Отсроченные платежи, основанные
Наиболее важным применением index numbers является, может быть, то, что они могут служить основанием для расчетов по долговым обязательствам [Ранняя попытка построить серию index numbers, выражающих общее изменение цен, была сделана сэром George Shuckburgh Evelin'OM. Bart, F. R. S. and A. S. в 1798 г. в статье, озаглавленной “An Account of some Endeavors to Ascertain a Standard of Weight and Measure”,B The Philosophical Transactions of the Royal Society of London (T. LXXXVIII.
P. 133-182 включительно).
Епископ William Fleetwood в 1707 г. в Chronicon Preciosum an Account of English Money, the Price of Corn and other Commodities for the Last Six Hundred Years поднимает и обсуждает вопрос, может ли член товарищества, основанного между 1440 и 1460 гг. и открытого только для лиц, имеющих имущество, приносящее не свыше 5 ф. ст. в год, справедливо поклясться, что он имеет меньше этого, если у него есть 6 ф. ст., принимая во внимание, что тем временем ценность денег значительно упала. Идея применения index number или табличного стандарта ценности денег была позднее предложена Joseph Lowe'oм в The Present State of Englang in Regard to Agriculture and Finance (London, 1822) (см. Р. 261-291) и позднее G. Poullett Scrooe'oм в Principles of Political Economy... applied to the Present State of Britain. (London, 1833.
P. 405-408), хотя, как мы уже видели, идея index number сама по себе предшествует этому. См.: Соггеа Moylan Walsh. The Mea surement of General Exchange Value. New York and London (Macmillan), 1901. Библиография.
Р. 555.]. Является желательным определить частную форму и способы взвешивания, наиболее подходящие к этому назначению index numbers, а также лучший выбор цен для включения в этот index.
Всякий index number, который служит цели измерения, повышения или понижения цены долговых обязательств или, как их называют, “отсроченных платежей”, очевидно, принадлежит скорее к группе сопоставлений во времени, чем в пространстве. Но сразу не ясно, к которой именно из трех подгрупп (обмен, капитал или доход) его лучше всего отнести. До рассмотрения этого вопроса и предварительного нахождения лучшего index number для договоров между заемщиком и заимодавцем мы должны установить некоторые положения относительно того, что является идеальным основанием для долговых обязательств.
Во-первых, должно указать, что, несмотря на существование вообще категорий прибыли и убытка, необязательно наличие какой-либо “несправедливости”, причиненной изменением уровня цен. Поэтому, если некто занимает 1000 долл., обязуясь уплатить долг с надбавкой 40 долл. в виде процента через пять лет, и если тем временем цены внезапно удваиваются, он будет определенно в выигрыше. Хотя он уплачивает, несомненно, то же количество долларов, но ему необходимо продать только около половины того количества своих запасов, какое он ранее предполагал. Он возвращает в капитальной сумме долга только половину занятой реальной покупательной силы.
Заимодавец же, напротив, проигрывает при изменении уровня цен.
Между тем договор был совершенно ясен. Каждая сторона знала или должна была знать, что уровень цен может меняться, и пошла на риск. Здесь было обмана не более чем в том случае, когда был дан заказ на поставку пшеницы по известной цене и рыночная конъюнктура вдруг изменилась или когда страховая компания преждевременно теряет застрахованную сумму.
Правда, было бы, само собой разумеется, вообще несправедливо пытаться правительству законодательным путем лишить выигравшего его барыша. Чтобы защититься от потерь, риск которых они на себя сами приняли, теряющие стороны именно не могут прибегать к законодательству после заключения договоров.
Невозможность поступать таким образом становится еще более ясной, когда предусматривается, если есть основания ожидать изменений уровня цен, что возможна некоторая компенсация в виде приспособления размера процента к изменению цен. Если уровень цен повышается, номинальная ставка процента будет, вероятно, немного выше, несколько компенсируя заимодавца за потерю части ценности в капитальной сумме; когда же уровень цен падает, заемщик подобным же образом частично компенсирует более низким номинальным размером процента свои потери. Несправедливо, чтобы одна или другая сторона пользовалась своим влиянием на правительство для смягчения обязательств по уже заключенным договорам. Однако здоровая общественная политика требует ослабить вперед, насколько возможно, элемент риска так, чтобы будущие договоры могли заключаться обеими сторонами на возможно более надежных основаниях.
