XV ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ КОНТАКТ И ВЕГЕТАТИВНЫЙ ПОТОК

ПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ КОНТАКТ И
ВЕГЕТАТИВНЫЙ ПОТОК
ВВЕДЕНИЕ
Данная монография полный вариант статьи, представленной на XIII Международном психоаналитическом конгрессе, проходившем в Люцерне в августе 1934 года. Она продолжает обсуждение проблем анализа характера, поставленных в моей книге "Анализ характера", опубликованной в 1933 году. Здесь затрагиваются в основном две проблемы, о которых мы еще не говорили: отсутствие психологического контакта и механизмы "замещающего контакта", а также единство и противоположность вегетативных и психических проявлений аффективной жизни.

Обсуждение последней проблемы находит свое продолжение в моих статьях56.
Эта монография включает в себя достоверные клинические данные, позволяющие продвинуться в решении невыясненных проблем взаимоотношений психики и сомы. Применительно к технике анализа характера она позволит проверить данные наработки каждому терапевту, который столкнется с необходимостью преодолеть начальные технические трудности.
Обсуждение литературы, касающейся проблемы "тотальности" и единства психического и соматического функционирования, намеренно опускается. Сексуальная экономика подходит к проблеме со стороны феномена, который обычно недооценивают, а именно оргазма, и применяет метод функционализма. Обращение к литературе подразумевало бы как завершенность моих собственных концепций, так и существование определенных точек зрения на проблему оргазма со стороны других авторов. На данный момент и то, и другое отсутствует.

Поэтому критическое обсуждение литературы было бы преждевременным.
Клиническое опровержение фрейдовской теории инстинкта смерти остается в силе. Более глубокий анализ так называемого стремления к нирване подтвердил мое мнение о том, что эта теория пытается объяснить определенные факты, в действительности не существующие, и тем самым вводит в заблуждение.
Возможно, данное эссе в сравнении с предыдущим позволит психоаналитикам лучше скоординировать свою профессиональную деятельность, а молодым ученым, работающим в русле сексуальной экономики, и аналитикам, занимающимся исследованием характера, облегчит восприятие и понимание теории и окажет практическую помощь в применении техники анализа характера. Открытие "бесконтактности" (contactlessness), или отсутствия контактности, и страха контакта стало новым этапом в развитии концепции и техники анализа характера. Возможно, представленные здесь описания скоро окажутся неполными или отчасти неточными, что лишний раз докажет: идти в ногу с развитием новых концепций можно, только опираясь на живую практику. Тот, кто стремится серьезно изучать технику анализа характера, без труда поймет и использует на практике связи между психическим контактом и вегетативной возбудимостью человека, о которых здесь впервые пойдет речь. Определение таких связей не только поможет вывести нашу психотерапевтическую работу из сложившейся сегодня мистической атмосферы, но и откроет перспективу для достижения прежде нереальных результатов.

В то же время я настроен против излишнего терапевтического энтузиазма. Успех анализа характера больше не может подвергаться сомнениям, хотя завершающие стадии характерно-анали-тической терапии, особенно оживление оргастической контактной тревоги и ее устранение, изучены еще недостаточно хорошо. К тому же теория оргазма часто оказывается грубо недопонятой, причем такое ложное толкование встречается и среди моих друзей.

Наиболее распространенная ошибка обусловлена неосведомленностью о несдерживаемой непроизвольной оргастической самоотдаче, что часто путают с предор-гастическим возбуждением. Необходимо сказать, что успешное окончание анализа характера без внесения ясности в проблему оргазма может носить лишь случайный характер.
Выступив на последнем психоаналитическом конгрессе со своей статьей, которая легла в основу данного эссе, я перестал быть членом Международной психоаналитической ассоциации. Ее руководители больше не пожелали отождествлять ассоциацию с моими концепциями.
Февраль 1935.
В. Р.
1. ОТПРАВНАЯ ТОЧКА: КОНФЛИКТ МЕЖДУ
ИНСТИНКТОМ И ВНЕШНИМ МИРОМ

Прежде всего я должен вспомнить хорошо известные психоаналитические положения, которые послужили отправной точкой моей работы. Не зная о них, невозможно понять результаты характерно-аналитических исследований. Самые первые психоаналитические концепции базировались на идее о конфликте между инстинктом и внешним миром. Полное затемнение этого исходного понятия современными теориями не влияет на его точность, его проявление безошибочно можно узнать в каждом клиническом случае, и, надо сказать, это наиболее плодотворная формулировка во всей аналитической психологии.

В свете этого представления психический процесс является результатом конфликта между инстинктивной потребностью и внешней фрустрацией инстинкта. Именно из этого конфликта, но только во вторую очередь, развивается внутренний конфликт между желанием и самоотречением. Самоотречение составляет ядро того, что мы называем "внутренней моралью".

Необходимо помнить, что основные теоретические понятия вытекают из этой формулы психического конфликта. При исследовании источника фрустрации инстинкта может возникнуть необходимость выйти за пределы сферы интересов психологии. В этом случае придется обратиться к социологии и иметь дело с проблемами, которые выходят за рамки психологии, так как она не в состоянии ответить на вопрос, почему общество требует подавления инстинктов. Существуют социальные, более суровые экономические запросы, которые служат причиной данного феномена57.

