МИЛЛИОН ЗА МОЛЧАНИЕ
Гетти заплатил информационному агентству Ассошиэйтед Пресс 100 тыс. долл., чтобы редакторы уничтожили фотокадр, где он беседует с кувейтским шахом. Может, это и не было странностью, а всего лишь предосторожностью по отношению к активным потенциальным конкурентам.
Вряд ли странностью можно считать и то, что он 30 лет не разговаривал с собственной матерью. Уже глубоким старцем, на пороге вечности, он так объяснял противоестественную ненависть к матери: Это она, моя мать, виновата в том, что я не стал миллиардером десятью годами раньше!
Нет числа уловкам и хитростям, к которым прибегают промышленные термиты, как на Западе именуют рыцарей плаща и кинжала, чтобы купить или продать секреты конкурентов. Так, менеджер одного из производственных отделов американского супергиганта Экссон, хотя и преуспевал в своем деле, решил, что зарабатывает куда меньше, чем необходимо или заслуживает. Самый простой и доступный путь, как он не без основания решил, это получение не облагаемых ни местными, ни федеральными налогами доходов за счет продажи секретов родной корпорации конкуренту. Он написал письмо с грифом конфиденциально вице-президенту по рыночным операциям конкурирующей корпорации и предложил свои услуги за 100 тыс. долл. наличными.
Они стоили того, ибо он предлагал документацию Экссона с грифом топ сикрит, т. е. высшие секреты.
Внимание детективов привлекла отметка конфиденциально, и они, конечно же, не могли пропустить такое письмо, не вскрыв его. Тайное стало явным. Письмо слишком серьезная улика, чтобы отвертеться.
И предприимчивому менеджеру из Экссона вместо услужливых служащих банков пришлось иметь дело с полицейскими чинами.
Корсары бизнеса во всем мире одинаковы. Современная Италия характеризуется особо крупными мошенническими аферами, грандиозными биржевыми спекуляциями могущественных промышленных магнатов, гнетущей круговой порукой темных дельцов и политиканов, разношерстных экстремистов, кровавыми злодеяниями вездесущей мафии, равно как коррупцией и экономическим шпионажем.
Примером может служить дело Монтэдисон.
Это один из крупнейших и наиболее мощных итальянских концернов с международным масштабом деятельности. Он был образован путем насильственного брака между независимыми химическими компаниями Монтэкатини и Эдисони. Чтобы узаконить этот брак и вести тайные переговоры с руководящими деятелями правительственных коалиций, будущий президент Монтэдисона Валерио лично прибыл из Милана в Рим.
Дело в том, что слияние этих компаний можно было подвести под ту или иную статью налогового законодательства, и в зависимости от этого сумма налога могла составить от 15 тыс. до 35 млрд. лир. Для успешного завершения операции по слиянию, кстати сказать, поощряемого государством в целях повышения конкурентоспособности своих компаний на международном рынке, лидеры правящей Христианско-демократической партии запросили 100 млн. лир. Столько же потребовали социал-демократы.
У Валерио выбора не было, и он согласился, после чего слияние было признано законным, соответствующим интересам нации, в кратчайшие сроки все формальности были закончены. Вместо 35 млрд. был уплачен символический налог в размере менее 26 тыс. лир.
По завершении операции Валерио счел своим долгом не платить 100-миллионные гонорары, чтобы не поощрять алчность партийных боссов.
Став во главе Монтэдисон, Валерио развернул бурную деятельность. Обладая колоссальными финансовыми возможностями, властью и непомерным честолюбием, он принялся расширять границы империи Монтэдисон как внутри страны, так и за рубежом.
И по всем признакам он в этом преуспевал.
Как-то утром за чашкой кофе в своей миланской вилле, листая английскую газету Файнэншл таймс, Валерио наткнулся на маленькую заметку. В ней говорилось, что промышленный концерн Монтэдисон подпал под контроль государственного объединения ЭНИ.
