Возможности человека неограниченны
Возможности человека неограниченны, во всяком случае, их предел неизвестен. Может быть, со временем кто-то одолеет 100 метров за восемь секунд?
А может, это уже из области фантастики...
Сегодня большой спорт - тяжелый черновой труд, и тот, кто хочет добиться высоких результатов, должен через него пройти.
Спорт, наверное, не вернется к прежнему любительскому уровню. И хотя девиз Олимпийских игр -Главное не победа, а участие, вряд ли кто о нем вспоминает, собираясь на Олимпиаду. Везде и всюду, в любой спортивной державе прежде всего подсчитывается, какое количество очков и медалей можно выиграть в том или ином виде спорта.
И цель напряженной подготовки - выиграть во что бы то ни стало!
На встречах с любителями футбола раздаются тревожные вопросы: Не идет ли интенсификация игр, тренировок в ущерб личности, ее развитию? Согласитесь, раньше среди футболистов были такие интересные люди...
Хотя бы в прежнем вашем Спартаке...
Прежние - нынешние, отцы - дети, мы - они... Кто лучше, кто интереснее?
Вопросы сами по себе неверны. Можно сказать лишь одно: они - другие, не такие, как мы.
Мы, к примеру, в их возрасте больше читали. Чаще ходили в театр. Все, что видели, обсуждали, испытывали в этом потребность. Может, потому, что жили посвободней?
Ребята в той сборной, где я играл, не знали столь жесткого режима, как сегодня: тренировка, короткий отдых и опять тренировка.
Но нелюбовь к книге или нелюбовь к серьезной музыке нельзя объяснить нехваткой времени, усталостью. Мы больше читали, они больше времени проводят у телевизора, мы старались не пропустить нового спектакля, они неплохо знают мировое кино, крутят видеокассеты, коих у нас не было, смотрят киношедевры.
Так что здесь скорее сказывается общее веяние времени, а не перемены в футболе.
И потом, личность развивается не в какие-то особые, свободные часы и минуты. В большой спорт человек приходит уже почти сформировавшимся. Здесь лишь оттачивается его характер. Футбол - испытание на мужество, стойкость.
Сегодня это испытание труднее, чем вчера. Не все его выдерживают, но сильный становится сильнее.
Игра в команде - это еще и сложные взаимоотношения. Острые коллизии, коих достаточно в каждом матче, проявляют соперничество, борьбу самолюбий, индивидуализм и развитое чувство товарищества. Это все уроки.
Человек учится лучше понимать другого, разбираться в его состоянии, его психологических возможностях, и в своих, разумеется, тоже. Учится самоанализу.
Без этого не представишь совершенствования личности.
Есть расхожая присказка: У матери было три сына. Двое умных, третий - футболист. Некоторых удивляет: Смотри-ка, футболисты, а интересно размышляют, хотя всю жизнь лишь пинали мяч ногой... Далекий от футбола человек не уловит связи между игрой и развитием ума, характера, душевных свойств, а она существует.
Правда, здесь, кроме плюсов, наблюдаются и издержки, как всюду.
...Сборная едет на игру. В автобусе тихо. Все молчат, а состояние, знаю, у всех разное. Всматриваюсь в ребят.
Нет среди них похожих на Дементьева, Боброва, Сальникова или Нетто... Другие люди, другие футболисты.
Старые кинопленки, записи игр чемпионатов 1954 года, 1958-го, они воспринимают с улыбкой, как мы воспринимаем старые добрые фильмы. Красиво, романтично, знаменитости на поле, их имена им известны, но пока кумир минувших лет примет мяч, да пока его обработает...
Сегодня так не пойдет!
Моим блистательным партнерам приходилось доверять лишь своей интуиции, таланту. А сейчас точно просчитывается игровая деятельность команды и каждого игрока - сколько раз он владел в процессе игры мячом, сколько раз ошибался. Мы, естественно, не могли заметить всех собственных ошибок и ошибок товарищей, а нынешние ребята смотрят от начала до конца многие свои матчи в записи, видят себя со стороны. Так же изучают соперников, состояние мирового футбола, его достижения.
Нам об этом даже мечтать не приходилось.
