РЕСПЕКТАБЕЛЬНАЯ ОТМЫЧКА
Аденауэр лично помог Флику, чтобы предприятия не были распроданы с молотка, как это предписывалось законом. И Флик пошел на шаг, на который не отважился даже Крупп.
Он продал угольные предприятия французам с большим приращением. Трезвый коммерческий расчет взял верх над инсинуациями завистников, и Флик выиграл. Используя свои громадные капиталы, вырученные от продажи угольных предприятий.
Флик стал тайно приобретать акции автостроительной компании Даймлер-Бенц. На смену моде на танки шла мода на автомобили.
Переиграв в этой афере Квандта, он пустился в новые, которые сделали его вновь мультимиллиардером.
Миллиардер Флик с послужным списком военного преступника в возрасте, когда многие доживают свой век, был недоволен своим наследником старшим сыном Отто Эрнстом. Жестокий, неумолимый, упрямый, он смотрел, как хиреет его род, не успев расцвести. Он не видел в сыне ни хватки, ни размаха, необходимых для фликовской школы. Единственное, что их объединяло, это, упрямство.
В этом. сын не уступал отцу. В смертельной схватке за деньги и власть сошлись отец и сын.
В личной жизни Фридрих Флик был так же холоден и беспощаден, как и в сфере экономики, писал Э. Гемери в книге Сверхбогачи. Ему было уже больше 80 лет, когда в 1966 г. он похоронил жену, в тот же день снова сидел за письменным столом и давал указания биржевым агентам. Это тем более странно, что она принесла ему первые капиталы, которые он так успешно пустил в оборот.
Она была верна не только в годы взлетов, но и в годы падений и даже катастроф, каковыми были для него и Нюрнбергский процесс, и тюремное заключение. К сыновьям он тоже не питал особо нежные чувства. Средний сын был убит в заснеженной России, старший стал судиться с отцом под шум и улюлюканье прессы.
Разочарованиям не было конца.
Флик-старший, достигший Мафусаилова возраста, поселился в Швейцарии, где и умер, думая о превратностях судьбы и об умножении состояния, а Флик-младший продолжил его дело. Родители повторяются в детях.
4 ноября 1981 г. главного бухгалтера фликовской империи Рудольфа Дила неожиданно посетили вежливые ребята из прокуратуры и налогового управления. Так началось дело Флика. Они предъявили ордер на обыск.
Перепуганный Дил извлек из сейфа папку, в которой лежали два ключа. Ему было чего бояться.
Он не отразил в налоговых декларациях сумму в 700 тыс. марок, полученных, так сказать, наличными, и потому был грешен. А грех побуждает к раскаянию, особенно если он сулит тюремную камеру.
В сейфе, или, как позднее его назовут, гробнице фараона, кроме наличных денег, был найден журнал, в котором главный бухгалтер с немецкой педантичностью записывал так называемые нео фициальные пожертвования политическим партиям, ведущим деятелям, а также высокопоставленным чиновникам
боннского правительства. Естественно, все это налогом не облагалось.
Дил попался из-за дневниковых записей расходов, которые он вел со скрупулезностью. Конечно, можно удивляться глупости бухгалтера.
Но тут есть одно но. Дело в том, что Дил, который в конечном счете был рядовым исполнителем, в любое время мог быть обвинен в растрате денег Фликов. Он знал, что им пожертвуют без больших сожалений, потому и вел спасительные для себя записи. Этим же объясняется, что он с ходу запел о черной кассе, хотя ревизора первоначально явились выяснить личные доходы бухгалтера и их несоответствие налоговым декларациям.
Кроме того, деньги любят счет. И кому, как не бухгалтеру, об этой знать.
Эти записи во спасение оказались неопровержимой уликой против Флика и компании.
Откуда же взялись эти не учтенные деньги или, говоря иначе, каков механизм пополнения черных
касс, которые практикуются повсеместно? Боннское правительство, как и другие, поощряет баготвори-тельно-религиозные чувства руководителей концернов, считая религиозность граждан делом, угодным и Богу, и государству. Христианские чувства магнатов поощряются понятным всем имущие слоям способом, а именно уменьшением налогов.