Изумлению, страху и неверию не было предела, ибо это означало, что группа Монтэдисон подпала под контроль своего основного конкурента, против которого Валерио начал борьбу, едва сев в президентское кресло.
После сложных перипетий и борьбы он был вынужден подать в отставку. В президентском кресле Монтэдисон оказался Мерцагора, который, несмотря на преклонный возраст, развил бурную деятельность.
Но закончилась она так же неожиданно, как началась.
Однажды Мерцагора уронил в своем служебном кабинете ручку на пол, нагнулся, чтобы ее поднять, и обнаружил портативный радиопередатчик, вмонтированный в стол. За краткий миг наклона он осознал, впервые, может быть, всю мерзость способов ведения дела, которому он отдал лучшие годы жизни.
Он обследовал свой кабинет и обнаружил электронные жучки в креслах, подушках дивана, за портьерами и в других потайных углах кабинета. Он жил в царстве, где улавливался и шорох шагов, не говоря уже о разговорах, многократно усиливаемых специальной аппаратурой.
Причем оказалось, что часть аппаратуры была вмонтирована по приказанию Валерио бывшего президента, другая Чефисом будущим президентом Монтэдисон. Сказать, что Мерцагора ушел из-за этих радиошпионов, было бы большим преувеличением. Однако их наличие показало, что ему противостоят неразборчивые в средствах, а потому более экспансивные и более могущественные силы, чем он сам.
В этом он убедился лишний раз, когда ему вручили финансовый отчет Моктэдисон, в том числе запечатанные в конверте документы, отражающие гонорары политическим деятелям из так называемых черных фондов.
Мерцагора не был наивным романтиком и знал, что зачастую компании не отражают в своих балансах часть сумм, предназначенных для деликатных целей. Но он был поражен и обескуражен размерами сумм, утаенных от акционеров и налоговых органов государства.
Только за пять лет одной фирмой было выплачено различным политическим партиям, начиная от фашистов и кончая социал-демократами, более 17 млрд. лир.
Коррупция и политиканство, как вор и торговец краденого, идут рука об руку через всю историю. Когда после долгих сомнений Мерцагора открыл этот факт вопиющего произвола и беззакония, на исполнительном комитете контрольной коллегии все ее члены без исключения высказали сожаление. Но не по поводу коррупции, а по поводу того, что президент ввел в курс дела коллегиальный орган и тем самым поставил его в деликатное положение.
Этого не ожидал даже умудренный опытом и знанием законов бизнеса Мерцагора, который вскоре и подал в отставку.
...Утром 18 июня 1982 г. президента миланского Банко Амброзиано Кальви, которого разыскивали по всей Западной Европе и Северной Америке, нашли повешенным под лондонским мостом Черные братья. Самоубийство неправдоподобно, ибо незачем было так далеко отправляться, чтобы затянуть на себе петлю. Мотивы ограбления также исключены: в одном его кармане лежало порядка 20 тыс. долл., в других камни, чтобы удавка сильнее затянулась.
Иначе говоря, причины коренились в других сферах.
Кальви во всех своих скитаниях не выпускал из рук портфель, который исчез вместе с банкиром. Как писал советский исследователь Г. Зафесов, вероятнее всего, ему вообще не было цены, так как Кальви никогда и ни при каких обстоятельствах не расставался с этим хранилищем секретов. Банкира нашли под мостом, а хранилище секретов исчезло бесследно, вызывая самые фантастические кривотолки. Отсутствие фактов не ограничивает полет фантазии.
Кальви так или иначе был замешан в грандиозном финансово-политическом заговоре масонской ложи П-2. Банкиром ложи, как известно, был Миколе Синдона, самый удачливый итальянец со времен Муссолини, как отзывался о нем американский еженедельник Тайм.