Сегодняшний игрок располагает полной информацией о себе - своем функциональном состоянии и игровой деятельности в каждом матче. Это знание помогает ему регулировать тренировочную работу.
Олегу Блохину далеко за тридцать, а он продолжает играть и неплохо. Не хочу быть предсказателем, но, думаю, что еще не один сезон он будет выходить на футбольное поле.
Как спортсмен, он не может не вызывать уважения. Серьезен, требователен к себе.
Умеет отказаться от многих соблазнов ради дела.
Рекорды Блохина останутся в футболе на долгие годы. Однажды я сказал ему, что он имел бы на своем счету больше забитых мячей, если бы играл на острие атаки. Олег и согласился и возразил: Я обеднил бы свою игру. Он игрок разноплановый.
Старался во многом следовать Круиффу, играть в его духе. Не стремился к личным рекордам - играл прежде всего на пользу команде.
Многие его голы могут войти в футбольную хрестоматию, стать наглядным пособием по искусству футбола.
Характер Блохина непростой. Сказывается многолетнее напряжение.
Только за сборную страны он сыграл более ста матчей. Все переживает острее, чем кто-либо.
В первый день на сборе обычно видишь его недовольное лицо. Будучи еще тренером сборной, всегда старался подойти к нему: Как настроение? - спрашивал и заранее готов был к жалобам на колено, радикулит, голеностоп: Ни дна, ни покрышки всем этим радикам, галикам - все мучает!
Я уже знал, надо внимательно выслушать и сказать: Но ты же боец! Ведь ты же все равно выйдешь на поле и сыграешь.
Болит не болит, ты должен играть. И знал, он рассмеется в ответ, разведет руками.
Это напоминало нехитрую детскую игру с давно известными правилами.
Сразу же по приезде на базу он спрашивал: Где доктор? Первым приходил к доктору, последним уходил. А начинал тренироваться, играть - все забывал.
Свойство таланта, оказавшегося в своей стихии.
И все-таки в жизни каждого выдающегося спортсмена наступает тот трудный момент, когда время уже не работает на него. На смену приходят молодые, и ты уже не всегда попадаешь в основной состав команды. Олег не много играл на чемпионате мира в Мексике, играли больше другие футболисты. Но надо отдать должное Лобановскому - он бережно относился к его психологическому состоянию и его авторитету.
Блохин - это Блохин! Многим до него еще надо дорасти.
К осени 1986 года он набрал хорошую форму, участвовал в отборочных играх чемпионата Европы. Сыграл со сборной Исландии, вышел на замену во Франции.
Хорошо готовился к матчу с Норвегией и был уверен, что его включат в основной состав команды.
Мы, как всегда, раздали анкеты, чтобы каждый игрок назвал свой вариант состава, и вдруг увидели, что Олег по количеству голосов не попадает в число одиннадцати. Это определило и решение тренерского совета.
Мы поговорили с каждым, кто должен был выйти в стартовом составе, а затем стали приглашать на беседу тех игроков, которые оказались в резерве.
Олега Блохина решили не вызывать, чтобы не ранить его самолюбия.
Объявили состав команды, поехали на игру. Все уже переоделись, отправились на разминку.
В раздевалке остались запасные. Желая успокоить Блохина - естественно, не мог он не расстроиться, не услышав своей фамилии, - подошел к нему:
- Думаю, Олег, ты сегодня обязательно выйдешь на поле и забьешь гол.
Последовала неожиданная резкая реакция.
- Да бросьте вы! Зачем вы меня сюда привезли?
Я потерял неделю, лучше бы провел ее с семьей!
Я все-таки пытался пробиться сквозь обиду:
- Сегодняшний матч без тебя наверняка не обойдется. Не с таким же настроением играть...
Блохин вышел на поле на двенадцатой минуте, хорошо провел игру и забил гол. Настроение у него изменилось.
- Ну, вот, а ты кипятился, - заметил я ему.
- Но ведь вы, старший товарищ, могли со мной заранее поговорить?!
Олег был прав: в заботе о нем мы и себе облегчили жизнь, избежав трудного объяснения. Я извинился и заверил - впредь буду тактичнее.