Иначе говоря, с сумм, потраченных на благотворительные цели, налоги не взимаются. Этим и воспользовался Флик и компания. Будучи добрыми христианами, Флик и
управляющие концерном жертвовали католическо-миссионерскому обществу Зовердия ежегодно 1 млн.
марок. Делопроизводители небесного филиала на земле пастор Йозеф Шредер, еще более добрый хри
стианин, из этой суммы возвращал Флику 800 тыс. марок. Конечно, возвращение было тайным, без официальных бухгалтерских и банковских счетов, в то время как пожертвования обставлялись флагами и барабанным боем.
Однако Дил эти суммы оприходовал в потайном гроссбухе, что и подвело его. Это дело продолжалось в течение 10 лет, пока не вмешалась прокуратура. За это время было переведено 10 млн. марок, из них 1 млн. остался служителям культа, 1 млн. передали посреднику, депутату бундестага Вальтеру Леру, а 8 млн. марок тайно возвратились Флику и компании. Суммы были упрятаны в потайной сейф Дрезденер банк, оттуда частями, тоже с глазу на глаз, передавались своим людям в Бонне.
Таким образом, Флик и компания служили и Богу, и мамоне, не забывая о себе.
Помимо пополнения черных касс, этот трюк с двойной бухгалтерией имел ту очевидную выгоду, что спас концерну более 5 млн. марок, которые в противном случае пришлось бы уплатить государственной казне. Зачем же платились такие суммы министрам и депутатам, лидерам партий и даже канцлеру
ФРГ? В стратегическом плане, чтобы воздействовать на них в угодном крупному капиталу направлении, в тактическом получить те же налоговые льготы.
Фридрих Карл Флик продал контрольный пакет акций концерна Мерседес, некогда такими усилия
ми захваченный отцом, и выручил 2 млрд. Марок, с которых следовало уплатить налог в размере 56%. Й. Штраус - один из крупнейших клиентов черной кассы дал главе концерна бесплатный совет, как
избежать выплаты более 1 млрд. марок. Для этого оказалось достаточным направить капиталы в химиче
скую промышленность США, а. в Бонн представить бумаги, что взамен марок оттуда потекут технические знания, что, бесспорно, заслуживает содействия со стороны властей. Благодаря такой операции удалось спрятать от налоговых обложений двухмиллиардную сумму. Но это не говорит, что у него не было расходов по данному делу.
Деньги ушли на то, чтобы подкупить нужных людей, сломить упрямцев, нейтрализовать демагогов, отвлечь недовольных и дать министрам, от кого зависело решение. Связи Флика с министерством хозяйства функционировали столь хорошо, писал В.М.
Меньшиков, что в штаб-квартиру концерна поступали даже боннские документы, помеченные грифом для служебного пользования. Так что государственных секретов с рейнской правительственной кухни для Флика практически не существовало.
Зато финансовые махинации концерна долгие годы оставались тайной для боннской администрации.
Такое знание тайн правительства не могло не способствовать успешному проведению лодки, нагруженной миллиардом марок, через финансовые, политические и конкурентные рифы. Флик ссылался на то, что эти аферы подручные осуществляли без его ведома.
Но когда ему вежливо указали на его собственные подписи, то он сослался на то, что ежедневно визирует бесчисленное множество документов и не всегда знакомится с тем, что подписывает. Боннская прокуратура нашла это, с позволения сказать, объяснение достаточным.
Воистину, что позволено Юпитеру, не позволено быку. Если бы клиентом черной кассы не была политическая элита, вряд ли боннская юстиция сочла такое безответственное подмахивание бумаг достаточным оправданием в глазах ослепшей Фемиды.
Так убийца может сослаться на то, что ему ни разу не приходилось держать в руках уголовный кодекс, потому и не ведал, что творил.
