Денежное обращение при министре финансов Д. А. Гурьеве
Начало второго десятилетия XIX в. в финансовом мире ознаменовалось назначением 1 января 1810 г. нового министра финансов Дмитрия Александровича Гурьева (1751 —1825 гг.) В это время истинным вершителем финансовых дел был М. М. Сперанский — государственный секретарь и, как видно из предыдущего раздела, автор многих проектов реформ. М. М. Сперанский, содействовавший приходу Д. А. Гурьева на пост министра финансов, надеялся найти в нем соратника и исполнителя своих финансовых прожектов, в чем, однако, просчитался. Д. А. Гурьев, поддержанный крупными сановниками В. П. Кочубеем, Н. М. Карамзиным и др., добился принятия Манифеста 9 апреля 1812 г., сводившего на нет предложения М. М. Сперанского и способствовавшего отставке последнего. В 1812 г. было введено единообразное обращение банковских ассигнаций и тем самым устранено одно из главных оснований „Плана финансов" М. М. Сперанского — сокращение бумажных денег. Все платежи разрешалось уплачивать ассигнациями по курсу того дня, когда проводилась уплата, что привело денежное обращение в ужасное замешательство и установило простонародный лаж, который впоследствии с величайшим трудом смог ослабить, а затем устранить лишь следующий министр финансов граф Е. Ф. Канкрин.Чтобы одни и те же ошибки не повторялись в финансовой истории одного и того же государства, надо знать эту историю. В России, как и во всех странах, финансовые реформы проводились с целью упрочения и укрепления финансовой системы, для чего осуществлялись те или иные преобразования денежного обращения, предполагавшие переход от старой денежной единицы к новой, отвечавшей требованиям текущего момента. Можно назвать пять видов денежных реформ, типичных для всех стран: 1) переход от одного типа денежной системы к другому, или от одного денежного товара к другому; 2) замена старой обесцененной, неполноценной монеты новой, полноценной, или неразменных денежных знаков разменными; 3) изменение системы эмиссии денег; 4) стабилизация валюты, или частные меры по упорядочению денежного обращения (этот вид реформ и проводился при Д. А. Гурьеве); 5) образование новой
34
денежной системы в связи с государственным переустройством.
В России в 1818—1823 гг. при министре финансов Д. А. Гурьеве предпринимались отчаянные попытки стабилизировать и упорядочить денежное обращение методом дефляции, предполагавшим уменьшение денежной массы путем изъятия из обращения излишних бумажных денег. Одним из примеров четвертого вида реформ явилось изъятие из обращения и последующий обмен 50-и 100-рублевых купюр, осуществленное в 1991 г. и состоящее в попытке стабилизации рубля, но проведенное методом частичной ликвидации старых денежных знаков и выпуском новых бумажных знаков в меньшем количестве.
Возвращаясь к событиям прошлого века, хотелось бы рассказать о самом Д. А. Гурьеве, тем более что в 20— 80-х гг. XX в. в экономической литературе о нем никогда ничего не писалось.
Д. А. Гурьев начал службу средним чиновником в сенате в 1772 г. В начале XIX в. с приходом к власти Александра I и важными преобразованиями в министерствах началось продвижение Д. А. Гурьева. Удача пришла к нему на 28м году службы: он стал товарищем первого министра финансов. С введением новой министерской системы управления в 1802 г. министром финансов был назначен Алексей Иванович Васильев. Он был трудолюбивым и исправным чиновником в высоком смысле этого слова. А. И. Васильев обладал незаурядными способностями и обширными познаниями. Он имел, как вспоминают его современники, „благородный и твердый характер". Состояние финансов в период управления А. И. Васильева резко ухудшилось, ибо ожидавшийся разрыв с Францией в 1804 г. увеличил военные расходы и сразу возрос дефицит. Последующие войны 1805, 1806 и 1807 гг. привели к огромному выпуску бумажных денег. А. И. Васильев был горячим сторонником союза с Англией. Он умер в августе 1807 г., а в сентябре того же года началась война России с Англией, чему он противился. „Что может быть счастливее,— восклицает историк,— как вовремя умереть".
