Глава 4. Давид Рикардо: распределение и деньги

1. Первый современный экономист Джон Мейнард Кейнс писал, что "Рикардо пстоль же полно, как святая инквизиция покорила суждение, взятое из критики теории Рикардо, хорошо выражает интеллектуальное и политическое влияние Рикардо на политическую экономию XIX века. Его можно сравнить только с влиянием самого Кейнса в XX веке. Двух английских экономистов объединяет умение разработать простую и строгую теорию и сделать из нее практические выводы, способные увлечь умы.

Давид Рикардо родился в Лондоне в 1772 г. в еврейской семье, эмигрировавшей из Нидерландов и принявшей христианство. С 14 лет он работает со своим отцом на Лондонской бирже. Лишенный наследства после своей женитьбы, Рикардо становится маклером на бирже и за несколько лет сколачивает такое состояние, что удаляется от дел в 1814 г. Став землевладельцем, успешно участвует в публичных дебатах по ряду экономических вопросов. В 1819 г. избирается в Палату общин. Умирает от болезни в своем имении Гаткомб Парк в 1823 г.

Первые статьи Рикардо датированы 1809 г. и посвящены вопросам теории денег. Спор о слитке противопоставил два объяснения обесценения фунта стерлингов, проявлявшемся в высокой цене на золото и неблагоприятном обменном курсе. Первое объяснение связывало обесценение с излишней эмиссией бумажных ¹ Кейнс. Общая теория занятости, процента и денег (1936: 54). Цитируется по: Дж.М, Кейнс. Общая теория занятости, процента и денег. Москва. Издательство "Прогресс", 1978. стр. 85.

денег Английским банком, прежде всего с внешним дефицитом, спровоцированным участием Англии в наполеоновских войнах. Рикардо доказывал первую позицию в своем эссе 1810 г. Высокая цена слитков — доказательство обесценения банкнот (The High Price of Bullion, a Proof of the Depreciation of Bank Notes). В 1816 г. он публикует Предложения в пользу экономичного и устойчивого денежного обращения (Proposals for an Economical and Secure Currency), где высказывается за денежную реформу в Англии, которая с минимальными издержками гарантировала бы стабильность фунта стерлингов. Хотя его план и не был реализован целиком, он лежал в основе восстановления размена банкнот в 1821 г.

Другие крупные дебаты, в которых участвовал Рикардо, касались 'хлебных законов". Чтобы защитить интересы землевладельцев, Парламент принимает в 1815 г. закон, ограничивающий импорт пшеницы. В своей брошюре Опыт о влиянии низкой цены хлеба на прибылъ с капитала (Essay on the influence of a low Price of Corn on the Profits of Stock), написанной в 1815 г., Рикардо показывает вред этих законов, которые привели к росту цен на пшеницу и вынудили тем самым увеличить заработную плату, чтобы обеспечить жизненный уровень рабочих, в результате чего снизилась норма прибыли. Общая теория, которая строго обосновала это положение, была опубликована в 1817 г. в работе Начала политической экономии и налогообложения {On the Principles of Political Economy and taxation), где Рикардо обосновывал существование обратной зависимости между заработной платой и нормой прибыли и выводил отсюда следствия для анализа цен и экономического роста. Основной вывод из этого положения состоял в важности свободной международной торговли, позволяющей каждой стране специализироваться на производстве той продукции, для которой она имеет сравнительное преимущество.

После публикации своего главного труда, в третье издание которого в 1821 г. были внесены значительные изменения, Рикардо продолжал исследования как по вопросам теории денег. План учреждения национального банка (Plan for National Bank, 1823, опубликован посмертно в 1824 г.), так и по теории ценности и распределения (Absolute value and Exchange value, 1823, оставалась неопубликованной вплоть до 1951 г.). В то время как его денежные концепции оставались в рамках того, что он отстаивал ранее, в его подходе к ценности произошла эволюция, которая привела к видимым противоречиям с положениями Начал. На этом моменте следует остановиться подробно.

Практические рекомендации Рикардо в конце концов были признаны, пусть и с некоторым опозданием. Акт о Банковской хартии (Bank Charter Act) 1844 г. преобразовал Английский банк в соответствии со взглядами Рикардо, но потребовалось более века, чтобы политика размена банкнот на золотые слитки — а не только на монеты — была принята (1925 г.). Отмена в 1846 г. "хлебных законов” ознаменовала начало применения доктрины свободного обмена, которая обеспечила могущество Великобритании в XIX веке и продолжает и сегодня определять международные экономические отношения.

Влияние Рикардо на экономическую науку более спорно. Приведя классическую школу к ее апогею, он безраздельно возглавлял ее до самой "маржиналистской революции” в 1870-х годах, которая сделала те же практические выводы из других теоретических принципов, и прежде всего, отказалась от предпочтения, данного Рикардо анализу распределения доходов. Парадоксально для защитника капитализма, этот момент в подходе Рикардо был увековечен марксистами. Этим объясняется тот факт, что на Рикардо ссылается и Карл Маркс, как на основоположника трудовой теории ценности, и Альфред Маршалл, как на предшественника теории маржиналистов. Публикация Пьеро Сраффой, начиная с 1951 г., Трудов Давида Рикардо (Works and correspondence of David Ricardo) положила начало повторному открытию этого автора и выявила его особенности по сравнению с

теориями маржиналистов и марксистов. "Нео-рикардианское течение, опираясь на выводы, приведенные Пьеро Сраффа в работе Производство товаров посредством товаров (Production of Commodities by means of Commodities) (1960), имело потенциал для развития, но не получило широкого признания.

Другой элемент спора вытекал из критики Кейнса в адрес Рикардо за то, что он ответственен за презрение со стороны экономистов старшего поколения к Кейнсу в связи с его анализом совокупной потребности и способности рынка к достижению равновесия с полной занятостью как основы "классического" экономического роста. Не стал ли Рикардо таким же символом либеральной концепции в макроэкономике, как Смит — символом либеральной концепции распределения ресурсов? Но парадокс состоит в том, что творчество Рикардо часто рассматривается лучшими защитниками рыночной экономики как обходной путь на пути к истинной научной теории этой экономики (теории общего равновесия по Вальрасу) и поэтому как препятствие на пути прогресса в ее анализе.

Таким образом, история экономической науки встречает две трудности при анализе творчества Рикардо. С одной стороны, выявление отличий его теории от теорий его последователей приводит к подчеркиванию дистанции между ним и ортодоксальными экономистами, доминирующими сегодня. Это неизбежно ставит под сомнение то место, которое отведено Рикардо. Он, без сомнения, вместе с Марксом и Кейнсом, является одним из авторов, которых история экономической мысли показывает с самой лучшей стороньР! С другой стороны, споры об интерпретации ¹ Суровость суждений Шумпетера по поводу теории Рикардо особенно показательна: "это отличная теория, которая не может быть опровергнута и в которой не хватает только смысла» и "нужно сказать хотя бы раз: то, что сделал рикардианский анализ — это отход" (Шумпетер, История экономического анализа, 1954, стр. 473-4). Шумпетер, кстати, подчеркивает, что то же самое можно сказать и о Кейнсе: "Сходство целей и методов этих

Рикарде >й части его взглядов, а именно — к

теории), Рикардо общепризнан как бесспорный представитель ортодоксальной позиции, идет ли речь о количественной теории денег или о теории паритета покупательной способности. Однако, аналитическая связь между этими двумя частями далеко не столь ясна, и эта неопределенность выявляет трудность включения денег в теорию ценности, присутствующую и сегодня. Поэтому нам следует рассмотреть особенности рикардианской теории денег. Двойственная теория денег будет предметом последней секции (5) этой главы.

Представляется целесообразным вначале рассмотреть сложные связи, существующие между теорией цен и теорией распределения у Рикардо. Теория цен — или, в классических терминах, теория меновой ценности, — появляется у Рикардо в первой главе Начал, озаглавленной О ценности (в русском переводе — О стоимости, прим. ред.). Эта глава претерпела существенные изменения между 1-м (1817) и 3-м изданием (1821), и позднее эта теория была еще раз переработана в последней рукописи Рикардо Абсолютная и меновая ценность , неизданной до 1951 г. Подведем итоги: Рикардо сначала утверждает принцип трудовой теории стоимости, согласно которому товары обмениваются пропорционально количеству труда, затраченному на их производство. Затем он признает, что этот принцип "существенно видоизменяется'’ из-за действия капитала. Наконец, он делает вывод, что существует не одна, а две причины двух выдающихся людей действительно потрясающее. [...] В этом вопросе они были братьями по духу" (там же: 473, прим. 2).

¹ Эти споры возникли из-за интерпретации этой теории, данной Пьеро Сраффа. Они выявили очень различные позиции по этому вопросу. См., в частности, оживленную дискуссию между Д.Холландером (Экономика Давида Рикардо, Лондон, Хейнеманн, 1979), и П. Гареньяни (Об интерпретации Холландером ранней теории прибыли у Рикардо», Cambrige Journal of Economics, том. 6, 1982).

" Французский перевод в Тетрадях по политической экономии (Cahiers сГЕсопотіе Politique), №2, 1975, стр. 231-264.

относительной стоимости товаров, причем второй является норма прибыли.

Характеристика Рикардо как теоретика трудовой теории ценности, популяризированная как Шумпетером, так и Марксом, весьма неточна. И одна из заслуг Сраффы — установление этого факта, как в его полном издании трудов Рикардо, так и в его собственной работе Производство товаров посредством товаров (1960 г.). В то же время становится очевидным, что эта трактовка не оправдывает заимствование рикардианской теории ценности маржиналистской теорией, что пытались проделать Альфред Маршалл вчера и Самюэль Холландер сегодня^-) Адам Смит — единственный автор, по отношению к которому эта эволюция рикардианской теории цен может быть понята. Это подтверждает, что попытка Рикардо хорошо вписывается в рамки классической теории.

В теории цен и распределения у Смита (см. гл.З) мы обнаружили "порочный круг’: оставаясь в рамках анализа обмена, меновая ценность (естественная цена) зависит от нормы прибыли, последняя же сама зависит от цены. Рикардо попытался разорвать этот '’порочный круг", переходя из сферы обмена в сферу производства, и делает это последовательно с двух сторон. Сначала он определяет меновую ценность товаров через трудность их производства, измеренную количеством труда, что позволяет ему сделать существенные выводы о распределении доходов и накоплении капитала. Затем, встретив непреодолимые трудности, Рикардо пытается выйти с другого конца "порочного круга" А. Смита, определяя норму прибыли через затраты на производство потребительских благ, покупаемых на заработную плату, измеренные по норме излишков продукции. Удивительно, что в этом направлении ориентированы его первые размышления о прибыли, предшествовавшие Началам, и его последние размышления о ценности. Пришлось ждать более столетия, чтобы увидеть эти

¹ Экономика Давида Рикардо, Лондон, Хейнеманн, 1979.

догадки подтвержденными с публикацией работы Пьеро Сраффы Производство товаров посредством товаров (1960).

Попытка Рикардо может быть резюмирована следующей схемой:

Цены товаров Норма прибыли

Затраты на производство всех товаров

(использованное количество труда)

Затраты на производство товаров, покупаемых на заработную плату (норма излишков продукции)

Мы последовательно проанализируем теорию цен как индикаторов затрат на производство (2), теорию, вытекающую из распределения доходов и накопления капитала (3) и взаимосвязь между нормой прибыли и естественными ценами (4/4

2. Теория цены как индикатора затрат на производство

2.1. Свободно воспроизводимые товары

Прежде всего, Рикардо отбрасывает теорию ценности, развитую Смитом (основанную на праве распоряжения чужим трудом):

"Ценность (стоимость в русском переводе, прим, ред.) товара, или количество какого-либо другого товара, на которое он обменивается, зависит от относительного количества труда, которое ¹ Окончательное издание трудов Рикардо было опубликовано Пьеро Сраффой при участии Мориса Добба: Труды Давида Рикардо (Works and Correspondence of David Ricardo, Cambrige, Cambrige University Press, тома c I по XI, 1951-73, далее Труды) . Ссылки на работу Начала политической экономии и налогообложения (On Principles of Political Economy and Taxation), будут здесь приводиться по французскому изданию: Начала политической экономии и налогообложения, Париж, Кальман-Леви, 1970.

необходимо для его производства, а не от большего или меньшего аграждения, которое уплачивается за этот труд” (13, т. 1, стр.

Как получен этот результат? Через более точное определение товара и критику неизменности ценности труда.