Деньги, идет ли речь о долларах или марках, франках или гульденах, порождают одни и те же проблемы, одни и те же преступления. Два голландских коммерсанта ходили в банки с портфелем, набитым гульденами, и просили их повыгоднее разместить.
Больше всею их волновало, как избежать налогообложения. Все восемь Банков, в которых они побывали, давали им советы, как перехитрить государство, каждый предлагал себя как лучшего спеца по этой части.
Были и такие уголовно наказуемые советы, как приобретение акций на подставные фамилии, открытие счета на вымышленное имя, а также анонимного счета, о котором никто, кроме банкира и вкладчика, не знает. И никто не сказал назидательно-торжественно: Налоги надо платить
Разразился скандал. Коммерсанты оказались подставными лицами, журналистами, которые записывали все разговоры на магнитную пленку и обнародовали все на потеху публике. Утаивание доходов от налоговых органов настолько распространенное явление в США, что говорить об этом, как о чем-то преступном почти неделикатно.
Размеры недополученных государством сумм настолько громадны, что, видимо, могут соперничать только с военным бюджетом этой страны.
Во второй половине 80-х годов по случайному стечению обстоятельств был арестован торговый персонал престижного ювелирного магазина на Пятой авеню в Нью-Йорке во главе с менеджером Говардом Уорноком. Фирма Картье интернэшнл торгует предметами роскоши и считается выше подозрений. Поймали их на мошенничестве с утаиванием налогов. Делалось это следующим образом.
Клиента, который внушал доверие, приглашали в кабинет вице-президента Томаса Фостера, где в обтекаемой форме предлагали сделку. Клиент указывал адрес, куда доставить украшения или богато инкрустированные часы. После чего из рук в руки передавались деньги в обмен на драгоценности, клиент забирал их с собой, а упакованный соответствующим образом футляр отправляли по указанному адресу.
Поскольку адрес был ложный, футляр возвращался, и, магазин как бы оказывался внакладе. Есть, конечно, более крупные мошенники в царстве беловоротничковой преступности.
Юристы и бухгалтеры, специализирующиеся на консультациях по минимизации налогов, получают столько же, сколько сенаторы и верховные судьи, наиболее ловкие больше, чем президент США. Хорошие эксперты могут законно упрятать в различных статьях и псевдосделках миллионные суммы, которые подпадают под налоговый пресс.
Нередко экспертами выступают бывшие инспектора налоговой службы и получают за свои труды треть сэкономленных или ловко припрятанных сумм. Не случайно почти все 500 крупнейших промышленных корпораций являются клиентами восьми бухгалтерских фирм,
наиболее ловких, а потому наиболее престижных. Price Waterhouse ...
Эти бухгалтерские компании имеют своих людей во всех эшелонах налоговой, государственной, законодательной и финансовой власти. От них они получают всю необходимую для успешной деятельности информацию, в том числе и конфиденциальную.
Они прекрасно осведомлены о характере взаимоотношений многочисленных налоговых, финансовых, валютных и таможенных органов, их руководителях и сотрудниках, слабых а сильных сторонах, о болевых точках, нажав на которые можно добиться успеха, о тайнах функционирования сложной государственной машины. Эти знания бухгалтеры используют к вящей корысти международных корпораций и собственной выгоде. Те концерны, которые не консультиру-
ются с великолепной восьмеркой, тоже не безупречны. Просто они нашли других
консультантов, может быть, еще более ловких и менее заметных. Тайна верный признак больших махинаций.
Бухгалтерам в США противостоит налоговое ведомство. Знатоки утверждают, что можно укрыться от ФБР и ЦРУ, от АНБ и Интерпола, но скрыться от ИРСа невозможно. Эта аббревиатура означает разведка налогового управления США. На Западе шутят: Будьте любезны с людьми, пока не заработаете миллион, а потом люди будут любезны с вами.
