Расчетливая игра на бирже
Порой нечестная, но расчетливая игра на бирже дает не только богатство и славу, но и титул правителя, причем не в какой-нибудь банановой республике, а в праматери Хартии вольностей в Англии. В XVIII в. путем ажиотажа и лжи дельцы взвинтили курс акций компании Южные моря в 10 раз против номинала. Спекулятивная горячка закончилась грандиозным крахом и разорением держателей ценных бумаг, за исключением посвященных в тайны спекуляции. Они вовремя сбыли акции бурно растущей компании и нажили огромные состояния.
Среди них был торговец Роберт Уолпол. После того как свои акции сбросил с большой прибылью, он приступил к санированию компании, которую спас от банкротства.
Это повысило его авторитет среди вигов. События эти происходили в 1720 г., а в следующем он стал главой английского правительства на целых 20 лет. Уолпол торговал всем, начиная от негров из Африки и кончая местами в парламенте и министерскими постами в Лондоне.
Подкуп и шпионаж стали образом жизни английского правительства и в метрополии, и в заморских территориях.
Использование конфиденциальных сведений в целях наживы, писал лондонский журнал Экономист, практика столь же старая, как и сами биржи. В 1862 г. Джон Пирпонт Морган-старший установил в своей конторе собственный телеграфный аппарат, благодаря которому получал сообщения о ходе войны между Севером и Югом раньше конкурентов.
Бюллетени, переправленные его отцу Джуниусу в Лондон, давали тому преимущество перед английскими инвесторами.
Самые большие состояния создаются игрой на бирже. Биржа разоряет миллионы держателей и создает гигантские финансовые империи. Немецкий миллионер Гуго Стиннес-старший уже к 30 годам стал легендарной личностью.
Биржевые спекуляции были столь удачны, прирост миллионов столь стремителен, что он всю жизнь оставался эталоном делового человека для второго сына, который, пустив по миру старшего брата, стал единовластным хозяином империи. Отец постоянно играл на грани или все, или ничего.
Внешне аристократически беспристрастный, хладнокровный, расчетливый и беспощадный, Гуго-старший умел использовать тайную информацию, поставляемую многочисленной, оплачиваемой агентурой. Наиболее удачной аферой Гуго-старшего считается захват горно-металлургического акционерного общества Даненбаум, акции которого пошли в гору.
На этом, казалось бы, можно было остановиться, но Стиннес пошел дальше. Через подкупленных биржевых маклеров он пустил слухи, что акционерное общество находится на грани банкротства. Владельцы акций бросились сбывать свои акции, но мало кто торопился их приобрести.
Курс катастрофически падал. Тогда Гуго-старший стал их по дешевке тайно скупать и выиграл. Отчаянию бывший владельцев акций не было предела. Сначала они проклинали себя за то, что приобрели по высокой цене эти акции, а потом что отдали по бросовым ценам.
Да еще в то время, когда общество обещало большие дивиденды.
В середине 20-х годов, после смерти Гуго-старшего, между наследниками началась борьба, которая, не могла не ослабить империю Стиннесов. С той же хищностью, с которой Гуго рвал чужую добычу, другие промышленно-финансовые кланы стали рвать на части богатства, нажитые неправедными трудами.
Во второй половине 20-х годов Гуго-младший переживал тяжелые дни, ибо империя шла ко дну, а кредитов банки не предоставляли. И тут берлинский коммерсант Кунерт под строжайшим секретом раскрыл доверенным людям Гуго-младшего государственную тайну относительно займов правительства.
Этот финансовый шпион поведал о том, что согласно тайному договору между Германией с одной стороны, и Францией и Румынией с другой, Берлин обязуется без сложных формальностей выкупить облигации немецких займов с немедленной выплатой 12,5%, приобретенные до 1 июля 1920 г. (Долг германского правительства перед своими и иностранными держателями составлял фантастическую сумму.) В октябре 1926 г. Гуго-младший провел со своими сообщниками секретное совещание, на котором все было предусмотрено до последних мелочей и составлен план по ограблению государства.