Товар, о котором идет речь — это не просто любая вещь, которая обменивается. Рикардо дает ему очень строгое определение (введя в свою очередь различие между потребительской и меновой ценностью):

"...говоря о товарах, их меновой ценности и законах, регулирующих их относительные цены, мы всегда имеем в виду только такие товары, количество которых может быть увеличено человеческим трудом и в производстве которых действие конкуренции не подвергается никаким ограничениям” (14, т. 1, стр.

34).

Здесь видно два условия: что вещь может быть воспроизведена трудом, и что это может быть сделано свободно. Таким образом, за рамками теории находятся невоспроизводимые предметы ("К такого рода товарам принадлежат некоторые редкие статуи и картины, редкие книги и монеты, вина особого вкуса (...). Ценность их совершенно не зависит от количества труда, первоначально необходимого для их производства и изменяется в зависимости от изменения богатства и склонностей лиц, которые желают приобрести их” (14, т.1, стр. 34), и предметы, производимые в рамках монополии ("Цена товаров, монополизированных отдельным лицом или какой-либо компанией, изменяется в согласии с законом, который был изложен лордом Лодердалем: она падает пропорционально увеличению их количества продавцами и повышается в соответствии

Цитируется по: Давид Рикардо. Сочинения. Государственное издательство политической литературы. Москва. 1955.

с усилением требований на них со стороны покупателей. Цена их не обязательно связана с их естественной ценностью'’ (312. т. 1, стр. 317).

Когда Рикардо пишет:

"Товары, обладающие полезностью, черпают свою меновую ценность из двух источников: своей редкости и количества труда, требующегося для их производства'’ (14, т. 1, стр. 33),

не следует думать, что любой товар берет свою ценность из обоих источников. Некоторые товары (не воспроизводимые свободно) черпают свою ценность от своей редкости — и они не представляют никакого интереса для понимания общества; большая часть товаров, — результат существующего разделения труда в обществе; они берут свою ценность от затраченного на их производство труда — и именно их следует рассматривать. Рикардо еще и потому не может рассматриваться как прародитель теории маржиналистов, что терминология, на которой настаивает эта теория, им явно отбрасывается при разработке теории "естественной" ценности.

Почему нужно отказываться от данного А. Смитом определения ценности как основанной на праве распоряжения чужим трудом? Мы видели в главе 3, что выбор в пользу права распоряжения трудом как меры меновой ценности товаров делается по причине неизменной ценности труда. Против этой неизменности протестует Рикардо:

"Адам Смит, весьма искусно показав недостаточную пригодность такого изменчивого мерила, как золото и серебро, для определения изменения ценности других вещей, сам избрал не менее изменчивое мерило, остановившись на хлебе или труде (...).

...Разве не так же изменчива и ценность труда, на которую, как и на все другие вещи, влияет не только отношение между спросом и предложением, — отношение, постоянно изменяющееся с каждой переменой в состоянии общества, — но и изменение цен на пищу и другие необходимые предметы, на которые расходуется заработная плата?” (17, т. 1, стр. 36).

Значит, ценность труда меняется, как в краткосрочном периоде (в зависимости от спроса и предложения) — и поэтому является столь же плохим эталоном, как пшеница — так и в долгосрочном (в зависимости от цен на блага, покупаемые на зарплату) — и поэтому является столь же плохим эталоном, как золото и серебро. Заметим, что Рикардо отбрасывает в этом случае идею, что цена средств существования зависит от зарплаты, чтобы принять обратную зависимость:

Итак, неправильно говорить вместе с Адамом Смитом, что если труд Может иногда купить большее количество этих товаров, иногда меньшее, но в данном случае изменяется ценность этих товаров, а не ценность труда, на который они покупаются”...

[Напротив], настоящую или прошлую относительную ценность товаров определяет сравнительное количество их, которое производит труд, а не сравнительные количества, которые даются рабочему в обмен на его труд” (18, т 1, стр. 37-38).

Эта связь зарплаты с ценами на потребительские блага имеет важные последствия для эволюции накопления капитала, как мы увидим в секции 3.

Значит, это количество труда, затраченного на производство товаров, регулирует их меновые ценности. Такая позиция приводит к исчезновению "порочного круга”, в который попала аргументация

¹ Смит писал в Богатстве народов:

"...мы не можем определить действительную стоимость различных товаров от одного столетия к другому количествами серебра, которые даются за них. Мы не можем определить ее от одного года к другому количествами хлеба. Но количествами труда мы можем с величайшей точностью определить ее как от столетия к столетию, так и от одного года к другому”. (Смит, 1776, стр. 69, стр. 43 цитируемого перевода).

Смита, поскольку определение цены одного товара отправляет не к определенному обмену (между трудом и капиталом), а к характеристике производства, которая может быть определена независимо от цен. Одновременно труд обеспечивает принцип определения меновой ценности, поскольку позволяет измерить

производство товаров, что по

2.2. Труд прямой и косвенный

То, что меновая ценность товара равна количеству труда, затраченного на его производство, мы встречаем уже у Смита; однако, это касается, согласно Смиту, только "грубого и примитивного'’ общества, в котором количество труда, полученное в распоряжение за товар, равно количеству труда, затраченного на производство товара. После возникновения накопления капиталов и земельной собственности эти две величины становятся различными и только труд, полученный в распоряжение, остается мерой меновой ценности. Следует ли считать, как Рикардо, что эти два элемента не оказывают никакого воздействия на меновую ценность, поскольку в любом обществе именно затраченный на производство товаров труд является принципом, определяющим ценность? Ответ различен для каждого из двух элементов.

Частная собственность на землю порождает, как и у Смита, ренту; но она не является "составной частью" цены товаров. Переняв в этом вопросе идеи Андерсона и Мальтуса, Рикардо фактически полагает, что рента имеет не абсолютный характер, связанный с

¹ Рикардо осознает проблемы, возникающие при измерении затраченного на производство товаров труда, из-за его неоднородности. Он предлагает взвешивать каждый тип труда по его положению в шкале затрат, которая предполагается заданной на длительный срок. Это не восстанавливает логическую замкнутость аргументации А. Смита, поскольку не приводит к фиксации уровня заработной платы.

монополией на землю, а дифференциальный, связанный с различным плодородием земель.

Однако сельскохозяйственный продукт — например, центнер пшеницы — может иметь только одну естественную цену, к которой тяготеет единая цена на рынке; эта цена обязательно устанавливается в соответствии с количеством труда, необходимого для производства центнера пшеницы на наименее плодородном (из используемых) участке, поскольку в противном случае производство на этом участке земли приводило бы к убыткам и было бы прекращено. На других, более плодородных участках, количество труда на производство центнера пшеницы будет по определению меньше; но тем не менее цена, полученная от его продажи будет та же. На этом участке земли возникает, таким образом, разница, которая постоянно присваивается его владельцем в форме ренты. Можно констатировать:

• что норма ренты меняется в зависимости от земли

• что наименее плодородная земля не приносит ренты

• что цена товара, определенная на этой земле, не включает ренту. Следующий пример иллюстрирует эту теорию

дифференциальной ренты. Пусть имеется три земельных участка 1, 2 и 3 с разным плодородием, но на которых производится одинаковое количество пшеницы (Ь). Из-за различия в плодородии производительность труда на земельном участке 1 выше, чем на участке 2, а на участке 2 — выше чем на участке 3. Если І_ъ — количество труда, затрачиваемое на производство одной тонны пшеницы, то сделанные выше предположения о плодородии

участков означают, что /,' < < Г_ь . Конкуренция на рынке пшеницы

приводит к установлению ее единой меновой ценности ?_ъ, которая, естественно, определяется издержками на менее плодородном участке земли; в противном случае производство на нем было бы

убыточным и прекратилось. Как следствие, V_h = І'І. Измеренная в единицах труда рента, получаемая с каждого участка земли, равна

разности между ценой продажи и ценой производства на нем. Владелец участка земли 1 получает ренту У^-1 = ?_ь — l_b = f'_h —1\, владелец участка 2 — ренту У^-- = ?_ъ — /_ь = Г_ъ — . а владелец участка

3 — ренту Т³ = ?_ь — /_ь = Г_ъ —1\ = 0 . Мы видим, таким образом, что Г¹ > Т² > Т³ = 0 .

Таким образом, рента есть следствие, а не причина цены: "Не потому хлеб дорог, что платится рента, а рента платится потому, что хлеб дорог’ (поскольку цена хлеба определяется издержками его получения на наименее плодородной земле). Закрепление земли в собственность, давшее начало дифференциальной ренте, не оказывает никакого эффекта на цену товаров:

"...сравнительная ценность сырых материалов повышается потому, что на производство последней добытой доли их затрачивается больше труда, а не потому, что землевладельцу уплачивается рента. Ценность хлеба регулируется количеством труда, затраченного на производство его на земле того качества или с той долей капитала, при которых не платят ренты. Не потому хлеб дорог, что платится рента, а рента платится потому, что хлеб дорог. Справедливо поэтому было замечено, что цена хлеба нисколько не понизилась бы, если бы даже землевладельцы отказались от всей своей ренты'’ (53, т 1., стр. 70-71).

Что же теперь получается с накоплением капитала, являющимся, согласно Смиту, другой причиной различия между трудом, затраченным на производство товаров, и трудом, получаемым в распоряжение? Оно порождает прибыль, которая для Рикардо, как и для Смита, является составной частью цены товара. Тем не менее, это не ставит под сомнение — по крайней мере в данный момент — теорию ценности, как затраченного на производство товаров труда. Почему?

Согласно Рикардо, не следует делать различия между "цивилизованными и процветающими народами” и "грубым и примитивным обществом” с этой точки зрения, поскольку и те и другие уже знакомы с капиталом:

"Даже в том первобытном состоянии общества, на которое указывает Адам Смит, охотнику нужен для его промысла некоторый капитал, хотя возможно созданный и накопленный им же самим. Без какого-либо оружия нельзя убить ни бобра, ни оленя, и поэтому ценность этих животных регулируется не только временем и трудом, необходимыми, чтобы убить их, но и временем и трудом, необходимыми для снабжения охотника капиталом — оружием, с помощью которого их убивают” (23, т 1, стр. 42).

Значит, одно и то же правило позволяет определить меновую ценность в любом обществе и оно заключается в учете прямого труда, затраченного на производство товара (рабочими, которые его производят), и косвенного труда, который он содержит (т.е. труда, затраченного производителями использованных в этом производстве средств производства, который переносится на товар, когда эти средства потребляются в процессе производства):

"...меновая ценность произведенных товаров пропорциональна труду, затраченному на их производство; не только на непосредственное производство, но и на изготовление орудий и машин, требующихся для того вида труда, при котором они применяются” (24, т. 1, стр. 43).

Накопление капитала воздействует, таким образом, на цены товаров; в то же время это не только не опровергает, но даже обобщает их определение через затраченный на производство товаров труд.

Такое рассмотрение капитала имеет важные последствия. Оно позволяет определить капитал безо всяких ссылок на прибыль, как цену некоторого количества средств производства. Такое "овеществление'’ капитала (т.е. его приравнивание к вещам) имеет многочисленные последствия с различным идеологическим значением:

• Капитал — это продукт труда, даже если это и труд прошедший. Это может привести как к идее о том, что капиталисты владеют капиталом сегодня потому, что они его произвели вчера, так и к другой идее, что это владение является результатом ограбления истинных производителей капитала. В любом случае капитал является условием производства столь же естественным, как и труд, поскольку он является продуктом труда (это не означает, в то же время, что он является, как у маржиналистов, "фактором производства'’; то, что он является продуктом, означает прямо противоположное).

• Капитал не возникает как результат общественных отношений между индивидуумами (капиталистами и рабочими), поскольку он определен без всяких ссылок на специфический доход и без какой-либо связи с наемным трудом. Идея обмена между капиталом и заработной платой не может больше возникнуть.

• Эта концепция капитала как цены некоторого количества средств производства согласуется с определением заработной платы как цены некоторого количества средств существования и устраняет различие между авансом в форме средств производства и авансом в форме заработной платы. В обоих случаях мы имеем блага, авансированные капиталистом в производство, оно возникает не просто как результат вложения капитала в оплату наемного труда, но авансирования капитала в форме средств производства и средств существования. Этот аспект мы находим в "нсорикардианской" теории, пропагандируемой Сраффой.

Резюмируем то, к чему мы пришли:

• меновая ценность товара отражает, по Рикардо, затраты на его производство, и для их определения нужно учитывать товары, которые для этого используются;

• эти затраты выражаются количеством труда, прямого или косвенного, которое требуется для этого производства.