В проблеме, возникающей при договорах на срок между заемщиками и заимодавцами, идеал заключается в том, чтобы ни дебитор, ни кредитор не пострадали от непредвиденных изменений. Опыт показывает, что ставка процента редко сама приспособляется совершенно к изменениям уровня цен, так как эти изменения только частью предвидимы. Целью должно быть создание возможно более устойчивой или надежной платежной единицы.
Практически говоря, это значит, что последняя должна быть возможно постояннее.
В идеальном мериле ценности index number цен постоянно регистрировался бы в 100% [Это можно заключить из того, что всякое идеальное мерило ценности должно быть таковым, чтобы удерживать постоянными не объективные, а субъективные цены, так чтобы долг был уплачен данным количеством “труда” или “полезности”. Но даже оставляя в стороне практические трудности измерения таких субъективных величин - трудности, которые являются непреодолимыми и благодаря чему обсуждение которых оказывается чисто академическим, имеется даже много серьезных теоретических возражений против этого, ибо мерило ценности будет увеличиваться для одних людей и уменьшаться для других, по мере того как они становятся беднее или богаче, и эти изменения, антиципированные в заключении долговых обязательств, в действительности являются побуждающими мотивами таких договоров.]. Но пока абсолютно устойчивого денежного знака еще не существует и не может существовать, index number как таковой является возможным мерилом ценности для долгосрочных договоров.
Он называется табличным стандартом (tabular standard), так как зависит от таблицы цен. Так, если некто занимает 1000 долл., когда index number равен 100, он должен согласиться вернуть не столько же долларов, но ту же самую общую покупательную силу с процентами. Если ко времени расплаты index number повысится до 150, то капитальная сумма долга должна быть, разумеется, 1500 долл., так как последняя сумма представляет ту же покупательную силу, которая была взята взаймы. Если же, напротив, уровень цен упал бы до 80, капитальная сумма стала бы 800 долл.
Таким образом, обе стороны были бы защищены от колебаний ценности денег. Тот же корректив должен быть применен к платежам процентов, причем каждый из платежей должен строиться согласно index number, относящемуся к сроку платежа.
Теперь мы можем перейти к вопросу о том, цены каких товаров должны быть включаемы в index number, предназначенный служить целям измерения изменений в величине долговых обязательств.
Если бы между ценами всех благ сохранялось одно и то же отношение, то было бы безразлично, заключаются ли долговые обязательства в значениях одного или другого index number, или же они заключаются в пшенице, тоннах угля или фунтах сахара. Но так как цены колеблются не в одинаковой, а в различных пропорциях, то необходимым является index number, измеряющий общий уровень цен. Если обратный платеж произведен в эквиваленте покупательной силы (плюс проценты) по одному роду товаров, это может быть больше или меньше эквивалента той же покупательной силы, но измеренной по другим родам товаров. Отсюда следует, что или одна, или другая сторона является теряющей соответственно роду товаров, которыми они пользуются как производители или предпочитают употреблять как потребители.
Даже если каждая договаривающаяся сторона могла бы уговориться получить или заплатить покупательную силу по количеству товаров того рода, который имеет для нее наибольшую важность, как эквивалент того, что было ссужено или занято, с процентами, спекулятивный элемент, определяющий выигрыш или проигрыш той или другой стороны, хотя и уменьшился бы, но не был бы, однако, целиком уничтожен.
Предположим, например, что заимодавец получает обратно в качестве эквивалента того, что он одолжил, плюс проценты покупательную силу по количеству товаров того рода, который он хотел потребить. Предположим также, что в течение периода займа эти товары вздорожали по сравнению с другими. Тогда заимодавец действительно выигрывает, так как он может теперь получить больше других товаров в обмен на те, которые он первоначально предполагал потребить. И при таком повышении цен заимодавец будет иметь соблазн использовать эти товары для обмена, а не для потребления, тогда как при других обстоятельствах он не стал бы этого делать. Однако, с точки зрения заемщика, вздорожание товаров, на основе которых был построен платеж, по отношению к товарам, которые он вложил в производство, может быть рассматриваемо как приносящее ему убыток.