Германское правительство платило по займам 2,5%, а Стиннес и его компания стали платить по 3%. Перекупленные через подставных лиц облигации переправлялись в Францию и Румынию, где они должны были сыграть роль приобретения до рокового срока.
Таким образом, каждый миллион, потраченный на приобретение облигаций, обещал 4 млн. марок, а стоимость облигаций исчислялась десяткам миллиардов. Стиннес-младший, видимо, подсчитывал ожидаемые миллиардные дивиденды, когда явились полицейские чины и с большой предупредительностью сопроводили мультимиллионера в следственную камеру.
Кунерт не был агентом-двойником и торговал не препарированными тайнами. Как финансовый шпион, он честно исполнил свой долг.
Дело было в конкурентах, которые донесли в управление по конверсии займов. И вместо миллиардов Гуго пришлось довольствоваться тюремной камерой. Если бы он не был Стиннесом, вряд ли за международный разбой ему удалось бы отделаться следственным изолятором, где его продержали около года.
Немецкий исследовать Э. Чихон так писал по поводу этих событий: Уже барон фон Ротшильд содержал частных детективов и шпионов, слугами аналогичной службы информации пользовался и Гуго Стиннес. Впрочем, эти фирмы были просто дилетантами по сравнению с тем аппаратом шпионажа, который создал у себя концерн И.Г.
Фарбениндустри в виде своего бюро И.Г. Берлин NW-7 и который тесно сотрудничал с фашистским аппаратом военного и партийного шпионажа.
Очевидно, такой вывод сделан на основе слабой результативности службы информации Гуго Стин-неса, которая и привела его на грань банкротства. В бизнесе, как на войне, только результаты имеют цену. Горе побежденным! Из этого следует: не всегда пути шпионажа ведут к славе и миллионам.
Неумение должным образом оградить тайны аферы и привело к банкротству, а акции, вместо того чтобы служить отмычкой к миллионам, стали пропуском в тюремную камеру.
Советский публицист В. Цветов в книге Мафия по-японски очень образно описал отчетное собрание акционеров компании Исудзу. Президент зачитал годовой отчет, из которого явствовало, что все прекрасно. Но когда с трибуны был оглашен, проект решения о назначении новых директоров фирмы и о выплате выходного пособия директорам, уходящим на пенсию, рядовой акционер Симадзаки прокричал с места: Акционеры надеются, что долголетний труд директоров будет достойно вознагражден согласно славным традициям фирмы. Предлагаю оставить вопрос о конкретной сумме на усмотрение председателя собрания.
Сумма была столь неоправданно велика, что руководство фирмы не осмеивалось сказать ее вслух. Рукоплеща, Симадзаки и его компания поднялись с мест, давая президиуму понять, что акционеры считают собрание законченным.
Оно продолжалось 23 минуты. Симадзаки со своей сокайя получил от правления компании в том году около 40 млн. иен. Исудзу расширяла свое производство, ибо ее автомобили пользовалось большим спросом на мировом рынке.
Руководство компании решило, что нельзя так много платить самураям с акциями в руках.
Сокайя гангстеры от бизнеса приняли вызов. Они обнаружили незаурядные таланты в области шпионажа и саботажа. Специалисты, нередко с дипломами лучших университетов страны, принялись изучать истинное положение компании. Руководство банды подключило к делу собственных детективов и частных сыщиков.
Они устанавливали электронные блохи в квартирах и любовных гнездышках, где развлекались должностные лица концерна, осуществляли тайную слежку за членами их семей и записывали на портативные магнитные ленты разговоры в барах и ресторанах. Японская деловая этика предписывает, чтобы бизнесмены расслаблялись или по устоявшимся традициям угощали деловых партнеров.
