Первый Оператор
Из-за густой листвы я не разглядела, что помимо хижин мой дом окружают с десяток таких же летних строений, одно из которых было совсем рядом. В надежде избавиться от голосов я уходила на ежедневные прогулки далеко от дома, но они следовали за мной повсюду. -- Проныра пользуется стробоскопом, -- наконец объяснил мне Ники. -- Это увеличивает наш радиус действия до мили. Примерно в миле от моего домика находилось заведение, представлявшее собой совмещенную почту, бакалейную лавку и промтоварный магазин.
Каждый день я наведывалась туда, чтобы сделать покупки и поболтать с семьей хозяина заведения. -- До чего же здесь воздух хорош, -- восхищенно заметил Ники. -- Я тут, пожалуй, растолстею. Лучшего места для здоровья не сыскать.
Хинтон и Проныра, напротив, без конца твердили, что надо двигаться дальше. -- Нам только индейцев не хватало, -- ворчал Хинтон. Примерно через месяц моего горного отшельничества я решила наведаться в ближайший городок.
Эту мысль подсказал мне владелец почты, заметив, что ему приходится бывать в городе раз в месяц, но, возвращаясь, он каждый раз восторгается, какой же он счастливчик, что живет в горах. (Кстати, как я потом вспомнила, он никогда не отправлялся в путь без револьвера. ) Пройдя три мили до шоссе, я дождалась автобуса и приехала в городок до обеда. Погуляв по улицам, я вернулась на автобусную остановку и выяснила, что мой рейс отменен и следующий будет через три часа. Пришлось опять бродить по городу. Хинтон уговорил меня зайти в хозяйственный магазин и купить ручной фонарик.
Как мне показалось, совершенно бессмысленная просьба, но покупку я сделала. Однако я оценила подсказку Хинтона, когда вышла на своей автобусной остановке в горах.
Ночь уже спустилась, а мне предстояло пройти три мили густым лесом. Включив фонарик, я отправилась в путь, прислушиваясь к голосам моих спутников и к неясным звукам и шорохам леса. Дорога близилась к концу, вот уже показался мой дом, стоявший как раз за домом испанской супружеской четы. У них был громадный участок, по которому бегали семь брехливых собак.
Мои ребята обсуждали вопрос об индейцах и о возможности их использования Операторами в будущем, когда неожиданно рядом со мной материализовался улыбающийся Ники. Это меня удивило, поскольку Операторы уже давно не появлялись передо мной. -- Быстро направь фонарик на собак, -- произнес Ники.
Возможно, я начала бы препираться, скажи это Проныра или Хинтон. Но услышав эти слова от милого, улыбчивого Ники, я подняла руку и стала махать фонариком, пока его луч не упал на собак. Они залились визгливым, яростным лаем. -- А теперь быстро обернись, -- приказал Ники, -- и посвети в обратную сторону.
Я повиновалась и увидела невдалеке на дороге что-то огромное, размером с датского дога, со сверкающими металлическим блеском глазами. -- Направь луч прямо в морду и води рукой вверх и вниз. Я отчаянно замахала рукой перед горящими глазами. Вдруг глаза словно выключились и что-то огромное свернуло в лес и скрылось в его темноте. -- Теперь опять посвети на собак и беги, -- приказал Ники. Я припустила по дороге не хуже поднятого охотником зайца, не спуская луча с собак.
Те прямо задохнулись от лая и готовы были снести забор. Не успела я добежать до них, как во двор выскочил хозяин и затарахтел на своем испанском со скоростью пулемета. Тут я остановилась, перевела дух и стала извиняться за беспокойство.
Испанец укоризненно покачал головой, а собаки все никак не могли уняться. Я вошла в дом, но меня все преследовали горящие желтые глаза. Вдруг Ники напомнил мне, что я собиралась нарвать маленьких белых цветочков, что росли на участке. Собрав небольшой букетик, я поставила его в воду, послушала, как Ники рассказывает о цветах, вскоре позабыла о желтых глазах и улеглась спать.
Наутро Проныра решительно объявил, что нам во что бы то ни стало следует отсюда уезжать. На этот раз его поддержал и Ники, добавив, что из-за плохого снабжения водой я моюсь только раз в неделю и вскоре вся обрасту микробами.