Та же покупательная сила в товарах, на основании цен которых он должен произвести платеж, означает в таком случае большую покупательную силу в товарах, вложенных им в производство.
Ясно, что ни один род товаров в отдельности не является хорошим мерилом. Index number, предназначенный служить мерилом (standard) отсроченных платежей, должен иметь широкое основание.
Если бы все заемщики и все заимодавцы интересовали нас только как потребители, - заимодавцы, отказываясь от немедленного потребления, чтобы дать взаймы с мыслью потребить больше при получении долга, и заемщики, рассчитывая потреблять больше немедленно с намерением позднее потреблять меньше, - вполне удовлетворительный index number для каждого индивида казался бы невозможным. Товары, которые интересовали бы в каком-либо данном случае кредитора, могли бы и не быть наиболее важными для должника. Можно было бы применить только грубую среднюю, и полученный index number употреблялся бы в договорах всеми сторонами.
Такая средняя была бы, несомненно, одной из тех, в которых каждое отношение цен было бы взвешено соответственно общему потреблению благ, к которым эти цены относятся, т. е. общему потреблению всех заемщиков и всех заимодавцев в рассматриваемой стране.
Обстоятельства, однако, еще более сложны; для многих заемщиков и заимодавцев потребление представляет меньший интерес, чем помещение капитала. Выбирать приходится не только между отдачей капитала в ссуду и потреблением, но в такой же степени между отдачей в ссуду и другим помещением капитала. Точно так же заемщики могут занимать деньги как для капитального помещения, так и для потребления и могут доставать деньги для уплаты займов скорее сокращением помещения капиталов, чем сокращением потребления.
Заемщики и заимодавцы, другими словами, могут быть более заинтересованы в покупке фабрик, железных дорог, земель, зданий и т. д., которые служат в течение долгого времени, чем в покупке или получении пищи, жилых построек и увеселений в большем количестве или лучшего качества, которые дают немедленное удовлетворение. Основывать наш index number для срочных договоров исключительно на услугах и благах непосредственного потребления было бы в таком случае нелогично. Хотя практические различия могли бы быть сведены до минимума, однако в теории, по крайней мере, они являются значительными.
Предположим, что каждое отношение цен взвешено по ценности (принимая цены основания) благ непосредственного потребления, потребленных в течение данного периода, причем мы опускаем затраты на долговременные помещения капитала. Предположим также, что перед наступлением времени погашения обязательств ставка процента повысилась. При более высоком проценте ценность земель, железных дорог и других долговременных капитальных затрат будет ниже, так как эта ценность зависит от будущих доходов или будущих выгод, а последние теперь учитываются по более высокому проценту. Заемщик, выплачивая в погашение долга равную покупательную силу, измеренную в цене потребляемых благ и услуг, в действительности уплачивает более высокую покупательную силу, если ее измерить в цене таких вещей, как земли, дома и фабрики, - более высокую покупательную силу, измеренную по будущим доходам, чем та, которую он занял. Заимодавцы получают, следовательно, в возврат ссуды большую покупательную силу при измерении ее в цене долговременных помещений капитала, чем они дали в ссуду, хотя эта покупательная сила (при исключении процентов) и не будет больше, если ее измерять по ценам непосредственно потребляемых благ и услуг.
Заимодавец не получает больше, если судить по настоящему доходу, но он получает покупательную силу, представляющую собой большую сумму отсроченных доходов. Если бы он в самом начале вложил капитал в землю вместо отдачи его в ссуду, то повышение процента оставило бы то же количество земли в его владении, но уменьшило бы ее ценность. Но в случае возврата ссуды заимодавец как бы получает обратно покупательную силу на более значительное количество земли, но при той же самой ценности ее.
Случай ставит кредитора в лучшее положение, чем он ожидал, и в лучшее, чем то, в котором он был бы, если бы вложил капитал в землю вместо отдачи этого капитала в ссуду.
Если бы, наоборот, ставка процента падала, то выигрывали бы заемщики, а заимодавцы проигрывали. Ценность земли и всякой другой собственности, доход с которой отсрочивается в далекое будущее, поднялась бы сравнительно с ценностью пищи, жилищ и т. д. Ценность дома есть учтенная ценность его будущей ренты или пользы, доставляемой им как жилищем. При падении ставки процента ценность дома будет выше по сравнению с ежегодной ценностью ренты, чем прежде. Уплатить ту же величину покупательной силы, которая была занята, измеренную в ценах аренды жилищ, значит уплатить меньше, чем то же количество покупательной силы, измеренной в ценности домов как капитала.