В 1975 году он был признан лучшим футболистом Европы. А в 1986 году этой чести был удостоен другой игрок нашей сборной Игорь Беланов.
Беланова я знал еще по Черноморцу. Какое-то время он играл за СКА (Одесса).
Потом убедили его вернуться в родную команду.
Меня подкупала его скорость. Правда, в ту пору как игрок он был еще сыроват. Ему необходимо было оттачивать индивидуальное мастерство, иначе сложно действовать в условиях плотной обороны соперника.
Характер у него упорный, упрямый, но работать с ним было очень интересно, и работали мы на тренировках много. Результаты не заставляли себя ждать. А полностью он раскрылся уже в киевском Динамо.
Когда Игоря пригласили в эту команду, уязвленная футбольная Одесса острила: И куда он идет? У Лобановского через шесть тренировок его увезут в реанимацию.
Все были наслышаны о высоких нагрузках, высоких требованиях тренера киевлян.
Беланов адаптировался к ним. Поначалу, как говорил Валерий Васильевич, ему было чрезвычайно трудно, хотя из гордости в этом не признавался.
Незауряден, нестандартен и Александр Заваров. Сопернику нелегко к нему приспособиться именно в силу нестандартности: не знает, чего ожидать от Заварова в следующее мгновение.
То ли он пойдет в обводку, то ли отдаст мяч и снова откроется. Так же играют Яковенко, Хидиятуллин в московском Спартаке, Алейников в минском Динамо.
Это творческие, мыслящие футболисты. Современный футбол идет не только по пути интенсификации, но и развития игрового мышления: мгновенно оценить ситуацию, мгновенно принять решение.
Сегодняшние успехи Заварова все видят, но можно с уверенностью говорить и об успехах будущих не только потому, что он молод. А потому, что сумел добиться победы, пожалуй, самой трудной - победы над собой.
После первых удачных шагов в футболе сорвался. Закрутили приятели-собутыльники. Стал нарушать режим. Был дисквалифицирован и потерял два года.
И все-таки справился с собой, поднялся - за это можно уважать. Великолепно сыграл в отборочном матче чемпионата Европы со сборной Франции.
Вызвал восторг стадиона Парк де пренс, французской прессы. На следующий день после игры подошел ко мне:
- Никита Павлович, вы, наверное, забыли, как отстаивали меня на спортивно-технической комиссии, когда решался вопрос, быть или не быть мне в футболе? Говорили, способный, подающий надежды, надо поверить ему, дать возможность исправиться...
Спасибо вам.
Не скрою, был тронут. Но главное вовсе не во мне.
Порадовала ответственность, с какой он отнесся к доверию, и способность к проявлению добрых чувств. Это немало для человека.
Сегодня они знамениты, на виду, на хорошем счету в мировом футболе. И Валерий Лобановский как опытный тренер следит, чтобы в команде не появились признаки лучистой болезни - завышенные самооценки, самомнение: Их же без конца сравнивают то с Марадоной, то с Платини - где мальчишкам устоять?
Но и сам старший тренер сборной страны и клубной команды Динамо (Киев) сегодня на виду. К нему приковано внимание журналистов, специалистов.
На семинаре тренеров в Италии, который провела в 1986 году национальная федерация футбола (собрались такие величины, достигшие высот тренерского искусства, как Теле Сантана, Карлос Билардо), Лобановского дотошно расспрашивали о его программе, основных принципах подготовки команды.
Мне пришлось выступать на аналогичном семинаре в Югославии с рассказом о работе наших ведущих тренеров, и тоже было немало вопросов о методике Лобановского. Она вызвала интерес, но возникли и сомнения.
Один из тренеров сказал: Безусловно, в той работе, о которой вы сообщили - короткой и мощной, - кроются большие возможности для успеха. Но такая подготовка, очевидно, быстро изнашивает организм, и некоторые футболисты раньше обычного закончат выступать. Не все такое выдержат.
На что я ответил: Блохин играет больше семнадцати лет и десять из них готовился под руководством Лобановского.
Конечно, работа нелегкая, что и говорить, не для каждого. Так что идет отбор - остаются сильные, сильнейшие, с хорошими физическими возможностями, с крепким характером.