Хинтон ядовито заметил, что если я пыталась укрыться в горах от них, то попытка явно провалилась. Мне пришлось согласиться, что, пожалуй, нет дальше смысла оставаться здесь, и что завтра утром я попрошу кого-нибудь из соседей подбросить меня до города.
За завтраком Ники сообщил, что получил известия от фирмы, где я работала. Они сожалеют, что загнали такую отличную работягу-лошадь. -- Для фирмы каждая Вещь -- или ломовая лошадь, или дикий мустанг, в зависимости от темперамента, -- объяснил Ники. -- Лошади обычно загоняют свои тревоги внутрь и ничего не предпринимают для их разрешения. Для Игры лучшего материала не найти.
Совсем другое дело -- мустанги. Эти не будут переживать втихомолку. Случись беда, они бьют копытом, идут напролом и так или иначе устраивают свои дела. Ты была мустангом, пока за тебя не принялся Берт, он-то и превратил тебя в лошадь.
Затеянный нами эксперимент задуман в общем-то не ради тебя, но одно точно пойдет тебе на пользу: ты снова станешь мустангом. Я призадумалась над услышанным, а мои ребята тем временем переключились на Мух. -- Они все время будут тебе докучать, -- заметил Проныра. -- Даже в автобусах. Надо как можно скорее перебраться в Калифорнию. -- А давайте через Канаду, -- предложил Ники. -- Там Мухам не очень-то дают разгуляться. -- Умнее не придумаешь, -- съязвил Хинтон, -- особенно если учесть, что у нас нет лицензий для работы в Канаде.
Решение пришло мгновенно. Дойдя до телефонной будки, я позвонила в аэропорт и узнала, когда будет ближайший рейс в Канаду. -- Этого только не хватало, -- ахнул Хинтон. -- Не ты ли нас уверял, что с этой Вещью у нас не будет хлопот? -- возмутился Проныра. -- Нас трое и мы едва управляемся с нею. Через несколько часов я летела в Канаду. Неужели удалось избавиться от моего постоянного эскорта? -- У нее голова прямо-таки распахнута настежь, -- произнес чей-то голос. -- Никакого прикрытия на голове: ни тебе дощечки, ни покрышки, ни шалашика.
Похоже, эта Вещь понимает, о чем мы говорим. -- Да, голова у нее раскрыта, и она вырвалась из-под надзора, -- подтвердил другой голос. -- Я займусь ею. Как говорится, на ловца и зверь бежит.
Перехватишь ее на выходе из самолета, -- сказал первый Оператор. -- Так ты полагаешь, что она знает кое-что об Операторах? -- У нее голова просто забита информацией об Операторах, я не успеваю ее отсасывать. И где она только набралась всех этих сведений? -- изумился второй Оператор. -- Я немного поработаю с нею, -- заявил первый Оператор. -- Дамы и господа, в моем распоряжении оказалась весьма необычная Вещь. Думаю, вы таких еще не встречали.
Она знает о существовании Операторов. -- Не может быть! -- воскликнул женский голос. -- Кому же она принадлежит? -- Пока что мы работаем с нею. Можете подходить, подключаться к Вещи и исследовать ее мозг.
Только сначала внесите пятнадцать очков. Работать с Вещью не разрешается.
С десяток голосов возникли один за другим. Уплатив свои очки, они задавали мне вопросы, на которые я демонстративно не отвечала. -- А теперь, -- предложил второй Оператор, -- кто хочет участвовать в Игре? Ставка -- двадцать очков. Операторы только было собрались делать ставки, как стюардесса неожиданно объявила, что самолет скоро приземлится.
Первый Оператор с сожалением вздохнул. -- Как бы то ни было, а мы набрали двести очков. Очень недурно.
Эта Вещь -- просто золотая жила. Меня теперь от нее и бульдозером не отдерешь. Однако в аэропорту я быстро нырнула в такси, добралась до автобусной остановки и благополучно улизнула от своих новых знакомцев. Добравшись до одного из городов на севере Канады, я тут же попала в руки канадского ловца, который немного спустя продал меня другому Оператору.
Пересаживаясь с автобуса на автобус, я направилась обратно в Штаты и немедленно угодила в зловещие сети Доррейна. -- У него есть свои достоинства, -- заверила меня женщина. -- Одно плохо: он ненавидит Вещи. Сделаю для вас все, что в моих силах, но боюсь что этого будет маловато. Попытайтесь сбежать, если подвернется случай.
