Восхождение к вершине
Я всей душой за свободу торговли, но... Богатые государства проводят жесткую протекционистскую политику в отношении развивающихся стран из-за энергичной лоббистской деятельности групп интересов. Впрочем, мало кто осмелится отстаивать эту политику в ходе публичных дискуссий, и неудивительно стремление обогатиться за счет третьего мира вряд ли добавит популярности. Есть, однако, и другая, чуть видоизмененная версия протекционизма, которая считается намного более презентабельной, а именно идея об ограничении торговли различными условиями. Мы всей душой за свободу торговли, говорят ее сторонники и тут же добавляют ключевое слово но: но не на любых условиях, но ее правила необходимо изменить.
Если кто-то начинает фразу со слов я всей душой за свободу торговли, но., следует насторожиться, поскольку но может оказаться таким серьезным, что окажется он вовсе не сторонник свободной торговли.
Подобный прием часто используется в ходе дискуссий в тех странах, где идея свободной торговли воспринимается позитивно1. Однако в некоторых государствах выражение свободная торговля стало чуть ли не ругательным. Попробуйте громко сказать на парижской улице о своей поддержке либерализации мировых рынков, и вам, возможно, придется улепетывать от разъяренной толпы.
Некоторые из тех, кто скептически относится к глобализации, доходят даже до утверждений, что дискуссии вокруг этого явления не имеют никакого отношения к вопросу о поддержке или неприятии свободной торговли, поскольку за свободу торговли в той или иной форме выступают все. Однако правила подлинно свободной торговли, вместе с гарантиями прав собственности и свободы предпринимательства, призваны способствовать беспрепятственному обмену товарами и услугами: их ни в коем случае нельзя ставить на одну доску с правилами, запретами и квотами, ограничивающими такой обмен.
Дискуссия вокруг глобализации по определению связана с отношением к свободе торговли: если вы выступаете за либерализацию правил товарообмена, высторонник глобализации, если же вы их не поддерживаете, вы ее противник.
Сегодня большое распространение получила протекционистская концепция о том, что необходимо запретить товарообмен со странами, где существуют особенно неблагоприятные условия труда, используется детский труд и не уделяется должного внимания защите окружающей среды. В противном случае, объясняют сторонники такой политики, указанные страны вытеснят наши фирмы с рынка за счет преимуществ, полученных за счет худших социальных условий (социального демпинга) или пренебрежения экологией (экодемпинга). При подготовке торговых соглашений с бедными странами, утверждают они, необходимо обязательно оговаривать определенные стандарты в области экологии и условий труда и требовать от наших торговых партнеров их исполнения, если они хотят сохранить товарооборот с нами.
К этому призывают не только профсоюзы и частные корпорации, но и общественные движения. Однако для развивающихся стран такая политика, по сути, равносильна традиционному протекционизму и воспринимается как неоколониалистское стремление контролировать их экономический курс.
Скептицизм в отношении этой идеи, который в развивающихся странах испытывают очень многие, выразил министр торговли Египта Юсеф Бутрос Гали: Возникает вопрос, почему вдруг, когда рабочие из третьего мира продемонстрировали высокую конкурентоспособность, развитые страны внезапно проявили беспокойство об их положении? .. .Это выглядит подозрительно2.
Именно предложение президента Билла Клинтона о подобном бойкоте в отношении стран, не соответствующих определенным нормам, привело к тупику на встрече ВТОв Сиэтле в конце 1999 года. Шведский министр торговли Лейф Пагротски назвал его огромной ошибкой Клинтона, а представители развивающихся стран отказались вести переговоры в условиях подобных угроз.
Что бы ни думали вполне благополучные демонстранты и президенты из богатых стран, низкие зарплаты и плохие экологические условия в развивающихся государствах не результат скаредности работодателей. Исключения, конечно, существуют, но в целом проблема связана с тем, что они просто не могут позволить себе платить рабочим больше и создавать для них лучшие условия, поскольку в слаборазвитых странах производительность труда крайне низка.
Зарплаты повышаются параллельно со стоимостью рабочей силы по мере роста производительности труда, который достигается за счет увеличения инвестиций, развития инфраструктуры, образования, внедрения новой техники и улучшения организации работы. Если мы вынудим эти страны повысить зарплату до того, как производительность увеличится, фирмам и инвесторам придется переплачивать за рабочую силу, и они не смогут устоять в конкурентной борьбе с западными странами, где работники получают лучшую зарплату и производят больше продукции. В результате безработица в бедных странах резко увеличится. Экономист Пол Кругман назвал эту идею политикой улучшения условий труда в теории и безработицы на практике.
