СТРУКТУРА СИСТЕМЫ ГОСУДАРСТВЕННЫХ ФИНАНСОВ КНР
вклады в китайские банки были сравнимы по величине со вкладами в американские банки за 10 лет до того.
Эффективный фондовый рынок, то есть рынок, способный адекватно оценивать акции, невозможен без развитой системы кредитного обслуживания экономики, и в том числе -покупателей акций. Такой системы нет в России, но она есть в Китае.
Поэтому в России эффективный фондовый рынок в принципе невозможен. В Китае же он возможен не только в Гонконге.
Во всяком случае, там необходимые предпосылки для его развития налицо. 3. ВАЛЮТНЫЕ ИНСТРУМЕНТЫ НАСТУПАТЕЛЬНОЙ И ОБОРОНИТЕЛЬНОЙ ПОЛИТИКИ КИТАЯ НА МИРОВЫХ РЫНКАХ
Эволюция валютной политики Китая примечательным образом копирует эволюцию валютной политики Японии. Иена не претендует на звание полноценного соперника доллара только в силу политической слабости Японии, которая, сталкиваясь с американским нажимом, отступает не только в валютном вопросе, но и в вопросе о либерализации, и эти отступления обошлись ей очень дорого. Юань, по-видимому, в конце концов будет-таки претендовать на то, на что не осмелилась претендовать иена.
И на то есть уважительные причины: так, еше в 1980 г., согласно данным, опубликованным Китайским экономическим ежегодником (ниже - КЭЕ), то есть одним из двух основных официальных статистических изданий, в 1986 и 1990 гг. в разделе ядерная промышленность продукция военного назначения составила 2116 млн. юаней - при том, что ввиду дешевизны в тот период в КНР энергосырья и практически нулевой стоимости услуг и рабочей силы, паритет покупательной способности юаня в ядерной промышленности КНР в 1980 г. составлял много выше 1 доллара, а стоимость среднего ядерного боеприпаса в этот период не превышала 1 млн. долл.
Что же касается динамики конкурентоспособности экономики Китая, то она также копирует таковую у японской экономики. Китай так же, как и Япония, имеет огромное положительное сальдо в торговле с США, которое в 1999 г. достигло примерно 50 млрд. долл. Курс иены, как известно, в течение длительного времени примерно вдвое занижал ее усредненную покупательную способность.
Правда, что касается продовольствия, то он ее завышал, а что касается энергоносителей - не занижал.
Курс юаня также занижает его усредненную покупатель- 130 Александр Н. Анисимов
ную способность, причем с 1985 г. изменения курса в обшем соответствовали изменению покупательной способности.
В 1995 г. при курсе 835 юаней за 100 долл. покупательная способность юаня превышала курсовую:
- в среднем по промышленности в 34 раза,
- в капитальном строительстве в 4-6 раз,
- в отраслях, производящих рыночные услуги, приблизительно в 10 раз,
- по рыночному сектору экономики в целом в 4-5 раз,
- для бюджетного сектора минимум в 8 раз.
Однако по отраслям, производящим сырье и полуфабрикаты, курс примерно соответствовал покупательной способности юаня.
Существенная особенность политики китайского курсооб-разования как раз и состоит в том, что курс юаня определяется не спросом рынка (то есть на практике не теми, кто хочет вывозить капитал или обменивать юани на доллары), а внутренними иенами на основные виды сырья и полуфабрикатов, какими они установились в процессе работы экономики в рыночном режиме. Здесь надо заметить, что с 1980 г. по 1995 г. они относительно среднего уровня цен сильно выросли - при том, что заводские цены в отраслях, производящих конечный продукт (машиностроение, производство предметов потребления), если считать по курсу доллара, в 24 раза ниже сравнительно со среднемировыми иенами.