При всей истинности этой сентенции она вряд ли относится к сотрудникам ИРСа, призванным стоять на страже государственных доходов США. Пожалуй, это самая жестокая по сути государственная организация США, ибо ее доходы зависят от того, как много сумеют ее сотрудники выявить скрытых дивидендов.
Известный французский исследователь таинственного мира шпионажа Жак Бержье писал: Мне так и не удалось выяснить, каким образом американское налоговое управление устанавливало доходы шпионов. Вероятно, последние в своих декларациях называли эти доходы вознаграждением за консультации, тогда как те, кто их нанимал, добивались снижения своих налогов, относя эти расходы к категории расходов по исследовательским работам... Во всяком случае, несомненно одно: американское налоговое управление поняло значение частного шпионажа, ибо оно учредило агентство частного шпионажа! Тайные агенты отдела по выявлению случаев сокрытия доходов от органов фиска являются добровольцами, которые получают 10% от суммы выявленных ими сокрытых доходов.
Они не всегда доживают до старости, например, если разоблачают сокрытие доходов гангстерами.
Именно сотрудниками отдела внутренних доходов гангстер Аль-Капоне был привлечен к суду за неуплату налогов, а не за бутлегерство, бандитизм, рэкет и убийства. Бизнес вообще дорожит таинством, а бизнес Капоне мог осуществляться только за плотной завесой и непроницаемой секретностью. Капоне знал толк в шпионаже. Без широко разветвленного и хорошо организованного шпионажа любая организация обречена на быструю деградацию.
Шайки преступников как прообразы государства имеют ту же структуру, функции и иерархию, потому свои спецслужбы они строят по тем же канонам.
Аль-Капоне создал специальную службу Джи-2, на которую возлагалось решение задач по сбору,
анализу и хранению секретной информации, шпионаж за объектами, интересующими мафиози, а также
контршпионаж против чужих в своем стане. Парикмахеры и бармены, служащие отелей, портье и чис
тильщики обуви, служащие мэрии, полицейские и шоферы такси во всем Чикаго знали номер телефона на тот случай, если они могли сообщить великому Капоне что-либо интересное. писали К. Полькен и Х. Сцепоник в книге с красноречивым названием Кто не молчит, тот должен умереть. Джи-2 свое дело знала.
Подручные Аль-Капоне (Скаличе и Ансильмо) рекомендовали на вакантный пост капо Джунтаса. Как человек предусмотрительный, Аль поручил Джи-2 проверить нового претендента.
Клубок подколодных змей таково было резюме спецслужбы. Джунтас оказался торпедой у злейшего врага Капоне главаря конкурирующей банды Дж.
Айелло. Именно Джунтасу было поручено убить Аль-Капоне, двум другим (Скаличе и Ансельмо) помочь ему захватить власть в банде Аль-Капоне на правах вицекороля нью-йоркской банды Айелло.
Капоне не были чужды фантазия и театральность. Так, под предлогом празднования по поводу назначения нового капо была собрана вся банда. Во время пиршества Капоне собственноручно убил всех троих...
На следующий день в пригороде Чикаго в придорожной канаве полиция нашла три изувеченных трупа, убийцу которых так и не смогли обнаружить.
Свои далекие от законности барыши великий гангстер добывал руками подставных лиц, а потому уличить его никак не могли. То, что не смогли сделать ФБР, министерство юстиции и чикагская полиция, сделал простой бухгалтер, агент налогового управления Фрэнк Вильсон.
Ему случайно подвернулась бухгалтерская книга игорного дома Шип. Записи в гроссбухе вывели на некоего Шамуэйа. Под страхом каторги он сознался, что работает на Аль-Капоне.
Нить хитросплетений подпольного бизнеса привела к самому Аль-Капоне, которому по американским законам можно было дать 25 тыс. лет каторжных работ. Однако он отделался 10 годами тюрьмы, из которых 7,5 года ему пришлось отсидеть.
За хорошее поведение его выпустили досрочно, и он поселился на своей вилле на берегу океана.
Позднее аналогичную службу под тем же названием создало ФБР. Она функционирует и по сей день.
