d9e5a92d

Социобиология как биоэкономия

2.1. Экономика природы Эволюционная экология и социобиология рассматривают жи вую природу как постоянно меняющуюся систему связей при


способления и взаимодействия, в которой живые существа выну ждены конкурировать из-за ограниченных ресурсов для сохране ния жизни и размножения, стремясь к наиболее эффективному использованию этих ресурсов. Экология понимается как эконо мика природы. В этой биоэкономии действуют те же законы, что и в человеческом хозяйстве: <Один мир, одна экономика, одна экономическая наука> (Gluaelin, 1974, р. 212).R Поэтому для объяснения эволюции и экологии поведения животных и расте ний могут и должны быть привлечены теоремы и законы эконо мен, обзор применения экономических законов в экологии: Rap port, Turner, 1977.

99 мической теории, прежде всего микроэкономики. В своей работе <Экономика природы и эволюция пола> Майкл Гизелин предста вил самую доныне широкую интеграцию экономических теорий в экологические и социобиологические концепции. Для него эко номика природы - это целиком конкурентная экономика рыноч ного типа. Естественный и половой отбор есть проявление сорев нования из-за ограниченных ресурсов, например из-за способных к воспроизводству самок. В этом соревновании могут выжить и дать потомство лишь те, кто эффективно использует свои соб ственные ресурсы и свой капитал, а также ресурсы окружающей среды. Виды и особи, хищники и их жертвы конкурируют из-за питания и энергии для воспроизводства. Экология - это эко номика, в которой действуют законы рынка. Распространение рынка определяет степень разделения труда и специализации, а плотность населения на определенной территории - степень конкуренции и социальной дифференциации на касты. Закон убывания предельного дохода какого-либо фактора производства (закон дохода) определяет оптимальный размер предприятия, на пример размер гнезда и количество выращиваемых в нем детены шей. Убывающий предельный доход при повышении активности и производительности через специализацию приводит к диффе ренциации полов и появлению различных форм размножения.

Работа Гизелина, направленная на объяснение эволюции различ ных форм размножения, подкупает не только обилием эмпириче ских материалов, но и наличием значительного спекулятивного момента. В ней убедительно показывается, что экономика при роды представляет собой не экономику линейной оптимизации или простой максимизации генных дубликатов, не экономику бережливости, а экономику инновации и расточительного изме нения. Ибо размножение половым путем, т. е. рекомбинация наследственной информации ДНК из генофонда двух особей, - прежде всего расточительство. Расходуются энергия, материал и время на поиски полового партнера и нарушаются процессы приема пищи и роста особей. Но это - средство для мобилиза ции генетической изменчивости и способности приспособления к меняющейся среде. Тот факт, что через половое размножение по стоянно меняется комбинация ДНК, делает возможным приспо собление к среде и эксплуатацию новых ресурсов. Согласно Ги- зелину (lbid., р. 54), поток генов в рекомбинациях ДНК сравним с потоком капитала и технического знания, потоком, ведущим капитал и ноу-хау к все новым продуктивным применениям и LOO создающим возможность инновационных перераспределений на личного резерва капиталов.

Тем не менее Гизелин весьма далек от метафизического эко номизма, рассматривающего природу как систему максимизиру ющих связей и как лучший или эффективнейший из всех воз можных миров. Природные экономики не обязательно достигают максимальной эффективности. Они не максимизируют опреде ленные целевые функции. Речь идет лишь о том, что определен ные экологические взаимодействия объяснимы с помощью эко номических закономерностей. <Идея о том, что природные эко номики обязательно развиваются в направлении эффективности, это совершенно такая же метафизическая иллюзия, как и пред ставление о том, что все непременно будет хорошо, если только правительство даст капиталистам делать, что они хотят> (ibid., р. 88). Экономические законы представляют собой средство для понимания и частичного объяснения взаимодействий и поведе ния живых существ, а не метафизический волшебный ключ, от крывающий самые глубины природы и предлагающий нам по нимание всех взаимодействий живых существ как моментов все объемлющего процесса оптимизации.

2.2. Монокаузальюсть и империализм теории Социобиология и экономическая теория превращаются в биоло гизм или экономизм, когда они понимают свои парадигмы как окончательную теорию всей действительности, а структуру сво его аналитического аппарата - максимизацию генетической год ности в биологии и максимизацию пользы в политэкономии - принимают за основную структуру действительного и последние принципы сущего. В обоих случаях налицо абсолютизация од ного объяснительного принципа, переходящего в теоретический монизм и в монокаузальное объяснение действительности. По добная онтологизация инструмента научного анализа и объясни тельного принципа, превращаемого в основополагающий прин цип всего сущего, является сциентистской, поскольку она не учи тывает все богатство феноменов природной и социальной жизни.