Речь шла о Доррейне, а женщина была его женой. Как только они вошли в мою жизнь, у меня началась дикая головная боль. Стиснув зубы, я вжалась в свое сиденье и приготовилась терпеть. Но вся моя выдержка мгновенно улетучилась, и меня охватил страх, когда я узнала, что головная боль -- дело рук Доррейна.
Он хочет разрушить те клетки головного мозга, которыми вы мыслите, -- пояснила жена. Повернувшись к мужу, она прикрикнула на него: -- А ну-ка, прекрати это.
Ты уже и так выдолбил ей на полсантиметра всю левую сторону. Не остановишься, сделаешь из нее придурка. Уж этого я не позволю. Я вышла из автобуса на следующей остановке и направилась в ближайшую гостиницу. -- Ложись в постель и вызови врача, -- посоветовала миссис Доррейн. -- Да не мешкай.
Эта долбежка -- дело опасное. В телефонной книге я нашла номер первого попавшегося врача, вызвала его и забралась в постель. Доктор приехал быстро, обследовал меня и велел немедленно собираться в больницу. -- Я отвезу вас в своей машине. -- А что у меня с головой? -- С головой? -- он как-то странно глянул на меня. -- У вас воспаление легких.
Жду вас внизу. Час спустя я уже лежала на больничной койке.
Надолго погружаясь в сон, изредка просыпалась, слышала, как препирается чета Доррейнов и снова засыпала. Наверное, они засели где-нибудь в гостинице по соседству или припарковались у больницы, решила я. Через неделю мне стало значительно лучше. Обдумывая свое положение, я пришла к выводу, что, пожалуй, мне будет на руку, если Доррейны затеют свою Игру. Они уже пытались завербовать игроков среди Операторов-больных.
Но я выяснила, что Доррейны не всем по душе, и что имеются желающие мне помочь. -- Ты безнадзорная, -- заключил один из Операторов, выдававший себя за выздоравливающего после удаления аппендицита. -- А для таких есть особые правила. Победивший в Игре получает право владеть безнадзорной Вещью в течение суток. Мы попробуем тебя выиграть и, если нам повезет, дадим тебе передышку.
Победителем в Игре считался тот Оператор, которому удавалось вызвать у Вещи наиболее выраженную эмоциональную реакцию. Это не составило бы труда для Доррейна, которого я до смерти боялась. Но я собрала в кулак всю волю и, контролируя свои эмоции, сама определяла победителя.
К глубочайшему возмущению Доррейна, день за днем меня выигрывали другие Операторы. Среди них была и пара работавших на кухне женщин, которые убедили меня написать письма моим друзьям. -- Мы тебе поможем составить текст, -- пообещала одна из них. -- Если твои друзья являются Операторами, они расшифруют письма и поймут, что с тобой происходит.
Написав под диктовку письма, я внимательно их прочитала, но так и не заметила никаких признаков шифра. Только жизнерадостные описания мест, где побывала, и восторги от полученного удовольствия.
Почти в каждом письме повторялась фраза: Наконец-то мне удалось как следует отдохнуть от однообразия повседневной работы. Об этом каждый мечтает, но я и думать не могла, что для меня это станет реальностью. Больницу я покидала неохотно.
За порогом меня уже поджидала чета Доррейнов. С ними был и Щит, полицейский Оператор из вашингтонского городского совета. По его словам, он должен был охранять меня, пока я не пересеку границу штата.
Думаю, это было организовано не без участия моих друзей-Операторов из больницы. У меня мелькнула соблазнительная мысль никогда не покидать штат, а колесить по нему бесконечно, пересаживаясь с автобуса на автобус. Только мы выехали за пределы Вашингтона, как Доррейны засуетились и стали вербовать Мух для Игры. Ко мне вновь вернулась мучительная головная боль.
Меня не столько тревожила сама боль, сколько разрушения, творимые Доррейном в моей голове. По прибытии в город Бьютт в штате Монтана Доррейны затеяли Игру с Оператором, назвавшимся Доном и заявившим, что он принадлежит к организации Лесорубов. Мне показалось, что его тронули мои злоключения, а когда он узнал, что эксперимент проводится на основании свидетельства о воскрешении, он как-то сразу заволновался и куда-то исчез. Примерно через час, когда я чистила зубы у себя в номере гостиницы, передо мной вдруг возникла картинка, изображающая пятерых мужчин и двух женщин в красно-черных клетчатых костюмах. -- А это еще кто? -- заинтересовалась миссис Доррейн. -- Команда Операторов из организации Дона, -- ответил супруг. -- Изображение вполне четкое, только почему-то не могу войти с ними в контакт.
