ОТНОШЕНИЕ КПРФ К ЧАСТНОЙ СОБСТВЕННОСТИ
Энгельс в "Анти-Дюринге" отмечал, что "в форме стоимости продуктов содержится в зародыше вся капиталистическая форма производства, противоположность между капиталистами и наемными рабочими, промышленная резервная армия, кризисы". "Раз общество возьмет во владение средства производства, то будет устранено товарное производство, а вместе с ним и господство продукта над производителями. Анархия внутри общественного производства заменяется планомерной, сознательной организацией".
В.И.Ленин в работе Грозящая катастрофа и как с ней бороться развил эту мысль следующим образом: социализм есть не что иное, как государственно-капиталистическая монополия, обращенная на пользу всего народа, и постольку переставшая быть капиталистической монополией.
В этой ленинской формулировке содержится целая цепь детально продуманных последовательностей:
- государственно-капиталистическая монополия (ГКМ) есть высшая стадия развития капитализма, то есть стадия его естественного развития, наступающая тогда, когда и обычная капиталистическая фирма, и обычная монополия становятся экономически неэффективными;
- следовательно, нельзя путать ГКМ с обычным огосударствлением, имеющим место, например, в обществах с большими феодальными пережитками;
- государственно-капиталистическая монополия в качестве монополии отрицает рынок и конкуренцию не только вовне, но и внутри себя, то есть упраздняет и хозрасчет, и конкуренцию;
- ГКМ обращена на пользу всему народу, то есть перестает обслуживать интересы буржуазного государства или правящего класса, а становится общенародной;
- еще в Критике Готской программы была разработана аргументация против общенародного государства, сам В.И.Ленин с последовательно марксистских позиций развил эту аргументацию в Государстве и революции;
- поэтому, строго говоря, социализм есть такая государственно-капиталистическая монополия, которая, будучи обращена на пользу всему народу, относится к пост-государственному периоду развития человечества, то есть не является монополией не только капиталистической, но и государственной.
Существуют и другие ленинские оценки социализма. Например: социализм есть живое творчество масс.
В отличии от формулировки, высказанной в Грозящей катастрофе, где рассматривались отношения в основном базиса, здесь речь идет о надстройке.
Живое творчество масс означает ни что иное, как власть самого пролетариата, а не власть для пролетариата. Не сверху хорошая бюрократия вводит бесплатное образование, доступное здравоохранение, снижает цены, - в этом нет социализма. Все это, включая даже понижение цен, есть обычная политика долгосрочных капиталовложений с целью оживления спроса и повышения квалифицированности и выносливости рабочей силы, все это присуще и передовым капиталистическим странам.
Наоборот, при социализме снизу постоянно, каждый месяц, неделю, день, час победивший пролетариат сам управляет страной, сам принимает решения.
При этом, конечно, нет какой-то касты управленцев, монополизирующей информацию и скрывающей ее под предлогами коммерческих или государственных тайн. Наоборот, еще до социализма, на стадии диктатуры пролетариата, существует возможность (а не просто право) отозвать любого представителя власти, будь то депутат или судья, свободно обсудить любые проблемы, получить любую информацию (за тем редким исключением, когда ее широкое разглашение ослабит пролетарское государство в соперничестве с капиталистическими соседями).
Вот именно это и есть живое творчество масс, реализовывашееся через Советы, а отнюдь не та забота о рабочей скотинке, которую проявляли к пролетариату госкапиталисты в СССР.
Предельно четкую, хотя и достигнутую от противного, характеристику социалистического общества дала Первая Советская Конституция: "Основная задача рассчитанной на настоящий переходный момент Конституции РСФСР заключается в установлении диктатуры городского и сельского пролетариата и беднейшего крестьянства в виде мощной Всероссийской Советской власти в целях полного подавления буржуазии, уничтожения эксплуатации человека человеком и водворения социализма, при котором не будет ни деления на классы, ни государственной власти" (ст. 5-я Конституции РСФСР, принятой в 1918г.).
Об этом же говорил и В.И.Ленин: "будет диктатура пролетариата. Потом будет бесклассовое общество".
Итак, Ленин и большевики считали, что социализм означает общество, в котором не будет:
(а) классов;
(б) государства;
(в) товарных отношений.
