Слова играют большую роль

Слова играют большую роль: когда я впервые предложила пациенту “посмотреть на себя с удовольствием”, то не предполагала, какую бурную реакцию отказа это может вызвать. Думаю, даже среди терапевтов много людей, которые не могут этого сделать.
Когда я, сталкиваясь в своей работе с насильниками, называла их задирами, то встречала гораздо более негативную реакцию, чем на прямые обвинения. Человеку было проще сознаться в том, что он избивал супругу или детей, в любом совершенном им насилии, но при этом он был категорически против, чтобы я называла его задирой.

Я настаивала, приводя рациональные основания, потому что, по моему мнению, это слово достаточно жестко и справедливо отражает ситуацию, оно корректно во всех смыслах.
Итак, время безусловной любви прошло, необходимо попрощаться с ним и примириться с невозвратной потерей. После этого открывается поле для трансовой работы: учить, как доверять другим, как находить человека, достойного доверия. Это всего лишь навык, значит, этому можно научиться.

Вы знаете, как можно найти человека, которому можно доверять? Его поведение должно быть конгруэнтно словам в течение достаточно долгого времени. Сами по себе слова ничего не значат.

Люди, как правило, слишком сильно верят словам.
Вспомните, как мама требовала, чтобы вы извинились перед сестренкой, которую обидели. Вы, надув губы, скрестив руки на груди с видом “умираю, но не сдаюсь”, говорили: “Извини, пожалуйста!” Мама: “Вот и умница!” Совершенно очевидно, что ни малейшего раскаяния вы при этом не испытывали.

Ситуация достаточно типичная, мы с детства привыкли обмениваться подобными сообщениями.
Если пациента научить, то он сможет ориентироваться в мире людей, ища в поступках и словах соответствие. Многим людям непонятно, каким образом можно заработать любовь.

Если человек не получил в детстве безусловную любовь родителей, то он готов во взрослой жизни отдать за нее все и себя, и свою жизнь, и свою любовь. Он не способен понять, что его любовь надо заслужить.
Люди, подвергшиеся в детстве насилию, часто сохраняют (надолго, иногда на всю жизнь) ответственность за ту ситуацию, за которую они отвечать никак не могли. С этим тоже можно работать на двух уровнях на интеллектуальном или эмоциональном. Иногда люди, подвергшиеся насилию, продолжают вести себя так, что вызывают новые и новые проявления агрессии.

Есть статистические данные, что в США многие женщины, подвергшиеся нападению или изнасилованию, воруют в магазинах, когда в этом нет совершенно никакой необходимости.
Лучше всего с проблемами такого рода работать в трансе. Я редко предлагаю подобным пациентам “сесть поудобнее, постараться расслабиться и следить за дыханием”.

Чаще всего это легкие трансы-самоуглубления во время продолжающегося разговора.
Предположим, вы работаете с пациентом, который совершает мелкое воровство в магазинах из-за того, что в детстве его избили, изнасиловали или совершили по отношению к нему что-то недопустимое. Это похоже на то, что в вашем доме все полы покрыты стыдом. Как неприятно, как ужасно иметь в доме полы, полностью испачканные стыдом. Вы пытаетесь собрать все это в кучку, отмести в сторонку, но что дальше?

Потом ты воруешь что-то в магазине, зная, что это плохо, приходишь домой и готовишь табличку: “Я украл!” Теперь весь стыд, которым был запачкан пол, венчает табличка “Я украл!”. На какое-то время становится лучше на полу уже чисто.

Но куча стыда и табличка медленно, но верно оседают и заполняют все большее пространство. И вот снова вся куча заняла слишком много места в доме и надо опять идти в магазин “Мир людей” и делать что-то такое, что будет означать “Я плохой!

Я украл!” А ведь существует много других методов избавиться от чувства стыда, и я хотела бы предоставить вам все эти возможности.
Когда вы описываете людям их ситуацию или один из способов взглянуть на их положение, они становятся способными воспринимать предложения о том, как можно решить эти проблемы. Очевидно, то что они делают сейчас, им не помогает.

Цель данной интервенции приоткрыть закрытую систему, а затем внести в нее изменения. Если вам удалось это сделать, все может значительно улучшиться по принципу снежного кома.
Большинство маленьких девочек считают, что они добровольно участвуют в сексуальном насилии. Они не позволяют себе думать, что в этом возрасте не могут совершенно сознательно сопротивляться решению или каким-либо действиям взрослых. Иногда ситуация еще более осложняется, так как девочки считают, что это единственная любовь и близость, которую они могут получить. И терапевт не может разрушать какие-то теплые чувства и воспоминания, даже если они построены на чем-то дурном.