Пост министра финансов до 1 января 1810 г. занимал племянник А. И. Васильева Федор Александрович Голубцов, взгляды которого не совпадали с взглядами его дяди. Но Д. А. Гурьев остался в роли товарища министра и при Голубцове. В связи с еще большим ухудшением экономического положения страны составление финансового плана и финансовых преобразований было поручено государственному секретарю М. М. Сперанскому. Ф. А. Голубцов, стремясь к самостоятельности в решениях, мешал М. М. Сперанскому в его деятельности. Тем не менее, при министре Ф. А. Голубцове финансовое состояние страны продолжало ухудшаться: возрос выпуск ассигнаций, что привело к значительному падению их курса, курс бумажного рубля опустился в 1809 г. до 43'/з, а в 1810 г. до 25/s коп.
Ф. А. Голубцова на посту министра финансов сменил Д. А. Гурьев. Он был „искателен" и угодлив, богат, но не знатен, Д. А. Гурьев был человек умный, но не имел другого образования, кроме свободного владения французским и итальянским языками. Он был интриганом и честолюбцем. В молодости Д. А. Гурьев служил секретарем-компаньоном у миллионера Скавронского, с которым более трех лет прожил за границей, в основном в Италии. Это придало ему иностранный лоск, но не дало образования, более всего он усовершенствовался в гастрономической части, что впоследствии притягивало в его дом знатных и нужных людей, любивших вкусно поесть. Его продвижению по службе способствовала женитьба на графине П. Н. Салтыковой, которая ввела его в круг петербургской знати. Д. А. Гурьев славился не только изобретением гурьевской каши, но и других блюд, в его доме изысканно готовили по заграничному меню. К нему охотно приходили на обед, а министр народного просвещения А. Н. Голицын обедал у него ежедневно и платил за стол 4000 руб. в год.
В развитие экономической и финансовой мысли Д. А. Гурьев не внес научного вклада. По словам В. П. Кочубея, он обладал умом неповоротливым и ему «трудно было удержать равновесие рассуждений». Д. А. Гурьев не имел необходимых знаний, однако результаты его практической деятельности не могут быть изъяты из истории финансовых реформ. Он действовал под противоречивым влиянием более компетентных сотрудников, которые, к сожалению, часто защищали интересы землевладельцев, не желавших ничего менять.
Во время управления Министерством финансов Д. А. Гурьевым (с 1810 по 1823 г.) крупные выпуски ассигнаций продолжались, эмиссия которых с 212 млн. руб. в 1800 г. возросла до 836 млн. руб. в 1817 г. Большие надежды по преодолению бюджетного дефицита, который не уменьшался, Д. А. Гурьев возлагал на учреждение Государственного коммерческого банка. Не малое значение имела и новая система подчинения банку государственных кредитных учреждений. Но попытка переориентировать Государственный заемный банк с операций по кредитованию дворянского землевладения на кредитование промышленников встретила жесткую оппозицию со стороны консервативного дворянства, имевшего, однако, большинство в Государственном совете.
Д. А. Гурьев, опасаясь непопулярности, избегал введения новых налогов. Но он вынужден был ввести новые налоги, которые, как и предполагалось, повсеместно вызвали негодование. К подушной подати был прибавлен 1 руб., к оброчной подати 2 руб., с купеческих капиталов взимался налог '/г %• Была введена пошлина с пива, повышена цена гербовой бумаги, паспортов, подорожных тарифов, увеличены пошлина на чай, почтовые сборы, подати с колонистов и торгующих крестьян, удвоены горные подати и установлен временный подоходный налог с помещиков по добровольному объявлению от 1 до 10 % в зависимости от величины дохода от 500 руб. и соответственно до 16 тыс. руб. и выше. Русские подданные, жившие за границей, должны были платить 20 % со своего дохода.
Правительство Александра I, особенно министр Д. А. Гурьев, принимало меры стабилизации денежного обращения посредством извлечения из обращения части ассигнаций. Всего в России за 1818—1823 гг. было изъято из оборота 240 млн. руб. ассигнациями. 16 апреля 1817 г. начала работу Государственная комиссия по погашению долгов. Было решено изъять часть ассигнаций, на что употребить доходы от государственного имущества и другие государственные доходы. Одновременно было решено прибегнуть к займу. При Д. А. Гурьеве были заключены два внутренних бессрочных займа на сумму 113 млн. руб. и два внешних займа на 83 млн. руб. Полученный в Амстердаме займ в 40 млн. руб. дал возможность изъять и сжечь ассигнаций на 118 млн. руб. Второй займ в 43 млн. руб. позволил изъять из обращения 181 млн. руб. ассигнаций, но результаты были мизерными: в 1820 г. за 1 руб. серебра вместо 400 коп. ассигнациями давали 373 коп., а в 1823 г. 380 коп.
