Ничегонеделание несовместимо с неделанием ничего.
Мы решаем начать нашу диету в понедельник - словно понедельник подходит для этой цели лучше, чем, скажем, четверг. Мы говорим, что это "может подождать" до начала недели - что бы оно ни значило. Обещания, данные себе в канун Нового года, относятся к той же категории.
Если мы убеждены, что какие-то действия и шаги полезны и желательны для нас, то почему же мы откладываем их на первое число наступающего года? Частично такой перенос - это уловка, позволяющая нам оттянуть время и тешить себя иллюзией, что мы уже занимаемся данной проблемой. Вместо того чтобы заняться делом уже сегодня, мы планируем его на понедельник - и чувствуем себя при этом так, словно дело уже сделано. Самое главное, что ко вторнику оно будет сделано. Надо только немножко подождать, и делу конец.
Конечно же, когда наступает понедельник, мы спокойно переносим решение проблемы на более отдаленный срок. Таким образом, нам удается тянуть вечно, все время пребывая в уверенности, что мы все рассчитали и ничего не упустили.
Но это не объясняет нашего пристрастия к особым календарным датам. Почему мы гораздо чаще планируем начало нового проекта на понедельник, а не на четверг? Причина в том, что многие задачи и работы в нашем списке увязаны с официальной структурой календаря. Современная рабочая неделя, например, жестко поделена на пять дней работы и два дня отдыха. Окончание рабочих проектов, которые могли бы пострадать от вынужденного двухдневного простоя, намечаются на пятницу.
В результате в будущий понедельник нас ожидает меньше текущих дел, чем в середине текущей недели, и к новым проектам мы отнесемся с меньшим внутренним сопротивлением. Долгие праздники перед Новым годом в этом смысле еще более привлекательны, чем уик-энд. Значительную часть наших проектов мы стараемся завершить до того, как наступит рождественский отпуск, а новых обязательств к первому рабочему дню нового года бывает еще немного.
Поэтому мы ощущаем себя менее занятыми - и более склонны браться за новые проекты.
Так ловушка все-таки или нет эти принятые решения и взятые на себя обязательства в канун Нового года? Они могут быть ловушкой - в том случае, если используются как оправдание для затягивания каких-то необходимых начинаний. Однако груз незавершенных дел действительно меньше в начале нового года, а потому шансов, что удастся сдвинуть с мертвой точки новые дела, больше.
Таким образом, старт в первый день нового года может быть и стратегической реакцией на меньший груз старых долгов, а значит, не быть ловушкой. Но таскать за собой долги прошлых реверсий и невыполненных опережающих планов - это уже ловушка, и самая настоящая. Если бы мы были совершенно свободны от ментальных ловушек, мы не тащили бы за собой груз незавершенных дел.
И не было бы смысла принимать решения в канун Нового года - в качестве даты для начала нового дела 1 января ничем не отличалось бы от 12 мая. Когда мы свободны от ловушек, мы проживаем каждый день так, словно это начало нового миллениума. Но, поскольку в реальности мы погребены под грудой незаконченных дел и нерешенных проблем, разумно приступать к новым начинаниям тогда, когда вес прошлых долгов все-таки поменьше.
Мы видели, как груз незавершенных дел позволяет нам объяснить феномен затягивания, то есть нежелания приступать к новым проектам даже тогда, когда мы внешне ничем не заняты. Накопившиеся нерешенные проблемы объясняют также, почему мы даем себе предновогодние обещания и почему всегда и безостановочно думаем. Но это никак не объясняет самое поразительное проявление феномена затягивания: особую трудность в начинании любых дел. Дела нерешенные действительно соперничают по важности с новыми проектами, но нет причин полагать, что такое соперничество сильнее в начале нового проекта, чем когда проект уже начат.
Тогда почему же написать первую строчку письма для нас труднее, чем вторую?
Возможно это объясняется следующим. Когда новый проект уже начат, он накапливает собственную инерцию движения, которой, как правило, хватает на преодоление инерционного торможения залежавшихся нерешенных дел. Мы предполагали, что сама цель задаст инерцию движения, как только у нас появится намерение достигнуть ее. Будь это действительно так, инерция движения нового проекта проявляла бы свой уравновешивающий эффект с самого начала.
Но представим себе начало нового проекта как двухступенчатую процедуру. Сначала мы формулируем наше намерение заняться проектом, а уже потом делаем то, что можно было бы назвать ментальным эквивалентом нажатия клавиши Enter - "Ввод". Предположим далее, что задача завершить начатое Дело запускается только тогда, когда намерение "введено". В результате нажатие клавиши "Ввод" становится первым усилием, первой работой, которую необходимо совершить. После того как намерение "введено", новый проект обретает собственную инерцию Движения, которая позволяет ему преодолевать сопротивление старых нерешенных проблем.
Но самый первый шаг - "ввод" намерения - такой поддержки не имеет. И если механизм намеренного действия функционирует именно так, то мы вправе ожидать трудностей именно с начинанием новой работы - трудностей, которые исчезают сразу же после того, как процесс пошел.
Затягивание - это сопротивление включению в новую работу даже тогда, когда мы как будто ничем не заняты. Мы уже обсудили одну причину этого феномена: инерционное противоборство, порожденное грузом незавершенных дел и проблем. В этой ситуации кажется, что мы ничем не заняты, поскольку то, чем мы на самом деле заняты, - весь груз прошлых нерешенных дел - всегда с нами.
Другая причина затягивания в том, что новая задача может появиться, когда мы уже заняты ничегонеделанием. Со стороны - так же, как и фиксированная активность в подвешенном состоянии - ничегонеделание невозможно отличить от просто незанятости. Но определим состояние незанятости как состояние неделания ничего. Неделание ничего означает отсутствие определенного плана, отсутствие стремления добиться какого-то результата.