Тем не менее вы должны всегда проводить границы, чтобы было ясно, кто за что отвечает. Детей очень легко уговорить на что угодно.
Одна из моих клиенток пришла ко мне от другого терапевта. Они работали с сексуальным оскорблением, полученным ею в детстве от отца. Все усилия терапевта, направленные на восстановление этих воспоминаний, чтобы снять с девочки чувство ответственности за то, что она совершила, привели к тому, что пациентка вспомнила, как она в этом активно участвовала.

Первым делом я восстанавливала в клиентке убежденность в том, что маленького ребенка можно уговорить буквально на все.
После большой подготовительной работы, которая продолжалась не одну сессию, я рассказала ей о том, что случилось со мной, когда мне было пять лет. Моей целью было показать, что дети видят многие вещи иначе, чем взрослые, и реагируют по-другому.
Однажды мой брат забыл забрать меня из детского сада. Всех детей уже забрали, а я лазила по всем лесенкам, шведским стенкам, каталась на качелях и получала невероятное удовольствие. Никто из старших детей меня не отталкивал и не мешал наслаждаться внезапной свободой.

Я помню, как вышла воспитательница, спросила, кто меня сегодня заберет, и я ответила, что братик. Брат вспомнил о том, что не забрал меня, и примчался на велосипеде, весь обливаясь потом.

Он посадил меня на самое удобное место на велосипеде, купил “Кока-колу” и всячески старался меня ублажить. Я была в восторге.
Когда спустя много лет я спрашиваю брата: “Ты помнишь, как забыл забрать меня из детского сада?” Он реагирует как взрослый человек ужасается и краснеет. Я же была в полном восторге.

Моя клиентка тоже рассказала мне подобную историю.
Напоследок мы стали обсуждать, что мы любим есть. Я рассказала ей, как мой средний сын готовил еду для всей семьи.

Он был достаточно маленьким, но трудился весь день, чтобы накормить семью собственным обедом. Он с гордостью накрыл на стол, но есть было невозможно: на холодном, заранее поджаренном хлебе были приготовлены сэндвичи, из очень дешевой колбасы он сделал суп, на поверхности которого плавал жир.

Он ел с упоением, мы тоже ели и нахваливали. Спустя двадцать лет он вспоминает о том, как замечательно нас накормил.
Все это была подготовка, подготовка и подготовка. Мой сын больше не варит таких плохих обедов и понимает, что нельзя использовать плохие продукты.

Но он так много вложил в этот обед, что не хочет думать о нем по-другому. Так же, как и моя пациентка, которая так много эмоций вложила в происшедшее между нею и ее отцом, что ей трудно думать об этом по-другому.
Затем мы стали говорить о пицце, которую я очень люблю. Обычно мы делаем ее с сыром и томатным соусом. Если взять ее, когда она слегка остыла, то корочка и сыр приятно холодят руку. Что может быть безобиднее, чем пицца?

Но когда вы откусываете ее, вас обжигает коварный томатный соус, притаившийся под слоем сыра и не остывший до конца.
Конечно, клиентка понимала, что когда я говорила об этом, то имела в виду ситуации, на первый взгляд совершенно безобидные, опасность которых скрыта в глубине.
У детей, подвергшихся оскорблениям, часто существуют проблемы с установлением границ. Иногда семья такого ребенка напоминает клубок, и невозможно определить хотя бы чьи-то границы. А после случая оскорбления или насилия от границ совсем ничего не остается, и пострадавшему надо уметь восстановить границы.

Это является основой для личностного роста, с которой можно начинать.
Говоря о границах, вы можете использовать образы коридоров, заборов, штор, дверей в коридоре, которые остаются закрытыми или открытыми. Когда люди наполнены гневом так, что ни о чем другом не могут думать, нельзя оставлять их в таком состоянии. Гнев, ярость очень сильные эмоции, значит, надо использовать их силу во благо пациента. Людям, совсем не умеющим сдерживать гнев, вы можете сказать: “Разве не замечательно, что гнев полностью управляет вами?! Но гораздо полезнее, когда вы умеете управлять своим гневом!” После этого можете не говорить об этом ни слова.

Семечко прорастет само.
4. ТЕРАПЕВТИЧЕСКИЕ ИНТЕРВЕНЦИИ
Проблемы общения
и принятия решений
Рассказ, переходящий
в групповое наведение
Готовясь к следующему этапу терапии, вы конструируете наведение, определенным образом отбирая слова, выражения и их последовательность, которые приведут вас к нужному результату. В сущности, во время наведения происходит интервенция.

Вот сложное наведение, в котором многое переплелось, в нем подводится итог всей работе с пациентом и все “части” пациента объединяются в одно целое.

Содержание раздела