1813 Г. -1843 г.

Пюисегюр посвятил остаток своих дней развитию магнетизма, который он поставил на службу своим согражданам. Чтобы получить возможность лечить как можно больше людей, он в своих владениях в Безанси намагнетизировал ясень.

Если вы когда-нибудь окажетесь в Суассоне, загляните в Безанси. Вам покажут обугленные остатки ясеня Пюисегюра, и вы вспомните, что когда-то сотни крестьян, пришедших со всей округи, сидели вокруг этого дерева, держась за веревки, привязанные к ветвям.

Таким образом они лечились от своих болезней.
Безанси посетили два человека, которыми мы с вами вскоре заинтересуемся: швейцарец по имени Лафонтен и португальский священник, аббат Фариа.
1813 г.
Аббат Фариа был забавным персонажем: его можно считать предшественником эстрадных гипнотизеров, которые и в наши дни пользуются его техникой наведения. Визит в Безанси принес ему откровение: магнетизма не существует. Бак, пассы, кризы, флюиды все это иллюзия. Он излагает свои взгляды в научном труде, вышедшем в свет в 1813 году “О причине ясного сна”.

Вкратце он пишет следующее: “Я не могу понять, почему люди настолько странны, что ищут причину в баке, во внешней воле, в магнетическом флюиде, в животном тепле и в тысяче других смешных диковинках такого же рода, тогда как этот тип сна присущ всей человеческой природе и проявляется в мечтах, а также у всех людей, которые поднимаются, ходят или говорят во сне”.
Для Фариа транс был результатом воздействия двух факторов: очарованности субъекта оператором и силы убежденности, исходящей от оператора. Обычно аббат располагался напротив своего пациента, смотрел прямо ему в глаза и твердо приказывал спать, при этом он сильно нажимал ему на плечи, чтобы заставить сесть на удобное сиденье.

Если этого оказывалось недостаточно, он возносил распятие, на которое пациент должен был смотреть не отрываясь, вплоть до наступления транса.
Аббат Фариа открыл платные курсы, на которых усыплял тщательно отобранных субъектов, своих “сообщников”, которые затем демонстрировали чудеса в форме зрительных, вкусовых или слуховых галлюцинаций. Таким образом он обучил первую группу эстрадных гипнотизеров.

Среди них был некто Донато...
1813 г.
В том же году была опубликована одна из самых значительных работ по проблеме магнетизма “Критическая история животного магнетизма”. Делез, ее автор, библиотекарь музея, был страстно увлечен этим предметом.

В течение многих лет он изучал все выходившие в свет работы по магнетизму и применял полученные знания на практике. Делез быстро ассимилировал эти знания, и на основе своего энциклопедического труда сделал выводы, подтвержденные собственной практикой. В наведениях Делез использовал пассы, считая, что сомнамбулы обладают необычными способностями. Особенно он настаивал на различении естественного сна и сомнамбулизма. Послушаем его: “До сего дня никто не наблюдал ни одной сомнамбулы, которая, проснувшись, помнила бы то, что переживала в состоянии сомнамбулизма.

Мысли, возникающие в то время, когда человек спит, и о которых он затем помнит, всего лишь сны. Становится понятным, почему некоторые врачи античности утверждали, что во сне душа более просвещена и предчувствует болезни, угрожающие телу.

Просто они наблюдали сомнамбулизм и не отличали его от обычного сна”.
1819 г.
Манторель, дантист, удаляет зубы и осуществляет другие болезненные манипуляции на пациентах, магнетизированных бароном дю Поте. Жан де Сенвой, барон дю Поте важный персонаж в истории гипнотического транса. Ученик Фариа и конкурент Пюисегюра, он применяет магнетические пассы.

Не будучи врачом, барон пользуется модой на магнетизм, чтобы практиковать свое искусство в крупных парижских больницах. Его приглашают к себе знаменитые профессора Рустан и Жорже (больница Сальпетриер), Рекамье и Гьюссон (больница Отель-Дье).

Им сделаны десятки хирургических операций, в том числе и одна ампутация нижней конечности.
1820 г.
Так, спустя почти сорок лет после своего осуждения двумя академиями, магнетизм начинает входить в официальные научные и медицинские круги. Им интересуются знаменитые ученые, такие как Бертран, выпускник политехнической школы и доктор медицины, который открыл курсы по магнетизму, пользовавшиеся большим успехом.

Бертран опубликовал множество интересных работ, одна из которых была недавно переиздана. Он еще раз подчеркивает роль внушения.
Интересно, признают ли наконец магнетизм?
1825 г.
Фуассак, свежеиспеченный врач, утверждает, что его сомнамбулы могут ставить диагнозы, достойные Гиппократа. Медицинской Академии предложено проверить эти утверждения.

Академия поручает подготовить предварительный отчет доктору Гюссону.
1831 г.
Публикация отчета Гюссона. Этот документ представляет большой интерес.

