Как попросить принести воды

Такие вопиющие безобразия, как пустой холодильник, непришитая пуговица или невымытая посуда, обоих волновали в одинаково минимальной степени, а такие мелочи, как нехватка хороших книг или музыки, в одинаково максимальной. Каждый хорошо понимал, что второго такого чудака встретить трудно, и поэтому они не боялись проклинать друг дружку на чем свет стоит. В доме можно было курить, сорить, орать, сидеть на полу, тем паче что стул был один на троих. У них жили собаки, кошки с котятами, черепаха, сто четырнадцать тараканов, попугай и сверчок.

Могу прибавить и такую подробность: в физическом отношении они не составляли даже и отдаленного подобия идеальной пары и относились к этому с преступ-нейшей несерьезностью.
Юмор. Не то чтобы все время шутили или рассказывали анекдоты, скорее просто шутя жили. Анекдоты творили из собственной жизни.

Смеялись негромко, но крайне ин-фекционно и, по моим подсчетам, в среднем в тринадцать раз превышали суточную норму на душу населения.
Свобода. Никаких взаимообязанностей у них не было и в помине, они этого не понимали. Никаких оценок друг другу не выставляли вот все, что можно сообщить по этому пункту.
Интерес. «Как себя чувствуешь?», «Как дела?», «Что у те-
бя нового?» подобных вопросов друг другу не задавали. Будь он хоть за тридевять земель, она всегда знала, в каком он настроении, по изменению своего, а он понимал ее намерения по своим новым мыслям. Интерес друг к другу для них был интересом к Вселенной, границ не существовало.
Игра. Всю жизнь, жадно, как дети.
Когда она была молодой учительницей и теряла терпение с каким-нибудь обормотом, то часто просила его после краткого описания сыграть этого обормота личность актера и персонажа, как правило, совпадали. Менялись ролями, выходило еще забавнее. Ученики часто ходили к ним в дом, устраивали спектакли...
У них гостило все человечество, а кого не хватало, придумывали. К ста пятидесяти семи играм Гаргантюа еще в юности добавили сто пятьдесят восемь собственных.
Они играли:
в Сезам-Откройся,
в Принца-Нищенку,
в кошки-мышки,
в Черных Собак,
в Соловья Разбойника,
в черт-возьми,
в рожки-да-ножки,
в катись-яблочко,
в Дон Кихота и Дульцинею Тобосскую, нечаянно вышедшую замуж за Санчо Пансу,
в каштан-из-огня,
в не-сотвори-кумира,
в абракадабру,
в Тристан-Изольду,
в обмен душами,
в Ужасных Родителей Несчастных Детей и наоборот, переставляя эпитеты,
в задуй-свечку...
Они ссорились:
как кошка с собакой,
как Иван Иваныч с Иваном Никифоровичем,
как мужчина с мужчиной,
как женщина с женщиной,
как Буратино с еще одним Буратино,
как два червяка, как три червяка, как четыре, пять, шесть, семь червяков, только что прибывших из Страны Чудес,
как два носорога, считающих себя людьми,
как Ромео с Джульеттой в коммунальной квартире,
как двое на качелях,
как двое в одной лодке, считающие себя собаками, которые считают себя людьми,
как два дебила, заведующих одной кафедрой,
как два психиатра, ставящие друг другу диагнозы...
И тому подобное, и так далее, а ссориться как муж и жена им было некогда. (.)
КАК ПОПРОСИТЬ ПРИНЕСТИ ВОДЫ
«Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему...» Видимо, со времен Льва Толстого, когда он писал это в «Анне Карениной», что-то перевернулось. Сколько ни вглядываюсь, вижу обратное: непохожесть счастья, совершеннейшую его своеобычность от случая к случаю, неповторимость, равную гениальности, и стереотипность несчастья. Клише. Несчастливые семьи излучают, сдается мне, одну и ту же волну, одинаково пахнут. Если навести лупу, можно, конечно, в каждой грустно-стандартной истории отыскать уйму диковин; или заметить и невооруженным глазом нетривиальность кое-каких извилин; бывают и феноменальные казусы.

Но в основном потрясающее единообразие, типовых вариантов не многим больше, чем в бюллетене по обмену жилплощади.
И все же похожесть не одинаковость. И тем необходимее, если в браке обнаружился брак (какая провоцирующая игра слов!) и если мы оптимисты, каждый такой конвейерный экземпляр флюорографировать со всех сторон и открыть в нем покалеченное чудо.

Чинить чудо?.. Не более и не менее.

Мне 24 года. У меня рушится семья, рушится наша любовь. Я не могу спокойно думать об этом, ведь мы все не хотим этого!..
Кто мы? Мой муж Леня, ему 29 лет. Работает механиком в доке; получает не много, но работа нравится, без нее не может, и я его понимаю, не гоню за заработками и квартирой, как делают другие жены и советуют все мои родные и друзья. Ведь не в этом же счастье! (Хотя, будь у нас своя
квартира, многие проблемы отпали бы...) Наш сыь, Се-рёнька, ему 2 годика. Обожает своего папочку, как и он его, но и от мамы ни на шаг. И я с малышом, которому предстоит увидеть белый свет этим летом.

