Три столетия
Джон Стрэчи, известный теоретик английского лейборизма, пишет в своей книге Современный капитализм, что он рассматривает эту книгу как скромный шаг в необходимом процессе воссоединения марксизма с западной культурной традицией, от которой он происходит, но от которой он далеко отошел3.
Реформизм и смыкающийся с ним правый оппортунизм в коммунистическом и рабочем движении склонны рассматривать марксизм как течение, уходящее всеми корнями в общегуманистическую, либеральную тенденцию общественной мысли XIX в. При этом смазывается тот факт, что марксизм — это прежде всего революционная идеология рабочего класса, принципиально отличная от любого либерализма. Теоретическая сторона марксизма нередко отрывается от его революционной практики. В настоящее время это обычно связывается с отрицанием ленинизма как марксизма XX в.
Важнейшее значение для распространения в массах научной, марксистско-ленинской идеологии имеет борьба против левого ревизионизма и догматизма. В области изучения предшественников марксизма для них характерно нигилистическое отношение к теориям и взглядам этих мыслителей. Все они мажутся черной краской, как реакционные идеологи буржуазии. Преуменьшается научная, аналитическая сторона марксизма, трактовка им общественного развития как подчиняющегося объективным закономерностям процесса.
Вместо этого подсовывается волюнтаризм в экономике и авантюризм в политике4.
Рассматривая экономические теории буржуазных экономистов, Маркс, Энгельс, Ленин разоблачали и критиковали апологетику капиталистического строя и обычно связанные с ней поверхностные, ненаучные представления об экоомических законах и процессах. Особенно бескомпромиссно выступали они против идеологии, способной нанести ущерб рабочему движению, увести его в сторону от основных революционных задач.
Вместе с тем классики марксизма видели задачу всякой критики в том, чтобы выделить в концепциях буржуазных экономистов рациональные, научные элементы, углубляющие объективное познание экономической сущности капитализма. Особенно подчеркивали они важность осуществляемых буржуазными учеными конкретных экономических исследований. Ничто не было основоположникам марксизма столь чуждо, как нигилистический подход ко всем без исключения работам буржуазных ученых.
Они анализировали специфические особенности отдельных теорий, выявляя их социальные корни и смысл, противопоставляли одни теории другим и критически использовали их в интересах пролетарской идеологии.
Это очень важно для определения марксистско-ленинской позиции по отношению к современной буржуазной экономической мысли. Поскольку политическая экономия — сфера идеологии, непримиримая борьба с буржуазными концепциями есть важнейшая задача ученого-марксиста. Эта борьба должна быть направлена в первую очередь против антимарксистских мировоззренческих концепций.
Важнейшее значение имеет разоблачение воззрений, оказывающих прямое воздействие на рабочее и общедемократическое движение, в особенности правого оппортунизма и левого революционаризма.
Но буржуазная идеология, находящая свое выражение в экономических и социологических работах, неоднородна. Кроме того, функции буржуазной политэкономии отнюдь не исчерпываются идеологией. Растущую роль играют функции, связанные с рациональным хозяйствованием, с управлением экономическими процессами.
Глубокое изучение современной немарксистской экономической мысли необходимо как для плодотворной борьбы против буржуазной идеологии, так и для развития теоретически и практически важных научных исследований во многих областях экономической науки.
Три столетия
Необходимость марксистской популярной, общедоступной книги по
истории экономической мысли определяется также тем, что на Западе издан целый ряд подобных сочинений, написанных с позиций буржуазной идеологии, и притом нередко весьма квалифицированно. Вот, например, книга американца Р. Хейльбронера, в которой трактуется история экономической мысли до наших дней. Любопытно заглавие этой книги — The Worldly Philosophers, что можно было бы перевести так: Философы от мира сего.
Философы от мира сего! Действительно, экономическая наука даже в своих абстрактных построениях неразрывно связана с самым главным, что делает человек на земле,— материальным производством. Люди, создавшие ее, брали материл и проблемы из самой гущи общественной жизни своего времени.
Идеи экономистов в огромной мере определяются развитием общества и хозяйства в их странах. Поэтому в очерках их жизни и деятельности читатель этой книги найдет и сжатые эскизы экономических особенностей эпохи и страны.
Развитие политической экономии, предопределенное ростом нового, прогрессивного в то время общественного строя — капитализма, потребовало больших мыслителей. И они появились — люди большого таланта и яркой индивидуальности.
