Всякая торговля замерла.
Все ремесла пришли в упадок и не могут прокормить работников. Всякая торговля замерла. Видный автор политических и экономических сочинений маршал Вобан в 1707 г. писал, что одна десятая часть всего населения нищенствует, пять десятых — на грани нищенства, три десятых — в очень стесненном положении и лишь одна, высшая, десятая доля живёт хорошо, в том числе несколько тысяч человек — роскошно.
Отличие Буагильбера от этих критиков заключалось в том, что он в какой-то мере понимал коренные причины такого положения. Поэтому он и мог много сделать для развития экономической мысли. Не случайно взгляд его обращался к деревне. Здесь был ключ к развитию во Франции прогрессивного буржуазного хозяйства. Король, дворянство и церковь упорно держали этот ключ под замком, пока революция в конце столетия не сломала все замки.
Французский крестьянин был лично свободен уже несколько столетий. Но он не был свободным собственником земли, на которой жил и работал. Средневековый принцип нет земли без сеньора действовал с полной силой, хотя и в изменившихся формах. В то же время во Франции не было того сильного нового класса капиталистических фермеров-арендаторов, который развивался в Англии. Крестьянство изнемогало под тройным гнетом: оно платило ренту и несло бремя самых разных феодальных повинностей по отношению к помещикам; содержало многочисленную армию попов и монахов, отдавая на церковь десятую часть своих доходов; было, по существу, единственным плательщиком налогов королю.
Дворянство и духовенство налогов не платили, а городская буржуазия была, с одной стороны, относительно слаба, а с другой — гораздо успешнее могла уклоняться от налогов.
Как много раз повторял Буагильбер в своих сочинениях и докладных записках, эта экономическая система убивала у крестьянина всякие стимулы к улучшению обработки земли, к расширению производства.
Подчиняя всю экономическую политику задаче извлечения налоговых доходов, государство использовало феодальные пережитки, задерживало их разрушение. Вся Франция была разрезана на отдельные провинции таможенными границами, на которых взимались пошлины со всех перевозимых товаров. Это мешало развитию внутреннего рынка, росту капиталистического предпринимательства.
Другим препятствием было сохранение в городах ремесленных цехов с их привилегиями, жесткой регламентацией и ограничением производства. Это тоже было выгодно правительству, потому что оно без конца продавало цехам одни и те же привилегии. Даже немногие крупные мануфактуры, которые насаждал Кольбер, в начале XVIII столетия пришли в упадок.
В 1685 г. Людовик XIV отменил Нантский эдикт, которым допускалась известная веротерпимость. Многие тысячи семей гугенотов — ремесленников и торговцев покинули Францию, увозя с собой деньги, мастерство и: предпринимательскую сметку.
Судья из Руана
Экономические прожектеры — особый тип людей, который встречается, наверное, во все времена и во всех странах. Они похожи на другое особенное племя — изобретателей и нередко наталкиваются на такие же препятствия: эгоистические интересы сильных мира сего, консерватизм и обыкновенную человеческую глупость.
Буагильбер был одним из самых неистовых, честных и бескорыстных экономических прожектеров. Во Франции Людовика XIV его неизменно ждала неудача, и эта неудача была для него более глубокой личной трагедией, чем даже для Петти. Личность Буагильбера, может быть, не отличается такой многогранностью и колоритностью, как фигура сэра Уильяма. Но уважения он внушает, пожалуй, больше. Уже современники, давая характеристику смелому руанцу, обращались за примерами подобных гражданских добродетелей к классической древности.
Говоря об этих двух экономистах, Маркс писал, что, в то время как Петти был легкомысленным, жаждавшим грабежа и бесхарактерным авантюристом, Буагильбер... с большим умом и такой же большой смелостью выступал за угнетенные классы49. Надо отметить, что Маркс знал Буагильбера только по опубликованным произведениям и предвосхитил в этой фразе его человеческий облик, раскрывшийся для исследователей более полно после того, как в 60-х годах XIX в. была обнаружена переписка Буагильбера.
Пьер Лепезан50 де Буагильбер родился в 1646 г. в Руане. Семья его принадлежала к нормандскому дворянству мантии — так называли в старой Франции дворян, занимавших наследственные судебные и административные посты; кроме того, имелось дворянство шпаги, служившее королю оружием. Дворянство мантии в XVII и XVIII столетиях быстро пополнялось за счет разбогатевших буржуа.