Политическая психология, несмотря на упрек моих оппонентов в том, что я смешиваю политику с наукой, начинается как раз с этого строго научного вопроса.
Если подросток поймет, что подавление его инстинктивных сексуальных влечений происходит не из-за биологических факторов (скажем, не из-за инстинкта смерти), а что в этом скорее повинны определенные запросы современного общества, что родители и учителя при этом являются только бессознательно используемыми социальной машиной органами, то он не станет принимать во внимание только высшие, вызывающие научный интерес положения, а поймет причины своих страданий, не станет признавать их божественное происхождение и перестанет подчиняться требованиям родителей, являющихся выразителями внешних сил. Возможно, в первое время он будет использовать свою способность к критике, чтобы разобраться в существующем порядке вещей. Это одно из многих последствий, которые входят в состав того, что я называю сексуальной политикой.
Это социальная, то есть политическая, практика, которая возникла в результате установления социального источника вытеснения сексуальности. На ХШ конгрессе Бернфелд высказал мнение, что половые сношения подростков являются результатом слабого режима воспитания. Такая концепция будет только поддерживать невротическое чувство вины подростка, кроме того, она будет усложнять проблему пубертата и препятствовать любой позитивной сексуально-экономической помощи подросткам.

Вопрос пубертата полностью умещается в рамки связей между вегетативным возбуждением и психическим поведением, несмотря на все "объективно научные" опровержения того факта, что развитие подростка четко детерминировано социальными запретами на сексуальную жизнь в этом возрасте. Возможность сексуально-экономической регуляции вегетативных энергий зависит от структуры, которую общество формирует в подростках.
Как известно, эго приходится посредничать между социальными воздействиями, которые позже интернализуются как моральный или внутренний инстинкт запрета, с одной стороны, и биологической потребностью с другой. Если продолжать рассматривать психические проявления биологических потребностей, феномена ид, мы придем к проблемам психологии и биологии, которые не более приемлемы с точки зрения наших психологических методов исследования, чем проблемы социологии. Я обнаружил ограниченность психологического метода. Мои оппоненты, напротив, психологизировали социологию, как и биологию. После этого читателя может удивить мой предмет исследований, представляющий собой как раз изучение развития вегетативного возбуждения, исходящего из характера, то есть из психического образования.

Он может спросить, не изменяю ли я собственным принципам. Мы пока отложим ответ на этот вопрос.
2. НЕКОТОРЫЕ ТЕХНИЧЕСКИЕ ПРЕДПОСЫЛКИ
Связь между психическим аппаратом и вегетативным возбуждением невозможно понять, не освободившись от источника ошибок, свойственных теоретическим методам. В нашей работе теория и практика неразделимы. Ошибочная теоретическая позиция непременно породит некорректную технику, а та в свою очередь может привести к ложным теоретическим воззрениям. Если поискать источник, из которого возникла теория инстинкта смерти, то можно обнаружить, что вдобавок к социальным причинам, которые я уже упоминал, есть еще и технические.

Многие практики Венского Семинара психоаналитической терапии будут вспоминать, насколько трудно было теоретически и практически справиться с проблемой латентного отрицательного переноса.
Хотя понятие отрицательного переноса уже давно было сформулировано Фрейдом, понадобилось время (с 1923 года по 1930-й), чтобы научиться понимать его с точки зрения практики. Клиническим основанием, на котором Фрейд построил свою теорию инстинкта смерти, была так называемая "отрицательная реакция на терапию". Этот термин подразумевает, что многие пациенты реагировали на наши интерпретации не улучшением состояния, а, напротив, усилением своих невротических реакций.

Тогда Фрейд сделал заключение, что это результат бессознательного чувства вины или того, что было названо "потребностью в наказании", которая заставляет пациента сопротивляться аналитической работе и продолжать невротически страдать. Я признаю, что на протяжении первых лет после публикации его работы "Я и оно", сам придерживался такого мнения и только со временем начал сомневаться в точности этой формулировки. Секрет негативной терапевтической реакции постепенно проявился в технических отчетах на Семинаре. Они показали, что негативные тенденции пациентов, соответствующие вытесненной ненависти, анализировались недостаточно, если вообще подвергались анализу; что аналитики оперировали почти исключительно позитивными проявлениями переноса; что даже наиболее опытные из них не составляли исключения; и, что самое важное, проявления латентной, замаскированной и вытесненной ненависти, как правило, ошибочно принимались за признаки положительного переноса.

Мне не удавалось точно сформулировать это до встречи в Осло со скандинавскими психоаналитиками в 1934 году. Наша аналитическая работа освобождала психическую энергию, которая стремилась к разрядке. Если анализ переноса с самого начала производится преимущественно или исключительно как положительный перенос, без предварительного раскрытия негативных тенденций, то произойдет следующее: освобожденная любовь будет требовать удовлетворения и во время анализа столкнется с фрустрацией, так же как внутреннее сдерживание, вызванное вытесненным импульсом ненависти по отношению к объекту любви.

Короче говоря, можно пребывать в уверенности об "освобожденности" импульсов любви, но обнаружить, что пациент продолжает оставаться неспособным любить.

Содержание раздела