В результате махинаций убытки банка были столь грандиозны, крахи столь часты, убийства столь обыденны, тайные каналы перекачки денег столь разветвлены, что делом Синдоны и Кальви занялись итальянские власти, Интерпол, американские прокуроры, швейцарские карательные органы. Налеты гангстеров, даже самых удачливых, кажутся детскими забавами по сравнению с фантастическими суммами, присваиваемыми респектабельными банкирами.
Ставки столь высоки, что нередко разменной монетой выступают судьбы самих мошенников и охотников за ними.
Шефа экономического отдела итальянской секретной службы полковника Ренцо Рокка в 1968 г. нашли мертвым. Версия самоубийства, выдвинутая официальными органами, устраивала только определенные круги. Итальянская газета Коррьере делла сера писала в те дни, что Рокка является хранителем всех секретов предпринимательского класса и раздираемых внутренней борьбой, постоянно нуждающихся в деньгах политических партий.... Пресловутая формулировка Он слишком много знал если не объясняет таинственную смерть полковника, то по крайней мере дает информацию к размышлению.
Тогда же был застрелен и журналист Мино Пекорелли, приступивший к самостоятельному расследованию финансовых афер. За этим последовала серия таинственных смертей.
К длинному списку следует добавить смерть двух ближайших сотрудников Синдоны. По официальной версии, они сами свели счеты с жизнью, но, поскольку стадо известно, что оба изъявили желание помочь следователям, занимавшимся делом Синдоны, самоубийство куда больше смахивает на убийство. В разгар скандала исчез Миколе Синдона, банкир ложи П-2.
Вскоре он объявился, худой, небритый, подавленный, и стал уверять, что был похищен террористами. Но сведущие люди полагают, что он сам организовал свое исчезновение, чтобы привести в полную боевую готовность тайное и наиболее эффективное оружие нападения и защиты.
Этим оружием было досье на очень важных персон, собранное личным сыском. В частности, уверяют, что Синдона в обмен на свою жизнь передал мафиози список на 500 высокопоставленных лиц, занимаю-
щихся нелегальным вывозом валюты из Италии. Конечно, убийства в конкурентной борьбе
большая редкость, чем самоубийства. В деле Кальви убийства обусловлены не столько деловыми, сколько политическими мотивами.
Однако и конкуренция способна сократить жизнь бизнесменов.
Конкуренция беспощадна к слабым, поэтому менеджеры учатся всю жизнь. Так, по свидетельству западной прессы, в Японии имеются тренировочные школы для бизнесменов.
Казалось бы, в этом нет ничего достойного внимания широкой общественности, если бы в школе учили основам маркетинга, знакомили с новыми образцами технологии или организации производства. В том-то и дело, что в этих школах будущие руководители должны пройти школу закалки. Достигается она путем унижения, которое явля
ется методом самоочищения, бесконечных оскорблений и даже путем физических наказаний. Чтобы выиграть войну, необходимы те свойства, которыми в прошлом славились самураи: дисциплина, целеустремленность, стопроцентная отдача, вплоть до самопожертвования.
В нынешнем мире бизнеса, как не без основания считают японские дельцы, выстоять и победить смогут только самураи бизнеса, которые и воспитываются всей системой выживания сильнейшего. Фирмы охотно платят специальным школам по закалке будущих менеджеров.
Вместе с тем конкуренция это единственно известный путь к выявлению потенции человека, который в конечном счете и ведет общество к материальному и интеллектуальному процветанию. Шантаж, коррупция, шпионаж это ржа, наслоения и гниль, поражающие бизнес, основанный на конкуренции.
Потому не следует уподоблять конкуренцию ее уродливым проявлениям, как нельзя усматривать корень ржавчины в металле.
Будучи наиболее отвратительным порождением нечистоплотной конкуренции, экономический шпионаж не только прибегает к таким морально осуждаемым и уголовно наказуемым деяниям, как подкуп и слежка, подглядывание и ложь, диффамация и подслушивание, шантаж, но и расставляет невидимые сил
ки для засекреченных специалистов и высших менеджеров.