В увеселительных заведениях шпионы вынюхивали у маклеров о биржевых спекуляциях, собирали всевозможный компрометирующий материал на руководителей, которые так не вовремя дерзнули пренебречь услугами такой респектабельной банды, как сокайя.
На следующий год президент компании Исудзу Окамото, как всегда, ровно в 10 часов объявил акционерное собрание открытым и зачитал годовой отчет, из которого явствовало, что дела компании превосходны. Но на этом обычный ход вещей кончился.
Сначала пошли вопросы, хотя и задевающие больные места, но в целом разумные. Затем начались другие вопросы: ответить на них честно означало, что руководители предают интересы акционеров, которые они в первую очередь обязаны защитить.
Если говорить неправду, то их тут же уличат в преднамеренном обмане акционеров, общественного мнения и государства, ибо присутствовали газетчики.
Руководство компании, привыкшее смотреть на собрание акционеров как на воскресную проповедь прихожанам, было с самого начала охоты за истиной шокировано, особенно когда речь зашла о финансовых махинациях руководителей компании. Ужас охватил президиум, когда в ход пошли обвинения в аморальности, если не сказать в развратности, некоторых высших менеджеров, их деловой и личной нечистоплотности, корысти и аферах за счет компании и акционеров.
В шоковое состояние пришли неорганизованные акционеры, которые не знали, как реагировать, кому верить и что предпринять. Только репортеры потирали руки, чувствуя сенсационный материал.
Самое страшное для руководителей было то, что рядовые акционеры говорили правду и имели доказательства. Почти шесть часов длилось истязание руководителей Исудзу, и не было сил, чтобы унять распоясавшихся сокайя, ибо они, как рядовые акционеры были возмущены, что руководство из корыстных побуждений пренебрегает их интересами.
В Японии пытаются бороться с сокайя, этим бичом бизнеса, хоть и без особых успехов. В
1982 г. был принят закон, предусматривающий для участия в высшем форуме акционеров наличие 1 тыс. акций, а не одной, как было прежде. Зная, что рядового акционера всегда можно подбить на сотрудничество с сокайя (что на деле и происходит), закон предусматривает за альянс с финансовопромышленным мафиози шесть месяцев тюрьмы или штраф в 300 тыс. иен.
Когда был принят закон, призванный противостоять вымогательствам сокайя, многие из членов этих банд перешли на торговлю информацией о бизнесе. Попросту говоря, результаты экономического шпионажа стали продавать ее конкурентам по непомерно высоким ценам. Помимо достоверности информации и ее деликатности, цены взвинчивались под гарантию того, что пресса и общественность не будут знать тех, кто тайком покупает информацию. Но бизнес есть бизнес.
Мораль, принципы, сомнения этического характера оказываются в стороне, едва заинтересованные лица предложат большую сумму. Тот, кто больше заплатил, вправе узнать, вопреки всем гарантиям, кто и какую информацию покупает, чтобы решать, как следует вести дела в мире ожесточенной конкурентной борьбы. Давно известно, что жестокость законов не повышает морально-этический уровень общества.
Страх хотя и может убить преступность, но он же может удушить и добродетель.
Для собрания акционеров этого высшего форума совладельцев снимается, как правило, помпезный зал, где хочется думать и говорить о вещах, вызывающих положительные эмоции. С первых шагов акционер встречает доброжелательность и предупредительность со стороны обслуги, торжественные и накрахмаленные руководители говорят доверчиво, запросто, как равные и равнозаинтересованные лица. Подчеркиваются только выигрышные моменты в деятельности руководства и корпораций; специально нанятые клакеры или группа акционеров, имеющие общие интересы с высшими руководителями или крупными акционерами, хлопают или создают гул одобрения. В такой обстановке вряд ли кто рискнет выступать против или опровергнуть руководителей.
Если мнения руководства разделились или главные акционеры не смогли поделить власть и дивиденды, тут рядовые акционеры становятся очевидцами того, как группировки готовы умереть за интересы рядовых подписчиков, лишь бы они за них проголосовали.