Представим себе фантастическую картину: экономистов трех столетий, собранных вместе. Получится довольно пестрое общество!
Большинство англичане, немало французов. Это понятно: Англия в XVII—XIX вв. была самой передовой капиталистической страной, и еще во времена Маркса политическая экономия считалась преимущественно английской наукой. Рано начал расти капитализм и во Франции. Остальные страны Европы отставали в своем развитии. Мало американцев, но среди них мудрый Франклин.
О наших соотечественниках будет сказано ниже.
Первыми экономистами были чаще всего, по выражению Маркса, коммерческие и государственные люди. Их толкали к размышлению над экономическими вопросами практические нужды торговли и государственного управления.
Мы видим современников Шекспира, длинноволосых кавалеров в кружевах и суровых, просто одетых купцов эпохи первоначального капиталистического накопления. Это советчики королей — меркантилисты Монкретьен, Томас Ман...
Другая группа. Перед нами в больших париках и кафтанах с широкими обшлагами основатели классической политической экономии Петти и Буагильбер и другие предшественники Адама Смита. Они занимаются политической экономией отнюдь не профессионально, такой профессии еще и в помине нет. Петти — врач и неудачливый политик, Буагильбер — судья, Локк — знаменитый философ, Каптильон — банкир. Чаще они все еще обращаются к королям и правительствам, но начинают писать и для просвещенной публики.
При этом они впервые ставят теоретические вопросы новой науки. Среди них особенно выделяется Петти. Это не только гениальный мыслитель, но и замечательно яркая и своеобразная личность.
А вот динамичная фигура Джона Ло, великого прожектера и авантюриста, изобретателя бумажных денег, первого теоретика и практика инфляции. Величие и падение Ло — одна из самых ярких страниц в истории Франции начала XVIII в.
Огромные парики, какие мы видим на хорошо известных портретах Мольера или Свифта, сменяются короткими, пудреными, с двумя завитками на висках. Икры обтягиваются белыми шелковыми чулками. Это французские экономисты середины XVIII в.— физиократы, друзья великих философов-просветителей. Их признанный глава — Франсуа Кенэ, врач по профессии и экономист по призванию.
Другой крупный ученый — Тюрго, один из самых прозорливых и прогрессивных государственных деятелей предреволюционной Франции.
Адам Смит... Даже если вы не имеете еще понятия о политической экономии, вы, наверное, вспомните, что Евгений Онегин у Пушкина
...читал Адама Смита
И был глубокий эконом,
То есть умел судить о том,
Как государство богатеет,
И чем живет, и почему
Не нужно золота ему,
Когда простой продукт имеет.
Биография Смита несколько похожа на биографию Ньютона: в ней мало внешних событий и огромная интенсивность внутренней интеллектуальной жизни.
Имя последователям Смита — легион. В конце XVIII и в начале XIX в. заниматься политической экономией означало быть смитианцем. Великого шотландца начинают понемногу поправлять (это слово можно производить не только от правильный, но и от правый в политическом смысле). Это делают люди вроде Сэя во Франции и Мальтуса в Англии.
Политическую экономию начинают преподавать в университетах, она становится обязательным элементом образования молодого человека из привилегированных классов.
Но вот на сцене появляется богатый биржевик и гениальный самоучка Давид Рикардо. Это наполеоновская эпоха, и он, разумеется, уже без парика, в сюртуке вместо кафтана и в длинных узких брюках вместо панталон до колен. Рикардо суждено сказать последнее слово в буржуазной классической политической экономии, сделать ее последний критический вывод.
Но уже при его жизни начинаются нападки на Рикардо, который показал противоположность интересов основных классов капиталистического общества — буржуазии и пролетариата.
Последователи Рикардо образуют различные группы. С одной стороны, социалисты пытаются обратить учение Рикардо против буржуазии. С другой стороны, в буржуазной науке на обломках рикардианства развивается вульгарная политическая экономия.
Так мы подходим к 40-м годам XIX в., когда начинается деятельность К. Маркса и Ф. Энгельса.
Выражая идеи наиболее передовой части буржуазии, экономисты-классики сталкивались с феодально-землевладельческой аристократией, которая в Англии имела прочные позиции, а во Франции господствовала до революции конца XVIII в.