МИЛЛИОН ЗА МОЛЧАНИЕ
Глянцевый блеск, благородство линий, совершенство аппаратуры современных автомобилей восхищают и вызывают чувство заслуженного уважения к их создателям. С первых дней возникновения автостроительных компаний начались схватки, патентные войны, судебные тяжбы, захваты и слияния, громкие банкротства и тайные злоупотребления. Для самодвижущихся экипажей в Европе не было условий, чтобы пробиться к массовому потребителю, им суждено было переместиться в Америку.
Однако автомобили и здесь оказались в условиях, далеких от законов честной конкуренции.
В конкурентной борьбе автомобильные концерны не стесняются в выборе средств и способов. Помимо рекламы, они используют промышленный шпионаж, подслушивание, похищение секретов, переманивание специалистов и высших менеджеров.
Последние в силу исторических корней конкурентной борьбы приобретают порой характер курьезов. Так, в 1968 г. вице-президент Дженерал моторс Симон Кнудсен (с годовым окладом 482 тыс. долл.) обиделся на руководство концерна, чем воспользовался Форд мотор, который, переманив к себе С. Кнудсена, назначил его президентом концерна Форд с годовым окладом свыше 0,5 млн. долл.
Таким образом С. Кнудсен, который имел доступ ко всем секретам Дженерал моторс, стал президентом его извечного соперника Форд мотор.
В автомобильных кругах эту новость расценили как беспрецедентное предательство, равного которому не было с 1921 г., когда Уильям Кнудсен, отец Симона Кнудсена, считавшийся гением у старого Форда, поссорился со своим хозяином и перешел в Дженерал моторс. Он добился там огромных успехов в выпуске автомобилей марки Шевроле и вскоре стал президентом корпорации.
Как полагают, на этот пост рассчитывал и его сын. Но назначение получил Эдвард Коул, и это явилось причиной того, что обиженный Кнудсен оказался у Форда.
Перед Кнудсеном была поставлена задача увеличить долю на американском автомобильном рынке средних по стоимости автомобилей, где приоритет держал Дженерал моторс. Но вскоре С. Кнудсен, который не угодил новому хозяину, как и отец деду хозяина, был освобожден от занимаемой должности.
Для ТНК особенно характерно отделение капитала как собственности от капитала как функции.
В настоящее время понятие семейная фирма звучит как анахронизм. В этом отношении ТНК, базирующиеся как в США, так и в других промышленно развитых странах капитализма, являются самыми консервативными.
В крупном бизнесе и в связанных с ним отраслях чаще, чем в любой другой отрасли, крупнейшие акционеры являются одновременно и высшими менеджерами.
Исходя из факта диффузии акций среди множества акционеров, буржуазные политэкономы пытаются доказать, что якобы наступила эра народного капитализма, при котором гармонически сочетаются интересы всех классов и слоев общества, ибо все являются собственниками.
Действительно, факт дробления собственности имеет место: к примеру, армия акционеров Амери-кэн телефон энд телеграф компани превышает 2,5 млн., а Дженерал моторс 1,3 млн. владельцев, которые принадлежат к различным слоям американского общества. Но это не меняет сущности капитализма
как общественно-экономической формации, основанной на частной собственности, где вся
экономическая и политическая власть сосредоточена в руках кучки промышленно-финансовых магнатов.
Широкая диффузия акций концерна среди огромного количества акционеров, во-первых, позволяет, имея небольшой блок акций, влиять на политику и стратегию корпораций; во-вторых, порождает относительную независимость высших руководителей, в связи с чем с середины 60-х годов громко заговорили о революции менеджеров.
Несмотря на их широкое распространение, сколько-нибудь значительная часть акций ТНК, базирую
щихся в США, не покидает пределы этой страны. Более того, акции зарубежных филиалов ТНК находятся в руках тех же хозяев, что и акции холдинговой компании.
