ФАРИСЕЙСТВО ФАРИСЕЕВ
А им говорит: должно ли в субботу добро делать, или зло делать? душу спасти, или погубить? Но они молчали. И, воззрев на них с гневом, скорбя об ожесточении сердец их, говорит тому человеку: протяни руку твою. Он протянул; и стала рука его здорова, как другая. Фарисеи, выйдя, немедленно составили с иродианами совещание против него, как, бы погубить его.
Марк, глава 3, стихи 1-6. Надо видеть, как возмущаются христиане, вспоминая о неприятностях, причиненных Иисусу фарисеями! Если им верить, то начиная с истории в купальне Вифезда ходячее Слово подвергалось непрерывным гонениям. Повсюду, в пустыне и на дорогах, даже когда сам Иисус думал, что наконец-то остался один со своими учениками, за ним якобы неусыпно следили осведомители синедриона и при малейшей возможности натравливали на бродячего пророка зевак, выставляя его богохульником и нарушителем законов Моисеевых.
В следующую за пасхой субботу Иисус решил вернуться в Галилею и двинулся в путь вместе со своими семью апостолами. Мы уже знаем, что святая бражка считала своим все, что им попадалось под руку. Так вот, под предлогом того, что у них разыгрался аппетит, они забрались на чужое поле, набрали самых спелых колосьев, растерли их и начали есть зерно, сдувая полову.
Они, конечно, не знали, что фарисеи не спускают с них глаз. Несомненно, сыщики синедриона были переодеты, иначе апостолы Иисуса поостереглись бы. Итак, фарисеи внезапно раскрыли свое инкогнито и приблизились к вожаку беспардонных грабителей. - Ну, теперь ты попался! - сказали они. - Сегодня, кажется, опять суббота? - Суббота. А что дальше? - А то, что закон строжайше запрещает жать или веять в день саббат!
Между тем твои подручные на наших глазах собирали колосья и отвеивали зерно. Попробуй теперь выкрутиться! - Да что вы, нанялись, что ли, меня смешить? - ответил Иисус, которого нелегко было застать врасплох. - Откуда вы взяли, что мои ученики жали и веяли зерна? Можете называть их ворами, если угодно, однако не пытайтесь им приписать нарушение запретов субботы. - Болтай, да не забалтывайся! - посоветовали ему фарисеи. - По этому вопросу давно уже есть соответствующее разъяснение. Признано и установлено, что собирать колосья и мять их в ладонях - это все равно что жать и молотить. Да будет тебе известно: наш духовный суд, решения которого непогрешимы, на последнем заседании определил, что даже хождение по полю должно рассматриваться как обмолот зерна, и даже ловля мух квалифицируется как запрещенная охота.
Маймонид. Книга наставлений глава 7. Иисус пожал плечами. - Для истолкователей библейских законов, - заметил он, - вы не слишком подкованы. - В самом деле? - Это как пить дать, с вашего позволения...
Разве вы не знаете, что сделал однажды Давид, почувствовав голод? Он вошел в синагогу и съел жертвенные хлебцы, которые никто не имел права есть, разумеется кроме священников, а часть хлеба отдал своим спутникам.
Это было в те времена, когда первосвященником был Авиафар и когда... - Бог с ним, с Давидом, а вот как ты объяснишь поведение твоих приятелей? - Да очень просто! Если Давид, взалкав, мог взять священные хлебцы, открыто нарушив тем самым предписания Моисеевы, можно ли обвинять моих голодных учеников за то, что они для поддержания жизни собрали на поле по горсти колосьев? Как видно, шпики синедриона не были опытными фарисеями. Иначе они могли бы заметить ходячему Слову, что оно само не слишком хорошо знает Библию, ибо, во-первых, упомянутого Иисусом первосвященника звали не Авиафар, а Ахимелех, а во-вторых, Давид, посвященный Самуилом на царство, имел благословение божье, чего, естественно, не было у наших бродяг, не получивших благословения ни от одного первосвященника. Кроме того, Давид имел право съесть жертвенные хлебцы, или, иначе, хлебы предложения.
Двенадцать этих хлебцев символизировали двенадцать еврейских племен. Их выпекали из лучшей муки и клали в алтаре синагоги на великолепный стол из черного дерева, украшенный золотом. Эти хлебные жертвоприношения постоянно возобновлялись, потому что шли священникам на обед.
Иудейские священники заставляли верующих косвенно - через бога - снабжать их всевозможной провизией. Под видом жертвоприношений они получали ягнят, баранов, быков на бифштексы и вырезки и даже хлеб из самой чистой муки. Давид был законным царем и пророком, а потому мог вкушать любую пищу, принесенную в синагогу, не нарушая при этом никаких законов. Итак, фарисеи, сбитые с толку нахальством ходячего Слова, ничего ему не ответили.
Тогда Иисус сказал: - Могу еще добавить. Разве день саббат существует для священников?
Нет. Простые верующие ничего не должны делать в субботу, но к священникам это не относится. В храме не бывает дня саббат. Так вот, к вашему сведению, я сам по себе храм, а посему, когда мои ученики трудятся рядом со мной, они не совершают никаких нарушений. Фарисеи не нашлись что ответить и удалились.
Вступать в спор с таким говоруном было заведомо бесполезно! Поэтому они вернулись в Иерусалим, чтобы составить донесение обо всем, что они видели и слышали. Что же касается миропомазанного и его спутников, то они спокойно двинулись дальше.