Отрасли, производящие сырье и полуфабрикаты, почти целиком находятся в собственности государства, и оно в состоянии эффективно контролировать цены на соответствующие товарные группы. В результате даже в отраслях с большим объемом импортной субституции внутренние производители всё же контролируют основную часть рынка. Эта структура внутренних цен имеет следующие достоинства:
- во-первых, экспортеры работают в чрезвычайно благоприятных условиях, и экспорт стимулируется (что вообще представляет чрезвычайно широко распространенное явление), а собственные производители достаточно хорошо защищены от конкуренции (чем-то вроде 100% тарифных начислений);
- во-вторых, колебания цен на мировом рынке не в состоянии оказать существенное влияние на внутреннюю ценовую ситуацию. Поэтому курс юаня можно держать стабильным в условиях самых широких колебаний цен на мировом рынке.
Если цены на экспортные товары падают, экспортеры, обладая огромным ценовым запасом прочности, могут совершенно спокойно понижать цены и продолжать экспорт. Внутреннего рынка это вообще не касается.
Если же цены на импортные товары растут, то либо меняется структура импорта, либо, если товар, на который выросла цена, - стратегический, цена которого на внутреннем рынке так или иначе регулируется (например, прокат черных металлов), то внутренние цены остаются постоянными, а рост издержек, связанный с импортом дорогого товара касается только импортера. Естественно, что продолжение импорта будет идти лишь тогда, когда он не оказывает большого влияния на общий уровень его издержек и на уровень прибыли.
Если валютные потоки не регулируются, курс сильно занижает покупательную способность национальной денежной единицы, а доля импорта в покрытии потребности и доля экспорта в производстве велики, то колебания цен мирового рынка всегда переходят в национальную экономику с усилением. В Китае это не имеет места.
Экономическая и финансовая политика КНР, следовательно, таковы, что юань, аналогично тому, как обстояло дело с иеной в 50-е - 60-е годы, и, в общем, по той же причине, чрезвычайно эффективен и как средство экономической обороны, и как средство экономического наступления.
В 90-е годы под юань была подведена мощная валютная база, которая в начале 80-х годов практически отсутствовала. Тем самым была создана еще одна линия защиты юаня.
Валютная политика КНР в том, что касается валютных запасов, строится на тех же основаниях, что и валютная политика Тайваня, Сингапура, Таиланда, Малайзии - валютные резервы в конце концов доводятся до уровня, соответствующего массе наличных денег и безналичных денег на расчетных счетах, а затем этот уровень еще перекрывается. Так, маленький Сингапур располагал в 1997 г. валютными запасами в 77 млрд. долл. Его сосед Малайзия располагала в июне 1997 г. валютным запасом в 26,6 млрд. долл. и, кроме того, 73 тоннами золота (КСЕ, 1998, с.939).
В 1997 г. этого оказалось недостаточным. Валютные сверхзапасы Сингапура оказались достаточными.
Показателем внимания, которое уделяется Китаем наращиванию валютных запасов, является то, что в 1992-95 гг. поступления от зарубежных займов в сумме свыше 40 млрд. долл. намного перекрывались ростом официальных валютных запасов (62 млрд. долл.) (КСЕ, 1996, с.245 и 616).
По данным издающейся в КНР Экономической газеты (11.03.93, с.2) в конце 1992 г. Минфин КНР располагал золотовалютными резервами в 50 млрд. долл. (по данным КСЕ, 1998, с.939, они вдвое меньше) и, кроме того, уполномоченные организации располагали валютой стоимостью 150 млрд. долл. Сверх того, в Гонконге КНР принадлежали активы стоимостью 100 млрд. долл.
Всего в КНР (без Гонконга), по этим данным, обращалось 200 млрд. долл. валюты, что примерно соответствовало массе денег в обращении, включая безналичные деньги, то есть деньги на расчетных счетах, если считать по курсу.
В 1997 г. официальные валютные резервы КНР составили 139,8 млрд. долл. (в Японии 223 млрд. долл.) плюс золотой запас в 392 тонны (в Японии - 754 тонны) (КСЕ, 1998, с.939).
В связи с общей установкой вывода золотовалютных резервов на уровень массы денег в обращении с учетом безналичных (М1), валютные резервы КНР, по-видимому, достигнут в не слишком отдаленном будущем уровня, превышающего 400 млрд. долл. А все валютные резервы китайского экономического мира вместе с Тайванем, Сингапуром, Малайзией и Таиландом (экономическая жизнь последних контролируется китайской обшиной и спецслужбами КНР) могут намного превысить 600 млрд. долл. (без золота). Это революционизирует мировую финансовую ситуацию.