Живем мы в 12-метровой комнатенке, живем тесно, но, когда Леня не пьет, вполне дружно. Ходим в походы с друзьями или просто чем-нибудь занимаемся дома. Ленька во всем мне помогает, кухня в основном на его плечах.

Не стесняется со мной на речке полоскать белье.
Все хорошо, но он пьет. Когда выпьет, ему надо подраться или что-то сломать, без ругани никогда не обходится. Да еще я, со своим нетерпением к вину.

Я уже не могу быть спокойной, если замечаю, что он хоть чуточку пьян.
До того как мы с ним познакомились, он очень сильно пил, запоями. Родители его (мы живем с ними) тоже выпивают. Отец еще ничего тихий, а мать ужас.

Пока меня нет, Леню спаивает, а когда я дома, начинает говорить, что так делать нельзя...
Сначала держался, выпивал, конечно, но мало. А сейчас, когда пошел только 3-й год нашей совместной жизни, сорвался. Напивается все чаще. Как повлиять на него?

Я и добром пробовала, и ругалась все без толку! Самое обидное, что он обещает, обещает не пить! «Сегодня ни грамма, Люд!» я за дверь, а он за бутылку... Часто боюсь, что забудет взять сына из яслей напьется...
Объясняет, что у него нет воли. Когда я рядом, все понимает, но нет меня вот и друзья или мать с бутылкой. Предлагала развестись не согласен, говорит, что никогда меня не отпустит. Заверяет, что любит.

Но разве можно любить и предавать одновременно? Настолько привык клясться, что не будет больше пить, что сам себе, наверно, уже не верит. А я все надеюсь, что произойдет чудо...
Как помочь ему, каким способом? Может, я сама виновата?.. Не знаю, не понимаю, хочу только, страшно хочу, чтоб не было в нашей семье скандалов из-за пьянки, не хочу, чтобы дети все это видели, не хочу! Если так будет продолжаться, я уйду от него.

А он совсем пропадет без меня, сопьется... Нам так хорошо вместе, когда он трезвый.
Что мне делать?.. Как себя вести, какой выбрать путь? Я надеюсь, у меня хватит силы, только вот что делать, что?..

Стоит ли бороться или уходить от него?..
Я думаю, что стоит, ведь он сильный. У него есть свои взгляды, свое твердое мнение. Внутри добрый, только на
людях какой-то грубый. Я ему говорю, что надо больше уважать людей, прислушиваться к их настроению, а он в ответ: «Я тебя уважаю, и мне хватит...» Немножко ленивый, надо ему напомнить, чтобы принес воды, так не догадается. Меня еще слушает, остальные.ему не авторитет, даже отец с матерью.
У него есть один незначительный физический недостаток, немного мешающий работать; стесняется его, говорит, что пьет из-за этого. Но у меня есть и худший недостаток, а я ведь не пью!
Конечно, из того, что я написала, трудно представить себе человека, но все-таки прошу! Помогите! Четыре жизни зависят от этого. (.)

В твоем письме так много «не знаю, не понимаю» и так много уверенности, что знаю и понимаю я... Опыт некоторый имеется, но его не хватит, чтобы, прочтя письмо, стать твоим Леней, его матерью и остальным окружением, стать тобой... Только из подобной фантастической операции можно вывести безошибочный ответ на твое «что делать».
«Стоит ли бороться или уходить?» Это тебе придется решить самой, взвесив все, насколько удастся. А все взвесить не удастся, не сомневайся. Слишком много неизвестного, неопределенного. Ни ты, ни я не знаем, каковы резервы спасения.

В любом случае, согласись, на первое место нужно поставить жизни самые маленькие. Ты уже и сама пыталась продумать «хирургический» вариант. В нем тебя поддержал бы не один миллион жертв мужей-пьяниц, отцов-пьяниц. Хором голосов: «Чем раньше, тем лучше!»
Но ты сомневаешься. Ты боишься за него, потому что без тебя он погибнет почти наверняка. Ты боишься и за себя без него, и за детей без него.

И я тоже не знаю, всегда ли это меньшее из зол: жить без мужа-пьяницы, без отца-пьяницы, потому что пьяница пьянице рознь. Я бы лично отбирал детей у иных трезвенников.
Значит, все-таки оставаться вместе, значит, бороться?..
Поверь, Люда, я не один и не два раза выслушал твое письмо по-врачебному, психологически, человечески, всячески всегда стараюсь так делать, если уж берусь отвечать: та же консультация. Но, как и в очных случаях, без гарантии попадания в «десятку»...

Содержание раздела