С высоким профессионализмом нередко соперничает простая взятка. Крупный мастер готового платья и изысканных туалетов в Филадельфии Альберт Нипон не стал связываться со знатоками налоговых лабиринтов.
Он передал в руки двум налоговым инспекторам 200 тыс. долл. наличными и налоговые декларации, где указал не то, что есть, а то, что нашел нужным. Инспектора не могли засомневаться в порядочности такого щедрого человека.
Это помогло Нипону сэкономить более 0,5 млн. долл.
Неожиданно грянул гром. Вернее, нагрянули контролеры из центрального аппарата.
Инспектора попали за решетку, а Нипон сослался на незнание законов. Это вряд ли его освободило бы от тюремного заключения сроком на 15 лет и от штрафа в 30 тыс. долл., не внеси он залог в 1 млн. долл. По американским законам, налоговые управления и налоговые мошенники могут полюбовно договориться, что снимает вопрос о тюремном заключении.
Хотя это и кажется аморальным, но налоговое управление занимается не исправлением нравов, а выколачиванием налогов. Мистер Нипон продолжает торговать шикарными
платьями, цены которых порой достигают 2 тыс. долл., как ни в чем не бывало, ибо те, кто
интересуется модными платьями, не читают статей о налоговых аферах.
В середине 80-х годов в США был поставлен своеобразный рекорд налогового мошенничества. Раскручивая рядовую аферу с поставками нефтепродуктов и неуплатой налогов, специальные агенты вышли на Рича и Грина, которым удалось от всевидящего ока налоговых служб упрятать 100 млн. долл. Пока хитросплетенный клубок международной аферы разматывался, сами чемпионы налогового кульбита спокойно проживали в Швейцарии.
Когда им предложили установить истину, они разыграли святую невинность. Единственное, что они хотели, так это то, чтобы журналисты и американское налоговое управление оставили их в покое.
Американские службы согласились с такими доводами и, чтобы окончательно развеять недоразумение, пригласили их в США. Об этом они и слышать не хотели. Попытки убедить их в необходимости заокеанского вояжа ничего не дали. Неизвестно, как бы долго длились эти процессуально-дипломатические пируэты, если бы американцы не арестовали активы, принадлежащие тихим разбойникам.
В мошенниках неожиданно проснулась совесть. Они выразили сожаление по поводу всех этих недоразумений и допускали, что, может, и не все, что они делали, соответствует этим запутанным американским налоговым законам, но, как честные торговцы, они готовы заплатить. Последнее действительно имело значение.
Сторговались на 200 млн. долл. Рич и Грин, скрепя сердце, согласились с карательными налогами, ибо из двух зол выбирают меньшее.
На Западе беловоротничковая преступность стоит на первом месте. Поскольку преступления осуществляются тихо, бесшумно, в особняках и офисах, охраняемых частными детективами, то они так и остаются неизвестны. Кроме того, в этом виде преступности нет ни открытых перестрелок, ни кровавых сцен, ни жажды сенсаций со стороны участников, они проходят таинственно, как высасывание чертополохом соков земли.
Только в США мошенники от бизнеса присваивают денег в 18 раз больше, чем хваленый уголовный мир.
Правовые и карательные мероприятия бессильны против экономических законов. Еще император Рима Диоклетиан принял эдикт о твердых ценах, направленный против спекуляций и мошенничества.
Будучи человеком решительным и жестоким, он приказал сурово карать нарушителей вплоть до смертной казни. Во исполнение воли императора на многих рынках империи были сооружены плахи, и дежурные палачи отсекали головы спекулянтам тут же. Но и эта мера не могла ликвидировать спекуляцию.
Хотя и тяжело было терять головы торгашам, но еще труднее оказалось отказаться от барышей. Так было, и так есть.
Налоговые аферы самый распространенный и масштабный вид мошенничества. Именно сокрытие доходов является ахиллесовой пятой претендентов на высшие государственные должности. Конкуренты, которых всегда много, выявляют такого рода преступления.