На тренировке как бы уже создаются условия матча, тот же самый режим. Все тактические упражнения выполняются на максимальной скорости.
Иногда минут за двадцать до конца игры видно, одна команда садится, как мы говорим, плывет, а другая в том же состоянии, что вышла на поле, и превосходит соперников в движении.
Не в одночасье родилась его система - за ней опыт, знание мировых достижений футбола, тенденций его развития, - и не сразу все прокричали одобрительное ура!. Во всяком случае, многие ведущие игроки киевского Динамо поначалу ее приняли в штыки. Стоял даже вопрос, работать там Лобановскому или не работать. Но он сумел заставить игроков поверить в то, что предлагает.
И успехи команды показали: тренер прав. Пополняя свою клубную команду, Валерий Васильевич прежде всего обращает внимание на скоростные данные футболиста, характер.
Все остальное привьет и прежде всего - способность адаптироваться к высоким нагрузкам. Приглашает не только игроков уже сформировавшихся и проявивших себя.
Так поступают в московском Спартаке, московском Динамо и других сильных клубах, тренеры которых способны вывести своих воспитанников на высокий уровень.
Вполне понятно, что сегодня многие стремятся попасть в киевское Динамо - из-за высокой марки команды, ее международного авторитета. И уже не пугают разговоры о суровости ее тренера, авторитарности.
Суров ли Валерий Васильевич Лобановский на самом деле? Суров. Авторитарен ли? Авторитарен.
Но подобные определения еще ни о чем не говорят. Любое абстрактное (назовем это так) человеческое свойство по-разному преломляется в личности.
Валерий Васильевич не терпит беспорядка даже в мелочах, малейшего нарушения дисциплины. Никому никаких поблажек, невзирая на имена и заслуги.
Но я никогда не слышал, чтобы он кого-то оскорбил или унизил.
Глубоко интересуясь медициной, психологией, внимателен к состоянию игроков. Проводит регулярные собеседования. Так и в клубе, и в сборной. Иногда просит меня поговорить с кем-то из ребят, считая, что мое влияние будет более действенным.
Никаких амбиций - на первом плане интересы дела.
Валерий Васильевич умеет советоваться с коллегами, умеет их выслушать. Принимает убедительные доводы по составу команды, по игровым концепциям.
Последнее слово за ним, так и должно быть. Но, как всякому творческому, постоянно ищущему человеку, ему чужда безапелляционность: Мое мнение единственно верное, потому что оно мое!..
Старший тренер Лобановский считает обязательным для себя прислушиваться к слову игроков. В сборной страны создан актив.
В него входят футболисты, кандидатуры которых назывались при выборе капитана -Демьяненко, Заваров. Дасаев... Перед матчами непременно выясняется их мнение по составу команды, по тактике. Проводится анонимное анкетирование: каждому дается чистый лист бумаги и каждый пишет свой вариант состава команды, учитывая и состояние игроков, и особенности соперника, с которым предстоит встретиться.
Мы смотрим, подсчитываем, кто сколько голосов набрал. Многие вопросы решаются в коллективе без вмешательства тренеров. Сделав установку перед игрой, они обычно уходят, давая возможность самим игрокам поговорить о предстоящем матче.
О состоянии команды, ее коллективистском духе свидетельствует хотя бы тот факт, что результаты анонимных анкет совпадают с тем мнением, которое потом каждый футболист открыто высказывает тренерскому совету. Значит, выраженная позиция объективна, продиктована не личными симпатиями и антипатиями, а интересами дела.
...На чемпионате в Мексике журналисты меня спрашивали, почему столь неохотно идет на общение старший тренер советской сборной Лобановский? Многие жаждали услышать его мнение по разным поводам, а он нередко уклонялся от встреч: Не о чем говорить...
И в пресс-конференциях обычно участвовали Сергей Михайлович Мосягин, Юрий Андреевич Морозов и я. Не могу сказать, что Валерий Васильевич замкнут по натуре. Но заметил, что многие творческие люди не хотят заранее обсуждать то, что еще не состоялось, высказывать предположения. Чувствую, что и Лобановскому важнее лишний раз прокрутить все в себе.
Можно ли его за это осуждать? На интервью после игр идет охотнее.