КПРФ такой социализм не нужен. Но и свой, "народно-патриотический", обозначить она пока не решается, опасаясь всякой определенности, которая может оттолкнуть от нее часть сторонников.
На самом деле руководители КПРФ ни о каком социализме и не думают. Сам Зюганов еще в 1994г. в беседе с профессором Сапрыкиным, как рассказал на конференции РУСО этот уважаемый ученый, спросил: "Неужели Вы не понимаете, что социализм себя изжил?" Да и позже, в конце 1996г. на семинаре журналистов НПСР на прямой вопрос, "вы за социализм или капитализм", "лидер коммунистов" ответил: "Я не за капитализм и не за социализм!" Идеолог КПРФ Юрий Белов уже не говорит, а пишет прямым текстом: "на бросок к социализму и коммунизму русский человек уже не пойдет... путь к социализму и коммунизму лежит через государственный капитализм с социальной гарантией человека труда".
Двойной статус - "народных защитников" на публике и охотно находящих общий язык с предпринимателями и банкирами политиканов - вынуждает лидеров КПРФ воздерживаться от определенности, обволакивать свои программные позиции туманным флером недосказанностей и двусмысленностей, думать одно, говорить другое, а делать третье. Вот почему у КПРФ вообще нет Программы-максимум.
В программных задачах "коммунистической" партии коммунизм не значится.
Коммунизм ей не нужен. Ей нужен доступ к капиталистической кормушке.
Коммунизм расценивается в Программе КПРФ как "историческое будущее человечества", при этом какие же характерные черты у этого будущего окажутся, программа умалчивает. Умалчивает вполне не случайно, поскольку в противном случае ей пришлось бы опровергать самое себя - ведь коммунизм отрицает и государственность, и частную собственность, и многоукладность экономики, и национальную автаркию и все прочие постулаты веры КПРФ, которые в зюгановских трудах и партийных документах представляются извечными ценностями, имманентно присущими цивилизации.
Поэтому в программе речь идет только об "обществе социалистического развития". Оно представляется как ресурсосберегающее, основанное на творческих стимулах к труду и преимущественно интеллектуальном характере последнего. "Общество гарантирует каждому своему члену стабильный уровень индивидуального потребления, позволяющий вести здоровый образ жизни" (ни что иное как уровень физиологического выживания, - недаром во всех работах Зюганова и иных теоретиков КПРФ трудящимся проповедуется аскетизм) и расширение системы общественного потребления.
Отдана дань сохранению природной Среды и в осторожной форме заявлено о "постепенном изживании классового деления общества".
В середину Программы незаметно закралось также явно не-зюгановское (но и не ленинское) определение социализма как свободного от эксплуатации человека человеком бесклассового общества, распределяющего жизненные блага по количеству, качеству и результатам труда, общество высокой производительности труда и эффективности производства, достигаемой на основе научного планирования и управления, применения трудо-ресурсосберегающих постиндустриальных технологий, подлинной демократии и развитой духовной культуры, стимулирующего творческую активность личности и самоуправление трудящихся.
Итак, с одной стороны, социализм вроде бы общество бесклассовое. С другой стороны, жизненные блага в нем распределяются не только по труду, выраженному в количественном (время) и качественном (уровень квалификации) отношении, но и по результатам.
Человечество знает только одну форму выражения результатов - стоимостную. Если есть спрос на товар, то можно говорить о результативности - а нет, так труд нерезультативен.
Это, казалось бы, разумное предложение распределения по результатам являет собой ни что иное как скрытую апологетику товарных отношений, рынка, при которой сама рабочая сила становится меновой стоимостью, а цена ее определяется колебаниями спроса и предложения. Притом очевидно, что результаты труда двух рабочих равной квалификации, один и которых стоит за устаревшим станком, а другой за современным, будут разными.
Более того, у коллективов двух идентичных предприятий также будут разные результаты труда в зависимости от близости или отдаленности от источников комплектующих.
Если коммунисты придерживаются принципа равная оплата за равный труд, то зюгановцы под видом социализма протаскивают все тот же старый капитализм.
Рассуждения о высокой производительности труда, научном планировании и управлении, применении трудо-ресурсосберегающих постиндустриальных технологий с точки зрения качественных отличий социализма от государственно-монополистического капитализма не дают ничего. Зато весьма характерна фраза об обществе, стимулирующем самоуправление трудящихся.