Либо на месте долларовой мировой системы возникнет совокупность локальных валютных зон, причем в долларовую зону войдут Латинская Америка, возможно, Африка южнее Сахары (программа Буша-младшего предполагает привязку этого региона к США посредством свободной торговли) и - опять-таки возможно, Россия или какой-либо ее кусок, либо же придется возвращаться к какому-то варианту системы золотого стандарта и возвращать золоту украденное у него бумажками королевское место. Нельзя исключить и возможность крупномасштабного военного конфликта (с непременным втягиванием в него Китая) как способа решения финансовых проблем. Такое уже бывало.
В мягком варианте подобная грозная для доллара ситуация сложилась к началу 1997 г., когда золотовалютные резервы вместе взятых Сингапура, Малайзии, Таиланда, Тайваня и Гонконга превысили 200 млрд. долл., а с Южной Кореей составили примерно 250 млрд. долл. (КСЕ, 1998, с.939).
Атака спекулятивных фондов позволила вскрыть этот нарыв и, соответственно, оздоровить доллар. Южная Корея и часть асеановцев попали в плен к МВФ.
Однако по существу проблема не решена, а лишь отсрочена - уже потому, что ни Сингапур, ни Тайвань, ни даже Гонконг не пострадали и остались при своих валютных резервах. Малайзия восстановила способность к росту. А Китай в виде КНР вообще оказался не по зубам ни спекулятивным фондам, ни международному сообществу. Валютные резервы Китая по-прежнему висят над мировыми финансовыми рынками грозовой тучей.
И они, конечно, в несколько раз больше официально заявленных величин.
В связи с этим особого внимания заслуживает проблема золотого запаса Китая. Официально он не растет: в 1980 г. называлась цифра 398 тонн золота, а спустя 17 лет - 392 тонны, тогда как золотой запас США составлял в 1997 г. 8140 тонн, Германии - 2960 тонн, Франции - 2546 тонн, Италии - 2074 тонны (КСЕ, 1998, с.939).
Однако, в отличие от всех перечисленных стран, Китай является крупным производителем золота. И можно только гадать, сколько золота ежегодно добывается в Китае - 400 тонн, 1000 тонн, или еше больше.
Реальный золотой запас, которым располагает китайское руководство - это большая неизвестная величина.
Незначительность заявленных валютных размеров Китая к началу 80-х годов после того, как десятки лет сотни тысяч, если не миллионы, заключенных добывали там золото, и после того, как этим же делом, уже по официальным данным, занимались массы вольных старателей, является показателем того, что в качестве реального валютного резерва в Китае во времена Мао Цзедуна, как и в СССР при Сталине, рассматривались главным образом золото и серебро. С тех пор этот резерв, конечно, значительно вырос.
Вопрос заключается в том, каково соотношение золотого и серебряного резерва КНР, с одной стороны, и ее долларовых резервов, с другой. Если это соотношение велико, то Китай при известных условиях может очень легко пойти на игру против доллара. И тогда процесс накопления долларовых валютных резервов отнюдь не обязательно является свидетельством стремления КНР подвести под юань долларовую базу. Но в любом случае долларовый резерв - не только средство зашиты.
Он всегда может быть использован и как средство нападения.
СТРУКТУРА СИСТЕМЫ ГОСУДАРСТВЕННЫХ ФИНАНСОВ КНР И ЕЕ СПОСОБНОСТЬ ПЕРЕРАСПРЕДЕЛЯТЬ ВВП
Достаточно широко распространено представление о финансовой слабости современного китайского государства. Эта точка зрения не соответствует реальному положению вешей.
Современная структура системы государственных финансов КНР далеко не такова, какой она была в 50-е годы и имеет мало обшего со структурой системы государственных финансов таких стран, как США и Канада, для которых характерно сосредоточение почти всей массы перераспределяемых государством финансовых ресурсов в бюджетной системе. Зато система государственных финансов КНР ныне имеет много обшего с таковой у Японии в 50-е - 70-е годы. Последняя, как известно, включала помимо собственно бюджетной системы в составе государственного и местных бюджетов также:
- Систему специальных правительственных фондов, в целом аналогичную системе внебюджетных фондов РФ в период ее наибольшего развития.