Будучи пророком, Иисус несомненно должен был в тот день подумать о грядущем, когда роль иудейских жрецов перейдет к христианским священникам. В самом деле, теперь днем отдыха стало воскресенье, и наши священники запрещают нам в этот день работать. Правда, сами они в воскресенье трудятся в поте лица своего, но поскольку для них это единственный рабочий день, то за неделю они не слишком утомляются. Анекдотический рассказ об украденных колосьях изложен в трех евангелиях: от Матфея (глава 12, стихи 1-8), от Марка (глава 2, стихи 23-28) и от Луки (глава 6, стихи 1-5).
Случай этот произошел на дороге, ведущей от Иерусалима в Галилею. Евангелисты не уточняют, где затем остановился сын голубя, объявивший себя ходячей синагогой. Они довольствуются туманным намеком на то, что козни фарисеев, пытавшихся поймать миропомазанного на нарушении запретов саббата, обозлили Иисуса до крайности и с тех пор он специально, в пику им творил свои чудеса главным образом по субботам, предпочитая этот день всем остальным дням недели. Так, в следующую же субботу он нарочно зашел в синагогу и начал присматриваться к толпе: не найдется ли среди молящихся какого-нибудь больного, которого можно было бы исцелить. Подходящий калека нашелся: у него была сухая правая рука.
Евангелие от евреев - правда, Никейский собор объявил его апокрифом - говорит, что это был каменщик. Каменщик так каменщик.
Где и как произошло с ним несчастье - неизвестно. Ясно только одно: сухорукий каменщик никак не мог приспособиться держать мастерок в левой руке, а потому вынужден был просить милостыню, дабы не умереть от голода. Иисус направился прямо к нему. Фарисеи - от них никуда нельзя было деться - сразу догадались, что он собирается делать, и поспешили вмешаться. - Простите, - обратился к Иисусу один из них, - уж не собираетесь ли вы лечить этого человека? - Что вы сказали? - сварливо проговорил Иисус, делая вид, что не расслышал вопроса. - Я сказал: не собираетесь ли вы продемонстрировать свои таланты исцелителя на этом человеке с высохшей рукой? - А почему вы меня об этом спрашиваете, сударь? - А потому, сударь, что сегодня суббота. - Я это знаю, сударь! - Так вот, сударь, заниматься врачебной деятельностью в субботу строго запрещено. - Возможно, сударь, но моя врачебная деятельность не имеет ничего общего с медициной. - Тысяча извинений, сударь, однако позволю себе заметить, что, если вы каким бы то ни было способом все-таки исцелите этого сухорукого, вы тем самым нарушите предписания саббата. Вы меня хорошо поняли, сударь?
Все верующие, собравшиеся в синагоге, с живейшим вниманием следили за этим обменом вежливыми фразами, полными скрытого ехидства. Кто возьмет верх - пока трудно было решить. Но тут ходячее Слово, умевшее завоевывать симпатии толпы, ответило следующим ловким сравнением: - Хотел бы я знать, если у вас в субботу свалится в яму единственная ваша овца, найдется ли среди вас хоть один человек, который не спустится в яму и не вытащит свою овечку? Удар попал в цель. Довод миропомазанного был встречен одобрительным гулом.
Тогда, почувствовав, что большинство на его стороне, он добавил: - А разве здоровье человека не дороже барана? Дороже!
Значит, исцелять людей не только можно, но и должно, даже в день саббат. Затем, приблизившись к сухорукому каменщику, он приказал: - Покажи свою руку!
Тот повиновался. Иисус внимательно осмотрел скрюченную конечность. - Дамы и господа! - обратился он к присутствующим. - Дабы злые языки не говорили потом, будто я вас дурачу и этот человек - мой сообщник, действующий со мной по предварительному сговору, прошу всех осмотреть его правую руку и убедиться, что она действительно высохла.
И, повернувшись к каменщику, добавил: - А ну, приятель, пройдись по кругу и покажи свою руку всем этим дамам и господам. Каменщик сделал так, как ему было сказано. Недоверчивые зрители изо всех сил щипали его руку, чтобы узнать, не симулянт ли он, но рука действительно была сухой и каменщик ни разу не охнул.
Какой-то фарисей даже воткнул в неподвижную конечность булавку, однако и на сей раз калека не почувствовал боли. Когда наш маг и волшебник убедился, что толпа ему поверила, он засучил рукава и громким голосом продолжал: - Дамы и господа, прошу убедиться: в руках ничего, в карманах тоже!..
Единственно усилием воли я сейчас восстановлю кровообращение в иссохшей руке этого несчастного. А ну, приятель, давай сюда твою правую лапу. Превосходно... Внимание! Раз, два, три ~ ты здоров!
При этих словах каменщик радостно вскрикнул и принялся шевелить вдруг ожившими пальцами исцеленной руки. - Браво! Бис! Браво! - кричала толпа. Фарисеи, цитирую буквально, пришли в бешенство.
Однако, сообразив, что в данном случае симпатии народа целиком на стороне Иисуса, они удалились, бормоча сквозь зубы угрозы и перешептываясь между собой: - Вот наглец! - Опять он нас провел! - Ну ничего, будет и на нашей улице праздник! (Смотри об этом евангелия от Матфея, глава 12, стихи 9-21; от Марка, глава 3, стихи 1-6; от Луки, глава 6, стихи 6-11.) Сын голубя торжествовал. Тем не менее, видя, что фарисеи расставляют ему всевозможные ловушки и ждут первого его неосторожного шага, чтобы свести с ним счеты, миропомазанный начал заблаговременно отступать.
Рано или поздно фарисеи сумели бы обмануть и натравить на него толпу, и тогда с ним было бы покончено. Однако ...его час еще не пришел. Еще не пришел его час, его время еще не пришло, - повторяют служители христианской церкви, объясняя этой фразой все проделки господина Иисуса до того момента, когда его наконец подвесили к кресту.