Ну-ка, используй удлинитель, может, у тебя получится. Через мгновение раздался голос: -- Мы Лесорубы. Впустите нас. -- Встречу вас в холле. -- ответил Доррейн. -- Пока воздержусь называть номер своей комнаты, а то не ровен час эта Вещичка подложит мне бомбу.
Вскоре Доррейн вернулся, ведя за собой Лесорубов. Операторы предложили ему за меня выкуп в двести очков, но Доррейн стал рьяно торговаться. Слушала я их, слушала и как-то незаметно уснула. Пробудилась я все под тот же гул голосов. -- Послушайте, она проснулась, -- произнес чей-то голос. -- Все равно мы не знаем, где будет вынесено окончательное решение -- здесь или в Солт-Лейк-Сити.
Ясно одно: мы никуда не продвинемся, пока не поднатаскаем эту Вещь, чтобы она понимала что к чему. -- Это свидетельство о воскрешении -- чистое мошенничество, -- продолжил другой голос. -- Такая подлость как раз в духе Гончих. Больно много силы они набрали.
Давно пора их укоротить и лучшего случая, чем это свидетельство, не представится. Мы беремся за твое дело и будем его отстаивать. Ни от одного Оператора я еще не слышала более приятных слов.
Выразив свою признательность, я поинтересовалась, чем могу помочь. -- Всему свое время, -- продолжил Лесоруб. -- Мы прибегли к отсосу и в основном знаем твою историю. Теперь послушай нас: организация Лесорубов, включающая более ста Операторов, намерена обратиться в совет штата с требованием судебного разбирательства, на котором они опротестуют выдачу свидетельства, по их мнению, представляющего для меня опасность.
Не могли бы они заодно заявить, попросила я, что я вовсе не нуждаюсь в воскрешении. -- Это рискованно, -- возразил Лесоруб. -- Свидетельство выдается, только если Вещь находится при смерти. А мы не можем доказать, был такой факт или нет. Если мы сделаем подобное заявление, Гончие станут утверждать, что все было по закону, решение затянется на месяцы, пока судья будет копаться в твоем прошлом. Из этого я заключила, что в мире Операторов власть и престиж являются мощным оружием, и не так-то просто одолеть Гончих. -- Что верно, то верно, -- подтвердил Лесоруб. -- Мы и не рассчитываем на легкую победу.
Потребуем назначить разбирательство на ближайшее воскресенье, только еще не решили, в каком штате его проводить. Пожалуй, лучше всего подойдет Юта. В Солт-Лейк-Сити законники строгие, они особо и разбираться не станут, просто аннулируют свидетельство сходу. Меня это более чем устраивало. -- Хотя, конечно, с тобой могут разделаться и Мормоны, -- поразмыслив, добавил Лесоруб. -- Ну, что делать, придется рискнуть.
Мне было ясно, что эксперимент Гадли вряд ли вызовет одобрение Операторов Мормонов, но такое же неодобрение у них вызовет и Вещь, голова которой забита сведениями об Операторах. Взвесив все за и против и понимая, насколько сомнительны мои шансы остаться в мире живых, я в итоге решила довериться Лесорубам.
Тьма народу собралась на автовокзале Гончих в Солт-Лейк, когда мы туда прибыли. -- Недостатка в зрителях явно не будет, -- заметил руководитель Лесорубов, обращаясь ко мне. -- Разбирательство начнется в полдень. Устраивайся в гостинице и возвращайся. Ровно в двенадцать я была на автовокзале. Заседание началось с выступления защитника от Лесорубов.
Он вкратце изложил предысторию всего дела и выдвинул следующий довод: если разрешить этот эксперимент, то нельзя будет отказывать другим в подобных опытах; со временем число Вещей, обладающих информацией об Операторах, возрастет настолько, что все основы мира Операторов и Вещей окажутся под угрозой. Мне было не по себе. Надо признать, что защитник бил прямой наводкой, но этот огонь, без сомнения, накроет и меня без малейшей надежды на выживание. Выступление юриста от Гончих выглядело очень неубедительно.