- Фонд децентрализованных финансовых ресурсов государства, имеющий базой доходы от государственных предприятий и имуществ, не поступающие в бюджет.
- Систему финансов государственных предприятий. Так, в начале 80-х годов в финансовой системе Японии насчитывалось, помимо бюджетов центрального правительства и местных властей, также 5 специальных счетов центральных и около 7 тысяч счетов местных органов власти, включая как специальные фонды, так и счета казенных предприятий, служб, корпораций (Финансы капиталистических государств, под ред.
Б.Г.Болдырева. - М.: Финансы и статистика, 1985, с.265).
Аналогичным образом система государственных расходов КНР включает:
- Государственный бюджет, причем, как утверждается, местные бюджеты инкорпорированы в государственный бюджет.
- Систему внебюджетных доходов и расходов, включая доходы и расходы, субъектами которых являются центральные и местные власти.
- Систему регулируемых расходов, не относящихся в соответствии с действующими классификационными правилами к внебюджетным расходам (аналог японского фонда децентрализованных ресурсов государства).
- Систему финансов государственных предприятий.
Изменение классификационной схемы в 1993 г. привело к резкому уменьшению внегосбюджетных расходов. В связи с этим утверждается (КСЕ, 1998, с.268), что данные о таких расходах до 1993 г. и после 1992 г. несопоставимы.
Однако по существу, видимо, мало что изменилось.
Государственный бюджет КНР по характеру расходных статей и их удельному весу является аналогом государственных бюджетов Японии и Тайваня, не включающих местные расходы. В разделе международных сопоставлений КСЕ он сопоставляется с центральными бюджетами стран, бюджетные системы которых включают и центральный, и местные бюджеты. Тем не менее, формально провинциальные бюджеты Китая включаются в государственный бюджет.
В 1980 г. на их долю приходилось 46% расходов госбюджета (в 1957 г. - меньше 30%), в 1985 г. - больше половины, в 1990 г. - 2/3, в 1995 г. -71% (КСЕ, 1996, с.235). Это одна из многочисленных загадок китайской финансовой статистики.
Фактически, независимо от того, как это оформляется в классификационном плане, бюджеты уездов и округов большей частью или целиком не включаются в государственный бюджет.
В содержательном плане существенно также подразделение государственного бюджета КНР на (1) бюджет текущих расходов, (2) бюджет капиталовложений и (3) кредитный бюджет.
Доходы последнего составляют займы и кредиты, а расходы - затраты на обслуживание внутреннего и внешнего госдолга и перечисление остатка в центральный бюджет.
Военные расходы включаются в бюджет текущих расходов и, следовательно, не включают затраты на приобретение снаряжения, военной техники и на капитальное строительство. Однако эти затраты не фигурируют и в бюджете капиталовложений. Они, видимо, относятся к категории внебюджетных расходов.
Согласно оценке, приведенной в ежегоднике СИПРИ 1994, они, будучи за пределами бюджета, вдвое превышают бюджетные затраты на военные цели. Кроме того, вне бюджета находятся также затраты на НИОКР в объеме (на 1993 г.) около 70% от видимых
военных расходов.
К системе государственных расходов необходимо также отнести (см. КСЕ, 1996, с.139, 236, 292, 301):
- Почти целиком все трансферты (пенсии, пособия и т.п.), составлявшие в 1995-97 гг. 4,5-5% ВВП.
- Другие затраты социального характера, включая затраты на здравоохранение, составлявшие 3-4% ВВП.
- Затраты на капиталовложения, проходящие по официальным внебюджетным расходам и составляющие 1/3 их (в 1990 г. они составляли 5% ВВП, а в 1994 г. -немногим более 1 % ВВП).
- Прочие эффективно регулируемые в отношении объема капиталовложения (в 1995-97 гг. - около 10% ВВП).
- Учитываемые статистикой в качестве внебюджетных административные расходы.
