d9e5a92d

Популярность и могущество Ло достигли зенита.


Популярность и могущество Ло достигли зенита. В глазах народа он выступал чародеем, способным создавать огромное богатство из воздуха. Все классы общества были охвачены лихорадкой быстрого обогащения. Среди аристократии в то время практически не нашлось бы человека, который не поддался этой мании.

Редкими исключениями стали герцог Сен-Симон, автор знаменитых мемуаров, в которых немало говорится о Ло, и старый маршал Виллар, участник многочисленных войн предыдущего царствования.
Люди обоего пола и разного возраста спекулировали на акциях. Узкая улица Кенкампуа, где близ дома Ло стихийно образовалась биржа, была забита народом. Арендная плата за дома и любые помещения на этой улице повысилась в несколько раз.

Сапожник, которому посчастливилось иметь мастерскую на улице Кенкампуа, получал 200 ливров в день, сдавая в аренду убогое помещение и предоставляя клиентам бумагу и письменные принадлежности. Своим трудом он зарабатывал такие деньги за несколько месяцев. Рассказывали, что некий горбун нажил немалые деньги лишь тем, что подставлял свой горб в качестве пюпитра для подписания документов по купле-продаже акций.

Толкучка привлекала не только дельцов, но и массу любопытствующих зрителей. В толпе шныряли воры, орудовали мошенники и грабители со всего Парижа, из других городов Франции и даже из-за границы. Несколько раз приходилось направлять туда солдат, чтобы восстановить порядок.
Ло купил особняк, в который переселился с семьей, а примыкавшую к нему территорию предоставил под биржу. Он устроил так, что было запрещено продавать акции где-либо, кроме этого места. Так возникла первая фондовая биржа с определенной регламентацией сделок.

В центре отведенной территории было сооружено до 500 киосков и павильонов для профессиональных торговцев акциями, которых сегодня мы назвали бы брокерами. Эти временные сооружения были украшены пестрыми надписями, флагами и лентами. Стоял слышный издалека гул голосов, играла музыка, беспорядочно сновали люди.

В толпе передвигались торговцы, предлагавшие всякую всячину. Все это создавало неповторимую атмосферу смешения бизнеса и забавы, привлекая многочисленных парижан и приезжих.
Между тем курс 500-ливровой акции поднялся до 10-15 тысяч, причем резко колебался не только от одного дня к другому, но даже в течение дня; возникала невиданная возможность почти мгновенно разбогатеть или разом потерять состояние. Самый высокий курс, который был отмечен на бирже, составлял 20 тысяч ливров.
Однажды мимо биржи проезжал маршал Виллар. Возмущенный этим безумством, старый честный солдат приказал кучеру остановиться и, высунувшись из окна экипажа, стал увещевать народ, обвиняя его в «безобразной алчности ». Однако в ответ раздались лишь свист, крики и насмешки, а кто-то даже запустил чем-то в маршала. Старик вынужден был ретироваться и больше не делал таких попыток [18, р. 17].
Один богатый человек, будучи болен, послал своего секретаря продать 250 акций по текущему курсу 8 тысяч ливров каждая. Приехав на биржу, секретарь узнал, что тем временем курс поднялся до 10 тысяч. Он продал акции, доставил хозяину деньги, согласно его указаниям, а разницу, которая составила ни много ни мало 500 тысяч ливров, присвоил и бесследно исчез в тот же день.
Чтобы производить сделки на бирже, люди должны были носить при себе значительные суммы денег в банкнотах или в золоте. Они нередко становились жертвами грабителей и даже убийц. Один такой случай привлек внимание всей Франции.

Граф д'0рн, молодой аристократ, уже известный своей беспутной жизнью, вступил в сговор с двумя уголовниками в расчете завладеть преступным путем крупной суммой денег. Он сказал богатому брокеру, что намерен купить у него пакет акций Компании Индий, и назначил ему свидание в небольшом трактире. Преступники рассчитывали, что при брокере будут деньги и акции. Там они нанесли ему несколько ударов кинжалами и попытались скрыться с добычей.

Одному из убийц это удалось, но граф с другим сообщником были схвачены, судимы и приговорены в соответствии с тогдашним законом к публичной казни колесованием (медленной казни с переломом преступнику рук и ног). Высокопоставленные родственники графа бросились спасать его. Даже герцог Сен-Симон, чье мнение регент уважал, просил его не подвергать знатного дворянина позорной и мучительной казни. Однако в дело вмешался Ло, который настаивал на том, что закон должен соблюдаться независимо от знатности виновного.



Оба преступника были колесованы при огромном стечении народа [18, р.21-23].
В заслугу Ло ставили экономическое оживление, связанное с биржевым бумом. Оно было особенно заметно в Париже. Масса состоятельных людей устремилась сюда со всей Европы, оставляя деньги в карманах домовладельцев, торговцев, ремесленников.

