d9e5a92d

Массовому разграблению подвергалась РПЦ


Как писал в те годы известный российский экономист Б.Бруцкус, “принцип социализма не есть творческий, не к расцвету, а к разложению ведет он экономическую жизнь общества”, поскольку нарушается хозяйственный принцип соответствия затрат и результатов44. Все национализированные и ставшие государственными предприятия стали работать по принципу “общего котла” без какой-либо связи с реальным спросом, затратами или рентабельностью. Рыночные операции прекратились, и все произведённые товары сдавались в распоряжение новых властей и распределялись ими. Это и были реалии нового строя с его натурализованной моделью экономики.

В годы “военного коммунизма” появились утопические проекты натурального учёта вместо денежного. Так, П.Амосов и А.Савич предложили всеобъемлющую систему натурального учёта в математической форме, которые бы контролировали движение каждого продукта в натуральном выражении от одного предприятия к другому и от производителя к потребителю. Это был первый зародыш будущей системы оптимального функционирования экономики (СОФЭ) в послевоенной советской экономической науке45.

С.Струмилин выдвинул концепцию натурального учёта затрат труда в единицах времени тредах. Даже капитал он предлагал измерить в тех же тредах46.

А на селе земля была национализирована первым же большевистским декретом. Вся она была объявлена государственной собственностью, российские крестьяне надолго перестали быть собственниками своей земли. Были введены продразверстка, и насильственное изъятие продуктов у крестьян стало нормой. Хранение инвалюты и золота было запрещено, последние в случае обнаружения подлежали конфискации. Во многих российских семьях конфисковывались произведения искусства, антикварные ценности, украшения из золота, серебра, драгоценных камней.

Массовому разграблению подвергалась Русская Православная Церковь. Часть отобранных у народа ценностей (помещенная, кстати, в Гохран или государственные музеи) была затем элементарно разворована партийным и кэгэбистским начальством. Как свидетельствовал зав. Золотым отделом Гохрана Я.Юровский, “все крадут и спецы и все ибо Ра(боче) Кр(естьянская) И(нспекция) и чекисты все прозёвывают… Ни правильного учёта, ничего путного… Ежедневно пропадает до Ѕ милл(иона) руб(лей) золотом”. Я.М.Свердлов тайно от всех имел свой сейф и, по свидетельству известного историка А.Латышева, “копил там золотые монеты, более 700 золотых изделий, многие из которых с драгоценными камнями… Вопросами реализации “золотого фонда” из Гохрана за рубежом занимался нарком внешней торговли Л.Б.Красин”47. Эта практика сохранялась и в последующие годы.

С самого начала прихода большевиков к власти в управлении страной и на местах шло насаждение централизма и авторитаризма, вместо демократического централизма в стране реально к власти пришла узкая правящая группа, состоящая из Ленина и его ближайшего окружения. В 1918 г. реально сформировалась самодержавная тройка Ленин, Свердлов и Сталин. Остальные видные революционеры оставались в стороне. И лишь потом заработали такие органы, как Политбюро, ЦК и пр.

Итак, большевики очень быстро ввели две вертикали управления экономикой (партийную и хозяйственную), которые заменили собой прежние традиционные горизонтальные товарно-денежные связи. Третья вертикаль вскоре дополнила первые две. Это ВЧК, которая вела постоянные наблюдения за ходом экономических процессов в стране и железной рукой устраняла сохранявшиеся элементы товарно-денежных отношений, а торговцев, ремесленников и лавочников уничтожала как враждебный класс. Цель заключалась в ликвидации рынка, замене его централизованным распределением продукции. Иными словами, задача заключалась не только в том, чтобы ликвидировать частную собственность, враждебные социализму классы и группы населения, но и рынок, товарно-денежные отношения в стране.

Позднее был создан план ГОЭЛРО и на его основе Госплан СССР. План стал реальным заменителем рынка. К этому следует добавить введение государственной монополии на внешнюю торговлю в апреле 1918 г.48. Но ещё раньше большевики отказались от выплаты царских долгов, что вместе с введением монополии на внешнюю торговлю заставило Запад заморозить российские активы за рубежом и объявить эмбарго на торговлю с нами. Но столь решительная кавалерийская атака на капитал была предпринята большевиками в полном соответствии с учением Маркса и Энгельса о социализме, как о плановой (научной) нетоварной системе, где отсутствуют деньги и нормальный товарообмен, существует централизованное управление экономикой.



В.И.Ленин любил сравнивать такую экономику с часовым механизмом или с четко работающей фабрикой или машиной. Он писал: “Превращение всего государственного экономического механизма в единую крупную машину, в хозяйственный организм, работающий так, чтобы сотни миллионов людей руководствовались одним планом, вот та гигантская организационная задача, которая легла на наши плечи”49. И еще: Социализм “есть построение централизованного хозяйства из центра”50.