Сокайя чисто японское явление и связано с нюансами островного понимания хорошего тона. Считается большим унижением, если президент компании или другое должностное лицо вынуждены стоя отвечать на вопросы, которые, как правило, означают недоверие.
Даже само слово сокайя переводится как посещающие собрание. По смыслу же сокайя соответствует организованным вымогателям, каковыми они в действительности и являются.
Многомерный мир, порожденный единым стремлением банкиров и бандитов обогатиться любой ценой, претерпевает самые несуразные преобразования, отягощая производительный капитал паразитическими наслоениями. Сокайя действуют по интуиции и вдохновению.
Между тем существует один безотказный прием, заставляющий голосовать собрание за любое реше
ние. Научно доказано, что после первого часа внимание рассеивается, а после второго наступает зона безразличия, когда слушателю становится все равно, что скажут и какое решение примут, лишь бы скорее покинуть помещение, выпить кофе, позвонить жене и т. п. А если речи длятся более трех часов, нет такого
предложения, которое бы не прошло, будь то, собрание, заседание, конференция, коллегия, съезд или дру
гое мероприятие.
Этим широко пользуются. Еще Перикл, чтобы провести угодные ему решения, говорил часами. Измученные афиняне голосовали за любые предложения.
Под палящими лучами солнца, утомленным и усталым, с пересохшими ртами, им становилось муторно от одной мысли, что кто-то еще выступит и, не дай Бог, возразит. Толпа торопилась быстрее завершить голосование.
Разумные и высокоорганизованные люди, какими были эллины, становились дикарями, если кто-нибудь пытался пробраться к лобному месту, чтобы опровергнуть доводы великого оратора.
Что говорить о современных менеджерах, которые не по наитию, а из блестящих лекций лучших профессоров Гарварда и Сорбонны, Принстона и Кембриджа, Токийского и боннского университетов знают о тайнах коллективного психоза. Знание психологии, социологии и мотиваций людей считается непременным атрибутом будущих менеджеров.
Не пойман не вор, но, если попался, приходится платить не только миллионеру, но и шпиону-наводчику. Так, репортер колонки слухи с Уолл-стрит Уинас, работавший в респектабельном журнале для миллионеров Уолл-стрит джорнел был приговорен к 1,5 года тюремного заключения. Вся вина репортера заключалась в том, что за день до публикаций он показывал оттиски статей своему приятелю.
Эта невинная на первый взгляд любезность была по сути сговором двух мошенников, ибо приятелем репортера был биржевой маклер из посреднической фирмы Кидер Пибоди.
Маклер, пользуясь информацией, которая остальным станет известна только на следующий день, заключал сделки, сбрасывая те акции, которые падают в цене, и приобретая те, чей курс резко повысится. Любое слияние, концентрация, захват, смена руководства, экономические пертурбации моментально отражаются на курсе акций.
Слухи, как известно, подтверждаются, в то время как официальные заявления надо перепроверять. Этим и пользовались два афериста, один из них сел на решетку, другой потерял право играть на бирже.
Даже политическая информация трансформируется в биржевые выгоды. Когда шах бежал из Ирана, акции концернов, связанных с экономикой этой страны, резко упали в цене.
И те, кто раньше остальных получил информацию, успели сбросить свои акции по высокой цене, а те, кто приобрел, через неделю из прессы узнали о катастрофе, постигшей шаха, следовательно, и их, злополучных держателей этих обесценившихся акций.
Никто не хочет проигрывать, а потому прибегают к помощи звездочетов, хиромантов или к советам экспертов, использующих для прогнозов ЭВМ. Однако ученейшие мужи также часто ошибаются. Это заставляет игроков прибегать к инсайдерам (внутренним шпионам и наводчикам), поставляющим конфиденциальную информацию.
Эти мошенники постоянно и выигрывают.