Как поясняет посол Мексики в США Хесус Рейес-Эролес, в бедных странах вроде нашей альтернативой низкооплачиваемой работе является не хорошо оплачиваемая работа, а ее отсутствие3.
По сути, предъявляя развивающимся странам эти социальные и экологические требования, мы говорим: Вы слишком бедны, чтобы торговать с нами, и мы не станем с вами торговать, пока вы не разбогатеете. Однако проблема заключается в том, что разбогатеть и приступить к постепенному повышению уровня жизни и улучшению социальных условий они могут только за счет развития торговли. Получается заколдованный круг: торговать с нами бедным странам нельзя, пока они не добьются более высоких стандартов в экологии и оплате труда, но достичь всего этого удастся, только если им разрешат с нами торговать.
Ситуация напоминает мрачный парадокс из лексикона времен войны во Вьетнаме: Чтобы спасти эту деревню, мы должны ее сжечь.
Представьте себе последствия подобной идеи, появись она в конце XIX века. Тогда Британия и Франция заявили бы, что зарплаты в Швеции гораздо ниже, чем у них, что рабочие там трудятся по 13 часов в сутки с одним выходным и постоянно недоедают. Более того, на шведских ткацких, стеклодувных, спичечных и табачных фабриках в те времена широко применялся детский труд: в промышленности каждый двадцатый работник был моложе 14 лет.
Как следовало поступить Британии и Франции? Отказаться торговать со Швецией и закрыть свои рынки для шведских зерновых, леса и железной руды? Выиграла бы от этого Швеция? Вряд ли.
Напротив, страна лишилась бы экспортных доходов, развитие ее промышленности было бы подорвано. Уровень жизни в Швеции остался бы невыносимо низким, дети по-прежнему трудились на фабриках, а в неурожайные годы людям, возможно, и по сей день приходилось добавлять в хлеб кору деревьев.
В действительности этого, к счастью, не произошло. Никто не ставил Швеции препон во внешней торговле, и она успешно развивалась; в стране прошла индустриализация, ее экономика пережила революционные изменения.
Параллельно с экономическим ростом медленно, но верно решались и перечисленные выше проблемы. Зарплата повышалась, рабочий день сокращался, а дети по утрам отправлялись в школу, а не на завод.
Если сегодня в качестве условия торговли с развивающимися странами мы потребуем от них обеспечить в горнодобывающей промышленности такой же уровень техники безопасности, как на Западе, это будет означить, что мы предъявляем им требования, с которыми не сталкивались сами в период, когда аналогичные отрасли развивались в наших собственных странах. Только в результате общего повышения доходов нам удалось разработать соответствующие технологии и закупить оборудование, которое обеспечивает сегодня безопасность горняков. Если мы потребуем от развивающихся стран сделать то же самое прямо сейчас, когда это им еще не по карману, это сильно ударит по их промышленности.
Если мы откажемся от импорта из развивающихся стран, потому что там не созданы хорошие условия для рабочих, это погубит их экспортные производства и тем, кто на них работает, придется трудоустраиваться на предприятиях, обслуживающих внутренний рынок, где зарплаты еще ниже, а условия труда еще хуже. От этого жизнь бедняков в третьеммире никак не улучшится, зато наша собственная промышленность будет защищена.
Подозреваю, что именно этим и руководствуются определенные группы в богатых странах, выступая за социальные пункты.
По сути, сторонники включения в торговые соглашения трудовых и экологических стандартов пытаются лишить развивающиеся страны тех возможностей, которые в свое время имели богатые ныне государства. Те, кто искренне желает добра развивающимся странам, должны требовать другогочтобы Запад оказал им помощь в решении этих проблем, поделившись своими технологиями и ноу-хау, а не устраивал торговые бойкоты.
Вместо этого некоторые профсоюзные организации, например АФТ-КПО (Американская федерация труда Конгресс промышленных организаций), пытаются не допустить передачи современных технологий странам третьего мира! Кроме того, уже существуют структуры, способные решать конкретные проблемы и помогать развивающимся странам в повышении социальных и экологических стандартов например, Программа ООН по окружающей среде (ЮНЕП) и Международная организация труда (МОТ).
Как же в свете этого оценить требования о том, чтобы наши торговые партнеры соблюдали патентные права и права интеллектуальной собственности, что является условием допуска развивающихся стран к сотрудничеству в рамках ВТО? Почему мы должны заставлять их признавать патенты в течение двадцати лет, как это предусматривается Соглашением о торговых аспектах прав интеллектуальной собственности (Trade-Related Aspects of Intellectual Property Rights, TRIPS), заключенным в рамках ВТО, не требуя при этом обеспечить хотя бы минимальный уровень социальных стандартов?