Эта теория ценности как вложенного труда может быть проиллюстрирована следующим образом. Пусть единица товара і требует для своего производства количество 1_0і прямого труда (того, который производит непосредственно і) и количество /[,,/_2г,косвенных затрат труда, совершенных в периоды -1,-2,... ,-t для производства сырья и средств производства для единицы товара і. Меновая ценность единицы товара і, измеренная в количестве однородного труда, равна

^?, = кі+к+к,+¦¦¦+к

Интерес этой теории заключается в возможности сделать непосредственные выводы о распределении доходов и накоплении капитала. Это мы сейчас увидим.

3. Теория распределения доходов и накопления капитала

Вопрос распределения доходов является, по Рикардо, центральным в политической экономии. "Определить законы, которые управляют этим распределением, — главная задача политической экономии'’ (9, т.1, стр. 30). Он даже более важен, чем вопрос о причинах богатства наций, поставленный Смитом, и является одним из пунктов разногласий между Рикардо и другим великим экономистом-классиком, Томасом Робертом Мальтусом. В письме к нему, своему близкому другу, Рикардо пишет:

"По вашему мнению, политическая экономия есть исследование

0 природе и причинах богатства; я думаю, что ее следует скорее назвать исследованием о законах, на основе которых продукт труда распределяется между классами, участвующими в его создании. Нельзя установить закона по отношению к количеству, но можно установить довольно правильный закон по отношению к пропорциям. С каждым днем я все больше убеждаюсь, что исследование первого рода тщетно и обманчиво и что только исследование второго типа является подлинным объектом науки".^

На современном языке это означает, что Рикардо интересуется в меньшей степени общим количеством произведенной продукции, и в большей — ее распределением. Смысл критики, которую Кейнс адресовал Рикардо в своей работе Общая теория занятости, процента и денег, не только в том, что Кейнс, в свою очередь, полагал проблемы распределения неинтересными. Прежде всего он обвиняет Рикардо в том, что тот убедил экономистов, что, в противоположность тому, на чем настаивал Мальтус, совокупный спрос не может ограничивать общий уровень активности нациітН Эту рикардианскую теорию можно кратко изложить в демонстрации обратного отношения между заработной платой и прибылью. На основе этой теории Рикардо рассматривает поставленный Смитом вопрос о возрастании богатства, чтобы сделать вывод о существовании тенденции к стационарному состоянию. Он вступает в спор с Мальтусом о причинах этой тенденции и их дискуссии ознаменовали рождение макроэкономики более чем за сто лет до Кейнса.

3.1. Обратная зависимость между заработной платой и прибылью

В основе распределения доходов лежит разделение совокупной ценности всех товаров, произведенных нацией, на заработную плату, прибыль и ренту. Так, если в экономике производится п благ, обозначаемых 1, ... ,/, ... , п, в количествах Х₁,...,Х_І,...,Х_П, и с меновой ценностью V_l3..., V,,..., ?_и, то совокупная ценность продукции равна

(2) к=5>д-

7 = 1

где V, = /_0; +1__и + /_₂,+...+/__й , как следует из формулы (1) в секции 2. Формула (2) может быть переписана:

(3) V=+х (/_„+.)Т, = г+^„

г=і /=і

Первый член (Т) правой части (3) представляет собой ценность, созданную полным трудом, затраченным в экономике в текущем периоде; это ценность чистого продукта, который должен быть распределен в виде доходов, или национальный доход. Второй член (К₀) представляет собой перенесенную ценность прошлого труда, заключенную в доле капитала (средства производства, сырье), которая была израсходована в текущем периоде. Эта ценность К₀ (или амортизация капитала) должна быть восстановлена, чтобы продолжать процесс производства, и не может быть распределена в виде доходов.

Адам Смит различал три класса получателей доходов: рабочие, капиталисты и землевладельцы. Рикардо берет это же разделение общества на классы. Национальный доход (Y) тогда разделяется на заработную плату (W), прибыль (П) и ренту (Т):

г=п

(4) r = Xw = W+U+T.

1=1

Начнем с определения совокупной ренты Т. Мы помним (см. выше в секции 2), что ценность товара (?_г) определяется в наименее благоприятных условиях производства. Поэтому, 1_0і — это самые большие прямые затраты труда на производство единицы продукта і. Если взять снова пример производства пшеницы на трех участках 1, 2, 3 с падающим плодородием, то мы имеем 1_0Ь = Г_оъ. Если Xb,X_b,Xl— продукция участков, соответственно, 1, 2, 3, то количество труда, использованное в отрасли для производства Х_ъ,

4 • то

равно Ь_ъ = 1\_ЬХ\ + ІІХ + Ч_ЬХ^?1. Так как 4 < 4 < К

мы имеем по определению L_b<l_0bX_b. Разница l_0bX_b—L_b— это полная рента Т_ъ, выплачиваемая в отрасли. Распространяя эту аргументацию на все отрасли, мы получаем, что:

(5) г=Х/₀д-г.

1=1

где L — общее количество труда в экономике. Из (4) и (5) мы выводим:

(6) T = Y-L или

Y-T = W + U = L.

(7)

Смысл равенства (7) ясен: после вычитания совокупной ренты, национальный доход, состоящий из заработной платы и прибыли, равен общему количеству труда, использованному в экономике. Поскольку оно является величиной заданной, общая ценность, подлежащая делению на заработную плату и прибыль, подобна пирогу заданного размера, две части которого меняются в обратно пропорциональной зависимости. Основной вывод из рикардианской теории распределения — это существование обратной зависимости между заработной платой и прибылью. Эта зависимость является аналитическим выражением двух основных особенностей рикардианского представления общества:

• капиталисты и рабочие являются двумя основными классами (землевладельцы находятся в подчиненном положении);

• их интересы противоположны.

Из двух частей, на которые распадается национальный доход, совокупная заработная плата определена заранее. Она зависит фактически:

• от общего количества труда, использованного в экономике

^(Z); п

• от годовой нормы заработной платы на работающего (\?)^у

Мы имеем, таким образом:

(8) W = Lw.

Соотношение (7) может быть переписано следующим образом:

(9) П = Ц1 - ?т).

Для заданного количества труда, использованного в экономике, масса прибыли находится в обратной зависимости от нормы заработной платы. Она сама зависит:

• от количества средств существования, составляющих годовое потребление наемного рабочего и его семьи (поскольку воспроизводство рабочего класса должно быть обеспечено в долговременной перспективе). Для данного состояния общества эти величины сами по себе заданы (значит, они соответствуют не "физиологическому минимуму", а некоторому общепризнанному уровню);

• от меновой ценности этих средств.

Если из п благ, 1,..../ — это "блага, приобретаемые на заработную плату", потребляемые в количествах q_l,...,q_]на каждую

единицу затраченного труда, то мы имеем:

'=]

(10) и- = X ?,<у,

1=1

Поскольку количества потребительских благ, потребляемых на единицу труда, заданы, норма заработной платы зависит от цен на блага, приобретаемые на заработную плату (?_г). Поскольку для заданного общего количества труда L прибыль меняется обратно пропорционально с нормой заработной платы (соотношение (9)), она увеличивается на столько же, насколько снижается цена потребительских благ:

"Я старался показать на протяжении всего этого труда, что норма прибыли может повыситься только вследствие падения заработной платы и что последняя может упасть надолго только вследствие падения ценности предметов насущной необходимости, на которые она расходуется'’ (100, т. 1, стр. 115).

Поскольку цены на потребительские блага, как и на любой другой товар, определяются затратами на их производство, можно сделать вывод, что прибыль меняется в обратной зависимости от затрат (прямых и косвенных) на производство потребительских благ. Этот результат очень важен для понимания внутренней динамики общества.

3.2. Тенденция к стационарному состоянию

Истоки исследований Рикардо лежат в споре о "хлебных законах” (1815), принятых по инициативе английских землевладельцев и вводящих ограничения на импорт иностранной пшеницы. Был поставлен вопрос: какое влияние этой меры на британскую экономику можно предсказать? Чтобы ответить на него, Рикардо анализирует долговременные связи между распределением доходов и накоплением капитала. Он делает следующую цепочку рассуждений:

• капиталисты накапливают прибыль, которую получают;

• это накопление капитала предполагает увеличение числа наемных рабочих;

• это требует увеличения производства средств существования и ввод в оборот новых менее плодородных земель (поскольку, по определению, они были до этого свободны);

• затраты на производство потребительских благ возрастают, как и их меновая ценность;

• воспроизводство условий существования рабочих требует увеличения уровня нормы заработной платы и, следовательно, массы заработной платы;

• по причине обратной зависимости заработной платы и прибыли, это приводит к ее снижению и к снижению нормы прибыли;

• так как норма прибыли является мотивом накопления капитала, ее снижение ниже некоторого уровня приводит к приостановке накопления капитала и возрастания богатства.

Модель, приведенная выше, позволяет иллюстрировать эту цепочку выводов. В соотношении (9) установлено, что масса прибыли П зависит от общего количества использованного в экономике труда L іы заработной платы w. "пирога”, который делится между заработной платой и прибылью. Поэтому знание эволюции во времени нормы заработной платы не достаточно для определения эволюции совокупной прибыли. Необходимо рассуждать в терминах нормы прибыли. Кроме того, это понятие подходит для анализа последствий накопления капитала, поскольку, по Рикардо, капиталисты переводят свою прибыль в дополнительный капитал только если норма прибыли, которую они получают, выше некоторого минимума. Таким образом, накопление капитала приводит к возрастанию богатства в долговременной перспективе только если норма прибыли не падает ниже этого минимума.

На общенациональном уровне норма прибыли — это отношение массы прибыли к совокупному авансированному капиталу. Он включает две составляющие: "фонд заработной платы”, авансированный капиталистами рабочим, чтобы обеспечить их существование в течение процесса производства, и равный, следовательно, массе заработной платьН и капитал, составляющий сырье и средства производства, необходимые для этого процесса. Мы видели выше (равенство (3)), что ценность последнего, потребленная в производстве, равна К₀ — сумме косвенных затрат труда, входящих в меновую ценность совокупности товаров. Но часть, относящаяся к основному капиталу, состоит из средств производства, амортизация которых происходит в течение многих периодов и ценность которых должна быть авансирована в начале процесса производства.

Если сделать гипотезу о линейной амортизации (когда одинаковая доля ценности основного капитала амортизируется каждый год в течение времени его жизни), и если обозначить через с средний коэффициент годовой амортизации капитала, состоящего из сырья и средств производства, то ценность К этого капитала, по

определению, есть К₀ ¦ . Полная ценность авансированного

капитала равна, следовательно, W + К, и норма прибыли г равна

(11) r = U/(W + K)

По построению, К₀ — это заданное количество косвенных затрат труда (соотношение (3)), ас— параметр. Поэтому К— это заданная величина и эволюция во времени нормы прибыли зависит от эволюции WиП. Подставляя значения этих величин из (8) и (9), получим:

г = L{ 1 - и) / (Ім> + К)

или

г = (1 - w) / (w + K / L)

(12)

Норма прибыли зависит от нормы заработной платы и отношения • величина которого на современном языке

называется интенсивностью использования капитала в экономике'. чем больше сырья и средств производства используется в экономике

по отношению к труду, тем выше .

Таким образом, долгосрочная эволюция нормы прибыли зависит от эволюции нормы заработной платы и от интенсивности использования капитала в экономике. Значит, есть два способа интерпретации рассуждений Рикардо в том виде, как они иллюстрируются соотношением (12):

• Фактор, определяющий эволюцию нормы прибыли — это эволюция нормы заработной платы, которая, вследствие увеличения затрат на производство потребительских благ, имеет тенденцию к возрастанию, приводя к снижению нормы прибыли. Эта интерпретация согласуется с тем повышенным вниманием, которое Рикардо уделяет теории распределения и, следовательно, соотношению нормы заработной платы и нормы прибыли. Влияние капиталоемкости на производство

(выраженной ) является вторичным.

• Эволюция нормы прибыли — это результат влияния двух факторов: изменения нормы заработной платы и изменения интенсивности использования капитала. Тогда возможны два случая:

¦ если падает со временем (технический прогресс в

современной терминологии "трудосберегающий'’ ("labor intensive"), то изменение г непредсказуемо;

¦ если постоянно или возрастает со временем

(нейтральный по Хиксу или капиталосберегающий

технический прогресс ("Hicks-neutral" или “capital intensive'’)), то г падает.