Ибо если социализм есть общество без классов, то есть общество самих трудящихся, то зачем стимулировать уже достигнутое собственное самоуправление? Сам глагол стимулировать подразумевает внешнее воздействие.
Можно говорить о саморазвитии, но не о самостимулировании. Выходит, что при социализме трудящиеся еще не достигли подлинного самоуправления, его нет.
Выходит, что в зюгановском социализме есть трудящиеся и нетрудящиеся, притом последние помогают первым обрести самоуправление.
При всем туманном флере об освобождении от эксплуатации человека человеком социализм представляется КПРФ как система, в которой есть управляющие и управляемые. То есть фактически сохраняется государство.
Недорогого стоит и фраза о подлинной демократии. Демократия - власть народа - невозможна в классовом обществе, когда народ разделен на имущих и неимущих.
Диктатура пролетариата как переходный период к коммунизму также не является демократией, поскольку сама по себе вызвана исключительно задачей противостоять реставрации прежних порядков, то есть обращена против осколков старых классов, против той части народа, которая привыкла жить за чужой счет и не хочет расставаться с прежними привилегиями.
При коммунизме в его обоих стадиях, наконец, теряет смысл термин власть, поскольку исчезает разделение субъекта и объекта, управляющих и управляемых, они сливаются. Власть можно осуществлять над чем-то, но говорить о власти над собой нелепо.
Коммунизм - не демократическое, а самоуправляющееся общество.
Приведенные выше цитаты из Программы КПРФ показывают, что, во-первых, у идеологов этой партии в голове каша, а, во-вторых, эта партия в направлении своих размышлений о социализме мало отличается от современных западных социал-демократий. Если отвлечься от теперешнего кризиса и вспомнить те недавние времена, когда уровень безработицы в Европе не превышал 2-3%, то европейское общество того периода представляет собой реализацию зюгановской концепции социализма - жизненные блага распределяются по результатам труда, производство весьма эффективно и опирается на фундаментальные научные разработки и корпоративное планирование, все шире применяются ресурсосберегающие технологии.
При известном абстрагировании можно говорить о стимулировании творческой активности личности и самоуправления трудящихся, благо развитие информационных технологий, кооперативного движения, включение представителей профсоюзов в Советы директоров и многое иное не противоречит размазанной формуле стимулирования.
Нельзя, конечно, говорить о бесклассовости, но ведь теоретики КПСС в 60-е годы умудрились объединить в единый класс колхозного крестьянства председателей колхозов (то есть бюрократов, управленцев, менеджеров) и комбайнеров, так что при известном желании ради укрепления духа соборности и сейчас КПРФ запросто может объявить о снятии межклассовых противоречий, благо фальсифицировать социологию ее идеологическим кадрам не впервой.
Чтобы сравнить представления о социализме КПРФ и западных социал-демократий, приведем программную установку шведских эсдеков: сделать права граждан первичными по отношению к правам владения: право труда первичным по отношению к капиталу, право потребителей первичным по отношению к производству", чтобы "каждый человек имел право как гражданин, трудящийся и потребитель влиять на производственный процесс и распределение, формирование руководящего производственного аппарата и условий труда". В Португалии, например, после революции гвоздик в Конституции вообще было провозглашено, что "обобществление основных средств производства, планирование экономического развития, демократизация институтов являются гарантией и условием эффективного осуществления прав и обязанностей граждан" (ст.
50 Конституции), и "целью демократического государства Португальская республика является обеспечение перехода к социализму путем создания условий для осуществления власти трудящихся" (ст. 2).
О системе власти и управления, вопросах собственности - в общем, о главных формационных критериях, позволяющих вывести качественные отличия нового, социалистического общества от прежнего, капиталистического, ни в программах западных социал-демократий, ни в Программе КПРФ не сказано ни слова.
О ГЛАВНОМ(ОТНОШЕНИЕ КПРФ К ЧАСТНОЙСОБСТВЕННОСТИ)
В Манифесте коммунистической партии говорится: коммунисты могут выразить свою теорию одним положением: уничтожение частной собственности.
Партия КПРФ, напротив, старательно уходит от вопросов об ее отношении к этому краеугольному тезису коммунистического учения. Так, когда корреспондент газеты Россия спросил председателя ЦИК КПРФ Г.Зюганова, является ли он противником частной собственности, тот ответил дословно следующее: Я сторонник государственной, общественной формы собственности.