Сюда еще нужно приплюсовать субсидии убыточным предприятиям, которые не включаются в расходные статьи бюджета, а включаются в его доходную статью со знаком минус (в 1995 г. - 0,6% ВВП). В целом картина на 1995 г. была такова (в % ВВП): Все расколы системы іосударсівснных финансов 32-35 ИЗ НИХ: Расходы по государственно и? оюдж ет \ / 1 .У Расходы, не попавшие в расходные статьи го с б ю дж ста 20-2 3 В ТОМ ЧИСЛЕ: За т р а ты социального лар а кт ер а 7 - Н Субсидии убыточным предприятиям 0.6 Ф и к с up у ем ы е статистикой внебю д ж с т н ы е а д м инист р а т иены е расходы 0.5 - 1.0 К а п и т а л о в я о ж е н и я . учитываемые с т а т и с т и к о й в составе в н еб ю д ж е т пых расходов, а также затраты на поддержку городов 1.2 Прочие эффективно р егули руе и ы е кап и т а л о в л о ж е н и я Я - 1 1 Военные расходы 2.5(?) Общий интегральный показатель, смотря по тому, как считать, может быть немного больше или меньше, но это не меняет сути дела: реально китайское государство перераспределяет достаточно большую часть ВВП, чтобы Китай был мощной в финансовом отношении державой.
Имея в виду это обстоятельство, составители методических примечаний к разделу Общественные финансы КСЕ 1998 г. сочли целесообразным отметить: Общие доходы и общие расходы центрального правительства и местных правительств не показывают реальной финансовой силы правительств различных уровней.
Любопытная ситуация сложилась с освещением расходов и доходов центрального бюджета. Из расходов центрального бюджета исключены:
- субвенции регионам;
- затраты на обслуживание госдолга;
- затраты на оснащение армии военной техникой, а также затраты на военное капитальное строительство и, возможно, военные НИОКР.
Из доходов центрального бюджета, соответственно, исключены поступления за счет кредитов и займов, а также доходы, покрывающие затраты на оснащение армии техникой и вооружением, военное капитальное строительство и, возможно, военные НИОКР. Номинальные расходы центрального бюджета 3,4 Субвенции регионам 3,1 Затраты на обслуживание госдолга 1,5 ИТОГО 8,0 Плюс затраты на приобретение военной техники и вооружения, военное капитальное строительство и НИОКР 2,5 Плюс субвенции убыточным предприятиям 0,6 ВСЕГО
затрат по приведенному к нормальному виду центральному бюджету 11,0 В сопоставимом с российским федеральным бюджетом виде центральный бюджет КНР по состоянию на 1995 г. был таков (в % от ВВП):
Приблизительно такими же были расходы по приведенному центральному бюджету в 1996-97 гг.
Оценивая возможности правительства КНР влиять на экономическую ситуацию и финансовые потоки в условиях уже сложившейся китайской экономической модели, необходимо также учитывать, что еше в 1997 г. в КНР имелись, в частности, такие структуры:
- министерства угольной промышленности, электроэнергетики, металлургии, химической, машиностроительной и электронной промышленности, министерство железных дорог, министерство коммуникаций (помимо министерства почт и телекоммуникаций);
- группа корпораций оборонной промышленности с обшей занятостью в несколько миллионов человек;
- Китайская нефтяная национальная корпорация;
- Китайская нефтехимическая корпорация;
- Китайская корпорация цветных металлов. Костяк из структур этого типа сохранится в Китае при всех обстоятельствах.
В китайских условиях все эти мощные экономические структуры подвержены сильным местным влияниям. Тем не менее, через их посредство правительство КНР в состоянии оказывать мошное программирующее влияние на экономику в целом, в том числе - на финансовые потоки, в несколько раз превышающие номинальный центральный бюджет в том виде, который он имел в 1995-97 гг.
Это, соответственно, сокращает потребность в перераспределении финансовых ресурсов через бюджет и делает возможным эффективное функционирование экономики при относительно небольших размерах чисто бюджетного перераспределения ВВП.
То есть срабатывает принцип: чем больше госсектор - тем меньше бюджет, чем меньше госсектор - тем больше бюджет. Обнулив госсектор, развитые экономики компенсируют его отсутствие огромными размерами бюджетного перераспределения ВВП.