Многие из тех, кто хоть немного знает Лобановского и меня, задают свой вопрос: Как вы работаете вместе? Как уживаетесь?
Вы же совершенно разные люди! Но Константин Иванович Бесков и Николай Петрович Старостин - тоже не близнецы, а много лет успешно сотрудничают и, наверное, хорошо дополняют друг друга.
На чемпионате мира в Испании работали вместе в одной команде Лобановский, Бесков, Ахалкаци - и в них обнаружишь не много сходства.
А у наших взаимоотношений с Валерием Васильевичем своя история.
В 1978 году, когда я тренировал сборную страны, возникла идея, чтобы Валерий Лобановский пришел в команду в качестве моего помощника. Это было неожиданным для меня, и, подумав, я ответил руководству: Как вы мыслите себе наше сотрудничество, если у нас совершенно разные взгляды, разные концепции подготовки команды и игры?
Мы, наверное, будем постоянно конфликтовать. Из этого ничего путного не выйдет. Про себя отметил и несовместимость характеров.
Лобановский виделся мне тогда излишне сухим, жестким.
Валерий Васильевич, присутствовавший при разговоре, молчал, но в какой-то момент кивнул головой: Пожалуй, Никита Павлович, вы и правы.
Через год мы случайно встретились в поезде - ехали из Киева в Москву. До полуночи проговорили. Лобановский прекрасный собеседник - знает литературу, интересуется искусством, архитектурой. Естественно, не ушли мы и от футбольных тем.
И вдруг он сказал: Все-таки мы с вами могли бы сотрудничать, могли бы вместе работать. И неплохо.
Я уже не повторил категорического нет. И в 1983 году, став старшим тренером сборной, Валерий Васильевич пригласил меня начальником команды.
Наблюдать человека на расстоянии, слушать разговоры о нем - это одно, а увидеть его непосредственно в деле - уже другое. Мне нравится четкость Лобановского, порядок на тренировках, последовательность, с которой он проводит в жизнь свою программу.
Можно соглашаться с ней, не соглашаться (я, например, в какие-то моменты спорю с Валерием Васильевичем), но, несомненно, его система в целом приносит результаты.
Поработали мы недолго. Вскоре нас вместе уволили.
В решении коллегии было записано: Считать нецелесообразным дальнейшее использование т. Лобановского и т. Симоняна в работе со сборными командами...
Как-то вспомнили давний разговор в поезде, и Валерий Васильевич сказал, ему важно было тогда, что я не отверг возможности совместной работы. А мне было важно то достоинство, с каким он встретил свое разжалование.
Вместе написали заявления. Я просил одновременно освободить меня и от работы в Управлении футбола.
Мы могли открыто и честно смотреть в глаза друг другу. Работали с полной отдачей, и нам не в чем друг друга упрекнуть.
Но в футболе часто всем распоряжается судьба.
События перед этим разворачивались так. Предстояла ответственная игра с Португалией.
Сборная Польши, можно сказать, без всякого сопротивления сложила оружие перед португальцами у себя на поле, поэтому наша встреча с ними решала, кто выйдет в финал чемпионата Европы.
Неожиданно Валерий Васильевич заболел. Болезнь почему-то вызвала разные толки.
Родилось даже подозрение, не манкирует ли старший тренер, не хочет ли избежать ответственности?
Меня командировали в Киев - удостовериться, действительно ли так серьезно состояние его здоровья. Малоприятная миссия, но я поехал, не сомневаясь, если Лобановский лег в больницу, другого выхода не было.
Дал знать о себе камень в почках, начались дичайшие боли. Врачи объяснили мне, помочь может только операция, а Лобановский от нее отказывается, так как должен ехать в Португалию.
Поэтому ему назначили препараты, которые могут снимать боль часов на двенадцать.
В Москву мы возвратились вместе. Команда продолжила подготовку, как всегда - по сложной тренировочной программе. От своих требований Лобановский не отступал, и игроки были в хорошем состоянии, несмотря на то, что на дворе стоял ноябрь, когда у футболистов накапливается усталость после сезона. Помню, приехал в Новогорск, на базу, Лев Иванович Яшин, посмотрел тренировку и был очень удивлен - игроки летали на поле.
