Курс на ускорение социально-экономического развития страны
8 марта 1985 г. Генеральным секретарем ЦК КПСС был избран М.С. Горбачев. В апреле 1985 г. на пленуме ЦК он провозгласил курс на ускорение социально-экономического развития страны. Главными факторами ускорения должны были стать научно-технический прогресс, техническое перевооружение машиностроения, а на этой основе и всего народного хозяйства и также активизация человеческого фактора.
На первых порах предусматривалось лишь совершенствование общества и исправление отдельных деформаций. Для этого принимались меры по наведению порядка, укреплению трудовой и технологической дисциплины, широкой замене руководящих кадров.
Принятые меры задействовали лежавшие на поверхности резервы и дали определенный эффект. Уже в 1985–1986 гг. темпы роста производительности труда в промышленности и строительстве превысили среднегодовые показатели XI пятилетки в 1,3 раза, на железнодорожном транспорте – в 3 раза. Выросли капиталовложения на развитие социальной сферы. Первые результаты породили эйфорию у руководства, сохранившего веру в могущество декретирования, в силу правильных приказов.
Была развязана антиалкогольная кампания, которая нанесла колоссальный удар по государственным финансам (ущерб, по некоторым оценкам, составлял 10 млрд руб. ежегодно), дала мощный импульс самогоноварению и соответственно спровоцировала острый дефицит сахара. Даже в Москве в 1989 г. были введены карточки на сахар.
В 1986 г. была развернута неосталинская по своему духу кампания по борьбе с нетрудовыми доходами, призванная втиснуть экономическую инициативу и предприимчивость населения в прокрустово ложе прежних государственных установлений. В том же году в принятую XXVII съездом КПСС новую редакцию партийной программы, в которой провалившиеся задания по построению коммунизма были заменены курсом на совершенствование социализма без серьезных подсчетов, была внесена явно утопическая задача решить жилищную проблему к 2000 г.
Поскольку остававшаяся с брежневских времен часть высшей номенклатуры и огромный бюрократический аппарат (18 млн человек, на содержание которых тратилось свыше 40 млрд руб.) без энтузиазма встретили горбачевские новации, новое руководство вскоре заговорило о консерватизме, торможении реформ. Чтобы преодолеть это сопротивление и расширить массовую опору, Горбачев в январе 1987 г. на пленуме ЦК КПСС выдвинул на первый план уже не ускорение социально-экономического развития, а введение гласности и демократизацию советского общества.
Постепенно формировалось понимание необходимости не улучшений, а серьезных преобразований, смены существовавшей в СССР экономической модели. Важными, знаковыми шагами на этом пути стали Законы Об индивидуальной трудовой деятельности от 1986 г. и О кооперации от 1988 г., которые с многочисленными оговорками легализовали мелкое частное предпринимательство. Уже в 1988 г. индивидуальной трудовой деятельностью, в основном кустарно-ремесленными промыслами, было занято 734 тыс. человек.
Число кооперативов весной 1989 г. превысило 99,3 тыс. В них было занято до 2 млн человек. Через два года эта цифра превысила 7 млн человек, что составило примерно 5% активного населения. Основная масса кооперативов была сосредоточена в сфере услуг, производстве товаров народного потребления, строительстве и торгово-посреднической деятельности. Однако вскоре стали появляться и кооперативные коммерческие банки, а в 1990 г. были приняты Законы Об акционерных коммерческих обществах и О ценных бумагах, знаменовавшие стремительное укрепление ростков рыночной экономики в СССР.
Во многом благодаря частной инициативе в СССР с конца 80-х – начала 90-х годов началась компьютерная революция – массовое распространение персональных компьютеров, импортированных из других стран.
Вместе с тем, пользуясь ненасыщенностью рынка товаров и услуг и слабостью законодательного регулирования, новые предприниматели резко взвинчивали цены и ориентировались в основном лишь на зажиточных по советским меркам людей. Не имея, как правило, банковских кредитов, они активно занялись отмыванием капиталов теневой экономики (по оценкам, до 70–90 млрд руб. ежегодно) и быстро попадали под влияние растущей организованной преступности, сумевшей создать тотальную систему рэкета частного бизнеса. Нажитые частными предпринимателями (прежде всего в торгово-посреднической сфере) и теневиками деньги положили начало первоначальному накоплению капитала.