Это был явно упрощённый взгляд на экономику, как на какой-то гигантский организм, все части и элементы которого получают команды из одного центра и механически их выполняют. Это механический монстр без души, без чувств, без обратной связи и нормальной мотивации к труду.


Давно придуманная, но нигде ранее не апробированная схема легла в основу крутых переворотов в огромной стране для огромного народа, послушно ей последовавшего. Это ли не преступление? В этой связи любопытно вспомнить Бисмарка, который говорил, что социализм надо бы опробовать на народе, которого не жалко. Таким народом для него были поляки, отнюдь не немцы. Большевики же легко ввергли свой народ в исторический эксперимент, оказавшийся для него трагическим. Известный российский физиолог, академик И.Павлов как-то в сердцах, будучи уже старым, бросил вождям большевиков: “…Мы с вами очень похожи, такие же революционеры. Только я всю жизнь проводил опыты над собаками, а вы над людьми”51.

Но всё это, так сказать, в теории, а для практической реализации старой утопии использовался реальный опыт военно-административного государственного управления экономикой в России и Германии в период Первой мировой войны. В обеих странах государство вынуждено было использовать чрезвычайные и мобилизационные меры военного времени для снабжения армии и населения продуктами питания с полным игнорированием рыночных отношений. Поэтому, например, продразвёрстка это не изобретение большевиков. Это инструмент или способ изъятия у крестьян овса для нужд кавалерии, хлеба и других продовольственных продуктов для армии с помощью военизированных отрядов в России ещё в 1915 и 1916 гг. В Германии ещё в 1914 г. были установлены твёрдые цены на закупаемое государством продовольствие для армии, появились элементы планирования производства и распределения продукции. Да что там опыт Первой мировой войны! В период Парижской коммуны тоже была своя продразвёрстка, продотряды, запрещение частной торговли хлебом и полная финансовая дестабилизация. Все эти “прелести” обычные черты пролетарских революций.

Концлагеря и инструменты массового уничтожения людей были созданы не Гитлером в фашистской Германии, а у нас, в Советской России большевиками-ленинцами. В 1919 г. на базе замечательного русского монастыря был организован на Соловецких островах Белого моря первый в мире концлагерь под названием “СЛОН” “Соловецкий лагерь особого назначения”, а именно: для истребления недовольной интеллигенции.

Как пишет В.Солоухин, “интеллигенция уничтожалась с “заделом” вперёд на многие годы. В некоторых городах (мне известно, например, про Ярославль) отстреливали гимназистов. Их легко было определить по форменным фуражкам как фуражка, так и пуля в затылок. Чтобы не выросло нового русского интеллигента... Уничтожая гимназисток, смотрели также на красоту. Красивых уничтожали в первую очередь. Чтобы не нарожали потом красивых русских детей. А дети вырастут и тоже станут интеллигентами”52.

В результате введения “военного коммунизма” в экономике страны были быстро разрушены сложившиеся хозяйственные связи, возникла страшная дезорганизованность, процветала полная неразбериха и бесхозяйственность, появился дефицит всего и вся. Предприятия перестали отвечать за самоокупаемость, прибыль. Все расходы они стали покрывать за счёт бюджета, что называлось сметным финансированием. Впоследствии большевики возведут этот механизм в “преимущество” социализма.

В центре внимания большевиков находились в это время не вопросы производства, которое обвально падало, а вопросы распределения и перераспределения продукции в натуре, свёртывания рынка (карточки, талоны, продразвёрстка), принудительного объединения всего населения в потребительские кооперативы. В 1921 г. В.Ленин так охарактеризует экономическую политику большевиков в период “военного коммунизма”: “Свою строительную, хозяйственную работу, которую мы тогда выдвинули на первый план, мы рассматривали под одним углом. Тогда предполагалось осуществление непосредственного перехода к социализму без предварительного периода, приспособляющего старую экономику к экономике социалистической. Мы предполагали, что создав государственное распределение, мы этим самым непосредственно вступили в другую, по сравнению с предыдущей, экономическую систему производства и распределения. Мы предполагали, что обе системы система государственного производства и распределения и система частного производства и распределения вступят между собой в борьбу в таких условиях, что мы будем строить государственное производство и распределение, шаг за шагом отвоёвывая его у враждебной системы”53. “Мы рассчитывали, поднятые волной энтузиазма, разбудившие народный энтузиазм сначала общеполитический, потом военный, мы рассчитывали осуществить непосредственно на этом энтузиазме столь же великие (как и общеполитические, так и военные) экономические задачи. Мы рассчитывали или, может быть, вернее будет сказать: мы предполагали без достаточного расчёта непосредственными велениями пролетарского государства наладить государственное производство и государственное распределение продуктов по-коммунистически в мелкокрестьянской стране”54.



Содержание раздела