Д. А. Гурьев никогда не был уверен в своих действиях и обращался за советами по делам своего министерства ко всем, к кому мог. Бывший государственный секретарь М. М. Сперанский писал Д. А. Гурьеву из Пензы в 1817 г. по поводу предложений по укреплению кредитной системы: „Сии превосходные учреждения ставят правительство наше на такой высоте финансовых соображений, к которым и сама Англия доходила веками. Чтобы возбудить доверие к правительству, оно обязано прежде всего иметь доверие к самому себе... доверие к лицам и их правилам, раз правила сии приняты". На наш взгляд, этот совет не потерял своей мудрости и в наши дни.
Деятельность Д. А. Гурьева принципиально и достаточно резко критиковали в Государственном совете адмирал Н. С. Мордвинов и граф Е. Ф. Канкрин. Спор шел не только о финансовых реформах, но и о поощрении развития мануфактур, внешнеторговом тарифе, протекционизме. Сторонником протекционизма выступал граф Н. С. Мордвинов, являвшийся с 1820 г. членом Кабинета министров и членом Финансовой коллегии. В горячих спорах в Государственном совете им противостояли консерваторы, поддерживавшие Д. А. Гурьева и считавшие, что быстрое развитие промышленности отвлечет людей и капитал от сельского хозяйства. Консерваторы — крупные землевладельцы — выступали против протекционистского, запретительного тарифа и ратовали за свободу торговли, так как защищали свое право продавать за границу сельскохозяйственную продукцию, получая взамен добротные иностранные товары.
Дело в том, что еще в конце XVIII—начале XIX в. во времена правления Павла I (1796—1801 гг.) и до 1810 г. при Александре I в России проводилась фритредерская политика. Лишь в 1807 г. был несколько повышен таможенный тариф на сахар, ткани, хлопчатобумажную пряжу. В год вступления Д. А. Гурьева на пост министра финансов был принят новый тариф (только на один 1811 г.), направленный на сокращение ввоза иностранных товаров и облегчение вывоза русских промышленных и ремесленных произведений. Консерваторы вели напряженную борьбу за отмену тарифа, но до 1816 г. действие протекционистского тарифа ежегодно возобновлялось. Д. А. Гурьев защищал свободу торговли, выгодную землевладельцам, защищал интересы потребителей иностранных товаров.
Новый тариф, введенный 31 марта 1816 г., был полупобедой Д. А. Гурьева. Он выступал в правительственных кругах защитником предоставления льготных условий для ввоза иностранных товаров, при этом он стремился не к выгодам страны в целом, а лишь выражал интересы феодального дворянства. В 1819 г. все же был введен свободный тариф, ибо Д. А. Гурьев и феодальная знать, представлявшая еще достаточно мощную силу, борясь против экономических интересов новой группировки — предпринимателей и купцов, были против покровительственного тарифа. Они называли фабрикантов спекулянтами и грабителями и, рассуждая как недальновидные обыватели, „плакались" о вреде поощрительного тарифа якобы для всех потребителей, ибо помещикам было жаль расставаться с возможностью потребления иностранных товаров.
Влияние таможенного тарифа на развитие отечественной промышленности видно на примере производства сахара в стране. После введения свободного тарифа в 1819 г. и отмены запрета ввозить сахар количество заводов уменьшилось с 51 до 29. Свою линию по отмене запретительных тарифов Д. А. Гурьев пытался объяснить тем, что якобы запретительная система приносит вред, из-за отсутствия конкуренции отбивает желание к усовершенствованию изделий.
Итак, еще одна ошибка, совершенная в годы управления Д. А. Гурьевым Министерством финансов, вызванная неустойчивостью внешнеторговой политики, состояла в содействии перехода к фритредерской политике (свободной торговле). В 1816 и 1819 гг. были утверждены фритредерские тарифы.
Однако победа землевладельцев была непрочной. В 1822 г. фритредерские тарифы под нажимом критики были вновь заменены на протекционистские.
В 1826 г. был изменен вновь таможенный тариф: повысились пошлины на сахар, крашеные и набивные ткани, поскольку беспошлинный ввоз товаров (которого добивался Д. А. Гурьев) нанес сильный удар по развитию отечественной промышленности и привел к банкротству и гибели многих предприятий в стране.
Особенно большое недовольство вызвал представленный Д. А. Гурьевым бюджет — роспись о доходах и расходах на 1821 г., в котором на содержание Министерства юстиции было направлено 5 млн. руб., что составляло одну сотую часть государственных доходов. Критикуя Д А Гурьева, Н. С. Мордвинов восклицал: „В Европе нет государства самого малого, едва могущего равняться с одною из областей России, которое бы свыше оного обделяло правосудие
м 39
своего”.