Когда было запрошено свидетельство о воскрешении, заявил он, не были сообщены подробности эксперимента. Предполагалось, что опыт совсем простенький, поэтому Гончие дали ему добро.
Я с ужасом ожидала главного вопроса судьи: Что эта Вещь уже знает об Операторах? -- ибо от него зависела моя дальнейшая судьба. Но он его так и не задал. -- Они подключились к твоему мозгу и отсасывают информацию, -- шепнул мне на ухо один из Лесорубов. -- Сиди спокойно, расслабься.
Все идет как по писаному. Затем снова выступил юрист от Лесорубов с уничтожающей критикой порядка выдачи Гончими свидетельств и потребовал запретить компании выдачу каких-либо документов, пока не будет проведено официальное расследование ее деятельности и наведен должный порядок. Слушая его, я засомневалась, не попаду ли я из огня да в полымя, избавившись от Гончих, но попав в руки сурового судьи. В три часа слушание было прервано до следующего утра, и я вернулась в гостиницу.
Лесорубы заказали бутылку шотландского виски, чтобы отпраздновать успех и изрядно напились и разбушевались. Оператор гостиничной обслуги пожаловался было на шум, но один из Лесорубов немедленно его пришиб. Как потом выяснилось, на языке Операторов пришибить означает использовать определенный мыслительный прием, с помощью которого один Оператор может временно вывести из строя другого.
Тут же на месте происшествия появились несколько гостиничных Операторов и пришибли двух Лесорубов. Эта пришибаловка растянулась на долгие часы. К полуночи большинство Лесорубов настолько ослабли от умственной потасовки, что отключились от меня, и я слышала только голоса их руководителя и одного из его помощников. В наступившей относительной тишине я еще раз обдумала сложившуюся ситуацию и пришла к выводу, что дело принимает скверный оборот.
Позвонив на всякий случай в бюро западных авиалиний, я выяснила, когда первый утренний рейс, и легла спать. Утром мне сообщили, что расследование уже закончилось и свидетельство о воскрешении признано недействительным. -- Более того, -- продолжал главный Лесоруб, -- нам удалось очень ловко вызволить тебя.
Судья просто в ужас пришел, когда узнал, что Гадли собрал уже целую коллекцию Вещей с вывихнутыми мозгами. Он опасается, что в ней могут оказаться такие, как ты. Мы обещали отвезти тебя в Калифорнию и доказать, чего бы нам это ни стоило, что с головой у тебя все в порядке. В пути меня сопровождали главный Лесоруб и его помощник по имени Плющ.
Самолетом мы добрались до Сан-Франциско, а затем автобусом (но не компании Гончих Псов) до города, где находилась штаб-квартира организации Гадли. Я отправилась в гостиницу, а Лесорубы -- к Гадли. Почти сразу же к голосам Лесорубов присоединился голос Ники.
Напуганный неожиданным поворотом событий, он поспешил обо всем доложить Гадли. Плющ тоже заторопился, чтобы подать прошение о новом расследовании.
Ники отсутствовал недолго. -- Коль скоро тебе придется задержаться здесь на какое-то время, неплохо было бы снять меблированному квартиру, -- заметил он. Предложение показалось мне разумным, и я отправилась в подсказанном Ники направлении и вскоре поравнялась с домом, где висели объявления о сдаче квартир в наем. Не успела я толком устроиться в снятой квартире, как выяснилось, что она находится буквально в нескольких шагах от здания, где размещается Гадли и его штаб, а на этой улице в основном проживают странные экземпляры из его коллекции. Лесорубы с трудом уговорили меня подождать и не выезжать сразу после вселения.
Операторы Гадли тут же настроились на меня и просовещались почти всю послеобеденную часть дня. С удивлением отметив их прекрасное расположение духа, я и сама постепенно расслабилась и приняла активное участие в разговоре. Мне удалось узнать, что Проныры и Хинтона в городе не было, они уехали по делам организации, а великий Гадли был в бегах, поскольку совет штата Калифорния грозился отстранить его навечно от операторской деятельности из-за его ненормальной коллекции.
Обстоятельства складывались для меня весьма благоприятным образом. Следующий день тоже принес добрые вести.