Если им верить, кротчайший сын божий был зачат его коллегой - голубем специально для того, чтобы искупить первородный и все прочие грехи человечества. Господь бог, единый в трех лицах, несколько тысяч лет сидел на небесах и с досадой взирал, как люди рождаются с большим темным пятном первородного греха на совести, несмываемым пятном, которое оставили им в наследство дерзкие любители яблочек земного рая. Не меньшее огорчение доставляло ему и то, что, родившись, грешные смертные за свою недолгую жизнь ухитрялись еще совершать бесчисленное количество грехов, и под конец их души становились чернее давно не чищенного дымохода. Необходимо было что-то предпринять.
Но что именно? Три члена троицы посовещались. Яхве, или Иегова, самый мстительный и злопамятный из всех трех, сказал: - Поскольку люди грешили, грешат и будут грешить - можете сами в этом убедиться! - пусть они горят в аду вечным огнем!
Однако Иисус, воплощение доброты, возразил: - Нет, нет, мы должны быть выше мелочного злопамятства! - Так что же, ты хочешь, чтобы эти негодяи пользовались всеми удобствами и блаженствами царства небесного? - А почему бы и нет? - Но как же они искупят миллионы, миллиарды и триллионы совершенных ими грехов? - Вопросом искупления я готов заняться сам. Я воплощусь в человека, так сказать влезу в человеческую шкуру, и в определенный час позволю себя распять. Таким образом я стану жертвой и рассчитаюсь собой за всю посуду, разбитую людьми в их земном кабаке. Голубь не говорил ничего, однако у него давно уже зрел свой план.
Сейчас он решил, что настал благоприятный момент высказаться. - Я согласен с предложением Иисуса, - проворковал он. - В Назарете, в Иудее, есть одна девица, за которой я бы с удовольствием приволокнулся. Пускай кто-нибудь из наших архангелов слетает к ней, возвестит обо мне и обработает ее в соответствующем святом духе. Остальное я беру на себя. Когда пройдет положенный срок, Иисус воплотится в младенца. - Превосходно! - поддержал его Иисус. - Мы назовем это тайной непорочного зачатия. А когда я окажусь среди людей, я уж постараюсь, чтобы мои новые сородичи приговорили меня к смерти и распяли на кресте в возрасте тридцати трех лет, ни раньше, ни позже! - Если такая перспектива тебя радует, милейший, - проворчал Иегова, - я возражать не стану.
Это - твое личное дело. Но я настаиваю, чтобы после твоего торжественного искупления ад не был окончательно упразднен. Ты заплатишь за все грехи оптом, но грешники должны ответить каждый за себя, в розницу. Мы даже создадим для них новую кухню, под названием чистилище, а то всех сразу не поджаришь.
Таковы были основные условия договора, заключенного между тремя членами троицы. Договор вступил в силу. Иисус, как мы знаем из первых глав этой книги, воплотился в сына человеческого и в возрасте тридцати трех лет, как мы увидим дальше, действительно позволил фарисеям и высшему иудейскому духовенству арестовать себя и подвесить к кресту.
Точно так же мы знаем, что, несмотря на благоволение Иисуса к людям, несмотря на то что он искупил все прошлые и будущие грехи рода человеческого, Иегова, согласно договору, продолжает мстить бедным грешникам, поджаривая их либо в чистилище, либо в аду. Как бы там ни было, Иисус не мог позволить фарисеям сцапать себя, пока не пришел его час.
Именно поэтому, видя, что исцеление сухорукого каменщика довело фарисеев до бешенства, он и на сей раз взял ноги в руки и поспешил убраться подальше, на северный берег Тивериадского озера. Глава 32.
АПОСТОЛЬСКАЯ ДЮЖИНА УКОМПЛЕКТОВАНА.
Увидев народ, он взошел на гору; и, когда сел, приступили к нему ученики его. И он, отверзши уста свои, учил их... Матфей, глава 5, стихи 1-2 Отход мессира Иисуса на запасные позиции произошел в соответствии с заранее разработанным планом. Божественный чудак со своими семью апостолами отступил в направлении страны, которой правил Филипп.
Однако, как утверждает евангелие, за ним последовали целые толпы одураченных из Галилеи, Иудеи, Иерусалима, Идумеи и с берегов Иордана. Трудно себе представить крестьянина или торговца, который бы забросил все свои дела ради удовольствия лишний раз услышать ходячее Слово или увидеть еще одно чудесное исцеление. Но приходится верить, если так сказано в книгах, написанных под диктовку голубя.
Любопытные зеваки пришли даже из языческих краев, таких, как Тир и Сидон. Народу собралось столько, что Иисус перепугался, как бы его не задавили в толкучке, и сказал Петру: - С меня хватит, я уже сыт по горло. Раздобудь поскорее лодку, поплывем на ту сторону озера!
И в самом деле, все увечные и калечные прямо-таки висли на Христе, веря, что одно прикосновение к его знаменитому хитону без швов может вернуть им здоровье. Даже бесноватые не устояли перед всеобщим поветрием. Они хватали Иисуса за ноги, и нечистые духи выскакивали из них, громко свидетельствуя о своем бессилии. Все это, разумеется, было весьма лестно, однако со временем становилось утомительным. В иные дни бывал такой наплыв пациентов, что к вечеру миропомазанный не мог шевельнуть и пальцем от усталости.
Однажды, как повествует святой Лука, Иисус настолько уморился, что удрал на гору и всю ночь провел там за молитвой. Даже самые ученые богословы не знают и слова из этой длинной молитвы, зато они самым точнейшим образом определили гору, где она была произнесена. По их мнению, эта гора находится между Капернаумом и Тивериадой.