Какой случай предпочитает Рикардо? В главе XXXI “О машинах", добавленной в третьем издании (1821), Рикардо подчеркивает, что использование машин в производстве может привести к безработице, которая будет, таким образом, вызвана техническим прогрессом, а не недостаточной эффективностью спроса, как позднее у Кейнса. Можно представить себе, что для него технический прогресс предполагает более интенсивное использование капитала; снижение нормы прибыли, вызванное главным образом ростом нормы заработной платы, еще более усиливается при возрастании интенсивности использования капитала.^

Независимо от выбранной интерпретации Рикардо делает вывод о снижении нормы прибыли в долгосрочной перспективе. Как только она падает ниже уровня, рассматриваемого капиталистами как минимальный, накопление капитала прекращается, а вместе с ним и возрастание богатства. Значит, в обществе существует динамика, естественно приводящая к стационарному состоянию. Она имеет две причины: одна, внутренняя, связана с законами капиталистического производства, другая, внешняя, связана с падающим плодородием земель. Оно может быть, конечно, временно преодолено путем совершенствования земледелия; но его нельзя избежать в долговременной перспективе. Значит, есть лишь одно решение, способное помешать влиянию этого фактора: получение потребительских благ по более низким ценам благодаря их импорту. Поэтому Рикардо высказывается за отмену "хлебных законов"; но его идеи о свободе внешней торговли будут восприняты лишь через двадцать лет после его смерти.

3.3. Спор между Рикардо и Мальтусом: рождение макроэкономики

Мальтус также пришел к заключению о тенденции движения экономики к стационарному состоянию. Но он сделал отсюда прямо противоположный практический вывод: "хлебные законы" должны быть сохранены. В то же время взгляды обоих авторов на теорию дифференциальной ренты и на теорию заработной платы, как средства существования, совпадают. Как же объяснить их расхождения? Интересно воспроизвести этот спор между двумя друзьями, поскольку в нем мы находим истоки постоянных дебатов в экономической науке, которые и сегодня питают противостояние авторов "неоклассических" и "кейнсианских".

Рикардо и Мальтус разделяют точку зрения, что снижение плодородия земель при возрастании сельскохозяйственного производства приводит к увеличению меновой ценности сельскохозяйственных продуктов и, как следствие, к увеличению земельной ренты. Возьмем снова пример с производством пшеницы. Введение в оборот новой земли 4, менее плодородной, чем предыдущие, означает, что 1^_ь > /₀³ь; поскольку 1_0Ь равно прямым затратам труда на самой плохой земле (теперь /щ,), величина І_оь возрастает по сравнению с тем периодом, когда использовались только земли 1, 2 и 3. Меновая ценность тонны пшеницы возрастает, но это увеличение полностью поглощается увеличением земельной ренты, уплаченной владельцам земель 1, 2 и 3.

Рост ренты оказывает, согласно Мальтусу, положительное воздействие на равновесие между совокупным спросом и предложением. Фактически, накопление капитала вызывает в долговременной перспективе рост производства всех благ, и есть риск, что растущее совокупное предложение не сможет быть поглощено эквивалентным совокупным спросом. Пока заработная плата находится на уровне выживания, она не является той

[Г

категорией доходов, которая может поддерживать растущий спрос. Прибыль тоже не может этого сделать: по своей природе капиталисты менее склонны тратить свои доходы на потребление, чем использовать их для увеличения капитала, что в свою очередь вызывает увеличение продукции в будущем. Есть только один общественный класс, поведение которого не увеличивает совокупное предложение (поскольку он не участвует в производстве), но воздействует на совокупный спрос (поскольку этот класс тратит свой доход на потребление): землевладельцы. Значит, "праздные рантье", о которых говорил Кенэ, приносят пользу обществу: они позволяют избежать перепроизводства. Без них узость рынка ограничила бы рост производства. Мальтус считал себя последователем Смита, для которого расширение рынка являлось главной причиной роста богатства, а его недостаточное расширение приводило к снижению нормы прибыли в долгосрочной перспективе. Рост доходов землевладельцев представлялся для Мальтуса лекарством от этой опасной динамики, ведущей к застою. Вот почему он относился положительно к "хлебным законам", которые, защищая английское сельское хозяйство от иностранной конкуренции, позволяли избежать сокращения посевных площадей, поддерживали высокий уровень цен на зерно и увеличивали ренту.

Рикардо не был согласен с Мальтусом по поводу общественной пользы от рантье, причем не по идеологическим соображениям (хотя, принимая во внимание политические убеждения, интересы капиталистов были ему ближе, чем пастору Мальтусу), а по теоретическим. Как мы уже отмечали выше, Рикардо не верил в риск недостаточности совокупного спроса в долговременной перспективе, в чем его позднее упрекал Кейнс (см. примечание 10), сожалея, что Рикардо взял верх над Мальтусом. Фактически он присоединяется к тому, что позднее назовут законом Сэя (по имени французского экономиста Жана-Батиста Сэя, современника Рикардо). Ценность совокупного предложения произведенных благ распадается с необходимостью на доходы, которые полностью тратятся и порождают совокупный спрос, который в ценностном выражении с необходимостью равен совокупной ценности производства: предложение (совокупное) порождает спрос (совокупный). Это не означает, что в той или иной отрасли перепроизводство невозможно, его возникновение приводит к падению рыночной цены ниже естественной цены и, следовательно, к падению нормы прибыли на этом рынке ниже естественной нормы прибыли. Точно также, в других отраслях, где есть недопроизводство, это приводит к росту рыночной цены выше естественной цены и к связанному с этим росту нормы прибыли выше естественной нормы прибыли. Капитал из первых отраслей перетекает во вторые, что устраняет перепроизводство в одних и недопроизводство в других. Эта непрерывная регулировка, вызванная конкуренцией, является характерной чертой рыночной экономики. Но для Рикардо представляется невозможным в такой экономике возникновение глобального перепроизводства, когда либо предложение избыточно во всех отраслях, либо избыток в части отраслей не скомпенсирован дефицитом в других.

В отсутствие проблем сбыта на уровне агрегатов существование класса, единственной функцией которого является потребление, представляется бесполезным. Как мы видели, для Рикардо долговременное снижение нормы прибыли объясняется не недостаточным развитием рынка, а ростом затрат на производство средств существования. Именно в этом и заключается новизна его результатов по сравнению с анализом Смита. Конечно, рост ренты не виноват в снижении нормы прибыли: и то, и другое является следствием роста ценности средств существования. Просто для Рикардо возрастание ренты не имеет того положительного эффекта, который подчеркивал Мальтус, поскольку проблема равновесия между совокупным спросом и предложением им не ставится. Напротив, снижение нормы прибыли имеет, конечно же, отрицательный эффект, поскольку оно ведет к приостановке накопления капитала. Поскольку импорт может привести к снижению ценности средств существования, свободный международный обмен позволяет противодействовать тенденции к снижению нормы прибыли. Конечно, это приводит также к уменьшению земельной ренты, но по Рикардо, в отличие от Мальтуса, это обстоятельство не имеет никакого влияния на макроэкономическое равновесие.

Этот спор Рикардо и Мальтуса чрезвычайно важен для истории экономической мысли. Конечно, гипотезы и того, и другого могут показаться неподходящими для современной экономики: заработная плата не сводится к средствам существования (есть еще накопление) и повышение заработной платы позволяет поглотить растущий спрос; падающее плодородие почвы потеряло свою важность для анализа и современное производство характеризуется скорее возрастающей прибылью. Тем не менее, суть проблемы остается и сегодня актуальной: в чем причина замедления глобального роста, нарушение условий производства или недостаточный спрос? Этот вопрос был в полной мере освещен в 30-х годах Джоном Мейнардом Кейнсом, который, отбросив рикардианский анализ долгосрочной перспективы, подчеркнул возможность в краткосрочной перспективе равновесия с неполной занятостью из-за недостаточного "эффективного спроса". Эта теория основана на элементах, которые отсутствуют в анализе Мальтуса и Рикардо. Речь идет, в частности, о деньгах. Но основной вопрос остался тем же. Он остается тем же и сегодня в спорах между авторами, для которых единственным виновником безработицы является жесткость производственных структур, и теми, кто объясняет безработицу недостаточным ростом совокупного спроса. С начала XIX века спор между Рикардо и Мальтусом отмечает рождение макроэкономики и указывает ее центральный вопрос вплоть до нашего времени.

Каким бы ни было заключение по этому вопросу, из двух авторов именно Рикардо предложил наиболее полную и согласованную макроэкономическую теорию. Это ставит под сомнение образ Рикардо как предшественника маржиналистов: ни определение меновой ценности спросом и предложением, ни понятие фактора производства (и его неизбежное следствие — закон падающей прибыли) не играют никакой роли в этой теории. Ее основными результатами являются анализ распределения в статике (обратная связь между заработной платой и прибылью) и в динамике (снижение общей нормы прибыли вследствие роста затрат на производство средств существования), и анализ динамики экономического роста (тенденция к стационарному состоянию вследствие приостановки накопления капитала). Среди следствий этой теории для прикладной экономики мы видим защиту свободного международного обмена.^

Мы увидели в то же время, что долгосрочная динамика нормы прибыли не определяется в рамках одной гипотезы относительно изменения интенсивности использования капитала в экономике.

Теперь мы увидим, что ее принятие в расчет имеет еще более существенные последствия, поскольку она ставит под сомнение применимость статического анализа распределения. Фактически, эта гипотеза вытекает из теории ценности на основе затраченного на производство товаров, которая является аналитическим инструментом, позволяющим измерить национальный доход независимо от распределения и таким образом установить обратную связь между заработной платой и нормой прибыли. Однако этот инструмент не свободен от недостатков, которые выявил сам Рикардо.

4. Связь между нормой прибыли и естественной ценой

4.1. От “модификации" теории —к другой теории

С первой же главы Начал Рикардо обнаруживает, что определение меновой ценности товаров через количество затраченного на производство товаров труда видоизменяется по различным причинам, указывая на:

"Принцип, согласно которому количество труда, затраченного на производство товаров, регулирует их относительную ценность в значительной степени вследствие применения машин и другого основного и долговечного капитала'’ (28, т. 1, стр. 49).

"Принцип, в силу которого ценность не изменяется вследствие повышения или падения заработной платы и видоизменяется вследствие неодинаковой долговечности капитала и неодинаковой скорости, с которой он возвращается к предпринимателю" (34, т. 1, стр. 55).

О чем идет речь? Рикардо берет определение прибыли по Смиту, который утверждает, что этот доход пропорционален величине капитала, авансированного в производство (коэффициент пропорциональности — это норма прибыли). Для того, чтобы капиталист получал прибыль согласно естественной норме прибыли, он должен продавать товар по цене (измеренной в каких-то единицах), которая включает ценность капитала, потребленного в процессе производства, и прибыль, пропорциональную авансированному капиталу. Такая цена является естественной ценой товара.

Предположим теперь, что производство не требует сырья и средств производства, тогда авансированный капитал состоит только из заработной платы, которая оплачивает прямые затраты труда. Пусть товар і требует для своего производства /_г прямых затрат труда в течение года. Если w — естественная норма заработной платы, то капитал, авансированный в виде заработной платы, равен /,w. При норме прибыли, равной г, товар продается по естественной цене, равной:

(13) д.=/^(1 + г)

Пусть другой товар / требует для своего производства / ¦ прямых

затрат труда. Его естественная цена задается такой же формулой. Меновая ценность і на / равна:

₌ Рі_₌ М^{1 +} 0

^!/; Р] ljW(\ + r)

или





Относительная ценность двух товаров может изменяться только при изменении количества труда, необходимого для их производства; теория ценности как затраченного на производство товаров труда строго соблюдается.

Если же товар і требует для своего производства кроме прямых затрат труда, равных /,, еще и сырье, произведенное в результате косвенных затрат труда /__1;, сделанных в момент времени -1 (и приводящих, согласно (13), к добавке в цене, равной /_,,іг(1 + г) ), тогда авансированный капитал включает как ценность сырья, так и заработную плату. Естественная цена товара і становится равной:

Рі =[-ъ™(} + г) + 1₀₁м>Х\ + г)

то есть:

(15)

Аналогичным образом, если товар j производится с помощью прямых затрат труда /₀ и косвенных затрат /_ .. произведенных в момент времени -1, относительная ценность товаров і и j становится равной:

[/₀,щ(1 + г) + /_„и-(1 + ^)²]/[/_0;w( 1 + г) + /__1;щ( 1 + г)²]

или





(16)

Теперь относительная ценность товаров і и j зависит от изменения условий производства (соотношения прямых и косвенных затрат труда) и уровня нормы прибыли; теория ценности как

затраченного на производство товаров труда стала "модифицированной".