В этой связи бывший председатель правления концерна Дженерал моторс Дж. Роче категорически заявил: У нас нет компаньонов в наших дочерних предприятиях. Иными словами, никто не хочет иметь жильцов в своем доме, если можно обойтись без
них.
Такая политика приводит к тому, что какие бы масштабы ни принимала международная деятельность ТНК, де-факто и де-юре они остаются на сегодняшний день национальными.
Семейная компания как жизнеспособная форма во многом не отвечает современным требованиям, предъявляемым к организационной структуре и принципам управления. Последнее проистекает из того факта, что семейственность предопределяет участие членов семьи в руководстве корпорацией, что ведет, с одной стороны, к авторитарности и деспотизму, а с другой к профанации принципа выборности, поскольку выбор талантливого менеджера среди многомиллионной нации есть более оптимальное решение для успешной деятельности ТНК, чем его выдвижение из круга семьи.
Это не просто умозрительная концепция. Наиболее яркие примеры, подтверждающие этот тезис, представляет самая крупная семейная фирма Форд мотор компани.
Не в последнюю очередь из-за авторитарности клана Фордов корпорация Форд потеряла лидерство в 30-х годах и попала в трудное финансовое положение в середине 70-х годов, выход из которого не найден до сих пор.
Генри Форд I препятствовал принятию решений без его согласия, что сильно тормозило действия менеджеров. А это, естественно, сказывалось на эффективности деятельности концерна в целом.
Многие специалисты, работающие у Форда, не захотели нести ответственность за промахи своего шефа и были уволены, фирма продолжала нести убытки, в которых Форд обвинял членов своей техноструктуры. Даже увольнение ряда крупнейших управляющих не принесло компании облегчения, корпорация оставалась убыточной. И только после смерти Форда его преемники сумели наладить механизм работы компании, подобрав для решения специальных вопросов аппарат, который сам нес ответственность за свои решения.
Это подняло пошатнувшийся авторитет фирмы.
Через несколько десятков лет преемник старого форда Г.Форд II, который в молодости чистил управленческие конюшни, оставленные его знаменитым дедом, допустил крупную стратегическую ошибку: в период нефтяного кризиса он решил затянуть программу, направленную на выпуск компактных автомобилей, надеясь, что Дженерал моторс возьмет на себя расходы и риск, связанные с внедрением мини-автомобилей на американский рынок. При этом он предполагал, что в случае успеха Форд последует за Дженерал моторс, в противном же случае фирма опять-таки не окажется в накладе.
Именно в этом пункте, по мнению экспертов, не сошлись взгляды Форда и тогдашнего президента его концерна Л. Йакокка. Последнему это стоило президентского кресла, а для корпорации эта ошибочная установка при определении дальнейшей стратегии повлекла сокращение доли Форд мотор на американском автомобильном рынке с 30% в 1974 г. до 25% в последующие годы.
Приведенные выше факты демонстрируют важность продуманной организационной структуры в условиях, когда, с одной стороны, растут масштабы деятельности ТНК, а с другой происходят постоянные экономические, рыночные и политические изменения в различных регионах мира, затрагивающие интересы корпораций.
Как об этом свидетельствуют факты, цена ошибок особенно велика для ТНК. Не случайно самые высокооплачиваемые менеджеры работают на эти гигантские корпорации.
На одном из форумов акционеров Дженерал моторс на вопрос рядового акционера, почему не снижают заработную плату менеджеров и не повышают дивиденды владельцев, представитель правления концерна ответил дословно следующее: Успех нашего бизнеса тесно связан с дарованием и преданностью наших менеджеров. По той причине, что спрос на талантливых руководителей постоянно растет, корпорация должна предложить конкурентоспособные ставки и обязана проявлять особую инициативу, чтобы удержать менеджеральную мощь корпорации, ибо прибыль течет туда, где есть мозги. И ТНК предлагают конкурентоспособные ставки.