Сегодня арабы называют ее Рога Хаттин, потому что у этого холма раздвоенная вершина, а у подножия расположена деревня, носящая то же название. Что касается самой молитвы, то, поскольку никто не удосужился ее застенографировать, мы приводим приблизительный вариант. - Отче мой! - должно быть, восклицал второй член божественной троицы. - Господи, ну и волынка!
Ни за какие коврижки не стал бы я воплощаться, если бы знал, какая это канитель! И если бы можно было начать сначала, я бы, конечно, этого не сделал. Ой-ой-ой, ну и влип я в историю! Я даже представить себе не мог, что в Иудее и Галилее столько недужных и бесноватых. Только сегодня я исцелил бог знает сколько больных.
Каждого надо было коснуться, и теперь у меня прямо руки отваливаются. А когда я подумаю, что это еще самый легкий кусок моего земного пути, просто жуть берет! Что же будет, когда придет наконец мой час и я должен буду отдаться в руки зловредных фарисеев, которые спят и видят, как бы меня повесить? Ей-богу, дорогой мой папа Саваоф, ты сейчас, наверное, смеешься надо мной у себя там на небесах! И ты прав, о господи.
Что за дурацкая идея взбрела мне тогда на ум! Какого черта вздумалось мне спускаться на эту землю и искупать все смертные и прочие грехи человеческие? Видно, делать мне было нечего... Э, да что теперь разговаривать! Когда вино налито, приходится пить.
Аминь. Уф-ф-ф!
На следующее утро, спускаясь с Рогатой горы, Иисус подумал о том, что неплохо было бы переложить часть своих обязанностей на апостолов. Передать им способность творить чудеса было делом несложным. Ввосьмером они бы не так утомлялись. Тут же ему пришла в голову мысль, что штат его учеников все еще не укомплектован.
Не теряя времени. Иисус набрал в помощь семи прежним апостолам еще пять новых, чтобы была круглая дюжина. Мытарь Матфей, сын Алфеев, рекомендовал на эту должность двух своих братьев, за лояльность которых ручался головой. Действительно, в евангелии говорится, что два новых ученика Иисуса, Фаддей и Иаков Младший, были тоже сыновьями Алфея.
Кроме них в шайку святых бродяг согласились вступить некий Фома, по прозвищу Зилот, некий Симон Хананянин, или Кананит, и некий Иуда из Кериата Иудейского, иначе - Иуда Искариот. Так их стало двенадцать, как было двенадцать сыновей у Иакова, как было двенадцать племен Израиля. Вот полная номенклатура наших бродяг: Симон-Петр и Андрей, сыновья Ионы; Филипп, маленький Иоанн и Иаков Старший, сыновья Зеведеевы; Нафанаил, сын Толмея (псевдоним - Варфоломей); Симон Кананит; Левий (псевдоним - Матфей), Фаддей и Иаков Младший, сыновья Алфея; Фома Зилот, или Близнец, и, наконец, Иуда Искариот.
Набрав полный штат апостолов - как мы увидим позднее, выбор был не всегда удачен, - Иисус совершенно упустил из виду, что прежде всего им надо было бы передать способность творить чудеса; этот дар они получили только много позднее, уже от святого голубя. Иисус же вместо этого повел апостолов на свою излюбленную гору и угостил их там длиннейшей речью. - Ах! - восклицал он. - Вы даже не представляете, сколь счастливы идиоты! Они, правда, не подозревают о своем счастье, но участь их поистине достойна зависти, ибо нищим духом будет принадлежать царство небесное!..
А те, кто обливается слезами? Я готов пари держать, что вы их жалеете, однако и они тоже счастливы, ибо плачущие в конце концов утешатся!..
Кроме того, счастливы те, кто кроток душой, как овцы, ибо получат в наследство всю землю!.. Блаженны алчущие и жаждущие справедливости, ибо в свое время насытятся ею по горло!..
Блаженны те, кто не помнит зла, ибо, когда они сами попадутся на какой-нибудь шалости, их тоже простят. Еще блаженнее те, кто узрит бога, ибо занимательнее зрелища невозможно и вообразить: по сравнению с ним даже оперетта - ничто. Но, чтобы увидеть бога, нужно иметь чистое сердце. Итак, блаженны чистые сердцем!
Блаженны также противники всяких драк, ибо, во-первых, можно и без драки попасть в большие забияки, а во-вторых, сторонники мирных способов разрешения конфликтов удостоятся титула сынов божьих, а это вам не хвост собачий! Наконец, блаженны те, кого несправедливо таскают по судам, ибо в положенный срок они вместе с идиотами получат в виде компенсации царство небесное!
Апостолы выслушали эту чепуху с удовольствием. Иных слушателей не было: Иисус позаботился, чтобы первое издание его нагорной проповеди стало достоянием избранных. Лишь позднее он выпустил ее массовым тиражом, для широкой публики.
Но это было далеко не все. Доверительно обратившись к апостолам, Иисус продолжал: - Мои слова предназначены для нищих духом вообще и для вас в частности.
С точки зрения духовных богатств вы далеко не миллионеры, - в этом вам здорово повезло! Но повезет еще больше, когда все прочие люди ополчатся против вас. Отовсюду вас будут гнать в три шеи, поносить и злословить дальше некуда, измываться над вами по-всякому, а уж как дойдет до суда, тогда все царствие небесное покажется вам с овчинку!
Но вас это должно только радовать и веселить, ибо так будет установлено полное тождество между вами и пророками. Знаете, что претерпели пророки?