Гадли, приговоренный к пожизненному отстранению, скрылся, и организацию временно возглавил добродушный Оператор по имени Увалень, не лишенный чувства юмора и симпатии к Вещам. Как выяснилось, Операторы Гадли были известны в здешних краях как Западные Парни и Операторы из других организаций их заметно побаивались. Несмотря на задиристую репутацию, Западные Парни мне понравились. Они без конца сновали туда-сюда, задавали множество вопросов о моем отношении к миру Операторов и, казалось, мои ответы забавляли их.
Один из них, по имени Пройдоха, называл меня не иначе как Эта Самая. -- Вы только послушайте, что Эта Самая говорит, -- восклицал он, как только заводил со мной беседу. -- Она опять выступает. -- Пройдоха считал, что мое поведение определяется тем, что я по природе мустанг. -- Лошадь, та обычно изведется до полусмерти, -- замечал он философски. -- Совсем другое дело мустанг. Попробуй задать ему какую-нибудь головоломку -- и вместо того чтобы убиваться над ней, он мигом врежет тебе копытом по зубам. -- Не совсем так, -- возразил Ники. -- Она и есть мустанг. Просто она возвращается к своей первоначальной личности. Правда, с самого начала эксперимента ее удерживал якорь.
Якорь, -- пояснил он для меня, -- это нечто вроде долго действующего снотворного. Успокаивает нервы.
Якорь приглушает все эмоциональные реакции. Приятное окружение радовало меня, особенно если учесть, что предстояло на какое-то время здесь задержаться. Мне было весело в компании Операторов Гадли, и у меня даже зародилась надежда, что если их уговорить, они помогут Лесорубам освободить меня.
Поздно вечером, когда я уже приготовилась ко сну, как-то незаметно исчез последний Оператор, который до этого еще оставался со мной. Прошло несколько мгновений, и женский голос зашептал мне на ухо: -- Я не работаю у Гадли, я живу в этом доме. Можешь звать меня Бабуля, меня все так зовут.
Не тревожься, у нас тут живут очень славные люди, они будут приглядывать за тобой, да и я буду проведывать тебя, узнавать, все ли в порядке. Голос как будто отдалился и затих, а я мирно уснула. Не прошло и недели, как моих Западных Парней купил некий Оператор по имени Громила. -- Это подонок, -- сообщил мне один из Операторов. -- Но мы сделаем все возможное, чтобы защитить тебя.
Громила настроился на меня как-то утром, когда я завтракала. Показал он мне и свое изображение, что с его стороны было довольно необдуманно, поскольку его квартира была почти рядом с моей. Думаю, он хотел взять меня на испуг.
Эта была настоящая гора с квадратным злобным лицом. Он уставился на меня холодным рыбьим взглядом, я смотрела таким же. -- С этим хлопот не оберешься, -- прорычал он. До меня как-то не сразу дошло, что под этим он имел в виду меня. Подобное вступление меня несколько обескуражило, но, собравшись с мыслями, напомнила, что участь великого Гадли может ожидать и его. -- Да у этой Вещи наглости хоть отбавляй, -- возмутился Громила. -- Оболванить ее!
Изображение и голос сразу пропали. -- Как ты его отбрила, просто чудо! -- одобрил меня Оператор по имени Буравчик. -- Я и сам об этом мечтал. Однако было бы лучше, если бы ты промолчала. Ничего хорошего тебе не светит, коль речь идет об оболванивании.
Ники совсем приуныл. -- Приказ есть приказ, только выполнять его не хочется. Бог его знает, во что ты превратишься после оболванивания.
Я насторожилась. Что же это такое -- оболванивание по-операторски? -- Это определенная процедура, в результате которой у Вещи удаляется структурная решетка мозга и приходится ждать, пока вырастет новая, -- объяснил Ники. -- В решетке хранятся твои поведенческие навыки, она похожа на те деревянные решетки, по которым вьются растения, отсюда и название.
Новая решетка вырастает довольно быстро, но какие в ней будут заложены навыки, зависит от Операторов, которые будут отвечать за это дело. -- Да, компания у Громилы собралась разношерстная, -- поддакнул Буравчик. -- Могут сделать из тебя конфетку, а могут набить голову мякиной. -- Давайте удалим только небольшой участок решетки, -- предложил Оператор по имени Каток. -- Может, Громила успокоится.