КНР в 90-е годы сохраняла мощный госсектор и поэтому могла обойтись относительно скромными размерами перераспределения ВВП не только через бюджет, но и через систему государственных финансов в целом. И в чисто теоретическом плане очень большой вопрос, какая из схем регулирования экономики, через госсектор или через систему государственных финансов, и при каких условиях больше благоприятствует делу экономической свободы.
РЕАЛЬНЫЙ ХАРАКТЕР ОПАСНОСТИ НЕДООЦЕНКИ СПОСОБНОСТИ КИТАЯ ВОЗДЕЙСТВОВАТЬ НА МИРОВЫЕ РЫНКИ И МИРОВЫЕ ФИНАНСЫ. ПРИЧИНЫ ЭТОГО
Даже сегодня в авторитетных источниках, включая публикации МВФ, можно найти такого рода сведения: в 1970 г. ВВП КНР составлял 2,4% мирового ВВП, тогда как ВВП США - 30,7%, а ныне соответственно 3,3% и 30,7%, то есть ВВП КНР сопоставим с ВВП Италии (3,5% мирового ВВП). Такая цифирь наводит читателя на мысль, что никакого Китая как заслуживающего уважения экономического и финансового субъекта нет, и завтра - тоже не будет. Не о чем говорить. Говорить же, на самом деле, есть о чем.
Цифры, подобные приведенной выше, с формальной точки зрения получаются просто: берется рассчитанный национальными статистиками ВВП, а затем без всяких поправок на различия в методиках расчета эти показатели делятся на рыночный курс национальных денежных единиц к доллару. Затем курсовые ВВП суммируют и определяют долевые показатели для каждой страны в мировом ВВП.
Давно установлено, что это, мягко говоря, не самый точный механизм оценки ВВП и места отдельных стран в мировой экономике. Поэтому с начала 90-х годов начался широкий переход на иные методики оценки ВВП, исходящие из показателей паритета покупательной способности национальных денежных единиц, или на основании их усредненной покупательной силы.
По тысячекратно распубликованным оценкам того же МВФ и Всемирного банка, еше в середине 90-х годов ВВП КНР составлял примерно 50% от ВВП США. Таким образом, казалось бы, истина стала общедоступной.
Но на самом деле оценка ВВП КНР на уровне половины ВВП США - это тоже политическая цифра.
Промышленное производство КНР в 1995 г., по любым методикам подсчета, было сравнимо с промышленным производством США. Конечная продукция сельского хозяйства Китая еще в 80-е годы превысила американскую.
По объему строительно-монтажных работ КНР намного перекрывает США (уже в 1995 г. производство цемента КНР в 6 раз превысило таковое в США).
Каким же образом получается 50%? Эта оценка по состоянию на 1995 г. в неявной форме предполагает:
- Недооценку покупательной силы юаня за счет оценки таковой в нерыночном секторе по иенам рыночного сектора (стоимость же юаня в сфере нерыночных услуг, включая услуги систем образования, здравоохранения, правительственные услуги, - многократно выше, чем усредненная покупательная сила юаня в рыночном секторе и в несколько раз выше покупательной силы юаня в сфере рыночных услуг).
- Учет для США и неучет для КНР приписной ренты, то есть условной платы собственника жилья самому себе (4-6% ВВП США). - Учет лишь по себестоимости (или вовсе неучет) работы для себя в сельском хозяйстве и строительстве (ее вклад в ВВП КНР, естественно, в десятки раз больше, чем в США, поскольку в китайской деревне проживает 70% населения).
Могли быть допущены и другие ошибки.
На глаз, если брать официальные данные без всяких корректировок, в 1995 г. конечный материальный продукт экономики КНР и составлял примерно 50% ВВП США в целом.
Наиболее корректными из достаточно распространенных оценок ВВП КНР являются оценки, полученные с использованием данных ЦРУ американскими специалистами в рамках осуществлявшегося под эгидой ООН Проекта международных сопоставлений. Оказалось, что еше в 1970 г. ВВП КНР составлял 44% ВВП США (понятно, почему Киссинджер и Никсон бросились дружить с Китаем), в 1980 г. - 63%, в 1987 г. - 97% (см.
Экономическое положение развитых и развивающихся стран.