В июне 1987 г. на пленуме ЦК КПСС была провозглашена экономическая реформа, созвучная с реформой 1965 г., но в ряде аспектов более радикальная. Цель ее заключалась в переходе от административных к преимущественно экономическим методам руководства, к управлению интересами и через интересы. Ключевыми лозунгами стали расширение самостоятельности предприятий, переход их на хозрасчет, самофинансирование и самоуправление. Эти идеи были заложены в Законе О государственном предприятии, принятом 30 июня 1987 г., но вошедшем в силу для всех предприятий с 1989 г. Предприятия получили право самостоятельно планировать свою деятельность, основываясь на рекомендуемых, а не директивных заданиях, на контрактах с поставщиками и потребителями и на государственных заказах. Деятельность предприятия отныне должна была регулироваться не министерствами и ведомствами, а долгосрочными экономическими нормативами.
Предприятия получили право заключения прямых договоров с другими предприятиями, а некоторые – вступать в контакт даже с иностранными фирмами.
В целом механизм этой реформы не соответствовал декларированным целям. Фактически он не допускал плюрализма собственности (в средней и крупной промышленности), не затрагивал основ административно-командной системы управления (сохранилась система министерств, бюрократически опекавших предприятия, а в смягченном виде и директивное планирование) и не менял мотивацию к труду. Поскольку реформа не изменила отношений собственности, расширение прав предприятий не сопровождалось соответствующим повышением их ответственности за результаты хозяйственной и финансовой деятельности. Существенное повышение доли прибыли, оставленной в распоряжении предприятий, сопровождалось свертыванием их капитальных вложений и резким ростом фондов экономического стимулирования, т.е. стремительным увеличением зарплаты и проеданием ресурсов. Пользуясь малейшей возможностью, руководители предприятий взвинчивали цены, что дало сильный импульс инфляции.
В то же время, несмотря на объявленное самофинансирование, многие предприятия по-прежнему пользовались государственными субсидиями. Таким образом, директивные, плановые регуляторы промышленности были поколеблены, а рыночные так и не были внедрены. Половинчатое, непродуманное реформирование не позволяло разрешить острейших экономических проблем и способствовало лишь быстрому росту народнохозяйственных диспропорций, разбалансированности экономики.
Определенные преобразования были проведены и в сельском хозяйстве. Они сводились к перестройке системы управления, некоторому расширению самостоятельности колхозов и совхозов и внедрению арендных договоров, т.е. представлению крестьянским семьям права брать землю в аренду на длительный срок и распоряжаться произведенной продукцией. По сути, это была попытка создать социалистическое, т.е. без внедрения частной собственности на землю, и подконтрольное государству фермерство. Однако эти меры не дали существенных результатов. Создание управленческой суперструктуры – Государственного агропромышленного комитета, объединившего целый ряд министерств и ведомств, ведавших отраслью, не дало существенного эффекта в решении сельскохозяйственных проблем и не позволило добиться реального повышения самостоятельности и инициативы колхозов и совхозов.
Крестьяне-арендаторы сталкивались с большими трудностями в финансировании, приобретении техники, с многочисленными бюрократическими преградами, а нередко и с враждебным отношением местных властей и даже односельчан. В итоге к лету 1991 г. хозяйства арендаторов охватывали лишь 2% земли и 3% поголовья скота.
Самыми острыми для народного хозяйства СССР стали финансовые проблемы, традиционно считавшиеся советскими руководителями второстепенными по сравнению с производством. Из-за непонимания этих проблем, стремления побыстрее обеспечить ускорение экономического развития, разрешить острые социальные проблемы и других ошибочных решений (особенно антиалкогольной кампании и опережающего материальное производство роста заработной платы) уже в первые годы перестройки был существенно нарушен макроэкономический баланс. Этому способствовали и объективные причины: снижение мировых цен на нефть и непредвиденные расходы на ликвидацию последствий чернобыльской катастрофы (ее непосредственный ущерб оценивался в 8 млрд руб. – около 1,5% национального дохода), а впоследствии и страшного землетрясения в Армении.
В результате традиционный для советского государства дефицит консолидированного бюджета, оценивавшийся примерно в 2–3% и покрывавшийся обычно за счет сбережений населения в государственном Сбербанке, стал стремительно расти. В 1985 г. он составил, по некоторым подсчетам, всего 1,8%, в 1986 г. – 5,7, в 1987 г. – 6,4, а в 1988 г. – 9,2%. Это, в свою очередь, привело не только к лихорадочному поиску кредитов на Западе, но и дало импульс инфляции, поначалу скрытой и проявившейся прежде всего в вымывании товаров с потребительского рынка, резком росте дефицита.
Все это привело к росту недовольства населения и падению популярности Горбачева.