При Д. А. Гурьеве даже в мирное время военные расходы поглощали половину доходов государства, казна была накануне банкротства, а он в своих отчетах сообщал: Все обстоит благополучно". Д. А. Гурьев не пользовался должным авторитетом как министр финансов, несмотря на поддержку влиятельного тогда А. А. Аракчеева, которой он впоследствии лишился. Против Д. А. Гурьева было настроено общественное мнение. Даже в донесениях полиции 1818—1819 гг. сообщалось о недовольстве министром Д. А. Гурьевым: „Мнение общее единогласно против министра финансов. Ропот на произвольные во многих случаях действия его весьма распространился. Говорят, что закон им наблюдается только в пользу казны, а толкуется всегда в ущерб, частного
м 41
человека .
Можно привести такой случай. А. Л. Нарышкин просил министра финансов „купить в казну" за 700 тыс. руб. его дачу на Петергофской дороге. Невзирая на истощение государственной казны, Д. А. Гурьев согласился на эту покупку, чтобы угодить А. Л. Нарышкину. Но когда на другой день Комитет министров предложил раздать 1 млн. руб. крестьянам, то министр финансов воспротивился, утверждая, что это значит потворствовать лени крестьян и что этой суммы, при расстройстве финансов, выдать нельзя
Желая провести то или иное мероприятие, Д. А. Гурьев всегда приводил один довод: если мероприятие, им предлагаемое, Государственный совет не примет, он не в состоянии будет удовлетворить требования Военного министерства; и еще у него был один прием — новый проект он подносил прямо царю, а потом уже Государственному совету как одобренный Александром I.
Большим недостатком работы Министерства финансов при управлении Д. А. Гурьевым было отсутствие должного учета. Д. А. Гурьев не мог представить отчет Государственному совету о предпринятой в 1822 г. попытке сократить расходы Военного министерства. В то время разрешалось покрывать недостатки по одной статье остатками по другой. Это привело к полному нарушению ведения счетов и такой запущенности, что послужило скорейшей отставке Д. А. Гурьева. В 1822 г. им было внесено предложение прекратить ссуды помещикам из заемных банков — это доконало Д. А. Гурьева. Друзья и нахлебники тут же отвернулись от него, в печати появились карикатуры.
В апреле 1823 г. на праздник Пасхи состоялось назначение министром финансов Е. Ф. Канкрина. Встречаясь, люди говорили: „Христос воскрес — Гурьев исчез" На вопрос, почему человек, столь мало способный, мог держаться так долго на столь важном и трудном посту,— один ответ: не было преемника, который был бы лучше; другой ответ: кому-то он все же был нужен. Плохое состояние финансов было не только по причине отсутствия таланта у Д. А. Гурьева, но и в результате несоответствия расходов всех ведомств государственным доходам. Д. А. Гурьев свою отставку объяснил как
удовлетворение его собственного желания. Являясь тринадцать лет министром, он проводил десять и более часов за письменным столом. Дела, его обременявшие, и лежащая на нем ответственность были столь велики, что прерывали нередко сон и расстроили его здоровье, что посему он еще в прошлом году просил увольнения, но Государь удержал его. Он потом возобновил свою просьбу и получил наконец желанную отставку. Документы подтверждают, что уход министра не сопровождался скандалом. Указ гласил: „Снисходя на прошение министра финансов Д. А. Гурьева по расстройству здоровья Всемилостивейше увольняем его от звания министра финансов, оставляя в управлении его кабинет и Министерство уделов". Не справившегося с управлением в одном министерстве, его оставили министром другого министерства, которым он руководил с 1806 по 1825 г. Были и защитники у графа Д. А. Гурьева. Особенно восхваляли его деятельность противники Е. Ф. Канкрина: „Граф Гурьев никогда бы не согласился ни произвести, ни объявить банкротства; Канкрин же сделал и то и другое, объявив, что серебряный рубль стоит 350 коп. Граф Гурьев оставил 600 млн. бумажных рублей в обороте. Бумаги эти отчасти выкупились 70 млн. серебром, лежавшими в казначействе и представлявшими по тогдашнему курсу 245 млн. руб. Таким образом, ассигнациями оставалось 355 млн. руб. Гурьев был вполне русский человек, страстно преданный императору Александру I, боролся и благородно пал в неравной борьбе".