Уличение в сокрытии доходов, бесспорно, означает преждевременную политическую смерть соискателя должности слуги народа.
Так же бесспорно, что махинации с акциями дают наиболее острые и драматические повороты в деятельности мошенников с респектабельными отмычками, каковыми в ловких руках биржевых игроков и являются акции солидных корпораций.
РЕСПЕКТАБЕЛЬНАЯ ОТМЫЧКА
Один из главарей американской мафии, Лючиано, по прозвищу Счастливчик, попал за решетку. В интервью журналистам он поведал, что еще на свободе для него организовали посещение Нью-Йоркской фондовой биржи и объяснили механизм биржевой игры.
Здесь Счастливчик понял, что просчитался, вступив не в ту банду.
На бирже многомиллионные ограбления совершаются простым поднятием пальца. Это, пожалуй, самая непыльная работа, ибо полностью соответствует постулату: Работать как можно меньше, зарабатывать как можно больше.
К тому же она редко приводит к тюремной камере, хотя наживаются они быстрее и чаще, чем гангстеры.
Учредители компании для привлечения капитала выпускают акции и облигации, которые продаются желающим. На вырученные деньги приобретают здания, машины, оборудование, сырье, а также привлекают рабочую силу.
Все это составляет так называемый реальный капитал, который не подлежит купле-продаже. Акции и облигации, именуемые фиктивным капиталом, можно продавать, покупать, отчуждать, дарить, завещать и т. д.
Акция как титул собственности дает право ее держателю на получение дивидендов. Термин стричь купоны порождение акции, поскольку некоторые ценные бумаги имеют купоны, которые по получении годовых доходов отрезаются по установленной линии, т. е. их стригут. Причем только акции дают право на участие в управлении делами компании.
Необходимый минимум для контроля корпорации и называется контрольным пакетом акций. Держатели облигаций таких прав не имеют, они могут рассчитывать только на заранее обусловленные доходы. Потому акции и являются биржевым товаром номер 1.
Первая биржа возникла в Амстердаме, когда из-за непогоды уличная толкучка перенесла место
сборищ в церковь, откуда, согласно легенде, Христос изгонял менял. На знаменитой Лондонской бирже рассыльные до сих пор называются официантами в память о тех временах, когда биржевики собирались в питейном заведении Джонатана.
На бирже играют состоятельные люди. По сути биржа игротека для миллионера.
Именно на бирже покупают и продают облигации и акции крупнейших корпораций. Спекулятивный ажиотаж вокруг биржи ценных бумаг обусловлен тем, что простое поднятие пальца влечет за собой обогащение одного и разорение другого.
Миллионеры играют не сами, а через посредников, именуемых брокерами. Только они имеют доступ в святая святых биржи торговый зал.
Цены, по которым на фондовой бирже продаются акции, и называется курсом акций. Именно в угадывании курса заключается весь смысл игры на бирже. Акционеры должны дать правильную команду брокерам, акции какой компании сбросить, а какой приобрести.
Курсы акций постоянно меняются.
Это схема законной, или честной, игры. Но ставки столь высоки, что редко кто не поддается искушению угадать судьбу, а то и схватить ее за шиворот, чтобы знать наверняка, какие акции покатятся вниз, а какие поползут вверх.
Как любая игра с нулевым результатом, биржевая игра одних разоряет, других обогащает. Причем, как и у картежников, прежде всего выигрывают те, кто играет краплеными картами. Такими игроками на бирже являются те, кто имеет достоверные сведения так называемого конфиденциального характера.
Механизм ограбления выглядит примитивно. Достаточно вспомнить, как Стендаль описывает биржевую игру в своем романе Люсьен Лавен.
Министр, владея служебной информацией, сообщает достоверные сведения банкиру, который сбрасывает ценные бумаги, падающие в цене, и приобретает те, что поднимутся. Поскольку речь идет о многомиллионных сделках, то доходы колоссальны.