Теоретическая монокаузальность - это империалистическая по пытка сделать подход одной научной дисциплины масштабом всех других дисциплин.

101 Теоретический империализм (Boulding, 1977, S. 118) биоло гии сегодня встречается с таким же империализмом со стороны экономической науки. В последние десятилетия политэконо мия также обнаружила тенденцию к экспансии своей парадигмы, попытавшись объяснить все области социального через теоремы максимизации пользы и хозяйственного взаимодействия (эко номика семьи, брака; экономическая теория политики). Хотя в объяснении человеческого поведения она отчасти и добилась немалых успехов, ей не удалось дать единого и всеобъемлю щего его объяснения и прогнозирования, поскольку понятие пользы в основном принципе микроэкономики - максимиза ции пользы - слишком открыто и формально. При приме нении принципа максимизации пользы в различных областях все время приходится сначала выяснять, что называется поль зой и какая польза должна максимизироваться. Блага, из ко торых извлекается польза, - аргументы xl,...,xn функции по лезности и = U(xl,...,xn), - не являются антропологическими константами или чем-то предзаданным. Отнюдь не все человече ские поступки могут быть поняты единообразно как максимиза ция определенных переменных, поскольку потребности и опре деления пользы обнаруживают слишком большую социальную и культурную вариабельность.

Максимизация пользы не поддается преобразованию в техни ческую проблему оптимизации зафиксированных переменных. В этой ситуации, не могущей удовлетворить единообразное, моно- каузальное экономическое объяснение поступков, социобиология должна показаться для экономистов подходящим союзником, по скольку социобиологический подход позволяет перевести субъ ективизм экономической максимизации пользы в биоэкономи- ческий и социобиологический объективизм максимизации гене тической годности.* Единая теория поведения живых существ, так сказать <единая теория поля> поведения, представляется воз можной, если имеются общий знаменатель всех оптимизацион ных стратегий живых существ и <конечная цель> всякого поведе ния и действия. Гипотеза максимизации генетической годности дает возможность истолковать все другие цели живых существ от инфузории до человека высокой культуры как средства, на- *Так у Беккера (Backer, 1976). Хиршлейфер (ЩгаЫеаег, 1е78а, 1984) четче дифференцирует природную экономию и политическую эко номию. см. также обзорную статью Декана (Lehnlann, 1982).

102 правленные на эту конечную цель, как средства стимулирования генетической пригодности. С этой целью социобиология и био- экономия объединяются в единое знание стратегий оптимизации, применяемых всеми формами живых существ для обеспечения выживания своих генов. Когда Найт (Knight, 1935, р. 34) крити кует утилитаризм за то, что он своим критерием <пользы> пере водит этику в экономику, превращая этическую проблему выбора между целями и ценностями в экономическую проблему выбора средств для заданной цели <польза>, то это сведение проблемы выбора целей к экономизации средств для одной цели в еще боль шей мере относится к биоэкономии эгоистического гена. Этиче ская проблема правильной жизни превращается у них в проблему оптимального использования всех средств и выражений жизни в интересах выживания гена.

2.3. Гев hale вкладчик капитала Самое радикальное выражение этот социобиологический монизм оптимизации выживания гена получил у Докинса. Согласно До- кинсу, живые существа представляют собой машины для выжи вания эгоистических генов. <Мы являемся машинами для вы живания - роботами, слепо запрограммированными для сохра нения эгоистических молекул, называемых генами> (Dawkins, 1978, 8. VIII). Гены снабжают живые существа оптимизационной программой для овладения сложными ситуациями во внешнем мире и заботятся об обеспечении внутренней и внешней среды, оптимальной для конечной цели выживания генов. Эта про грамма регулирует самодублирование генов на протяжении не скольких поколений. Теперь уже аргументы максимизирую щей пользу функции экономической теории и = U(xl,...,xn) становятся однозначно фиксируемыми. Максима максимизации пользы Maxl и становится переводимой в максиму <Максимизи руй твою генетическую годность, включая годность твоих потом ков>, в Maxl WE. Экономическая функция пользы с несколь кими неизвестными, и = U(xl,...,xn), становится заменимой функцией пользы <лишь> с одним неизвестным, и = U(Wg).

Включающая генетическая годность родителя Wg зависима от генетической годности родителя, включая обусловленную степе нью родства генетическую годность его потомков, и она описыва ется с помощью inclusive fitness function (включающей функции 103 годности. - Прим, ред.), Wg = WE + ref'fWn (ср.: Hirshleifer, 1978а, р. 241). Здесь TEN - коэффициент степени родства между родителями и потомками; Wf'f - генетическая годность потом ков. Учет генетической годности родственников в решениях ин дивида возрастает с их генетической близостью к родителю, с их коэффициентом родства ren. (Для родных детей TEN = 0.5, или 50%). При оптимизации жизненного плана на биоэкономической и генетической основе оптимизационная задача максимизации пользы Ы&х!и(хг,...,хп) переводится в гораздо менее сложную задачу Мах! U(W*).