Часто приводят простой аргумент: нарушение прав интеллектуальной собственности является препятствием для развития торговли. Большинство компаний не откажется вкладывать капиталы в страну из-за того, что она бедна или уровень зарплат там слишком низок, но они, скорее всего, будут обходить стороной те государства, где их коммерческие идеи могут украсть.
Патентыважный инструмент: они закрепляют право творца на компенсацию за свое изобретение, а также стимулируют научные исследования и инновации в целом. Без защиты интеллектуальной собственности изобретателям изразвивающихся стран пришлось бы продавать открытия за рубеж, чтобы обеспечить свои права.
Все это вполне логичные аргументы, но они не представляются мне достаточно сильными, чтобы оправдать идею включения прав интеллектуальной собственности как это происходит сегодня по соглашению TRIPSв правила, регулирующие деятельность ВТО. В этой сфере тоже не следует вводить запреты на торговлю с кем бы то ни было, какую бы политику они ни проводили. Право американцев свободно торговать не должно нарушаться только из-за того, что другие страны проводят неверную политику, и правительство США не должно наказывать граждан этих стран за действия их властей, тем более что они и так страдают от последствий этих действий.
Если экономическая политика какой-либо страны отпугивает инвесторов и не создает стимулов для инноваций, тем хуже для нее, но это еще не повод запрещать нашим гражданам свободно торговать с ней. Именно торговля обеспечивает экономический рост, который в конце концов повысит благосостояние и техническое развитие стран третьего мира настолько, что защита прав интеллектуальной собственности приобретет жизненно важное значение для их экономики. Мы не должны использовать торговые барьеры как средство заставить развивающиеся страны проводить ту политику, которую считаем желательной.
Вместо этого следует обеспечивать открытость наших собственных рынков и одновременно призывать другие страны к соблюдению патентных и авторских прав.
Детский труд
Но, может быть, из этого правила все же есть исключения? Возможно, в каких-то случаях отношение к работникам настолько ужасно, что это оправдывает запрет на торговлю со страной, практикующей подобные методы?
Один из примеров, который чаще всего приводят в этой связи, использование детского труда. Сегодня в мире около 250 миллионов детей в возрасте от пяти до четырнадцати лет заняты на производстве. Мысль о том, что столько людей лишены нормального детства, а во многих случаяхеще и здоровья и права на счастливую жизнь, у всякого нормального человека вызовет только ужас. Но помогут ли этим детям США и ЕС, запретив торговлю со странами, где это практикуется?
Нет, конечно.
Чтобы показать всю абсурдность подобных предложений, достаточно привести один факт подавляющее большинство детей занято в секторах, не имеющих никакого отношения к внешней торговле. Примерно 70% малолетних работников трудятся в сельском хозяйстве, и лишь 5% от 10 до 15 миллионов в экспортных производствах, где они в основном занимаются изготовлением футбольных мячей и спортивной обуви, шьют одежду и ткут ковры.
По всем имеющимся данным, дети, занятые в экспортных отраслях, получают больше денег, чем их сверстники в других секторах, и с точки зрения безопасности условия труда там самые лучшие. Так что все другие варианты трудоустройства оказываются для них хуже.
В этом случае, как и во многих других, проблема состоит в том, что мы судим о странах третьего мира по нашим сегодняшним меркам материального благосостояния. Не забудем, что еще сотню лет назад детский труд широко применялся и на Западе. Такая практика существовала в любом обществе. Во Франции до начала индустриализации родителям даже предписывалось в обязательном порядке отправлять детей работать.
В бедных странах дети вынуждены трудиться потому, что их заработок необходим семье для выживания, а не из-за жестокости родителей, так что мы не можем просто запретить этим странам использовать детский труд, и уж тем более не следует бойкотировать произведенные в них товары. Ведь в таком случае, пока материальное благосостояние общества не увеличится, детям придется заниматься еще более тяжким трудом, а в худшем варианте становиться преступниками или проститутками. Так, в 1992 году, когда стало известно, что американская сеть магазинов Wal-Mart закупает в Бангладеш одежду, изготовленную детьми, Конгресс США пригрозил запретить импорт из стран, где используется детский труд. В результате текстильные предприятия Бангладеш уволили тысячи малолетних рабочих. Как показало исследование, проведенное международными организациями, этим детям пришлось взяться за более опасную и хуже оплачиваемую работу, а некоторые из них даже занялись проституцией4.