Таково было и происхождение Буагильберов.
Юный Пьер Лепезан получил отличное для своего времени образование, по его завершении поселился в Париже и занялся литературой. Он опубликовал несколько переводов с древних языков и в 1674 г. издал написанную им историческую хронику о шотландской королеве Марии Стюарт. Однако на этом его литературная карьера прервалась.
Он обратился к традиционной в их семье юридической профессии и, женившись в 1677 г. на девушке своего круга, получил вскоре судебно-административную должность в Нормандии. По каким-то причинам он находился в ссоре со своим отцом, был лишен наследства в пользу младшего брата и вынужден был сам выходить в люди. Делал он это весьма успешно, так что уже в 1689 г. смог купить за большие деньги доходную и влиятельную должность генерального лейтенанта судебного округа Руана. В своеобразной системе тогдашнего управления это означало нечто вроде главного городского судьи вместе с функциями полицейского и общего муниципального управления.
Эту должность Буагильбер сохранил до конца дней и за два месяца до смерти передал ее старшему сыну.
Система продажи должностей была одним из самых вопиющих общественных зол монархии Бурбонов,— таким путем казна выкачивала деньги у буржуазии и тем самым ограничивала ее возможности вкладывать их в производство и торговлю. Часто придумывали новые должности или делили старые на части и заставляли вновь выкупать их. Один из министров Людовика XIV шутил: как только его величество создает новые должности, так находятся дураки, покупающие их.
Экономическими вопросами Буагильбер начинает заниматься, видимо, с конца 70-х годов. Живя среди сельского населения Нормандии и путешествуя по другим провинциям, он видит отчаянное положение крестьянства и скоро приходит к выводу, что это — причина общего упадка хозяйства страны. Дворяне и король оставляют крестьянину лишь столько, чтобы он не умер с голоду, а порой забирают и последнее. Трудно при этом надеяться, что он будет увеличивать производство.
В свою очередь, страшная нищета крестьянства — главная причина упадка промышленности, так как она не имеет сколько-нибудь широкого рынка сбыта.
Эти идеи постепенно зреют в голове судьи. В 1691 г. он уже говорит о своей системе и, очевидно, излагает ее на бумаге. Система представляет собой серию реформ, как мы теперь сказали бы, буржуазно-демократического характера.
При этом Буагильбер выступает не столько как выразитель интересов городской буржуазии, сколько как защитник крестьянства. С Францией обращаются как с завоеванной страной — этот рефрен пройдет через все его сочинения.
Можно сказать, что система Буагильбера и в ее первоначальной форме, и в окончательном виде, какой она приобрела к 1707 г., состояла из трех основных элементов.
Bo-первых, он считал необходимым провести большую налоговую реформу. Не вникая в детали, можно сказать, что он предлагал заменить старую, ярко выраженную регрессивную систему пропорциональным или слегка прогрессивным обложением. Вопрос об этих принципах обложения сохраняет свою остроту и в настоящее время, поэтому стоит разъяснить его.
При регрессивной системе, чем больше доход данного лица, тем меньше в процентном отношении налоговые изъятия; при пропорциональной системе изымаемая доля дохода одинакова; при прогрессивной она растет с повышением дохода. Предложение Буагильбера было исключительно смелым для своего времени: ведь знать и церковь, как уже говорилось, по существу, вовсе не платили налогов, а он хотел обложить их по меньшей мере в такой же пропорции, как и бедняков.
Во-вторых, он предлагал освободить внутреннюю торговлю от ограничений,— как он выражался, очистить дороги (от таможенных застав). От этой меры он ждал расширения внутреннего рынка, роста разделения труда, усиления обращения товаров и денег.
Наконец, в-третьих, Буагильбер требовал ввести свободный рынок зерна и не сдерживать естественное повышение цен на него. Он находил политику поддержания искусственно низких цен на зерно крайне вредной, так как эти цены не покрывают издержек производства в сельском хозяйстве и исключают возможность его роста. Буагильбер считал, что экономика будет лучше всего развиваться в условиях свободной конкуренции, когда товары смогут находить на рынке свою истинную ценность.
Однако он не был последователен в проведении этой идеи и, в частности, считал, что ввоз зерна во Францию должен быть запрещен.
Эти реформы Буагильбер считал исходными условиями хозяйственного подъема и повышения благосостояния страны и народа. Только таким путем можно увеличить доходы государства, убеждал он правителей.