Цены на продовольствие и предметы роскоши заметно повысились. Что-то выиграли и низы: значительно выросли заработки наемных работников.
Никогда еще в Париже не продавалось столько предметов роскоши. Статуи, картины, гобелены отовсюду свозились в Париж, находя здесь хороший сбыт. Всевозможные изящные изделия для украшения домов, доступные раньше только аристократам, теперь попадали в дома торговцев и вообще людей среднего класса. Охотно покупались ювелирные изделия, в том числе самые дорогие. Сам регент купил за 2 миллиона ливров знаменитый бриллиант, названный впоследствии в его честь («Регент»).

Деньги для этой расточительной покупки предоставил все тот же Ло.
Разумеется, Ло тоже сильно разбогател. Он купил два поместья и вел переговоры о покупке третьего, которое должно было дать ему титул маркиза. По просьбе регента он перешел из наследственной протестантской веры в католичество, что открывало перед ним возможность государственной карьеры. На короткое время он стал генеральным контролером (министром) финансов Франции. Впрочем, Ло сохранял черты простого, любезного и разумного человека.

Если он и был высокомерен, то только с аристократами, которые сами унижались перед ним. Он охотно общался со своими соотечественниками из Шотландии и однажды провел несколько часов с таким гостем, пренебрегая знатными французами, ожидавшими приема.
Иллюзия процветания распространялась по стране и настолько слепила глаза всей нации, что никто не хотел видеть темных туч на горизонте, которые предвещали приближающуюся бурю.
В «Арапе Петра Великого» Пушкин несколькими емкими фразами нарисовал выразительную картину Франции эпохи регентства: «На ту пору явился Low);
алчность к деньгам соединилась с жаждой наслаждений и рассеянности; имения исчезали; нравственность гибла; французы смеялись и рассчитывали, и государство распадалось под игривые припевы сатирических водевилей».

Крах


«Это был человек системы» так характеризовал Джона Ло герцог Сен-Симон, умный и внимательный наблюдатель [20, с. 95]. Это слово (Система с заглавной буквы) любил применять к своим созданиям сам Ло. Не страдая излишней скромностью, он писал в разгар бума: «Люди какого ранга и какой профессии не участвуют в изобилии, которое явилось результатом новой Системы Земли и дома при продаже приносят удвоенную, нет утроенную цену! Офицеры и гражданские чиновники получают свои пенсии и жалованья, на получение которых они потеряли всякую надежду. Торговцы и ремесленники не успевают отвечать на запросы покупателей.

Простой народ и даже те, кто, по скудости своих средств, не может быть причислен ни к какому классу, находят теперь возможность трудиться и обогащаться» [23, р. ИЗ].
Между тем в монументальной системе Ло появились трещины. Куда вкладывались огромные деньги, которые собирала Компания Индий путем эмиссии своих ценных бумаг В небольшой части в корабли и товары. В подавляющей в облигации государственного долга.

Взамен правительство предоставляло ей всё новые привилегии и льготы.
Каким образом размещались новые выпуски ценных бумаг компании Только благодаря тому, что банк выпускал все больше банкнот. Такой порядок не мог быть долговечным. Ло отказывался видеть печальную правду, но многие уже начинали опасаться за свои деньги.

Эти люди стремились заблаговременно избавиться и от банкнот, и от акций.
В первой половине 1720г. эмиссия банкнот Королевского банка вышла за пределы разумного. Регент, не желавший ничего знать о законах банковского дела, рассуждал просто: если после выпуска 500 миллионов ливров результат получился так хорош, то почему не выпустить еще столько же С другой стороны, только человеческая жадность поддерживала акции на высоком уровне.
Началось с того, что принц де Конти, один из влиятельных врагов Ло, отправил в Королевский банк груз банкнот и потребовал обменять их на металл. Почуяв опасность, Ло бросился к регенту, и тот по его просьбе рекомендовал своему знатному родственнику отказаться от этого требования, как бы законно оно ни было. На удачу для Ло, принц был непопулярен и известен своей мелочностью и скупостью.

Однако это не насторожило Ло и его покровителя в достаточной мере. Между тем менее знатные люди, почуявшие, куда ветер дует, стали изымать из банка его ограниченный запас драгоценных металлов. Многие отсылали эти деньги или купленные на бумажки драгоценности в Англию и Голландию.

Один богатый делец приобрел золото и серебро на миллион ливров, погрузил свои сокровища на телегу и прикрыл их сеном и навозом, а сам переоделся крестьянином и благополучно добрался до Бельгии [18, р. 29].



Содержание раздела