, нечистая сила!
Дьявол не заставил себя упрашивать: он безропотно повиновался и, удрученный неудачной попыткой искушения, провалился в преисподнюю. Желающих убедиться в том, что, рассказывая об искушении Иисуса, я строго придерживался текста священного писания, отсылаю к следующим источникам: Евангелие от Матфея, глава 4, стихи 1-11; Евангелие от Марка, глава 1, стихи 12-13; Евангелие от Луки, глава 4, стихи 1-13.
Глава 18.