Если существуют биржевые преступники, то есть и биржевая полиция. В США она называется Комиссией по ценным бумагам и бирже. Как всякая полиция, биржевая имеет тайную сеть осведомителей по всему миру.
Тайный осведомитель из далекой страны, имя которого финансовая полиция не склонна афишировать, донес о поразительных успехах цюрихской брокерской фирмы Эллис. Эта посредническая фирма так успешно спекулировала акциями, что прибыли ее клиентов за четыре года превысили 100 млн. долл.
Самое примечательное было в том, что за это время брокеры фирмы ни разу не прокололись.
Вместо того чтобы порадоваться за посредников и их клиентов, финансовая полиция США в мае 1986 г. обратилась к помощи швейцарских властей. Руководствуясь договоренностью о взаимопомощи по выявлению преступников, швейцарские компетентные органы согласились проявить анонимные счета Эллиса в швейцарском банке.
Среди них значился Денис Левин менеджер американского инвестиционного банка Дрексел Лам-бер. Будучи банкиром, через которого проходила информация о готовящихся слияниях и поглощениях, захватах и перегруппировках, Левин заранее, тайком скупал акции обреченной корпорации.
Анонимный, или секретный, счет в Швейцарии позволял ему совершать спекулятивные сделки, не привлекая внимания жертв, сослуживцев, прессы и финансовой полиции, которая не без оснований рассматривает сделки на базе служебной информации как биржевой разбой и соответственно наказывает.
После того как официально объявляли о слиянии или захвате обреченной компании, Левин тайком продавал ранее приобретенные акции, но уже по более высоким ценам. Этот средней руки спекулянт сумел нажить 12 млн. долл. и спрятать их в Швейцарии. Но спекуляции на основе секретной информации показались банкиру недостаточно прибыльным занятием, о чем догадывалась и полиция. Когда агенты из финансовой полиции обрисовали ему ближайшие перспективы (многомиллионные карательные штрафы, равнозначные разорению, и порядка 10 лет тюрьмы), он согласился сотрудничать с полицией.
И первым делом заложил своих деловых друзей.
Этот банкир и спекулянт оказался еще инсайдером. Он вовсю торговал тайнами инвестиционного банка, которые был призван охранять.
Поставлял он информацию в основном Ивану Бойски хищнику и грозе крупнейших корпораций по обе стороны Атлантики. Отец Бойски, покинувший в начале века Россию, ни счастья, ни денег в Новом Свете не нашел.
Иван Бойски в пику Ивану русскому продемонстрировал, что только дураки могут лежать на печи, ждать принцессу, а еще полцарства в придачу. Он колесил по стране великих возможностей в поисках счастья и денег.
Неизвестно, как счастье, но деньги он нашел. Он сумел очаровать дочь Бена Сильбер-штайна, крупного американского торговца недвижимостью.
Тесть устроил его клерком по биржевым операциям в банк Ротшильдов в Нью-Йорке.
Когда зять овладел тайнами биржевых спекуляций, тесть ссудил необходимые деньги, и Иван Бойски начал собственное дело. Он стал биржевым игроком, скупал и продавал акции, имея тайную информацию, поставляемую инсайдерами, в том числе и Левиным.
Шпионские труды Левина ценились в 5% от суммы сделок, совершенных на основании конфиденциальной информации. Если учесть, что сделки достигали сотен миллионов долларов, то можно представить, что ремесло шпиона с каждым годом все лучше оплачивается.
От своих инсайдеров Бойски стало известно о желании английской торговой фирмы Аргиль захватить производителя знаменитых марок шотландского виски Дистиллерс. И он вылетел в Англию, чтобы предложить руководству Аргиль свои услуги по тихой скупке акций намеченной жертвы.
Чтобы не платить Бойски, который смахивал на биржевого шулера, каковым в действительности он и был, хозяева Аргиль выставили его за дверь. Иван, как сказочный герой, неудач не признавал. С таким же предложением он обратился к хозяевам пивной компании Гиннесс, где быстро сообразили, что этот человек знает толк в спекуляциях. Хотя операция, как говорят англичане, и дурно пахла, однако решили этот аспект сделки не обсуждать.