Эта модификация возникла от того, что часть капитала (заработная плата, авансированная в период -1) связана в течение 2-х лет до получения прибыли после продажи товара. Все происходит так, как если бы капиталист в отрасли / сначала авансировал бы капитал /__;;w на 1 год (чтобы произвести сырье), а затем капитал l_0iw на следующий год, в течение которого первая часть капитала l__uw остается по-прежнему связанной. Если бы он продал сырье (вместо того чтобы его сохранить для производства товара /), он





получил бы цену, равную l__hw(\ + г) и эта цена стала бы капиталом, который он авансировал в году 0, чтобы получить в конце второго /_, лт(1 + т у. Таким образом, естественная цена товара / логично приобретает форму, данную соотношением (15).

Она позволяет понять, что, как это видит Рикардо, модификация теории ценности как труда, затраченного на производство товаров, возникает из-за различия для разных товаров во времени, в течение которого связан капитал, авансированный на заработную платуЯ

Если производство товаров требует затрат труда "датированных'^ периодами 0, -1, -2, -t, общие формулы

естественной цены и относительной ценности даются следующими выражениями:

(17) р₁ = /₀,и-(1 + г) + l__bw(l + rf+.. 1 + г У⁺¹

(18)

^V,lj = Uo, +/_!,(! + ^r )+* - -+/__rt(l + ^)^]/[/₀> + /_i_y- (1 + A-)+.. .+/_₉- (1 + л-у ]

В Началах Рикардо принижает важность этой модификации. Норма прибыли, говорит он, не может сильно меняться от периода к периоду, и влияние этих изменений на цену товаров, вероятно, не превышает 6 или 7%. Должны ли мы, тем не менее, считать, что теория ценности как труда, затраченного на производство товаров, верна на 93 или 94%? Разумеется, ничего подобного, поскольку важно не изменение нормы прибыли, а ее уровень. Фактически, относительная ценность і и j независима от нормы прибыли г только в двух случаях:

• г = 0. Но если еще можно допустить, что глобальная норма прибыли оказывается равной нулю в течение одного конкретного периода времени, то бессмысленно

предполагать, что норма прибыли равна нулю в долгосрочной перспективе. Это привело бы к выводу, что в естественном состоянии общества не существует ни накопления капитала, ни класса капиталистов.

• hi/hj ⁼l-u/l-\j ⁼-• -⁼ l-ti/l-ti ¦ Это означает, что временная структура производства одинакова для товаров і и j, поскольку одинаковые доли прямых и косвенных затрат труда используются в каждом периоде в обоих процессах производства. Однако, в классической теории товары существенно отличаются именно условиями их производства. Если они идентичны, то это не два разных товара, а один и тот же, и вопрос об определении их относительной ценности лишен смысла.

Следует поэтому признать, что количество затраченного на производство товаров труда не является единственным элементом, входящим в определение меновой ценности товаров в естественном состоянии. Впрочем, Рикардо сам это признал, поскольку еще до публикации 3-го издания Начал он стал говорить не о "модификации" источника ценности (затраченного на производство товаров труда) из-за изменений нормы прибыли, а о существовании двух источников ценности:

"Я иногда думаю, что, если бы я заново писал главу о ценности для моей книги, я признал бы, что относительная ценность товаров регулируется не одной, а двумя причинами, а именно, относительным количеством труда, необходимого для производства товаров, и нормой прибыли за то время, в течение которого капитал бездействовал, и до тех пор, пока товары не будут доставлены на рынок ,^LJ

Здесь речь идет не об отбрасывании теории Смита, а о развитии его теории путем принятия в расчет временной протяженности процесса капиталистического производства. Но признание краха попыток определить меновую ценность исходя только из условий производства, независимо от распределения, закрывает выход таким путем из "порочного круга”, обнаруженного Смитом. Отказ от теории ценности как затраченного на производство товаров труда в пользу теории двух причин ценности ведет к попытке выйти из этого круга с другой стороны: через определение нормы прибыли в производстве.

4.2. Норма прибыли как норма излишков

Отказ от определения ценности через затраченный на производство товаров труд сразу же снова поднимает вопрос о неизменном мериле цен, который ставил Смит. Строго говоря, труд, затраченный на производство товаров, всегда рассматривался Рикардо не как мера цены товаров, а как ее причина. Поскольку цена является относительной величиной (так как это количество другого товара, на которое обменивается единица данного товара), ее мера зависит от товара, выбранного в качестве единицы; а мы знаем со времен Смита, что он должен быть выбран так, чтобы его ценность оставалась неизменной. Именно здесь теория ценности как затраченного на производство товаров труда оказывалась полезной; поскольку ценность любого товара зависела от одного фактора, достаточно было предположить, что количество труда на производство одного из товаров является неизменным, чтобы тут же получить эталон. Конечно, вопрос о его практическом выборе остается (а существует ли такой товар в реальности?), но теоретически проблема эталона решалась просто.

Существование второго фактора, определяющего ценность, делает эту проблему более сложной, но в то же время поставленной более точно. Более сложной, так как строгое определение такого эталона становится почти невозможным, поскольку изменение цены товара под влиянием этого второго фактора (нормы прибыли) зависит от "продолжительности" капиталовложений как в производство этого товара, так и всех остальных товаров.

Поставленной более точно, поскольку смысл всех этих колебаний стал более ясен, чем у Смита.

Следует напомнить, что главной задачей исследования Рикардо считал анализ распределения доходов. Отсюда вытекает важность неизменной меры ценности: Установить соотношение между двумя частями пирога можно только если его размер не изменяется в процессе разрезания. Следующее сравнение позволяет лучше это уяснить. Предположим, что мы пытаемся измерить влияние роста температуры на длину железнодорожного рельса; мы произведем измерения этой длины при различной температуре с помощью, например, металлического метра. Ясно, что результаты будут зависеть как от изменений длины рельса (которые изучаются), так и от изменения длины измерительного инструмента (которые неизвестны и нежелательны). Поэтому надо использовать метр из такого материала, длина которого не меняется с температурой, пусть даже она и меняется по другим причинам (не связанным с температурой).

Таким образом, совсем не обязательно изобретать товар, ценность которого абсолютно неизменна; достаточно, чтобы эта ценность не менялась при изменениях в распределении доходов. Точнее говоря, поскольку влияние распределения на цены происходит через длительность капиталовложений, достаточно сконструировать (умозрительно) такой товар, для которого условия авансирования капитала позволяют нейтрализовать эффект от изменений нормы прибыли через условия авансирования капитала для всех товаров. Принципы такого построения были только предложены Рикардо; они были развиты более чем столетие спустя в работах Сраффы^ш

Подобно тому, как отказ от ценности как затраченного на производство товаров труда приводит к другой постановке — хотя и с той же целью — вопроса об измерении меновой ценности, этот отказ приводит также к пересмотру вопроса об определении ценности. От идеи основать это определение на затратах на производство товаров не стоит отказываться; но их выражение через количество труда должно быть поставлено под сомнение. Если принять, что количество труда, затраченного на производство товара, может быть измерено, то мы узнаем влияние первого фактора, определяющего относительную ценность товара. Однако полное ее определение зависит от нормы прибыли (соотношение (18)) и ее также требуется определить исходя из структуры процесса производства. Но есть лучшее решение: если возможно, вообще избавиться от необходимости вводить теорию ценности для достижения цели, поставленной Рикардо — объяснить законы, управляющие распределением. Так затраченный на производство товаров труд полностью исчез из рикардианской политической экономии, став бесполезным для понимания его "главной проблемы".

Этот результат быт. получен Рикардо в раннем изложении Начал: в Опыте о прибыли. Он предполагает, что в рассматриваемой отрасли, производстве пшеницы, капитал авансируется целиком в виде пшеницы. По завершении процесса производства часть произведенной пшеницы восстанавливает этот капитал; избыток составляет прибыль. Отношение этого избытка пшеницы к авансированному в виде пшеницы капиталу есть норма прибыли в этой отрасли и, как видно, она может быть определена без ссылок на цену, просто как норма физического излишка (отношение одного количества пшеницы к другому).

Возьмем снова пример с пшеницей. Производство на наименее плодородной земле требует прямых затрат труда 1_0Ь и количество а_ъъ пшеницы на семена. Способ производства пшеницы характеризуется, таким образом, величинами 1_0Ь и а_ъъ, техническими коэффициентами производства пшеницы с помощью труда и пшеницы, соответственно. Такая модель может показаться слишком ограниченной, так как она игнорирует средства производства, используемые в производстве пшеницы. В то же время, даже в таком виде она учитывает использование прямых и косвенных затрат труда, поскольку пшеница для посева была получена в предыдущем урожае и, значит, была произведена в период -1. Как мы видели в примере, приведенном выше, этого достаточно, чтобы сделать неприменимой теорию ценности как затраченного на производство товаров труда, и эта модель достаточна для разработки другого подхода.

Если р_ъ— естественная цена единицы зерна, х_ъ— количество пшеницы, производимое на этой земле и w— норма заработной платы, то ценность реализации излишка, т.е. разница между ценностью продукции и ценностью израсходованной части капитала равна №-(^№/оЛ+МЛ), или х_ь[Р>, ~ (+ Рі,^аы,)] • Поскольку мы находимся на наименее плодородной земле, с которой не платится рента, этот излишек целиком достается фермеру-капиталисту и составляет его прибыль. По построению, есть только оборотный капитал (авансированный на заработную плату и покупку семян), и поэтому потребленный капитал равен авансированному. Тогда норма прибыли г_ъ на этой земле равна:

h = х_ь[рь - (wl_0b + р_ъа_ъъ)] / x_b(wl_0b + р_ъа_ъъ) то есть:

(19) ^гъ = [Рь ~ (и>1_0Ь + Ръ^аъъ )] / (и’Къ + Ръ^аъъ )

Предположим теперь, что пшеница является единственным потребительским товаром, покупаемым на заработную плату, и он потребляется в количестве q_b на единицу труда, то есть

Подставляя это выражение в соотношение (19), получаем:

^гъ = [Ръ - (РъЧьКъ + Ръ^аьъ)] / ІРьЧькь + Рь^аъь)

то есть

(21) t"_b — [1^— ІЯ Job ^abb )] / (.tfjob )

Мы видим, что это выражение содержит и в числителе, и в знаменателе только количества пшеницы. Фактически, это норма физического излишка зерна на этой земле. На других землях с более высокой урожайностью норма прибыли остается той же, поскольку, как мы видели, разница в величине произведенного излишка по сравнению с наименее плодородной землей поглощается рентой, присваиваемой землевладельцем. Мы можем, таким образом, рассматривать г_ъ как норму прибыли во всей отрасли по производству пшеницы. По построению, она не зависит от цены пшеницы, так же как и от любой другой цены; она равна норме физических излишков пшеницы на наименее плодородной земле.

Чем интересно это определение нормы прибыли в отрасли, производящей зерно? Вследствие конкуренции между капиталистами, которая, как мы видели, заставляет их изымать свой капитал из отраслей, в которых норма прибыли ниже своего естественного уровня, норма прибыли становится примерно одинаковой во всех отраслях. Именно такое равенство нормы прибыли во всех отраслях определяет со времен Смита естественное состояние экономики. Поэтому норма прибыли во всей экономике такая же, как и в сельском хозяйстве: "Именно прибыль фермера регулирует прибыль в любой другой деятельности".^ Этот анализ

вызвал немедленную критику — она принадлежала Мальтусу: норма прибыли в сельском хозяйстве может быть определена как норма физических излишков только в том случае, когда капитал в этой отрасли состоит только из пшеницы. Однако заработная плата тратится не только на пшеницу: в этой отрасли заняты также и средства производства. Следует рассматривать эту гипотезу не как ограничение — которое делает теорию нереальной — а как условие, уточняющее, в каком случае такое определение возможно. Это следующее условие: продукция и капитал должны иметь одинаковый физический состав. На этой основе можно показать, что последние работы Рикардо имели целью обобщить это положение из его Опыта, вводя зависимость нормы прибыли от затрат на производство не одной только пшеницы, но затрат, прямых и косвенных, на производство всех потребительских товаров, приобретаемых на заработную плату. Это сами эти потребительские товары, а также товары, служащие для их производства и входящие как в состав капитала, так и в состав продукции. Норма прибыли вводится как норма физических излишков всех этих товаров, сверх количественного выражения затрат на их производство. Учет структуры потребительских товаров, приобретаемых на заработную плату, и различий в способах производства ставит специфические проблемы, рассмотренные Пьеро Сраффой. Именно этот автор обосновал такую интерпретацию в своем Введении в труды и переписку Давида Рикардо (1951) и разрешил все эти проблемы в своем собственном труде Производство товаров посредством товаров (1960).