Их современники приложили немало сил, чтобы устроить им веселую жизнь: их пороли розгами, привязывали к лошадиным хвостам, бросали во рвы к хищным зверям и даже распиливали пополам! Так вот, это же ожидает и вас.
Как видите, вам уготована блестящая карьера. А пока, в предвкушении славных мук, радуйтесь и веселитесь, друзья мои. Счастливое будущее вам обеспечено!
Добряки апостолы скорчили постные рожи: как видно, такое будущее не очень-то им улыбалось. - Не огорчайтесь, друзья! - продолжал Иисус. - Так надо. Так написано в священных книгах, и мы ничего не можем изменить, ни вы, ни я, - необходимо, чтобы писания исполнились. Ведь вы соль земли, а если соль потеряет силу, чем будешь ее солить? Удивленные апостолы переглянулись: они ничего не понимали. - Истинно, истинно сказываю вам: соль не должна терять свою силу, ибо тогда нечем будет ее посолить.
А если соль перестанет быть соленой, на что она будет годна? Останется только выбросить ее вон на попрание людям! Я ничего не прибавил.
Это слова самого Иисуса Христа. Кто сомневается, может прочесть их в пятой главе Евангелия от Матфея. - Вы соль, - продолжал разливаться миропомазанный, - и в то же время вы свет мира. Когда город стоит на вершине горы, это ведь не то же самое, как если бы он стоял в глубине долины, не правда ли?
В глубине долины его не было бы видно, а на вершине горы где спрячешься? Или вот еще сравнение. Когда зажигают свечу, ее ведь не накрывают горшком, - тогда бы незачем было вообще ее зажигать! Наоборот, свечу вставляют в подсвечник, и она освещает весь дом. Так вот, вы свет мира; посему вам следует не прятаться под горшками, а светить со своих подсвечников.
Симон-Петр и прочие апостолы в явном затруднении скребли затылки. - Еще несколько слов, друзья, - говорил между тем Иисус. - Злые языки будут говорить, будто я пришел, чтобы нарушить законы Моисеевы и опровергнуть предсказания пророков. Это неправда. Нет более правоверного иудея, чем я. Моисей сказал: Не убивай! Я иду гораздо дальше.
Я не только говорю: Не убивай, но добавляю: Будь проклят тот, кто скажет брату своему: Рака! Обзывайте его как угодно, хоть свиньей, хоть сукиным сыном, если вам так нравится, но только не говорите ему Рака! Точно так же и с тяжбами, ибо их выигрывают только судьи.
Лучше договориться с противником и кончить дело миром, иначе он потащит тебя к судье, а судья упрячет тебя в каталажку. Поверьте мне, я даю дружеский совет, искренне желая всем вам добра... Или вот еще: Моисей запрещает прелюбодеяние.
Но это не все. Я говорю вам: опасайтесь даже смотреть на жену своего соседа, независимо от того, хороша она или страшна, как старая жаба! И, если вы заметите, что ваш правый глаз все же косится на жену соседа, не раздумывайте долго, вырвите ваш правый глаз и бросьте его от себя. Это - самое радикальное средство, иных я не признаю!
То же самое, если у вас кое-где зачешется и ваша правая рука начнет соблазнять вас, отсеките без колебаний эту правую руку и бросьте ее от себя! Что-то он слишком разошелся! - подумали апостолы. - Раз уж мы коснулись этой темы, поговорим немного о женщинах, - не унимался сын голубя, - Не скрою, я сам против женщин ничего не имею.
У нас ведь как заведено? Когда мадам надоест месье, он под первым предлогом выставляет ее вон. Разве это красиво? Говорю вам: месье может отделаться от мадам лишь после того, как мадам наставит месье рога. Во всех остальных случаях: даже если она сварливее тещи, даже если ей доставляет удовольствие сыпать вам сахар в котлеты, а соль - в варенье, по утрам выливать вам на голову ведра воды, якобы для того, чтобы вас разбудить, а по вечерам бить вас палкой под видом массажа, - все равно вы обязаны ее терпеть. - Ему-то легко говорить, - пробормотал Иаков Старший на ухо Фаддею. - Он женщин знает только с лучшей стороны: все капернаумские потаскушки от него без ума!
А попадись ему хоть раз какая-нибудь ворчливая мегера, он бы живо запел по-другому! Иисуса между тем несло. Набрав воздуху, он начал очередную тираду: - Закон Моисея также гласит: Никогда не упоминай имени божьего всуе. Это, конечно, неплохо, но одного этого недостаточно. Знаете, что делают всякие проходимцы, когда хотят надуть своих ближних?
Они клянутся Библией, храмом, святым городом Иерусалимом и воображают, что это дозволено, что это им сойдет с рук. Как бы не так! Тем более, что потом они свои клятвы не исполняют. Так вот, между нами говоря, это - последнее свинство. Клясться нельзя ничем.
Вы не имеете права клясться даже своей головой, ибо сами не можете ни одного волоса сделать белым или черным, разве что перекраситесь. И вообще, когда вас о чем-нибудь спросят, отвечайте просто: Да, да или: Нет, нет, а если вам не поверят на слово и потребуют клятвы, отвечайте: Иди-ка ты... знаешь куда! Переводя дыхание, сын голубя продолжал: - Еще хуже закон возмездия. Моисей приказывает: Око за око, зуб за зуб.
Ей-богу, это слишком жестоко! Я держусь иного мнения. В тысячу раз лучше вытерпеть и простить любую пакость. Предположим, твой недруг подходит к тебе на улице, наступает тебе на мозоль и дает тебе же пощечину.