Такая модель подкупает своей простотой (монокаузальность), широтой и элегантностью. Это теория поведения прямо-таки космических масштабов, поскольку она охватывает естествен ную и человеческую историю как направленную к одной един ственной цели - цели выживания генов. Жизненная задача и цель людей - это лишь максимизация выживания своих генов, а цель человечества - сохранение генофонда. История людей уже не продолжение истории природы, она тождественна с исто рией и целью природы. Поскольку в той и в другой речь идет лишь о сохранении генетической информации, история природы и человека становятся неразличимыми. Перед лицом категори ческого императива выживания гена все другие требования пре вращаются в гипотетические императивы. При последователь ном проведении такого подхода можно было бы дойти до оправда ния каннибализма. Такого следствия всякой монистическо- экономической установки как раз и опасается Юнгер: <На мечаются предварительные ступени, переходы к интеллигент ному каннибализму, часто даже в неприкрытом виде. К этому с необходимостью должно двигаться всякое чисто экономиче ское воззрение> (Junger, 1958, 8.160). Согласно социобиологии, оптимальное использование источников питания требует, чтобы самки, производящие потомство, пожирали ту его часть, кото рая не служит выживанию их генов, мешая выживанию других, более жизнеспособных детенышей (Dawkins, 1978,8. 158f.;Ghise- lin, 1974, р.231). Правда, перенос подобного типа биоэкономии на человека отпугивает таких авторов, как Докинс и Уилсон.R *Докинс (Dawkina, 1978) здесь особенно непоследователен: с од ной стороны, мы слепые роботы, используемые эгоистическими генами (8. VIII), а с другой - мы все же можем перечеркнуть планы генов (8. 3) и поэтому можно не выводить этику из эволюции.

104 Однако это следствие должно было бы выводиться из социобио- логии, если каннибализм в семьях способствует выживанию ге нов. Уилсон (Wilson, 1980, S. 187) держится за права человека, но его обоснование таковых выходит за рамки его собственной социобиологической концепции.

Докинс признает за генами нечто вроде интенционально- сти или сознания. Тем самым он впадает в генетический ани мизм, приписывающий генам способность восприятия и реше ния и сильно преувеличивающий производительность и быстроту дарвиновских механизмов отбора. Такой анимизм пробивается у Докинса при употреблении экономических аналогий, приводя к онтологизации политэкономии и понятия рациональной целе устремленности. Гены рассматриваются как <вкладчики капи тала на бирже>, где акции или предприятия являются маши нами для выживания, в которые эти гены инвестируют (Dawkins, 1978, S. 67). Гены ведут себя как максимизаторы дохода, про граммируя построение своих выживающих машин, они оптими зируют доход как предприниматели в своих стратегиях, сораз меряя свою <инвестиционную политику с золотым стандартом эволюции - выживанием гена> (ibid., S. 146 f.). В связи с этим у Докинса гены обладают и способностью обучения, соот ветствующей способности максимизирующих пользу индивидов.

Различие же временных горизонтов генетического и духовного <обучения> у Докинса (ibid., S. 145) анимистически стирается и устраняется.* Так, например, обстоит дело с его объяснением климакса у женщин как результата селекции в пользу внуков. Согласно Докинсу, для генов женщины выгоднее инвестировать во вну ков, чем в собственных детей. Поэтому в генофонде эволюци онным путем утвердился <ген альтруизма в отношении внуков> (ibid., S. 149). Ибо женщина, если бы она продолжала увели чивать количество своих детей, не могла бы вкладывать мак симальные усилия во внуков. Это экономическо-рациональное объяснение поведения по отношению к потомству, но это не эволюционно-генетическое объяснение. Поскольку продолжи тельность жизни женщин только за последние сто лет возросла с 35 до примерно 70 лет, трудно предположить, что климакс на 49-м году жизни мог установиться в течение этих ста лет пу- *Докинс (Dawkina, 1978, 8. 56) нередко оправдывает использова- иие антропоморфных категорий требованиями краткости, тем, что они 105 тем генетической селекции. На этом примере видно, что ан тропоморфный перенос экономических моделей на генетическую эволюцию у Докинса недопустимым образом выходит за рамки дарвинистской теоретико-селекционной модели. Генам припи сываются качества субъектности и разумности, а генетическое и социальное обучение не различаются. Экономизирующий ген становится действующим лицом, стоящим за действиями.

Содержание раздела