Следует отметить ту важную роль, которая приобретает в теории Рикардо гипотеза о выравнивании нормы прибыли между отраслями. Именно она позволяет ему определить в его Опыте норму прибыли (как дохода, исчисленного в ценах) во всех отраслях исходя из знания ее в сельском хозяйстве (как дохода, исчисленного в физических объемах). Она же позволяет, согласно интерпретации Рикардо в работе Сраффа, определить норму прибыли как норму излишков, вычисленную для комплекса отраслей, которые производят предметы жизненной необходимости и средства их производства. Выравнивание нормы прибыли вводится одновременно как выражение фундаментальной характеристики капитализма и как методологический постулат, функция которого состоит в "замыкании модели'”?^ш

Теперь следует вернуться к оценке этого подхода Рикардо. Его целью было развитие теории общества через определение нормы прибыли. Или, можно констатировать, что он ведет к такому определению без ссылок на наемный труд или даже просто на труд. Фактически учет наемного труда важен только для выделения специфических товаров, затраты на производство которых управляют нормой прибыли; кроме того, даже эта его функция оказывается ненужной, как было показано Сраффой, который концепцию предметов жизненной необходимости, приобретаемых на зарплату, заменил на концепцию "стандартного товара". Это исключение труда в теории Рикардо может удивлять вследствие общепринятых представлений об этом авторе (и вообще о политической экономии). В то же время, оно неотделимо от даваемого Рикардо определения нормы прибыли как нормы излишков, являющегося единственным способом сделать рикардианскую теорию распределения (и вытекающие из нее следствия для накопления капитала и экономического роста) независимой от непреодолимых трудностей теории ценности как затраченного на производство товаров труда.

Главное — что в работе Рикардо содержится фундамент для строгого анализа отношений между производством, распределением, накоплением и экономическим ростом. Только победа, начиная с 1870-х годов, теории маржиналистов, которая вплоть до сегодняшнего дня отдает предпочтение совершенно другим взглядам, позволила забыть два главных вклада Рикардо в этой области: существование в одном периоде обратной зависимости между заработной платой и нормой прибыли, и зависимость долговременной эволюции нормы прибыли от эволюции условий производства товаров, приобретаемых на заработную плату. Найдется немного экономистов, которым принадлежат результаты такой же важности для понимания капиталистической экономики.

Мы видели, что этот анализ проделан в рамках реального подхода, в который не включаются деньги. В то же время Рикардо являлся также крупным теоретиком денег, как мы увидим ниже.

5. Двойственная теория денег

Представление денежной теории Рикардо не должно, кажется, составлять большой проблемы, поскольку этот автор общеизвестен как лидер ортодоксального монетаризма. Исторически, он был в лагере "металлистов'’ во время дискуссии о последствиях отмены размена банковских билетов (1792-1821) и считается отцом "валютной школы", которая вдохновила реформу статуса Английского банка (Акт о Банковской хартии 1844). Аналитически, его имя связано с двумя основаниями ортодоксального монетаризма: количественной теорией денег во внутреннем плане и теорией паритета покупательной способности во внешнем плане.

Этот вариант ортодоксального монетаризма оценивается как чрезмерный даже теми, кто защищает направление в целом. При этом суровость Шумпетера в отношении Рикардо, уже отмеченная выше (см. примечание 3), имеет отношение прежде всего к его денежной теории. По мнению Шумпетера, только Рикардо и его "круг" (Джеймс Милль, Джон Мак-Куллох) защищают строгую версию количественной теории денег, в которой возрастание количества денег в обращении приводит к пропорциональному снижению ценности денег. Эта версия представляла собой отход назад в экономическом анализе по отношению к тем авторам, которые предусматривают лишь обратную (но необязательно пропорциональную) зависимость между количеством денег и их ценностью.

Парадоксально, но Кейнс, наиболее резкий критик

макроэкономической теории Рикардо, весьма одобрительно относился к монетаристским концепциям своего предшественника. Так, он писал: “.Если бы Рикардо преуспел в реализации своих предложений относительно золотых слитков, то товарные деньги никогда не были бы восстановлены, а абсолютно управляемые (риге menaged) деньги вступили бы в силу в Англии в 1819 г.” “ Во лане, Кейнс считает Рикардо отцом Золотого

преимущества которого он защищает. Создается

впечатление, что, по крайней мере в некоторых аспектах, денежная теория Рикардо не является столь ортодоксальной, как представляется на первый взгляд.

Можно было бы считать, что такая двойственность суждений по поводу этой теории является ни чем иным, как отражением противоположных аналитических интерпретаций, вызванных в последнее время рикардианской теорией ценности и распределения. Но это совсем не так по причине, связанной с другой странностью денежной теории Рикардо: она разработана до того, как тот взялся за проблему ценности, и не изменилась в результате модификаций, которые Рикардо внес позже в решение последней. Монетарные позиции Рикардо формируются между 1809 г. (три письма в Морнинг Кроникл, за которыми следует в январе 1810 г. Высокая цена слитков — доказательство обесценения банкнот) и 1816 г., когда он

публикует Предложения по экономичной и безопасной валюте. Основная работа Рикардо — Начала политической экономии и налогообложения (1817, 3-е издание: 1821 г.) — сохраняет

неизменным подход работы 1816 г. Это разделение между теорией ценности Рикардо и его теорией денег, которое будет анализироваться ниже, объясняет, без сомнения, почему интенсивные споры по поводу первой никак не воздействовали на интерпретацию второіД Это не должно нас сильно удивлять: неспособность включить деньги в теорию ценности не является специфической слабостью Рикардо, поскольку она встречается во всех экономических теориях после него, в том числе и в современных.^

В связи с этой трудностью мы намереваемся остановиться на двух аспектах денежной теории Рикардо, один более, второй — менее ортодоксальный. Но сначала следует рассмотреть кратко контекст, в котором эта теория была разработана: Спор о золотом слитке.

5.1. Рикардо и “ спор о золотом слитке”.

Анализируя этот спор, Дэвид Лэдлер заключает: "Трудно представитъ себе другой эпизод в истории денежной теории, где было бы столько сделано за такое короткое время . Фактически, этот спор является истоком как основных вопросов, стоящих перед денежной теорией сегодня, так и ответов, которые современный анализ обнаруживает, несмотря на различия в исторических рамках.

Дискуссия была начата в 1800 г., через 3 года после приостановки размена банкнот Английского банка на золотые монеты, предусмотренного статусом этого банка с момента его создания в 1694 г. Эта приостановка была вызвана денежным кризисом, разразившимся в Англии после возобновления военных действий с Францией в 1793 г. Она привела к беспрецедентной ситуации, когда неразменные бумажные деньги циркулировали одновременно с золотыми монетами. Начиная с 1800 г. обесценение фунта стерлингов проявлялось двояким образом; во внутреннем плане — через рост в Лондоне рыночной цены золотых слитков {bullion price) выше их официальной монетной цены {mint price) в плане внешнем — через падение курса обмена фунта стерлингов на основном европейском рынке в Гамбург Центральный вопрос дискуссии имел отношение к характеру причинной связи между двумя этими видами обесценивания — внутренним и внешним — английских денег. Для одних авторов первичным представлялось внутреннее обесценение английских денег, проявлявшееся в повышении цены золотых слитков (вот почему этих авторов называют "металлистами'’). Понижение обменного курса есть лишь следствие. Их противники (называемые поэтому "антиметаллистами”) считали, напротив, что первичным фактором является понижение обменного курса, вызванное внешним дефицитом, что отражается на состоянии рынка золота, приводя к внутреннему обесценению денег.

Анализ взаимоотношения внутренней и внешней ценности денег (вопрос, снова стоящий сегодня перед теорией денег и международных финансов) проходит, таким образом, через анализ отношений между рынком золота и валютным рынком. "Металлисты" основывают свой анализ на существовании "механизма обратного притока" (price-specie flow mechanism), авторство которого восходит к сочинениям Дэвида Юма в 1752 г. Если по какой-то причине, связанной с денежным обращением (износ монет, приводящий к уменьшению их веса ниже предусмотренного, чрезмерная эмиссия бумажных денег), деньги подвергаются внутреннему обесценению, то оно проявляется в росте цены золота в денежном выражении и, следовательно, при неизменной структуре цен товаров относительно золота, к росту денежных цен всех товаров. Конкуренция между товарами, производимыми в стране и ввозимыми из-за рубежа, вызывает торговый дефицит, который приводит к снижению обменного курса: внутреннее обесценение вызывает внешнее. Когда обменный курс достигает "золотой точки" экспорта (т.е. величины обменного курса, при котором выгоднее транспортировать золото за границу, чем обменивать валюту через банк), спрос в Лондоне на золото для

экспорта ускоряет рост его цены. В такой стране, как Англия, которая сама золото не производит, и в ситуации, когда, из-за обменного курса ниже "золотой точки” экспорта, импорт золота отсутствует, этот рост цены может вызвать дополнительное предложение золота только за счет монет, находящихся в обращении. ~ ща источника: экспорт и/или незаконная

бумажных денег Английским банком. В обоих случаях денежная масса в обращении уменьшается, что, в соответствии с количественной теорией денег, останавливает обесценение денег и вызывает, напротив, увеличение их цены. При этом происходят изменения на рынках золота, товаров и валют, противоположные тем, которые наблюдались во время первой фазы процесса.

Таким образом, согласно "металлистам”, существует механизм, который автоматически выравнивает внутреннюю и внешнюю ценность денег. Он работает, в частности, и в случае дисбаланса, вызванного внешними причинами, например, экзогенным шоком в внешнеторговом балансе. Именно это заставляет их отбросить объяснение обесценения через внешний дефицит. В этом случае "механизма обратного притока” должен был бы восстановить равновесие; если этого не происходит, значит есть другой, внутренний фактор, который вызывает обесценение. Как мы увидим далее, этим фактором является чрезмерная эмиссия банковских билетов, ставшая возможной благодаря приостановке их размена на золото.

Согласно "антиметаллистам”, такой механизм выравнивания не действует. Золото, которое перевозится из одной страны в другую,

является не деньгами, а капиталом; значит, перевозка металла является лишь специальной формой движения капитала из страны в страну, а не перетеканием денег. Экспорт золота страной с дефицитным платежным балансом ни в коем случае не следует связывать с денежной массой: банковские билеты просто заменяют монеты во внутреннем обращении. Ограничение эмиссии банковских билетов в целью сохранения золотого запаса Английского банка может лишь спровоцировать кризис наличных денег, подобный кризису, который, после снижения учетных ставок с 1795 г., привел к приостановке размена банкнот на золото в 1797 г.

Отрицая действенность "механизма обратного притока'’, "антиметаллисты в то же время признают механизм золотых точек, поскольку он означает лишь существование взаимодействия между рынком золота и валютным рынком. Но при этом постулируется противоположная причинная связь между внутренней ценностью денег (величиной, обратной рыночной ценности золота) и их внешней ценностью (обменным курсом). В случае внешнего дефицита, обменный курс снижается до золотой точки и спрос на золото на Лондонском рынке приводит к росту его цены выше официальной цены монетного золота. Эта надбавка к цене золота выражает внутреннее обесценение денег, которое, таким образом, является следствием внешнего обесценения. Согласно Торнтону (1802) оно может прекратиться только в результате дополнительного притока капитала, который поднял бы обменный курс выше "золотой точки". Этого можно достигнуть повышением учетной ставки при

Позиция "металлистов'’, для которых денежный кризис имеет внутреннюю природу, делает упор на частном вопросе о чрезмерной эмиссии. Она определяется как превышение эмиссии билетов Английского банка по отношению к тому количеству, которое должно было быть выпущено при отсутствии внутреннего обесценения, т.е. если бы золото сохраняло бы свою законную ценность. Это определение есть у Рикардо:

"Как следствие, когда мы говорим об излишке банковских билетов, мы имеем ввиду ту долю объема эмиссии банка, которая сейчас может циркулировать, но не могла бы, если бы ценность денег в обращении равнялась бы стоимости золота в слитках’^ш

Эта чрезмерная эмиссия, согласно "металлистам'’, стала возможной из-за отмены размена банкнот на золото, что освободило Английский банк от необходимости соблюдать осторожность при эмиссии (при учете торговых векселей), что он должен был бы делать, будь он подвержен в любой момент риску совершать размен его банкнот. Именно эта избыточная эмиссия, согласно количественной теории денег, вызывает внутреннее обесценение фунта, что в свою очередь вызывает падение обменного курса. Ответственность за денежный кризис падает, таким образом, на Английский банк. Выход из кризиса достигается путем ограничения эмиссии, которое не может быть эффективным без восстановления размена его банкнот. Это положение защищалось в 1810 г. в Докладе о слитках, представленном в Британском парламенте и инспирированном в основном Торнтоном. Чтобы его поддержать,

Рикардо опубликовал в нем свои первые монетаристские труды, хотя он разделял не все взгляды Торнтона.