Вместо того чтобы тут же отделать нахала, подставь ему другую щеку, - вот тогда твой недруг попляшет! Или такой случай: кому-то приглянулась ваша туника и он собирается из-за нее подать на вас в суд. Скажи ему: Вам нравится моя туника? Берите ее, пожалуйста, а заодно возьмите и плащ: я вам его дарю!
И если вы останетесь в одной рубахе, не беда: летом, в жару, так ходить прохладнее. Или, скажем, кому-нибудь взбредет в голову прихоть заставить вас прошагать вместе с ним тысячу шагов. Отвечайте ему: Как, вы хотите, чтобы я прошел с вами только тысячу шагов? С превеликим удовольствием!
Хоть еще две тысячи! Моисей требует, - продолжал Иисус, - чтобы мы любили своих ближних и ненавидели своих врагов. Я нахожу это нелепым.
Скажем лучше так: любите тех, кто причиняет вам зло. Если кто-нибудь вас преследует, ненавидит, клевещет на вас и проклинает вас - любите его, как вашего лучшего друга.
По крайней мере, это будет ново. И еще - о милостыни.
Это вопрос щекотливый. Лицемеры не могут подать и гроша, предварительно не раструбив о своих благодеяниях всему свету. Нам так поступать не годится.
Если когда-нибудь нам придется помочь какому либо несчастному, мы должны это сделать втайне, чтобы даже наша левая рука не ведала, что творит правая. - Прошу прощения! - не выдержал Симон-Камень. - Все это очень хорошо, но когда же мы перейдем от слов к делу? Ведь мы до сих пор сами всегда просили милостыню у других, и, поскольку наше апостольское ремесло нельзя назвать прибыльным, я что-то не очень понимаю, каким образом мы сможем проявить свое великодушие явно или тайно. - Это ничего не значит! - без сомнения ответило ему ходячее Слово. - Раз уж я взялся вам проповедовать, должен же я что-то говорить! К великому сожалению, в евангелии не сохранилось этой короткой перепалки. Тем не менее она наверняка имела место. В самом деле, в своей знаменитой нагорной проповеди Иисус пересказал ряд положений, заимствованных у философов, живших за много веков до его рождения.
Естественно, что его ученики были удивлены: слишком уж сильно разнились эти положения от повседневной практики апостольской шайки. Вернемся, однако, к затянувшейся речи Иисуса, которая представляет собой как бы теорию христианства, этого путаного учения, где честные и нравственные мысли подобны жемчужным зернам в огромной куче навоза. Кстати, эти драгоценные наставления никогда не применялись на практике священниками и прочими ханжами. Итак, ходячее Слово продолжало: - Когда будете молиться, не молитесь вслух и не молитесь стоя: так делают священники-лицемеры, чтобы все их видели. Вы же, наоборот, запирайтесь у себя, чтобы никто вас не видел и не слышал.
Кроме того, помните: чем короче молитва, тем она лучше. Не забывайте, что на земле живет несколько миллиардов людей, - разве господь наш бог может всех выслушать! Уверяю вас, если молитва длится более получаса, она наверняка не дойдет до слуха нашего отца небесного: у него просто не хватит времени!
Вот самая простая молитва: запоминайте! Отче наш, сущий на небесах!
Лучше было бы сказать: вездесущий, но сойдет и так. Да святится имя твое.
Строго между нами: имя божье свято с таких давних пор, что святить его снова бессмысленно, получается масло масленое, однако не будем останавливаться на таких мелочах. Да приидет царствие твое... Вот это как раз не лишнее, этого стоит пожелать, и от всей души, ибо спор господа нашего с Сатаной что-то слишком уж затянулся.
Правда, глупо просить у бога, чтобы он наконец победил, - ему самому этого хочется, - но напомнить об этом папаше Саваофу не вредно, а главное - ничего не стоит... Да будет воля твоя и на земле, как на небе. Вы можете мне возразить, что глупее такой просьбы ничего не придумаешь и что просить всемогущее существо совершить то, о чем оно само мечтает, - идиотизм чистейшей воды. Не спорю, не спорю.
Эта фраза действительно глупа, впрочем, как и все предыдущее, - в этом вы абсолютно правы. Но зато в общем она звучит неплохо, а потому оставим ее, как есть... Хлеб наш насущный дай нам на сей день.
О себе ведь тоже надо позаботиться, не так ли?.. И прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим. Это из той же оперы о тайной милостыне, о которой уже шла речь.
Поскольку нам с вами никто ничего не должен, нам будет легче легкого строить из себя великодушных добряков кредиторов, не беспокоящих своих должников, и на этом основании смело требовать, чтобы и нам простили все наши долги, коих накопилось предостаточно, ибо, где бы мы ни проходили, мы всегда жили за чужой счет, дурача наивных глупцов... И не введи нас во искушение.
Конечно, подобная просьба может показаться странной: молить бога, чтобы он не вводил нас в искушение и не позволял нам грешить, - ведь это же настоящая ересь! Это все равно что сказать, будто господь наш бог - владыка зла! Впрочем, почему бы и нет, раз ничего не совершается помимо его воли? Итак, попросим бога не быть с нами Сатаной...
Но избавь нас от лукавого. Эта фраза служит дополнением к предыдущей.
Аминь. Такова сущность учения, изложенного Иисусом в его нагорной проповеди. В этой длиннейшей проповеди, которую я не решаюсь привести дословно, боясь наскучить моим читателям, заключена как бы квинтэссенция всего Нового завета. Не случайно в Евангелии от Матфея она занимает целых три главы - пятую, шестую и седьмую.