Из-за аналогичного бойкота непальских ковров, по данным ЮНИСЕФ, более 5 тысяч девочек вынуждены были выйти на панель.
Шведская неправительственная организация Спасите детей (Radda Barnen) одна из структур, пытающихсявнести в дискуссию о детском труде хоть какую-то логику и здравый смысл: В большинстве случаев мы выступаем против бойкотов, санкций и иных мер в области торговли, направленных против использования детского труда. Как показывает опыт, дети, лишившиеся работы в результате таких мер, рискуют оказаться в еще более трудном положении и заняться еще более вредными для них видами деятельности.
Половина работающих детей занята неполный рабочий день; многие из них вынуждены трудиться, чтобы оплатить школьное обучение. Если из-за запретов и бойкотов они потеряют работу, их положение только ухудшится.
Чтобы решать проблемы, необходимо определиться, с какими явлениями (например, детской проституцией и рабством) необходимо бороться всеми имеющимися средствами, а какие можно искоренить лишь за счет развития экономики и повышения жизненного уровня. Дадим опять слово шведской организации Спасите детей: Общие заявления о том, плох или хорош детский труд, не приносят практической пользы...
Считать все виды деятельности одинаково неприемлемыми упрощенческий подход к сложной проблеме, мешающий сосредоточить усилия на борьбе с самыми жестокими формами эксплуатации детей5.
В самой Швеции детский труд перестал использоваться не потому, что его запретили, а благодаря развитию экономики: благосостояние людей повысилось, и родители получили возможность давать детям образованиечто в долгосрочной перспективе позволяло увеличить их будущие заработки. Кроме того, механизация производства сделала неквалифицированный ручной труд нерентабельным.
Только после этого а не наоборотв Швеции был введен юридический запрет на использование детского труда. Тот же рецепт позволит и сегодня решить эту проблему в развивающихся странах. По данным МОТ, благодаря экономическому росту в азиатских странах число работников в возрасте 10-14 лет значительно сократилось.
Пятьдесят лет назад в Индии дети составляли 35% всех работников, сегодня12%. Ожидается, что к 2010 году детский труд в странах Восточной и Юго-Восточной Азии будет полностью искоренен.
В самых бедных развивающихся странах за последние сорок лет доля детей в общей численности рабочей силы сократилась с 32 до 19%, а в странах со средним уровнем доходов с 28 до 7%6.
Каждый человек должен иметь доступ к образованию и получать от него отдачу. В свою очередь, образование должно давать человеку возможность получить более высокооплачиваемую работу. Только когда образование станет доступным и в перспективе выгодным, родители начнут отправлять своих детей не на завод, а в школу. Одного наличия системы всеобщего среднего образования малооно должно быть еще и качественным. Во многих странах школы просто ужасны, и с учениками там обращаются плоходопускаются даже телесные наказания.
Отчасти это связано с тем, что школы являются государственными учреждениями и уволить плохого учителя практически невозможно. Один из способов решения проблемы заключается в предоставлении родителям свободы выбора, возможно, за счет введения ваучеров на образование, как это сделано в Швеции,тогда они, а не государство и учителя, будут контролировать ситуацию в школах.
Вопрос о том, целесообразно ли вводить временные торговые санкции против страны, чтобы способствовать падению особо жестокого диктаторского режима, практикующего, к примеру, апартеид или рабовладение, акты агрессии или массовые убийства гражданских лиц, всегда носит дискуссионный характер. Но при любых обстоятельствах следует учитывать, что от санкций, вероятно, пострадает население данной страны, а в случае их продолжительного действия позиции правящего режима могут даже укрепиться. Дело в том, что развитие торговли в принципе затрудняет централизацию власти, поскольку ведет к расширению международных контактов и формированию центров влияния за пределами госаппарата.
В некоторых случаях санкции против диктаторского режима, пожалуй, могут дать результатно только если в них участвует все мировое сообщество. Особенно полезным инструментом в борьбе с диктаторами являются символические санкции вроде замораживания дипломатических контактов или бойкота спортивных мероприятий ведь они, в отличие от приостановки торговых отношений, не затрагивают население страны.
Однако важно не смешивать санкции такого рода с мерами, применяемыми против страны только из-за ее бедности.
Наиболее целесообразный путьне ломать самый эффективный инструмент решения проблем, то есть развитие торговли, а оказывать давление в других сферах, в частности в рамках политических форумов. Наши политики и организации должны постоянно критиковать те страны, где нарушаются права человека, действует цензура, подвергаются преследованиям инакомыслящие и запрещаются общественные организации например, профсоюзы. Стремление дать народам всех стран возможность развиваться за счет свободной торговли не означает благожелательного отношения к их правительствам.