"Антиметаллисты. такие как Роберт Торренс^ противопоставили этому докладу свою доктрину реальных векселей (Real Bill Doctrine), которая оспаривает такой взгляд на излишнюю эмиссию. Для них этот термин не имеет смысла, поскольку билеты, выпущенные Английским банком, вводятся в обращение через учет торговых векселей, возникших в реальной деятельности по производству или обмену (отсюда термин real bills). Количество выпущенных билетов не может в этом случае быть избыточным, поскольку оно соответствует потребности, порожденной торговлей. Если цена слитка поднимается выше официальной цены монетного золота, это не может быть связано с внутренним денежным обращением, а лишь с внешним положением Великобритании.

Эта дискуссия об избыточной эмиссии представляет интерес для современной теории, поскольку она ставит вопрос об экзогенности или эндогенности предложения денег. Для "металлистов'’ эмиссия денег зависит главным образом от поведения Английского банка, который может принимать векселя по учетной ставке с большей или меньшей жесткостью, в зависимости от ограничений, которые на него давят (возможность или отсутствие возможности размена банкнот на золото). Тогда предложение денег может рассматриваться как экзогенное и может оказаться избыточным по отношению к реальным потребностям обращения, что приводит к обесценению. Мы встречаем сегодня такую точку зрения в монетаристской теории. Напротив, "антиметаллисты" считают, что предложение денег, созданное на базе потребности экономических агентов для финансирования реальной деятельности, является эндогенным. Его ограничение может лишь вызвать кризис наличности и замедление производства. Мы встречаем сегодня такую точку зрения в посткейнсианской концепции accommodating money (обслуживающие деньги

Этот вопрос регулирования банковской денежной эмиссии снова возникает, когда окончание наполеоновских войн (1815 г.) позволяет предвидеть прекращение внешнего дефицита и возврат к размену банкнот на золото. Официальное принятие в 1816 г. золотого стандарта (и, следовательно, демонетизация денег, предпринимаемая уже с 1760-х годов) открыло второй этап дискуссии о слитке, в котором доминировали два вопроса.

Первый вопрос относился к условиям возврата к режиму размена банкнот: следует ли сохранить довоенный золотой эквивалент фунта или следует подстроить официальную цену монетного золота по фактической цене слитков на рынке? Следует ли ограничить эмиссию Английского банка, чтобы оздоровить финансовое положение, или нужно обеспечить экономику наличными деньгами, чтобы облегчить конверсию милитаризованной экономики? Речь идет о проблемах, возникающих при любом переходе после серьезного кризиса и мы встречаем по каждой из них противостояние между сторонниками денежной стабилизации (здесь — "металлисты") и сторонниками использования денег для облегчения перехода (здесь — "анти м стал л ист ы).

Второй вопрос касается режима денежного обращения, который следует установить (или восстановить). Здесь Рикардо демонстрирует свое превосходство над всеми своими современниками. Для них возврат к прежнему режиму денежного обращения со смешанной циркуляцией билетов, размену банкнот на монеты, достаточен для обеспечения денежной стабильности (цель "металлистов'’) или для адаптации денежной массы к нуждам обращения (цель "антиметаллистов”). Рикардо выдвигает совершенно новую идею в своей работе Предложения в пользу экономичного и устойчивого денежного обращения (Proposals for an Economical and Secure Currency, 1816), где он выступает за введение режима, когда в обращении остаются только банковские билеты, размениваемые на золотые слитки. В 1819 г. этот план принимается парламентом для возврата к размену банкнот на золото, но в конечном итоге этот возврат был осуществлен лишь в 1821 году и по старой схеме. Потребовался Акт о банковской хартии 1844 г., чтобы некоторые положения плана Рикардо стали реальностью, и лишь в 1925 г., при возвращении к размену после другого крупного конфликта (первая мировая война), его план был применен целиком.

Эта задержка дает представление о том, насколько экономистам, жившим после Рикардо (даже из числа его последователей/^ трудно давалось понимание содержания его монетаристских идей. Не удивительно, что они породили различные интерпретации, истоки которых лежат в некоторой двойственности его монетаризма, который включает как ортодоксальную, так и неортодоксальную составляющую.

5.2. Ортодоксальная составляющая монетаризма Рикардо

Нет никаких сомнений в том, что в дискуссиях, подготавливавших и сопровождавших Bullion Report, Рикардо защищал позиции "металлистов'’. В работе Высокая цена слитков — доказательство обесценения банкнот (The high price of Bullion, a Proof of the Depreciation of Bank Note, 1810) он пишет:

"Очевидно, что обесценение средства обращения является следствием его избытка и при нормальном состоянии национальной

валюты это обесценение компенсируется экспортом драгоценных

•• ІІ1

металлов ,^и

Заголовок работы и эта цитата наглядно иллюстрируют, что именно избыточное количество банковских билетов, выпущенное Английским банком, объясняет внутреннее обесценение денег, измеряемое повышенной ценностью золотых слитков на рынке и ведущее к экспорту металла, конечному следствию снижения обменного курса. Этот эффект, обнаруженный в Докладе о слитке, является кумулятивным:

"Значит, мы имеем право сделать вывод, что именно избыточное количество билетов, введенное в обращение Банком, вызывает это изменение их относительной ценности, или, другими словами, снижение их эффективной ценности. Та же причина, вызвавшая разницу в 15-20% между банковскими билетами и золотыми слитками, может довести эту разницу и до 50%. Нет никакого предела обесценению, которое может возникать из-за постоянного

г ,0

возрастания количества бумажных денег Ч

Следует помнить, что в той ситуации Рикардо рассматривал режим отсутствия размена банкнот, при котором не существовало никакой регуляции количества и ценности денег в обращении, кроме сдерживающего ограничения на эмиссию. Чтобы оценить общую концепцию Рикардо по поводу денег, следует рассмотреть режим, принципы функционирования которого допускают такую регуляцию и, таким образом, гарантируют стабильность денег. Для Рикардо такой режим может базироваться только на размене банковских билетов, но, в отличие от "металлистов'’, он считает, что этого недостаточно, и выдвигает предложение реформы для возврата к режиму размена. Ее основные принципы изложены в 1811 г. в приложении к 4-му изданию Высокая цена слитков и развиты в 1816 г. в с целью сформулировать Ingot Plan. Они были включены в 1817 г. в Начала, 27-я глава которых (О денежном обращении и банках) помещает их в рамки общей концепции, делая согласованной с остальной частью труда.

Еще раз была подтверждена центральная роль взаимоотношения между количеством денег и их ценностью. В отличие от режима размена, существование постоянного стандарта ценности (металлического) должно обеспечивать регулирование эмиссии и не ставить больше ценность денег в зависимость от поведения директоров Английского банка:

"...единственной целью введения постоянного стандарта ценности является регулирование количества, а тем самым и ценности средств обращения...и без такого стандарта они

Цель такого режима состоит в создании гарантий стабильности денег с минимальными затратами:

"Оградить население от всяких других изменений ценности денег, кроме тех, которым подвергается стандартный денежный материал, и в то же время удовлетворять впредь нужды обращения с помощью наименее дорогого средства его — значит довести наше денежное обращение до последней степени совершенства .

Анализ позиции Рикардо приводит, таким образом, к постановке двух вопросов:

• почему регулирование количества денег необходимо для обеспечения стабильности их ценности?

• из-за чего существование денежного эталона, функционирование которого изложено в Ingot Plan, гарантирует автоматическое регулирование количества денег, независимо от проницательности или честности ответственных за институт эмиссии ?

Рассмотрим их последовательно.

• Ответ на этот вопрос содержится на первых страницах 27-й главы Начал. Если денежным эталоном является золото, то оно, как и все товары, произведенные в условиях конкуренции, имеет рыночную цену, определенную его естественной ценой, в свою очередь определяемую затратами на его производство. Эта цена, увеличенная, вообще говоря, на величину налога (взимаемого государством при чеканке монет, отмененного в Англии с XVI века), определяет ценность монет в обращении в зависимости от содержания чистого металла. При смешанном режиме денежного обращения, когда одновременно циркулируют монеты и банковские билеты, стабильность денег требует, чтобы ценность банковских билетов была бы равна ценности монет того же номинала. Другими словами, билет с номинальной ценностью в 1 фунт стерлингов не должен в обращении обладать меньшей ценностью, чем золотая монета в 1 фунт стерлингов. В противном случае это обесценение будет проявляться в росте рыночных цен на золотые слитки (покупаемые за банковские билеты) выше официальной ценности того же количества золота в виде монет.

Но возникает трудность. В отличие от золотой монеты, банковский билет лишен "внутренней ценности'’, поскольку его номинальная ценность никак не связана с затратами на производство бумажных денег. Его ценность возникает из соотношения количества выпущенных билетов и потребностей обращения:

"Полное понимание всех следствий, вытекающих из принципа ограничения количества денег, — вот что имеет наиболее важное значение в деле выпуска бумажных денег.

Поскольку потребности денежного обращения задаются общим количеством операций, выполненных с помощью банковских билетов, единственным средством обеспечить стабильность денег является такая регулировка эмиссии, чтобы ценность билета оставалась равной ценности монеты. Это единственное условие правильного функционирования смешанного режима денежного обращения, которое совсем не требует, чтобы билеты разменивались на монеты. Именно это Рикардо высказывает со всей настойчивостью:

"Согласно этим принципами нет, очевидно, никакой необходимости, чтобы бумажные деньги для обеспечения их ценности подлежали размену на монету. Необходимо только, чтобы количество их регулировалось в соответствии с ценностью металла, служащего денежным стандартом.

Теперь следует выяснить, каким образом количество бумажных денег может регулироваться при режиме, когда билеты подлежат размену, но необязательно на монеты. Это второй вопрос.

• Автоматическое регулирование количества выпущенных билетов достигается благодаря двум правилам, которые

должен выполнять Английский банк. О них говорится в следующей выдержке из замечания 24:

"Мы пользовались бы всеми выгодами..., если бы на Английский банк была возложена обязанность выдавать в обмен на банкноты не гинеи, а слитки золота или серебра установленной Монетным двором пробы и цены. Благодаря этому падение курса банкнот ниже ценности слитков сопровождалось бы немедленным ограничением их количества. Чтобы предупредить повышение цены банкнот выше ценности слитков, следовало бы также обязать банк выдавать банкноты в обмен на золото стандартной пробы по цене в 3 ф. ст. 17 шилл. за унцию'’:

При режиме обращения, предшествующем 1797 г., Английский банк уже был обязан предоставлять, по требованию, монеты в обмен на билеты, т.е. продавать монетное золото по фиксированной цене ?3.17.10 1/2 . Новизна первого правила в том, что, согласно ему, банк должен продавать по этой цене немонетное золото. Для этого он должен будет создать запасы слитков с официальным штампом и измеренным весом {Ingot), откуда и название плана — Ingot Plan. Второе правило обязывает банк покупать за свои билеты любое предлагаемое золото по цене ?3.17.

Почему принятие этих двух правил позволит регулировать количество банковских билетов "в соответствии с ценностью металла, декларированного как эталон"? Если рыночная цена золота в слитках имеет тенденцию превышать официальную цену ?3.17.10 1/2 (признак того, что билеты обесцениваются и, значит, выпущены в избытке), покупатели золота обратятся в Банк, чтобы получить золото в обмен на свои билеты, что уменьшит их фактическое количество в обращении. Если цена золота на рынке стремится упасть ниже ?3.17 (признак того, что билеты поднимаются в цене и, значит, их количество недостаточно), продавцы металла принесут его в Банк, чтобы получить билеты, и это увеличит их фактическое количество в обращении. Таким образом, эмиссия регулируется автоматически ценностью эталона, поскольку она возрастает или уменьшается, когда эта ценность достигает критических значений, определенных заранее.