Я знаю, что читать ее с начала до конца - удовольствие ниже среднего, однако сделать это необходимо. Всегда полезно убедиться в аморальности и лицемерии религии, - это именно тот случай, когда лишний раз не бывает лишним. Я говорю о лицемерии христианства, потому что в учение Христа включено несколько справедливых положений только для того, чтобы замаскировать его сущность, и на практике они все равно никогда не применяются. Вспомните христиан всех времен! Разве они творят милостыню втайне?
Напротив! Все их благотворительные начинания сопровождаются рекламной шумихой, и каждый их дар подробно описывается в назидание современникам и потомству. Разве они презирают богатство?
Как бы не так! Их церкви украшены золотом и серебром, их епископы рядятся в пышные одежды, расшитые драгоценными камнями, а содержание одного папы обходится в несколько миллионов ежегодно. Разве они прощают обиды врагам своим? Да они скорее удавятся!
Нет никого на свете злопамятнее церковников. Попробуйте сказать священнику хотя бы четверть того, что вы о нем знаете, и он затаскает вас по судам. Я говорю об аморальности христианства, потому что та часть христианского учения, которая действительно осуществляется на практике, противоречит всем представлениям о естественной человеческой морали.
Иисус проповедовал своим ученикам отвращение к труду, а ведь именно труд облагораживает человека. Последователями же апостолов всегда были бездельники и проходимцы. В этом отношении весьма характерен один отрывок все той же нагорной проповеди: Взгляните на птиц небесных, - говорил сын голубя, - они ни сеют, ни жнут, ни собирают в житницы; и отец ваш небесный питает их. Вы не гораздо ли лучше их?
Да и кто из вас, заботясь, может прибавить себе росту хотя на один локоть? И об одежде что заботитесь? Посмотрите на полевые лилии, как они растут?
Ни трудятся, ни прядут; но говорю вам, что и Соломон во всей славе своей не одевался так, как всякая из них... Итак не заботьтесь и не говорите: что нам есть? или: что пить? или: во что одеться?
Потому что всего этого ищут язычники, и потому что отец ваш небесный знает, что вы имеете нужду во всем этом (Матфей, глава 6,стихи 26-32). О таком беззастенчивом восхвалении паразитизма просто не знаешь, что и сказать. Что стало бы с человечеством, если бы все последовали советам помазанного миром тунеядца? Боюсь, что мы быстренько обросли бы шерстью и вернулись в первобытное состояние.
Поэтому я повторяю: те, кто создал легенду о Христе и вложил в уста этого мифического персонажа подобные наставления, были гнусными проходимцами, проповедовавшими аморальность и лицемерие Глава 33.
ПРЕРВАННЫЕ ПОХОРОНЫ.
Когда же он приблизился к городским воротам, тут выносили умершего, единственного сына у матери, а она была вдова; и много народа шло с нею из города. Увидев ее, господь сжалился над нею и сказал ей: не плачь. И, подойдя, прикоснулся к одру; несшие остановились; и он сказал: юноша! тебе говорю, встань! Мертвый, поднявшись, сел, и стал говорить; и отдал его Иисус матери его. Лука, глава 7, стихи 12-15 После того как апостольская дюжина прошла предварительный инструктаж, Иисус спустился с горы в Капернаум.
Тут к нему пришел центурион, или сотник, то есть римский офицер, командовавший взводом легионеров, расквартированным неподалеку от озера. Приблизившись, сотник обратился к ходячему Слову с такой просьбой: - Господи, у меня дома есть слуга, которого я очень люблю. Несчастный разбит ревматизмом и жестоко страдает.
Помоги ему, господи! - Хорошо, - согласился Иисус. - Я приду к тебе и исцелю его. - Зачем тебе беспокоиться, господи! Скажи только слово, и мой слуга сам исцелится. Миропомазанный, в восторге от столь глубокой веры, произнес просимое слово, и слуга центуриона тотчас избавился от ревматизма (Лука, глава 7, стихи 1-10). На следующий день после этого чуда Иисус, как уверяет евангелие, очутился в Наине. Такая быстрота передвижения, не может не удивить тех, кто, хотя бы в общих чертах, знаком с географией Малой Азии.
Дело в том, что от Капернаума до Наина самое малое километров сорок пять. Однако Иисус со своими апостолами, не чувствуя ни малейшей усталости, покрывал и не такие дистанции, словно Мальчик-спальчик в семимильных сапогах.
В тот день в Наине были похороны. Христос увидел погребальную процессию.
Нет ничего печальнее восточных похорон: родственники несут на носилках труп, закутанный в пелены и облитый благовониями; впереди них идут флейтисты, извлекая из своих дудок заунывные и пронзительные звуки; позади носилок заранее оплаченные плакальщицы вопят и голосят нестройным хором, бия себя в грудь, воздевая руки к небесам, раздирая лохмотья и вырывая пучки волос из разлохмаченной прически. Как видно, в тот день плакальщицы на совесть натерли себе глаза луком, потому что все они проливали настоящие потоки слез и находились в самом горестном и растрепанном состоянии. Иисус был глубоко тронут их отчаянием, хотя в качестве бога мог бы догадаться, что все это не более как хорошо поставленный фарс. - Кого вы хороните? - спросил он.
В евангелии не упоминается ни имени усопшего, ни его фамилии. Назовем его просто Вдовийсоном, потому что он был сыном вдовы. - Это Вдовийсон, - ответил Иисусу кто-то из местных жителей, - Вчера он вдруг взял и преставился. И что это ему взбрело в голову, никто не может понять!