Западные политики, обхаживающие диктаторские режимы, чтобы обеспечить своим экспортным компаниям доступ на рынки, по сути, придают легитимность их репрессивной политике. Если какое-либо правительство проводит антидемократическую политику, это ни в коем случае нельзя обходить молчанием.
Как говорил Мартин Лютер Кинг, несправедливость где-либо угрожает справедливости везде.
А сами-то мы не пострадаем?
Что ж, скажут некоторые критики глобализации,допустим, для развивающихся стран торговля с нами полезна, но нам самим торговать с бедными государствами невыгодно! Если в этих странах платят низкие зарплаты, не заботятся об окружающей среде и устанавливают чересчур длинный рабочий день, нам, чтобы конкурировать с их дешевой продукцией, придется сокращать зарплаты наших рабочих и снижать экологические стандарты.
Мы будем вынуждены трудиться больше и интенсивнее, чтобы не проиграть в этой борьбе. Фирмы и капиталы быстро перемещаются в те страны, где зарплаты самые низкие, а условия трудасамые худшие. Это будет не восхождение к вершине, а гонка вниз по наклонной плоскости.
Победа инвестиции и экспортные доходы в этом случае достанется тем, у кого социальные стандарты самые низкие.
В теории все выглядит вроде логично. Вот только с реальностью эти аргументы не имеют ничего общего. В последние десятилетия мир не только не столкнулся с ухудшением условий труда и снижением зарплатпроисходит нечто прямо противоположное. И причина этого проста.
Потребители не стремятся купить товары, произведенные именно низкооплачиваемыми рабочими: их интересует не страна изготовления, а качество и дешевизна. В развивающихся странах рабочим платят меньше из-за того, что там ниже производительность труда то есть на одного работника приходится меньше изготовленной продукции.
Если зарплаты растут параллельно производительности труда, это нормально, и в этом случае у потребителей не будет причин гоняться за товаром, который изготовили низкооплачиваемые работники. Еще тридцать лет назад средняя зарплата в Японии была в 10 раз ниже, чем в США, а сегодня она уже превысила американский уровень. Но от этого японские товары не утратили конкурентоспособности, потому что производительность труда в стране росла теми же темпами. Что же касается корпораций, то и для них дешевизна рабочей силы не главное,иначе центром мировой промышленности, вероятно, стала бы Нигерия.
Их интересует другое максимальный доход от вложенного капитала. В бедных странах оплата труда ниже, поскольку фирмы там получают относительно меньшую отдачу на одного работникаэто связано с низкой квалификацией рабочей силы и использованием менее эффективного оборудования.
По мере роста инвестиций, повышения качества образования и жизненного уровня в развивающихся странах зарплата также будет увеличиваться. Поэтому результатом станет прогресс в третьем мире, а не регресс в развитых странах. Именно об этом говорят имеющиеся данные.
В 1960 году среднестатистический рабочий в третьем мире получал в 10 раз меньше американского, а сегодня всего в три раза меньше, причем уровень оплаты труда в США постоянно растет. Если бы конкуренция приводила к снижению жалованья в развитых странах, сокращалась бы и доля национального дохода, уходящая на зарплату, но ничего подобного не происходит7.
Один из кандидатов в президенты США популист Росс Перо в свое время приводил немало изощренных аргументов против Североамериканского соглашения о свободной торговле между США, Мексикой и Канадой. Запомнилась, в частности, фраза, что в случае его вступления в силу Мексика, как гигантский пылесос, начнет засасывать американские рабочие места.
На самом же деле с 1995 года, когда это соглашение начало действовать, количество рабочих мест в США увеличилось на 10 миллионов. По уровню оплаты труда Соединенные Штаты стоят на первом месте в мире. Если бы американские бизнесмены думали только о том, как заплатить работникам поменьше, они в массовом порядке перенесли бы свои фирмы в Африку. Тем не менее сегодня 80% американских зарубежных инвестиций приходится на долю других стран с высокооплачиваемым населением, например Великобритании, Канады, Нидерландов и Германии, где социальные стандарты и надзор за их соблюдением не ниже, а то и выше, чем в США.
Бизнес привлекают в первую очередь социальнополитическая стабильность, соблюдение законов, гарантии прав собственности, свобода на рынках, развитая инфраструктура и квалифицированная рабочая сила. Ситуация, когда страны конкурируют друг с другом, чтобы максимально обеспечить все эти условия, называется не гонкой по наклонной плоскости, а именно восхождением к вершине.