Помимо этих двух правил технического характера, основная идея этого плана — это демонетизация золота в обращении. Начиная с середины XVIII столетия, получение монет частными лицами происходило в основном через Английский банк, который мог делать заказ Монетному двору для восстановления своих резервов. Отмена размена на монеты привела к тенденции на ликвидацию этого обращения. Режим денежного обращения больше не является смешанным, а опирается только на бумажные деньги, размениваемые на стандарт (ценности), который не циркулирует. Это нововведение заставило отступить "металлистов'’ и их последователей из валютной школы (Currency School) : если второе правило включено в Акт о Банковской хартии 1844 г., то пришлось ждать 1925 г., пока было принято первое. То, что демонетизация золота в обращении имеет только одно преимущество, хорошо известно со времен Адама Смита: она позволяет сэкономить капитал, необходимый для получения этого золота. Если золото производится внутри страны, необходимо затратить капитал для его производства; если оно импортируется (как в случае Великобритании), надо затратить капитал для производства товаров, экспорт которых позволит получить избыточный внешнеторговый баланс, оплачиваемый золотом. Исключительное обращение банковских билетов, стоимость производства которых ниже, позволит освободить капитал и направить его на производство товаров для внутреннего рынка или обменять экспортируемую продукцию на импортные товары, предназначенные для потребления^

Фактически же, возможность размена на слитки имеет другое преимущество, гораздо более важное, которое нас приводит к выявлению в теории Рикардо чего-то отличного от строгой версии ортодоксального монетаризма.

5.3. Неортодоксальная составляющая монетаризма Рикардо

Два элемента традиционно приводят к причислению Рикардо к ортодоксальному монетаризму: его защита золотого эталона и его приверженность к количественной теории денег. Поэтому нужно точно установить смысл, который вкладывается в понятия размениваемости и количества денег в его теории.

При режиме, когда бумажные деньги размениваются на монеты, две причины могут вызвать спрос на размен со стороны держателей банковских билетов: недоверие к их способности сохранять ту же стоимость, что и монеты во внутреннем обращении, и желание получить золото, чтобы его накапливать или, чаще всего, для экспорта (когда обменный курс достиг золотой точки). В первом случае требуются именно монеты за их качество как средства обращения; во втором случае требуется немонетное золото и монеты нужны только для переплавки или для экспорта по весу. Первый случай вызывает внутреннюю утечку банковских запасов, второй — внешнюю утечку.

Если реализуется предложенный Рикардо план (Ingot Plan), внутренняя утечка исчезает, поскольку изъятие монет из обращения устраняет потребность в размене билетов на монеты. Если исключить спрос на накопление, который появляется в случае общей паники, против которой сделать ничего нельзя!, то единственным риском является внешняя утечка резервов банка, и ее причина (внешний дефицит) не может быть связана с состоянием денежного обращения. Именно этот аспект приводит Кейнса к объявлению Рикардо отцом Золотого Обменного Стандарта: при таком режиме золото остается эталоном денег, но этот стандарт не имеет формы монет и его стоимость не может находиться под влиянием спроса на него как на средство обращения. Вот почему, возвращаясь к заголовку работы 1816 г., денежное обращение, предложенное Рикардо, является одновременно "экономным” (аргумент Смита) и "устойчивым” (его собственный аргумент).

Такой взгляд на размен позволяет избежать ошибочной интерпретации, к которой склоняются, к сожалению, современные дебаты по поводу "устойчивости” денежного обращения на основе бумажных денег. Стабильность стоимости бумажных денег, согласно Рикардо, проистекает не из-за "доверия” к ним экономических субъектов, которые знают, что если размен банкнот возможен, они всегда могут обменять банкноты на монеты, обратившись в кассу выпустившего их банка. Если бы это было так, то Рикардо поддерживал бы восстановление размена банкнот на монеты; однако он был против такого варианта размениваемости банкнот. Следовательно, было бы бессмысленно интерпретировать размениваемость по Рикардо как средство гарантировать "доверие” к бумажным деньгам, чтобы поддержать "спрос” на них, позволяющий сохранить их ценность .

Но защищает ли Рикардо тем не менее количественную теорию денег? Положительный ответ на этот вопрос общепринят, пусть даже версия этой теории и менее строга по сравнению с той, которую ему приписывает Шумпетер? Фактически, Рикардо явно утверждает, что стоимость денег зависит от их количества и что стабилизация этой стоимости достигается регулированием этого количества. Здесь мы обнаруживаем различие, ставшее традиционным со времен Патинкина, между существованием и стабильностью равновесной стоимости денегН В то же время, два момента ставят под сомнение важность количества денег для анализа в теории Рикардо.

Первый момент — это его определение стоимости денег. Со времен "табличного стандарта'’ Джевонса, обобщенного позднее Ирвином Фишером, обычно стоимость денег определяют как их покупательную способность на всей совокупности благ, т.е. как величину, обратную общему уровню цсгР. Это имеет непосредственное следствие: любое общее повышение цен означает фактически обесценение денег. Осталось сделать еще один шаг и заключить отсюда, как современные монетаристы, что "инфляция — это всегда и везде денежный феномен . Для Рикардо и его современников стоимость денег определяется их покупательной способностью по отношению к одному товару — золоту, и вовсе не потому, что он игнорирует концепцию общего уровня цен“ Причиной является то, что при денежном режиме, рассматриваемом Рикардо, золото является эталоном денег, и измерение стоимости денег по обратной рыночной цене золота позволяет точно отличить денежные и неденежные факторы повышения уровня цен:

"Но кто же оспаривал, что имеются и другие причины, вызывающие повышение цены товаров, кроме обесценения денег? Положение, которое я отстаиваю, заключается в следующем: если такое повышение сопровождается постоянным ростом цены того металла, который является стандартом денежного обращения, то деньги обесцениваются на всю сумму этого повышения. В продолжение американской войны повышение цен товаров не сопровождалось каким-либо повышением цены слитков и потому не было вызвано обесценением денег .

Это определение стоимости денег имеет важное следствие: какое бы ни было их количество, стоимость денег определяется рыночной ценой золота. Если существует механизм стабилизации этой цены, стоимость денег будет тем самым стабилизирована. Ingot Plan опирается на такой механизм: это отношения, осуществляемые покупателями или продавцами золота между рынком и институтом эмиссии. Стабильность рыночной цены золота обусловлена двумя требованиями: чтобы Английский банк был обязан покупать по фиксированной цене любое золото, предложенное в его кассу, и чтобы он мог обеспечить в обмен на свои билеты золото по официальной цене. Если эти два требования выполнены, рыночная цена золота будет колебаться только между двумя фиксированными границами (Цена покупки банка и официальная цена золота, которая определяет фунт стерлингов), которые можно сделать настолько ько необходимо. Первое условие — чисто

Второе реализовать труднее, поскольку оно

предполагает, что резервы Английского банка достаточны. В протиі іе возникает "порочный круг’ (на который указывал

официальной цены: в то время как частные покупатели золота покидают рынок, обращаясь за золотом в банк, он обязан покупать золото на рынке для восстановления своих резервов и поэтому цена золота может вырасти выше официальной цены.

Два обстоятельства позволяют помешать возникновению этого "порочного круга” или его остановить. Первое — это последствия Ingot Plan: демонетизация золота в обращении приводит к структурному увеличению резервов Банка, поскольку частники отказываются от них, когда увеличение предложения золота, вызванное демонетизацией, вызывает падение рыночной цены до уровня цены покупки Банка. Конечно, количество билетов в обращении в результате возрастает, но, как мы видели, этого не происходит с потенциальной потребностью в конвертации: держатели билетов для внутренней циркуляции — т.е. именно те, кто приносит свои монеты в Банк в процессе демонетизации — не могут быть причиной истощения запасов.

Второе обстоятельство внешнее и связано не с Ingot Plan , а с функционированием международного рынка золота, центром которого Лондон стал со второй половины XVIII века. Как только у Банка возникает потребность покупать золото на рынке, вышеуказанный "порочный круг” начинает снова действовать: становится возможным получать доход, покупая золото по официальной цене и перепродавая его банку по рыночной цене. Этот доход привлекает иностранный капитал в Лондон, что вызывает рост обменного курса фунта стерлингов. Когда он достигает золотой точки, импорт металла увеличивает его предложение и вызывает снижение рыночной цены, пока она не сравняется с официальной ценоій

Эти два фактора должны позволить Банку удовлетворить спрос на конвертацию, по крайней мере в нормальной ситуации— и поэтому рыночная цена золота будет ограничена сверху его официальной ценой. Мы увидим, что это функционирование Ingot Plan никак не связано с двумя теориями, которые обычно приписывают Рикардо. Внутренняя стабилизация рыночной цены золота опирается на взаимодействие между этим рынком и Банком и не предполагает никакого равновесия между количеством денег и их стоимостью, которое мы находим в количественной теории денег. Внешняя стабилизация опирается на взаимодействие между рынками золота в Лондоне и за границей и не предполагает никакого равновесия между количеством денег и обменным курсом, которое мы находим в “price-specie flow mechanism".

Таким образом, Ingot Plan не предполагает никакого равновесного количества денег, определяющего их равновесную стоимость, внешнюю или внутреннюю. Существует внутренняя официальная стоимость денег, обратная официальной стоимости золота, и внутренняя текущая стоимость денег, обратная рыночной цене золота. Если благодаря внутреннему и внешнему механизму, предусмотренному в Ingot Plan, рыночная цена золота будет стабилизирована на уровне официальной цены, то текущая внутренняя стоимость денег будет стабилизирована на уровне их официальной внутренней стоимости, что как следствие приведет к стабилизации их внешней стоимости. Таким образом, стабилизация стоимости денег не опирается на изменение их количества. Это

изменение количества золота на рынке вызывает стабилизацию его цены и, следовательно, внутренней стоимости денег, а не изменение количества денег в обращении стабилизирует их стоимость и, следовательно, рыночную цену золота.

Не следует, однако, преувеличивать роль в денежной теории Рикардо этой неортодоксальной составляющей, которая была продемонстрирована выше. Рикардо имел ввиду стабилизацию внутренней стоимости денег и считал , что эволюция их внешней стоимости зависит от изменений внутренней стоимости. Так что он не может быть отнесен к "антиметаллистам и он ни в какой степени не является предшественником Banking School , которая позднее будет рекомендовать использование изменений учетной ставки для защиты обменного курса. Между прочим, Рикардо очень настаивал в своем Ingot Plan на необходимости придания эмиссии билетов квазиавтоматического характера. Но несмотря на то, что впоследствии он это предлагал для национального банка (в особенности в своем посмертном труде Плане учреждения национального банка {Plan for National Bank), он вовсе не имел ввиду предоставление его директорам неограниченного права печатать деньги. Поэтому оценка Кейнса, считавшего, что Ingot Plan означает изобретение "полностью управляемых денег является преувеличением.

Следует сделать вывод, что денежная теория Рикардо является специфической для него. Он является не более характерной для ортодоксального монетаризма, чем его теория распределения — предшественницей теории маржиналистов. Но в то же время, она не составляет неортодоксальную теорию, также как и его теория распределения не является основой альтернативы к общему равновесию по Вальрасу .

Эта специфичность его денежной теории, как и его теории распределения, в то же время, не позволяет Рикардо избежать трудности, которую мы встречаем и в современной теории: неспособность соединить без противоречий теорию стоимости и теорию денег. Несмотря на то, что Рикардо определяет стандарт стоимости и денежный стандарт денег через один товар — золото — это не позволяет ему обеспечить связь между двумя теориями, поскольку природа двух стандартов совершенно различна^. С одной стороны, как показал Сраффа через полтора столетия после Рикардо , стандарт стоимости, который он искал, может быть сконструирован как составной товар, исходя только из условий производства в системе, независимо от способа организации обмена (денежный или неденежный). С другой стороны, Ingot Plan вводит денежные правила, которые должны стабилизировать рыночную цену золота, эталона денег, независимо от его естественной цены, и значит, условий производства золота-товара. Эти два подхода, "реальный'’ и "денежный", совершенно не связаны и не удивительно, что денежная теория Рикардо сформировалась раньше, чем его теория распределения, и не испытала ее влияния.

Говоря современными терминами, вошедшими в моду после Патинкина, "раздвоение" между реальным и денежным анализом является у Рикардо полным и никакая естественная концепция не может его уменьшить. В то же время, именно этот провал парадоксальным образом обозначает современность этого автора. Говоря более позитивно, мы увидели, что важность Рикардо для истории экономического анализа определяется тем, что он стоит у истоков двух больших вопросов, стоящих перед экономической теорией вплоть до наших дней. Во-первых, это макроэкономический вопрос о связи между условиями производства, распределением доходов, совокупным спросом и экономическим ростом. Во-вторых, денежный вопрос о взаимоотношении условии эмиссии денег и их внутренней и внешней стоимости. Основная слабость Рикардо — в отсутствии согласования между этими двумя вопросами; но это основной недостаток всех современных ортодоксальных теорий.



Содержание раздела

---

---

Главная сайта

---