Ее приоритетность вытекает из природы национального характера россиян, а не из коммунистической ортодоксии.
Разберись, кто сможет. О своем отношении к частной собственности Г.Зюганов не сказал ни слова, переведя разговор в иное русло.
И русло причем маловразумительное.
Во-первых, что же это за нация такая - россияне? Уж не жители ли огрызка Советского Союза, именуемого Российской Федерацией?
В таком случае у Зюганова получается, что РФ являет собой устойчивое государственное образование, опирающееся на национальную основу, а не плод искусственного разделения единого Советского Союза, как обычно говорят и пишут идеологи КПРФ и сам Геннадий Андреевич.
С другой стороны, если наш теоретик имеет в виду не РФ, а былую Российскую империю, преемником которой стал Советский Союз, то спросил ли он киргизов и грузин, считают ли они себя частью нации россиян?
Во-вторых - и это основное! - по-Зюганову выходит, что общественная собственность является не закономерным этапом развития человечества, а следствием природы национального характера россиян, то есть коммунизм является исключительно российским (даже русским, но не мировым) путем развития. "Русская идея есть идея глубоко социалистическая", - подчеркивается полужирным шрифтом в Программе КПРФ.
Вот каким образом понимает русскую идею Председатель ЦК КПРФ Г.Зюганов: В основе русской идеи лежат две основные ценности - российская духовность, которая немыслима без православного мироощущения, осознания своего истинного назначения на земле, и российская державность, государственность. То есть, глубоко социалистической, по мнению лидера КПРФ, является идея, в которой краеугольными камнями закладываются могучее государство в сочетании с православным мироощущением, то есть социалистическими ценностями провозглашается именно то самое, что было в нашей стране в XIX веке, при царском режиме.
И что характерно, тезис о "русской идее" не ставит целью убедить русских националистов в коммунистических ценностях. Наоборот.
Целью ставится убедить людей, считающих себя коммунистами, что русский национализм и великодержавный шовинизм не являются помехой для "коммунизма". Секретарь ЦК КПРФ Н.Биндюков на II-м пленуме ЦК так и заявил: "КПРФ сможет повлиять на массовое сознание, если будет доказывать, что в своей сущности "русская идея" есть глубоко социалистическая".
Вообще тов. Биндюков в своей непорочной простоте нередко проговаривался о том, о чем партийные лидеры КПРФ предпочитали молчать, и подчас высвечивал позицию КПРФ в самом неожиданном свете.
Однажды на митинге он под аплодисменты публики назвал Энгельса учеником Маркса, лишний раз продемонстрировав девственность идеологов "компартии" в знании истории коммунистического движения.
Так вот, возвращаясь к интервью Зюганова, - если председатель КПРФ, говоря о природном коллективизме российской нации, имеет в виду крестьянскую общину, то она столь же вытекает из природы национального характера россиян, как марка вытекает из природы немцев, кибуц - израильтян, коммуна - итальянцев и т.п. К государственной собственности, к слову, эта общинность никакого отношения не имеет, будучи в лучшем случае кооперативной.
Не говоря о том, что государственная собственность вообще не может вытекать из национальной природы какого-либо народа, ибо отражает коллективные интересы правящего класса - феодалов в средневековом Китае, капиталистов в современной Европе, бюрократии в доперестроечном СССР.
Общественных и одновременно государственных интересов, собственностей и пр., кстати, вообще не может быть, т.к. пока существует государство (машина подавления), внутри общества существует и борьба противоположных сил, а когда борьба, ввиду отмирания коренных противоречий, прекращается, прекращает свою деятельность, отмирает, усыпает и уже не нужное государство (ненужное, поскольку подавлять некого). Общество становится самоуправляющимся, оно не делится на начальников и подчиненных, и сторонники государства становятся столь же экзотическим предметом, как и сторонники крепостничества.
Фактически коммунист Зюганов отрицает коммунизм, поскольку увязывает общественную собственность с национальной природой, которая у разных наций различна. А поскольку коммунизм, нетоварное, безгосударственное общество, возможен только в планетарных рамках, то исходя из логики лидера КПРФ, его и быть не может.