Самой высокооплачиваемой во всем мире является менедже-ральная элита Дженерал моторс, расположившаяся на 14-м этаже административного корпуса, который символизирует собой средоточие мощи и власти промышленной империи номер один, не считая нефтяной монополии Экссон.
В благоприятный для концерна год председатель правления Дженерал моторс получает почти миллион долларов в виде зарплаты, надбавок и премий. Заместитель председателя и президент получают чуть меньше, но в целом также приближаются к миллионному рубежу. В начале 80-х годов вице-президент самого низкого ранга получал 250 тыс. долл.
В прибыльные годы не менее 60% дохода высших служащих составляли надбавки и премии, но если прибыль ТНК падала, то падали и доходы высших менеджеров, но при этом редко опускались ниже 300 тыс. долл. Чуть меньше получали высшие менеджеры Форд мотор, ИБМ и др.
О характере и нравах, царящих в высших эшелонах корпоративной власти, свидетельствует книга Джона Райта Дженерал моторс в истинном свете, описывающая одного из высших руководителей автомобильного гиганта.
Попав на олимп ТНК, специалист становится миллионером, если он им до того не был. Американский исследователь Джон Райт составил усредненную характеристику высших менеджеров 500 крупнейших транснациональных монополий, базирующихся в США: мужчина, белый, 53 лет, женат (никогда не разводился), трое детей; протестант и республиканец; не курит, не пользуется транквилизаторами, но иногда пьет; работает 53 часа в неделю и 10 недель в году проводит в командировках; работал не более чем на три компании.
Конечно, это усредненные данные.
Сколько же получают другие высшие администраторы промышленных монополий? В зависимости от оборота, причем с переходом от более мощных доходов к менее мощным, доходы менеджеров резко падают. Так, при обороте корпорации, превышающем 2 млрд. долл., зарплата и премии высших менеджеров колеблются в пределах 230 345 тыс. долл. в год, при обороте 1 2 млрд. долл.
151 277 тыс., наконец, если оборот ТНК менее 1 млрд. долл., годовая оплата менеджеров составляет 94 218 тыс. долл.
Для сравнения можно привести оклады лидеров правительственных учреждений США. Президент США получает 200 тыс. долл. плюс 90 тыс. долл. на представительские расходы в год; вице-президент 80 тыс. долл. и 10 тыс. долл. на представительские расходы. Доходы законодателей значительно ниже: лидеры конгресса, сенаторы м члены палаты представителей получают от 60 тис. до 80 тыс. долл.
Немногим больше получают и лидеры Верховного суда.
Что касается высококвалифицированных специалистов высших учебных заведений, то они получают намного меньше, чем представители высшего эшелона американского правительства, не говоря уже о капитанах индустрии.
Помимо высоких окладов, высшие менеджеры ТНК получают привилегированные акции, нередко за символическую плату. Это приносит им весьма значительные барыши.
При этом во всем капиталистическом мире ощущается острый недостаток управленческих кадров высокой квалификации.
Возникает вопрос: за что же менеджерам ТНК платят больше, чем профессорам привилегированных университетов, конгрессменам, сенаторам, членам Верховного суда и даже президенту США?
Прежде всего это связано с большой ответственностью высших менеджеров за успехи корпорации с многомиллиардными оборотами. Это и понятно, ибо от технического и организационного таланта руководителей зависит политика и стратегия ТНК, ее прибыльность и стабильность.
Учитывая, что таланты в области управления так же редки, как и в любой другой сфере человеческой деятельности, спрос на них постоянно растет.
Далее, руководители должны быть патриотами ТНК, иметь иммунитет к тому, что именуется моральными или нравственными категориями, и ставить интересы ТНК превыше всего. Нравственный ущерб, как и организационный гений, требует материальной компенсации.