Ведь он был единственным сыном своей мамаши, вдовы. Бедняжка! Поскольку она была вдовой, а он ее единственным сыном, теперь она осталась без всякой опоры. Один из апостолов приблизился к миропомазанному и шепнул ему на ухо: - Вроде неплохой случай сотворить здесь великое чудо, а? Это бы сразу подняло наши акции! - Я и сам об этом подумываю, - ответил Иисус.
И действительно, сын голубя задумался. До, сих пор о только исцелял больных и изгонял нечистых духов из всяких там бесноватых. Оживить покойника было весьма соблазнительно. После такого чуда никто уже не посмеет усомниться в его всемогуществе. Иисус многозначительно подмигнул своим ученикам.
Смешавшись с толпой, апостолы уже подбивали местных простофиль, чтобы те просили чуда. - Этот высокий светлый шатен, - говорили они, - настоящий пророк, таких вы еще не видели! Если он пожелает, он может воскресить вашего Вдовийсона. - Равви!
Равви! - кричали местные жители. - Сжалься над сыном бедной вдовы! Похоронная процессия остановилась. Плотник-исцелитель приблизился к матери Вдовийсона. - Не плачь, добрая женщина, - сказал он. - Ах, сударь, вам легко говорить, а я так страдаю, так убиваюсь... Ах, мой сын, единственный сын, опора моей старости, я его потеряла!..
Флейтисты и плакальщицы умолкли. В толпе перешептывались: - Он что, в самом деле пророк? - Вроде непохож... - Наоборот, похож! Смотри, какой вдохновенный взгляд! Он наверняка оживит хоть покойника... - Ну уж нет, никого он не оживит! - Оживит! - Не оживит! - Два против одного, что оживит! - Четыре против одного, что не оживит! Те, кто говорил, будто у Иисуса вид заправского пророка, ожидали, что сейчас он примется за дело по всем правилам искусства, как некогда Илия или Елисей.
Для воскрешения мертвых существовал целый ритуал, о котором можно прочесть в Библии. Чтобы оживить покойника, пророк должен лечь рядом с ним, открыть ему рот и многократно дуть в него изо всех сил. Поэтому, когда окружающие увидели, что Иисус даже не собирается ложиться рядом с Вдовийсоном, они были немало удивлены.
В самом деле, Иисус просто подошел к погребальным носилкам, коснулся их рукой и сказал: - А ну, молодой человек, тебе говорят, встань! Услышав этот приказ, покойник подпрыгнул, как чертик на пружинке, мигом порвал пелены, протер глаза и от радости, что снова жив, заголосил во всю глотку залихватскую песню. - Ну, молодой человек! - сказал Иисус. - Допоешь свою песенку дома! А сейчас обними свою матушку, превосходнейшую из вдов, и живи счастливо, пока не помрешь опять. Вдовийсон пришел в себя, но мать его никак не могла опомниться. Она бросилась перед Христом на колени и облобызала край его чудесного хитона без швов.
Что же касается жителей Наина, то вместо того, чтобы устроить великому чудотворцу овацию, они перепугались до полусмерти. И всех объял страх, - говорит евангелист Лука, - и все кричали: - Великий пророк восстал между нами! (Лука, глава 7, стих 16). Почему вдруг такая паника? Да просто потому, что добрые граждане Наина рассуждали логично: - Если он может воскрешать мертвых одним своим словом, значит, он может превратить нас в покойников одним взглядом! А потому они взяли ноги в руки и припустились кто куда.
Еще немного, и они наложили бы себе в штаны. Вот и твори после этого великие чудеса! Ей-богу, не стоило беспокоиться ради столь сомнительного успеха (смотри Евангелие от Луки, глава 7, стихи 11-16). Воскресший тем временем свернул свои погребальные пелены, пошел на базар и продал их там на вес, как утильсырье.
На вырученные деньги он купил губку, чтобы собирать слезы плакальщиц: они ведь как следует натерли себе глаза луком и уже не могли остановить заранее оплаченного потока. Что же касается представителей похоронного бюро и могильщиков, потерявших выгодный заказ, то они несомненно желали Иисусу всяческих неприятностей.
Мать Вдовийсона наверняка отказалась платить за наполовину сделанную работу первых и никому не нужную работу вторых. И те и другие наверняка подали на нее в суд, требуя возмещения расходов по похоронам и погребению. Но чем закончился их процесс - этого я не знаю.
Глава 34.
НЕПРИЯТНОСТИ ИОАННА КРЕСТИТЕЛЯ.
Иоанн, призвав двоих из учеников своих, послал к Иисусу спросить: ты ли тот, который должен придти, или ожидать нам другого? ...А в это время он многих исцелил от болезней и недугов и от злых духов, и многим слепым даровал зрение. И сказал им Иисус в ответ: пойдите, скажите Иоанну, что вы видели и слышали: слепые прозревают, хромые ходят, прокаженные очищаются, глухие слышат, мертвые воскресают, нищие благовествуют.
И блажен, кто не соблазнится о мне! Лука, глава 7, стихи 19, 21-23. Тем временем Иоанн Креститель сидел себе накрепко в крепости Махер. Режим этой тюрьмы не был чересчур строгим: даже будучи заключенным, сын Захарии мог внимательнейшим образом следить за всеми делами и поступками своего кузена.
У него по-прежнему были ученики, он даже ухитрялся их регулярно поучать. Все это лишний раз доказывает, что Ирод вовсе не походил на жестокого тирана, каким его рисуют христиане, а, напротив, был само воплощение терпимости и доброты.
Обычно заключенные не знают ничего о том, что происходит за стенами их темницы, а когда под замок попадает главарь шайки злоумышленников, ему тем более не позволяют общаться со своими сообщниками. Несмотря на это, приверженцы Иоанн