Ничегонеделание в то же время имеет место тогда, когда мы твердо настроены вообще ничего не делать. Но такая решимость уже программа, и, как любая другая программа, ничегонеделание порождает определенное сопротивление любому новому начинанию. Стороннему наблюдателю может показаться, что мы просто не решаемся начать, даже если нам нечего делать.
На самом же деле новая задача препятствует нашему запланированному ничегонеделанию. Если бы мы действительно просто не были ничем заняты, то новая задача ничему не помешала бы, и затягивания не произошло бы.
Поскольку ничегонеделание заставляет нас медлить и тянуть время, разумно постараться избавиться от этой привычки. Это не означает, что надо постоянно чем-то заниматься. Напротив, не делать ничего время от времени необходимо для нормального функционирования любого живого существа.
Даже двигатель автомобиля нужно глушить, чтобы дать ему остыть. Но ничегонеделание несовместимо с неделанием ничего. Это своеобразная форма занятости.
А неделание ничего - это неуловимое расположение духа. Как только мы сознательно решаем достичь такого состояния, оно мгновенно исчезает, и вместо этого мы оказываемся занятыми ничегонеделанием. Мы уже настороже, мы напряжены, мы полны решительности, мы ревниво охраняем наше драгоценное время.
Неделание ничего - это не то, чем мы можем решить заняться.
Для этого занятия нет инструкций, потому что инструкции говорят нам, как делать что-то. Поэтому попытки не делать ничего обречены на неудачу - они никогда не достигают цели. В этом беда многих отпусков и каникул.
В последней главе мы еще вернемся к проблеме, как не делать ничего.
Особенно мы склонны к затягиванию, когда задача, которую нам предстоит решать, действительно значительна. Тяжелее приступить к написанию романа, нежели письма. Или приняться за мытье накопившейся за неделю посуды, чем помыть одну чашку. Объяснение этого феномена не столь очевидно, как могло бы показаться.
Конечно, большая работа явно тяжелее, чем работа незначительная. Но из этого вовсе не следует автоматически, что начинать большую работу сложнее, чем начинать малую. Объективно говоря, начинать одинаково легко - будь то мытье горы тарелок или одной маленькой чашки. В любом случае мы берем в руки предмет и начинаем тереть. Иное дело - завершение работы.
Но почему же нам легче не откладывая вымыть одну чашку, чем вымыть первую чашку из горы посуды, оставив остальную немытой?
Виною здесь особая форма опережения. Вместо того чтобы решить, будем ли мы начинать новую работу, мы с самого начала пытаемся решить, будем ли мы доводить до конца весь проект. Поскольку большие мероприятия требуют большого вложения времени и усилий, вполне естественно, что нас обуревают сомнения относительно того, брать ли на себя такое обязательство. Но дело-то в том, что никакой необходимости в обязательствах здесь нет разве что от нас действительно требуется подписать контракт!
Единственный вопрос, на который требуется немедленный ответ, это: начинать ли данную работу? И если мы не должны давать обязательства с какой-то конкретной и определенной целью, то преждевременно решать сейчас, что мы обязательно доведем дело До конца.В конце концов, обстоятельства могут измениться, и доделывать работу станет ненужно или даже нежелательно, а значит, все наши решения окажутся напрасными. И даже если смысл довести работу до конца не вызывает сомнений, нет никакой необходимости заранее связывать себя обязательствами по ее завершению.
Значимость работы, убедившая нас сделать первый шаг, никуда не денется и при последующем шаге - без искусственной помощи в виде взятых на себя обязательств.
В действительности перед нами стоит выбор: начинать или не начинать. А начало даже огромной работы часто бывает невероятно простым: взять в руки бумагу, ручку или чайную чашку. Вымыть одну чашку - да здесь и думать не о чем! А после того, как вымыта первая, вторая оказывается таким же пустяком. Таким образом мы рано или поздно закончим работу, не отягощая себя бесполезным и неприятным грузом навязанных самим себе обещаний.
Конечно, в любой момент мы можем отшвырнуть губку в сторону. Зачем лишать себя этой свободы? В конце концов, мы можем решить продолжать.
А если нам захочется оставить всю эту затею, то по меньшей мере одна чашка будет чистой.
А вот пословица, которая работает на наш призыв к переменам: дорога в тысячу миль начинается с первого шага.
Если стая ангелов спустится на Землю, чтобы пригласить в путешествие на небеса, наверняка мы будем оттягивать этот момент. Да и как можем мы отмахнуться от прошлого, если за нами тянется столько "хвостов"? Нам остался всего один семестр до диплома.
Бизнес только-только начал давать прибыль. Мы почти закончили читать "Войну и мир". На небеса мы, конечно, хотим. Но как было бы хорошо отложить полет, пока мы не доведем этих наших дел до конца!
Тогда мы с чистым сердцем могли бы отправиться в путешествие.
Но дело-то все в том, что все уже решено - и так оно было всегда! Задача, стоящая перед нами, всегда длиною в одно мгновение. Может быть, секунду спустя нам придется продолжать то, что мы делаем сейчас. Но об этом не надо заботиться сейчас!
Конечно, у нас есть идеи насчет того, что мы будем делать в будущем. Но пока этот будущий момент не настанет, все наши планы не более чем рабочие гипотезы. Уже завтра все может выглядеть абсолютно иначе.
Мы не накапливаем обязательства. Они появляются по одному, и прежнее отменяется сразу же, как только вступает в силу новое. Все наши дела всегда уже предрешены.
Каждый раз мы начинаем с чистого листа. Так что нет никакого смысла заставлять ангелов ждать.