Заемщик выигрывает в том размере, в каком он может произвести уплату путем сокращения помещения капиталов, так как при этом он заплатит хотя и большую расходную, но меньшую инвестированную силу. Он, следовательно, не нуждается в сокращении своих помещений капитала в земле и машинах настолько же, насколько он в противном случае должен был бы это сделать. Заимодавец, наоборот, в такой же степени проигрывает. Если бы он захотел дать капиталу долговременное помещение, вложив его в постройки, рудники или железнодорожные акции, он не мог бы приобрести их в таком же количестве на возвращенный первоначальный капитал, в каком он мог бы сделать это на ту же самую первоначальную сумму, в момент дачи ее взаймы. Если бы он предвидел падение процента, он мог бы отказать в ссуде и вместо этого дать капиталу другое помещение.
Он имел бы, следовательно, вместо процента по займу доход от инвестирования капитала и большую сумму капитала, по которому реализовал бы будущий доход. Влияние падения процента заключалось бы, следовательно, не в уменьшении доходов от инвестированного капитала, но в увеличении капитализированной ценности этого последнего.
Итак, это доказывает, что в то время, как index number, основанный на ценах услуг и товаров, потребляемых в короткий промежуток времени, может быть применен к срочным договорам между заемщиком, имеющим в виду немедленное удовлетворение потребления, и заимодавцем, имеющим в виду отсрочить потребление до наступления срока уплаты займа, такой index number совершенно не соответствует договорам, в которых или одна или обе стороны заинтересованы в более длительном помещении капитала.
Поэтому вместо обоснования нашего index number на ценах непосредственно потребляемых товаров и услуг, используемых в течение данного периода, мы должны скорее обосновать его частью на этих данных и отчасти на сумме долговременных помещений капитала. Каждый заемщик и каждый заимодавец могут желать различно распределить во времени свой поток доходов. Один, чтобы иметь больший доход в будущем, желает вложить капитал в недвижимость, другой, имея в виду возможно скорее воспользоваться большим доходом, не пожелает такого помещения.
Следовательно, один заимодавец заинтересован в обратном получении такого же по величине недвижимого капитала, какой он одолжил, а другой заинтересован в получении такой же величины покупательной силы в услугах и товарах непосредственного потребления, какую он дал раньше взаймы.
Теперь разные лица, намеревающиеся различным образом затратить свои деньги, тем не менее заключают долговые контракты друг с другом. Даже если бы мог применяться для каждой сделки специально взвешенный index number, такой стандарт не мог бы быть в равной мере пригодным для обеих сторон. Ведь один и тот же долг не может быть уплачиваем по двум различным стандартам. Следовательно, абсолютное уравнение находится вне плоскости нашего вопроса.
Мы можем смягчить зло колебаний денежного стандарта, но мы не можем совершенно удалить элемента спекуляции из договоров на срок.
Хотя различные лица и различные классы могли бы установить различные стандарты для специальных договоров, однако для большинства торговых сделок, касающихся отсроченных платежей, следовало бы, по-видимому, признать уместным единый ряд index numbers, включающих предметы, потребляемые и покупаемые всеми классами, а также и услуги. Этот index number наилучшим образом соответствовал бы договорам между различными классами, между индивидами с различными привычками в потреблении и фиксировал бы денежные платежи по обязательствам и документам, которые обращаются среди населения.
Не пытаясь построить специальные index numbers, которые отдельные лица и классы могли бы иногда принимать за стандарт, мы будем производить наше исследование, рассматривая образование только такого общего index number'a. Он должен, как было уже отмечено выше, включать все блага и все услуги.
Но в какой пропорции должны быть они взвешены? Как мы решим, какой вес должен быть придан в образовании index'a запасу недвижимых капиталов и какой вес потоку благ и услуг за данный период времени, т.е. потоку индивидов, отражающих потребление? Эти две категории вещей являются несоизмеримыми.
Как решить, будем ли мы считать железные дороги страны равнозначащими месячному потреблению сахара или годовому его потреблению?