Комиссия работала очень серьезно в течение шести лет, и ее выводы, изложенные в тридцати пунктах, заслуживают достойного изучения. К сожалению, у нас нет возможности вдаваться в детали, но выводы комиссии дают прекрасное представление о том, чем являлся магнетизм в XIX веке.
Гюссон, признавая реальность сомнамбулизма, показывал, что пассы и прикосновения все же не являются необходимыми средствами достижения этого состояния: очень часто бывает достаточно фиксации внимания и внушения. Он описал в своем отчете множество хирургических операций, осуществленных на магнетизированных пациентах, и подтвердил также существование множества паранормальных феноменов, таких как чтение с закрытыми глазами, диагностика на расстоянии. Все это свидетельствует о недостаточно серьезном подходе к исследуемой проблеме.

Выводы Гюссона заставили поколебаться Академию, которая не осмеливалась опубликовать отчет.
1837 г.
Колебания академиков наполнили радостью и надеждой сердца сторонников магнетизма. В течение семи лет они удвоили свои усилия и открыто практиковали в больницах и других официальных медицинских учреждениях.
12 февраля 1837 г. Берна, молодой врач, подхватывает знамя, столь блистательно вознесенное Фуассаком семь лет назад. Он просит Академию наук удостовериться в способности сомнамбул видеть без помощи глаз.

Ответ будет быстрым!
17 июля 1837 г. Академия, удостоверившись в неспособности испытуемых прочитать книгу, помещенную в коробку, заключает (словами своего официального представителя Дюбуа): “Магнетизм и сомнамбулизм не основываются ни на какой реальности”.
Медицинская Академия и Академия наук отныне не рассматривают никаких предложений, связанных с этими ложными феноменами. Использование подобных методов запрещено во всех медицинских учреждениях.

Таким образом, отчет Дюбуа безоговорочно осуждает магнетизм и перечеркивает отчет Гюссона.
1837 г.
Дю Поте повержен. Двери парижских больниц, в которых он осуществлял свою замечательную работу, закрылись перед ним. Он уезжает в Лондон, где проводит ряд выступлений.

На них присутствует Джордж Эллиотсон, президент Королевского лондонского медицинского и хирургического общества. Он быстро убеждается в важности магнетизма и решает ввести его как терапевтическую технику в своей больнице. Королевская медицинская академия запрещает практиковать магнетизм в больницах. С Эллиотсоном не считаются, и он вынужден подать в отставку.

Он организует месмеровскую больницу, в которой лечит больных магнетизмом; издает журнал, “Зоист”, где пропагандирует свою технику.
Вскоре мы увидим, как чтение этого журнала изменит жизнь молодого хирурга из Калькутты, доктора Джеймса Эсдейла. Но прежде чем отправиться в Индию, обратим наши взоры на Шотландию.

Там совершается событие, столь важное для продолжения нашей истории.
1841 г.
Среди людей, посетивших Безанси, побывал некто по имени Лафонтен. Двадцать лет спустя он стал знаменитым магнетизером.

Лафонтен выступает в крупных городах Европы. После сеансов в Риме, на которых присутствовал сам Папа, он отправляется в Англию, где значительно укрепляет свою репутацию, гипнотизируя льва в лондонском зоопарке.

Затем Лафонтен прибывает в Шотландию, в Эдинбург, сопровождаемый необычайными слухами. Городской фармацевт, Джеймс Брэйд, решает присутствовать на первом представлении, дабы разоблачить мошенничество. Заинтересовавшись работой Лафонтена, он был удивлен тем, что испытуемый не мог открыть глаза, несмотря на все усилия.

Лишь на третьем представлении Джеймс Брэйд понимает механизм этого феномена. По его мнению, не магнетизм и не пассы вызывают сомнамбулический криз, который является результатом фиксации внимания подопытного на каком-либо предмете. Кстати, вспомните басню “Лисица и индейки”: один Лафонтен присоединяется к другому Лафонтену!

Брэйд считает, что пациенты, как и индейки, не засыпают, а погружаются в своего рода нервный сон. Он пишет: “Неподвижность взгляда, парализуя нервные центры глаз и подчиненные им центры и нарушая тем самым равновесие нервной системы, дает нам в конечном итоге этот феномен”.
1843 г.
Брэйд проверяет открытие на своем окружении, а затем и на многочисленных пациентах. Он просит их фиксировать внимание на блестящем предмете, расположенном в нескольких сантиметрах от глаз, и заранее описывает им ощущения, которые те будут испытывать. Через несколько минут испытуемые впадают в состояние глубокого сна. Наш аптекарь напрасно старается опубликовать свое открытие в медицинском журнале все ему отказывают. Тогда он решается опубликовать книгу, в которой описывает свой метод, отличный от магнетизма.

Поскольку метод является иным, нужно найти ему другое название. Брэйд, как и все ученые его времени, получил классическое образование и превосходно знает греческий язык и греческую мифологию.

Используя язык Гомера, чтобы дать имя этому нервному сну, он называет его гипнотизмом.

Содержание раздела