Бойски с компаньоном стали скупать тайком акции Гиннесса по обе стороны океана и продавать акции компании Аргиль.
Цены на акции Гиннесса пошли вверх, а акции упрямой и непокладистой Аргиль покатились вниз. Руководству Аргиль стало не до захватов чужого добра. Обескураженные этим биржевым бумом хозяева бросились спасать начавшую лихорадить компанию.
Гиннесс, заплатив 3,7 млрд. долл., захватила Дистиллерс. Как любитель больших, необычайных рекордов, Гиннесс могла эту аферу записать в Книгу рекордов Гиннесса.
Аферы и доходы росли как на дрожжах. Иван Бойски вошел в первую десятку финансистов, список которых публикует Форчун.
Еще в 1984 г. нефтяная корпорация Шеврон, входившая в клуб нефтяных гигантов Семь сестер, поглотила сестрицу по имени Галф ойл, потратив более 13 млрд. долл. Другая
корпорация Тексако поглотила оставшуюся после смерти нефтяного магната
Гетти сироткой Гетти ойл, истратив на это более 10 млрд. долл.
Отец, очевидно, рассказывал сыну о джигитах,, которые крали невест и получали за это пешкеш. Но если в горах ограничивались конем или буркой, что тоже было ценно, то на бирже за то, что помог овладеть первой сестрой, Иван получил подарок в размере 65 млн. долл., а за вторую сестричку 100 млн. долл.
Финансовая полиция, которой стали известны махинации Бойски, взяла его под контроль. Иван, чувствуя, что шутки с финансовой гвардией плохи, и вспомнив дни без цента в кармане, согласился сотрудничать с полицией.
Он начал закладывать своих агентов, друзей по бирже, покровителей, дельцов. В качестве ищейки Бойски проявил: незаурядные таланты. Он встречался с финансовыми дельцами и держателями акций, банкирами и менеджерами, вел переговоры о новых махинациях, обговаривая детали, уточняя имена и сроки, способы и каналы переброски капиталов и захвата новых корпораций.
Ничего не подозревающие собеседники выкладывали всю информацию, которая записывалась на потайной минимагнитофон, предусмотрительно прихваченный прогоревшим финансистом.
Бойски оказал неоценимые услуги финансовой полиции, которая по достоинству их оценила. Благодаря особому таланту и усердию Бойски выторговал себе возможность сбыть заработанное под покровительством Комиссии по ценным бумагам и бирже. Это дало право прессе утверждать, что инсайдерами Ивану служат специальные агенты финансовой полиции.
Сбыл он ценных бумаг ни много ни мало, а на 1,3 млрд. долл.
Для приличия Бойски оштрафовали на 100 млн. долл. Конечно, это не смертельно, но и это его огорчило. Лишенный доступа к фондовой бирже, он написал книгу Мания слияний, где выдал секреты фондовой спекуляции Уолл-стрит. Однако книгу запретили под предлогом аморальности изложенного.
С помощью наводчика Левина, который его выдал полиции, он заработал 4 млн. долл., что действительно немного для человека таких масштабов, как Иван Бойски.
Конечно, репортеру из Уолл-стрит джорнел обидно, что он попал за решетку, в то время как международный аферист пишет книги и с помощью агентов финансовой полиции по-прежнему продолжает спекулировать, хотя это ему запрещено судебным иском.
Бойски сумел выйти сухим из воды и сохранить миллионы. Поэтому можно понять печаль американского мафиози Счастливчика, зарабатывающего хлеб насущный гангстеризмом, которому такого достичь не удалось.
Действительно, он попал не в ту банду, которая совершает ограбления в чистых манишках и простым поднятием пальца или нажатием кнопки персонального компьютера, как стали практиковать в последние годы на лучших мировых фондовых биржах.