Слушай, - сказал мне, - у них такое боевое настроение, что лучшего просто желать нельзя.
В Португалии мы попали под проливные дожди, на тяжелое поле, раскисший грунт, но продолжали работать, как в Новогорске. И тем не менее уступили португальской сборной.
Не могу сказать, что играли хорошо, хуже, чем рассчитывали. Но исход встречи решил несправедливо назначенный одиннадцатиметровый.
К сожалению, борьба идет не только на футбольном поле. У нас не было достаточного преимущества в поединке, но проиграли мы и в кабинетах, в штаб-квартире УЕФА при назначении судей.
В этой организации, как и в ФИФА, есть наши представители, они должны знать и чувствовать расстановку сил, знать арбитров.
Судил встречу француз Конрад. В последний раз он выходил на поле, можно уже было не думать о репутации. И без сомнения, португальская сторона постаралась его заинтересовать.
Ведь выход в финал Европейского чемпионата давал не менее 400 тысяч долларов в кассу национальной федерации. (С той поры сумма возросла до двух миллионов.) Французская сторона - финальный турнир чемпионата должен был проводиться во Франции - тоже была заинтересована, чтобы победу одержала португальская сборная. Это обеспечивало большой приток туристов из Португалии. И действительно, их было двадцать тысяч.
Из нашей страны прибыло бы не больше ста.
Когда судья вопреки правилам (нарушение произошло в метре от штрафной площадки) назначил одиннадцатиметровый, один знакомый французский специалист сказал мне: Удивляюсь, как ваши могли пойти на то, чтобы игру судил мой соотечественник? Несложно было все рассчитать.
Спорт не свободен от политики, нередко приходится предупреждать игроков: отношение судей будет предвзятым. Идет борьба двух систем, и не раз мы убеждались, что она отражается и на борьбе спортивной -необъективное судейство, заниженные оценки, которые порой выставляют спортсменам СССР и социалистических государств.
Мы ощутили такое отношение на чемпионате мира в Швеции, в Мексике, в 1970 году, в матче против уругвайской команды, на чемпионате 1986 года, тоже в Мексике. Собственно, все это не ошеломляющие новости, но заранее настроиться психологически на нарушение спортивных законов трудно, тут не успокоишь себя расхожей житейской философией: Бывает, что делать?
...Подавленные, мы вернулись из Португалии. Оргвыводы не заставили себя ждать. Тогда и родился документ ...считать нецелесообразным дальнейшее использование....
Почему я вспоминаю об этом? Все должно бы быльем порасти.
Тем более что через два года была отброшена частица не и использование упомянутых в строгой бумаге лиц снова сочли целесообразным. Валерий Лобановский снова стал старшим тренером сборной страны и опять предложил мне работать вместе.
Дело тут вовсе не в каких-то затаенных обидах, а в методах, стиле управления футболом, который сложился за многие годы, в истории нашей сборной команды, от которой все ждут побед и только побед. Не припомню ни одного чемпионата, в итогах которого разобрались бы спокойно и трезво.
Летели головы, сыпались выговоры. Действовал нерушимый принцип: проиграл - уступи место другому.
Здесь стоит вспомнить примеры из жизни федераций других стран. Сборной ФРГ в течение двадцати пяти лет руководил Зепп Гербергер.
Потом его сменил Хельмут Шён, его помощник, и тоже оставался на этом посту тринадцать или четырнадцать лет. Если бы в 1978 году, когда сборная Италии не очень успешно выступила на чемпионате мира в Аргентине, уволили бы Энцо Беарзота и передали команду новому тренеру, который начал бы формировать ее по-своему, не знаю, выиграла ли бы она чемпионат мира 1982 года.
А мы не давали тренерам сборной возможности искать, работать, шлифовать команду - не хватало терпения ждать. Они просто-напросто не успевали оглядеться, как уже чувствовали, что над ними сгущаются тучи.
В 1978 году, когда я возглавлял сборную, шли отборочные матчи чемпионата Европы. Мы сыграли вничью с командой Финляндии. Результат мог бы быть лучше, если бы накануне не выбыли из-за травм Блохин, Гуцаев, Шенгелия...
В строю не осталось ни одного основного нападающего.