Мы сталкиваемся с цивилизационной методой Зюганова, отрицающего единый магистральный путь развития человечества, разбивающего историю Земли на разрозненные фрагменты, где один народ общинен, другой являет собой скопище индивидуалистов и пр. Так коммунист Зюганов подходит к идее плохих и хороших народов (хороший, естественно, наш), заменяющей концепцию марксистов о борьбе пролетариата и буржуазии.
И если сам он ее пока не высказывает, то это давно уже делают вторые и третьи лица в КПРФ и НПСР.
Охотно именуемый в буржуазной прессе первым коммунистом России Геннадий Зюганов безнадежно запутался в вопросе о собственности, пытаясь от него уйти. Может только удручать судьба остальных коммунистов, продирающихся сквозь чащобу полунамеков и недосказанностей за своим Сусаниным.
Впрочем, Зюганов - только председатель ЦИК. Что же говорят документы заседаний самого ЦИК, съездов и предвыборные программы партии?
В программе КПРФ вопросы собственности полностью обойдены. Идет речь о прекращении разграбления госсобственности, национализации имущества, присвоенного вопреки закону и правам трудящихся, государственном контроле за деятельностью коммерческих банков, госрегулировании всех операций по заказам военной продукции и... все!
А ведь это означает, что заводы, присвоенные не вопреки, а в соответствии с ельцинско-чубайсовским законом и определенными законом правами трудящихся, останутся в собственности капиталистов. Что, кроме военной промышленности, где Г.Зюганов сотоварищи намереваются ввести и так существующий госзаказ на продукцию, во всей остальной экономике будут сохранены непорочные рыночные отношения.
Что коммерческие банки продолжат, под каким-то неясным контролем госчиновников, свою деятельность по выкачиванию средств из рабочего класса (причем государственный контроль за деятельностью коммерческих банков установлен уже сейчас - банки проверяются налоговой полицией, ревизионными управлениями, счетными палатами, сдают отчеты в статистические ведомства и т.д. и т.п.).
"России нужен не новый виток гнилого либерализма, а здоровый прагматизм. Она готова принять подлинный рынок, а не рыночные миражи", - объяснил Зюганов, расписав за весь народ, что тот "готов принять подлинный рынок", подлинный капитализм с конкуренцией, кризисами, безработицей, а экономическая практика Ельцина-Гайдара суть "рыночный мираж", не-подлинный капитализм, а потому и не приемлемый.
Лишний раз доказывая, что КПРФ - это не партия одного Зюганова, а союз единомышленников, депутаты от КПРФ Н.Безбородов и В.Уткин на пресс-конференции в Думе 18 декабря 1996г. заявили, что "прогрессивные реформаторы считают, что Россия должна вступать в рыночные отношения, но цивилизованным путем, не добивая окончательно российскую экономику, не отбрасывая на столетие Россию. В свое время многим из них по ряду причин была дана оценка красных, коммунистических.
И эта оценка по инерции продолжает доноситься из центра. А эти люди отличаются тем здравомыслием, той мудростью, которая не позволяла в 1991-93гг., очертя голову, броситься в омут, не просчитав вперед".
Данные высказывания ничуть не противоречат Программе КПРФ. Делегаты принявшего программу съезда КПРФ не сочли нужным прояснить, что же они имеют в виду под общенародной либо коллективной собственностью, которую КПРФ собралась восстанавливать в тех случаях, когда имущество, присвоенное вопреки Закону, интересам страны и правам трудящихся (характерное построение ценностей по КПРФ - права трудящихся ушли на третье место после интересов страны, но и последние уступают приоритет всемогущему Закону) будет ими национализировано.
И зачем разъяснять, когда ответ на этот вопрос был дан еще 2-м съездом КПРФ в феврале 1993г.: ведущей формой реализации общенародной собственности должны стать самоуправляемые народные предприятия с безвозмездной передачей средств производства в полномочное хозяйственное ведение трудовых коллективов.
Т.е. коллективы всех предприятий станут самостоятельными хозяевами, будут друг с другом торговать и разорять друг друга в порядке общенародной конкуренции... это и называют вожаки КПРФ социализмом!
В ходе избирательной кампании 1996г. кандидат в президенты Г.Зюганов выразился еще яснее: основными собственниками предприятий должны быть те, кто на них трудится (или трудился). Все остальные граждане могут беспрепятственно вкладывать в них свои средства, т.е. становиться совладельцами.
